Текст книги "Позвони мне вчера (СИ)"

Автор книги: Зоя Самарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Федякин вел себя осторожно. Он старался не попадаться Лиле на глаза, а сам потихоньку собирал сведения о ней. Так, от соседки, забежавшей к Паниным одолжить соли, он узнал, что Лиля снимает квартиру этажом ниже, что иногда ее навещает мужчина в возрасте. Соседка высказала предположение, что это отец Лили. Также он узнал, что работает Лиля медсестрой в процедурном кабинете районной поликлиники.

Федякин не торопился. Теперь, так близко увидев свою цель, он был уверен, что все будет так, как он задумал. Да и нельзя ему торопиться. Лиля – это только вторая часть его программы. А еще не была реализована первая часть – он не был богат. Не было квартиры, машины, денег. Виктория нравилась ему, потому что она не пыталась затащить его в постель, чтобы потом женить на себе. Побывав в первый раз дома у Паниных, Федякин решил, что живут они так же средне, как большинство семей. Зачем же тогда жениться, если все будет как у всех? Его устраивала просто дружба. Ему нравилось, что его хорошо встречают в этой семье. Мать Виктории всегда старалась его накормить и угостить чем-нибудь вкусным. Отец – тот особенно не обращал на него внимания. Это было понятно. Федякин не разбирался в марках автомобилей, не понимал, чем отличается одна модель «Жигулей» от другой. Не обращал внимания, но и не запрещал дружить. То, что у отца Виктории была машина последней модели, Федякина не удивляло. А вот когда Виктория получила в подарок на день рожденья новенькую «десятку», он призадумался. Откуда у Паниных такие деньги? Спросить у Виктории напрямую он побоялся, а матери намекнул, что имеет серьезные намерения в отношении ее дочери. Ничего не подозревая, Любовь Ивановна приняла все за чистую монету, прговорившись, что деньги у них есть и на свадьбу, и на новую квартиру. Рассказала, что они с мужем выросли в детском доме, что родственников у них нет, и она боится умереть раньше, чем Виктория выйдет замуж. Тут Федякин и начал осуществлять первую часть своей программы. Его старания не прошли даром: Виктория поддалась уговорам матери и согласилась выйти за Федякина замуж. Вскоре сыграли свадьбу.

Понимая, что Лиля хочет возобновить с ним знакомство, Федякин не пошел на это, потому что денег у него еще не было, как не было своей квартиры и машины. Все случилось гораздо позже, но совсем не случайно, как мнилось Федякину.

Стараясь не разбудить Лилю, он потянулся рукой к будильнику, чтобы выключить его.

– Ты уже встаешь? – сонно спросила Лиля.

– Нет, просто не хотел тебя будить так рано.

Федякин встал и ушел на балкон покурить. А Лиля, вспомнив, что произошло накануне, проснулась окончательно. Хоть и «увела» она чужого мужа, совесть ее совершенно не мучила. Все, что, казалось бы, произошло случайно, было давно и тщательно спланировано. Ну не с самого детства, конечно, и не со школьной скамьи. Одноклассницей Тамары Соловьевой и Игоря Федякина она стала только в десятом классе. Как далеко теперь было то время, когда она первый раз переступила порог средней школы совхоза «Пролетарский».

В школе было два выпускных класса. Лилю определили в класс, где учились Тамара Соловьева и Игорь Федякин. Мальчики в классе сразу принялись ухаживать за новенькой, но она ни на кого не обращала внимания. Из девочек выбрала Тамару, потому что Тамара всегда была в хорошем настроении и никогда ни на что не жаловалась, хотя, имея отца-алкоголика, могла найти массу поводов для жалоб. Ухажеров Тамара меняла, как перчатки, не заморачиваясь на долгие отношения. Игорь носил ее сумку с тетрадями и имел прозвище Панса. Сначала это звучало как Санчо Панса, а потом осталось просто Панса. Хихикая, одноклассницы рассказали, что Игорь донашивает за старшим братом одежду, что пацан он не хилый, но трусливый. В драки не вмешивается, и денег, чтобы угостить или за билет в кино заплатить, у него никогда нет. По той же причине не тусуется после школьных вечеров. Поэтому они поставили на нем крест, и только Томка Соловьева с ним водится. Девчонки пытались выпытать у новенькой о ее любовных похождениях в прежней школе, но Лиля отшучивалась. Ей было что скрывать. И даже Тамара, ставшая близкой подругой, не знала, что именно из-за Лили семья агронома Антонова вынуждена была покинуть прежнее место жительства и уехать в совхоз «Пролетарский».

