Текст книги "Далекие звезды (СИ)"

Автор книги: Adrialice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

            Мужчина опустил голову и выдохнул, признавая поражение.

– Я могу присутствовать на свадьбе?

– Да. А какой вариант вы выбрали?

– Второй.

– Спасибо.

            Тут подъехала еще одна машина, из которой вышли долгожданные представители власти. Мы все вместе прошли внутрь ресторана. Алетта, когда увидела отца, испугалась и перевела растерянный взгляд на Энди. Тот ответил ей подбадривающей улыбкой. Все замерли, когда мужчина подошел к дочери.

– Прости меня, милая. И будь счастлива. Я не буду мешать. Ты только не забывай меня, ладно, приезжай иногда.

            Тут Алетта не выдержала и со слезами бросилась отцу на шею. Мужчина крепко обнял ее в ответ, а все присутствующие расслабились и заулыбались. Теперь все будет правильно, так, как и должно быть. И счастье девушки теперь будет полным.

            Энди с Алеттой стали перед тремя мужчинами, которые держали в руках бумаги. Как мне объяснили, они символизировали любовь, верность и смелость. А дальше была торжественная речь, которая заставила расплакаться уже меня. Что-то последнее время я часто плачу, пора прекращать это дело. Алекс, видя такое дело, подошел и обнял меня.

– Зари, да ты скоро засохнешь, если будешь столько плакать.

– Не засохну,– принципиально возразила я.

– Еще как засохнешь! Морщинки появятся от недостатка воды. Или у тебя все слезами выходит, и ты в туалет совсем не ходишь?

            Возмущаясь его предположением, я ткнула Алекса локтем в бок. Тот притворно охнул, будто я сломала минимум два ребра, за что получил еще и подзатыльник. После этого мы вдвоем тихо рассмеялись. Тем временем церемония закончилась, и наши молодожены подписали нужные бумаги. Отовсюду послышались крики и поздравления. Невесту буквально засыпали цветами, Энди наверно отбили плечо дружеским похлопыванием.

            А, уходя, представители власти огорошили нас еще раз. У них была новость от адмирала флота – всем давали отпуск длительностью в месяц. Тут мы закричали от радости еще раз! Особо впечатлительные (как мы с Алеттой) умудрились запрыгать на месте…на шпильках. Алетта, видимо, радовалась за компанию – она и так не на службе. Или за Энди – у них теперь может быть целый медовый месяц.

            Ну, а дальше пошло празднование. Отовсюду слышались тосты, смех, звон бокалов и поздравления. Не обошлось и без бородатых анекдотов и тостов, которые заставляли Алетту мило краснеть, а Энди хохотать до боли в животе. Когда зазвучала ритмичная музыка, я схватила Алекса, сидящего сбоку от меня, и потащила танцевать. За нами последовали молодожены, а следом и некоторые члены экипажей. В этот момент я была счастлива. Все собственные заботы и проблемы отошли на задний план. Сегодня, как я и сказала Энди, принадлежало им, не мне. Поэтому я присоединилась к веселью, оставив все плохое позади. Я смеялась, танцевала, подпевала. Пару раз станцевала с Энди, потом с доком, с Энштейном. Когда мы с Алеттой выпили достаточно, чтобы полностью расслабиться, решили покорить мужчин и спеть им! А лучше и станцевать сразу. Главное, чтобы они не умерли со смеху при этом. Мужчины держались, сколько могли, а потом тихонько легли на стол, утирая слезы. Сегодняшний день стал каруселью лиц, эмоций, красок. Далеко за полночь, мы проводили Энди с Алеттой, а потом Алекс сказал, что отвезет и меня в отель. Остальные оставались в ресторане гулять дальше.

***

            Лин подошел к Алетте перед началом церемонии.

– Ты счастлива?

– Да, безумно.

– И ничуть не страшно?

– Нет. Рядом со мной любимый мужчина, с остальным мы справимся вместе.

– А когда его не будет рядом? Экипаж ведь будут отправлять в рейсы, на задания.

