Текст книги "For The Love of Sport (ЛП)"

Автор книги: 3ALover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Хавьер издал протестующий звук, но приподнял себя снова. Когда он аккуратно вышел, Юзуру заскулил. Он всегда ненавидел это странное неприятное чувство. Как только Хавьер отодвинулся, японец сел на коленях, не желая падать на этот беспорядок, который он сотворил из простыней старшего. Он откинул челку со лба и посмотрел на Хави, который упал на матрас в изножье кровати. Юзуру усмехнулся, и парень как-то отстранённо улыбнулся в ответ. – Доброе утро? – предложил испанец хриплым голосом, и Юзу захихикал, подползая и падая на живот рядом, издавая усталый стон.

– Лучшее доброе утро, – ответил он, после немного покачивая бёдрами и вздрагивая. – Я буду чувствовать это весь день, – продолжил Юзуру, щеки порозовели, когда он посмотрел на старшего. – У меня сегодня прыжковая тренировка. Каждый прыжок… я буду вспоминать, как Хави трахал меня.

Фернандес зарычал. – Это очень горячо, – не сдержался он, и Юзу хихикнул. Испанец приподнялся на локтях, и осмотрел Юзуру, морщась. – У тебя определено появятся синяки на бёдрах и заднице. Прости. Я забываю, как легко на тебе остаются следы.

Юзуру закусил губу. – Всё в порядке. Никто не видит мою задницу, – подмигнул он. – Никто, кроме тебя. Я больше волнуюсь об этом, – он положил руку на шею и повернул голову так, что Хавьер сразу все понял.

Глаза испанца распахнулись: – О черт, прости.

Юзуру усмехнулся. – Всё в порядке. Нужные люди знают, что я встречаюсь с тобой. Я взрослый, ты взрослый, мы делаем взрослые вещи. Это именно так и работает. – Он чмокнул губы старшего. – Мм, ты прощён, к слову, – произнёс Юзу дразняще. – Лучшие извинения.

Хавьер довольно улыбнулся, но простонал, потирая затылок. – Моя спина будет болеть весь день из-за этого. Секс с тобой иногда тяжелее, чем хоккей.

– Хороший секс подразумевает хорошую нагрузку, – пошутил Юзуру, нежно поглаживая пресс Фернандеса. – Я набрал фунта с тех пор, как мы начали встречаться, – подразнил он. – Думаю, это руки, потому что я не использовал их так много, как сейчас.

– Учитывая, насколько ты худой, я поверю в это, – Хавьер затащил тело японца на себя, щекоча его маленькую талию. – Сколько ты весишь? Килограммов на десять меньше, чем я? И это при том, что мы почти одной комплекции.

– Наверное, – Юзуру гладил рельефную грудь Хави. – Ты накачанный. У меня хорошие мышцы только в ногах и попе. – Ханю наклонился и прижался губами к месту над сердцем испанца, улыбаясь. – Сердечные мышцы тоже большие.

Хавьер смущенно проворчал: – Ты слишком милый. Это конец. Я умираю, – он упал назад «замертво».

Юзуру захихикал, но игру поддержал, тряся старшего. – Нет, ты не можешь умереть, кто-то должен отвезти меня на тренировку! – Он склонился над испанцем и поиграл бровями: – Нужно рот в рот? – томный вопрос, и Хавьер на мгновение «очнулся», усмехаясь.

– Да, пожалуйста! – сказал он, а затем «умер» снова.

Юзуру склонился и поцеловал его, надавливая на подбородок Хавьера и углубляй поцелуй. Фернандес был колючим из-за утренней щетины (Ханю был рад, что не имеет подобной проблемы, так как побрился только вчера и этого достаточно), но младшему нравилось это щекочущее чувство на губах. Когда он отстранился, Хави только простонал и ярко улыбнулся. – Ты ещё не ожил?

– Поцелуй любви дал мне сил, – пошутил он, на что Юзуру просто ткнул его в нос.

– Baka, – буркнул он смущенно. – Давай. Я должен принять душ. Ты присоединишься, и мы сэкономим время.

– Ты знаешь, что мы скорее всего ничего не сэкономим, да? – спросил Хавьер, принимая сидячее положение, когда Юзуру выбрался из постели и направился к ванной. – Мы закончим тем, что не сможем оторваться друг от друга. А может даже опять займёмся сексом.

