Текст книги "Точка кипения (СИ)"
Автор книги: Ахум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
====== Часть 1 ======
Когда я открыл глаза, вокруг было светло и ярко. Я неожиданно чихнул, осоловело помотал головой, прогоняя сон и огляделся вокруг. Рядом спал Шурф. Ослепляющая яркость воспоминания высветлила мой кошмар безжалостным лучом реальности. Чужой ненужный дом и перчатки смерти не на тех руках. Я сделал пару вдохов и выдохов на долгие пятнадцать счётов. Помогло, но не слишком. Дрожащими пальцами я прикурил сигарету, добытую из Щели между Мирами.
– Шурф… – я сказал это, скорее, для себя, – Шурф, Шурф. – Я повторял его имя, наслаждаясь его вкусом на губах. Мгновенной вспышкой – память о его рассыпающемся в пепел плече. Я лёг рядом, обнял его, уткнувшись носом в затылок. Мне хотелось укрыть его собой. Шурф подтянул к лицу мою ладонь, легко коснулся губами. Его живое тёплое прикосновение радовало меня несказанно.
– Как давно ты знаешь, что я не сплю?
– Шурф, ты живой!
– А в этом были сомнения? – он повернулся, улыбаясь, внимательно посмотрел на меня. Увидел моё встревоженное лицо:
– Макс, ты в порядке?
– Мне снова приснился сон, Шурф. И не просто сон, а кошмар. С твоим участием в главной роли, между прочим. И я проснулся от того, что увидел, как ты превращаешься в горячий пепел. Жуть! – я попробовал засмеяться, но у меня не очень-то выходило.
– Ничего себе! – мой друг почему-то улыбался до ушей. – Кто-то воспользовался моими Перчатками Смерти?
– Не твоими, но точно такими же. Какой-то полоумный магистр из ордена Ледяной руки. И… – я обиженно хмыкнул, – это вовсе не смешно.
Лонли-Локли примирительно улыбнулся:
– Добудешь мне чаю?
Через секунду перед ним стояла огромная кружка крепкого горячего чёрного чая, а передо мной – маленькая с кофе. Он недовольно вертел в руках свою мантию:
– Говорил же, что всё будет в песке.
Я отряхнул свою скабу.
– Да ладно, Шурф, сейчас шагнём в гостиницу, там к твоим услугам – множество ароматных лоханок и пара свежих мантий.
Шурф уставился в одну точку.
–Гм… множество лоханок отменяются. Нас ждёт Халиф.
У меня закружилась голова, и я рухнул на песок. Перед глазами как в замедленной съёмке возник яркий холодный белый свет, который ни с чем невозможно спутать. Только это не были перчатки на руках Лонли-Локли. Мгновенное удивление в глазах моего друга – и его распадающееся в пепел плечо. Моя вязкая боль, заполнившая всё время и пространство, моё жгучее отчаянье. И… там было что-то ещё; какое-то смутное воспоминание, неясное предчувствие ворочалось во мне. Там был кто-то или что-то ещё, в глазах у меня зарябили языки пламени. Я глубоко вздохнул и открыл глаза:
– Нет.
Шурф обернулся на мой почти-крик.
– Макс, ты что?
– Мы не пойдём к Халифу, Шурф.
Он начал говорить со мной, как с больным ребёнком:
– Мы не можем не пойти к Халифу, Макс, это не тот случай. Халиф ждёт нас через полчаса. И не смотри на меня так, я сам удивляюсь.
– Нет. – Я понимал, что попытка переспорить и переупрямить самого Лонли-Локли, Великого Магистра ордена Семилистника, Благостного и Единственного, есть занятие глупое и бесполезное, но бесстрашно стоял на своём. Я не мог допустить даже мысли о том, что события, случившиеся после визита к Халифу, могут иметь место в принципе и по определению хоть в какой-то из моих реальностей. Нет.
– Шурф, пожалуйста. Давай хотя бы отложим визит. Можешь ли ты сослаться на срочные дела? Или гм… окружить себя непроницаемой защитой? Тёмные магистры, конечно, можешь! Давай сбежим на день куда-нибудь, да хоть к Франку, а там выкрутимся как-нибудь с объяснениями перед Халифом, Джуффином и всем миром сразу.
Мой друг внимательно посмотрел на меня:
– Это действительно так важно для тебя, Макс?