– Ну и что?– Девушка не видела в этом никакой проблемы.– Главное то, что Энди есть у меня. Я буду ждать его из полетов. Сколько бы ни потребовалось. Я знаю, что он любит меня, а я его. Остальное не важно. Гораздо страшнее, когда некого ждать. А любовь стоит того, чтобы ждать и бороться за нее. Иначе в чем смысл нашей жизни?

            Девушку позвали и она, извинившись, ушла. А Лин остался стоять и раздумывать над услышанным. Алетта не видела никакой проблемы там, где видел ее адмирал. Она была счастлива уже от того, что нашла того самого мужчину, и он ответил ей взаимностью. И теперь Лин задумывался над тем, а прав ли он был тогда? Зарина дарила ему любовь, а Иннару захотел большего. Стал жадным? Перестал благодарить за то чудо, которое получил от жизни. И теперь потерял это чудо.

            Следующим вечером адмирал пришел в гости к Кэлу. Тот не удивился другу, но удивился бутылке в его руках.

– Вижу, разговор будет тяжелым.

            Они прошли в гостиную, сели у камина с бокалами принесенного напитка и сделали по глотку.

– Что тебя мучит, Лин?

– Мысли. Мы расстались с Зариной.

– Стоило оставить вас без присмотра, и на тебе! Что случилось?

– Перед ее пропажей мы поссорились.

– Да, я слышал. Но думал, когда ее нашли, вы помирились.

– Нет. Причина нашей ссоры осталась.

– И какова она?

– Я сказал Зарине, что после окончания этой операции она должна будет перейти в мой экипаж.

– Ты что сделал???– Кэл чуть не поперхнулся напитком.

– Попросил. Она отреагировала похожим образом. Я тогда думал, что все правильно, логично. Я хотел, чтобы она была рядом.

– Только способ выбрал странный.

– Я думал о том, что закончится задание, и что потом? Ее пошлют на другое, и она улетит. Неизвестно на сколько времени. И я останусь один.

– И что она сказала?– Кэл смотрел на Лина странным взглядом. Так смотрят психологи, когда лучше тебя понимают ситуацию и ее причины, но хотят выслушать твою версию.

– Сказала, что не может этого сделать. Не станет бросать все, для чего работала, бросать свой мир. Тогда я в запале спросил «неужели я этого не стою?». А она развернулась и ушла. И вот вчера на свадьбе Алетты и Энди, я подошел к девушке и спросил ее, не страшно ли? Ведь у них похожая ситуация. А она улыбнулась и сказала, что нет. Она настолько ценила свою любовь, что готова была ждать Энди столько, сколько понадобится. И я тогда подумал, неужели я, действительно, просил слишком много?

– Ох, дружище. Да, просил. Ты видел ее отношения со своим экипажем? Они друзья! Ей нравится ее жизнь. Зарина любит свою работу и хочет выполнять ее там, где она есть, с теми, кто сейчас рядом. Девушка чувствует себя частью чего-то большого и хорошего. К тому же, любит свой мир. А ты попросил, чтобы она отказалась от всего ради тебя. Перестала быть частью команды, перестала участвовать с ними в различных заданиях, и только слышала об их приключениях из рассказов. И потом сидела и представляла, как бы хотелось к ним назад. Поменяла свой мир на твой. Ты попросил, чтобы она заменила свои мечты твоими, свою жизнь твоей. Это ты называешь любовью?

– Нет.

– Поставь для наглядности себя на ее место. У тебя тоже хорошие дружеские отношения с экипажем, родной мир, положение в обществе. А она бы попросила тебя бросить все, перейти в ее экипаж, переселиться на Землю, и служить уже Земной Федерации. Что бы почувствовал ты в таком случае?

            Лин представил то, что сказал Кэл, и внутри противно заныло. Он бы не смог. От одной только мысли об этом становилось тоскливо, будто разом смыло все краски жизни. Адмирал только сейчас понял, каким был лицемером. Правильно сделала Зарина, что отказалась. Лин полюбил ее сильной и свободной, а потом захотел прогнуть под себя. А ведь мог и сломать. Идиот, какой же он идиот.

