Текст книги "Точка кипения (СИ)"
Автор книги: Ахум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Я собрал остатки себя в кучу и на выдохе: «я хочу, чтобы каждый из нас оказался там, где больше всего хочет оказаться», – обратился я к чуткой Тёмной Стороне. И закончил: «пожалуйста». И ещё через секунду: «Порознь».
Я лежал на крыше Мохнатого Дома, свернувшись в улитку, и тупым больным взглядом смотрел на Ехо. Саднило укушенное Шурфом плечо, вокруг разливались сумерки, и ветер с Хурона приносил запах воды и дыма. Где был Шурф, я не имел ни малейшего понятия. И хвала магистрам!
В моей голове зазвучал бодрый голос Джуффина: «Быстро вы вернулись, не прошло и дюжины дней». «Джуффин, не сейчас», – отозвался я. – “Просто не сейчас». «Макс, лучше бы сейчас», – голос шефа был настойчив и твёрд. – «Кажется, у тебя в пригоршне есть кое-кто для меня, давненько я не лакомился мятежными магистрами, не терпится с ним увидеться». Белая ярость обожгла меня огнём. «Пошёл к чёрту», – сказал я шефу, встал и шагнул в Хумгат.
====== часть 3 ======
Приближаясь к крыльцу, Триша услышала, что Франк с кем-то разговаривает, а подойдя ещё поближе, поняла, что голос-то знакомый! Вот дела – Макс! Тот-самый-Макс, который не появлялся чёрт знает сколько времени! Триша вприпрыжку взбежала по ступенькам, распахнула дверь… оказалось, что голоса доносились из сада. В одно мгновение добежала до сада. Между деревьев, в беседке виднелись неясные силуэты. Ох… нет… ох, нет-нет, это ведь не может быть Макс, это какой-то грустный ссутуленный человек, и вроде даже ниже ростом, и откуда у него Максов голос-то? Триша остановилась в растерянности, не зная, как быть дальше.
– Мне больше некуда пойти, Франк, – говорил грустный посетитель голосом Макса, – нынче я не самый приятный гость, но уж какой есть.
– Ты ведь знаешь: здесь ты всегда гость желанный. И для тебя тут всегда есть место. Твой флигель так и стоит, и в нём всё, как ты любишь – камин, свежие простыни и уютный клетчатый плед.
– Ага, спасибо. И комнат всегда столько, сколько нужно, плюс ещё одна про запас? – голос Макса стал тих, почти неслышен.
– Именно так. Макс, ты уверен, что не хочешь мне рассказать, что случилось?
Так это всё-таки действительно Макс! Триша подскочила, чтобы побежать здороваться, но потом снова замерла. Макс… но такой грустный-грустный, потерянный и сам не свой.
– Может, я чем-то смогу помочь? Я ведь тоже не самый последний колдун в этом Мире. Да и во многих других Мирах.
Голос Франка тёплый и домашний, отчего Трише становится спокойно и хорошо.
– Помочь мне вряд ли вообще возможно, а рассказать… да, расскажу как-нибудь, конечно, – легко соглашается Макс, – только не сегодня. Слишком уж бесконечный сегодня день вышел.
– Посидишь с нами или пойдёшь к себе? Сейчас Триша придёт, на ужин у нас – сливовый пирог, я могу сварить „огненный рай“ по случаю прибытия такого замечательного гостя – и так и быть, никаких историй, – радушно улыбается Франк.
– Ладно, посижу с вами, – Макс еле слышно кивает.
– Триша, когда ты всё-таки решишься дойти и поздороваться, захвати, будь добра, плед, – кричит Франк по направлению к дорожке, на которой истуканом замерла Триша. Мгновенно вспыхнув, она возвращается в дом, берёт в охапку плед, прошлогодние газеты „Кофейное обозрение“ и идёт здороваться с Максом. Ей почему-то не очень хочется встречаться с ним взглядом, поэтому она просто тихонько говорит:
– Привет, Макс, я очень рада тебе.
Макс устало улыбается и кивает. Триша укрывает его, сидящего в плетёном кресле, лохматым пледом, тут же из темноты сада выходят щенки тумана и ластятся к Максу, один тычется в раскрытую ладонь, второй играет с бахромой пледа. Триша суёт под максов локоть газеты, мол, мало ли, пригодятся почитать, гладит его по волосам и тихонько исчезает. Уходя, она видит, как из-под его опущенных век беззвучно текут слёзы.
