Текст книги "Их общий секрет (СИ)"

Автор книги: afan_elena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Упоминание Гринграсс внезапно повисло в воздухе, разрушив что-то в атмосфере этого вечера.

– Прости, мне не стоило говорить о ней, – Малфой повертел стакан в руке, глядя на его содержимое, а не в глаза Гермионе.

– Ты чувствуешь себя с ней счастливым?

Выражение лица Драко изменилось, а голова наклонилась ниже.

Гермиона не хотела осуждать или быть навязчивой, но ее сердце болело за него.

Она сама уже давно перестала ожидать чьей-то взаимности на свои чувства. Ей за всю жизнь, конечно, нравились несколько парней, но симпатия так и осталась лишь с ее стороны.

– Извини, что спросила.

Малфой определенно не собирался пускать ее в свою личную жизнь, и Грейнджер считала это справедливым.

Гермиона поднялась и начала переставлять использованную посуду в раковину.

Эйфория от новостей о беременности неожиданно сменилась хандрой.

– Я не хотел испортить нам вечер, – сказал Драко, и она почувствовала, что он встал позади нее. Его рука легла на ее талию, и Грейнджер не ожидала, что Малфой затянет ее в свои объятия.

– Гермиона, а ты? – спросил он приглушенным голосом, склонившись к ее плечу. – Ты любила когда-нибудь?

Грейнджер не хотела отвечать, и каждый мускул ее тела застыл.

Ей казалось, что ответ очевиден.

Рука Драко скользнула по ее спине, а затем он отстранился.

– Мы не выбираем, в кого влюбляться. Мы просто влюбляемся… – Голос Малфоя был глух.

Гермиона обнаружила, что он пристально смотрит ей в глаза, словно пытаясь что-то сообщить. Драко хотел, чтобы она знала, и хотел быть уверен, поняла ли она.

Грейнджер почувствовала, что расслабляется, и медленно вздохнула, а затем отстранилась и снова встретилась с ним взглядом. Драко кивнул и отвернулся, чтобы слить воду в раковину.

Они молча помыли посуду, а затем он взял пиджак, собираясь оставить ее квартиру.

У двери Малфой нежно поцеловал Гермиону в щеку и коснулся локтя, остановившись на мгновение, прежде чем, так и не проронив ни слова, уйти.

.

.

========== 8. Немного о рутине, планах и имени для человечка, размером с фасоль ==========

Комментарий к 8. Немного о рутине, планах и имени для человечка, размером с фасоль

Приятного чтения :)

.

Было бы проще, если бы Гермиона могла перестать воображать, что они с Драко занимаются сексом каждый раз, когда она ложится в кровать.

Перестать вспоминать, как руки Малфоя обнимали ее.

Перестать вспоминать выражение его глаз, когда она была на нем, а он – в ней, или то, каким жаждущим он был, когда явился к ней в душ в то утро…

После нескольких дней привыкания к новости о том, что она беременна, Грейнджер все еще не могла выбросить из головы слова Драко: «Мы не выбираем, в кого влюбляться».

Это было справедливо.

Ночь зачатия оказалась для Гермионы счастливым воспоминанием – приятным во всех отношениях, – и она собиралась дорожить этим, тем не менее не зацикливаясь, поскольку не могла ничего изменить. Малфой был с Асторией. Она знала об этом заранее.

Грейнджер предстояло двигаться вперед.

Тем утром Гермиона записалась на прием к своему врачу и получила ожидаемое подтверждение и направление в местное родильное отделение.

***

Во время обеденного перерыва вместо того, чтобы есть за столом, она взяла за правило выходить на улицу и гулять на свежем воздухе. Она купила в местном книжном магазине книгу о беременности и читала ее по вечерам, положив ноги на столик, который Драко осквернил и забыл потом очистить. Ей пришлось делать это самой.

Симптомы беременности, по непонятным для Гермионы причинам, были для нее относительно легкими. Утром случалась небольшая тошнота, но это не походило на те ужасы, которые упоминались на форумах беременных.