– Пусть это всего лишь глупое сновидение, но ты же знаешь, какие у меня бывают сны. И, – я смутился, – я хочу видеть тебя живым. Долго-долго. У меня гадкое предчувствие по поводу визита к Халифу. И я очень прошу тебя повременить. Хоть немного, – я посмотрел на него умоляюще и очень серьёзно, – пожалуйста. Я прошу тебя.
Невозмутимый сэр Шурф вдруг улыбнулся:
– Хорошо, Макс, будь по-твоему. Я сооружу непробиваемый щит, и всем будет казаться, что нас нет в этом мире. Понятное дело, пара-тройка умельцев, вроде Джуфина или Мабы, всегда смогут сквозь него пробиться, но и только.
– Я знаю место получше. Пойдём в мой сон. Пустынные пляжи, море и вся красота того мира будут к нашим услугам. Там нас действительно не достанет никто. Ну, разве что, пара-тройка умельцев, как ты и сказал, и то при самой крайней необходимости.
Мой друг посмотрел на меня внимательно:
– На один день, Макс.
– На один день.
– А потом мы поймаем того, кому снится горящий Иафах, и вернёмся в Ехо.
– Да.
Я взял его за руку и через секунду мы оказались в гостинице.
– Ты уверен, что это именно то место, Макс?
– Тсс… для того, чтобы попасть в мой пустынный мир, нам нужна хотя бы одна дверь, а в пустыне её не было. Закрой глаза, Шурф, нас ждёт Хумгат.
Он послушно сомкнул веки, и мы провалились в чёрную пустоту Коридора между Мирами. Но даже там, где есть лишь сплошное ничто, я ощущал его руку в своей. Наверное, потому, что страстно этого хотел, и ещё потому, что Хумгат любит меня. «Тебя вообще все любят». Спасибо, друг, я знаю. Мне несказанно повезло в этом Мире. Так, как, не повезло в своём собственном, где меня не любил ровным счётом никто. Ни одна живая душа.
Всего одну секунду или одну вечность спустя в нос мне ударил порыв ветра, пахнущий пряными водорослями, йодной солью и нагретым песком. Я разлепил веки и увидел раздевающегося на бегу Шурфа. Не оборачиваясь, он скинул с себя последний клочок ткани и с наслаждением рухнул в воду. Я смотрел на него во все глаза. Мне казалось, что со вчерашнего вечера прошёл как минимум год, а наша прогулка на уладасе была так давно, что и не вспомнить. На самом деле, всё это было вчера. Просто вчера. Я сидел на песке, почти таком же, как давешний песок неспокойной пустыни Хмиро, которой я, несомненно, понравился. Меня любят даже неприветливые древние пустыни. Ох, Шурф. Его невозможные глаза, заслонившие от меня небо, растворившиеся в небе, ставшие небом. Его удивление, его благодарное принятие, моя радость, рвущаяся наружу сотнями солнц. И этот один день в зыбких песках моего сна, выторгованный у судьбы. Я почувствовал, как липкий озноб неведомого «завтра» заползает ледяным холодом мне под рёбра. «Завтра», в котором есть люди, устои и правила, в котором есть сэр Джуффин и Тайный Сыск, Леди Сотофа и орден Семилистника, будь он неладен, в котором есть леди Меламори и леди Хельна. Ох. Гм. да, при таком раскладе смерть – не самое плохое, что может с нами случиться, иронично подумал я, всё лучше, чем разбираться в закрученных дебрях наших сложносочинённых отношений. И тут же осёкся. «Заткнись ты ради бога, глупый Вершитель, даже рот не раскрывай, даже не думай, даже не допускай самой крошечной, вот такусенькой мысли о том, что смерть – это хорошо, ты понял, придурок!» – упиваясь самобичеванием, я не заметил, что Шурф уже какое-то время приветливо машет мне из воды, мол, давай сюда, чего ты там уныло сидишь на берегу.
