Текст книги "Sacrifice (СИ)"

Автор книги: Адриан Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Я попытаюсь, – Гарольд хмыкнул, но внезапно поежился. Он посмотрел на двери, которые были открытыми, через который, собственно, и прорвался внутрь порыв ледяного ветра.

Стоп. Открытые? Рут сглотнула. Она точно помнила, что закрывала их, даже Гарольд подтвердит это. Они переглянулись, пока Беар странно всполошился, зарычав куда-то в темноту. Рут быстро подорвалась, закрыв двери на замок. Ох, это рычание Беара только сильнее настораживало, пока Рут пыталась придумать разумное объяснение всему происходящему. Но ничего в голову не приходило. Девушка взглянула на Гарольда, который пытался успокоить питомца. Но тот только зарычал сильнее, но это было уже не угрожающее рычание, а испуганное. Словно вой дикой собаки, которую хорошенько потрепали, и загнали в угол.

Странно было ощущать, как страх сковывает тебя по рукам и ногам. Она замирает, слыша, как рядом с фургоном что-то ходит, так медленно, шаги тяжелые, томные, словно кому-то тяжело ходить. Хруст травы, что ломается под ногами ступавшего убеждает ее, что это не чертово воображение играет с ними. Это было на самом деле. Беар замолкает, прижимая уши к голове, и ложась на пол фургона.

Рут дергается от глухого звука, словно кто-то падает, но опирается руками о корпус фургона. Внутри все застывает, но девушка находит в себе силы выбраться из оцепенения, сразу же закрыв ноутбук и выключив экран компьютера. Салон погрузился в темноту. Но им нельзя выдавать себя. Машина заблокирована, стоит на «ручнике», стекла крепки.

Но что-то ей подсказывает, что то, что ходит вокруг машины, способно увидеть их даже во мраке.

Шоу только кивнула, но она словно была в прострации. Она надеялась, что с парнями ничего не случилось. Брюнетка развернулась, резко зашагав по коридору влево. Вскоре она скрылась среди обилия тканей, что буквально покрывали все стены. Лекса глубоко вдохнула, радуясь, что здесь есть свет. Да, тусклый, от свечей, что были в каждой комнате, что закрывалась тканью, но он был. Самое главное. Если бы здесь было темно, она бы не задумываясь пошла вместе с Шоу. Но наличие света обнадеживает.

Поэтому Лекса медленно идет вперед. Связи не было ни с кем. Словно кто-то специально глушит ее, но сейчас девушка была занята только одной мыслью – найти парней и унести ноги подальше от этого чертового дома, забыв все, словно страшный сон. Она достала пистолет, немеющей рукой пытаясь держаться за пыльные стены. Она осторожно заглядывает в комнаты, но не видит там ничего лишнего в виде мертвых тварей. Она немного успокоилась, уже увереннее шагая к лестнице, возле которой тоже был вход. Судя по всему, это было единственным крылом, но дальше наверняка располагались «жилые помещения». Лекса хмурится, когда все начинает снова расплываться перед глазами. но после снова через некоторое время все встало на свои места. Только после этого она снова идет вперед. Но такими темпами она не сможет осмотреть и первый этаж.

Лекса глубоко вдохнула, медленно наступив на ступеньку, от чего она снова запела свою скрипучую песню под ее весом. Лекса поморщилась. Создавалось впечатление, что ей не хотелось будить то, что спало здесь. В этом ебаном проклятом доме.

– Блядь... – Лекса не выдерживает, выругавшись, когда она бодро заскакала на второй этаж под скрип ступеней. Лекса мимолетно жмурится от боли, сразу же снимая с пояса фонарь. На втором этаже не было света. Лекса на ощупь нашла перила, оперевшись на них, дрожащей рукой пытаясь включить его. В темноте, где теперь действительно может прятаться что угодно, ей быть совсем не хотелось.