– Нет. Я должен быть на тренировке вовремя, – просто ответил Ханю. – В отличии от тебя, я сфокусирован.

========== Глава 17 ==========

Боян заметил большой засос на шее Юзуру и рассмеялся, ударяя Габби, которая сидела рядом на диване. – Юзу, у тебя была хорошая ночь? – поддразнил он, и Габби усмехнулась, прикрывая рот рукой, когда заметила след.

– Евгения упоминала, что у тебя есть кто-то особенный, – сказала она, опять не сдерживая смешок. – Черт, это вампир?

– Ха ха, просто смеётесь, потому что я получил ‘доброе утро’, а вы оба нет, – защитился он, направляясь к кулеру, чтобы налить воды в свою бутылку, так как дома у Хавьера была только из-под крана – фу, – а Юзуру была нужна только питьевая. Даже в неё он высыпал вкусовые добавки, потому что фу, простая вода такая противная.

– Хорошо провёл утро, мм? – спросила Габби, играя бровями. – Я думала, ты хороший маменькин мальчик.

Юзуру пожал плечами. – Она разрешила мне остаться. Я взрослый, даже если моя мама мне во многом помогает.

– Юзу! Джейсону понадобились швы, так что твоя прыжковая тренировка переносится на его время, – сказала Трейси, не заходя в помещение и стоя в открытых дверях. Она посмотрела на него, и, видимо, сперва не поверила своим глазам, очень внимательно смотря на шею. – Ох, Брайан не будет рад этому. Лучше избежать его и идти сразу к Гислану, – отметила она, и Юзуру смущенно хихикнул.

– Хочешь помочь мне избежать? – спросил японец, на что Трейси вздохнула, но кивнула на дверь.

– Пошли. У меня, возможно, есть тональный крем, который скроет это, – предложила она. Они направились прямиком в её кабинет, стараясь не наткнуться на Брайана, после тренер посадила его на край стола, преступая к работе. – Итак. Кто-то принял плохое решение прямо перед тренировкой, – больше дразнила она.

Юзуру не сдержал маленький смешок. – Прости за это. Он потерял контроль, – покраснел японец. – Он всегда такой аккуратный, но он разозлил меня, поэтому я заставил его извиниться.

Трейси фыркнула, определённо смущённая. – И в качестве извинения он укусил тебя в шею? – риторически спросила она, гримируя след спонжем. – Думаю, тебе придётся многое объяснить маме, когда ты придёшь домой.

– Она сказала, что я могу остаться у него, – возразил Юзу, чуть пожимая плечами. – Я сомневаюсь, что она думает, что взрослые не будут заниматься взрослыми вещами во время ночевки.

Трейси согласно промычала. – Так твоя мама одобрила? Хави?

– Да. Она сказала, что доверяет ему и считает, что он уважает меня и любит. Это лучшее чувство – знать, что мама одобрила его. Приятно, что она видит то же, что и я, и не считает меня просто «слепо влюблённым».

– Я думаю, раз уж Мама Ханю доверяет ему со своим ребёнком, – начала Трейси, – никто из нас не может сказать ничего плохого о нем. Мы твои тренеры, но она твоя мама. Она судит лучше, чем мы.

Юзуру кивнул с улыбкой. – Он так счастлив. Одобрение мамы сделало его таким счастливым. Он хочет только лучшего для меня, и он сам лучший. Сейчас он знает об одобрении мамы и чувствует себя важным.

Трейси довольно улыбнулась. – Знаешь, я должна сказать. Твой английский становится лучше благодаря твоему парню, – поделилась она, убирая косметичку. Уилсон ещё раз осмотрела его шею и удовлетворенно промычала. – Не очень-то твой оттенок, но это лучше, чем тот большой красный вампирский укус.

– Я говорю о многих вещах с Хави, – сказал Юзуру. – Здесь я говорю в основном о катании. Дома не говорю по-английски. А с Хави мы говорим обо всём. Это делает меня уверенным с различными словами, которые я не использовал раньше. – Он спрыгнул со стола. – А ещё он учит меня испанскому!

Юзуру указал на дверь: – Это porta, – сказал он, после хмурясь. – Ну или что-то вроде этого.