Кажется, я так и уснул в саду Франка, в кресле, укутанный его заботой и тёплым пледом, потому что, когда я снова открыл глаза, в лицо мне нестерпимо ярко светило солнце, я осоловело помотал головой и чихнул! Огляделся – вокруг меня по-прежнему был франков сад. Хвала магистрам, хоть не пустыня, невесело подумал я. Из дома доносились невнятные голоса, и отчётливо пахло фирменным кофе, который готовят только тут, в „Кофейной Гуще“, на краю Шамхума – города, с которого начался новый Мир, созданный мной. Я потянулся, разминая затёкшие конечности, встал, снова потянулся, оборачиваясь к дому, да так и застыл с поднятыми вверх руками. В дверях, глядя на меня, стоял Шурф. Идеально белоснежная мантия с голубой каймой, идеально завязанный тюрбан, идеально прямая спина. Я махнул в его сторону рукой, принимая его образ за наваждение, но Шурф не растаял от моих телодвижений, а продолжал стоять в дверях и пребывать во вполне материальном состоянии.
Оба моих сердца бухнули о рёбра и затихли.
– Ну, что ещё? – я смотрел на него как на красивую картинку. Во рту пересохло, чувств не было никаких. Совершенно. – Ах да, тебя Джуффин прислал? Было не сложно догадаться, куда я денусь. Я же такой предсказуемый и простой, как засохшая корка хлеба в голодный день. Так о чём это я? Да, вам же по-прежнему нужен этот драгоценный беглый магистр. Ну конечно, как я сразу не догадался!
Я взмахнул рукой, на землю грохнулся Мешта Мархун, дико озираясь, Перчатки Смерти были по-прежнему на нём и в полной боевой готовности. Мне было всё равно, я не заботился ни о безопасности своей или Шурфа, ни о том, что будет дальше. Он хочет заполучить свой приз – пожалуйста, я безотказен, добр и щедр как всегда!
Лонли-Локли мгновенно подскочил к Мархуну, не дав ему опомниться, и секунду спустя многострадальный злой колдун уже отдыхал в пригоршне Великого магистра.
– Всё?
– Нет, – голос Шурфа был ровным и спокойным.
– Слушай, чего ты от меня хочешь, а? дырку над тобой в небе, Шурф, ЧЕГО ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ?
– Макс, выслушай меня.
– Да иди ты к чёрту! Туда же, куда я отправил твоего драгоценного Джуффина! Отправляйтесь оба, в обнимку! Что вам ещё от меня нужно? Вы можете ПРОСТО ОСТАВИТЬ МЕНЯ В ПОКОЕ? – мой голос эхом отскакивал от деревьев, возвращая мне мой крик. Меня захлёстывала ярость, чистая бесконтрольная ярость, которая растаскивала меня на лоскуты, напалмом выжигая всё живое, что было во мне.
Я видел, как Шурф побледнел, став почти таким же белым, как его мантия. В два прыжка он оказался рядом, легко закрыл мой рот своей широкой ладонью, мягко схватил в стальной обруч объятий. Я тут же попытался вырваться. Ага, как же! Вырваться из железных тисков Мастера Пресекающего Ненужные Жизни, пусть и бывшего!
– Тихо, – его голос был нежным и тёплым, – тссс… тихо, тихо, – он обнимал меня и смотрел мне прямо в глаза, – я люблю тебя. Люблю тебя. Прости меня. По-другому было никак нельзя, Макс, но всё закончилось. Всё уже закончилось. Прости меня.
– Что?!!! – я чувствовал, как слабеют мои колени и как я мешком оседаю на руки поддерживающего меня Шурфа. – Что?!
А потом мир закружился и исчез.
Ещё не открывая глаз, я почувствовал, как в нос мне ударил знакомый запах моря, водорослей и горячего песка. Одновременно, я почувствовал, как тело моё налито тяжким свинцом усталости. Я разлепил правый глаз и увидел лицо Шурфа, склонившееся надо мной и заслонившее полнеба.
– Ага, проснулся. Давай-ка, вот… – и он прислонил к моим губам какой-то сосуд, из которого я жадно отхлебнул. Кажется, это был бальзам Кахара. Ещё глоток.
– Шурф, – я попытался сесть.
