Текст книги "Позвони мне вчера (СИ)"

Автор книги: Зоя Самарская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Позвони мне вчера

Глава 1

Март 2002 года*

В сорок пятой ждали нотариуса. Хозяйка квартиры, одетая в новый фланелевый халат, сидела в кресле, придерживая левой рукой лежавший на коленях альбом с фотографиями. Она переживала, что долго нет нотариуса. Переживала, что не сможет расписаться в завещании, – правая рука отнялась после инсульта. Переживала, что стала такой беспомощной, и так нелегко приходится дочери.

– Вика, вот это письмо нужно отослать. Я давно написала, – старательно выговаривая слова, произнесла она. – Только не забудь марку приклеить.

– Отошлю. Ложись, отдохни немного.

Виктория забрала альбом и помогла матери лечь в постель.

– Мамочка, мне на работу нужно съездить. Позвонили, сказали, что не могут найти ключи от сейфа. Ты не волнуйся. Игорь нотариуса привезет. И соседку позовет, если нужно будет.

Она не стала говорить, что на обратной дороге собирается зайти в соседний дом к Светке, чтобы занять денег. Зарплату опять задержали. На фирме у мужа прибыли пока нет, и на машину никак не находится покупатель.

Нотариус, миловидная женщина средних лет, вошла в квартиру номер сорок пять. Третий вызов за сегодняшний день. Мужчина, приехавший за ней в нотариальную контору, оказался зятем хозяйки квартиры. И судя по тому, как та ласково обращается к нему, называя сынком, в хороших с ней отношениях. В просторной квартире – чистота и порядок. Хозяйка – в новом фланелевом халате. Приятно, когда к твоему приходу готовятся, как к приходу врача. В общем, все как обычно. Кто завещает все имущество сыну, кто – дочери, кто – племяннику: это личное дело. Главное, чтобы все было правильно оформлено. Не беда, что подписаться хозяйка сама не может – отнялась правая рука после инсульта, – есть свидетель. Хорошо, что участковая медсестра носит с собой паспорт. Все готово. Составленный документ подписан и скреплен печатью.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Май 2002 года

– Кому хочется быть больным и бедным? Кому хочется быть тупым углом в любовном треугольнике? Кому хочется быть и тем, и другим, и третьим? – вопрошал с экрана ведущий популярной телепередачи.

Виктория посмотрела на часы и выключила телевизор.

В это солнечное майское утро она абсолютно здорова. У нее есть квартира, есть машина, гараж и дача. Дела на фирме у мужа пошли неплохо Любовный треугольник? Это из чужой жизни. И нечего голову ломать над такими пустячными вопросами, тем более, что дел хватает. Завтра будет сорок дней, как умерла мать, и год, как погиб в автомобильной аварии отец. Знакомые и соседи придут помянуть родителей. Сегодня нужно убрать в квартире и сходить за продуктами.

Виктория решила начать с продуктов. Перед тем как выйти из квартиры, выглянула в окно и отметила, что собачники разгуливают в куртках с наброшенными капюшонами. Особо не задумываясь, надела свитер, джинсы и джинсовую куртку. Такая одежда была для нее привычной. Так она ходила на работу и в гости к Светке. Последнее время она нигде больше и не бывала. Собрала волосы на затылке, скрепила заколкой. Мимолетно и безразлично скользнула взглядом по зеркалу, висевшему в прихожей, не задерживаясь на изучении своего отражения. Сбегала за тряпкой в ванную и стерла пыль со стекла и с полированной рамы. Потом натянула старенькие кроссовки и направилась в ближайший магазин. Вернулась оттуда с парой огромных пакетов. Рассортировала содержимое. Поставила на плиту кастрюлю с водой. Чтобы не терять времени даром, пока закипает вода, переоделась в старый спортивный костюм и занялась уборкой. Дело это было нелюбимое, но с детства привычное. Виктория передвигалась с пылесосом по знакомой траектории. Вот, наконец, прихожая. Тонкий коврик, как всегда, засосало в насадку, но на этот раз никто не сделал замечание. Вздохнув, выключила и убрала пылесос в кладовую.

В дверь позвонили. Она подумала, что вернулся Игорь, но за дверью стояла незнакомая девушка. Увидев Викторию, девушка на мгновение замешкалась, но тут же объяснила, что пришла к своей подруге Лиле, но, видимо, ошиблась квартирой. Закрыв дверь и накинув на плечи отцовскую рубашку в клетку, Виктория вышла на балкон, присела на низенький детский стульчик и закурила. Посмотрев на заставленный пустыми банками шкаф, решила, что уберет на балконе попозже.

