Текст книги "Идеальный вариант (СИ)"

Автор книги: _YamYam_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Ещё через два дня Дэён совсем отчаивается узнать о том, что же происходит в жизни его матери. Мин Ёнхи действительно ведёт себя странно, но теперь хотя бы начинает отвечать на звонки, а ещё – он слышит – смеётся, когда уходит говорить в другую комнату. Вот только возвращается всё равно в абсолютно смешанных чувствах, а Дэён решает, что не имеет права лезть в это, раз ничего во взрослых взаимоотношениях не смыслит. Во всяком случае, судя по тому, что слышит он иногда от Сокджин-хёна, любовь и чувства – абсолютно непроходимый тёмный лес. Так что он обещает себе никогда не ввязываться во всё это дело под названием «отношения».

***

У Дэёна нет особых причин ненавидеть так сильно Ким Ухёна. Разве что та, где он прячется трусливо за юбкой мамочки-стервы, уклоняется от ответственности и бросает беременную Мин Ёнхи совершенно одну. Мама долго не признаётся в этом, уклончиво отвечает на каждый вопрос о том, где его отец, а потом дедушка выкладывает ему всю правду, и двадцатитрёхлетняя Ёнхи впервые плачет у него на глазах, потому что несёт какую-то чушь о том, что он заслуживает матери получше.

– Ну и дура, – фыркает тогда Дэён, за что тут же получает от деда подзатыльник. – Больно вообще-то!

– Зато заслуженно.

– Ты сам сказал, что дураки – это те, кто несут всякую ерунду! Я маму люблю! Мне никакая другая не нужна!

И сейчас, спустя пять лет, Дэён стоит у ворот школы и кривится весь, потому что видит прямо перед собой мужчину, от одного вида которого тошнит. Он больше всего в жизни боится быть похожим на него, однако смотрит в зеркало и видит совершенно такой же разрез широких глаз, чуть крупный нос и острую линию челюсти. Дэён знает, что растёт невыносимо похожим на отца, и от этого становится противно вдвойне.

– С днём рождения, сын, – улыбается ему Ким Ухён, а парень очень хочет вмазать ему, пусть и сильно уступает в росте и телосложении. – Не смог дозвониться до тебя, так что приехал лично.

– Не думаю, что ты можешь так называть меня, – хмурится Дэён. – А не смог дозвониться, потому что я бросил твой номер в чёрный список. Не делай вид, что не понял этого.

Мужчина смеётся крайне наигранно, убирает снег с волос, хотя тот всё продолжает сыпать с неба крупными хлопьями, а Дэён пытается держать себя в руках и не грубить неудавшемуся родителю так сильно. Он совсем не рад тому, что тот решил объявиться несколько лет назад. Ким Ухён вдруг решил начать строить из себя отца, и мама врезала ему тогда от всей души, заставляя девятилетнего Дэёна, подглядывающего за разговором взрослых из окна, растянуть в улыбке губы. Потому что до этого он сам ударил незнакомого мужика по колену, когда тот вдруг начал преследовать его сразу после школы на пути домой и говорить о том, что является его папой.

– Я приготовил тебе подарок. Хотел отдать.

– Думаешь, я нуждаюсь в нём? – кривится парень и поправляет лямку рюкзака, висящего за спиной. Он скатывается всё время с дутой куртки, и Дэёна это раздражает сейчас просто нещадно. – Знаешь, куда можешь засунуть себе все эти подарки?..

Ким Ухён морщится сам, смотрит неприязненно, и парень думает, что он именно сейчас показывает своё истинное лицо. Он шанс этому абсолютно чужому для себя мужчине давать не намерен – пусть катится ко всем чертям. К тем самым, к которым отправил однажды Мин Ёнхи, не подумав о том, как она будет справляться совсем одна.

– А знаешь, – усмехается он и окидывает Дэёна оценивающим взглядом, – ты похож на свою мать. Ёнхи тоже никогда не следила за своим языком.

– Не смей даже говорить о ней.

– А то что?

Ким Ухён провоцирует его настолько очевидно, что это становится для Дэёна ударом под дых. Он хмурится, не понимая, что тот задумал, а потом из-за одной только препротивной улыбочки подлетает ближе и стискивает в кулаке рабочей правой руки лацкан чёрного пальто на мужчине.