Я мигом выбросил из головы все лишние мысли, разоблачился и прыгнул в воду, которая оказалась удивительно тёплой. А как же иначе – это ведь был мой Мир, и всё тут случалось по-моему. Конечно, вода могла быть только тёплой. Пустячок, а приятно. Я подплыл к Шурфу. Он стоял ногами на гладком песчаном дне, и только подбородок торчал над водой. В своём, да и в этом мире я считался парнем выше среднего роста, но в сравнении с почти двухметровым Шурфом, я был существенно ниже, впрочем, как и большинство людей. Поэтому, встав рядом, я мгновенно ушёл под воду по самую макушку. Сверху я услышал сдавленный смешок, Шурф обнял меня, держа на весу и вытащил из-под воды. Я обвил его стройное тело руками и ногами, оказавшись лицом к лицу. Не мигая, серьёзно, почти с болью, он смотрел мне в глаза. Внимательно, прямо и честно.
– Макс…
Я в недоумении смотрел на него. Неужели это всё тот же Шурф? Тот самый, который методично учил меня дыхательной гимнастике, который помогал мне создавать прекрасный Шамхум и мир вокруг него, с которым мы хохотали в Кеттари после того, как он выкурил выуженный мной из моего мира косяк. Строгий Лонли-Локли, так трепетно относившийся к правильному произношению собственного имени. Зануда Лонли-Локли, постоянно оберегавший меня от любой опасности, насколько это вообще возможно. В эту долгую-долгую секунду он смотрел на меня благодарно, почти не веря в то, что это происходит наяву, сомневаясь, плавя меня своим лучистым взглядом. И под этим взглядом я мог ответить только так же – прямо и честно.
Конечно, я понятия не имею, что будет дальше с нами и что будет вообще, Конечно, я понятия не имею, чем нам суждено будет заплатить за наше удивительное счастье – а что платить придётся, я ни мгновения не сомневался. Но сейчас, вот здесь и сейчас в этом эфемерном мире, я был готов отдавать себя всего без остатка.
– Да.
Я закрыл глаза и тут же ощутил его губы на своих губах. Он целовал меня трепетно и нежно, словно пробовал на вкус дорогое вино. И я чувствовал, как растворяюсь в его тепле, как открываю ему себя. В четыре ноги мы добрели до берега. Он глянул на песок… ну да, хватит с нас романтики в виде песчинок – в белье, в карманах и глазах, я достал из -под лежащего рядом лоохи огромный пушистый плед и растянул его на песке, и тут же следом на пледе растянулись мы сами.
И дальше – только кадры: горячее дыхание, его стройное тело, впечатанное в белый пушистый плед, его жёсткий позвоночник, идеально вписывающийся во все впадины моего живота, запах его шеи, неожиданная хрупкость ключиц, наши переплетённые пальцы, привкус солёного моря на гладкой коже. Это было не так как вчера, медленнее и ещё чувственнее, с чутким узнаванием друг друга, с доверительной нежностью и невыразимой радостью от возможности разделить себя с другим. Мой мир дрожал и кружился вокруг нас, пока мы, словно единое двуххребетное существо, упивались друг другом, мой мир шептал нам морем и песком ласковую бессмыслицу, а потом, когда мы, уставшие, наконец замерли, увлёк нас в тихий сон.
Я проснулся от назойливо светившего солнца и тут же чихнул и зажмурился – перед глазами мельтешили всполохи пламени, складываясь в силуэт танцующей девушки, бррр… Осоловело помотал головой, прогоняя наваждение, огляделся. Вокруг были багровые барханы пустыни Хмиро. Шурф спал рядом. Я улыбнулся ему. Сейчас он выглядел совершенно беззащитным: мантия натянута по самые уши, смятый тюрбан под головой в качестве подушки, левая пятка подставлена безжалостному пустынному утреннему солнышку. Тоже мне – великий и ужасный орденский начальник! Видели бы тебя сейчас твои послушники, не поверили бы. А как по мне, так самое умиротворяющее зрелище во вселенной! Я хохотнул, полез в Щель между Мирами за сигаретами и с наслаждением закурил.
– Как давно ты знаешь, что я не сплю? – деловито осведомился мой друг.
– Да с тех пор, как пару минут назад проснулся сам.
И тут я вспомнил. Всё и мгновенно.
– Сейчас я достану для тебя чай, ты повернёшься и скажешь, что вся одежда в песке.
Шурф резко обернулся и внимательно посмотрел на меня.
– Да, я как раз хотел сказать, что всё в песке, но, вообще-то, это было вполне себе предсказуемо.