Пожалуй, она стала больше уставать от привычных дел, поэтому длительные, но неторопливые променады вдоль берега Темзы стали неотъемлемой частью ее расписания. Следуя советам врача и книге, Гермиона четко определила, как следует скорректировать свой рацион. Она купила витаминные добавки, чтобы принимать их на завтрак, пила смузи и полностью отказалась от алкоголя. Вероятно, больше всего Грейнджер скучала по кофеину – первое время это была почти ломка.

Тем временем Драко вел себя профессионально. Как ни странно, он умудрялся прикрывать рабочими вопросами заботу о ней, и Гермиона находила это необычным, но милым. По крайней мере дважды в день он приходил к ней поговорить о рабочих проектах, а Теодор игнорировал их и корчил рожицы за спиной у Малфоя. Как только Драко выходил за дверь, Нотт гримасничал, изображая обеспокоенное лицо ее босса.

– Ты уже трахнула его? – спросил Тео однажды утром после того, как Драко просунул голову в дверь, кивнул ей и удалился в свой кабинет.

– Заткнись, Теодор.

– Я должен отдать тебе должное, Грейнджер, я никогда раньше не видел его таким.

– Каким?

– Я знаю Малфоя с ранних лет. Драко никогда в жизни не заботился ни о ком, кроме Астории. Но теперь он здесь, проверяет тебя, приносит тебе подарки.

– Не преувеличивай.

– Запомни, Грейнджер, я за вами наблюдаю, и рано или поздно один из вас расколется, – Нотт наградил ее своей белозубой улыбкой.

– Ты оболтус, Тео.

– Я в курсе. Ну, так что? Расскажешь? Эй, куда ты идешь?

Гермиона поднялась со стула.

– К сожалению, природа зовет.

– Возвращайся, мне еще есть чем смутить тебя сегодня!

Когда Грейнджер выходила из офиса, чтобы пойти в туалет, она по-дурацки улыбалась, сама не зная, что ее так позабавило.

***

Когда позже в тот же день она зашла в кабинет к Драко, то вручила ему папку с выполненными работами для Малфой-Юнион и тихо напомнила, что они договаривались соблюдать осторожность.

– Я так и делаю, – насупился Малфой.

– Нет, Драко. Зачем ты приходишь ко мне по несколько раз в день?

– Грейнджер, – Драко понизил голос до едва различимого шепота, но она все равно чувствовала эмоции, с которыми он говорил, – ты вынашиваешь моего ребенка, но говоришь мне, что не следует беспокоиться о твоем здоровье?

Гермиона вздохнула.

– Малфой, твое беспокойство трогательно, но я бы сообщила тебе, если бы что-то было не так. Я сплю, ем, работаю, отдыхаю. Я даже немного занимаюсь спортом и следую советам врача, исключая из своего рациона продукты, которые могут нанести вред ребенку.

– Я не имел в виду ничего плохого, Гермиона. Уверен, что ты делаешь все, что нужно. Но наша ситуация необычна, и все, что мне остается, это хотя бы навещать тебя, чтобы просто удостовериться.

Она обвела глазами его кабинет. Из панорамного окна Лондон был как на ладони.

Они молчали некоторое время, потом Грейнджер нарушила тишину.

– После двенадцатинедельного скрининга по правилам компании я должна буду сообщить в отдел кадров. Ты тоже сможешь сообщить, кому пожелаешь.

Драко нахмурился.

– Зачем ждать так долго?

Гермиона заставила себя не класть руку на живот: хотя такие действия стали казаться ей естественными, но она опасалась выдать свое положение раньше времени.

– Именно в течение первых трех месяцев высок риск самопроизвольного прекращения беременности, – прошептала Грейнджер. Эта мысль была ей отвратительна, но с ней пришлось смириться.

– Тогда я буду каждый день молиться о твоем здоровье.

На ее лице отразилось смятение.

– Малфой, ты говорил мне, что ты не человек веры.

– И все же я буду молиться, – Драко пожал плечами. Он осмотрел свой стол и поправил документы. – Мне не помешало бы передохнуть ото всех этих бумаг. Ты не хочешь прогуляться?

– Ты пытаешься быть милым?

– Я всего лишь предлагаю тебе выйти на свежий воздух. Если ты хочешь.