Лекса, наконец, смогла включить его онемевшей рукой, но вскрикивает, сразу же роняя его на пыльный пол. Белое лицо, мертвые, покрытые пленкой глаза, синие губы, мокрые волосы, Лекса могла даже всего за секунду увидеть вены, что исполосовали кожу парня, лицо которого было всего в нескольких сантиметров от нее. Лекса быстро подобрала фонарь, отходя как можно дальше. Его взгляд, что был направлен сквозь нее, разгонял стадо мурашек по телу, но Лекса выдыхает, чувствуя холодный пот, что стекает по виску на пыльный пол. Она мимолетно освещает его тело, подвешенное на крюке, который торчал из его груди. Но что-то ей подсказывает, что убили его не здесь. Нет крови на лестнице, если бы он был еще живой, когда его сюда повесили, то там бы точно была лужа крови. Он шатался на крюке, словно наскоро повешенный минуту назад.

Судя по его повседневной, но оборванной одежде, он местный житель. Его руки исколоты до синяков. Блядь. Лекса разворачивается, освещая коридор перед ней, что упирался в глухую стену, с наглухо закрытым окном. Лекса глубоко вдыхает, но снова ощущает тошноту, стоит ей почувствовать запах гнили и болота. Да и вообще странно, что она не чувствовала специфического запаха трупа.

– Эштон? – Лекса снова вскрикивает, стоило ей услышать голос Фаско рядом с собой. Лекса раздраженно поворачивается к детективу, который тоже посветил фонарем на тело парня. Лексе показалось, или труп только что слабо дернулся? Сейчас все возможно. – Ты чего?!

– Нехер так подкрадываться! – гаркнула Лекса. Ее нервы были на пределе. Она не могла сейчас мыслить трезво. Она не могла понять, что ей кажется, а что на самом деле. Это было страшно.

– Я снизу услышал крик, вот и пришел.-парень сконфузился, – Прости, не хотел напугать. Где Шоу и Рут?

– Рут с Финчем, Шоу внизу. Вы были здесь? – Лекса надеялась, что он скажет «да». Идти дальше, точнее, от одной мысли об этом у нее начали дрожать руки, но она сжала их в кулаки.

– Да. Но этого парня не было здесь, – парень сглатывает, смотря куда-то перед ней. Лекса смотрит туда же, не понимая совершенно ничего. Но в темноте она может отчетливо заметить движение. Лекса резко поднимает пистолет, направляя туда же фонарь. Но никого там не оказалось. Сзади она слышит громкий выдох Фаско, что еще больше натягивает ее нервы словно пружину. Лекса, спокойно, в темноте мало ли что может померещиться. Но шумный выдох Фаско давит на нервы сильнее, ровно, как и странное ощущение чужого присутствия.

Рядом точно кто-то стоит. Лекса чувствует его ледяное дыхание на своей коже, на своей шее. И оно дышало в такт с ней...

Но корпусу фургона скользят чьи-то ладони, было невыносимо страшно и жутко слышать это сейчас. Особенно Рут, после произошедшего в чаще. Она сглатывает, пытаясь взять себя в руки. Она медленно подобрала пистолет, слушая, как все притихли внутри. Ей казалось, что в этой тишине она слышала сердцебиение окружающих. Ровно, как и эта тварь.

Она знала, что они здесь. Оно медленно, с наслаждением шло по замерзшей траве, укрытой корочкой льда, которая так сладко хрустела под его ногами, заставляя все внутри живых существ сжиматься от страха. Ему нравился запах людей, живых людей. Он издает тихое рычание, что сильнее натягивает нервы жертв до предела. Сколько же они выдержат? Оно кровожадно ухмыльнулось. Наверняка, он бы провел языком по гниющим зубам, если бы он у него был. Он сам лишил себя этой части тела. Сознательно. По их велению.

Оно медленно подходит к окнам, что были на дверцах. Ему интересно взглянуть на их лица. На выражения ужаса и полного оцепенения. Когда они ничего не смогут ему сделать, а он будет иметь возможность лицезреть, как они будут бояться, кричать. Он хочет слышать их крики. Сейчас ничто не способно помешать ему.