– Я вижу, ты понял всю глупость и жестокость своих претензий.

– Понял.

– Хорошо. А теперь подумай, чего ты хочешь?

– Я люблю ее, Кэл. Я хочу вымолить ее прощение, и попросить дать мне второй шанс.

– И ты готов к тому, что она будет улетать на задания без тебя? На месяц? Дольше?

– Все равно! Как сказала Алетта, страшнее, когда некого ждать.

– Ты понял.

– Да. Спасибо тебе.

– Для меня будет лучшей благодарностью – видеть, как вы с Зариной счастливы.

– Она завтра улетает в отпуск на месяц.

– Ну, сейчас уже поздно идти к ней – ночь на улице. А вот завтра утром приди и скажи ей все.

– Я так и сделаю. Спасибо, Кэл.

– Пожалуйста, всегда рад дать тебе мысленного пинка. Физического тоже могу, если надо.

– Да ноги коротковаты!

            Мужчины рассмеялись, и дальше беседа пошла в менее болезненном русле. Домой Лин попал уже поздно. В полусне принял душ и упал на кровать…чтобы утром подскочить и понять, что проспал.

            Лин летел на машине в сторону космопорта на бешеной скорости. Времени было совсем в обрез. Заехав на территорию космопорта, адмирал выскочил из машины и побежал в сторону военного терминала. Уже у самых посадочных сканеров он спросил  работника порта о корабле Орин.

– Да, адмирал, они час назад прошли на посадку.

– Они еще не взлетели?

– Взлетели, кон. Минут десять назад. Все в порядке? У них были разрешающие документы.

– Нет-нет, все хорошо. Я просто хотел попрощаться.

            Лин развернулся и побрел назад. Он не успел. Не успел сказать Зарине так много. И теперь впереди месяц разлуки, за который может произойти все, что угодно. Девушка не знает, что Лин, наконец, прозрел и понял, что любит ее слишком сильно, чтобы позволить ей стать чужой. А теперь впереди месяц. И адмиралу остается только молиться, чтобы не было поздно.

Глава 22

            Мама смотрела на меня и не верила. Когда она вернулась с работы, а я так запросто вышла из комнаты, мама уронила на пол вещи.

– Зарина?

– Привет, мам.

– Доченька!

            А дальше пошли слезы, объятия и причитания, что не позвонила, не предупредила. Мама быстро позвонила папе и заставила его все бросить и приехать, а сама почти бегом отправилась на кухню сооружать праздничный ужин. Свою помощь я даже предлагать не стала – не примет. Вместо этого тихонько села на стул, чтобы не мешаться под ногами и стала наблюдать за быстрыми профессиональными движениями.

– Ну как ты, рассказывай!

– Нормально, мам. Получила кританскую медаль за мужество.– У мамы из рук выпал нож.

– Что? И ты говоришь об этом так просто?

– Ну, прости, фейерверков нет.

– Поздравляю!– Мама подошла и крепко обняла меня.– А за что дали?

– Я своей отвагой помогла посадить преступников за решетку,– эти слова я сказала с торжественным выражением лица.– Но Лин все еще считает это сумасбродством.

            Только произнеся это, я поняла, о чем сболтнула, улыбка медленно исчезла с лица. Упоминание этого имени отдавалось болью внутри. Мама догадалась, что тут что-то не так.

– А кто такой Лин?

– Я тебя знакомила с ним тогда на базе, помнишь?

– Тот кританец?

– Да.

– А кто он?

– Адмирал.

– Нет, милая, я имела в виду – кто он тебе?

– С чего ты взяла, что он мне «кто-то»?

– По твоему голосу. В нем была нежность. И по тому, как легко его имя соскочило с твоего языка, будто ты говоришь его по триста раз на дню. Так, кто он?

            Я отвела взгляд и посмотрела в окно. Там шелестела зеленая листва, светило закатное солнышко, проезжали по своим делам машины. Там шла своим чередом жизнь. А я ощущала, будто моя жизнь пошла без меня. Как объяснить маме, кто он?

– Ты любишь его,– это был не вопрос – констатация факта. Мама отложила нож и овощи и сосредоточила внимание на мне.