Бес попутал председателя кооператива Степанова. Вручая в подшефной школе грамоты и денежные премии ученикам, победившим в олимпиаде, он увидел Лилю. Опытный мужчина, Степанов знал, как соблазнить молоденькую хорошенькую девочку, и добился своего, тем более, что она и сама была не против. Почти год им удавалось скрывать свои встречи, пока слух не дошел до жены Степанова. Разгневанная жена закатила неверному мужу страшный скандал, пригрозив пожаловаться своему папеньке. Испугавшись, что тесть изымет свой капитал из кассы кооператива, Степанов договорился с родителями Лили и оплатил им переезд в другой район. Лишь на первомайские праздники Лиле удалось вырваться на свидание, а вскоре она узнала, что беременна, о чем и сообщила Степанову. К ее удивлению, Степанов попросил ребенка оставить, обещая в дальнейшем свою поддержку и помощь. Родители ни о чем не догадывались. Только Тамара, будучи девочкой наблюдательной, заметила, что подруга невпопад отвечает на вопросы учителей, жалуется на головокружение школьной медсестре и с удовольствием ест соленые огурцы. Догадавшись в чем дело, она напрямую спросила и услышала в ответ, что так и есть, – подруга беременна и не знает, как быть дальше. И тут Тамара проявила невероятную изворотливость. Она предложила Лиле затащить кого-нибудь из одноклассников в постель, а по прошествии месяца объявить, что забеременела от него. Выбор пал на Игоря Федякина. Федякин не только поверил, но и сам предложил пожениться, Лиле даже не пришлось уговаривать его, а плохое самочувствие оградило ее от настойчивых уговоров повторить ночь любви.

Жениться на Лиле Федякин не успел. Пока он ездил подавать документы в институт на заочное отделение, приехал Степанов и увез Лилю. Лиля передала через Тамару, чтобы Федякин забыл о ней, и попросила смягчить удар: сказать, что на ее отъезде настояли родители. Тамара просьбу выполнила лишь наполовину, а зато рассказала потрясенному Федякину всю правду о Лиле, да еще посмеялась ему вслед.