– Почему бы тебе просто не исчезнуть? Ты не нужен ни мне, ни маме. Нам хорошо без тебя. И подарков мне никаких не нужно. Хватит делать вид, что тебе не всё равно.

Мужчина появляется на самом деле раз или два в полгода, выводит Дэёна из себя, а потом снова пропадает. Ему хочется, чтобы он исчез навсегда, потому что кажется человеком абсолютно лишним.

– Знаешь, ты…

– Оппа!

Дэён едва не стартует вверх на третьей космической, когда на его руку, сжимающую чужую одежду, налетает вдруг одноклассница. Он моментально краснеет, едва понимает, что Ли Риин и правда обнимает его плечо своими маленькими ладонями и смотрит снизу вверх такими большими глазами, что приходится приложить сил, чтобы сглотнуть вязкую слюну.

– Ты обещал проводить меня домой, помнишь? – капризно дуется она, а Дэён не понимает, когда её успели подменить. И – нет – ничего такого он не обещал. Пусть и очень хотелось. – Пойдём! Чего замер?

– Прошу прощения, молодая леди, но вообще-то мы… – влезает мужчина, но Риин заткнуться его заставляет одним только взглядом.

– Я не с вами разговариваю, аджосси, так что будьте сказочно любезны свалить в туман и не отсвечивать.

Дэён готов прямо здесь признаться ей в любви, потому что она и правда выглядит потрясающе, но девушка только тянет его за собой, заставляя тащиться следом, и бурчит что-то едва ли внятное. Он, во всяком случае, сквозь оглушительно громкое сердцебиение разбирает только одно сплошное ворчание. Что-то о том, что Дэён слишком часто влипает в неприятности, а она, бедная и несчастная, вынуждена была выступить в роли рыцаря на белом коне, чтобы его из них вытащить.

– Кто это был? – спрашивает Риин, когда они сидят за столиком в кафе, а Дэён пытается понять, как же всё так вышло. Он чувствует, как люди смотрят на них и улыбаются, а ему неловко от собственного смущения. И это двойная проблема. – Твой отец?

Парень вздрагивает и поднимает на неё взгляд.

– Как ты узнала? – официант в тот же миг опускает перед ним тарелку с салатом, а перед Риин – два пирожных, и бровь у него дёргается, ведь заказ делала она, пока сам Дэён отлучался в туалет. – А почему мне «Цезарь»?

– Ты же трейни, – пожимает Риин плечами, а потом улыбается. – Слышала, вы там все поголовно на диетах сидите. Ты ешь давай, Дэён, я угощаю. В честь дня рождения.

– Дэён? – хмыкает парень. – Уже не «оппа»?

Риин краснеет, и он краснеет вслед за ней, засмущавшись своих же слов. Они прокашливаются в один голос и всё своё внимание концентрируют на еде и напитках, только переглядываются иногда и снова отворачиваются.

– Так как ты поняла, что это был за мужик? – спрашивает всё же Дэён спустя несколько минут молчания.

– Слышала разговор. Прости, я не собиралась подслушивать, просто так…

– Забей.

Ли Риин вздыхает, словно решается на что-то, а потом проговоривает:

– У тебя оба родителя молодые, да? – и Дэён усмехается. – Прости, что лезу не в своё дело, просто видела твою маму пару раз, слышала, что говорят некоторые, так что понимаю, почему ты ведёшь иногда себя, как хулиган.

– Да не хулиган я, – бурчит парень, а Риин внезапно смеётся, и её лицо становится настолько красивым, но сердце вдруг сбивается с ритма.

– Я не сказала «хулиган», я сказала «как хулиган». Твоя мама жутко красивая. Красивые люди привлекают кучу внимания.

– По себе знаешь?

– Никто не хочет узнать тебя, – усмехается Риин вместо ответа и пододвигает тарелку со вторым пирожным к нему. – Тебе и шанса не дают, потому что думают, будто из хорошего в тебе только красота. Хотя и она – вещь слишком субъективная, разве нет?

Дэён смотрит на девушку перед собой: на её длинные тёмные волосы, аккуратный нос и глаза какой-то будто бы совершенно особенной формы, и вновь не находит, что ответить. Потому что совсем не выделяется, пусть и хочет. Ведь тоже считает Ли Риин до ужаса хорошенькой и даже не задумывается о том, есть ли в ней что-то ещё.