– Да.

– А он тебя?

– Тоже.

– Тогда почему у тебя такое траурное лицо?

– Мы расстались.

– В чем причина?

– В моральной расовой несовместимости.

– Прозвучало, как откровенный бред. Не расскажешь подробнее?

– Мы были вместе месяц. А потом кое-что случилось. Лин сказал, что после окончания операции я должна подать рапорт и перейти в его экипаж.

– Зачем?

– Чтобы все время быть рядом с ним. Мой экипаж могут отправить на другое задание, а Лин не хотел, чтобы я куда-то улетала.

– А ты не хочешь этого?

– Быть с ним – хочу, а вот бросать ради этого все остальное – нет.

– Но ведь в любви всегда чем-то жертвуют.

– Нет, мам. Жертва – это не любовь. Любовь – это компромиссы. Любовь – это уважать решения другого и принимать его таким, какой есть, ставить его интересы равными своим. Если для счастья одного другой вынужден пожертвовать всем, то у них ничего не получится. И такое счастье продлится недолго. Если бы я это сделала, знаешь, что было бы дальше? Я бы начала тосковать, все чаще улыбаться на публику, чтобы думали, что я счастлива. Стала бы больше отдаляться, чаще бывать одна. Лин бы начал не понимать, злиться, а я – обвинять его. И все закончилось бы взаимной горечью и обидой. Я просто не стала до этого доводить. Предпочла сохранить свою жизнь такой, пусть и без него.

– Ох, милая. А ему ты это все сказала? Он знает, насколько для тебя невозможны и неприемлемы его просьбы?

– Нет, не говорила. Я тогда была так шокирована услышанным, и тем, что Лин не понимает меня, что просто ушла.

– Молча бросила его?

– Нет. Тогда я просто пошла прогуляться. Расстались мы позже.

– Зайка, тебе нужно с ним поговорить, объяснить свою точку зрения. Если он любит тебя, то поймет.

– Может быть. В любом случае, сейчас у меня отпуск, и я хочу отдохнуть.

– А вот это отличная идея!

            Мама вернулась к готовке, а я решила пройтись по дому. То тут, то там взгляд натыкался на знакомые вещи, с которыми было связано так много воспоминаний, фотографии разных этапов жизни, приятные глазу мелочи. Вон ту игрушку я выиграла в тире, а тот полосатый цветной плед подарила маме на день рождения, а здесь была статуэтка, которую просто купила, потому что понравилась. Она была в виде танцующей девушки, которая наклонилась назад. Здесь все такое родное, свое. Это был дом, который хранил воспоминания, я могла представить, как валялась на диване и смотрела фильмы, сидела на подоконнике, глядя в окно на падающий снег. Здесь везде была я, моя душа. Я бы не смогла отказаться от этого.

            Вскоре домой вернулся отец и первым делом крепко обнял меня. Очень крепко. Зарастающие переломы дали знать о себе.

– Ох, пап, полегче.

– Что такое?

– У меня там чуть-чуть поломаны ребра.

– Что?– Мама смогла услышать это и прибежать из кухни.– Почему ты ничего не сказала? Откуда переломы?

– Ваша дочь совсем не умеет драться. И вот прилетело на последней операции.

– Еще кто-то пострадал?

– Нет.

– Тогда я не понимаю, почему при куче мужиков страдаешь именно ты?– Нахмурился папа.

– Потому что из всех, в неприятности влипаю именно я. Пап, они и так меня постоянно вытягивают из передряг.

– Представляешь,– мама повернулась к папе и уткнула руки в бока,– ей кританцы дали медаль за мужество!

– Правда? Поздравляю! Горжусь тобой! Уже представляю, как утру нос задавакам на работе. Их доченьки могут только мечтать о таком. Это тебе дали за последнюю операцию?

– Нет, за прошлую. За эту операцию медаль надо давать Алетте.

– Это кто?

– Моя подруга и жена Энди. Они познакомились и поженились на Критании.

– Так быстро?

– Да.

– А ты чего теряешься?– Удивился отец.

