Текст книги "Сказание о мертвом драконе (СИ)"
Автор книги: Ad Astra
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Пролог
Ночи в Арбе всегда были холодными. Раскаленная ярким днем пустыня быстро остывала, стоило солнцу исчезнуть за идеально ровной полосой горизонта. С наступлением темноты виднеющиеся вдали барханы напоминали своими изгибами морские волны, мрачнеющие под покровом ночи. Лунный свет почти не касался этих земель своим холодным голубоватым отблеском – небом над огромной пустыней правили звезды. Их было так много, что глаза, не сосчитав и десяти точек, начинали болеть от удивительной красоты, которой не переставали любоваться даже местные жители. Смотря на сияющее великолепие, невольно хотелось протянуть руку и дотронуться пальцами до далеких драгоценных камней, сверкающих над жестокой пламенной пустыней. Что хотела сказать природа, создавая свои прекрасные творения в самых опасных местах этого мира?
Почтовый ящик, окруженный низкорослыми акациями, хлопал своей крышкой каждый раз, когда оттуда вылетало очередное письмо. Конверты, маленькие коробочки, пакеты – все они замирали в воздухе на несколько мгновений, крутясь рядом с горящим факелом, а после исчезали в направлении, где жил адресат. Пламя, что было единственным источником света в этом месте, совсем не грело, и на смуглой коже уже отчетливо выступали мурашки. Постучав сандалией по мощеной камнем дорожке, чтобы вытряхнуть оттуда песок, я в очередной раз обошла акации, вздрагивая при каждом хлопке почтового ящика. Все же надо было взять с собой теплую куртку, однако, я была так взволнована, что вспомнила о ней, стоило мне прийти на место. Это ожидание выматывало, но мерзнуть у почты в ожидании письма не было хорошей идеей.
В ночном воздухе раздался прерывистый крик сокола, пролетающего где-то неподалеку. Шум его крыльев поглощался свистящим ветром, что заносил недавно убранные дорожки песком. В звуках пустыни есть особый шарм: эту неповторимую мелодию, ощущаемую кожей, можно услышать лишь здесь. И если бы мне дали всего одно слово на описание торжествующего в такие моменты чувства, то я бы назвала его свободой. Однако какой бы прекрасной ночь в Арбе ни была, она оставалась такой же холодной, и сегодня я впервые за двадцать один год это забыла.
Сегодня, сегодня, сейчас…Я повторяю это, как проклятая, мечусь от акации к акации, чтобы согреться, и не отрываю взгляд от затихшего почтового ящика. Неужели это взаправду сегодня? Четыре года, одна тысяча четыреста шестьдесят дней – я жила ими, дожидаясь момента, когда получу письмо с ответом, когда протяну руку к мечте всей своей жизни. Каждый раз перед сном я представляла, как распаковываю конверт, как со всех ног бегу домой, чтобы рассказать о своем поступлении в одну из лучших академий, и как дотрагиваюсь руками до самих небес. Вот только я совсем не думала о том, что же делать, если в письме обнаружится отказ. На вступительном экзамене я отлично справилась с самой сложной частью, и кто бы мог подумать, что я застряну на простых заданиях. В случае провала я могла бы попросту поступить в другую академию, но не в этом случае. Факультет моей мечты есть лишь в одном месте, и, если я не поступлю туда, то лучше уж посвящу еще один год подготовке, чем выберу иной путь.
Академия Диаррель стоит аккурат на границе земель эльфов и пустынников. Словно сама судьба даровала мне этот шанс, позволив родиться в пустыне и стать неотъемлемой её частью. Факультет всадников для меня не просто цель и даже не мечта, это подобно смыслу жизни, ради которого хочется из кожи вон лезть лишь бы приблизиться хоть на шаг к заветному. Моя мама не против моего поступления в академию, однако, она не хочет, чтобы я записывалась на факультет всадников. Этот выбор означает опасное будущее, но он стоит того. Это мой выбор, последствия которого я приму вне зависимости от тяжести. Все для того, чтобы коснуться облаков.