Она была не против. Они вышли поодиночке, но встретились у МакДака и следующие полчаса бесцельно бродили по аллеям в Ромфорд-парке.

***

Вечером одного из следующих дней на ужине с отцом Драко был глубоко задумчив.

В последнее время он все чаще надолго уходил в себя и пытался разобраться в своих чувствах.

Он все еще жаждал Асторию, хотя странным образом их секс после воссоединения перестал приносить такое удовлетворение, как было раньше. Это было похоже на еду, которая выглядела восхитительно и превращалась в пепел, стоило ей оказаться во рту. Малфой не мог отрицать, что он все еще хотел Гринграсс – иногда его член действовал быстрее мозгов, – но послевкусие стало горьким. Утрируя, Драко мог бы назвать это насилием над самим собой, как бы смехотворно это ни звучало в его ситуации.

…Но Грейнджер отличалась от Астории…

…Гермиона реагировала на все по-другому, чувствовала мир вокруг иначе, вела себя не так…

Малфой был погружен в свои мысли, когда Люциус заговорил о браке.

– Драко, ты уже обсуждал с мисс Гринграсс ваше совместное будущее? – Вопрос отца ворвался в его мысли. – Полагаю, ты задумывался о женитьбе?

– Ты же знаешь, что я всегда был женат на своей работе, отец, – напомнил ему Драко, неприятно поежившись, – и раньше тебя это устраивало.

Люциус кивнул.

– И такая преданность делу достойна восхищения, но ты не становишься моложе, Драко. Я был на целый год младше твоего возраста, когда ты появился на свет. Ты знаешь мое отношение к Астории, но, отринув это, она из приличной семьи и чистокровная, хотя мир не стоит на месте, и чистота крови уже не так важна, как прежде. Я дам свое согласие, если ты выберешь ее.

Отец говорил про Гринграсс…

А Драко снова подумал о Гермионе. Ему отчетливо и совершенно не к месту вспомнился один день, вскоре после того, как Грейнджер устроилась к нему на работу. Стоял палящий зной, и они с ней повздорили – сцепились языками, как это часто выходило у них, – так что в обеденный перерыв Гермиона, лишь бы не видеть его, отправилась в местный парк, чтобы съесть свой сэндвич. По возвращении она была на полпути к окраске вареного лобстера. Драко смеялся тогда, как умалишенный…

Гермиона… и ее прекрасные длинные ноги и легкие вздохи, которые она издавала, когда принимала его в себя…

– Я подумаю, отец, – Драко сглотнул. Не сейчас. Сейчас было не время говорить о браке с Асторией. Асторией с ее прекрасными чертами лица и идеальными бедрами, которые он так часто сжимал в своих пальцах. И которая не хотела даже слышать о том, чтобы зачать от него. В отличие от Грейнджер, уже носящей девочку или мальчика, в чьих жилах будет течь его кровь.

Малфой резко встал, и стул, на котором он сидел, откинулся навзничь.

Люциус остановился во время жевания и удивленно поднял глаза.

– Мне нужно немного воздуха, – объявил Драко и ушел.

Он направился прямо в корпоративный спортзал Малфой-Юнион, переоделся и отправился на дорожку. Бег обычно хорошо прочищал мозги.

Блейз появился чуть позже, и они оба некоторое время тренировались, но Драко был отвлечен и пару раз едва не слетел лицом в движущееся полотно, сбившись с ритма. Все, о чем он мог думать, это Гермиона и их маленький ребенок. Человечек размером с фасоль? Или он был уже больше боба?

Малфой резко остановился, и Забини последовал за ним.

– Драко? – Блейз беспокоился. – С тобой все в порядке?

Драко обдумывал различные варианты.

Сказать или солгать?

Сказать всю правду или лишь часть?

Слишком сложная правда, чтобы он мог спокойно поделиться ею даже со своим самым старым другом.

– Отец хочет, чтобы я женился, – сказал он, наконец.

Это было правдивое заявление, но оно не отражало внутреннего смятения. Беременность Гермионы и особенная легкость в его сердце, когда он думал о ней. Горькая извращенная любовь, похоть и почти ненависть, когда он думал о Астории.