Трейси по-доброму улыбнулась. – Я рада за тебя, – призналась она, и японец смутился. Тренер похлопала его по плечу. – Ты вырос в замечательного молодого человека, и ты заслуживаешь быть счастливым. Если твоя мать считает, что он хорош для тебя, тогда я доверяю ей. Этот мужчина подходит тебе.

Юзуру опустил взгляд и обернул руки вокруг женщины. – Спасибо! Это многое значит, что он тебе понравился, – сказал он, отстраняясь назад, чувствуя счастье и тепло, заполняющие сердце.

Трейси погладила его спину. – Пойдём. Гислан ждёт тебя.

***

Хавьер забыл о том, что он и Юзуру натворили, пока были в душе (несмотря на заверения младшего в том, что он сильнее искушения), пока не начал переодеваться в форму и не услышал смех Майло. – Иисусе, Фернандес! Ты никогда не говорил, что у девушки, которую ты пытаешься заполучить, настоящие когти!

Хавьер нахмурился, пытаясь заглянуть за плечо, из-за чего теперь уже вся раздевалка рассмеялась. Он повернулся к зеркалу и покраснел, заметив царапины, которые оставил Юзуру, когда испанец трахал его, держа за бедра навесу, этим утром, прижав к стенке душевой. – Черт, я даже не почувствовал этого.

– Практически уверен, часть из них кровили, – сказал Джон, подходя и смотря в отражение. – Черт, Хави. Теперь мы знаем, почему ты так популярен среди девушек!

Хавьер усмехнулся, подыгрывая. – Если всё делать правильно, она исцарапает до крови, – сказал он, подмигивая. – У неё ведь даже не длинные ногти! – добавил испанец, что было правдой. Юзуру просто сильно впивался ногтям, когда был близок к разрядке. – Ты заставляешь её кричать, она клеймит тебя даже короткими ногтями.

– Ну, теперь мы знаем, почему Хави не пошёл в бар прошлой ночью, – кто-то кинул, и Хавьер закатил глаза, надевая защиту и форму. – Тебе стоит рассказать нам об этой мистической девушке, Хави. Ты спишь с ней недели, и все ещё не сказал нам имя.

Фернандес быстренько прикинул и сказал первое пришедшее в голову имя, которое было созвучно с Юзуру. – Сьюзи. Её зовут Сьюзи.

– Сьюзи, мм? Она такая особенная, что ты не хочешь представить её нам? – спросил Скотт, закрывая свой шкафчик рядом.

Хавьер засомневался на мгновение, но Скотт был частью команды так же долго, как и он сам. Состав постоянно менялся, но некоторые из них, в особенности Скотт и Майло, были правда близки с ним так, как никто никогда не сможет быть. Фернандес облокотился об открытую дверь шкафчика, тяжело сглотнул и признался: – Я не чувствовал подобного после Мики.

Скотт напрягся, смотря на него. Он был здесь, когда Хавьер встретил Мики, он был, когда Хави привёл на тренировку ребёнка, воодушевленно показывая её всем, даже если она не была биологически его, и Скотт был здесь, когда Мики уехала, и Хавьер даже не контактировал ни с кем новым неделями. Пусть это была только половина правды, он мог понять как никто другой из присутствующих. – Мики, да? – спросил Скотт, и Хави кивнул, отбивая какой-то ритм на поверхности дверцы, отвлекаясь.

– Да. Без детей в этот раз, но я просто… – он вздохнул, закрывая глаза. – После Мики, последние два года я только тосковал и заводил одноразовые связи, чувствуя себя пустым после каждой такой ночи, если это была на Жанель. Она мой друг, так что пусть не в романтическом смысле, но я чувствовал заботу. Но в этот раз… – он болезненно простонал. – Она больше, чем Мики, чувак. Я испытываю к ней больше. Я чувствую, словно она может быть ‘той самой’. Я знаю, это не круто и не ‘мачо’, но…