Почтовый ящик раскрылся, и вверх медленно выскользнуло письмо. Прижав закоченевшие пальцы к груди, я во все глаза уставилась на печать грифона, красующуюся на воске, скрепляющем конверт. Вот он. Этот день. Этот момент. Теперь руки точно дрожат не от холода. Все происходящее было для меня настолько судьбоносным, что я от волнения подавилась слюной и громко закашлялась, пропустив полет письма к моей трясущейся персоне. Конверт был несколько вздут, и, надеюсь, что сложенные в него бумаги не описывали отказ с подробным ответом на вопрос «Почему?». Мой живот пронзительно заурчал, где-то за грудиной сильно жгло, и меня, как и всегда в ответственные моменты, начало тошнить. Как только я коснулась пальцами письма, оно тут же потеряло способность к левитации и упало на песок из моих трясущихся рук. Нужно успокоиться, открою его дома при всех и…Да кого я обманываю! Подняв конверт, я тут же сорвала печать, вытаскивая пять сложенных вдвое бумаг и впиваясь глазами в первую из них. С каждым словом, с каждой строчкой мое сердце начинало биться все быстрее, пока не ударило о ребра с такой силой, что я приоткрыла рот, издав при этом счастливый вдох. Академия Диаррель поздравляет Вас с поступлением на Факультет Всадников! Прижав письмо к груди, я громко запищала, скача с ноги на ногу и будя соседскую собаку, что начала громко лаять. Тело бросило в жар, хотя ночная прохлада впивался песчинками в кожу, и я, задыхаясь от радости, бросилась бежать в сторону дома. Ветер свистел в ушах, трепал волосы с обгоревшими концами и уносил с собой мой счастливый не заглушаемый писк. Двухэтажные домики с яркими магазинами и оградами, оплетенными местными колючками, проносились мимо один за другим, отражая своими стенами звук стучащих сандалий по дорожке. Я поступила, стану всадником, облечу весь мир и стану великим магом, которым будет гордиться моя семья! Как же быстро стучит сердце, я попросту не могу поверить в то, что более мечта не кажется такой далекой. Я так хочу скорее сказать об этом…Стоп. У самого дома я резко притормозила, косясь на светящиеся теплым золотом окна. Мама ведь так и не знает, что я написала заявление на факультет всадников…
Толкнув дверь вперед, я вошла в дом, вдыхая запах свежеиспеченных пирогов. Стоило одной сандалии слететь на пол, как из проема, ведущего на кухню, выскочил младший братишка, протягивая мне что-то в своем маленьком кулачке. Вскинув брови, я подставила ладошку, на которую тут же упал его очередной выпавший молочный зуб.
– Дейн, не боишься, что к семи годам останешься беззубым? – пытаясь выглядеть серьезной, я сняла второй сандаль, чувствуя своей макушкой сердитый и обеспокоенный взгляд мальчишки.
– На их месте другие вырастут… – шепелявя, сказал Дейн, задумчиво рассматривая свой молочный зуб.
– А вдруг… – начала уже было я, но из кухни послышался голос мамы.
– Фрида, он мне уже все мозги вынес, прекрати его пугать! Дейн, иди за стол и убери свои зубья в коробку! Вываливай свои богатства в другом месте!
Я еле сдержала смешок, наблюдая за быстро убегающим братишкой. Характер у мамы, что говорится, огонь. В деревне, откуда она была родом, по её словам, с иным характером долго не протянешь. Несмотря на строгий нрав, она очень любила всех нас, а уж семью мама создала большую: воспитывать шестерых детей не каждой женщине под силу. Однако с каждым годом дом пустел, а теперь и я собираюсь покинуть родное гнездо. Конечно, мама будет заботиться о папе и о Дейне, но даже мне понятно, как ей тяжело всех нас отпускать. Айрис, моя старшая сестра, уже вышла замуж, два брата-близнеца отправились работать к эльфам, а Джанет устроилась наемником в гильдию. Мама рада, что каждый из нас нашел свой путь, но она безмерно скучает.