Драко хотелось кричать. Орать, пока не осипнет голос. Ему хотелось впасть в ярость и разрушить все в радиусе пары миль…

Но Малфой не был так воспитан. Он подавил все эмоции, включая гнев. Он успокоился, сжал их в тугой комок и затолкал внутрь себя, пока не смог притвориться, что все в порядке.

– Мне очень жаль, Блейз. Я просто устал.

***

Внутренний компас привел его к дому Грейнджер.

В ее окнах на седьмом этаже все еще горел свет. Она открыла, как обычно не спросив: – Кто там?

Некоторое время спустя Драко лежал без сна и бессмысленно переключал каналы на телевизоре. Гермиона положила запасное постельное белье на диван и твердо сказала ему, что он спит здесь и не беспокоит ее. Затем она закрыла дверь спальни и осталась с той стороны.

Диван – самый неудобный диван в мире, по мнению Драко, – был лишь немногим более привлекательным местом для сна, чем пол. Но как место, где можно посидеть и посмотреть бессмысленное телевидение, оно было ничуть не хуже любого другого.

Он оглядел знакомую квартиру и задался вопросом, куда Грейнджер разместит кроватку. Поставит ли она колыбель в своей спальне? Где будет спать сам Драко, когда будет оставаться? С таким же успехом он мог бы спать с ней на двуспальной кровати. Они уже достаточно часто ночевали рядом, чтобы привыкнуть к присутствию друг друга.

Закрытая дверь спальни смотрела на него.

Драко проигнорировал это и огляделся, ища, чем бы себя занять. На кофейном столике лежала книга – он вспомнил, что забыл продезинфицировать стол, и надеялся, что Гермиона сделала это с тех пор, – и Малфой прочитал название. Он улыбнулся, когда понял, что в книге содержались все советы, которые могут понадобиться молодой матери во время беременности и родов.

Драко хотел знать о Скорпиусе все, что мог. Даже у человека, размером с фасолинку, должно быть имя, верно? Малфой вдруг задался вопросом, будет ли ребенок храпеть. Младенцы храпят? Он решил, что мог бы найти ответ в книге Грейнджер, и с легкой улыбкой на лице приподнялся на подушке и принялся за чтение.

***

Гермиона проснулась через несколько часов после того, как легла спать, ей нужно было сходить в туалет. Прежде чем она успела открыть глаза, давление на мочевой пузырь подсказало ей, что ей нужно встать и пойти в ванную.

На обратном пути она заглянула в гостиную, чтобы проверить, как там Драко, и заметила раскрытую книгу, лежащую на полу.

Она вздохнула, на миг заглядевшись.

Малфой с его платиновыми волосами и привлекательным телом… С его мирным, безмятежным выражением лица и полным спокойствием во сне…

Она заползла обратно в кровать и какое-то время лежала без сна.

***

Драко все еще читал ее книжку, когда Гермиона проснулась от запаха бекона, яиц и тостов.

Книга в одной руке, лопаточка в другой.

– Знаешь ли ты, – сказал Малфой, когда Грейнджер вошла на кухню, – что Скорпиус уже превратился из зиготы в эмбрион?

Драко оторвался от книги, с надеждой ожидая, что Гермиона почувствует себя такой же позитивной и веселой, как и он после ночного крепкого сна.

Но она была скорее раздраженной.

– Кто такой Скорпиус?

– Наш сын.

– Малфой, ты не можешь принимать такие решения в одиночку. – Она опустилась на стул ближе к окну. – Почему вообще это дурацкое имя?

– Нормальное имя, – Драко поджал губы. – Он родится в конце октября, это время скорпионов, Гермиона.

Грейнджер резко повернула к нему голову.

– Действительно так? Это семейная традиция Малфоев, давать детям странные имена? Дракон – Драко, а теперь и скорпион по имени Скорпиус? – Она все-таки улыбнулась. – Даже забавно.

– Мы еще обсудим это, – Драко был задет, но все же пошел на уступки.

– Договорились.

Малфой достал тарелки.

Он не пропустил момент, когда Гермиона стала серьезной.

– Почему прошлой ночью ты выглядел так ужасно? И зачем ты пришел? Только не говори, что мой старый диван слишком удобен, и ты тут ради него.

