Текст книги "Sacrifice (СИ)"

Автор книги: Адриан Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Но все рано или поздно бы поменялось. Лекса изменилась. Обстоятельства изменились так резко и стремительно, ведь, как говорится, ничего не предвещало беды. Беда сама приперлась к ним, холодная и очень даже мертвая. Но, как ни странно, Лекса больше боялась предстоящего разговора с матерью. Она ведь так и не сказал ей ничего. Даже не сказала, как зовут ее девушку. Просто поставила перед фактом, что она в отношениях, и больше ни слова, как бы Анна не пыталась разговорить приемную дочь. Наверняка, она все еще дуется на нее.

ж Лекса с неожиданной мыслью ищет в контактах номер матери, но останавливается, так и не нажав кнопку вызова. Что она может сказать?! Если выскажет все от А до Я, то будет только хуже. Анна наверняка по прилету ее укокошит на месте за то, что не сказала о том, что она по уши вляпалась в дерьмо. Но, правда, сначала хорошенько обнимет и пожалуется на ее худобу, мол: «как же ты похудела, деточка моя!». Лекса усмехнулась. Ну да, сначала зацелует, пообнимает, а только потом уже кокнет. В этом вся Анна – злится, но все равно любит. Лекса даже жалела, что не она кровная дочь Анны, но свою младшую сестру она не видела уже очень долго. Кастия наверняка подросла, и, судя по словам Анны, она подалась в большой бизнес.

А что насчет Кларк... Лекса только прикусила губу, почувствовав едкий укол совести. Они очень громко разругались почти посреди всей больницы, но Лекса все же настояла на своем. Пусть немного жалеет об этом, но ведь эта ее работа, выслеживать убийц. А сейчас – это жизненно необходимо, так как из страны их не выпустят, пока идет расследование. В их же интересах найти его как можно быстрее. Но она все равно попытается помириться.

Лекса расслабленно откинулась всем телом на лавку. Она где-то вдали уже слышала знакомый рев мотора БМВ Джона.

Наверное, смотрящий кладбища не познает такого удивления, как сегодня, когда на своем пороге он увидел батюшку местной церкви. Они, конечно, были мало знакомы, но оставлять старика, как ему казалось, на пороге в такую холодную пору было бы кощунством. Он просто отступил, пока священник улыбнулся ему.

Священник неуверенно переступил порог ветхого, но еще не отслужившего свое деревянного дома. Обстановка скудная, мрачная. Всего две комнаты, не учитывая уборную . В самой большой комнате, гостиной, совмещенной с кухней, всего стол, диван и кресло, которым наверняка уже не первый десяток, кухня обставлена всего парой стульев и плитой. Судя по всему, другая комната была спальней хозяев. Священник осторожно закрыл за собой дверь, словно боясь, что она отвалится. Но он боялся другого. Он боялся ее. Она уже стояла за его спиной.

Священник присел на кресло, когда хозяин дома попросил его. Цель приходя священника все еще была ему не ясна. Он пришел неожиданно. никто даже не сказал ничего. Старушка молчала, пытаясь морщинистыми руками вязать что-то, смотритель молча смотрел на него, ожидая объяснений.

Может, хотите чаю? – старушка прервала молчание.

Пожалуй, – старик кивнул, не поднимая взгляд, сжимая в дрожащей руке холодные четки.

Старушка улыбнулась, медленно встав и пройдя на кухню. Священник вздрогнул, чувствуя,как сзади него досадливо рыкнули.

Я думала, ты уже заблудился, -Лекса залезла в теплый салон автомобиля, сразу же захлопывая дверцу и потирая озябшие руки.

Нет, просто попал в пробку, – Джон повернул руль, сворачивая на нужную дорогу. – Ты точно уверена, что стоит туда ехать?

Да. Если это не так, то значит, и я могу ошибаться, – Лекса расстегнула куртку, молча откидываясь на мягкое кресло.

Эй...Ты как? – Джон говорил нерешительно, словно боялся, что она закроется от него. Но Лекса только немного устало потерла щеки, все еще чувствуя себя овощем.

Я чувствую себя зомби. Но это пройдет, – Лекса взглянула на Риза, пристегивая ремень. – А ты?

Просто царапина, – он покачал головой, снова свернул на нужную им дорогу. – До свадьбы заживет. Мне Кларк звонила. Сказала, что ты не отвечаешь на ее звонки.