Степанов снял для молодой любовницы две комнаты в четырехкомнатной квартире, хозяйка которой давно жила и работала в другом городе. Сначала Лиле все это нравилось, и ее нисколько не страшило положение, в котором она оказалась. Как девочка умная, она не стала надеяться на то, что всегда будет домохозяйкой, и поступила в медицинское училище. Степанов не возражал. Появлялся он не часто, щедро одаривал подарками и был огорчен, когда Лиля сообщила, что у нее случился выкидыш. Договорился с соседкой, чтобы та помогала Лиле по хозяйству. Не бесплатно, конечно. Идиллия продолжалась около трех лет. Но все, как правило, имеет свой конец. Жена снова узнала об их встречах и потребовала уехать из этого города. Оказавшись меж двух огней, к тому времени горящих почти одинаково, Степанов выбрал жену и богатого тестя. Но перед тем как расстаться с Лилей, открыл на ее имя счет в банке и стал ежемесячно перечислять приличные суммы денег. Кроме этого, он выкупил эти две комнаты и оформил на имя Лили. Они не виделись десять лет. За это время у Лили, конечно, были мужчины, но в щедрости ни один из них не мог сравниться с первым любовником. Степанов к этому времени взлетел очень высоко – деньги и связи тестя сделали свое дело. И вот однажды, когда Лиля уже совсем потеряла надежду увидеть его, он приезжает. Объятия, постель и снова разлука, и, как гром среди ясного неба, – Лиля снова беременна. Поразмыслив о том, что ей уже за тридцать, решила ребенка оставить. Она не держала обиды на Степанова, ведь он аккуратно пополнял ее счет в банке. Как он узнал о ее положении, осталось для нее загадкой, но в ее почтовом ящике вдруг появилось письмо, в котором Степанов обещал в несколько раз увеличить помощь, но с одним условием – Лиля должна выйти замуж за человека, который согласится дать ребенку свою фамилию. Лиля решила съездить к родителям, посоветоваться. Договорилась на работе, и перед отъездом поднялась на шестой этаж, оставить соседям ключ. Соседка взяла ключ, пообещала поливать цветы и, не удержавшись, радостно сообщила, что дочка выходит замуж. Когда Лиля вернулась от родителей и пришла за ключом, дверь ей открыл… Федякин. Она видела, что он узнал ее, но позволил теще познакомить их заново и не отказалась от предложенного чая. И пока пила чай, уже придумала, что ей делать дальше. Она решила снова воспользоваться старым советом подруги Тамары. Оставалась самая малость – снова затащить Игоря Федякина в свою постель. Не прошло и месяца, как ей это удалось. Дальше произошло объяснение, аналогичное объяснению тринадцатилетней давности. Но, к удивлению Лили, это не сработало. Федякин больше не пришел. Она часто видела в окно, как он вместе с женой, тещей и тестем садился в машину. Видела, как подносил тяжелые сумки теще, как копался в двигателе вместе с тестем. И его жена, которую Лиля за глаза прозвала растрепой, тоже вечно крутилась возле машины. Встречаясь с ней в подъезде или во дворе, Лиля улыбалась. Улыбалась, а сама ненавидела ее. Ненавидела, потому что ей, этой растрепе с дурацкой заколкой в волосах, было на нее, красавицу Лилю, наплевать: и на то, что у Лили модная прическа, и ходит она, в отличие от некоторых, на высоких каблуках, а не в кроссовках, и на то, что на Лиле – не потрепанные старые джинсы, а короткая юбка. Ненавидела ее Лиля и за то, что растрепа садилась за руль новенькой «десятки», которую ей подарил отец на день рождения. Да мало ли за что!

От Степанова не было никаких вестей, кроме денег, поступающих на ее счет. Он не прислал даже поздравления с рождением ребенка. Выйдя из декретного отпуска, Лиля устроила сына в детский сад и вернулась на прежнее место работы, в поликлинику. Однажды, гуляя с сыном по парку, она встретила Тамару. Из разговора с ней узнала, что Тамара, уехав из совхоза, пробовала поступить в медицинский институт. С институтом ничего не получилось. Закончила медучилище, вышла замуж, родила дочь, а недавно развелась. Дочь осталась с отцом и бывшей свекровью. Лиля не удержалась и рассказала, что живет в одном подъезде с Федякиным и что тот женился на дочери ее соседки. Поболтав обо всем сразу, подруги обменялись адресами и разошлись – каждая в свою сторону. После этого встречались пару раз в том же парке. На вопрос Тамары, как ей удается на зарплату медсестры так хорошо одеваться, Лиля ответила, что у нее все тот же богатый покровитель, и хотя теперь уже не так молод, но щедр по-прежнему.

Да, тяжелые для всех времена Лили не коснулись. Благодаря заботе Степанова деньги были всегда. Одевалась она, на зависть всем знакомым, модно и в дорогих магазинах. Медсестры в поликлинике осуждающе шептались за ее спиной. Однажды старая, ворчливая санитарка, убирая кабинет, вдруг разоткровенничалась с ней. Ни с того ни с сего выложила тайну, мучавшую ее много лет. Лиля рассеянно слушала и сочувственно кивала головой. Ее рабочий день уже закончился, но нужно было перебрать карточки на столе, вклеить результаты анализов. Рассказ санитарки нисколько не тронул Лилю. Услышав знакомые имя и фамилию, она даже не подумала, что когда-нибудь эта информация ей пригодится. Собрав стопку карточек, отнесла их в регистратуру и заторопилась домой. Проверив свой почтовый ящик, обнаружила письмо от Степанова с напоминанием о замужестве. На этот раз в письме был поставлен срок. Нужно было срочно заняться своей личной жизнью. У Лили была возможность принять ухаживания знакомого врача из поликлиники. Но не могла же она быть отвергнутой каким-то Федякиным! Тем более, в письме не говорилось, что жить с мужем она должна до скончания века и умереть вместе с ним в один день. Лиля поставила цель – женить на себе Федякина, а потом, когда он оформит документы на усыновление, развестись с ним. Уж тогда-то можно будет позволить себе и молодого врача, и кого только душа и тело пожелают.