***

– Держи, Дэён-а, – усмехается Сокджин-хён и протягивает ему небольшую квадратную коробочку. – С днём рождения.

– Часы?!

Дэён, к своему стыду, едва не взвизгивает, смотрит на мужчину с нескрываемым восторгом, а сам никак не может справиться с переполняющей душу радостью. Он, чёрт возьми, действительно мечтал о них – не каких-то странных массивных и абсолютно безвкусных часах с сотней бесполезных циферблатов, которые носят одноклассники, а вот именно о таких – серьёзных, взрослых, на чёрном кожаном ремешке с окантовкой под серебро.

– У каждого уважающего себя мужчины должны быть часы, – усмехается президент Ким и треплет его по волосам. – Ремешок – на тон темнее ремня. Но раз уж это твои, я так понимаю, первые часы, я выбрал чёрный. Нравится?

– Ты серьёзно? Хён! Я готов расцеловать тебя прямо здесь!

– А вот без этого лучше обойдёмся.

Мужчина хохочет, запрокидывая голову, а потом замирает, когда Дэён всё же накидывается на него с объятиями. Ему самому, если честно, жутко неловко, но он просто не знает, как ещё выразить свои чувства. Сокджин-хён всё же отмирает, хлопает его по плечу и говорит вдруг:

– Уж извини, что с опозданием, ты же молчал о празднике.

– Какая разница. Вы задержались на два дня, а не на девять лет.

Дэён невольно вспоминает отца, который в жизни его участвовал только так – отделывался одними подарками по праздникам, которые всё равно никто не принимал. Он сравнивает как-то случайно их двоих и понимает, что от присутствия в его жизни Ким Сокджина на протяжении трёх месяцев толку вышло больше, чем от Ким Ухёна – за тринадцать лет.

– Что ты имеешь в виду?

– Мысли вслух, – улыбается неловко Дэён, почёсывая макушку, и расслабляется, когда получает в ответ лёгкую усмешку.

– Надеть-то часы не хочешь?

– Хочу!

– Давай помогу.

Дэёну бесконечно нравится новый аксессуар на запястье. Он готов не снимать их даже ночью, и только мама дуется ревниво, а затем в интернете начинает искать стоимость таких. Она отшучивается и отмахивается, говорит про то, что не может избавится от ощущения, что президент Ким – «этот твой хён» – сделал подарок дороже, а потому чувствует себя неловко.

– Ну мам! – тянет Дэён, пытаясь забрать у неё ноутбук, пока та смеётся переливчато и улыбается широко и ярко. – Какая разница, сколько стоят подарки? Мне нравится и то, и другое! Аппаратура просто потрясная!

Мин Ёнхи замирает, смотрит на сына снизу вверх, провалившись в мягкую обивку дивана, и спрашивает:

– Правда?

– Правда, – Дэён кивает, улыбается, а потом смеётся, не сдерживаясь, когда она обнимает его изо всех сил и начинает притворно ныть о том, что не заслуживает такого сына. – Я люблю тебя, мам. Извини, я редко говорю такие вещи.

– Зато ты делаешь. Это важнее.

Дэён на самом деле жутко радуется тому, что жизнь по-тихоньку налаживается. Мин Ёнхи снова становится Мин Ёнхи. Она вновь больше улыбается, больше смеётся и выглядит не притворно счастливой. Номер Ли Риин словно сам собой оказывается в памяти его телефона, и сообщения теперь не прекращаются, заставляя глупо улыбаться в экран и краснеть под каким-то слишком понимающим взглядом мамы. Гипс наконец-то снимают с руки, радуют тем, что кости срослись хорошо, говорят о необходимости реабилитации, но Дэён с куда бóльшим удовольствием возвращается к тренировкам в полном объёме, не собираясь сдерживаться, потому что на горизонте мелькает красным очередной экзамен. А к началу февраля он счастливо глядит на его результаты, развешенные на больших досках, и по-настоящему любуется своим именем в первых строчках почти по всем направлениям. У него выделяется только «вокал», где имя «Мин Дэён» не входит в первую десятку, расположившись на тринадцатом месте, но он доволен и этим, потому что, если честно, никогда не планировал становиться вокалистом.