– Спи.
Я почувствовал, как он барабанит пальцами по моей макушке, и тут же отключился.
В следующее пробуждение я не стремился сразу обнаружить себя бодрствующим, а постарался сначала прислушаться и принюхаться. Я лежал на спине, моё ухо уловило шум прибоя совсем рядом и больше ничего. По-прежнему терпко пахло водорослями, а ещё – солнцем и песком. Я осторожно разлепил всё тот же правый глаз. Надо мной, кроме солнца, ничего не происходило и никого не было. Я раскрыл второй глаз – картина была ровно такая же. Проведя беглое внутреннее тестирование собственной тушки, я понял, что не ранен, не болен, пребываю во вполне добром здравии и в силах. Я повернул голову и уткнулся носом в нос Шурфа, вот буквально. Его нос сопел вполне равномерно, кажется, на восемь счётов (даже во сне!), глаза его были закрыты. Приняв сей факт к сведению, я сел и осмотрелся. Вокруг меня простирался до горизонта беспредельно пустынный песчаный пляж, в пяти шагах плескалось тёплое море. Я лежал на белом мохнатом пледе, рядом лежал совершенно голый (насколько я мог судить) сэр Шурф, частично прикрытый лишь краешком завёрнутого пледа.
Гм, да… никаких разумных и даже неразумных мыслей не рождала в тот момент моя пустая, как звонкий колокол, башка. Пойти искупаться, что ли? Я глянул на Шурфа – он безмятежно спал. Я встал, скинул с себя скабу и пошёл к морю. Как только я коснулся босыми ногами кромки прибоя, рядом материализовался Шурф.
– Ты куда? —испуганные серые глаза его смотрели настороженно.
– Топиться пошёл, – я заржал, – а ты что подумал? Имей ввиду, я по-прежнему на тебя злюсь.
– Да, я знаю, но сейчас ты хотя бы способен меня слушать.
Я молча кивнул: мой друг или недруг был совершенно прав.
– Гад! – я улыбался. – Какой же ты всё-таки гад!
Я попытался стукнуть его в плечо, Шурф легко поймал мой кулак, разжал, поцеловал в ладонь.
– Пойдём купаться, – притянул меня к себе, взъерошил волосы, и мы пошли в воду.
====== часть 4 ======
– Рассказывай, – я требовательно смотрел ему прямо в глаза. – Я, как и ты, не люблю не понимать, Шурф. А пока я не понимаю ровным счётом ничего.
– Поверь мне, я тоже понимаю не всё.
– Но, похоже, больше, чем я. Так что рассказывай.
Мы сидели друг напротив друга в Мире моих песчаных пляжей, где, кроме нас, не было ни души, я это точно знал. Сладкий сизый дым от костра столбом уходил в небо, пламя всполохами освещало наши лица, в метре над нашими головами висели крошечные светящиеся шарики голубоватого света, скорее создавая дополнительный уют, чем давая освещение. Плотные синие сумерки спускались нам на плечи, постепенно превращаясь в ночь, рядом монотонно и ритмично шумел прибой. Возле Шурфа прямо в песке стояла огромная чашка чая с бергамотом, рядом с моими коленями уютно устроилась чашка поменьше с капучино.
Полдня с момента моего пробуждения мы бездумно купались в море, валялись в песке, занимались любовью; лакомились всякой вкусностью, добывая из Щели между Мирами то яблочный пирог, то копчёного леща; дремали, обнявшись, и практически не разговаривали. Несмотря на кажущуюся лёгкость и беззаботность, напряжение усиливалось. И оно было не между нами, а вокруг нас. Словно бы вечереющий воздух сгущался в этом Мире, становясь более плотным и тревожным. Я знал, что разговор будет не простой, знал это и Шурф. В любом случае, после него наши жизни изменятся. Мы не сможем вечно сидеть в моём зыбком сне, прячась от мира и от самих себя.