– У тебя отвратительный диван, – поправил Драко. – А в твоей комнате стоит нормальная двуспальная кровать, где вполне хватит места на двоих.

Она качнула головой.

– Это моя кровать! И тебя не приглашали.

– Ты когда-нибудь пробовала спать на этом диване?!

***

Гермиона пристально посмотрела на него.

По ее мнению, у Драко были определенные проблемы с личными границами – как с собственными, так и с соблюдением чужих, – но вчера ночью он выглядел как развалина, и по причине, которую она не могла понять, раз за разом, когда ему нужен был друг, он тянулся именно к ней.

Ей было совершенно не жаль для него своего дивана, но Гермиона определенно не собиралась разрешать ему регулярно спать в ее постели. Грейнджер и так уже было достаточно сложно находиться рядом с ним и пытаться не думать о возможных сексуальных контактах. Или вспоминать о том, как Драко вторгался в ее тело в душе, как будто она была самой сексуальной женщиной в мире, а он не мог насытиться ей.

Гермиона боролась с покраснением, вызванным ходом ее мыслей. Она часто повторяла сама себе о том, что пора перестать думать о той ночи. У них получилось зачать с первого раза. Для них больше не было причин проходить через это снова.

Драко был раздражающим, но безобидным. Он был умным, красивым, из хорошей семьи и просто хотел стать отцом. Это все. Больше их ничего не связывало.

– И вообще, почему ты такой чертовски веселый этим утром? – проворчала она.

– Почему бы и нет, Грейнджер, скажи мне, тебя действительно тошнит каждый день?

– Некоторые дни лучше других, – неохотно призналась Гермиона. – В основном я просто устала. – Она сделала паузу. – Драко, ты мне не ответил, что-то случилось прошлой ночью?

– Кстати, хорошо, что ты спросила. Слушай, просто из любопытства, почему ты единственная женщина в магическом сообществе, которая не хочет выйти за меня замуж? – Казалось, что он забавляется.

– И скольких женщин ты опросил?

– Это действительно иронично.

– Почему ты спрашиваешь?

– Мой отец напомнил мне о своем давнем желании женить меня на какой-нибудь достойной ведьме.

– Он не имеет в виду именно Асторию?

– Честно сказать, он не большой ее поклонник.

– Что ж, я совершенно уверена, что вокруг найдется немало женщин, которые согласятся, Драко.

Гермиона зевнула.

Малфой поставил перед ней апельсиновый сок и стакан воды.

– Ты имеешь в виду немало, но кроме тебя? – Ей показалось, что в его глазах мелькнула грусть, но затем он улыбнулся и передал ей разнос с двумя ломтиками свежего тоста, маслом, джемом и мармеладкой.

Гермиона кивнула.

Он пожал плечами и выглядел озадаченным.

Малфой разложил им на тарелки яйца с беконом. Затем он принес кофе для себя и чайник с чаем без кофеина для Гермионы – ее новый любимый горячий напиток.

– Как ты узнал? Я имею в виду, насчет чая?

Драко наградил ее продолжительным взглядом. И сменил тему.

– Вчера вечером у меня был ужин с отцом, – объяснил наконец Малфой. – Я не выдержал и ушел.

У Гермионы отвисла челюсть.

– Ты просто взял и ушел от Люциуса Малфоя?

Драко пожал плечами.

– Он все еще мой отец, так что он справится с этим.

Гермиона не знала, что на это ответить, поэтому предпочла вообще не говорить ничего. Внешние уступки, на которые с годами пошел старший Малфой, могли ввести окружающих в заблуждение, но Грейнджер так или иначе была знакома с ним всю жизнь, и отыскать более властного и требовательного человека было бы непростой задачей.

– Он знает, что Астория не хочет иметь детей?

– Полагаю, что он слышал о том, что в роду Гринграссов случались проклятия. Но напрямую мы не обсуждали это, – Драко смотрел в сторону.

Гермиона потерла зудящую переносицу.

– Думаешь, стоит рассказать ему о… нас?

Малфой бросил на нее взволнованный взгляд. И довольно долго думал над ответом.

– Я не знаю, – сказал он, наконец.