– Ничего она не теряется!– Успокоила его мама.– Все идет по плану. Хороший мужчина у нее!

– А ты откуда знаешь?

– Я знакома с ним!– Отец только диву давался.

– Когда успела? Она дома всего полдня!

– В прошлый ее прилет.

– И ничего мне не сказала?

– Тогда они еще не были парой.– А я в этот момент вспомнила недоразумение, связанное с тем знакомством, и рассмеялась.

– Мам, а знаешь, как я потом расплачивалась за это знакомство?

– Расплачивалась? Что это значит?

– У кританцев, если женщина знакомит мужчину с родителями, значит, у нее есть серьезный интерес к мужчине. А если мужчину при этом угощают домашней едой, значит интерес брачный. Представляешь его удивление и непонимание? Я совсем недавно заехала ему пощечину, а теперь мечу на место жены.

            Родители тут же расхохотались, представляя эту ситуацию.

– А как он отреагировал? Что делал?

– Некоторое время поглядывал на меня пристально, а потом спросил, знаю ли я их традиции. К тому времени я уже была посвящена в них – мой экипаж полег со смеху, когда я им рассказала – поэтому я все честно рассказала и извинилась за произошедшее.

– Ох, милая, ну ты даешь. Кстати, я помню свое приглашение твоих сослуживцев в ресторан. Ты их приведешь? Тем более, есть такой отличный повод – недавняя свадьба.

– Хорошо, мам, я созвонюсь с ними и позову.

            Как только был готов ужин, мы сели за стол. Аромат домашней еды действовал умиротворяюще. За столом папа рассказывал о своей работе, мама говорила о новых рецептах, продуктах и приправах, которые недавно доставили с Лории и Салдании. Такая простая домашняя болтовня наполняла меня теплом. Это мой дом, моя семья. Они любят меня, как есть, априори, и всегда поддержат и помогут. И я, оказывается, так сильно по ним соскучилась.

            После ужина мы сидели в гостиной, и пили чай. Родители рассказывали мне последние новости, которые я пропустила. А потом я ушла в свою комнату. Сегодня я засыпала в своей старой постели, вдыхала знакомый запах кондиционера для белья, обнимала одеяло и улыбалась.

            На следующий день, гуляя по знакомому с детства городу, я позвонила кэпу.

– Привет, Зарина, уже соскучилась?

– Конечно! Целый день экипаж не видела! У меня есть предложение. Мама пригласила всех в ресторан. Она там работает шеф-поваром. Хочет поблагодарить тех, кто постоянно спасает мою задницу.

– Понятно,– рассмеялся капитан.– Я созвонюсь с остальными и соберу их. Какой-то определенный вечер?

– Нет, в любой удобный.

– Хорошо, я потом перезвоню тебе.

– Спасибо, кэп.

            Я убрала гаджет в сумку и прыгнула в подъезжающий электробус. Сегодня в моих планах была экскурсия по любимым местам. Я хотела сделать больше фотографий в этом отпуске, чтобы потом, находясь в другом мире, или рассекая черноту космоса, я могла посмотреть на них и вспомнить. Вспомнить, как была там счастлива, вспомнить, ради чего я все это делаю.

***

            За столом собрался весь экипаж. Алетта сидела рядом с Энди и любопытно блестела глазами. Она никогда не была за пределами Критании, и теперь девушке все было интересно и ново. Понимаю ее в этом. Как только мы приехали в ресторан, нас проводили в отдельную кабинку, где уже был частично накрыт стол. На нем стояли легкие закуски и напитки. Когда все расселись, к нам зашла мама. Она окинула всех взглядом и улыбнулась. Взгляды команды тоже скрестились на ней, потом перешли на меня, и заметили внешнее сходство.

– Добрый вечер. Я очень рада, что вы смогли сегодня собраться здесь, и я благодарна вам за то, что вижу свою дочь счастливой. Для нее вы все друзья, и эта дружба очень ценна. Еще она говорила, что вы постоянно достаете ее из передряг. И за это я, как мать, благодарна. Зарина говорила о том, что недавно у вас была свадьба,– мама перевела взгляд на Алетту.– И я хочу поздравить вас с этим событием и пожелать любви и счастья. Держитесь друг за друга.