– Всё было взаправду, Макс, – тихо заговорил Шурф, – начиная с горящего Иафаха. Мешта Мархун, Старший Магистр ордена Ледяной Руки, который отбыл в изгнание практически сразу же после принятия кодекса Хрембера, когда Джуффин его поймал на горячем за применение недозволенных ступеней очевидной магии. Уютную камеру в Холоми этот деятельный парень променял на ссылку в Куманский Халифат. А в изгнании заскучал, убедившись, что вдали от Сердца Мира использовать очевидную магию практически невозможно. Насколько я знаю, в Кумоне любой трактирщик, способный сварить хоть сколь-нибудь приемлемую по вкусу камру, уже большой мастер и уважаемый человек. Так вот, заскучавший без магии и силы Мешта увидел однажды ритуал риццахов – заклинателей демонов Огненной пустыни Хмиро и почувствовал, сколько мощи в этом ритуале, при том, что очевидной магией, как ты понимаешь, там и не пахло. Древняя уандукская магия, которая, как и истинная, отлично работает вдали от Сердца Мира и уж тем более – на Уандуке. Сначала он отправился к самим риццахам, надеясь вступить в их немногочисленное сообщество, а те, недолго думая, дабы отвязаться от докучливого чужака, отправили его в пустыню, мол, договоришься с Хмиро – возьмём тебя в ученики, станешь ты заклинателем демонов, а сгинешь в ней – туда тебе и дорога. И магистр Мархун отправился в пустыню. Уже не знаю, сколько он там бродил и как заговаривал зубы красным барханам, но вышел он оттуда не просто риццахом, а демоном. Ты же видел эту Пустыню: глупая молоденькая девчонка, жадная до внимания чужаков, что с неё взять. И, благодаря опрометчивости этой глупой девчонки, у Мешты снова появилось столько силы, сколько он хотел, да ещё сверх того. Правда, силу эту он брал у обманутой барышни Хмиро, как ты понимаешь. А что может огненный демон, имея в своём арсенале столько нерастраченной силы? Конечно, всё что угодно, в первую очередь, сжечь всё, что пожелает, хоть весь Уандук или целый Мир! И нам очень повезло, что сначала, для разнообразия и чтобы набить руку, сэр Мархун решил побаловаться огнём во сне. Ничего умнее, чем поджаривать резиденцию правящего, ненавистного ему ордена, он, конечно, не придумал.
– Я так понимаю, что это всё тебе рассказал сам Старший Магистр Ледяной Руки?
– Джуффину. Я только при этом присутствовал.
– И где он сейчас?
– Знакомится с комендантом королевской тюрьмы, разумеется.
– Всё что ты рассказал, безусловно занимательно, но мы-то с тобой тут при чём?
– Так при том, что на данный момент я исполняю обязанности Великого Магистра этого самого ненавистного правящего ордена, помнишь?
– Забудешь тут! А я тогда при чём? Я точно помню, что пока НЕ являюсь никаким главным и великим магистром никаких орденов.
– Ты – мой друг, по совместительству состоящий на службе в Малом Тайном Сыскном Войске Объединённого Королевства, а также Вершитель, один раз уже побывавший в пустыне Хмиро.
– Гм. Ну да, ну да… в общем, как мы оказались в Кумоне, понятно. Собственно, мы пошли по следу пламени, как ты и говорил.
– Именно так.
– Но зачем было нужно, гм… всё остальное? Включая то, что произошло на Тёмной Стороне Хмиро?
– Не знаю, что ты сейчас имеешь ввиду под „всем остальным“. Как я тебе сказал в самом начале, всё было правдой, Макс. Да, за исключением того, что случилось на Тёмной стороне. И если ты позволишь, я расскажу всё по порядку.
Я покорно заткнулся, достал сигареты, оделил одной Шурфа, и мы оба задумались, выпуская струйки дыма в иссиня-чёрное небо.
– Важным поворотом было совершенно незначительное, на первый взгляд, событие. Когда ты с нежностью пропускал песочек сквозь пальцы на границе города и Пустыни, она проснулась и потянулась к тебе, Макс. Я же говорил, тебя все любят, но и не думал, что настолько! Она узнала тебя, почувствовала твою силу Вершителя и, конечно, влюбилась. Хмиро почувствовала, что ты – тот, кто может справиться с демоном, который питается её силой, истощает её, почувствовала в тебе друга и защитника. Ну, и просто понравился ты ей, что тут говорить. И, конечно, Мешта это тоже почувствовал. Нет-нет, не любовь к тебе, но то, что у Хмиро появился защитник. Как ты понимаешь, я совершенно не вписывался в эту картину. Ни в картину взбалмошной Пустыни, особенно, с её чувствами к тебе, ни в картину беглого магистра – со своим стремлением тебя защитить. И поэтому Хмиро так старательно очаровывала тебя, даря себя, танцуя для тебя, завлекая, привораживая, делая из тебя риццаха, наделяя своей огненной мощью, а сэр Мархун так старательно хотел избавиться от меня, твоего защитника, насылая на нас морок за мороком, в котором он мог убить меня. Причём, убить вполне реально. Ты в очередной раз спас мне жизнь, Макс.