Зайдя на кухню, я встретилась с широкой и красивой улыбкой моего папы. Он перевел взгляд с письма, которое я сжимала в руке, на мое лицо и довольно кивнул, не говоря ни слова. Я гордилась своей семьей, ведь о любви папы к моей маме легенды ходили, настолько сильными и яркими были эти чувства, не угасающие уже столько лет. Я и сама мечтала о таких отношениях, мечтала встретить того самого и прожить с ним счастливую жизнь, как у моих родителей. Однако вот в чем в чем, а в любви мне не везло.
– Ну, что ты встала? Садись, рассказывай, мы же тоже ждем, – вытерев руки о передник, мама ласково улыбнулась. Несмотря на возраст, она, как и папа, выглядела очень молодо. Полагаю, это воздействие брачного договора, который она заключила с мужем – долгоживущим пустынником.
– Прошла, – счастливо улыбнулась я, быстро отдавая конверт папе, что тут же пробежался глазами по заявлению.
– Ты большая умница, – ответил он, раскрывая свои руки для объятий, в которые я тут же попала, – я горжусь тобой.
Я даже засмущалась, вжав голову в плечи и похлопав себя по щечкам. Папа с самого начала поддержал мою идею, и это давало силы двигаться дальше несмотря ни на что. Но стоило маме взять письмо, как моя улыбка сползла на нет. Как и её улыбка.
– Фрида, – произнесла она таким голосом, что мне захотелось выпрыгнуть в окно, – это что это? – потрясла она конвертом, кусая губы изнутри. Так она делала всегда, когда злилась. – Мне казалось, мы поняли друг друга. И что я вижу?
Я никогда не умела спорить с мамой и не любила этого делать. Практика показывала, что мама всегда оказывалась права, однако, это совсем иная ситуация, поэтому я просяще посмотрела на папу. Тот выглядел очень спокойным и довольным.
– Ани, мы не имеет права идти против мечты нашей дочери. Если она жаждет этого, то почему бы нет?
– Прекрасно, – беспристрастно сказала мама, сев на лавку и взмахнув руками, – я напрягала свою матку, чтобы моя дочь убилась об скалу!
– На этот факультет принимают очень мало людей… – я решила вставить свои пять копеек.
– Конечно! Потому что на этот факультет никто не поступает! Фрида, мы же столько раз обсуждали, как это опасно. Зачем тебе быть всадником? Ты и на моем горбу прекрасно катаешься!
– Мам, я…
– Это ж надо было! Ещё и втихую сговорились за моей спиной. Дейн, не бери пример со своей полудурошной сестры.
– Она будет осторожна, – сказал папа, просматривая остальные бумаги, – Фрида – ответственная девочка, вспомни, как она готовилась к этому поступлению. Всадники, так всадники. Зато в будущем сможет устроиться на хорошую работу.
Мама, собираясь уже было что-то сказать, замолчала, плотно сжав губы. Я почувствовала себя виноватой и, потупив глаза, молча села за стол. Мечта исполнилась, но отчего-то радость медленно утихает. Я хотела, чтобы все одобрили мой выбор, а получалось, что я движусь к цели путем обмана.
– Дай мне остальные бумаги. Что там? – внезапно спросила мама, забирая у папы письмо.
– Нужно будет оплатить общежитие и форму.
– А почему форма стоит столько? Судя по цене, её ректор делал из кожи невинных дев.
– Академия известная все-таки, да и форма на заказ, – усмехнулся папа, протягивая маме очередной листок. – Посмотри, тут уже есть список всех её одногруппников. С портретами. Чего только сейчас с помощью магии не делают.
– А ну-ка, – произнесла она, внезапно улыбаясь, – дай мне посмотреть. О-о-о, вот это портреты. Фрида, ты тут выглядишь так, будто только узнала, как дети появляются.
Я смущенно опустила голову. На губах вновь играла улыбка. Все-таки папа был прав: долго злиться мама не может.
– Ты бы хоть челку поправила, чтобы она ровненько над глазами шла, а тут в разные стороны торчит. Ой, а это что за краля. Ну, вот крыса, по лицу видно! Фрида, посмотри.
– Ани, прекрати обзывать людей.