– Спасибо,– ответом был нестройный хор смущенных голосов. Но я была краснее всех.

– Пожалуйста. Я специально не стала готовить что-то конкретное, чтобы вы могли сами выбрать то, что хотите попробовать. Могу только посоветовать по вашему вкусу. Если есть вопросы – задавайте.

            И понеслось объяснение блюд, приправ и вкусов. Кто-то хотел рыбу, кто-то мясо, кто-то овощи, морепродукты. Мама успевала ответить и посоветовать всем.

– Она у тебя классная,– шепнул мне Алекс, сидящий сбоку.

– Я знаю, спасибо.

– Передряги?

– Я не стала пугать ее и говорить, что вы уже трижды спасали мне жизнь. Про последнюю операцию она знает только то, что мне сломали ребра. И то, только потому, что папа решил меня крепко обнять.– Алекс понимающе хмыкнул.

– Хорошо, мы не проболтаемся. И знаешь, ты тоже наш друг, и мы рады, что пилотом назначили именно тебя.

            В его взгляде было столько теплоты, что мое сердце буквально вспыхнуло. Я обняла Алекса, пытаясь хотя бы этим показать, как приятно мне слышать такие слова.

– Спасибо.

            Пока мы обнимались, все успели сделать заказы. Мы не стали отставать и заказали мясо под белым соусом с салданскими специями, и овощи на гриле с зеленью. Мама ушла выполнять заказы (естественно, не одна), а мы накинулись на закуски. Снова в нашей компании зазвенел смех, споры и дружеские подтрунивания. И я еще раз убедилась в том, что сделала правильный выбор. Потерять все это было бы для меня самой большой ошибкой.

Глава 23

            Сегодня я решила остаться дома. Приготовить что-нибудь вкусное, почитать книгу и просто отдохнуть. До обеда я успела сделать панкейки и приготовить глинтвейн. Когда моя рука уже тянулась к тарелке, в дверь позвонили. И кто там может быть? Кто-то из ребят приехал? Я подошла к двери и открыла ее. И чуть не села там же, где стояла. За дверью стоял Лин.

– Привет.

– Привет,– растерянность и удивление скользили в моем голосе.

– Не ожидала?

– Уж точно нет! Проходи,– я отодвинулась в сторону, пропуская мужчину. Лин вошел, оглядываясь по сторонам.– Пойдем на кухню. Ты же не за рулем?

– Нет.

– Глинтвейн будешь?

– Что это?

– Вино с пряными специями.

– Вкусно?

– Мне нравится. Есть еще пан…ну, вот эти штуки,– я показала их Лину, все равно название не знает.– И есть шоколад.

            Сердце забилось сильнее, внутри скручивалось волнение. Что он здесь делает? Чтобы не показать, как трясутся мои руки, я разливала глинтвейн, стоя спиной к мужчине. Достала тарелки, приборы.

– Как ты?– Тихий голос Лина заставил меня немного вздрогнуть.

– Хорошо. Вчера с ребятами в ресторане сидели. Мама их всех накормила.

– Она вкусно готовит. Я помню. Зари, посмотри на меня.

            Прикусив губу, я медленно повернулась и посмотрела на мужчину. Его взгляд выражал столько всего, что я запуталась, потерялась. Лин стоял, прислонившись бедром к столешнице.

– Зари, прости меня.

– Лин, мы уже говорили об этом.