– Хави, ты смотришь на человека, от которого ушла жена, – напомнил он, и Хавьер почувствовал болезненный укол. Скотт был женат в течение пяти лет, и у него было двое детей. Но его жена больше не могла терпеть его постоянное отсутсвие, поэтому ушла. Она переехала в Ванкувер с детьми. Скотт видел их теперь пару раз в год. – Нет, это конечно же не мачо и не по-мужски, говорить о ‘той самой’, но разве ты думаешь, что я не хотел бы найти женщину, которая сможет вытерпеть мою занятость? – спросил он. – Я не чувствую ничего странного по отношению к своей бывшей, ты знаешь это. Она не могла так жить и это справедливо. Я даже не злюсь, что она увезла моих детей в гребаный Ванкувер. Её родители живут там, и дети заслуживают хорошую семью, а не отца, который всё равно почти не бывает дома. – Скотт вздохнул. – Но это было хорошо. Иметь жену, постоянную поддержку, замечательно. Если эта девушка Сьюзи может быть ‘той самой’, я счастлив за тебя, мужик, – он похлопал Хави по спине. – Ты был никаким после Мики. Я не желаю тебе упустить ещё один шанс из-за ничего. Даже если ты был немного отвлечённым из-за неё ранее, – напомнил Скотт.

Хавьер потянулся и хлопнул канадца по плечу. – Спасибо, Скотт. И я правда надеюсь, что ты сможешь скоро увидеться с детьми, – добавил он, и Скотт грустно улыбнулся.

– Не раньше рождества. Тренер даст мне выходные, чтобы полететь в Ванкувер и остаться до игры, которая как раз перед Новым годом. Но, эй, это та жизнь, которую я выбрал. Я не могу переехать от сюда, чтобы быть ближе к ним. Так же как и ты не смог уехать в Японию с Мики, – сказал он, и Хавьер кивнул. Это всегда был выбор в итоге. Он сделал свой, Скотт – свой, и в конце концов его любовь к спорту перевесила любовь к женщине. Скотт, скорее всего, не любил спорт больше своих детей, но он выбрал жизнь отца в разъездах, не переезжая от сюда и не устраиваясь на скучную работу, лишь бы быть рядом с детьми.

Теперь Хавьер сделал выбор в пользу любви с элитным спортсменом, который может проводить месяцы в дали от него каждый год, и да, это отстой. Но он надеется, что это сработает. Тем более, кто может быть идеальным партнёром человеку, находящемуся в постоянных разъездах, как не точно такой же человек?

***

Когда первый раз Хави стал частью настоящей потасовки во время матча и получил фингал и рассеченную губу, Юзуру одновременно шипел на него за начатую драку («Мне всё равно, даже если этот спорт так работает, это глупо!») и трогательно успокаивал («мой бедный раненый Хаби, надо поцеловать где болит!»).

Лёжа на диване с пакетом льда на лице и злыми сообщениями от сокомандников о том, что он отказался выйти сегодня ночью, Хавьер прислушивался к звукам с кухни, где Юзуру подготавливал мазь от синяков, специально сделанную его мамой, и думал о том, как же по-домашнему это ощущается, когда его парень ухаживает за ним днём в воскресенье. На экране телевизора идёт хоккейный матч, кот спит в его ногах, кофта Юзу висит на спинке дивана, и слышатся звуки от его парня, хозяйничающего в другой комнате.

Это заставило Хавьера подумать о будущем.

Однозначно, они оба чувствовали, что это может быть чем-то постоянным. Они оба хотели, чтобы это было хотя бы длительным. Это первые отношения Хавьера, которые, не достигнув отметки в шесть месяцев, уже ощущались как последние. Но они пока не столкнулись с самыми большими препятствиями. Время на расстоянии может быть отстойным, но Фернандес сейчас думал о чём-то большем: Юзуру был знаменитым фигуристом, мужчиной, а Хавьер, пусть и не таким уж знаменитым, но и не безымянным спортсменом с тех пор, как постоянно играет за одну из самых больших команд в НХЛ. Они не смогут держать свои отношения в тайне вечно. Даже если они сохранят приватность, в какой-то момент вся его команда узнает. Эта его «есть одна девушка, которую я пытаюсь заполучить, и я не хочу облажаться, торопясь» ложь не сможет держаться долго. Его сокомандники уже атакуют его просьбами привести её. Те, у кого есть жены, не желающие ходить по барам, хранят фото их и детей в своих шкафчиках и на телефонах.