– Да ты сам погляди! Это вот ваша порода, вы всех людей хорошими считаете. А если человек – гов…
– Ани, я понял. Кто эта девушка? – обратился папа уже ко мне.
– Я её на вступительных экзаменах не видела, – на портрете была изображена девушка явно аристократического рода. – Какая-то Жозефина фа Ориаль…
– Ой, даже не читай дальше. Не надо нам элитных таких. Она навозу нюхнет и сознание потеряет. А вот мальчик…Ну, портрет в этом же ряду. У него волосы зеленые еще.
– Тоже какой-то аристократ, – сказала я, смотря на имя, – его на вступительных не было.
– То есть элита у нас экзамены не сдает, да? Учиться, видимо, также будут…А вот подруга твоя Кайса, она же тоже в Академию поступила?
– Да, но на другой факультет, – я еще раз посмотрела на свою фотографию в самом конце. Значит, прошла в числе последних…Действительно, такая напуганная на портрете. Так уж сложилось генетически, что все мои братья похожи на маму, а сестры – на отца. Я же получилась, как некая смесь. Волосы светло-русые, как у папы, даже с некой рыжинкой, а глаза зеленые, как у мамы. Нос курносый, губы пухлые, ресницы почему-то черные, зато длинные – и вот портрет девочки лет пятнадцати, которой никто не дает двадцать один год. Алкоголь мне не продают, бабушки на улице постоянно спрашивают, как дела в школе, а я злюсь и пытаюсь сделать свой вид хоть немного взрослее.
– Лоинел, раз ты вспомнил молодость и опять начал втихую творить невесть что, то скажи мне, на чьем горбу моя дочь будет всю учебу таскаться?
– Я писал Родрешу. Раз он теперь в Совете Драконов, значит, ему не составит труда найти кого-то, кому нужна эта корка об обучении. Надеюсь, поможет, пришлет кого.
– Он сейчас найдет, – медленно сказала мама, почему-то отрицательно качая головой, – просьбы-то он выполняет охотно, а нам потом расхлебывать. Строит из себя полководца, а на деле…
– Ты сама слышала, что напарника найти трудно. Несмотря на выгоду и преимущества, мало кто готов работать в паре даже короткий период. Настоящими могущественными всадниками становятся только те, кто найдет своего напарника. В противном случае это будет обычная жалкая корка об образовании.
Я удивленно посмотрела на своего папу. Он знает даже это? Да, быть всадником очень престижно. Многие, кто закончил этот факультет, ныне работают в военной сфере в разных государствах, но те, кто нашел своего напарника на всю оставшуюся жизнь, достигают таких высот, о каких никто и не помышляет. Это лотерея, в которой я хочу выиграть. Даже, если мне не повезет, я хочу в будущем найти кого-то, у кого будут такие же мечты, как у меня.
– Замудренно как-то. Как сказала бы твоя тетя: «Лучше не напарника, а мужика себе в Академии найди». Может, даст тебе Родреш сейчас грифона какого-нибудь, влюбитесь и будете во всадников уже дома игр…
– Мам! – щеки тут же обдало жаром. Почему так стыдно слушать об этом? Врать самой себе я не буду, было бы действительно здорово встретить свою любовь вот так, к тому же тогда мы всегда будем вместе, а значит, станем теми всесильными всадниками, которых помнит история!
Папа громко рассмеялся, вновь складывая все бумаги в конверт.
– Что ж, в таком случае надо собирать вещи. Будь умницей, Фрида.
– Не разноси Академию и не пропивай деньги, которые мы будем присылать, – добавила мама, надкусывая кусочек пирога.
– Я не пью, – снова улыбнулась. – Вот увидите, у меня все получится!
Глава 1
На огромной площади, в центре которой возвышалась статуя основателя Академии, уже толпились сотни первокурсников, сжимающих в пальцах ручки больших чемоданов. На вступительных экзаменах людей было гораздо больше, и замерший тогда воздух пропитался волнением и страхом провала, что царил в сердцах даже самых сильных магов. Сейчас же аура заражала своим будоражащим волнением, предвкушением самостоятельной жизни, наполненной новых знакомств и приключений. Так, во всяком случае, казалось мне.