– Нет, об ЭТОМ мы не говорили. Я эгоистичный засранец.– Нет, это уже что-то новенькое.– И мне очень жаль, что я давил на тебя. Я был не прав. Мне понадобилось время, чтобы разобраться и понять, о чем, в действительности, я тебя попросил. И мне стало противно от себя самого. Я полюбил тебя смелой и свободной, а потом захотел привязать. И спасибо тебе, что не согласилась на это. Я много думал, поставил себя на твое место и осознал, насколько жестокой была моя просьба. На свадьбе я разговаривал с Алеттой, и она сказала очень хорошую фразу. «Страшно, когда некого ждать». В этой девочке оказалось больше мужества, чем во мне. И я понял, о чем она говорила. Время без тебя стало пустым. Возвращаться домой и знать, что тебя там не ждут, что тебя больше никто и нигде не ждет, и тебе ждать тоже некого – это было очень страшно. Я знаю, что причинил тебе боль, из-за меня ты попала в лапы к Миралю. Ты не винишь меня, но я никогда не забуду того ужаса, который испытал. Я боялся, что потерял тебя, что у меня не будет шанса сказать тебе, как я люблю тебя. Боялся, что ты погибнешь, и к тому же, твоим последним воспоминанием будет наш разговор. Это причиняло мне физическую боль. Но теперь ты жива, и находишься среди людей, которые любят и заботятся о тебе. А я так скучаю по тебе. Каждое утро я просыпаюсь и понимаю, что ты больше не моя, вечером засыпаю в холодной постели с холодной душой. Мне не хватает твоего тепла, нежности кожи, запаха волос, твоей улыбки и смеха. Я стал неполноценным, стал калекой. В ночь перед вашим отлетом я допоздна засиделся у Кэла. Мы поговорили с ним, он помог мне посмотреть на ситуацию под другим углом. А утром я проспал. Когда прибежал в космопорт, мне сказали, что ваш корабль взлетел десять минут назад. Я опоздал. Сначала я хотел дать тебе этот месяц на отдых. Но потом понял, что больше не выдержу. Ни дня. Зари, я прошу у тебя второй шанс. Пожалуйста, дай нам его. Дай шанс нам снова быть вместе, не стать чужими друг другу. Конечно, если ты все еще любишь меня.

            С каждой фразой во мне надламывалась стена холода, сковавшего мое сердце. Каждое слово добавляло трещину в общий рисунок. В горле давно уже образовался целый ком, поэтому я прикусила нижнюю губу, чтобы не разреветься. Лин был искренен сейчас, я видела это по его глазам, чувствовала в интонации. И я оживала. Дать нам второй шанс? Конечно, я его дам! Но вот ответить я не могла, голос меня не слушался. Поэтому я просто кивнула и посмотрела на Лина глазами полными невыплаканных слез. Он понял. Сделал эти пару шагов, которые нас разделяли и крепко обнял меня, что стало спусковым крючком. Я все же заплакала.

– Спасибо! Спасибо тебе! Я обещаю, теперь ты будешь плакать только от счастья.

            Лин целовал мои щеки, лоб, макушку, все, до чего мог дотянуться. А я сжимала его в объятиях и таяла. Позволяла боли уйти вместе со слезами, заменяла ее теплом и любовью, которые все это время были заперты во мне глубоко внутри. Когда слезы закончились, я смогла говорить.

– А знаешь, я разговаривала с мамой о тебе. Ты ей понравился. Она сказала мне поговорить с тобой, когда вернусь. И я собиралась.

– Правда?

– Да.

– И что бы ты мне сказала?

– Объяснила бы ситуацию с моей стороны, как вижу ее я. Я вот вчера сидела на ужине с ребятами, и было так хорошо, тепло вместе. Они мои друзья, и я рада быть частью их экипажа, быть частью команды. Алекс сказал, что они тоже мне рады. И я в очередной раз поняла, что не смогла бы отказаться от этого. К тому же, это мой мир, мой дом, здесь моя душа и сердце, моя семья. Как я могу…

– Никак. Прости меня за это.

– Ничего, теперь все хорошо. А как ты видишь теперь наше будущее?

– Пусть оно будет счастливым. Других планов я не строю.

– Спасибо, мне достаточно этих.

            А дальше мы все же дошли до панкейков с шоколадом и глинтвейна. Лину понравился напиток. На кухне воцарилась душевная атмосфера, мир как-то вдруг стал светлее, ярче. У жизни появилось много новых граней и красок, а все потому, что я любила и была любима.