«Банки жалко выбрасывать. Нужно соседкам предложить. Например – той же Лиле. Ей точно пригодятся. Она всегда у мамы спрашивала, как помидоры и огурцы закрывать». Лиля в гости по-соседски заглядывала и к себе приглашала. Вроде бы ничего плохого о ней Виктория не слышала, но в дружеские отношения не вступала, хотя родители часто нахваливали молодую хозяйственную соседку.

С балкона этажом ниже послышались голоса и смех. Виктория не относилась к категории любопытных. Она не собиралась прислушиваться, но внизу разговаривали довольно громко.

– Так ты по делу или просто так заглянула?

Виктория машинально отметила, что голос принадлежит Лиле.

– Шла мимо. Дай, думаю, зайду, проведаю. Ты же звала меня, забыла?

– Ничего я не забыла! Я рада, что ты пришла!

– Представляешь, я сначала на другой этаж сунулась. Звоню в дверь – а это не твоя квартира.

– Подумаешь, этажом ошиблась! Курить будешь?

– Буду, а ты?

– Я же не курю.

– Молодец, Лилька! А я как начала в школе, так до сих пор и курю, – раздался щелчок зажигалки.

– Том, ты присядь, я тебе сейчас пепельницу принесу.

– Пепельница старичка твоего?

– Со старичком мы давно расстались. Его старушка в Сибирь увезла. Не ехать же мне за ним!

– Жизнь он тебе подпортил, конечно, но ты, Лилька, не декабристка, это точно!

Виктория встала со стульчика, собираясь уйти с балкона, но следующая фраза остановила ее.

– Ты с кем сейчас любовь крутишь, с Игорем?

– Ну, если тебя это так волнует, – с ним, догадливая моя!

– Ага! И любишь ты его с самого выпускного?

– Тут ты ошибаешься, дорогая! С того момента, как переступила порог вашего класса!

– Ой, не смеши меня! Чтобы ты и Игорь?.. У него же ни кола ни двора?!

– Насчет второго, подруга, ты точно ошибаешься. Мне Игорь рассказал, что ты подписала!

– Ну и как бабуля поживает?

– Приплыли!

– А жена его?

– Жена – дело временное. Сегодня – жена, а завтра…

– Кажется мне, что не зря ты попросила меня прийти сделать уколы бабуле! Да еще сказала, чтобы я халат белый надела и паспорт с собой взяла, потому что бабуля не доверяет никому! Конечно, я пришла, как договаривались, а тут нотариус в сопровождении Игоря. Я, если честно, не сразу его узнала!

– Хватит о нем. Пошли на кухню, у меня коньячок есть.

– Сейчас, докурю.

– Докуривай, а я пока лимончик порежу.

Теперь уже Виктория не торопилась уходить – вдруг будет продолжение разговора. Вскоре снова послышался голос соседки:

– Докурила?

Вместо ответа прозвучало:

– Лилька, зря ты мне лапшу на уши вешаешь.

– Ты о чем?

– Это чья квартира?

– Я же говорила: две комнаты – мои. Мне их старичок купил. А две других – не мои. Хозяева там вещи закрыли, а сами уехали в другой город. А что?

– А то, что в прошлый раз я именно в этой квартире была! Ну, когда подписывали…

– Ошибаешься. Ты была в сорок пятой! При чем здесь…

– Ну что ты дурочкой прикидываешься? Вернее, из меня дурочку делаешь! Я тогда… Я дерево за окном запомнила! Вернее, не само дерево, а скворечник. Посмотри-ка! Видишь скворечник на дереве? Он как раз на уровне твоих окон!

– Дался тебе этот скворечник! Ты что, до сих пор в юннатах ходишь?

– Ни в каких я юннатах не хожу. А скворечник прошлый раз я точно видела!

– Сполз он, отцепись!

Снова послышался смех, и после этого стало тихо.

Виктория выглянула с балкона вниз. Зачем-то отыскала глазами среди молодой листвы скворечник. Снова закурила.

«Что делать? Может быть, это ошибка? Может быть, это какой– то другой Игорь? И действительно, при чем скворечник?»

Она вдруг вспомнила, что над письменным столом мужа висит в рамочке фотография выпускного класса. На ватных ногах прошла в комнату, уже не сомневаясь, что все поняла правильно.

«Точно, вот он Игорь, а вот Лилия Антонова – наша соседка. Подругу она называла Томой. Здесь на фото только одна Тома – Тамара Соловьева… Теперь понятно, почему он эту фотографию на стену повесил, – первая любовь! Как же я раньше не обратила внимания на эту тихоню: «Здрасьте, тетя Люба, здрасьте, дядя Толя»? Эх, знала бы тетя Люба, кого вареньем угощает!»

Виктория снова вернулась на балкон. На этот раз ей хотелось еще что-то услышать. Может быть, что-то такое, что раз и навсегда оправдало бы ее мужа. Внутренний голос пытался заступиться за него, но был почти не слышен из-за смеха Лили и Тамары, до сих пор звучащего в ее ушах.