Нет ни одного открытого гея в НХЛ. Он не знает ни одного закрытого гея в НХЛ. Он даже не знает ни одного слегка-не-гетеросексуального парня в хоккейной лиге в истории. Он знает, что были несколько женщин в женском хоккее, которые были открытыми лесбиянками, но в спорте с культурой мачо и мужественности, это делало их лишь белее «мужественными» в сравнении с остальными, как бы глупо и нелепо это не звучало.

Черт, занимаясь некоторое время фигурным катанием, Хавьер знал, как редко случаются каминг-ауты и здесь тоже. Он помнит, как федерации отодвигали в тень фигуристов, о которых ходили подобные слухи, лишь бы отвлечь внимание в совсем недавнем прошлом. Юзуру, будучи японцем, не смог бы и намекнуть на свою ориентацию, даже не являясь самым популярным фигуристом в мире и, возможно, в истории спорта. Даже так: Хавьер знал, что Юзуру не понравится идея быть раскрытым. Фернандес боялся, что это может ударить по их отношениям, но даже если они попытаются, неизвестно сколько они смогут протянуть в своём приватном пузыре. Да и отец и сестра Юзуру до сих пор не знали. Семья Хавьера тоже. Люди на катке Юзу в основном не знали. О Хавьере знали два главных тренера младшего, Джейсон и Евгения, и, испанец подумал, что Боян, должно быть, тоже сложил два и два. Но остальная часть была в курсе только о том, что Ханю видится с кем-то, и что тот никогда не говорил с кем именно.

Никто в жизнь Хавьера также не знал. Рано или поздно, ему придётся рассказать хотя бы тренеру Холдену, как главному тренеру. Он просто волновался, что несмотря на всю открытость, Холден будет не доволен или даже запретит ему когда-либо ещё говорить об этом снова. А может даже уберёт в запасные. Он полагал, что худшим развитием событий будет, если вся команда догадается сама и с ним разорвут контракт, а возможно и выкинут из лиги в целом, потому что никто не захочет связывать свою команду с хоккеистом-геем (не важно, что он бисексуал, всех будет волновать только то, что он ебёт парня).

– Готово! – Хавьер был вырван из своих разрушающих мыслей вернувшимся из кухни младшим, с плошкой в руках. – Специальная медицина от синяков! – Он сел на диван рядом с бёдрами Фернандеса и убрал пакет со льдом с его глаза.

Хавьер почувствовал запах нечта в чашке и резко сел. – Фу, это пахнёт ужасно!

– Тебе же хуже, – ответил Юзуру, окидывая его приковывающим к месту взглядом. Фернандес разочарованно простонал, но сдался, ложась назад. Он закрыл глаза и старался думать только о том, как сильно он любит этого японца, и о том, что это по его вине началась драка, из-за которой любовь всей его жизни размазывает что-то выглядящее и пахнущее как птичий помёт по его лицу. – Всё. Дай впитаться, и ты будешь выглядеть намного лучше утром.

Хавьер почти подавился, вдохнув и медленно выдохнув. – Ты любишь его, ты любишь его, помни, Хави, ты любишь его, – он монотонно повторял, зная, что японец слышит и просто хихикает.

– Да, Хави, ты любишь Юзу, не будь ворчливым! – он чмокнул чистую часть лица старшего. – Подожди тридцать минут, потом можешь смыть.

– Конечно, mi vida, все что угодно для тебя, – ответил Хавьер далеко не расслабленным голосом, борясь с тошнотой и желанием понестись в душ, зная, что если сделает это, то обидит Юзуру.

Этот парень делал Хавьера слишком мягким. Здесь не было других объяснений подобному поведению.

========== Глава 18 ==========

Во время Финала Гран При у Хавьера была игра в Бостоне. В перерыве между перелётом и матчем, он старался посмотреть мужской сегмент на своём телефоне. Его сокомандники шутили над ним, но он должен был увидеть прокат Юзуру. Младший с трудом попал в финал, после только бронзы и серебра на своих двух этапах, поэтому очень нервничал. Хавьер пропустил произвольную, так как шёл матч, но как только всё закончилось, он избежал празднования с остальными, сказав про больное колено и что собирается пойти приложить лёд, просто что бы добраться до номера и найти результаты.

Юзуру выиграл.

Хавьер засмеялся в слух, вскидывая руки в победном жесте посреди своей пустой отельной спальни, и быстро включил первую же запись проката, которую смог найти. Юзуру был просто бесподобен в этой программе. Он наконец-то был на высоте, после всех трудностей с ней в этом сезоне. Как только видео закончилось, он тут же позвонил Юзуру.