У меня села батарея, – Лекса отвела взгляд. Отлично, что дальше? Еще сильнее разругаются? Лекса надеялась, что она не сильно хочет убить ее. Даже Джону позвонила. Что он ей сказал? Лекса уверена, что лишнего он не скажет.

Вы поссорились, да? – Риз поглядывал на нее, но сразу же отводил взгляд на дорогу. – Она любит тебя, ты любишь ее. Главное – помни об этом. Она просто хотела позаботиться о тебе.

Я знаю, Джон. Я обязательно помирюсь, – Лекса неуверенно улыбнулась ему, но сразу же перевела взгляд на дорогу. Больше они ни о чем не говорили.

Горячий чай дымился в кружках, старушка все еще улыбалась, не смотря на то, что была немного похожа на зомби– огромные мешки под глазами, мертвенная бледность кожи. Она сильнее закуталась в шаль, пока священник отпил чай. По телу прошлись мурашки, следом тепло, и старик блаженно прикрыл глаза. Сейчас было спокойнее. Но все внутри словно сжалось, поджилки тряслись, руки еще сильнее задрожали, расплескивая чай по деревянной поверхности журнального столика. Черт.

Никто до сих пор не проронил ни слова. Только глубокие вдохи и хрипящее дыхание прерывали тишину.

Лекса не знала, сколько они стоят здесь, на обочине за густыми зарослями возле дома смотрителя. Они должны позвонить, узнать результаты экспертизы, и, пока Джон пытался поймать связь, Лекса внимательно смотрела в окна дома, в которых прекрасно можно было увидеть смотрителя, старушку, видимо, его жену, и еще одного мужчину. Но он сидел к окну спиной, и разглядеть его было сложной задачей. Но он явно носил балахон. Кто-то из местной церкви?

Наконец-то, – Лекса повернулась к Джону, который уже набрал номер судмедэксперта. Лекса стала рядом с ним, пока Риз включил громкую связь. Они были достаточно далеко от дома, и не было смысла беспокоиться на счет того, что их услышат.-Привет, Пэрриш, есть что-то?

Да. Тот отпечаток обуви на месте убийства второго трупа. Убийца явно шел через болото сюда, – парень на том конце провода чем-то шуршал. – А бусинки со второго трупа делают на четки для священников. Пока все. Через полчаса будет готово все остальное.

Спасибо, Михал, – Джон отключился. – Ну, что думаешь?

Думаю, что нужно брать его. Половина Варшавы стоит на болотах. Даже если я ошибаюсь, то лучше держать старика рядом. Но зачем ему четки?

Не знаю. Но лучше давай поторопимся.

Священник не знал, зачем вместе со старухой вышел на крыльцо дома. Вряд ли для того, чтобы подышать свежим зимним воздухом. Зачем? Руки тряслись словно в судорогах, но просто засунул из в рукава балахона, сцепив их в замок. Старушка что-то радостно напевала, ловко связывая цветастый шарф, но он не обращал на это внимания. Он чувствовал за своей спиной холод другого рода, не эту зимнюю стужу. А могильный холод.

Она все также стояла за его спиной, его верная спутница. Она что-то тихо шептала ему, но он не мог разобрать слов. Пока она не наклонилась к его уху, четко отчеканив:

Они знают.

Он вздрогнул. Его рука сама начала доставать из рукава балахона холодны металл.

Джон едва поспевал за Лексой, которая вдруг сорвалась с места, и побежала прямо через замерзшие ветки, царапающие лицо к дому смотрителя. Лекса на ходу вытаскивает пистолет, со всех ног бросаясь к дому. Она отчетливо слышала сдавленный крик, поэтому не собиралась медлить. Некий ступор не овладел ей, когда она увидела на крыльце дома старика старушку, захлебывающуюся своей кровью, которой на грязном полу все больше и больше. Перед глазами на секунду промелькнули картины тел Майлза и врача, но она быстро отметает их, буквально влетая на крыльцо. Она повернулась к Джону, который только-только оказался на крыльце, часто дыша. Она быстро оказалась подле нее, аккуратно придержав голову старушки.

Помоги ей, – бросает Джону, который тоже опустился на колени подле старушки.