– И не поспоришь. Гм, а сейчас, Шурф, тебе пришлёт зов Халиф, ну или его слуга, с приглашением на аудиенцию, и мы должны будем явиться к нему аж через полчаса.
–Макс, ты шутишь! Халифы не присылают зов, а слуги Халифа присылают письменные приглашения задолго до начала встречи.
– Да-да, я помню, чтобы нежная психика куманского монарха не пострадала от резкого вторжения столичных варваров. Халиф должен привыкнуть к мысли о том, что его священный покой будет нарушен. Я знаю это, Шурф. И поверь, очень хочу, чтобы никто не присылал тебе зов этим утром. Мы можем вернуться в гостиницу, прополоскаться во всех двадцати ароматных бассейнах, а потом отправиться на поиски того чудика, которому мерещится горящий Иафах. А ещё…
Я не успел договорить. Лонли-Локли резко сел, и сосредоточенно уставился в одну точку. Я обречённо допивал кофе. Да что же это такое!
Шурф растерянно посмотрел на меня:
– Нас ждёт Халиф, через полчаса. Рассказывай, Макс. Правильно ли я понимаю, что с тобой это уже было?
– Дважды, нет, трижды. В первый раз – с забегом к Джуффину в кабинет, а потом. потом всё закончилось плохо. У магистра Мешты Мархуна оказались Перчатки Смерти – точные копии твоих. И я видел, как ты становишься пеплом, мой друг. Отвратительное зрелище, поверь мне на слово.
Правая бровь моего друга поползла вверх:
– Старший магистр ордена Ледяной Руки? ого! Расскажи-ка всё по порядку.
И я рассказал. С того момента, как дважды просыпался здесь, в тёплых багровых холмах.
– Ты сказал, что это твоё третье пробуждение. Про два раза понятно, а что было в последний раз?
Гм… я покраснел, вспоминая мой безлюдный затерянный мир и мокрые волосы моего друга, с которых тёплыми каплями стекала вода мне на лицо, когда он целовал меня. Вот же чёрт, неужели и это всё было сном?!
– Шурф, а что помнишь ты? Нам надо понять, мы оба застряли в этом куске времени или только я, и почему? Расскажи мне свой последний день.
– Я помню, как иллюзорно горела моя резиденция, как мы отправились в Кумон, заселились в гостиницу в один номер, прогулку на уладасе, потом, когда ты проснулся, мы пошли гулять по вечернему городу, забрели в пустыню, говорили, потом… – мой друг смутился или мне показалось?
– Макс, мы любили друг друга. Это было правдой? – он требовательно посмотрел мне прямо в глаза. – Макс, это просто не может быть сном. Это было слишком реально для меня. А для тебя? Неужели наша ночь – это всего лишь иллюзия?
– Нет, Шурф, всё это было правдой, – и я снова накрыл его ладонь своей, как вчера. И положил голову ему на плечо, подтверждая реальность происходящего. – Во всяком случае, я тоже это помню.
И тут же вскочил:
– Интересно, а сейчас мы не спим? Я не сплю? Вот же Господи Боже мой! Я почувствовал, как во мне просыпается нервный истерик. – Шурф, правильно ли я понимаю, что ты не помнишь, что просыпался тут уже несколько раз? Не помнишь наши визиты к Халифу и наш пустынный пляж?
– Пустынный пляж? О чём это ты?
– Когда мы в последний раз тут проснулись, я уговорил тебя сбежать на день в мой сон, одно из твоих любимых мест, – я с досадой швырнул горсть песка. – Там было прекрасно, Шурф, там было великолепно, жаль, что ты этого не помнишь. – Я злился. Мне стало жаль, что это драгоценное воспоминание принадлежит только мне одному, и строго говоря, воспоминанием не является, так, фантазия рехнувшегося Вершителя, мимолётный сон, морок, пустышка.
– Гм. да уж. – Он погладил меня по волосам, притянул к себе: – Мы выберемся и обязательно сбежим на день в твой сон. Я тоже этого очень хочу. Но сначала нам нужно определиться, что делать с Халифом.
– Ну его к Тёмным магистрам, Шурф! В прошлый раз визит к нему ничем хорошим не закончился. Тем более, я и так знаю, кто насылает огненные наваждения на твой драгоценный Иафах. И знаю, где достать этого господина. Правда, у него есть точный дубликат твоих смертоносных варежек. И мне он очень не нравится. Надо быть с ним очень осторожным, это не простой дядя. Да, кстати, и не плохо было бы всё-таки выяснить, сплю я сейчас или нет.