И они оставили этот вопрос открытым…

***

Постепенно, в течение следующих нескольких недель, Гермиона начала привыкать к присутствию Малфоя в своей жизни.

Было похоже, ему нравилось делать то же, что и ей, так что постепенно они научились периодически заниматься этим вместе, будь то приготовление еды или прогулки. Грейнджер нравились тишина, и когда Малфой вел себя спокойно и без суеты, то они отлично проводили время.

Иногда она неохотно позволяла ему переночевать у себя, и он держался особняком, всегда опускал сиденье унитаза и обязательно приносил что-нибудь на ужин. Драко использовал эти ночевки, чтобы погрузиться в книги о беременности и сопутствующие вещи, которые он не осмеливался принести в свою квартиру из-за страха быть раскрытым.

***

Малфой позволял себе строить планы. В том числе он создал Целевой фонд для будущего ребенка и внес несколько инвестиций на имя Грейнджер, обещавших ей стабильный доход в будущем.

Кроме того, Драко размышлял над перепланировкой своей квартиры, чтобы обеспечить место для малыша и его матери. Кабинет мог быть удачно переделан в детскую, а Гермиона могла бы спать в комнате для гостей, которой никто никогда не пользовался. И Малфой хотел купить другую машину, что-нибудь более подходящее для семьи с ребенком.

Большинство ночей Драко проводил в своей пустой холостяцкой квартирке. Он и раньше никогда не ночевал у Астории, и последнее время было не исключением.

Драко чувствовал себя с ней странно. Его тянуло к ней, но это отличалось от их прошлого. Первое время Малфой списывал это на свежую память о ее измене. Однако было что-то еще, и порой его настолько разрывали противоречивые эмоции, что он был готов поклясться, что какая-то часть чувств принадлежала не ему. Это было нелепо, и Драко старался абстрагироваться от этого.

Взамен он лелеял воспоминания о ночи с Гермионой и улыбался воспоминаниям о том, как удивил ее в душе; о замешательстве, которое отразилось на ее лице, когда он дал понять, что хочет ее снова; о том, как она вцепилась в него, когда кончила.

Ему нравилось проводить с ней время. Нравилось читать ее книги. Нравилось сидеть на этом ужасном диване, подпирающем его спину, и представлять себе пухлого маленького ребенка, который будет ползать по полу ее квартиры и называть его папой. Он представил, как они вместе путешествуют, и он наблюдает за тем, как Гермиона учит их малыша плаванию, езде на велосипеде или чему угодно еще.

У Драко не было слов, чтобы выразить то тепло, которое он чувствовал в ее присутствии.

Но по-прежнему существовала Астория.

И она все еще оставалась той, кого, как он был уверен, он любил.

Смятение стало обыденностью.

– Нет, – передумал Малфой, – пусть Гермиона научит ребенка плавать, а ездить на велике я научу его сам. – Он улыбнулся.

Драко встал, подошел к панорамным окнам в своей квартире в пентхаусе и засунул руки в карманы, наблюдая за дождем на стекле и за тем, как капли отражают огни города в темноте, а потом спускаются вниз, составляя десятки неровных дорожек.

Все, что Малфой знал, когда разделся догола и забрался в постель, это то, что он чувствовал себя в безопасности рядом с Гермионой, и прошло слишком много времени с тех пор, как он чувствовал себя так рядом с кем-либо. Драко не знал, что с этим делать. Вместо этого он скользнул рукой вниз по телу и схватил себя, думая о длинных ногах, каштановых кудрях и о том, как Грейнджер смотрела ему в глаза, когда они соединялись.

.

.

========== 9. Сердцебиение ==========

Комментарий к 9. Сердцебиение

Приятного чтения )))))

Теодор Нотт внимательно наблюдал за Гермионой.

Он заметил, как изменились ее пищевые привычки и как она перестала поглощать кофе, зато выпивала по утрам пару стаканов воды.

– Так все-таки трахнула его тогда? – однажды резко спросил Тео. Было позднее утро, почти обед, и они оба усердно работали над разными проектами.

– Что?