Резко встав, и почувствовав небольшое головокружение, девушка немного пошатываясь оказалась возле парадной двери. Дернув за ручку, она закатила глаза. Серьезно? Смысл закрывать такую ветхую дверь? Лекса, не церемонясь, выбивает ее здоровой ногой, сразу же проскальзывая в дом. Берет в обе руки оружие, прислушиваясь к тишине. Улавливает странный хрипящий звук, сразу же направляясь к его сторону. Судя по всему, в комнату.

Но шорох сразу же прекращается, стоит ей оказаться возле запертой деревянной двери. Выбивает и ее, сразу же перехватывая готовую прилететь ей в голову вазу. Направляет оружие на двух стариков, один из которых был смотрящим, а другой... священником? Смотрящий дергался, пытаясь вырваться из хватки священника, который, как вспомнила Лекса, отпевал Аарона. Священник рычал, прижимая к горлу окровавленного, но пока живого смотрящего.

Опусти пистолет, или я убью его! – он рычал, сильнее прижимая к горлу смотрящего нож, от чего на его морщинистой шее выступила полоска крови. Половина лица старика уже была разрезана, но языка он еще не лишился. Вся его одежда уже была в его собственной крови, а руки судорожно хватались за руку священника, пытаясь немного ослабить давление.

–Ты знаешь, что я не сделаю этого-Лекса пыталась быть спокойной.

Священник досадно поморщился, сильнее вдавливая лезвие в горло старика. Лекса не медля, стреляет в него, но в открытые участки тела, то есть в бок, в руку, пыталась в голову, но он спрятался за смотрящим, судорожно хватая воздух и крича что-то непонятное на польском. Но нож уже проехался по шее старика, сбоку по сонной артерии. Лекса зажмурилась, когда капли крови попали и на нее, но снова выстрелила в священника. Он попятился назад, сползая по стене, буквально оседая в угол. Лекса сжала зубы, ведь в этот момент она словно сама почувствовала боль от пуль, которые она всадила в священника.

Но он не мертв. Пока не мертв, но ему осталось не долго. Лекса подскакивает к старику, судорожно зажимая рану. Кровь уже окрасила ее руки, совсем как тогда. Нажимает сильнее, чуть приподнимая смотрящего и поворачивая на бок,чтобы он не захлебнулся кровью. Руки тряслись неимоверно, словно это она больна тремором, а не священник. Дрожь сотрясала все ее тело, но девушка попыталась взять себя в руки. Бросает взгляд на священника, который смотрел на них.

Лекса бледнеет, когда понимает, что на месте священника сидит Анна. Она ухмыляется изуродованными губами, что-то шепча, ее руки тряслись, одежда, полностью черная от земли и крови, прилипла к ее телу, а глаза смотрят только на нее, точно в глаза, даже, казалось, пробираясь еще глубже.

Видишь? – Лекса наконец, смогла понять, что же она шепчет. Ее словно молнией ударило, а такое... ебаное прошлое снова дало о себе знать болезненными воспоминаниями, напоминает болью в сломанной тогда еще руке, а сознание затуманивается....– Видишь?

Дрожь снова вернулась, пока Лекса сжала зубы, отгоняя от себя картины прошлого. Мертвый отец... новая курточка, которую он ей купил... после окровавленный нож... кровь... много крови... И ненавистная мать, буквально пытающаяся ткнуть ее лицом в мертвое тело отца... Видишь, что бывает, когда все делают не то, что нужно?

Лекса сжимает челюсть сильнее, пытаясь сильнее зажать рану на шее старика, который хрипел. Но ей казалось, что на ее руках его кровь.. кровь ее отца.... Не осознает, что не дышит уже больше минуты..... Видишь? Рука снова заболела, словно она снова маленькая девочка лет шести, прижимающая сломанную руку с торчащей из нее костью и пытающаяся «разбудить» своего любимого отца....

Сердце больно бьется в груди, когда она делает короткие вдохи, но не может выдохнуть... Видишь?!

Лекса? – Джон неслышной тенью оказался рядом, пока Лекса была словно погруженная в толщу воды... Тело дрожало, руки по локоть перепачканы в крови, кто-то пытается дозваться до нее, но она не слышит. Она чувствует кровь на своем лице, которая алой дорожкой скатывается по ее щеке на пол и одежду. Перед глазами лежало тело ее отца... рядом смеющаяся сумасшедшим смехом Анна, бурлящая ненависть к ней в собственном сердце и душе....