– Ну, я-то определённо не сплю.
– Ты уверен? В прошлый раз ты говорил примерно так же.
– Однако… – Шурф недовольно поморщился.
– Да, я помню, что ты не любишь что-то не понимать, я тоже этого не люблю. Может, давай обратимся к злым могущественным колдунам, которые по совместительству – наши друзья? Может, они понимают больше нашего?
– Здравая мысль, – Лонли-Локли задумался. – Только… ай, ладно, Джуффин и так всё мгновенно поймёт. И Магистры с ним!
Спросить совета у «старших и умных» казалось мне отличной идеей. Мудрый Джуффин наверняка всё знает, ну, или что-нибудь придумает. Я успокоился, вытянулся на песке и закрыл глаза, пока Шурф сосредоточенно болтал с шефом. В моих глазах снова плясало пламя, пульсируя, складываясь в танцующую женщину. Юную и красивую. Я завороженно глядел на её резкие, ритмичные движения, точно повторяющие ритм моего собственного сердца. Её танец притягивал к себе как магнит, я чувствовал, как моё дыхание постепенно сливается с ритмом её движений. Из этого импровизированного транса меня вывел мой друг:
– Макс… Макс!!!
Я моргнул, и образ пламенной барышни тут же растаял.
– А, да, я тут. Ну что, шеф нас костерит самыми страшными шимарскими ругательствами?
– А никакого шефа нет.
– То есть, как это нет?
– А вот так – никак нет. Я не могу докричаться ни до Джуффина, ни до Мелифаро, ни до одного из старших или младших магистров моего ордена. Молчит леди Сотофа, Хельна и ещё с десяток знакомых, которым я пытался послать зов.
– Давай, может, я попробую? – хотя я уже и так знал, чем дело закончится. Но для очистки совести я минут десять послушно посылал зов всем подряд, включая малознакомых полицейских из управления Полного порядка. Как и ожидалось – ничего. Было ощущение, что я вовсе разучился пользоваться безмолвной речью.
Я послал зов рядом сидящему Шурфу. «Опаньки, приехали!» – я понял, что дело не в нас, так как Шурфу я зов отправить могу. Он поднял на меня удивлённые глаза, я заржал как породистый конь и повалился на песок.
– Шурф, застрять с тобой в этих песках – это же чудесно! Да и правильно, и ну их всех нафиг! – я хохотал, на меня вдруг напало безудержное веселье. – Это же так здорово: ты, я и бескрайний песок. – Я сделал гротескно-вдохновенное выражение лица, протянул к нему руку:
– Иди сюда.
Он улёгся головой мне на живот. Мечтательно уставился своими серыми стальными глазами в розовеющее небо. Я легко перебирал пальцами его тёмные волосы. Мне хотелось длить и длить эту минуту. Здесь, сейчас, долго-долго. Со своим другом, со своим братом, со своим самым страстным любовником. С частью меня самого. Я никогда не был блюстителем добродетели, но это… это было впервые. Я также никогда не был подвержен предрассудкам, по-большей части мне вообще было всё равно. И для меня было тем более удивительно, насколько всё оказалось легко и просто, насколько было исполнено искренностью и красотой.
Через какое-то время Шурф поднялся и посмотрел на меня:
– А Халиф по-прежнему хочет аудиенции, представляешь? Его слуга не то что докричался, а связался со мной легко и без усилий, несмотря на то, что все остальные наши знакомые молчат, как будто разом все умерли. Или оказались в другом мире. Или мы… слушай, Макс, это просто какое-то кеттарийское дежавю.
– Ага, я тоже об этом подумал.
– Ну так что, пойдём на встречу к Халифу?
– Ни за что. Теперь точно ни за что, пусть хоть новая война развязывается. Не-а. Да и вряд ли это настоящий Халиф и настоящий слуга. Это просто какой-то непонятный морок, ты ведь и сам это понимаешь. А что действительно стоит понять нам обоим, так это что мы тут делаем, как надолго и как бы нам всё-таки отсюда выбраться. И да, знаешь, меня не оставляет мысль, что я по-прежнему сплю. Сон, конечно, волшебный, раз в нём ты одет в мантию на голое тело, босой и на тебе нет тюрбана. Может, попробуем добраться в гостиницу, а там что-нибудь придумаем?