Рут сжимает челюсти, когда слышит его шаги возле дверей. Она отчетливо может видеть лысую голову, что выглянула из-за окна, ее тело словно ватное, не ее собственное, оно не желает ей подчиняться, отказывается поднять пистолет и выстрелить. Она осознает, что мелко дрожит, когда его взгляд падает на нее. Сколько в его взгляде было желания, кровавой жажды, что всегда затмевала разум всем. Но стоит его взгляду упасть на Беара, как его рычание перерастает в жалкое скуление, словно побитой собаки. Рут отчетливо могла слышать в этом вое страх, досаду.

Он не ожидал увидеть здесь эту лохматую тварь. Поэтому резко срывается с места. Здесь ему ловить больше нечего, он может только надеяться, что в доме ему оставят лакомый кусочек.

– Сидите здесь, Гарольд, – Рут приходит в себя, когда услышала треск травы под ногами гостя. – С вами Беар, а, судя по всему, они боятся собак. Он бежит к дому, я уверенна, – девушка резко вскакивает, подрываясь к двери.

Она срывается с места, бегая настолько быстро, насколько ей позволяют густые заросли. Она молилась Богу, чтобы она успела до того, как с ее друзьями что-то произойдет.

Брюнетка медленно отходит назад. Глухой стук внизу, следом второй, совсем рядом третий. Лекса сглатывает, молясь, чтобы это было не то, о чем она думает. Она медленно посветила на пол, видя, как из приоткрытой двери что-то выглянуло... Острое, продолговатое. Они оба медленно отходят назад, но Фаско резко вскрикнул, на что Лекса резко развернулась, замирая. Парень хватал Фаско за его костюм, руки, намереваясь стащить его с лестницы.

Лекса стреляет не медля, ощущая, как головная боль снова настигла ее в полной мере, а барабанные перепонки словно разрывало. Парень на крюке шатается из стороны в сторону, шипя, но все-таки он отпустил Лайонела. Брюнетка хватает парня под руки, утаскивая к лестнице. она уже слышит запах... гари? Осознание этого заставляет ее ускориться, собираясь искать Риза и Шоу. Без них Лекса не уйдет.

Девушка спрыгивает вниз, слыша, как наверху кто-то рычит и хрипит, а Фаско рядом испуганно дрожит. От него сейчас не будет толку, но Лекса нисколько не злится на него. Они разные, и ожидать от него сейчас что-то было бы лицемерием. Брюнетка сразу же идет в тот выход, что был рядом с лестницей, ведь именно там она видела Шоу в последний раз.

– Черт... – Лекса часто моргает, когда видит Риза и Шоу, прибитых балкой. Горящей. Лекса мгновенно подрывается и бежит к ним. – Фаско, возьми Риза.

Лекса резко откидывает балку с напарников, сразу же подбирая Шоу. Она бы взяла Риза, но она не могла сейчас поднять этого парня. Она уже чувствует, как начинает задыхаться. Раны на голове были серьезными. Она надеялась, что не будет ничего плохого. Лекса опирает Шоу на себя, быстро идя в сторону выхода. Но кто-то валит ее в бок. Затылок болезненно встретился со ступенями, в глазах на секунду потемнело. Резкий запах гнили, смешанный с запахом гари, отрезвляет. Девушка резко вдохнула, зарядив нападавшему по лицу и столкнув его с себя, девушка ощутила, насколько сильно ее голова кружилась. Кто-то наваливается на нее, огонь подобрался к ее руке, и она вскрикивает. Контраст между ледяным холодом тела, что сидело у нее на животе, и дикий болезненный жар от огня. Безумный взгляд зеленых глаз, под которыми залегли просто чернющие круги приводит в чувство.

Рут появляется внезапно.. Она огрела нападавшего по голове, рывком поднимая Лексу с пола, сразу же подбирая Шоу. Лекса кивком головы указывает на парня, сама подбирая Шоу, которая начала приходить в себя. Рут многозначительным и испуганным взглядом смотрела на повязку на плече и груди Лексы, но они выбираются отсюда настолько быстро, насколько могут.