Теплые руки крепко обнимают ее, заставляя подняться с колен, пока врачи оказывают ему и старушке медицинскую помощь. Лекса молча подчиняется, словно безвольная кукла, покорно уходя из дома, ведомая любимым низковатым голосом, любимым теплом и взором голубых глаз. Все кончено.

Но для нее все только начинается...

Комментарий к Глава вторая.

========== Глава третья. ==========

Варшавский международный аэропорт был полон людей. Гомон стоял невероятный, на что Лекса только нахмурила брови. Она понятия не имела, зачем они приехали сюда за два часа до вылета, но это лучше, чем сидеть в номере с гудящей головой и небольшой дрожью в теле. Ни Лекса, ни Кларк не сказали и слова с того момента, когда та вывела ее из дома смотрящего, который лежал сейчас в больнице, вместе со своей супругой. Священник сейчас лежал на операционном столе, и Лекса в тайне желала, чтобы она не была успешной. Господи, зачем ему убивать престарелых людей? Лекса никогда не прощала нападения на слабых. Как и сейчас. Смысл в этом правосудии, если убийца может выйти из тюрьмы с УДО, или его просто не посадят? Смысл в правосудии, которое оставляет таких тварей в живых? Лекса сейчас как никогда желала вернуться на несколько веков назад, когда преступников казнили публично. Но Лекса не думает, что смерть убийцы сможет искупить ту боль и скорбь родственников. Она никогда не верила, но некоторым все-таки приносит облегчение то, что убийца пойман. Не многим.

Зачем сохранять жизнь человеку, который несет только смерть? Лекса бы с удовольствием пристрелила священника или вернулась бы, чтобы добить его, но она не опустится до уровня убийцы. Это не вернет Майлза, не вернет того врача. Пусть последнего она вообще видела только раз и убитого, а первого она вообще на дух не переносила. Она может только надеяться, что старики смогут оправиться от травм. Это сравнительно небольшая цена за возможность жить.

Внутри все до сих пор дрожало словно осиновый лист, ведь она вспомнила важный момент из своей жизни, переломный момент, когда она полностью уничтожила в себе надежду на исправление матери, свою детскую наивность, веру в людей и то, что они действительно могут быть людьми, а не тварями. Но на место пришла еще вина. Она не смогла спасти его. Но что могла сделать маленькая девочка, да к тому же с открытым переломом руки взрослой женщине с напрочь снесенной крышей?

Кларк поглядывала на молчавшую Лексу, которая за весь оставшийся день не проронила ни слова, только постоянно смотрела куда-то, немного дрожа всем телом. Ее самочувствие снова ухудшилось, жар снова показал себя, озноб все чаще приходил к ней в гости, а рана на шее уже пару раз кровоточила. Но та ничего не говорила, хотя еще утром она чувствовала себя лучше. Но она была напугана, Кларк чувствовала это. Видела это где-то в глубине ее спокойного, даже холодного взгляда, направленного куда-то вдаль. О чем она думала?

Кларк не знала. Но чтобы это ни было, она не отступит. Ни за что. Она поклялась быть рядом с ней, но пробиться через холодную корку льда бывает иногда невозможно. Она пытается все настойчивее, пока Лекса не срывается в один момент. Но сейчас она не хотела давить на нее. Осторожно касается ее руки, от чего брюнетка вздрагивает. Лекса переводит взгляд на Кларк, которая потянула ее к лавочкам, на которых уже располагались Джон, Шоу и Рут.

Как ты себя чувствуешь? – Кларк заставила девушку присесть на лавочку, пока свалила их сумки к сумкам остальных. Блондинка присела рядом с Лексой, которая наконец подняла на нее глаза.

Как и было тогда, – качает головой, пытаясь не смотреть в голубые глаза. Вообще, она жутко хотела спать, но одновременно, ей не хотелось снова проснуться с криками в самолете от очередного кошмара.