– Хави, ты видел?! – японец быстро ответил на звонок, звуча очень возбуждённо. – Хави, я выиграл!

– Я видел! – Хавьер ответил гордо. Он ходил кругами по комнате, не в силах просто сидеть на одном месте из-за радости. – Ты был прекрасен! Ты не выдавал таких хороших прокатов в этом сезоне. Я так счастлив за тебя, Юзу. Я горжусь тобой, Кари.

– Я так нервничал, но потом, начав прокат, я почувствовал себя хорошо, понимаешь? – он тараторил. – Я почувствовал, что готов. Программа понравилась мне сильнее после проката. Я не знаю, чувствуется ли она теперь полноценной или как-то так, но я очень счастлив. – Юзуру вздохнул. – Ох, Хави, я так счастлив. Наконец-то всё правильно.

– Я тоже счастлив, – ответил Хавьер со смешком.

Юзуру внезапно шокировано втянул воздух. – Я ведь даже не спросил, как игра? Ты выиграл?

Хавьер заулыбался, падая на свою постель. – Да, мы выиграли. Мы оба провели хорошие выходные, мм?

– Ей~! Так горжусь Хави. Ты хорошо потрудился в хоккее, – мило произнёс Юзуру. Фернандес знал, что тот все ещё не понимал и не любил хоккей, но всегда старался поддержать Хави. – Когда ты приедешь домой? – между делом спросил Ханю, и сердце испанца рухнуло.

– Не раньше того момента, как ты уже улетишь обратно в Японию, – он заключил грустно. – Мы летаем вплоть до 18-го, потом пара домашних игр, а потом свободная неделя в рождество, чтобы съездить домой и навестить семью.

Юзуру молчал некоторое время, а после очень мягко произнёс: – Значит, прощальный поцелуй на прошлой неделе был прощальным на долгое время?

Хавьер закрыл глаза: – Боюсь, что да. – Он втянул больше воздуха, борясь с волной грусти. – Но ты же вернёшься в середине января, так? У нас тонна домашних игр в этот месяц, так что я буду рядом намного чаще.

– Да, я приеду во вторую неделю января. Надо хорошо потренироваться перед Четырьмя Континентами, так как я всегда плох здесь, но все мои ночи будут свободны для Хави, – сказал Юзуру, звуча легкомысленно. – Мне нравится, когда у Хави много домашних игр. Мне нравится спать с тобой. Длинные дни кажутся менее выматывающими, когда ты обнимаешь меня, – сказал он честно, и сердце Хавьер заболело от того, как сильно он хотел прижать младшего к себе сейчас.

– Я очень сильно люблю тебя, – сказал Хавьер напряжённым голосом. – Я рад, что буду занят следующий месяц, и эти шесть недель пролетят мимо меня, и, раньше чем я успею это заметить, я буду дома, держать тебя в своих объятиях, пока мы смотрим фильм, и Еффи спит в наших ногах.

Юзуру мило хихикнул. – Не могу дождаться, чтобы почувствовать это снова.

– Эй, кстати, – Хавьер начал, немного нервничая. – Я хочу, чтобы ты знал до того, как я сделаю это, и раз уж мы говорим о планах, я сделаю это сейчас, – он прочистил горло. – Я собираюсь рассказать семье. О нас, – тут же добавил. – Когда я буду там на Рождество, я собираюсь рассказать им, что я бисексуал и у меня есть парень. И я правда хочу получить разрешение на то, чтобы сказать им кто ты.

Юзуру молчал достаточно долго, прежде чем наконец вымолвить: – Ох.

Сердце Хавьера быстро забилось. – Это плохое «ох»?

– Нет, просто… «ох», – сказал Юзуру, ещё более сбивая с толку. – Я думаю, это ничего? Ты уверен, что хочешь сказать им, что это я? – спросил он. – Они знают, кто я такой.

Хавьер нахмурился. – Да, они знают. Ещё больше причин гордиться тобой. Мой парень только что выиграл Финал Гран При, – напомнил он. – Почему я не должен хотеть показать своей семье, что заполучил красивого, замечательного и талантливого парня, как ты?