Главный учебный корпус представлял собой довольно мрачное темное здание, построенное в готическом стиле. Небольшие вытянутые окна, украшенные потускневшими витражами, толстые стены, полукруглые тяжелые двери, нервюрные своды – все это придавало зданию мистический, жутковатый, но в то же время завораживающий вид. Академия Диарраль является историческим достоянием, поэтому реставрируют её постоянно, даже, когда в этом нет острой необходимости. Вот и сейчас несколько магов, сидящих на метлах, оттирали шпиль одной из многочисленных башен. До сих пор не верится, что теперь я буду здесь учиться.
Отойдя несколько в сторону, я сжала в руках цветную брошюрку, которую мне дали на входе. В ней красовалась карта всей Академии с указанием корпусов. Если нажать на интересующее здание, то брошюрка тут же покажет всю информацию о нем – удобно и не нужно никуда бегать. Вот, к примеру, мое общежитие. На самой окраине Академии? Странно, я думала, что оно будет ближе. Судя по постройке, здание старое, а я тут уже губу раскатала, думала, что буду жить в новеньких отстроенных корпусах. Все-таки удивительное это место – будто отдельный маленький городок.
Я посещала Академию еще во время подготовительных курсов, поэтому с планом местности была знакома. Тогда же я познакомилась с другими студентами и, признаться честно, с нетерпением ждала встречи с ними. Как дела? Какой факультет? А какое общежитие? Я хотела вывалить эти вопросы на головы своих знакомых, но пока в поле моего зрения были лишь незнакомцы. Как же их все-таки много…А это лишь первый курс! Я снова взглянула на брошюрку. Расписание занятий, перечь кружков, в один из которых придется так или иначе вступить, график работы библиотек и столовых – обучение еще не началось, но уже все готово.
Вновь подняв голову, я оглядывала каждого, кто выходил из ворот, но все они тут же исчезали в других направлениях. Чем дольше я тут стояла, переминаясь с ноги на ногу, тем неудобнее мне становилось. Я не была провинциалкой, и, хотя и родилась в пустыне, росла в крупном городе, однако, здесь было так много выходцев из богатых и знатных семей! Это было видно по их одежде, манерам и по сопровождающим, что сновали там и сям. Но я здесь стою не просто так, сейчас с минуты на минуту я встречусь со своим напарником. Это слишком волнительно…Каким он будет?
На площадь из ворот выскользнул юноша. Надо же, мой одногруппник! Я узнала его по изумрудным волосам, завязанным в низкий хвост. Стоит ли мне здороваться с ним? Как говорила мама: «С богатым поведешься – бед не оберешься». Но мы же будем все-таки учиться вместе, к тому же вдруг…он тот самый. Я поняла, что покраснела, и опустила голову. Позади того юноши шла запомнившаяся мне Жозефина. Или крыса, как её охарактеризовала мама. Как можно по фотографии судить о людях? Она довольно горделива на вид, почему-то морщит нос, но ведь главное в человеке – душа? Или я чего-то путаю? Эти двое так и прошли мимо, наверняка уже знакомы. Изучая вчера список моих одногруппников, я поняла, что пять из них – аристократы. Надеюсь, что в общении это не скажется.
Как будет выглядеть мой напарник? Мне кажется, что он моего возраста. Брюнет или блондин? Какая разница! Интересно, как я выгляжу? Даже зеркала с собой нет…Нужно не стесняться, представиться, как положено, и быть искренней. Платье выглажено, челка в порядке, настроение боевое, так и надо продолжать! Из ворот выбежал юноша. Моего возраста! Такой милый: от бега его белые волосы совсем растрепались, лента, что связывала их, сползла к концу хвоста, он раскраснелся и тяжело дышал – явно спешил. Неужели? Блондин побежал в мою сторону, но так и пронесся мимо, оставляя за собой сладковатый аромат. Вот так и рушатся на глазах девичьи мечты. А ведь такой миленький, даже смазливый, я бы сказала, но мне такие и нравятся. Все, нужно прекратить смотреть на ворота, как на чудо света!