Телефон в джинсах вибрирует, и парень улыбается, зная, что это значит. Он проталкивается сквозь толпу стажёров, отвечая на звонок, слышит звонкий голос мамы, оповещающий о том, что она уже на месте и ждёт его на первом этаже, и торопится к лифту. Дэён по пути успевает набрать сообщение Риин, разбавив его кучей смайликов, с трудом попадает по кнопкам и справляется только с помощью автозамены.

Мин Ёнхи выделяется среди остальных редких родителей, которые пришли поддержать своих детей после экзамена. Их всего с два десятка, но даже так Дэён очень легко отыскивает её в толпе. Она выглядит моложе всех, одета совсем не по-рабочему: в зауженные джинсы, тёплые серые кроссовки и шерстяное пальто. У неё короткие тёмные волосы торчат из-под объёмной шапки, а ещё она машет приветливо рукой и легко оказывается в его объятиях. Дэёну нравится, что он растёт быстро – приятно быть выше мамы хоть немного, тогда в груди возникает неописуемое чувство, говорящее о том, что он обязательно сможет её защитить.

– Как успехи? – улыбается Мин Ёнхи. – Ты первый?

– В общем рейтинге третий, – отчитывается он. – Первый в танцах и рэпе, четвёртый – актёрское мастерство, тринадцатый – вокал.

– Я горжусь тобой.

Дэён смеётся сквозь сжатые зубы, пока мама поправляет куртку на его груди, а потом замечает знакомую фигуру за её спиной и улыбается ещё шире.

– О! – выкрикивает он невольно. – Президент Ким!

Дэён чуть кланяется, не забывая о том, что они находятся среди людей, которые вряд ли оценят и поймут его фамильярное «хён», а Мин Ёнхи вдруг вздрагивает слишком очевидно и замирает. Парень, если честно, смотрит непонимающе и на Сокджин-хёна, остановившегося буквально в двух шагах и взглядом впившегося в спину его мамы. Дэён хмурится, видит, как она стискивает в ладони ремешок сумки, перекинутой через плечо, и оборачивается тоже.

Ким Сокджин, кажется, едва не отшатывается. У него потрясённо дёргаются брови, а изо рта вылетает на самом выдохе:

– Ёнхи…

– Сонбэ, – вторит ему мама и чуть кивает головой, пока у Дэёна мысли взрываются, крутятся волчком и не находят покоя.

До тех пор, пока понимание не выстреливает на поражение в самое сердце.

– Погоди… Что?! – едва не взвизгивает он. – «Сонбэ»?!

Комментарий к Daeyong

Привет 👋

Я к вам тут с визуализацией

Ёнхи: https://ibb.co/qsbB7yj

https://ibb.co/ZYRzJgW

Джин: https://ibb.co/2g45hB9

https://ibb.co/31gxP0N

Дэён: https://ibb.co/VTW7Kdb

https://ibb.co/xCCtkDz

========== Younhi ==========

Ёнхи морозит и знобит, а она не может понять до конца, в чём причина подобного: в похолодании на улице, в почти ледяных кожаных чехлах на сидениях в машине или в Ким Сокджине, который сидит рядом и указательным пальцем стучит по рулю. Они молчат уже несколько долгих минут к ряду, хотя сами же решили, что должны поговорить, вот только разговор не вяжется, а чувство то ли стыда, то вины сдавливает грудную клетку. Ёнхи не верится, что всё это правда происходит с ними. А ещё кажется плохой комедией – только в ней могла произойти столь неловкая, по-настоящему курьёзная сцена. Она так часто бывала в агентстве Ким Сокджина, забирая домой сына или привозя ему забытые вещи, но ни разу не встречалась с мужчиной. Зато они столкнулись лбами, едва только попали в крайне затруднительное положение по отношению друг к другу.

– Ты поэтому бросила стажировку? – тихо произносит Джин, разбавляя-таки тянущую нервы тишину. – Из-за Дэёна?