– Я думаю… – Юзуру начал нервно. – Я просто… – он запнулся, Хавьер терпеливо ждал. – Я думаю, ты хочешь быть честным. Я понимаю это. Но разве я хавин типаж?

Хавьер немного колебался: – Ну, ты не красивая девушка с длинными волосами и большой грудью, так что нет, не очень-то. Но с парнями, единственный мой типаж, это ты. Ты делаешь меня счастливым. Почему меня должно волновать, если ты не не подходишь под какие-то их ожидания?

– Я просто не хочу, чтобы семья Хави стыдилась того, что ты выбрал женоподобного фигуриста, раз уж встречаешься с парнем, – Юзуру наконец признался. – Может, раз уж ты решил попробовать с парнем, они ожидают, что это будет кто-то большой и мужественный, как ты. Не женственный мальчик, как я.

Хавьер недовольно вздохнул. – Ты красивый и грациозный, но не ‘женоподобный мальчик’. Если уж на то пошло, я единственный выгляжу недостаточно хорошим. Ты любимый фигурист Лауры, помнишь? Я просто случайный хоккеист, и я заполучил двукратного олимпийского чемпиона. Ты намного более впечатляющий, чем я для них. Они бы не знали обо мне, не будь я частью семьи. Доверься мне, ты впечатляющий. – Хавьер упал спиной на кровать и посмотрел в потолок. – Если ты скажешь не раскрывать кто ты, я буду уважать твой выбор, – сказал он тихо.

Последовало долгое молчание, прежде чем Юзуру снова заговорил. – Мама сказала, мы должны рассказать папе и Сае тоже. – Он вздохнул. – Ты можешь сказать, если я могу сказать.

– Ты можешь рассказать всё, что захочешь, – просто сказал Хавьер. – Твои отец и сестра должны знать. Я согласен с твоей мамой. Получение её поддержки сделало меня счастливым. Я бы хотел, чтобы вся твоя семья тебя поддерживала и одобрила твои отношения со мной.

Юзуру фыркнул. – Я тоже хочу, чтобы семья Хави знала. Я просто волнуюсь, что окажусь неподходящим. Ты не я. У меня нет друзей, я ни разу не встречался ни с кем, мама просто счастлива, что хороший мужчина любит меня. Я боюсь, что родители Хавьера подумают «ох, ты остановился на этом парне, вместо симпатичной девушки» или что-то такое.

– Моя семья доверяет моим решениям, – сказал Хавьер, морщась. – А если и нет, это не важно. Я бы хотел, чтобы они одобрили, но в отличии от тебя, я провожу почти весь год без них. Я ненавижу это, но моя жизнь не связана с ними. У тебя другие отношения с семьёй, и я понимаю, что наши культуры очень разные. Семья важна для меня, но я живу самостоятельно с подросткового возраста. А ты принадлежишь семье.

Юзуру согласно хмыкнул. – Я думаю, папа может не обрадоваться тому, что я гей, но я не думаю, что это будет «фу, сын-гей». Я думаю, он будет волноваться за меня. Он всегда беспокоится обо мне, – добавил он грустно. – Просто то, что я живу с мамой так далеко, не означает, что папа не любит меня. Моя сестра, она тоже любит меня очень сильно. Я чувствую так много вины, из-за того, что держу семью разделенной, но мы не позволяем этому разрушить нас. Мои родители… когда я был младше, то всегда боялся, что они разведутся, потому что я держу маму и папу раздельно. Но мы очень стараемся остаться семьей. Всё, что я делаю, это благодаря жертвам моей семьи.

Хавьер это прекрасно понимал. Они говорили раньше о своих жизнях и детстве. Фернандес теперь знал, что жизнь не была легкой для Юзуру очень долгое время. Ему было только одиннадцать, когда съемочные группы стали постоянно присутствовать на его тренировочном катке. Юзуру вырос с чувством, что за каждым его движением постоянно следят, и только благодаря его стараниям и понимаю JSF вся его семья смогла избежать окружения СМИ. Юзуру вырос таким изолированным из-за своих результатов в спорте. Хавьер подумал, что родился под счастливой звездой, раз Юзу смог влюбиться в него, потому что окажись это чувство односторонним, его сердце бы разбилось.