Они замолчали. Что еще можно сказать? Кларк чувствовала себя так, словно она для Лексы совершенно чужой человек. Она не хочет говорить с ней, но почему? Из-за ссоры? Так Кларк уже давно не злилась на нее. Но то, что она не ответила на звонок тоже напрягало. Девушка нерешительно коснулась темных волос, пытаясь немного расслабить напряженную девушку. Лекса не отстраняется. Глубоко вдыхает, чувствуя, как тело немного расслабляется, и молча кладет голову на колени Кларк. Делать что-либо не хотелось вообще. Даже говорить.

Прости меня, – говорит Лекса тихо, поворачиваясь на бок и смотря на снующих тюда-сюда людей, хотя они ее вовсе не интересовали, скорее наоборот, раздражали и только сильнее разгоняли головную боль своим топотом и голосами. Она смотрела куда угодно, но не на Кларк. Было жутко стыдно за свои слова.

Я не злюсь на тебя. Ну, разве что самую малость, – Лекса на эти слова повернула голову к блондинке, не зная, как отреагировать и какую реакцию ожидает от нее Кларк. Но Кларк только легонько целует ее, сразу же отстраняясь. – Тебе нужно поспать, я буду с тобой.

Мне маме нужно позвонить, – вдруг проворчала она, хмурясь. Кларк усмехнулась.

Ты до сих пор не сказал ей? – Кларк прошлась ладонью по мягким длинным волосам Лексы, заплетенным в небольшие косички.

Может, ты скажешь, м? – Лекса наконец посмотрела ей в глаза, не забыв про щенячий взгляд и милую мордашку.

–Не-е-ет, – Кларк хитро улыбнулась. – Это должна сказать ты, и прекрати так смотреть на меня, – девушка еще раз легонько чмокнула свою половинку в губы, про себя ухмыльнувшись.

Лекса со страдальческим вздохом встает с лавочки, доставая телефон. Наверное, сложно придумать что-то сложнее для нее сейчас, чем разговор с матерью. Наверняка, она сразу же казнит ее прямо в аэропорту в Бангкоке при всех. Ну, для начала она ее нацелует и наобнимает. Что дальше – только Бог знает. Может, удастся вымолить пощаду. Глубоко вдыхает, набирая номер Анны, и прикладывает телефон к уху. Она уже морально подготовилась к потокам не очень приличной речи.

Неужели ты наконец вспомнила о своей старой, больной матери? – вместо приветствия спросила Анна. Лекса может представить, как та ухмыляется на этих словах.

Да брось, ты здорова как бык, – Лекса тоже усмехнулась, немного расслабившись.

То есть, то, что я старая, ты не отрицаешь? – наигранно возмущенный тон заставил Лексу ухмыльнуться.

Мам, ты прекрасно знаешь, что ты даже древней старухой будешь выглядеть как конфетка, – Лекса облокотилась на стену, смотря, как по взлетной полосе взлетает соседний рейс. Ну и что, что сейчас было всего восемь вечера? На самом деле, было уже достаточно темно для того, чтобы не видеть дальше вытянутой руки.

Вот уж спасибо. Так ты чего звонишь-то? Долго не звонила, а тут на тебе, – Анна улыбалась. Она не злилась, но все равно волновалась, пусть такие вот затишья иногда были.

Соскучилась. Как там прошла твоя презентация? – Лекса пыталась отвлечься от основной темы для разговора.

О, все прошло без сучка и задоринки. Проглотили легко и быстро, – Анна усмехнулась. – А у вас там что? Как там поживает твоя девушка? – Анна особенно выделила последнее слово, ведь даже не знала, как зовут эту девушку, сумевшую обуздать жеребца, так сказать.

Все хорошо. Я хочу вас познакомить с ней, – Лекса мельком взглянула на Кларк. Она слышит вздох Анны, и легко может представить, как та снимает свои очки, потирая переносицу и устало со вздохом откидывается на кресло или спинку дивана, за которым работала.

О, буду хоть знать, как ее зовут, – не удержалась и съязвила Аня, улыбаясь.

–Ну мам...

Не мамкай. И вообще, что у тебя с голосом? Ты заболела? – в груди у Лексы немного потеплело, даже дрожь немного отступила, когда она услышала в голосе матери беспокойство. Наверняка, она хмурится сейчас.

Можно сказать и так, – Лекса вздохнула. Черт, не проведешь ведь, а если соврет, то будет еще хуже.

Что значит «Можно сказать и так»? – недоуменно спрашивает Анна. Лекса глубоко вдыхает. Ну что же, была не была.