Ёнхи улыбается поджатыми губами, опускает голову и смотрит на свои руки, крутя тонкие кольца на пальцах. Ей раньше было жутко стыдно даже говорить об этом, страшно было, что люди осудят, будут показывать пальцами и заклеймят на всю жизнь. А потом, когда Дэён появился на свет и заугукал впервые на её руках, Ёнхи поняла, как сильно ошибалась, и перестала стесняться своего материнства. Но теперь вновь чувствует неприятное давление и хочет исчезнуть из машины. Правда, Джин предусмотрительно блокирует двери, так что желание остаётся несбывшимся.

– Сложно продолжать стажировку во время беременности, – отвечает она в итоге. – А дебютировать, являясь матерью, и вовсе невозможно.

– Ты никому ничего не сказала. Никто не знал, что с тобой и куда ты пропала.

– Я и не хотела, чтобы это стало достоянием общественности. Мне было пятнадцать, сонбэ, просто представь, сколько лишних разговоров и ведёр осуждения на меня вылилось бы.

Джин поворачивается в её сторону, отпускает, наконец, сжатый до побеления костяшек руль и касается вместо этого её руки. Ёнхи вздрагивает, потому что всё тело прошибает насквозь током, видит, как легко тонет её маленькая ладонь в его – большой, и как переплетаются красиво их пальцы – будто так и должно быть. Мужчина не отпускает, едва она пытается убрать руку, а Ёнхи и не сопротивляется как следует, только поджимает снова губы, не находя сил поднять взгляд.

– Так или иначе, кажется, ты стала хорошей матерью, а?

– Хотела бы я так думать, – чуть улыбается девушка, не понимая, почему так правильно ощущается её рука в чужой. – В конце концов, Дэёну уже тринадцать, а мне нет и тридцати. Многие удивляются, когда видят меня, впадают в шок. Кажется, тебя от потрясения спасло только то, что ты уже знал о том, что у меня есть сын.

– Когда ты сказала, что он взрослый, я думал, что ему лет пять, – фыркает Джин. – Почему умолчала, что он стажируется у меня? Если бы ты сказала, что твой сын – Мин Дэён…

– Что бы это изменило? – перебивает Ёнхи и, хмыкнув, поворачивается в его сторону. – Какое это имеет значение?

У Сокджина взгляд странный, а ещё мужчина на самом деле намного ближе, чем она предполагала. Он вглядывается в её глаза, зрачками бегает по всему лицу, заставляя пульс сбиваться с привычного ритма, а ещё кажется настолько притягательно-желанным, что Ёнхи пугается, не понимая, как это могло с ней произойти.

– Я бы не отпустил тебя тогда, – усмехается вдруг Джин и наклоняется ещё ближе, – не позволил бы уйти от того разговора, потому что, если честно, твой сын – это меньшее, что меня пугает.

Ёнхи кажется, что у неё сердце падает в самые ноги. Она сглатывает, непонимающе глядя на мужчину перед собой, и неосознанно приоткрывает губы, пытаясь понять всё то, что он имеет в виду, говоря подобные вещи. Его слова кажутся ей странными и не имеющими смысла, Ёнхи не понимает, почему он говорит о Дэёне так, словно знает его достаточно хорошо, и почему смотрит на неё так, будто бы она жутко важна. Их не связывает ничего, кроме недолгого общего прошлого, одного интервью и нескольких поцелуев. Почему же тогда и сама Ёнхи никак не может выбросить Ким Сокджина из головы?

– Ты говоришь о Дэёне так, будто хорошо его знаешь.

– Не «будто», – усмехается Джин и большим пальцем гладит её ладонь. – Он часто говорит о тебе. Правда, прежде я не знал, что его мама – это ты, но теперь понимаю каждое слово и мотивы поступков. Дэён ничего не говорил обо мне?

– А должен был? – удивляется Ёнхи. – Я вообще понятия не имела, что вы знакомы друг с другом. Думала, ты не знаешь о его существовании – Дэён ещё совсем маленький стажёр. Да он и не общается почти ни с кем, кроме этого своего «хёна»… Но, я так поняла, это кто-то из твоих уже давно дебютировавших артистов.

Мужчина прыскает вдруг весело, морща нос, а Ёнхи хлопает ресницами, потому что эти вечные перемены в настроении Джина всегда казались пугающими.