– Хорошая мысль, – Шурф встал, – жду тебя в номере, Макс.
И сделал шаг вперёд. И ещё шаг, с недоумением глядя то себе под ноги, то на меня.
– Макс, а я не могу встать на Тёмный Путь.
– Дырку над нами в небе, бред какой-то. Давай я попробую. Нет, давай вместе, а то вдруг я попаду неизвестно куда без тебя.
Я встал, мы взялись за руки, я представил себе гостиную нашего номера, добросовестно написал огненными буквами перед мысленным взором «Кумонская гостиница», убедился, что рука Шурфа по-прежнему в моей руке, закрыл глаза и сделал шаг вперёд. Открыл – предо мной лёгкий ветерок перекатывал песчинки на багряных барханах. Ничего. Я нервно хихикнул. Ещё раз… и снова ничего. После пятой попытки стало понятно, что Тёмный Путь нам недоступен. Шурф смотрел на меня со смесью умиления и отчаяния.
– Тааак, это становится уже интересным. – Я прищёлкнул пальцами, и тут же с них сорвался зеленоватый сгусток – мой Смертный Шар. Поскольку, он предназначался не Шурфу, а никого другого рядом не было, шар соскользнул с моих пальцев и медленно растворился в тёплом песке. Отлично. Мои Смертные Шары на месте. Я хотя бы не совсем беспомощен. Я засунул руку под лежавшее рядом лохи, и она мгновенно онемела. Я даже не успел подумать, что хочу достать, поэтому вытаскивал наугад всякую чепуху: традиционную пару сломанных зонтиков, горсть монет, разноцветные мелки, бутылку минералки, детскую зубную пасту, длинный белый французский багет, чашку чая с бергамотом для Шурфа, капучино для себя, коробку шоколадных конфет, банку красной икры…
– Что-то ты разошёлся. Ты правда думаешь, что мы теперь тут надолго?
– Понятия не имею, – беззаботно отозвался я. – Но предлагаю запастись провизией впрок. Кто знает, вдруг через какое-то время Щель между Мирами станет недоступна также, как Тёмный Путь, – сказал я, доставая из Щели несколько бутылок питьевой воды.
– Резонно, – Шурф в недоумении вертел в руках банку с икрой, пытаясь, видимо, понять, что это такое.
– Это еда. Вкусная, поверь.
Мы оказались дико голодными, поэтому к багету и банке с икрой прибавились два пирога и невероятной вкусности мясное рагу.
– Может, нам попробовать выйти из пустыни тем же путём, которым пришли? – задумчиво сказал Шурф, жуя конфетку.
– Ну, давай попробуем. Не факт, что мы вообще куда-то выйдем, но всё же это лучше, чем сидеть на месте и ждать непонятно чего.
Одним лёгким движением Лонли-Локли испепелил всё, что осталось от нашего кулинарного буйства, оставив нетронутой только воду, встал, подал мне руку, потянул на себя. Я также легко вскочил и уже готов был отпустить его тёплую ладонь, но что-то неуловимое заставило меня остановиться. Мои оба сердца без всякого предупреждения бухнули о рёбра. Я не понимал, не знал, откуда это дикое щемящее ощущение будущей неотвратимой потери. Боль, такая острая, что впору сложиться пополам, прошила меня насквозь.
– Шурф… – я притянул его к себе, целовал его длинные пальцы. Я взял его лицо в свои ладони, смотрел на него и не мог насмотреться. Мне казалось, что вот его образ ускользает, исчезает, рассыпается песчинками у меня в руках.
– Шурф… – я легко толкнул его на песок, шептал ему в губы, в глаза, брови, не мог им надышаться. Подбородок, шея, живот… я ласкал его гладкую кожу, целовал его своими пальцами, впечатывал в свою память изгибы и линии его красивого тела. Шурф… я запоздало изумлялся своей невероятной нежности к нему. Я накрывал его тело своим, пытался удержать, растянуть эти мгновения, наполнить их до краёв терпким счастьем полновесных наших секунд. Я брал его бережно, по глоточкам, ладонь в ладонь. Шурф… нас уносило девятым валом, срывающимся на крик, слиться с ним, быть в нём, раствориться в нём. Шурф…
Мы лежали на песке, солнце набирало высоту, я чувствовал, как меня снова начинает клонить в сон. Так, стоп! Я резко сел:
– Шурф, не спи! Не засыпай, пожалуйста.