В общем, мы вляпались в дерьмо по самые уши. Не только я. Сейчас мы ждем рейс в Бангкок, там я все объясню, хорошо? – Лекса нервничала очень даже заметно. Губы уже все искусаны.

Ну... хорошо. Надеюсь, все будет хорошо. Удачного полета. Я встречу вас в аэропорту, через сколько вылет? Где вы вообще? В Лондоне?

В Варшаве, рейс отлетает через полчаса, – Лекса вздыхает, слыша, как с той стороны что-то упало, а после она услышала отборные ругательства на каком-то непонятном языке. Ну, по тону не сложно понять, что эти слова значат.

Какого хера вы там вообще делаете?! -удивленно слышится после некоторого молчания.

Я все объясню, но это не телефонный разговор.

Хорошо. Сколько вас? – Анна справилась со своим удивлением довольно-таки быстро.

Пятеро. Мы снимаем номера в отеле, можем подъехать к тебе.

Не стоит, вы можете поселиться в один комплекс со мной. Мест хватит на всех. Мне по работе выделили целый особняк, мне одной страшно, – «дрожащим» голосом сказала Аня. Лекса немного улыбнулась.

Хорошо. Мы приземлимся примерно через восемь часов, – Лекса не могла не радоваться, ведь все прошло как нельзя лучше.

Буду вас ждать. Удачного полета. Надеюсь, что ты наконец объяснишь мне, что случилось, более внятно.

Обязательно, – Лекса отключается.

Брюнетка уже с легкой улыбкой вернулась к Кларк, которая отвлеклась от разговора с Джоном, который немного лукаво прищурился. Лекса присела рядом, настроение повысилось, головная боль отступила и напоминала о себе только легкой пульсацией. Радость была видна невооруженным взглядом, она буквально светилась, взгляд прояснился.

Ну, как все прошло? – Кларк сама улыбнулась, заражаясь позитивом от Лексы.

Очень хорошо. На удивление. Я очень хочу вас познакомить с ней, – Лекса улыбнулась щурясь. – Номер снимать не нужно, мама приютит нас, там все расскажем. А дальше разберемся.

Это хорошо, – Кларк улыбнулась.

Лекса только перевела взгляд на толпу, немного замирая. Мертвые лица, такие безразличные, некоторые перекошенные от ужаса и боли, покрытые гноящимися ранами, язвами. Нормальные голоса превращаются в стоны, полные боли и отчаяния, визг, она буквально может слышать, как хрустят их переломанные кости и как капает на пол багровая кровь... Лекса с силой зажмурилась, чувствуя прикосновение, которое нисколько не приводит в чувство.

Ледяные ладони скользят по ее плечам, дыхание в шею разгоняет мурашки ужаса по телу, отчего хочется дернуть плечами, чтобы сбросить с себя руки, но она не могла пошевелиться. Она слышит шорох одежды, как холодное дыхание поднимается выше, к уху.

Видишь?

Шепот тихий, слышный только ей. Лекса глубоко вдыхает, пытаясь прийти в себя. Она в Варшаве, международный аэропорт, сегодня пятнадцатое февраля, девять вечера, она – Александра Эштон. Немного отпускает.

Видишь?

Лекса распахивает глаза, судорожно выдыхая. Она снова на месте. Прекрасно. Кларк выдохнула что-то, взяв девушку за руку, чувствуя, какая она холодная. Причем, это нисколько не связанно с зимней стужей. Брюнетка переплетает пальцы, чувствуя, как напряжение немного уходит. Блядь, почему она появляется, но не пытается убить? Лекса не могла понять.

Я люблю тебя, слышишь? Я не отдам тебя ей, – тихо, но уверенно, проговаривает Кларк, крепче сжимая руку Лексы. Последняя была напугана. Но этот страх стремительно таял прямо на глаза. Лекса как-то нежно улыбнулась, приближаясь к ее лицу.

Я тоже тебя люблю. Я верю тебе, -девушка дарит обжигающий своей страстью поцелуй.