И Лиля приступила к выполнению своего плана. Первым делом она нашла предлог и наведалась к соседям. Сердобольная тетя Люба, услышав, что у Лили не работает розетка, тут же послала зятя починить. В следующий раз Федякин был послан своей тещей отремонтировать развалившийся детский стульчик. Он молча закрутил шуруп и собрался уходить, когда Лиля спросила его, за что он так ее ненавидит. И добавила, что это она должна ненавидеть его потому что сын растет без отца. Выслушав, какую услугу оказала ей Тамара, Лиля поняла, что трудно будет обмануть Федякина второй раз точно таким же способом. Но время еще было. Лиля заняла позицию выжидательную, но не пассивную. При каждом удобном случае приходила к соседям в гости с сыном. Иногда просила присмотреть за ребенком, пока сбегает в магазин. Ей не отказывали. И чаем с вареньем поили, и за ребенком присматривали. Летом, приезжая с дачи, угощали овощами и фруктами. Лиля наблюдала. Когда-то, прочитав в одной умной книге, что мужчины выбирают себе один тип женщин, остаются верными себе, она не могла понять, как Федякин мог жениться на блондинке Виктории, если когда-то был влюблен в нее – брюнетку Лилю?

Обрабатывала она Федякина со всех сторон. Однажды, оставшись с ним наедине, высказалась в адрес Виктории, что раз она до сих пор не родила ребенка, то, может быть, никогда и не родит. А потом снова напомнила о сыне и, улыбаясь, пообещала все рассказать его жене и теще. Какие из ее доводов сыграли роль, она так и не узнала, но Федякин к ней вернулся. Сначала как любовник. Они начали встречаться. В большинстве случаев встречались в ее квартире. Иногда на даче Паниных. Все это время она так старалась убедить Федякина, что он отец ее ребенка, что почти поверила в это сама. Поставив цель – женить на себе Федякина, Лиля упрямо к этой цели шла. Наконец ей удалось и это. Растрепа узнала об их встречах. Помог случай и болтовня Тамары. Теперь Лиля боялась, что именно болтовня Тамары может все испортить.

В комнату вернулся Федякин.

– Ну вот, я и тебя разбудил в такую рань!

– Ничего, мне сегодня во вторую смену, так что досплю. Но скоро эта лафа закончится. Звонила мама. Сказала, что собирается огородом заниматься. Просила сына забрать. В субботу нужно ехать. Ты со мной поедешь?

– Постараюсь.

– Постарайся, а то если Тамара поедет, я не выдержу ее расспросов.

Федякин погладил ее по голове, как маленькую, и посоветовал:

– А ты не отвечай!

– Забыл, какая она дотошная? Опять начнет выспрашивать о скворечнике!

– А ты ее дружкой к себе пригласи!

Лиля засмеялась.

– А что? Возьму и приглашу!

Федякин посмеявшись вместе с ней, вдруг стал серьезным.

– Нет. Нельзя Тамару в дружки. И даже на свадьбу не приглашай. Представляешь, что может произойти, если она разговорится с твоей тетей?

Услышав слово «свадьба», Лиля замолчала, представляя себя в белом платье, а Федякина в черном костюме. Представила и особой радости не испытала.

Глава 2

Сидя на широком подоконнике, Виктория рисовала пальцем знак бесконечности на запотевшем стекле. Дождевые капли, проникающие сквозь щели в старой оконной раме, смывали сплошную линию, превращая ее в пунктир. Она рисовала снова и снова. Этот затянувшийся на месяц дождь нарушал все планы. Нужно искать новое место работы, чтобы заработать много денег. Заработав много денег, нужно нанять адвоката, чтобы решить вопрос с квартирой. Нужно устраивать свою жизнь. Много было таких «нужно». Желание устроить жизнь тоже было, да пока не было возможности.