– Я не сплю. Даже и не думал.
– Ну и славно. Я не хочу, чтобы всё это снова оказалось сном. Сейчас у меня полное ощущение реальности происходящего, но оно было и в предыдущие разы. Единственное, что делает эту реальность гм… более реальной – ох, я совсем запутался! – так это то, что сейчас мы не можем ни зов послать, ни Тёмным Путём уйти. Во всех остальных пробуждениях я был всемогущ и практически недосягаемо крут. Шурф, ты помнишь, откуда мы пришли? В том смысле, если нам выходить к городу, то это куда?
– Разумеется, я помню.
Кто бы сомневался! Безупречный магистр с безупречным чувством пространства и, я надеюсь, времени. Сборы наши были короткими: только что натянуть на себя изрядно измятую одёжку. Шурф, разумеется, одним движением руки привёл свою мантию в идеально белоснежный вид, без единой ненужной складочки. Я устыдился и тоже провёл рукой по своему лохи, бормоча соответствующее заклинание. Потом я достал из Щели между Мирами какой-то сухой съестной провизии на всякий случай, одним движением руки уменьшил это добро до микроскопических размеров, и мы двинулись в путь. По нашим меркам, до города мы должны были добраться примерно за час-полтора, если идти неспешным прогулочным шагом, но сэр Лонли-Локли изначально взял такой бодрый темп, что я едва за ним поспевал. При таком раскладе, в город мы должны были попасть минут за сорок.
Но прошло и сорок минут, и час, и полтора… вокруг были лишь бесконечные гряды барханов. Ещё через час стало абсолютно ясно, что ни до какого города мы так не дойдём.
Мы молчали. В голове была только звенящая пустота и осознание того, что мы то ли безнадёжно заблудились, то ли просто потерялись в этих одинаковых зыбучих холмах, то ли нам вообще всё это снится, то ли мне. Шли не быстро, размеренно, отмеряя шаг за шагом бесконечные пески. У меня в ногах путалось лоохи, у Шурфа – магистерская мантия; мягкие угуландские сапожки из тонкой кожи тоже не были рассчитаны на продолжительную ходьбу по пескам. Ещё через два часа я почувствовал, что стёр правую пятку и зверски устал. Не столько от движений, сколько от их бессмысленности.
– Всё, Шурф, привал.
Мой друг молча опустился на песок. Я опустился рядом, вытряхнул из пригоршни бутылки с водой. Также молча мы сделали по нескольку глотков.
– Это всё пустыня, Макс. Она играет с нами. Вот забрели на свою голову…
– Мне казалось, я ей понравился.
– Вот именно.
– что ты имеешь в виду? Говори как есть, – отчего-то я ощутил невнятное раздражение и даже неприязнь по отношению к Шурфу. И тут же устыдился: грешные магистры, ерунда какая!
– Помнишь, что я тебе рассказывал про эту Пустыню? – конечно, он почувствовал возникшее между нами напряжение. Пустыня Хмиро – это не ласковый котёнок, Макс, это хитрый и хищный противник, который вытаскивает из людей всё самое худшее. Я чувствую твоё раздражение, мой друг, и понимаю, что на самом деле это – не ты, а Пустыня. А поскольку ты неосмотрительно её приласкал и подружился, она попросту ревнует тебя ко мне, – Шурф невесело улыбнулся. – Дыхательная гимнастика, Макс, очень хорошая вещь. Особенно, когда нужно привести нервы в порядок, – и он медленно и методично задышал на 20 счётов, поднимая и опуская руку при каждом вдохе и выдохе. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру. Через полчаса мы оба были спокойны и безмятежны, как доморощенные Будды.
– А возможно, ты совершенно прав.
– Ты о чём?
– Уж не знаю, что там на самом деле, но когда я закрываю глаза, я вижу то просто огонь, то танцующую девушку, сотканную из огня. Красивую, между прочим.
– И что между вами происходит?
Я засмеялся:
– Шурф, неужто ты ревнуешь? – я попробовал перевести всё в шутку, но, натолкнувшись на внимательный немигающий взгляд Великого Магистра, тоже посерьёзнел.