– Зачем нужна была эта боль, Шурф? – я непроизвольно поморщился, вспоминая наш разговор на Тёмной Стороне Пустыни, его колючие равнодушные глаза и слова, обесценивающие всё, что было между нами.
– Прости, Макс, – Шурф покаянно склонил голову, – как я уже сказал, по-другому было просто невозможно. Сейчас я всё расскажу. Как только ты спрятал Мешту Мархуна в пригоршню и он оказался нейтрализован, у драгоценной нашей огненной барышни-Пустыни резко прибавилось сил, она утягивала тебя всё дальше и глубже. Ты постепенно сливался с её барханами и песками, но этого не замечал, зато это видел я. Нам срочно нужно было выбираться, пока Хмиро не затянула тебя со всеми потрохами. Пустыня хотела тебя, а я был всего лишь бесполезным и излишним довеском. Конечно, она бы уничтожила меня не раздумывая, оставляя тебя себе в безраздельное властвование, но она не могла этого сделать, пока я был важен для тебя. С силой Вершителя невозможно не считаться. Но через какое-то время она бы всё равно усыпила твою бдительность и расправилась со мной. Она и так отрезала нам все пути к отступлению: мы не могли пользоваться ни Безмолвной речью, ни Тёмным Путём. А ты погружался в её огненную ворожбу всё глубже и быстрее, я отчётливо видел это. Нам нужно было выбираться как можно скорее. А выбраться мы могли, только попав на Тёмную Сторону.
Я вспылил:
– Почему ты не мог просто всё это мне объяснить?
– Потому что меня бы услышала Пустыня и приняла меры, магистры знают какие. Я старался тебе намекать, но ты не понимал меня. По большому счёту, я даже думать об этом практически не имел права. И потому что…
– Потому что я не хотел никуда уходить, да? – закончил я за него.
– Да. Как правильно сказал Махи, мы с тобой застряли. Застряли в „между“. Тебя не просто так все любят, Макс, ты сам очень хочешь, чтобы тебя все любили. Ты никак не мог решить, как и в качестве кого нам возвращаться в Ехо и что делать дальше. Мысль о том, что кому-то из дорогих тебе людей будет больно, была для тебя невыносима, и ты бездумно решал „подождать ещё чуть-чуть, пока само как-нибудь устроится“. Хмиро подчинилась бы твоей воле и отпустила, стоило бы тебе только захотеть.
Да, Шурф прав, „подождать ещё чуть-чуть, пока само как-нибудь устроится“ – это мой любимый приём!
– Но я не хотел, да? – я начинал понимать. – Шурф, и ты… и ты сделал так, чтобы я захотел оттуда уйти. Причём, захотел искренне и страстно. И, гм… – мой голос стал холоден и тих, – и ты придумал эту… историю с Рыбником?
Шурф удивлённо поднял бровь:
– Нет, что ты! Вот это как раз случилось само собой. Я и понятия не имел, как нам попасть на Тёмную Сторону и, конечно, не ожидал, что мы провалимся туда, гм… таким странным способом. Но, оказавшись там, я понял, что это наш единственный шанс. Ничего другого не оставалось. Ты действительно должен был сам пожелать покинуть Пустыню.
Мой друг замолчал, уставившись немигающим взглядом в огонь. Лицо его было бесстрастным, но в глазах… в его пепельных, любимых моих глазах было столько боли, столько отчаянья и вины. Я не представляю, что ему пришлось преодолеть, чтобы заставить себя говорить всё то, что он сказал мне тогда на Тёмной Стороне, что ему пришлось перенести, видя, какую боль он причиняет мне. У меня перехватило дыхание, на миг я почувствовал эту боль во всей её полноте. Не знаю, смог бы я сам так. Я подошёл к нему, опустился рядом и крепко-крепко обнял, повторяя ему его же слова:
– Тсс, тихо, тихо, всё закончилось. Всё закончилось уже, Шурф, я люблю тебя.