– Это я, – говорит Сокджин с широкой улыбкой и тянет их сцепленные в замок руки на себя. – «Хён» – это я. Дэён казался мне отличным парнем, так что я сказал ему так к себе обращаться. Ты, видимо, правда не в курсе, но мы много времени проводим вместе.

Ёнхи смотрит ошарашенно на мужчину перед собой, моргает медленно, не в силах поверить в происходящее, роется в воспоминаниях, пытаясь найти факты, опровергающие сказанное, но натыкается в итоге только на подтверждения.

Комедия, сложившаяся вокруг них троих, кажется теперь ещё более идиотской.

– Так это ты подарил ему те часы?

– Видела? – горделиво улыбается Джин и подмигивает совершенно фривольно. – Понравились?

– Не думаешь, что это слишком дорогой подарок? Дэёну всего тринадцать. А ты даришь ему часы от Лонгинес?

Ёнхи вырывает свою ладонь из его хватки и хмурится, потому что действительно считает, что подобное – слишком. Дэён совсем ещё мальчишка. Он часто дерётся, падает и бывает ужасно неаккуратным, так что вполне может их разбить. Парень уже как минимум трижды, забывшись, принимал ванну, не сняв часы, и Ёнхи даже подумать боится, что он ещё сможет натворить.

– Ты сейчас осуждаешь меня? – неверяще тянет Джин, а потом выдыхает с таким лицом, будто его обвинили в краже. – Да ты знаешь, сколько я выбирал их?

– Я вовсе не говорю, что часы были плохими. Но ты явно балуешь Дэёна!

– Вообще-то ты подарила ему дорогущую аппаратуру, а не я!

– Это потому что Дэён хочет писать музыку!

– А ещё хочет быть мужчиной! Он визжал и обнимал меня, как ненормальный!

– Мой подарок ему тоже понравился! Дэён просиживает за ним кучу времени!

Ёнхи выдыхает, ставя точку в неожиданном споре, а потом тяжело сглатывает, потому что понимает, что они находятся слишком близко друг другу. Их лица разделяют всего несколько сантиметров, а крик, который поднялся по совершенно идиотскому поводу, выглядел совсем как стычка двух старых супругов. Ёнхи смущается в тот же момент, как понимает это, однако отодвинуться уже не успевает.

Потому что Джин подаётся вперёд, обхватывает её лицо ладонями и целует, заставляя от неожиданности пискнуть.

Он тянет её ближе к себе, губами со стойким привкусом горького кофе раскрывает её собственные, сжимает их, требуя ответа, а Ёнхи, пусть и вцепляется в его плечи, даже не думает сопротивляться. Она, если честно, до ужаса хотела этого с того самого момента, как вынуждена была уйти, потому что Дэён оказался в полицейском участке. Девушка корила себя, умоляла одуматься и не наделать глупостей, отвергала снова и снова Джина, пытавшегося установить хоть какой-то контакт, даже плакала пару раз, глуша слёзы в подушке, но всё равно ужасно этого желала. Потому что он казался потрясающим, словно бы совершенно особенным, и Ёнхи правда не представляла, что делать с этими непонятными и слишком внезапными чувствами, у которых не было ни повода, ни названия. Она именно поэтому так сильно не хотела встречаться с Джином – знала, что так всё и закончится.

Он лицо её отпускает, скользит ладонями вниз, забирается под распахнутое пальто и стискивает талию, притягивая Ёнхи ещё ближе к себе. А она хватается за коробку передач между ними, потому что страшно неудобно, пока пальцами второй руки забирается в волосы на его затылке и чуть сжимает. Ёнхи понимает, что куда разумнее было бы прекратить это всё, но, пусть и обещает себе остановиться, никак не может этого сделать, только всё ближе льнёт к желанному телу и всё сильнее целует в ответ.

У Джина телефон начинает звонить слишком неожиданно, и мужчина разочарованно выдыхает прямо в её рот, не собираясь отстраняться, одновременно с этим копошась в кармане пальто в поисках смартфона.

– Просто ответь уже, – тянет Ёнхи в свободные секунды от поцелуя, пытается отстраниться сама, но тот не пускает. – Ты закрыл двери, я всё равно не выйду.