========== День девятый. Глава первая. ==========

В аэропорту Суварнабхуми рейс 207 приземлился в девять утра. Лекса, даже не всматриваясь в толпу снующих туда-сюда тайцев, видела Анну, которая выделялась из всех людей здесь своей светло-каштановой копной волос. Она немедля повела всех к своей матери, которая дружелюбно улыбнулась им всем. Кларк впервые почувствовала себя неловко. Что, если она не понравится матери Лексы? Но она быстро отмела эту глупую мысль. Лекса сама ей говорила, что и сама Анна не очень придирчивая, главное – чтобы они любили друг друга, уже не важно все остальное.

Всем доброе утро. Рада наконец видеть тебя, дорогая, – Анна говорила с едва заметным приятным акцентом, широко улыбаясь им и обнимая свою дочь.

Я тоже соскучилась, – Лекса крепко обняла мать, но сразу же отстранилась, чтобы она не сразу почувствовала жар ее тела, ведь температура немного спала, но все же. Да и здесь было жарко по сравнению с Европой. Кажется, четырнадцать градусов, не больше. Но для остальных это было замечательно. От собачьего холода устали все, даже Лекса, вообще обожавшая зиму и холод в целом. Ну, до недавних пор.

Ну, поехали?! Все комнаты уже готовы, у меня даже личная горничная есть, – Анна указала рукой на минивэн, в котором поместился бы даже здоровяк Джон.

Да ты большой Босс, – Лекса улыбнулась. Вышло немного неловко. Она забыла, что нужно было представить своих друзей матери.

Ага. Ну, познакомимся все дома, скоро солнце будет парить во всю, как бы это ни звучало странно зимой. Будет очень жарко, лучше быть дома до того, как станет не очень хорошо кому-то, аклиматизация и все такое, – Анна немного неловко повела плечами. Может, это было не очень вежливо, но ей не хотелось, чтобы кто-то слег прямо здесь. Все-таки, очень резкая смена климата, шутить с этим не стоит.

Мы не против, – Джон обворожительно улыбнулся Анне, на что она сделала пас рукой, показывая, чтобы они шли за ней. Она прекрасно знает тайский язык, поэтому лучше никому не отставать от нее, здесь мало кто говорит на английском.

Все переглянулись, пожав плечами. Анна была права, не стоит задерживаться здесь надолго. Аня, как всегда, дело говорит.

Рабочий дом Анны был... многообещающим. Двухэтажный, просторный, светлый и с прекрасно работающими кондиционерами. Но Лексе больше всего приглянулась комната на втором этаже, с которой открывался замечательный вид на Бангкок. Сам дом находился на возвышенности, что, бесспорно для Лексы, было плюсом. Приятно пахло свежеприготовленными блюдами с омарами и кальмарами, и Лексе очень даже понравилось и это, хотя она терпеть не могла раньше кальмаров в любом виде. Ну, сейчас вообще все меняется. Поэтому Лекса попыталась смириться с желанием попробовать эту, как она считала, гадость.

Как тебе? – Лекса повернулась к Кларк, немного улыбнувшись.

Кларк немного удивленно посмотрела на Лексу, вдруг услышав в ее голосе... акцент. Вроде бы, как у Анны, если бы она прислушалась к звучанию. Но она настолько сильно была удивлена, что на секунду замерла, как вкопанная. Откуда акцент этот взялся? Или она раньше не замечала его? Но ведь, как она знает, Лекса почти всю свою жизнь прожила в Лондоне, не считая командировок в Германию и США. Может, ей просто кажется? Кларк мотнула головой. Нет, она не слышала акцента у Лексы никогда в жизни. Ох, что же это? Девушка взглянула на Лексу, выжидающе смотревшую на нее.

О, мне нравится, – Кларк пыталась взять себя в руки. Может, ей действительно послышалось, и она сама выдумывает всякие невозможные теории.

Лекса склонила голову на бок. Так медленно, что аж жутко стало. Кларк немного повела плечами, пытаясь сбросить это наваждение, и перевела взгляд на окно. Комната была светлой, в мягких бежевых тонах, из мебели была двухспальная кровать, довольно мягкая на вид, рядом две тумбочки, был небольшой столик подальше от кровати. Паркетный пол приятно щекотал ступни своей прохладой, но он точно ледяным не был.

Мне тоже нравится, – Лекса улыбнулась. Вот сейчас Кларк не показалось. Она действительно слышала акцент в любимом низковатом голосе. Кларк нахмурилась, но ей повезло, ведь за секунд до этого Лекса отвела взгляд на картину на стене. Ее взгляд немного изменился, и наверняка это бы заметила только Кларк или ее мать.