Потом сел рядом с ним, прислонившись боком.
– Прости, Макс.
– Я всё понимаю. По-другому действительно было нельзя. Я бы просто до бесконечности медлил, не решаясь ни на что конкретное.
Мы молчали. Шурф обнимал меня одной рукой, другой безотчётным движением просыпал песок сквозь пальцы. Заметив это, я нервно хохотнул:
– А теперь ты хочешь приручить безлюдные пески моего сна, Шурф?
Он дёрнулся, тут же выпустив горсть песка, и посмотрел на меня с недоумением и испугом. Я понял, что шутка была так себе, среднего пошиба.
– Прости, я случайно. Это же мой Мир, давно прирученный и совершенно безопасный, – и, чтобы быстро перевести тему: – кстати, а как мы оказались тут, Шурф?
– После того, как ты очутился в Ехо – на крыше Мохнатого Дома, надо полагать, – я оказался в кабинете собственной резиденции. Тут же послал Джуффину зов и коротко рассказал о том, что с нами произошло.
Я почувствовал, что мои щёки наливаются пунцом, представив, что именно Джуффин мог услышать.
– Опустив, гм… кое-какие подробности, не относящиеся непосредственно к делу, разумеется, – тут же откликнулся мой друг, почувствовав моё смятение. – Одного того факта, что ты до сих пор таскал в пригоршне Мешту Мархуна, у которого на руках была точная копия моих Перчаток Смерти, оказалось достаточно, чтобы Джуффин мгновенно начал действовать. Попутно он узнал, что сейчас ты не в самом лучшем расположении духа, но поскольку он знал не всё, то, конечно, даже не предполагал, насколько твой дух не расположен к общению! Так что твоё предложение отправляться к чёрту было для шефа абсолютным сюрпризом. После чего он потребовал у меня объяснений.
Я почувствовал, что к моим щекам снова приливает краска.
– И, как ты понимаешь, – продолжил Шурф, – я их ему не дал. Зато он мне их дал сам.
– Это как? – я понял, что теперь у меня горят не только щёки, но и уши.
Я разозлился на себя. Что меня так удивляет, чего я, собственно хотел? Прятаться от всех вечно? Мало тебе аукнулась твоя нерешительность в Пустыне, а, дурень?
– Твой шеф, Макс, не дурак, а, напротив, очень проницательный и могущественный маг. Он давно знал о моих чувствах к тебе, ещё с той поры, как мы оба служили в Тайном Сыске, и я ходил в белых одеждах Истины, а ты – в чёрных одеждах Смерти. И ни для кого не секрет, что у меня в роду были кеифайи. И я, как потомок эльфов, склонен к однополой любви. Разумеется, Джуффин про меня всё это знал давным-давно. А тут: сначала я не хочу сообщать ему все подробности нашего путешествия, а потом ты, чертыхаясь, убегаешь на край Вселенной, от него и от меня подальше. Всё проанализировать и сложить два и два ему было легче лёгкого.
– И… как он на это отреагировал?
Шурф хмыкнул:
– Сказал, что если бы это был кто-нибудь другой, а не я, он бы быстренько ему голову откусил.
Я хмыкнул в ответ:
– Надо же, какая забота о ближних!
– Ну, а потом он немедленно отправил меня за тобой – добывать непутёвого Мешту Мархуна, который, как ты помнишь, всё ещё сидел у тебя в кулаке и представлял опасность и для тебя самого, и для всего Мира. И, конечно, возвращать тебя в Ехо. Джуффин на самом деле не на шутку перепугался, подумал, что ты снова запросто можешь придумать себе какое-нибудь мудрёное витиеватое проклятье и исчезнуть из Мира на несколько лет. А, как ты сам сказал, догадаться, куда ты мог сбежать, было не так уж сложно, – голос его стал совсем тихим. – Я и сам очень хотел найти тебя как можно скорее, поговорить с тобой и прекратить твои мучения. Поэтому следующим утром я был уже у Франка. Убедился, что ты тут…
– И что разговаривать со мной невозможно.
Шурф тяжело вздохнул:
– Да, и что разговаривать с тобой невозможно. Впрочем, я на это так быстро и не рассчитывал. Поэтому я уменьшил тебя…
– То есть, всё это время я просидел у тебя в пригоршне, рядом с беглым магистром? – мои глаза поползли на лоб.