Еще в мае, сразу же после объяснения с Федякиным, она ушла от него, и вот уже три месяца жила на окраине города, в старом доме, в квартире, доставшейся Светке по наследству.

Маленькая кухня, одна комната с крошечным ветхим балконом, старая мебель и старый, потертый ковер на полу. Покидая свою квартиру, она взяла только личные вещи. Большая картонная коробка из-под зимних сапог служила хранилищем старых бумаг, квитанций, писем, фотографий. На крышке красным карандашом было написано слово «Архив». Она поставила эту коробку на видное место, возле дивана, чтобы при первом удобном случае разобрать содержимое. Дождь не прекращался, дел никаких не было. Старый цветной телевизор, радовавший когда-то Светкину бабушку яркими красками, Викторию радовал теперь только звуком. Чтобы появилось изображение, нужно было подключиться к коллективной антенне. А чтобы подключиться к антенне, нужно было вызвать мастера. На момент его прихода нужно было иметь ключ от щитка. То есть снова много чего нужно было. Возможность все это сделать была, да не было желания.

Виктория побродила по квартире в поисках какого-нибудь занятия. Наткнувшись на коробку с надписью «Архив», решила, что возник этот самый удобный случай. Вынула коробку на середину комнаты и вывалила ее содержимое на ковер.

– Что здесь? Старые счета, чеки, гарантийные талоны, – приговаривая вслух, она откладывала ненужные бумаги в сторону.

Бодрый мотив «Чунга-чанга» с мобильника известил о том, что любимая подруга жаждет общения.

– Вик, ты дома? Чем занимаешься?

– Привет, Светик! Плохо слышно! Связь плохая! Говори погромче!

– Я спрашиваю, что ты сейчас делаешь?

– Разбираю семейный архив. Чем же еще может заниматься одинокая небогатая женщина в субботний вечер?

Выслушав в ответ, что по этому поводу думает любимая подруга, спросила, какое будет предложение.

– Бросай свое скучное занятие, – предложила Светка, – нас Вадик пригласил в бар, знаешь, на Лермонтова, «Рио»?

– Я не могу в «Рио».

– Почему?

– Постирала белые штаны.

– Не поняла! Тебе что, надеть нечего? Собирайся и приезжай! Вадик друга пригласил, познакомишься!

– Свет, я занимаюсь серьезным делом. Если не закончу, то сегодня мне негде будет спать.

– Опять диван развалился?

– Диван в порядке, – засмеялась Виктория.

– Тогда что за проблемы?

– Проблем нет. Просто у меня вся комната завалена всякими квитанциями и разными бумажками.

– Вик, я же для тебя стараюсь, приходи!

– Пока, радость моя, экономь центы. – Виктория отключила мобильник и вернулась к своему занятию.

Перебрав бумаги, взяла в руки старый семейный альбом, смахнула с обложки пыль и открыла на заложенной странице. С черно-белых, местами пожелтевших снимков смотрели улыбающиеся лица девчонок и ребят. Виктория вздохнула, вспомнив, как последний раз забрала альбом из слабеющих рук матери. Ее взгляд упал на служивший закладкой заклеенный почтовый конверт. Шариковой ручкой знакомым почерком были заполнены строки «куда» и «кому». Письмо предназначалось Даневич У. Л. Обратный адрес был их старым адресом.

«Елки зеленые! Письмо, которое мама просила отослать! Она же просила марку приклеить, а я все время забывала на почту зайти. Ульяна Львовна до сих пор не знает, что мамы уже нет в живых. – Виктория поднялась с ковра, разминая затекшие ноги, прошлась по комнате. – Нужно будет сообщить».

Ульяну Львовну Даневич, подругу матери, она знала с детства. Мать часто рассказывала о студенческих годах, и по ее рассказам Виктория знала, что Ульяна Львовна учились вместе с матерью и отцом в институте. После окончания все трое, как молодые специалисты, получили направление на работу в один город. Через три года Люба и Толик – будущие родители Виктории – поженились. Потом, как полагается, родилась она, Виктория. Ульяна Львовна уехала в свой родной городок, где у нее жили старенькие бабушка и дедушка. Там вышла замуж, и через некоторое время, после смерти стариков, переехала в другое место. Иногда от нее приходили письма. Была даже фотография – Ульяна Львовна с мужем и сыном Костей. Один раз, когда Костя был еще маленьким, они приезжали в гости.