Свежий воздух кружит голову, на ногах стоять уже невозможно, поэтому, Лекса внезапно чувствует, как колени подкашиваются, а идти уже нет сил. Боль в руке только подливает масла в огонь, голова невыносимо кружилась, но она сжимает челюсти, заставляя себя встать на ноги, игнорируя желание лечь здесь. Она, поддерживаемая Рут, отходит от горящего дома, что загорелся очень быстро. Огонь освещал все вокруг на несколько метров, она осторожно бросает взгляд на окна дома, в который уже вырывался огонь наружу. Она всего секунду может видеть, как кто-то стоял там, а после быстро исчез. Тело не слушалось, она словно в воде. Звуки сирены намертво впиваются в память, как и треск горящей древесины и плоти, что тонул в густых зарослях окружающего его леса.

– Эй, держись! Пожарные и скорая уже близко... – она слышит голос Рут, полный страха и отчаяния.

Это невольно отрезвляет, и девушка заставляет себя двигаться. Она должна, мать его, вернуться. Она обещала Кларк вернуться. Чьи-то сильные руки подхватывают ее, усаживая на пол фургона, пока свет от фар машины слепил ее. Пожарные и медики.

Но мертвые продолжат свою охоту на них. Они хотят обрести живую плоть...

Комментарий к Глава третья *My Darkest Days – Still Worth Fighting For

========== День второй. Глава первая ==========

00; 20, Великобритания, Лондон, Госпиталь Сент Майкл

And all the kids cried out,

"Please stop, you're scaring me".

I can't help this awful energy

Goddamn right, you should be scared of me

Who is in control?

Кларк потерла глаза, которые уже начинали болеть от того количества карт, которые были на столе. Заполнение и сортировка их по датам и алфавиту не было ее прямой обязанностью, но, видимо, начальник решил по-другому. Кларк не понимала, за что ее наказали, но судя по всему она уже успела в чем-то провиниться. Девушка потягивается, только осознав, что она осталась в ординаторской одна. Да еще и это ночное дежурство. Таблоид яркими зелеными цифрами оповещал, что уже перевалило за полночь, но она не ощущала особой усталости, кроме как в спине.

Девушка со вздохом отодвигает стопку документов, радуясь, что с этим покончено. Она, как ординатор, сейчас наставляла парочку интернов, которые сладко посапывали в соседней дежурке. Но, видимо, Эбигайл не собирается спускать ее с поводка и наказывает рутинной работой за каждую провинность. Хоть по специализации Кларк и была детским логопедом, но мать настояла на том, чтобы она обучалась и на хирурга.

Кларк улыбнулась. Наверняка она выглядела жутко, когда они с Лексой только познакомились. С этими кругами под глазами и неизменной чашкой крепкого кофе в руке она была похожа на зомби. Она часто недосыпала из-за параллельного обучения на обоих специализациях. Кларк только нежно улыбнулась, помня, как Лекса смотрела на нее, когда она работала с маленьким ребенком лет шести. Однако, как только Лекса поняла, что Кларк заметила ее, сразу же смутилась, если такое выражение лица, какое было у нее тогда, можно считать смущением.

Блондинка с наслаждением потянулась. До конца смены еще несколько часов, нестерпимо хотелось сбежать отсюда, найти Лексу и просто обнять. Кларк даже не надеялась, что Лекса сможет продержаться с ней так долго. Все, кто когда-либо встречался с ней, не выдерживали и пары месяцев, но Лекса, видимо, исключение из правил.

– Кларк, – в ординаторскую зашла Эбигайл.

– Мама, – Кларк улыбнулась, получилось немного устало. – Что-то случилось?

– Нет. Мне нужно по делу наведаться в соседнюю клинику, через полчаса придет пересмена в отделении ортопедии. Можешь проследить за ними? – женщина уже была одета в уличную одежду, что заменила сейчас форму хирурга.

– Конечно. Сейчас отнесу карты в архив, потом пойду в отделение, – Кларк легко улыбалась. Она нисколько не обижалась на наказание. Ее мать бы никогда не стала наказывать ее просто так.

– Спасибо. Я пулей туда и обратно, – сразу же поклялась женщина, надевая теплое пальто. Сама же Кларк пока сидела возле стола в светлых джинсах, обожаемом ей красном рождественском свитере с снеговиком, и в белом халате. – Чего это мы так улыбаемся? – женщина хитро улыбнулась, видя прекрасное расположение духа дочери.