– Макс, ну что ты! – Шурф был сама невинность. – Мешту я спрятал в правой руке, а тебя – в левой, – и для наглядности мой друг потряс обеими своими верхними конечностями, в доказательство того, что их действительно две. Я успел сосчитать. – Впрочем, магистра Мархуна я выгрузил практически сразу же, как добрался до Дома у Моста, то есть, буквально через пару минут.
Какая-то смутная догадка шевельнулась во мне:
– Шурф, а сколько я пробыл у тебя в лапе?
Он ответил с деланной небрежностью, по-прежнему пересыпая белый песочек:
– Дня два. Нет, кажется, три.
Сколько?! Ничего себе дела!
– Шурф!!!!
– Макс, ну, мне нужно было закончить кое-какие дела. И я взял пару Дней свободы от Забот. Помнишь, я обещал тебе, что мы обязательно попадём сюда. И вот мы тут. Уже второй день.
– Уже второй день?!
Всё больше я ощущал себя эдаким болванчиком, который ничего не понимает, а просто повторяет услышанные фразы. Попугай, не иначе.
– После всего, что случилось, ты был очень слаб. Пустыня Хмиро вытянула из тебя много сил, да и последующие события тоже. Тебе нужно было восстановиться, а ты ведь знаешь, я не самый плохой знахарь. Поэтому да, ты проспал тут почти сутки.
– То есть, завтра нам нужно быть в Ехо?
– Мне так точно нужно. Леди Сотофа благосклонно предложила мне помощь, сказав, что присмотрит за Орденом пару дней, но ты же знаешь, её благосклонность не безгранична.
Я молчал. Завтра. Уже завтра. Завтра мы вернёмся в Ехо.
Вернёмся кем? Кем друг для друга? Чего хочет он? Грешные магистры, да я понятия не имел, чего хочу я сам! И не знал, что и как у него спрашивать. Видимо, моё молчание было слишком красноречиво, потому что Шурф обнял меня покрепче и спросил:
– Про что ты так маешься, Макс? Чего ты боишься? Тебя правда заботит, что скажут или подумают о нас близкие и далёкие люди? Я уверен, что близкие нас поймут, а на далёких просто наплевать.
– Ме-ла-мо-ри, – я сказал это имя медленно и по слогам. Шурф тут же погрустнел и потемнел лицом, – и… леди Хельна, твоя жена, Шурф.
– с Хельной я как раз объяснился.
– Ого! – от удивления я, кажется, перешёл на междометия. – Ого! И... прости, что?!
– История моей женитьбы на леди Хельне долгая и не простая, как-нибудь я тебе её обязательно расскажу, если захочешь. Единственное, что тебе стоит знать сейчас, это то, что основой этой женитьбы была наша с Хельной обоюдная договорённость о том, что официально наш брак существует до тех пор, пока обоих это устраивает. Если кто-то из нас полюбит кого-то или возникнут другие причины для того, чтобы наш брак был завершён, мы это сделаем. С лёгким сердцем и холодным рассудком. И я, и моя жена глубоко уважаем друг друга и относимся к взаимным обязательствам, как и к личной жизни каждого, с пониманием и, как я уже сказал, уважением. Так что если ты беспокоился об этом, то, поверь, не стоило. Знаешь, Макс, – тут Шурф улыбнулся, – когда я ей всё рассказал, Хельна даже порадовалась за меня.
Огромный камень с грохотом свалился с моего сердца. Конечно, у меня была куча вопросов про таинственную женитьбу бывшего Мастера Пресекающего Ненужные Жизни, но я понимал, что время для этих вопросов ещё не настало. Но радость моя тут же сменилась унынием:
– Ме-ла-мо-ри.