– Сегодня утром тебя вырвало в туалете, и ты бросила пить кофеин. Ты любишь морепродукты, но почти исключила их из своего рациона. Когда моя жена была беременна, я провел месяцы, бегая по ночному Лондону из-за того, что ей требовалось съесть какую-нибудь экзотическую дрянь, которая была нужна ей именно-сейчас-иначе-ты-меня-не-любишь. Ты правда думала, что я не замечу, Грейнджер?

Сердце Гермионы упало.

– Он знает? – Нотт качнул головой в сторону кабинета Драко через коридор.

Она кивнула.

– Большой секрет, не так ли?

– Мы никому не сказали.

– Значит, есть «мы»? – Тео озадаченно посмотрел на нее. – Какой срок?

– Первый триместр, – Гермиона уставилась на свой отчет, будучи не в силах вести этот разговор, глядя Нотту в глаза. – И это не «мы». Не отношения «мы». Ох! – Она перекладывала ручку туда-сюда. – Нам обоим нужен ребенок, и поэтому мы пришли к соглашению. Это не «мы» как пара.

– Договоренность? – брови Теодора поднялись. Он прочистил горло. – Я не собираюсь лезть в ваши «договоренности», но кто еще знает, что ты носишь наследника состояния Малфоев?

Грейнджер отмахнулась.

– Мне просто нужен был ребенок. Драко согласился помочь. К наследству Малфоев это не имеет никакого отношения.

Тео медленно кивнул.

– Эм… Слушай, а ты встречала кого-то по имени Люциус Малфой? – Он старался не улыбаться, но ей не нужно было быть умницей, чтобы различить насмешку в его вопросе.

Что ж, Гермиона старалась не думать об этом. Пыталась избегать мыслей о реакции Люциуса.

Но Нотт вынуждал ее признать факт того, что отец Драко не останется равнодушен к рождению ее ребенка.

Грейнджер закусила губу.

Ее малыш будет первым ребенком Драко – и, возможно, единственным, – а род Малфоев не имел другого наследника, но… Каким-то образом, даже зная обо всех частях пазла, она никогда не складывала их воедино.

Взгляд Гермионы остановился на Теодоре, который просто сказал: «Ага», – и отвернулся к своему монитору.

***

По мере приближения даты двенадцатинедельного сканирования Гермиона с замиранием сердца думала о том, что ей придется официально проинформировать отдел кадров Малфой-Юнион и, что еще важнее, самого Люциуса Малфоя.

Она следовала всем советам врача, принимала добавки и избегала продуктов, которых ей велели избегать. Тошнота присутствовала, но не такая всепоглощающая, как ожидалось. И она стала уставать еще сильнее. Часто по вечерам Грейнджер возвращалась домой с работы и падала на кровать, едва ли в силах подняться, и только через час заставляла себя приготовить что-нибудь поесть. Раньше она часто готовила сама, а теперь регулярно покупала еду навынос по дороге домой.

Врач направил ее на сканирование в акушерское отделение больницы Святого Варфоломея – доступную клинику для представителей среднего класса, включенную в страховой полис, оформленный работодателем. Параллельно она предположила, что Малфои, вероятно, заставляли своих врачей приходить к ним домой или посещали эксклюзивную частную клинику под названием «Листер», которую могли себе позволить только самые богатые семьи.

Однажды в конце рабочего дня Гермиона с чувством трепета постучала в дверь кабинета Драко. Он сидел и хмуро смотрел на свой сотовый.

– Все в порядке? – осторожно спросила Грейнджер.

Малфой резко поднял глаза.

– Гермиона…

– Твои мысли далеко отсюда, да?

– Звонила Астория. Мы повздорили. Не бери в голову. – Драко откинулся в кресле. – Что-то случилось? Я позвонил в финансовый отдел, новые счета по твоим разработкам будут оплачены только на следующей неделе, так что не беспокойся о завтрашнем дедлайне.

– Нет, речь не о работе, – Гермиона колебалась, а затем собрала силы и глубоко вздохнула. – У меня на днях скрининг, просто хотела сказать тебе.

– В Листере?

– В больнице Святого Варфоломея, – поправила Гермиона.

– Но в тебе ребенок Малфоя, – нахмурился Драко. – Почему ты не идешь в Листер?