– Да так, задумалась кое над кем, – Кларк нисколько не смутилась хитрого пристально взгляда матери, продолжая улыбаться как ребенок, искренне и легко.

– Или кое над... кем? – с тем же прищуром отвечает Эбби. – Ты отобрала у Лексы свитер?

– Ага, – девушка без зазрений совести потянулась, все так же улыбаясь.

Хирург только прищурилась. Лекса, конечно, в первую встречу (очень даже неожиданную между прочим) оставила о себе нелицеприятное впечатление. Это случилось как раз после Рождества, пока Лексу привезли сюда в этом самом небезызвестном красном свитере. Она очень громко желала всем, кто пытался подойти к ней, очень громко желала, чтобы этого человека отымели во все щели. Как все уже догадались, в самых нецензурных выражениях. Правда, потом ей было ужасно неловко, когда Кларк представила их друг другу вечером того же дня в неофициальной обстановке. Она извинилась за свои слова, а сам вечер оставил о себе только самые приятные впечатления, ведь Лекса оказалась очень интересным и замечательным человеком, пусть и немного... холодным, да. Но женщина понимала, ведь ее работа не безопасная, ей нужно всегда быть в трезвом уме. Эбби была уверенна, что Лекса уж точно не даст ее дочь в обиду, а их взгляды... О искренности их чувств не нужно было и говорить. Но она немного все-таки подулась на Кларк за то, что, оказывается ведь, они встречались два года, умудряясь скрывать эти отношения. Но, разумеется, это было сделано из больной любви. Ну и для профилактики.

– Она на задании, да? – Эбби немного сочувствующе улыбнулась. Джек тоже был полицейским, и ей бы не хотелось, чтобы ее дочь снова страдала из-за смерти дорогого ей человека. Когда Джек погиб при исполнении, они обе долго не могли прийти в себя. Эбби бы не хотела, чтобы Кларк испытала такую боль снова.

– Да, – Кларк немного сникла. Она всегда очень сильно волновалась, когда совершались вот такие рейды, да и не только. Лекса прекрасный боец, но ведь от случайностей никто не застрахован. – Но она пообещала, что приедет сразу же, как только они закончат.

– Хорошо. Я вернусь, и ты мне в подробностях расскажешь, как вообще так получилось, что ты начала встречаться с девушкой, – Эбби показательно строго нахмурилась.

Кларк только кивнула, немного успокаиваясь. Она была безумно рада, что Эбби не начала придираться, как к Финну. Вспомнив о бывшем, Кларк немного поморщилась. Собственно, когда они с Лексой впервые встретились, она не знала, какой он на самом деле. Но девушка быстро поняла, что к чему, к чему его частые отлучки, «задержки» на работе допоздна. Лекса просто открыла ей глаза на его сущность, его измены и просто его блядскую, как выразилась сама Лекса тогда, натуру. Она после даже поцеловала ее, с чего все и началось, собственно.

Эббигайл уходит, пока сама Кларк тоже поднимается. Ей стоит сделать все, что нужно, чтобы не получить еще одно наказание и нагоняй от матери. Доктор Гриффин не соединяла личное и работу, но Кларк даже считала, что это хорошо.

Архив, пока что не ставший электронным, буквально пропах запахом старой бумаги, как от газет. Кларк нравилось иногда проводить время здесь. Сюда почти никто не ходит, здесь есть такой своеобразный уют, можно подумать о чем-то нужном и насущном. Это место нравилось Кларк больше всех в госпитале. Поэтому девушка с улыбкой спустилась в подвал, что служил архивом здесь. Полумрак расслаблял, тишина нисколько не утомляла и не напрягала. Но странно, что сегодня не было так.

Сегодня же было слишком тихо даже для архива. Девушка немного занервничала. Почему? Тишина была словно звенящей, давящей на плечи мертвым грузом. Кларк даже немного ссутулилась, словно почувствовав эту тяжесть на себе. Сейчас было не по себе от того, насколько здесь было тихо. Да еще и этот полумрак, который сейчас нисколько не расслаблял, а только сильнее натягивал нервы. Может, она чувствует себя так потому, что интуитивно понимает, что здесь кто-то есть? Хотя Кларк только что отперла замок, взяв ключ на посту у дежурной медсестры, а после того, как она закрыла его, там никого не было. Девушка хмурится, решив, что со светом все-таки будет лучше, и легким движением руки подняла тумблер генератора вверх.