– Макс, тебе всё-таки придётся понять, чего же хочешь ты сам, – казалось, мой друг теряет терпение. – Я искренне считаю, что лучше правды никто ещё ничего не придумал. Просто правда иногда бывает болезненной. Хочешь ли ты и дальше быть с ней? Или со мной? Потому что одновременно это невозможно. Хочешь ли ты ей рассказать о том, что было между нами? Если ты спросишь моего мнения, то я скажу, что будет лучше, если она узнает об этом от тебя, вне зависимости от твоих дальнейших намерений на её и мой счёт, потому что узнает она об этом обязательно, даже находясь на далёком Арварохе. Найдутся охотники ей сообщить, да тот же её дядюшка Кима, – в голосе Шурфа появился опасный холодок и отстранённость. – Возможно, я неверно истолковал твою реакцию на Тёмной Стороне Пустыни Хмиро, но мне показалось, что ты был расстроен моим поведением. Я вовсе не настаиваю, Макс, и не стремлюсь силой убеждения склонить тебя к отношениям, тем более что, как ты сам понимаешь, я человек не простой. Помимо личины Безумного Рыбника, которая так или иначе дремлет внутри меня, я ещё и являюсь весьма занятым человеком, взявшим на себя обязательства по руководству орденом Семилистника, да и в прочих аспектах я не всегда в выигрышной позиции в сравнении с леди Меламори Блимм. Поэтому я пойму, если ты сочтёшь правильным и уместным относится ко тому, что между нами было в Пустыне, как к приятному приключению, и решишь не продолжать наши отношения, впредь довольствуясь приятельскими визитами… если ты захочешь забыть о происшедшем…
Такой невозможно рациональный Шурф, натянувший на себя защитную маску в полный рост. Мне захотелось треснуть его по лбу или запустить в него чем-нибудь тяжёлым, но поскольку под рукой ничего тяжёлого не оказалось, я толкнул его самого на плед и заткнул его рот поцелуем.
– Какой же ты идиот! Какой же ты беспробудный идиот, Шурф, – шептал я горячечно прямо ему в губы. – Да это же самое лучшее, что случилось в моей странной жизни. Я не хочу ничего забывать. И тебе не позволю.
====== часть 5 ======
Утром следующего дня мы с Шурфом вдвоём входили в Дом у Моста. Ну, как утром – утро-то у всех понятие относительное. У меня отношения с этим временем суток всегда были сложные, поэтому я придерживался правила, что когда проснулся – тогда и утро. Так что наше утро пришлось где-то на пару часов пополудни. В Зале Общей Работы нам встретился всклоченный Нумминоррих, явно куда-то спешивший. Увидев меня и Лонли-Локли, Нумминорих остановился, его улыбка засветилась, как самый яркий грибной светильник:
– Макс, я так рад тебя видеть! – тут он страшно смутился, сделался бордово-алым до кончиков волос и добавил: – И вас, сэр Шурф!
Шурф слегка наклонил голову и церемонно поздоровался с сэром Кутой. Нумминорих окончательно растерялся и поспешно удалился, сославшись на неотложные дела.
– Шурф, чего это с ним? Он, конечно, парень стеснительный, но сегодня – это как-то чересчур.
– Он же нюхач, Макс. Сам подумай, чем сейчас от нас может пахнуть. Узнать всё вот так, мгновенно, просто столкнувшись с нами в Управлении – как обухом по голове, знаешь ли.
А ведь и точно! Мне даже стало жаль Нумминориха, ведь, в сущности, он – отличный парень, к чему было его вот так вот огорошивать. И я послал ему зов: „Дружище, у тебя всё в порядке?“
Он ответил тут же:
„Да, Макс, всё хорошо, вот, бегу по запаху одного злобного нагромождателя иллюзий“.
„Ого, дело серьёзное! Гм, я вот что хотел тебе сказать: то, что ты унюхал сегодня, совсем скоро перестанет быть секретом. А я не сомневаюсь, что от Шурфа и меня сильно пахнет друг другом“.
„Да, очень сильно, – признался Нумминорих. – Я просто подумал, что про это ни спрашивать, ни кому-то рассказывать нельзя. Ну... и удивился, конечно“, – смутился он.
«Ничего, совсем скоро станет можно».
Нумминорих молчал, но я чувствовал его присутствие в моей голове:
«Ты хочешь что-то спросить?»
«Тебе хорошо, Макс?» – безмолвная речь обычно плохо передаёт эмоции, но я почувствовал, что мой друг просто волнуется за меня. И это было чертовски приятно. Я ответил ему абсолютно честно:
«Да».
«Тогда увидимся как-нибудь с тобой, гм, с вами. Мне и правда нужно бежать, отбой».
Я улыбнулся:
«Отбой».
Открылась дверь начальственного кабинета, и на пороге появился великий и ужасный Джуффин Халли собственной персоной:
– И где тебя вурдалаки опять носили?