Кларк повернула голову на стену, на которой висела немного странная для этого дома картина. На заднем фоне была гора, а перед ней небольшое поселение, горящее в огне. На фоне ярких красок, которыми было нарисовано пламя, выделялись две фигуры, над одной из которых была занесена коса, а ее лицо было перекошено в гримасе... смеха? Верно, этот человек смеялся над тем, кого он собирался убить. Но, слава Богу, эта коса никогда не опустится на него.

Кларк перевела взгляд на Лексу, которая сразу же отвела свой от картины. Блондинка мягко взяла девушку за руку, чувствуя ее беспокойство, словно свое собственное. Лекса никогда не отводила взгляда. Но, когда она была напугана или неспокойна, она менялась почти до неузнаваемости.

Все хорошо? – Кларк ругнулась про себя. Сейчас ничего не хорошо, ведь буквально сегодня пройдет, наступит тот ебаный Судный День, когда Лексу могут просто убить. На счет остальных они не были уверены, но они не показывались им на глаза ни разу за эти несколько дней.

Да. Все в порядке, – Лекса покачала головой. Кларк закатила глаза. Конечно. С Лексой все в порядке, она просто по своему желанию ходит такая подавленная и напуганная.

Лекса, – Гриффин решилась взять быка за рога, и взяла лицо Лексы в свои ладони, чтобы она не могла отвести взгляд. – Я прекрасно знаю, что все не в порядке. Я хочу помочь тебе. Но я не могу этого сделать, если не буду знать, как помочь. Я не хочу на тебя давить, но пока ты сама скажешь, будет еще больше проблем.

Я знаю. Но это сложно, – прошептала Лекса, не пытаясь отвести взгляд от голубых глаз. Она мягко сжала запястья Кларк, пытаясь взять себя под контроль. Она понимала, что пока она сама не скажет, Кларк будет проще давить на нее, пусть она сама не приветствовала такие методы.

Я понимаю, малыш, – девушка немного смягчилась.

Она пыталась не обращать внимания на этот чертов акцент, который слышался все четче. Да и Лекса если раньше была хоть какой-то, то сейчас она явно «сама не своя». О чем-то думает, молчит, ее голос меняется, стоит ей заговорить, а тело вообще, действительно, словно было и не ее вовсе. Эштон заметила, что когда произошлп эта история с священником, эти ощущения ослабевали так, что она могла чувствовать себя человеком, а сейчас... Все вернулось. Жар, слабость, затуманенность мыслей, словно она просто простудилась. Но все появилось снова, после того, как она едва не застрелила священника. Да и то, что на его месте она видела женщину, которую она не сможет назвать матерью, было чем-то важным. Словно что или кто-то пытается дать подсказку...

Она... она убила его, когда мне было семь лет. Она тогда уже была конкретно чокнутой, но тогда я пыталась верить, что все будет хорошо. Но... она показала обратное. Она таскала из дома все, что можно было продать, чтобы получить дозу, отец замечал это. Но она говорила, что бросит... но каждый раз девушка приходила домой пьяная в стельку, обкуренная, или нанюхавшись, уже не помню конкретно. Но суть не в этом. Отец, когда получил зарплату на своем новом месте работы, – ему пришлось устраиваться на новую работу, чтобы обеспечить меня, Анна же все тащила хер поймешь куда – он сразу же решил купить все нужное до того, как она узнает о том, что у него есть деньги. Ну вот... купил куртку, пришли домой, папа собирался подавать на развод, хотел сказать об этом... ей. А Анна... она просто пырнула его ножом. Потом еще и еще. Я пыталась вмешаться, но что я могла сделать? Я еще ребенок, она чокнутая и обкололась очередной дрянью, как-то так вышло, что она сломала мне руку, не помню чем, но... нас спасла мама. Она хотела как раз забрать нас, отец попросил ее. Мама просто ударила ее чем-то по голове, меня и папу в больницу, но он умер по дороге туда. Мама забрала меня к себе, больше я ее не видела. Только в новостях слышала, что она сбежала из колонии как раз перед тем, как мы улетели в Лондон. Не знаю, что она хотела, но я не дам ей убить еще и себя. Я должна быть ее последней жертвой, но этого не случится.