«Что же мне с письмом делать? Смотря, конечно, что там написано. Если ничего важного, то можно забыть о нем вообще».

Виктория нашла ножницы, аккуратно отрезала край конверта и достала сложенный вдвое лист бумаги. Немного помедлив, развернула и прочла письмо, которое оказалось весьма коротким. В правом верхнем углу стояла дата: тринадцатое февраля. Ниже шел следующий текст:

«Уля, дорогая, прости, что заставила тебя дать эту клятву. Прости, что обидела тебя. Ты была права, когда настаивала, что Виктория должна знать. Конечно, все изменилось. Толика уже нет, а скоро и меня не будет. Позвони мне, как только получишь письмо. Помни, я на тебя не в обиде. Бог нам судья, прощай».

«Этого мне только не хватало! О какой клятве идет речь? О чем я должна знать? Надо срочно вызывать группу поддержки!»

Виктория тут же набрала Светкин номер.

– Ты до сих пор в «Рио»?

– А у тебя что, штаны высохли?

– Слушай, мне не до шуток. Вы можете сейчас приехать ко мне?

– Что ты кричишь? Я прекрасно тебя слышу. Что у тебя случилось? Действительно что-то серьезное?

– Понимаешь, я тут старое письмо нашла…

– Короче, – перебила ее Светка, – твоей жизни что-то угрожает?

– Вообще-то нет!

– Вообще-то – кто из нас трезвый, я или ты? Если ты – посмотри на часы!

– Ого! Уже двенадцатый час. Ну извини, Свет, подожду до завтра. Надеюсь, не умру от любопытства.

– «Завтра будет лучше, чем вчера», – пропела Светка, – пока!

– Пока…

«Конечно, завтра будет лучше. Завтра будет воскресенье, а вчера была пятница. А может, все-таки пятница лучше? Ждешь чего-то приятного от выходных, – раздумывала Виктория, перебирая оставшиеся бумаги, – а вдруг и случится что-нибудь приятное? Или что-нибудь необычное? Нашла же я сегодня это странное письмо!». Она быстро собрала в коробку оставшиеся документы, полистала старую записную книжку матери и обрадовалась, увидев номер телефона Ульяны Львовны. Можно будет позвонить и узнать, о чем идет речь в письме.

Расстилая постель, вспомнила Светкин вопрос насчет дивана и засмеялась.

«И чего Светка прикалывается? Подумаешь, развалился однажды под ней, так сама виновата!»

Это было в день ее развода с Федякиным. Виктория вышла, сжимая в руке свидетельство о расторжении брака, довольная, что процедура развода наконец-то закончилась. Ей все время казалось, что работники загса помнят, как она в белом платье под свадебный марш Мендельсона шла по этому коридору. Помнят и в душе осуждают и ее, и всех остальных разведенных.

Светка с Вадиком, как могли, старались развеселить Викторию. Предложили поехать к ней и отметить это событие. Вадик произнес длинный тост, который закончил словами: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло…». Потом он опять сказал тост и ввернул в конце: «Баба с возу – коню легче».

– На что ты все время намекаешь? – Светка грозно приподнялась и замахнулась на мужа салфеткой. Потом со словами «я валяюсь!» шлепнулась на место. Старенький диван, как по волшебству, раздвинулся посередине. Светка оказалась сидящей между двумя половинками. Вадик вместо того, чтобы помочь ей, бросился за фотоаппаратом. За что потом и получил. А Виктория попросила Светку не произносить больше это заклинание ни у нее, ни у себя дома…

Проснувшись поутру, Виктория прислушалась: барабанит дождь по карнизу или нет? Судя по тишине, дождь прекратился.

«Вставать не хочется – это факт. Но придется, потому что хочется кофе, хочется что-нибудь поесть и хочется покурить. Да и время уже не раннее. Нужно что-то решать с этим письмом».