Сокджин только тогда убирает руки с её тела, позволяет вернуться на пассажирское сидение, а сам отвечает, даже не глянув на имя звонящего. Он вместо этого не сводит взгляда с Ёнхи, смущая её до ужаса, и девушка сама отворачивается к окну, чувствуя, как ухает в груди сердце и краснеет лицо.

Джин говорит о чём-то касающемся работы невыносимо долго, у него настроение ухудшается с каждой секундой, а лицо – видит она в отражении окна – мрачнеет всё сильнее. Он заканчивает разговор одним простым «Скоро буду», кладёт трубку, впивается ладонями в руль и медленно выдыхает.

– Я отвезу тебя домой, – проговаривает Джин, не дав Ёнхи вставить ни слова, едва она поворачивается в его сторону снова. – Говори адрес.

– Не стоит, я…

– Говори адрес, – повторяет нетерпеливо мужчина, и она сдаётся, не имея ни сил, ни желания спорить с ним. – И пристегнись.

Ёнхи кажется, что их двоих снова накрывает купол из какого-то непонятного неудобства. Скорее, – думает девушка, – неловко только ей одной, потому что Джин кажется задумчивым и напряжённым, а она боится спросить лишнего и потому мучает себя незнанием, задыхаясь под вернувшимся чувством вины. Нельзя ей было отвечать на поцелуй, нужно было оттолкнуть мужчину от себя, сказать в очередной раз, что всё это не имеет смысла и приведёт к исключительно плачевному финалу, а она кинулась в этот омут с головой, не боясь быть погребённой заживо.

Они молчат всю поездку, погружённый каждый в свои мысли, а потом, едва только автомобиль останавливается у ворот её дома, и Ёнхи порывается выйти, Джин нарушает тишину:

– Сходи со мной на свидание.

– Сонбэ, я…

– И прекрати называть меня так, – усмехается он, поворачивается в её сторону, снова ловит ладонь и переплетает пальцы. – Разве Ким Сокджин – не прекрасное имя? Мама назвала меня так, потому что знала, что я буду красивым. Красивое имя для красивого парня.

Ёнхи прыскает невольно, думая о том, что человек перед ней совершенно не меняется. А ещё смотрит на него, набирает в грудь больше воздуха и не находит сил для отказа. Не после того, как он трепал Дэёна по волосам, едва переборов шок, и хвалил за хорошие результаты экзамена, а тот изо всех сил пытался избежать его руки, твердя, что ему уже тринадцать.

– И не смей игнорировать мои звонки! – кричит Джин ей в спину, высунувшись из окна, когда она оказывается уже у дверей. – Я теперь знаю, где ты живёшь!

***

Юми зовёт её идиоткой, упускающей свой шанс. А в издательстве судачат и перешёптываются, потому что видят, как её едва ли не каждый вечер забирает с работы неизвестный мужчина на дорогущей машине. Ёнхи иногда хочется смеяться с некоторых предположений, а ещё – плакать, потому что Ким Сокджин всё плотнее влезает в её жизнь, всячески отказывается выметаться оттуда, наоборот, лишь наводя свой собственный порядок и вешая табличку «Место для лучшего мужчины в жизни Мин Ёнхи». Он считает себя именно таковым, не устаёт шутить об этом, задирая нос, подобно какому-то старшекласснику из дорам про богатых самоуверенных красавчиков, вот только потом зажимает её абсолютно бесстыдно, заставляет всё больше и больше влюбляться в себя и выглядит абсолютно довольным сложившейся ситуацией. Пока сама Мин Ёнхи никак не может понять, почему и зачем он делает всё это.

– Хён сказал, что ты его отшила, – говорит Дэён, падая на диван рядом с ней и отбирая ноутбук с так и не законченной работой. – Снова.

– А ты думаешь об абсолютно неважных для тебя вещах, – ворчит Ёнхи в ответ, краснеет под круглыми стёклами очков, но даже не пытается вернуть компьютер обратно. – Вы так спелись, что меня это уже пугает.

– Почему не хочешь встречаться с ним?

– Потому что мы не подходим другу другу.

Она врёт сыну в открытую, но смущения почему-то не ощущает. Может быть, потому что стесняется того, что вообще говорит с ним на подобную тему.

– Вы же ходите на свидания!