Тусклый свет немного ослабил ее напряжение, и девушка уже спокойнее спускается вниз. Она никого не увидела, входя сюда, но такое чувство присутствия человека здесь сразу же пропало, стоило тусклым лампам осветить подвал. Кларк быстро находит нужную полку, аккуратно складывая карты на место. Лампочка над ней часто замигала, и Кларк подняла голову вверх. Но сразу же мигание прекратилось. Кларк хмурится. Ей почему-то сейчас пришло на голову странное чувство дежавю, но оно сразу же пропало. А поведение Лексы сегодня, когда они были в супермаркете, а после, когда они собирались на работу тоже сейчас подлило масла в огонь.

Брюнетка сегодня была странно дерганной, но Кларк не могла понять, почему именно, ведь сама Лекса молчит, как партизан. А пытаться разговорить Лексу против ее желания вообще приравнивается к смертной казни. Ну, вслучае Кларк, это наказание очень даже сексуального характера.

– Бред, – Кларк усмехнулась немного нервно.

Свет снова мигнул, разрывая оглушающую тишину, металлические двери громко хлопнули. Кларк подскочила. Да и что там сказать, она чуть не обделалась от страха! Сердце бешено колотилось в груди, и сама девушка посмотрела на двери, что были отрыты только на половину, хотя они были открыты настежь. Словно кто-то пробегал и сильно хлопнул дверью, да так, что она снова открылась. Но Кларк бы услышала, если бы кто-то пробежался. Эти двери же открываются внутрь.

Кларк быстро оказалась снаружи, желая поймать шутника, но она не увидела никого. Что за херня? Кларк закрыла архив, направляясь в сторону единственного выхода отсюда. Он вел в отделение, но и дежурной медсестры там не оказалось.

Девушка моргнула, положив ключи на стойку, и медленно побрела в сторону ординаторской. Что это вообще было? Кларк не понимала ничего. Кто мог так «пошутить»? Видимо, у этого человека сильно хромает чувство юмора. Причем, на обе ноги. Девушка так же медленно прошла мимо морга, задумавшись. Ну кто мог это сделать? Скорее всего, только преславутая дежурная медсестра. Зная ее, она могла бы так сделать. Гриффин резко обернулась, услышав странный шорох. Явно со стороны морга. Кларк сглотнула. Она уж точно знала, что кроме жмуриков там никого нет.

Девушка медленно повернулась к двери. Она закрыта снаружи, кроме нее там появиться никто не мог, ведь ключи были в одной связке с ключами от архива. Девушка наклонила голову в бок, сглатывая. Испуг брал свое, но ноги упрямо вели ее в сторону дверей, которые были наглухо заперты.

Она вздрогнула, услышав как что-то с глухим стуком упало, сопровождая его шуршанием простыней. Но что-то ударилось о двери с такой силой, что те едва не открылись. Кларк отшатнулась, и упала на пол, запутавшись в собственных ногах. Но она быстро поднимается, собираясь ворваться в ординаторскую и вызвать охрану.

Девушка срывается с места, собираясь выполнить задуманное, но ее сердце останавливается, когда она слышит грохот, а после животное рычание, что приближалось все быстрее и быстрее.

да-сюда, пока Самин несла две чашки кофе в кабинет детективов. Ей было плевать, что ей там пытается втолкать капитан Эймс, сейчас ее мысли витали слишком далеко от реального мира. Она, точно на автопилоте, дошла до кабинета, бедром легонько толкнув приоткрытые двери, а после закрыв ее ногой. Рут пока сидела на своем столе, свесив ноги, как всегда пронзив взглядом пустоту. Вроде бы фактически это нормальное состояние шатенки, но сейчас все было по-другому. Сейчас это больше внушало тревогу, ведь после произошедшего все были словно не в себе, хотя тут и так все ясно.