Набросила свою любимую рубашку, служившую ей халатом, и направилась на кухню. Протиснувшись между холодильником и столом, поставила турку с водой на газовую плиту, и таким же образом протиснулась обратно в прихожую. Такой обратный маневр был совершен для того, чтобы открыть дверцу холодильника. Потому как открыть ее, находясь на кухне, было невозможно. Открыла, заглянула внутрь и не сильно удивилась, когда ничего существенного, например котлеты, там не оказалось. Зато на тарелочке лежали целых два пирожных.

«Кофе, пирожные! Что может быть вкуснее? Эх, совсем забыла, что молотый вчера закончился. Закончился так закончился. Не сильно-то и хотелось», – подумала она и достала банку с растворимым.

Чашка горячего кофе с двумя пирожными заглушила чувство голода.

«Вот и славно, – теперь можно и подумать, что делать дальше, – она закурила сигарету. – Нужно позвонить Ульяне Львовне и выяснить, о чем идет речь. Это самый простой способ открыть ларчик».

Виктория докурила, открыла форточку и поежилась от сквозняка. «Что за лето в этом году? Ни позагорать, ни искупаться. Уже за середину августа перевалило, а солнечных дней и не было».

Решив, что сигаретный дым уже выветрился, закрыла форточку и вернулась к дивану, собираясь еще поваляться в постели. Укрылась одеялом с головой, совсем как в детстве, когда мама будила ее по утрам, а так хотелось поспать еще хоть минуточку. Но сейчас сон не шел. Хотелось быстрее узнать, о какой клятве идет речь в найденном письме.

«Придется ехать к Светику – не с мобильника же звонить. А Светик так рано не встает. Хотя, пока я соберусь, пока доеду, уже часов двенадцать и будет».

Только Виктория определилась с программой минимум, как подруга позвонила сама.

– Тебе, что, не спится? – изобразила Виктория недовольный голос.

– Ничего себе! Взбудоражила нас ночью, я уже и такси вызвала, да Вадик меня не пустил!

– Представляю, сколько ты выпила! Ну ладно, не обижайся, Светик, тут такое дело… короче, я сейчас собираюсь и еду к вам, хорошо?

Прикидывая, чтоб такое одеть, убрала постель и пошла в ванную – приводить себя в порядок.

Закончив водные процедуры, высушила волосы, пытаясь придать своему отросшему «каре» приличную форму. Сделала легкий макияж, который, с ее точки зрения, получился не очень удачным. Распахнув дверцу шифоньера, подхватила падающую полку и сползающее с нее белье.

«Ну когда у меня будет приличная мебель? Дверцы скрипят, полки падают, – она приладила на место полку. Достала синие джинсы и рубашку такого же цвета. – Придется гладить, но это мелочи».

Погладила рубашку, джинсы, поглядела на часы – почти двенадцать.

Виктория пронеслась по квартире, собирая в свою сумку все, что, по ее мнению, могло понадобиться: записную книжку, авторучку, мобильник, сигареты, зажигалку, пустой свернутый пакет, расческу, несколько бумажных салфеток, косметичку, кошелек…

В прихожей, взглянув на вешалку, она решила, что ветровка и зонтик ей тоже не помешают. По привычке проверила, все ли выключено, и наконец-то вышла из квартиры. Заперев дверь, поздоровалась с поднимающимся по лестнице соседом.

«Раз первым мужчина встретился, значит, повезет», – вспомнила она примету.

В приметы Виктория верила. Особенно верной для нее была примета, когда навстречу кто-то шел с пустым ведром, тогда уж точно, удачи не жди. А в августе дачники ехали на дачи за урожаем, и почти все с пустыми ведрами. Так что было понятно, что в ближайшее время удачи ждать нечего. А когда ничего не ждешь, то ни в чем и не разочаруешься.

Легко перепрыгнула лужу у самого подъезда и замерла на одной ноге, прикидывая, будет ли удачным следующий прыжок. Следующий прыжок тоже был удачным, и она загадала, что если и третью лужу перепрыгнет, то ей точно повезет сегодня. Чтобы повезло наверняка, перепрыгнула самую маленькую лужу и, как бы оправдываясь перед собой, подумала, что имеет право выбирать.