– Эм, простите, пожалуйста… – кто-то нерешительно тронул меня за плечо, и, обернувшись, я еле сдержалась, чтобы не издать нечленораздельные звуки, пугающие не только парней, но и нормальных адекватных людей. Блондинчик! Вблизи он еще очаровательнее! У него темные брови и пушистые ресницы, сам он очень хрупкий на вид, даже щупленький – милашка! У него чистые серые глаза и добрый-добрый взгляд. Пожалуйста, скажи, что ты… – Я ищу девушку по имени Жозефина. Вы же тоже с факультета всадников?
Крыса. Права была мама. Легкий румянец тут же спал с моего лица, но я сохранила волю, чтобы кивнуть в сторону, где я видела свою одногруппницу.
– Там, кажется.
– Вы меня выручили, спасибо! – улыбнулся он, и я печально посмотрела вслед убегающему блондинчику. Грифон ведь, да еще такой красивый. Ну, пока рано расстраиваться! Это все из-за тех слов, что в Академии я найду любовь! Если бы мама этого не сказала, я бы сейчас спокойно стояла и ждала, а не тряслась бы, как осиновый лист при виде смазливых мальчиков. Хотя, это не точно…
Такие дурные мысли, что самой тошно становится. Я приехала сюда учиться, а молодой человек…Это как сотрудники почты. Если о них забыть, они сами явятся. Мне нужно сосредоточиться на совершенно другом, к тому же я еще не видела своего напарника…Так, Фрида, прекрати! Нужно еще раз просмотреть брошюрку. В сотый раз. А ведь и правда, сколько еще мне тут ждать. Я бы уже давно выбрала себе комнату и раскладывала там вещи!
– Эй, здорова, – на этот раз за плечо меня не тронули, а потрепали. Да так, что у меня даже закружилась голова. Снова подсказать кому-то дорогу? Я тут не указатель, между прочим! Сдвинув брови к переносице, чтобы выглядеть максимально злобно, я обернулась. Однако голову пришлось задирать.
Мужик. Иначе и не скажешь. Даже мужлан. Мужище. Мужичулище. А перегаром от него несет за версту…Я сейчас задохнусь!
– Здравствуйте…
Он удивленно поднял густую бровь. Одну. Вторая была скрыта за черной повязкой, как и глаз. Судя по тому, что тонкий ремешок терялся в растрепанных черных волосах, носил он этот «аксессуар» постоянно. Здоровый единственный глаз был холодного голубого цвета, даже синего, и смотрел довольно грозно. Нос ровный с еле заметной горбинкой, а по нижней челюсти – короткая черная бородка, переходящая в такие же короткие усы над плотно сжатыми губами. Такого в подворотне ночью встретить – кирпичный завод отложить можно.
На нем была надета помятая посеревшая рубашка, а сверху на плечи накинут черный пиджак. Мужик был выше меня на две головы, если не на три, и очень мускулистый – в драке с таким сразу проиграть можно. В общем, передо мной стоял дядька. Курильщик со стажем. И алкаш, как мне показалось. Как его вообще сюда пропустили? Стража должна была забрать его! От него за версту все шарахаются! А вдруг он из тех извращенцев, что клеятся к молоденьким девушкам? Такие в городе есть, мне рассказывали.
Я отвернулась, но мужлан не ушел. Засунул руки в карманы брюк, облокотился о стену и уже было достал пачку сигар, но затем убрал их обратно. Вы лучше себя засуньте туда, откуда пришли. Из трактира? Наверное. Видимо, он тоже кого-то ждет. Зачем здоровался тогда?
Мой взгляд был снова устремлен на ворота. Просто потому, что я боялась вертеть головой и дышать. Потому что в воздухе пахло перегаром. Потому что, кажется, этот тип с лицом уголовника смотрит прямо на меня. Это была невыносимая пытка, которая длилась целых пять минут.
– А кого мы ещё ждем? – подавив зевок, спросил он, обращаясь явно ко мне. К кому же еще. Все люди отошли отсюда сразу же, как только он пришел.