Рут вздрагивает, подняв растерянный взгляд на Шоу, которая спокойно, ну как ей казалось, подала девушке кружку, присаживаясь рядом. Да и вообще, что она могла сказать ей? Что им всем просто показалось? Шоу никогда не лгала из-за принципов, но сейчас.... Хотелось, чтобы все происходящее было просто сном. Всем им так хотелось бы, чтобы все было именно лишь плодом их воображения.

– А ты можешь быть милой, сладкая, – попыталась улыбнуться.

Шоу только покачала головой. Смысл сейчас что-то говорить. Смысл притворяться, если ничего не выходит? Есть ли смысл притворяться, что ничего не было? Шоу считает, что нет. Но на душе все равно скребли кошки. Такое неприятное чувство, которое она до селе не испытывала. Да и что там говорить, она почти не испытывала никаких чувств, кроме злости, до встречи с этой наглой девицей.

Интересно, Рут чувствует тоже самое? Это чувство, что все происходящее нереально, но на самом деле реальнее некуда? Ведь если бы все было просто игрой воображения, то Лекса не ходила бы сейчас с тугой повязкой через плечо, которая пропиталась кровью из-за постоянного передвижения. Лекса словно думала, что у всех пропали глаза и уши, хотя на самом деле все у них было. Но нарваться на простреленную коленную чашечку никто не хотел; учитывая нервозность самой Лексы, она вполне могла это сделать.

– Скажи, я не сошла с ума? – Рут поднимает глаза на Шоу, которая повернула голову в ее сторону. Ведь она сама до этого смотрела в стену, сжимая в руках кружку с горячущим кофе. Взгляд Рут был таким... просящим. Шоу знала точно, что сейчас Рут настоящая, без своих чертовых подкатов, этой ухмылки, которая бы заставила самого стремного человека на районе дрожать от страха.

Шоу поставила кружку на стол. Она знала, что разговора не избежать, но они обе ничего не понимают. Да и кто бы понял? Шоу могла надеяться, что это сон, но это было бы глупо. Она доверяет своему зрению и слуху. Она знает, что видела. И пусть бы ее могли упечь в психушку, но она бы не поменяла своего мнения. Все это словно было подстроено. Спланировано заранее. Но, видимо, они не расчитывали, что команда все-таки выберется.

– Болит? – Рут смотрит точно в глаза. Черт, Шоу никогда не видела у нее такого жалобного взгляда. И такого искреннего. Она напугала до смерти, но все равно заботится о ней. Шоу, которой до селе не было известно чувство нежности, только накрывает ладонь Рут своей, пока сама Рут невольно расслабилась, почувствовав тепло. – Сэм, не молчи....

– Нет. Все нормально, – Шоу не знала, что и сказать. Что все будет хорошо? Это бы было ложью, ведь внутренние колокольчики били тревогу. Поэтому девушка придвинулась немного ближе, не показывая, что ей приятно, когда Рут вот так вот касается ее, едва дотрагиваясь до небольшого шрама на щеке, от которого тянулась ранка до самого виска, последствия удара балкой. – Ты не сошла с ума, Саманта.

Сама шатенка вздрогнула, когда ее назвали по имени, а не привычным «Рут». А слышать это из уст Шоу было таким... особенным. Интонация низковатого голоса Шоу, взгляд, которым ее одарила Шоу. Все, твою ж мать, было особенным. Да и сама Шоу была самой особенной из всех особенных. Рут немного улыбнулась, поняв, что сама про себя сказала глупость. Но Шоу... может, она не догадывается о своих чувствах, но Саманта видела все в ее глазах, жестах. Это было на самом деле важнее, чем слова. Рут давно поняла, что все слова лживы, словно сам Змей-Искуситель.

Но вот глаза... Рут почему-то вспомнила слова одной русской девчонки, которые намертво впились ей в память. Разумеется, сама Самин не знала о слежке, или делала вид, что не знает. Во всяком случае, Рут тогда смогла хоть немного понять Шоу, которую по началу не могла терпеть. Тогда они не были в таких отношениях, как сейчас.