Незнакомая старушка, опершись, как на трость, на большой черный зонт, близоруко прищурившись, наблюдала за ее прыжками.

Виктория помахала ей рукой.

– Давай, бабуля, смелей!

Старушка неожиданно улыбнулась:

– Я лучше вброд! – потом потыкала концом зонта лужу, проверяя глубину, и шагнула напрямую.

– Так вот ты какая, Мэри Поппинс!

– Чего-чего? – оглянулась старушка.

– Да я так, – рассмеялась Виктория.

Потом зашла в магазин, купила Вадику обещанное пиво, минеральной воды, печенья. Приблизительно через полчаса она уже звонила в дверь, которую тут же ей открыли.

– Ты что, под дверью ждала?

– Ага, всю ночь просидела, – Светка подтолкнула подругу на кухню. – Проходи, рассказывай, что там у тебя случилось?

– Читай, – Виктория протянула Светке письмо, которое на ходу достала из сумки.

– Ульяна Львовна – это кто? – спросила Светка, прочитав письмо.

– Подруга моей матери. Они вместе учились в институте, дружили, – Виктория рассказала все, что знала сама.

– Что-то я о ней уже слышала раньше.

– Ульяна Львовна приезжала к нам прошлой осенью. Помнишь, я тебе рассказывала? Я вышла белье на балкон вешать и присела там покурить тайком. Они в комнате разговаривали, а потом… потом мама громко так сказала: «Не смей этого делать, поклянись, что ты этого не сделаешь!» Свет, можно здесь покурить?

– И мне сигаретку дай, пока Вадик не видит.

– Сигаретку дам, но только взамен на бутерброд с колбасой, а то я есть хочу, – Виктория положила на стол пачку сигарет.

– Подожди, сейчас я борщ разогрею – мы сами еще ничего не ели. Так что дальше было?

– Я испугалась, прибежала в комнату. Хотела спросить, в чем дело. А мама ответила, что все нормально, что меня это не касается, – Виктория замолчала.

– А что было потом? Ты спрашивала после, о чем они говорили?

– Пыталась, да Ульяна Львовна вечером попрощалась с нами и уехала. Маме на следующее утро хуже стало. Я еще подумала, что это из-за того разговора, ну и разозлилась, конечно. О том, что мама умерла, она не знает. Я не нарочно. Просто тогда адреса не нашла. Оказывается, и адрес был, и номер телефона в записной книжке.

– Вик, давай позвоним прямо сейчас и все выясним!

– Может, не надо? Чего старое ворошить? Вдруг откроется что-нибудь такое…

– Тогда твоя мама не просила бы тебя это письмо отправлять.

– Ты права, нужно позвонить и спросить.

– Давай сначала поедим. Уже все готово.

– Что там у тебя, борщ? Вкусно так пахнет, наливай.

– Не понял? Вы тайком борщик уплетаете, а я, значит, с голоду помирай?

– О, Вадик, привет! Хорошо вчера посидели?

– Это было вчера. А сегодня я снова есть хочу.

– Мог бы денек и на диете посидеть, – заметила Светка, – и так уже толстеть начинаешь.

– Хорошего человека чем больше, тем лучше, – добродушно отозвался Вадик, – а на диетах это у нас ты сидишь. Вот только мало помогает, да, Викочка? – призвал он Викторию в союзники.

– Надеюсь, что на сегодняшний день у вас это единственная проблема. Вадь, ты не ответил. Я спросила – хорошо вчера посидели?

– Класс! А ты чего звонила, приехать хотела?

– Письмо вот нашла, когда бумаги разбирала. Мама еще в феврале написала своей подруге.

Пока Виктория читала Вадику письмо, Светка поставила на стол тарелки с борщом.

– Так, быстро поедим, а потом будем звонить. Не то я умру от любопытства.

– Что бы я без тебя, Светик, делала, – первой закончила есть Виктория, – я уже забыла, когда последний раз варила борщ. Да и вообще, последнее время варю только кофе.