– Да ничего не происходит, она просто танцует. Но, знаешь, Шурф, танцует гм… как-то не знаю, завораживающе, что ли. Да просто танцует и всё, я не знаю, как объяснить! – отчего-то я снова почувствовал раздражение.
– Это – Пустыня, Макс, – его лицо было предельно серьёзным, – она влюблена и пытается очаровать тебя. Ты ей зачем-то очень нужен. Точнее, я думаю, ей нужно твоё могущество. Сила Вершителя. Попробовав тебя на вкус однажды, тогда, когда вы с Кофой отыскали Черхавлу, она явно хочет добавки.
Я скривился, моё раздражение усиливалось:
– Я что, похож на «блюдо дня»?
– Ещё как, Макс, ещё как!
Шурф примиряюще улыбнулся, махнул рукой, давай понять, что эта тема исчерпана.
– Нам всё равно нужно выработать хоть какой-то план, – сказал я, – раз уж мы тут безнадёжно застряли.
– Согласен. Для начала хорошо бы понять, стоит ли нам куда-то идти или лучше оставаться на одном месте.
– Идти, – я сказал это мгновенно и почти машинально.
– Понятно. Я доверяю твоим инстинктам и тоже думаю, что нам лучше передвигаться, чем оставаться на месте. Как думаешь, может быть, Пустыня хочет, чтобы мы нашли Черхавлу? – и я увидел, как у Шурфа засверкали искорки любопытства в глазах.
– Ну да, только встречи с Миром Бликов нам сейчас не хватает! Я понятия не имею, чего именно, но совершенно уверен в том, что эта огненная девочка Хмиро чего-то от нас хочет. Ей нужна моя сила Вершителя, говоришь? Понять бы ещё, для чего. Кстати, Халиф больше не присылал тебе зов?
– Я соорудил хороший защитный барьер, через который далеко не каждый сможет пробиться, а уж тем более – насылаемый морок. А сейчас я склонен думать, что это был именно морок, потому как что за личная аудиенция за полчаса? Уж слишком это необычно для порядков Кумонского Дворца.
– Ну, и Магистры с ним. Так что, в путь?
– Конечно.
Лонли-Локли легко поднялся на ноги, и мы тронулись, было, в путь.
– Шурф, погоди, раз уж мы не знаем, сколько времени нам придётся ещё идти, давай обзаведёмся хоть сколь-нибудь соответствующей экипировкой. Ну невозможно же бродить в этих балахонах!
Шурф в недоумении поднял бровь.
– Только спокойствие, сейчас всё будет! – и, с гротескными восклицаниями «бадах-тибидох», я извлёк из Щели между Мирами несколько пар ботинок, из которых пара пришлась в пору Шурфу, а другая – мне, джинсы, футболки и две бейсболки. Мой друг по достоинству оценил крепость и устойчивость иномирной обуви, с удивлением влез в джинсы, которые ему впрочем, понравились, но остался в тюрбане. Зрелище было совершенно фантасмагорическое. Как всё-таки одежда меняет людей! Глядя на Шурфа в этой одежде, совершенно невозможно было поверить в то, что этот, в сущности, обычный парень в голубых джинсах, коричневых тимберлендовских ботинках и белой футболке – зловещий колдун, Великий Магистр самого грозного ордена столицы и по совместительству мой друг и гм… возлюбленный? Грешные магистры, слово-то какое! Высокий, стройный, длинная шея и широкий разворот плеч, в джинсах и футболке он выглядел не менее грациозно, чем в своей магистрской мантии. Я попробовал нацепить на шурфову голову бейсболку, но он её примерил, повертел на разный манер (отчего показался совсем парнишкой из моего мира) и благополучно отказался в пользу привычного тюрбана. Для меня же давно забытая одёжка была как вторая кожа, и с бейсболкой я сросся как родной. Боковым зрением я видел, как Шурф с любопытством оглядывает меня со всех сторон.
– В этой одежде из твоего Мира ты выглядишь совсем иначе.
Он неотрывно смотрел на меня.
Я улыбался.
– Что?
– Тебе идёт эта одежда, Макс, ты в ней совсем другой.
– Вот не поверишь, но тебе тоже идёт эта одежда и ты тоже в ней совсем другой.