– Я жду напарника, – тихо ответила, молясь всему и всем, чтобы мои опасения оказались ложными. Пусть он лучше будет маньяком-извращенцем, чем…
– Ну, так я здесь. Пошли уже.
Он оттолкнулся от стены и громко закашлялся. Без слов вырвал из моих рук багаж и остановился, взглядом спрашивая, куда идти дальше.
За что? Я всю жизнь старалась никому не делать плохого. Переводила бабушек через дорогу, следила за младшим братцем, прилежно училась…Судьба, я тебе какое зло такое сделала? То есть вы хотите сказать, что этот алкаш мой напарник? Все будут учиться, а я буду, как женушка бегать по Академии и искать, под каким кустом на этот раз валяется этот мужлан? Спасибо большое, дядя Родреш. Видимо, ты решил, что я должна сконцентрироваться на программе и только на ней!
– Ты чего застыла? Тебе пульс проверить что ль?
Звучало, как угроза. Я отрицательно помотала головой, двинувшись в сторону дороги, ведущей к общежитию. Милый грифончик и это волосатое создание. Романтика, о которой я мечтала, потухла. Умерла. Сдохла в пучинах ада. Теперь от меня тоже будет пахнуть перегаром, и со мной никто не будет общаться. Я стану одинокой. Не смогу социализироваться, начну пить, а когда умру, то никто об этом не узнает…
– Эй, фраер…
Я подняла взгляд на…напарника. Фраер? Ну, спасибо.
– Ты как вовнутрь чихнула. Чего грустная-то? Уже обидел кто?
Жизнь меня обидела. Не знаю, как мы выглядим со стороны, но все, кто видит нас, тут же отходят в сторону. Вот и идем мы мимо луга, разговариваем…
– Все…в порядке.
– Ну, и хорошо. Меня Торвальдом звать. Попросили вот за тобой приглядеть. Можешь звать меня Альд, – такой грозный, а речь беззаботная. А действительно, чего заботиться-то? Ему все равно. А мне так неудобно, что я сквозь землю готова провалиться! – Хочешь анекдот?
– Нет, спасибо.
– Он смешной.
– Воздержусь.
– Сотрудник крематория чихнул на работе и теперь не знает, кто где, – он начал смеяться. Я бы даже сказала ржать. От его смеха мурашки по коже пошли. Что тут смешного? Я неловко улыбнулась. Портить отношения с напарником не хочется, но лицемерить тем более.
Он совсем не вязался с этим местом. Величественная Академия, красивые луга, леса и озера, деревянные постройки общежитий и волосатый мужик, смеющийся над шуткой про людской прах. Есть ли у нас вообще общие темы для разговора?
– Мы будем жить в старом общежитии, – зачем-то произнесла я, с завистью глядя на то, как студенты въезжают в новенькие постройки. – Твоя комната будет напротив моей.
«К сожалению» – хотелось бы добавить мне, но я считаю себя вежливой.
– Понял. Мне же нужно будет приходить только на занятия, связанные с ездой?
– Да, – к моему счастью, я хотя бы не буду видеться с ним двадцать четыре часа в сутки…
Новенькие постройки закончились, а старого общежития все еще не было видно. Судя по карте, оно было ниже, у самой реки рядом с лесом. Живописное место, говорят. Однако далековато от учебных корпусов. Там буду жить я и четыре моих одногруппника. Одним словом, те, кто не относится к аристократам. Что и требовалось доказать.
Когда я увидела общежитие, я поняла, что иду к своей мечте слишком большими жертвами. Да это же развалюха! Такие здания строили несколько веков назад! Двухэтажное деревянное здание в традиционном для того времени стиле с шаткими балкончиками, увитыми густой изумрудной зеленью. Если бы не красивая растительность, это был бы полный голяк. Грязные окна, ободранные веранды, накренившийся забор – здесь либо вообще никто никогда не жил?
– Красивенько, – задумчиво проговорил Торвальд на полном серьезе.
– Издеваешься? Это сарай… – не выдержала я.
– Крыша есть и хорошо.
Где ж ты жил до этого, что для тебя это хорошо?!