– Дэён, люди ходят на свидания как раз для того, чтобы узнать друг друга лучше. И чем больше мы узнаём друга друга, тем сильнее я убеждаюсь в мысли, что нам не стоит находиться в отношениях.

– Ты уж прости, мам, – фыркает парень и скрещивает на груди руки, – но ты глупости говоришь. Ты нравишься Сокджин-хёну, это же очевидно. А он нравится тебе, иначе бы ты просто побила его и всё. И мне он тоже нравится. Если вы поженитесь, то…

– Дэён, – выдыхает Ёнхи и останавливает его раньше, чем он успеет наговорить ещё тонну ерунды, которая, хотя и кажется жутко милой, ерундой и остаётся, – мы не поженимся.

– Почему?

И столько откровенного недоумения и удивления в глазах и словах, что у Ёнхи сердце сжимается, а в душе всё в очередной раз переворачивается вверх дном. Она садится на диване удобнее, берёт ладони Дэёна в свои руки и решает, что, возможно, сейчас действительно самое подходящее время для того, чтобы поговорить.

– Послушай, я понимаю, что тебе нравится Сокджин, но всё далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд, – говорит она и поджимает губы в улыбке. – Отношения – это большой труд. Труд – это работа. А в каждой работе есть определённые риски, которые мы должны оценивать. У отношений с Джином риски очень большие, Дэён, а я ненавижу рисковать. Да, он уже не айдол, не испытывает такого давления общественности, как прежде, но он всё равно остаётся медийной личностью. Ему нужно быть очень осторожным, потому что – до смешного – цены акций его компании напрямую зависят от его репутации тоже, не только от репутации артистов. Сокджину… просто невыгодно и очень рискованно даже ухаживать за кем-то, вроде меня, но он всё равно это делает.

– Потому что ты ему нравишься, – кивает Дэён и сам сильнее стискивает её руки в своих. – Вот видишь, даже твои слова подтверждают это.

– Но я не хочу быть причиной, по которой у него будут проблемы, – признаётся Ёнхи и чуть усмехается. – Да, ты прав, он нравится мне тоже. Именно поэтому я не хочу навредить ни Джину, ни его компании. К тому же… я боюсь того, что может случиться, когда мы расстанемся. Это сейчас вам двоим нравится заниматься ерундой и трепать мне нервы, а ты подумал о том, что будет, когда мы расстанемся? А если перед этим рассоримся? Уверен, что сможешь и дальше стажироваться и дебютировать в его агентстве? Потому что я – нет. Мин Дэён, – пытается улыбнуться Ёнхи, хотя чувствует, как в глазах появляются слезы, – самый важный мужчина в моей жизни. И Ким Сокджин тоже очень хочет стать таким. Именно по этим причинам я больше всего хочу, чтобы у вас обоих всё было хорошо.

– А как же ты?

Голос у Дэёна тихий, он не говорит – выдыхает слова и сам словно бы чуть не плачет. Ёнхи в ответ тихо и коротко смеётся, улыбается, поправляя чёрную чёлку из густых непослушных волос на его лбу, и улыбается.

– А я счастлива, когда вы счастливы.

Сын накидывается на неё с объятиями, сжимает изо всех сил и всхлипывает над самым ухом, заставляя сжиматься сердце. Ёнхи чувствует себя виноватой, но только гладит спину Дэёна и очень надеется, что у них всё наладится. Ким Сокджин действует на неё, как красная тряпка на быка, не даёт выкинуть себя из головы или закрыть за семью замками. И Ёнхи борется с этим изо всех сил, старается и не сдаётся, надеясь ещё вернуть себе душевное равновесие…

Пока не получает удар в спину третьего февраля – прямо в день своего рождения.

– Не смотри на меня так, – усмехается Джин, когда она застаёт его в гостиной своего дома. Одного. – Это была не моя идея, честно. Дэён обещал отлучиться в магазин всего на пятнадцать минут, но прошло уже почти два часа, а трубку он не берёт.

Ёнхи выдыхает устало, прижимается плечом к косяку и, смотря на мужчину прямо перед собой, понимает, о каком сюрпризе говорил сын, когда обещал, что ей обязательно понравится его подарок.

– Он ещё и закрыл тебя, да? – понимает девушка, а Джин усмехается, пряча руки в карманы винного цвета брюк, и кивает. – Прости.