Я не думаю, что ты совсем ничего не чувствуешь. просто твои чувства слишком сильно приглушены, как звук на старой кассете. Но их голоса все еще есть, нужно только к ним прислушаться.

О, Шоу до сих пор хранит орден Ленина, который ей тоже подарила девочка. Тогда Рут могла наблюдать, как Шоу все-таки проявляла человечность, а как она немного неуклюже, но чертовски мило обняла ребенка. Рут умолчала об этом, но воспоминания хранила, как самое дорогое. Но, разумеется, даже если бы Рут рассказала о слежке, то она бы упрямилась, с невозмутимым видом доказывая обратное. Ее милая, чертовски упрямая Самин, которая настолько глушит все свои чувства, что даже Рут было не по себе.

Но сейчас еще больше она удивляется, выныривая из омута мыслей и воспоминаний, когда Шоу неуклюже, но искренне обнимает ее. Просто обнимает, словно прочитав ее самые сокровенные желания. Всего одно касание, которое заставляет душу угомониться, а сердце неспокойно затрепетать от таких нужных, очень даже нежных на удивление прикосновений.

– Не нужно делать это, если ты не хочешь, – едва смогла выдавить из себя Рут. Это нормально, что она чувствует себя до бешенства влюбленным подростком в этот момент?

Да и вообще, Рут уж точно знала, что Шоу терпеть не может, когда ее касаются, а касаться других она тем более не станет без своего желания. О, вспомнить бы лицо Шоу, которое потеряло всю свою невозмутимость, когда Рут крепко обнимает ее, после очередной «последней» ночи. Кажется, даже смущение промелькнуло на загорелом лице брюнетки в тот момент, но вся гамма чувств быстро сменилась саркастическим фырканием, и ироничным вознесением взгляда в потолок. Но ее не отталкивают, как было до этого. Между ними словно все перестало существовать, но, разумеется, Шоу как всегда упрямится, не желая признавать, что объятья не такие уж и, цитирую, «неудобные и вообще ненужные!».

Поэтому, Рут только прижимается щекой к плечу брюнетки, принимая столь неожиданный, но приятный и нужный уют и тепло со стороны Самин.

– Как думаешь, Лекса расколет его? Он же в говно, обдолбанный по самое не хочу. Не могу понять, как он умудрился поджечь дом в таком состоянии, – Рут фыркнула, наконец, немного успокаиваясь в кольце рук.

– Лекса и не таких раскалывала. Ты же знаешь, она прет, хер остановишь. Даже если он под кайфом, – Шоу глубоко вдохнула. Она немного корила себя за то, что Лексе досталось. Не стоило оставлять Лексу там одну. От увиденного любой бы пришел в ужас, но Лекса держится и делает это достойно. Лейтенант Эштон была почти единственным человеком, который смог завоевать расположение Шоу и уважение. Не только у нее, Шоу, но и у всего участка.

– Кларк знает о том, что произошло? – Рут опускает взгляд на пол.

– А ты как думаешь? Нет, Лекса уперлась, как баран, говоря, чтобы не звонили никому, – Шоу хмыкнула. Рут только легко ухмыльнулась. Кто бы говорил, Сэм, сама-то такая же. Она узнавала о ее ранениях только тогда, когда они оказывались дома.

– Пойдем-ка, проведаем их, – Шоу немного отстранилась.

– Давай. Думаю, Лекса не откажется от кофе.

Наверное, если бы не полицейский, стоявший на выходе, Лекса бы прикончила этого Майлза Андерсона на месте, не задумываясь. Этот в говно обколотый тир раздражал сильнее, чем любая выходка кого-либо из офицеров участка. Во всяком случае, Шоу и Рут так показалось. Через зеркало Гезелло*, которое разделяло помещение для наблюдения и, собственно, саму допросную, они могли наблюдать за переменой эмоций на лице брюнетки, и злость мелькала чаще всего.

Они даже подумывали о том, чтобы вмешаться. Но снаружи был очередной офицер из участка, поэтому они только присели на стулья, наблюдая. Парень действительно был в хлам, что-то бормотал, кричал что-то не внятное. Они сами не понимали, почему Лекса до сих пор не врезала ему.