            Вечером вернулись родители и застали нас с Лином, сидящих на диване. Мама сразу смекнула, что мы уладили свои разногласия, это было ясно написано на наших лицах. А отец удивился увиденной картине. Тогда я познакомила их. Вечер прошел в теплой семейной обстановке. Лин очаровал обоих родителей, они одобрительно смотрели на него, задавали кучу вопросов. Когда мы решили прогуляться по вечернему городу, мама шепнула Лину «береги ее, она любит тебя», тот улыбнулся и ответил «обязательно».

            Мы гуляли по ночным улицам, держась за руки. Но при этом больше смотрели не на окружающий пейзаж, а друг на друга. Мы так соскучились друг по другу, что теперь не могли надышаться, насмотреться. Хотелось еще ближе.

            Этой ночью я не вернулась в родительский дом.

Эпилог

Кэл стоял среди остальных гостей и с радостью смотрел на друга и его невесту. Зарина сияла улыбкой и счастливым взглядом, в котором светилась любовь. Они были в летнем ресторане, вокруг все украшено цветами и лентами. Состав празднующих был тем же, что и на прошлой свадьбе – два экипажа. Только теперь здесь были и родители Лина и Зарины. Девушка так отчаивалась из-за того, что ее родители не могут быть на ее свадьбе, что Кэл втайне подключил свои связи и смог добиться, чтобы их доставили сюда. Лицо Зарины было непередаваемым, когда, открыв дверь, она увидела перед собой маму с папой. Куча слез, визгов и объятий. Потом она заметила Кэла сзади них и догадалась, чьих это рук дело.

– Спасибо! Ты не представляешь, что сделал для меня!

– Это тебе подарок на свадьбу.

– Спасибо, он самый лучший!

            И вот теперь невеста была абсолютно счастлива. Они с Лином произнесли клятвы, и их брак был зафиксирован. Отовсюду слышались поздравления, хлопки открываемых бутылок. Кэл смотрел на это и вспоминал историю счастливых молодоженов. У них все происходило стремительно, в перерывах, и даже во время операций. Если решаться, то в омут с головой, если любить, то полностью, всем сердцем, если рисковать, то всем. Зарина была смелой девушкой, которая до последнего боролась за то, во что верила, даже в ущерб себе. Она буквально влетела в жизнь закрытого и строгого Лина. Влетела и тут же отметилась в ней пощечиной. Адмирал будто очнулся от нее. Проснулся, осмотрелся и заметил перед собой удивительную и яркую девушку. Пусть, не сразу, он начал борьбу за нее. Иногда даже с самим собой. А иногда с теми, кто хотел забрать. Лин победил. И теперь держал ее в руках. А девушка счастливо улыбалась. Она была, будто маленькая прекрасная птичка, присевшая на руку. Чудо. Однажды Лин попытался захлопнуть ладошку, чтобы поймать эту птичку, и она улетела. Хорошо, что он вовремя понял – любовь нельзя пленить, она исчезнет, погибнет. Можно только вот так держать ладошку открытой, чтобы птичка сама захотела сесть туда, чтобы знала, что вольна улететь в любое время, но не хотела. Ибо здесь о ней заботились. Адмирал научился этому, пока не стало поздно, и птичка вернулась, поверила вновь.

            Какое будущее ждало их теперь – неизвестно. Путь долог, в нем полно поворотов и ухабов. Но Кэл хотел сделать ради своих друзей еще кое-что. Он никому не сказал, но уже начал разговаривать с нужными кританцами, чтобы на планете можно было открыть что-то вроде посольства от Земной Космической Федерации. Чтобы ни Энди, ни Зарина не разрывались в будущем, когда их семьи пополнятся. Чтобы у них был выбор. В идеале, Кэл хотел бы, чтобы весь экипаж Орина потом перешел на работу в посольство. Они продолжали бы служить и летать, но основная работа была на Критании. К тому же, это позволило бы часто летать на Землю – их родину –  и не тосковать по ней. Позволило бы сделать далекие звезды близкими.

            Но пока это были только начальные разработки, фундамент будущего. И пока можно было отвлечься от мыслей о будущем и насладиться настоящим. Ведь вся наша жизнь – это то, что есть сейчас. А сейчас были счастье, радость и любовь.

Конец