– Потому что моя медицинская страховка, предоставленная работодателем, покрывает именно эту больницу, Драко. И она хорошая, ее вполне достаточно.

– Мой отец будет недоволен.

– У меня не будет ребенка от твоего отца, Драко, – твердо сказала Гермиона.

Но он потянулся к телефону.

– Я позвоню в отдел кадров и попрошу увеличить твою медицинскую страховку.

– В этом нет необходимости.

– Есть, – Малфой махнул рукой в направлении ее живота. – Мы оба знаем, что мне следовало сделать это несколько недель назад.

– Драко! – Она была резка. Ей хотелось, чтобы он прекратил.

Малфой тяжело вздохнул.

– Ты говорила, что разрешишь мне участвовать в жизни ребенка, – выдавил он, а затем разрушил свою идеальную прическу, спутав пряди беспорядочным нервным жестом. – Я мало что могу сделать. Я не живу с тобой. Не могу бегать и приносить тебе еду посреди ночи, как многие отцы. Не могу делать тебе массаж, когда у тебя болят мышцы. Или помыть посуду, когда ты чувствуешь усталость, и, если бы я нанял тебе горничную, ты, наверное, не пустила бы ее на порог? – Драко выжидательно посмотрел на нее, и Гермиона кивнула. – Ты проходишь через все это одна, и меньшее, что я могу сделать, это обеспечить вам обоим наилучший уход.

Грейнджер ощущала тяжесть его слов, но все же считала необходимым выразить хотя бы символическое сопротивление, прежде чем уступить.

– Драко, больница Святого Варфоломея вполне адекватна, серьезно.

Он выглядел обиженным.

– Однажды я сказал, что доверяю тебе, потому что так и есть, но я – Малфой, и подумай, что будет когда я приду с тобой в больницу Варфоломея? – спросил Драко.

– Что? Ты хочешь пойти? – Гермиона была искренне удивлена.

– Я хочу. Ты против?

– Нет, я не… Я не против.

– Хорошо, – резюмировал Драко. – Но в таком большом и публичном месте, как городская больница, нет приватности. Каждый человек, мимо которого мы пройдем, каждый пациент, которого мы увидим, будет готов продать эту историю прессе. Не говоря уже о персонале. Есть издания, которые заплатят тысячи за копии результатов твоего сканирования. Я уже сталкивался с похожим, и, поверь мне, Гермиона, я бы не спрашивал, если бы это не было важно.

Малфой смотрел на нее серьезно, и его рука была готова как набрать номер, так и отложить телефон. – По крайней мере, в Листере персонал получает достаточно, чтобы держать язык за зубами, а любой пациент ищет конфиденциальности так же, как и мы сами.

Он нажал «Выполнить звонок». Они с Грейнджер смотрели друг на друга, и она успела кивнуть за секунду до того, как на другом конце провода ответили.

– Клиника Листер, день добрый! Говорит Мари, чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте! Это Драко Малфой, и мне нужно выбрать дату приема…

***

Утром Гермиона получила предварительные документы из Листера, доставленные прямо к ее столу частным курьером. Он забрал ее анализы и заверил, что все медицинские и персональные записи будут надежно защищены. Прием был назначен на следующий день.

Ближе к обеду Гермиону посетил руководитель отдела кадров, который покинул свой этаж – неслыханное дело! – чтобы лично принести ей на подпись документы, которые, как он особо подчеркнул, были запрошены самолично мистером Малфоем. Она внимательно прочитала об изменениях: больше прав на отпуск, выплаты по беременности и родам, гибкий график работы и лучшее медицинское страхование.

Грейнджер знала, что это было не для нее, а для ребенка, и на этом основании она собиралась получить все, что полагалось по закону.

Нотт многозначительно смотрел в монитор, слишком сильно игнорируя происходящее. У Гермионы осталось по копии каждого документа.

– Просто скажи, если собираешься подколоть, – проворчала она.

– На самом деле, я не собирался ничего говорить, – настаивал Тео.

– У тебя на лице все написано.

– Я просто подумал, как забавно, что у Малфоя репутация безжалостного босса, а на деле он почти плюшевый, когда дело касается некоторых сотрудниц.