Неожиданно, Фернандес подумал, что, возможно, будь у Юзуру опыт до этого, он бы не цеплялся так за их отношения, но, как правило, Хавьер не ставил под вопрос хорошие вещи. А Юзуру был лучшей вещью.

– Я бы хотел приехать и показать твоему отцу, что предназначен тебе, – сказал Хавьер, сам удивляясь словам, покинувшим его губы.

Юзу хихикнул. – Ты предназначен мне, мм?

– Конечно же, да, – тепло ответил испанец. – Ты лучшее, что происходило со мной, Юзуру Ханю. Я знаю, что не должен выбирать, но я… – он замер, понимая, что собирается сказать и как глупо это делать без возможности увидеть младшего. Но Хавьер чувствовал, что должен договорить. – Я бы выбрал тебя, вместо хоккея, – признался он. – Возможно, единственная причина, заставившая меня думать так, это то, что мне не придётся правда выбирать, – добавил Хави быстро. – Ты не заставишь меня делать выбор. И если моя команда узнает, и я выберу их, удар всё равно будет уже нанесён, так что я хочу остаться с тобой. Несмотря ни на что, – завершил он просто. – Я знаю, это глупо, я, наверно, напугал тебя, и я-мы с тобой вместе всего пять месяцев, но, боже, Юзуру. – Хавьер глубоко вдохнул. – Я никогда не чувствовал себя так правильно до тебя. Я чувствую, словно именно такой и должна быть моя жизнь. Словно ты делаешь все хорошее во мне ещё лучше. Мои родители встречались только шесть месяцев перед свадьбой, и я не пытаюсь зайти так далеко пока, но я простоя чувствую словно понял, почему они сделали нечто такое безумное, – он признался. – Следующие шесть недель будут отстойными. Но я не сомневаюсь, что, когда мы вернёмся в Торонто, то свернёмся на диване с Эффи и будем смотреть какой-нибудь фильм, а потом я приготовлю ужин, и все будет так комфортно и счастливо, – он снова втянул воздух. – Это глупо? Я слишком драматичный?

Молчание было достаточно долгим, чтобы Хавьер начал волноваться, но когда Юзуру наконец заговорил, его голос звучал одновременно заплакано и мечтательно. – Я знаю о чем ты, Хаби, – прошептал он. – Ты чувствуешься правильным для меня тоже, – он влажно засмеялся. – Это сумасшествие. Это точно сумасшествие, но я чувствую тоже самое. Я чувствую словно-словно если мы выдержим это время не вместе, если окажется достаточным просто говорить так долго, то как только мы вернёмся домой, это будет словно финал. Словно-словно счастливый финал. Словно если мы не расстанемся за это время на расстоянии, значит это то самое. Мы сможем больше никогда не сомневаться в любви, – Юзуру засмеялся тем глупым, некрасивым и драматичным смехом, который так обожал Хавьер. – Знаешь, в чем настоящее сумасшествие?

– В чем?

– Мои родители поженились очень молодыми, – поделился Ханю, хихикая. – Мама была моего возраста, когда вышла за папу. Её мама думала, что это глупо – жениться так рано; но она сделала это, и они завели двоих детей молодыми, и она говорит, я напоминаю её. Может быть, мы зеркала наших семей? Я слишком молод, чтобы найти ‘того самого’ человека, но может это имеет смысл? Мы встретились в неподходящее для обоих время, но это работает. Мы вместе не долго, но мы – это так правильно.

– Это правда ощущается правильным, – согласился Хавьер. Он прикрыл глаза рукой. – Окей, я думаю, нам надо закончить разговор до того, как я сделаю что-то глупое, вроде предложения, хотя мы ещё и шестимесячную отметку не преодолели. Давай выдержим эту разлуку и не сделаем ничего настолько безумного, да?

Юзуру засмеялся: – Да, хорошая идея. Я не могу выйти замуж посреди сезона. Свадьба слишком напряжна, – пошутил он. – Ты можешь рассказать своей семье обо мне, а я расскажу семье о тебе, хорошо?

– Звучит прекрасно, – согласился Хавьер. – Спокойной ночи, Кари, – сказал он, и Юзуру довольно мурлыкнул.

– Спокойной ночи, Хави.

Когда Хавьер выбрался из постели, всё, о чем он мог думать, было будущее и его надежды на него.

Комментарий к Глава 18