– Вообще, я не понял, что за дела? Что там на плите кипит?

Виктория вздрогнула от неожиданности. Она не ожидала появления мужа. Вдруг захотелось стать невидимой и вообще здесь не присутствовать. Но в жизни бывают моменты, когда не на кого переложить ответственность за принятие решения. Настал именно такой момент.

Виктория перешагнула порог между балконом и комнатой, как будто пересекла государственную границу. Не в ее характере было сглаживать острые углы в разговорах. Поэтому вопрос свой она задала напрямую.

– Игорь, у тебя с нашей соседкой Лилей роман?

– Роман? Интересно, откуда такие сведения? Сорока на хвосте принесла? Или насплетничал кто? – Игорь попытался свести все к шутке, но, увидев выражение лица Виктории, передумал. – Короче, если ты обо всем знаешь, то это даже лучше – ничего объяснять не надо!

– Обо всем? Я не знаю… – растерялась Виктория.

– Неужели? Хотя чему тут удивляться. Ты же у нас особенная! Ты даже родиться ухитрилась двадцать девятого февраля! Ты никогда ничего не знаешь! Ты же у нас ни рыба ни мясо! Ничего тебя не интересует, как женщину! Ты хоть когда-нибудь делала маникюр? Или педикюр? Ты даже не знаешь, что это такое! Ходишь в чем попало! Посмотри, что на тебе? – Федякин потянул ее за рукав. – Зимой и летом или барахло какое-нибудь, или костюм дырявый, или рубашка мужская! А в парикмахерской ты когда-нибудь была? Ты же на чучело огородное со своей прической похожа! И хочешь, чтобы тебя мужики любили!

То ли от переживаний из-за смерти матери, то ли из-за накопившейся усталости, Виктория выслушала мужа очень спокойно. На лице не дрогнул ни один мускул.

Она прошлась по комнате, остановилась перед телевизором. Увидев невытертую пыль на экране, провела ладонью, собираясь с мыслями. Потом повернулась лицом к Федякину и посмотрела ему в глаза.

– Зачем же ты на мне женился?

– Пожалел тебя, дурочку! На тебя же вообще никто никогда не смотрел!

– Можешь уходить к своей… к своей соседке! Сейчас же, сию минуту!

– Ты в этом уверена? Ты забыла, что завтра сорок дней? Забыла, что люди придут?

– Помню, но ты… – Виктория хотела найти самое обидное слово, но не нашла. – Ты, будь добр, не приходи! И соседка твоя пусть мне на глаза не показывается!

– Тоже мне, нашлась указчица! Это мое личное дело!

Хлопнув дверью, Федякин ушел. Виктория опустилась в кресло, до конца не понимая, что все-таки произошло.

«При чем здесь двадцать девятое февраля? Разве я выбирала, когда мне родиться? Не нравится, как я одеваюсь, – можно было по-другому сказать! И разве я виновата, что последнее время денег только на еду и хватает. Какая может быть новая одежда? Прическа у меня не такая, как у соседки?»

Весь день Виктория мысленно продолжала разговор с мужем. Нашлись нужные слова, чтобы оправдаться. Нашлись слова, чтобы обозвать. Но обидчика рядом не было. И не было рядом никого, кто мог сказать доброе слово в утешение. За последние месяцы она выплакала все слезы, и теперь не могла даже плакать. Вечером, после того как с комом в горле приняла душ, высушила феном волосы, она постелила себе на диване, выключила свет и попыталась уснуть. Однако попытка не удалась. Ее воображение услужливо рисовало картины встреч Лили и Федякина. И как ни не хотелось ей не думать об этом, ничего не получалось. От всех этих мыслей и образов разболелась голова. Она встала, выпила таблетку, завела на всякий случай будильник. Укладываясь в постель, вспомнила утреннюю передачу и вопросы ведущего передачи о любовном треугольнике.

«Елки зеленые, получается, что я и есть тот самый тупой угол, – с горечью подумала она. – Что там еще спрашивали? Что-то о богатых и бедных. Хорошо хоть это не обо мне».

Уснуть удалось только под утро. Проснулась она от холода – оставила на ночь открытые форточки в спальне и на кухне. Натянула одеяло под самый подбородок, собираясь поспать еще, но тут зазвонил будильник. Пришлось вставать. Дел было много, а помощников мало. О вчерашнем происшествии еще никто не знал, да и посвящать в свои дела она никого не собиралась, кроме подруги Светки и ее мужа Вадика.

Виктория достала из шкафа теплый махровый халат. «Самое то, – запахнувшись, она завязала пояс потуже. – Что бы такое надеть сегодня?»

Достала сначала джинсовое платье. Потом повесила обратно, мысленно послав подальше бывшего мужа. В том, что муж уже бывший, она не сомневалась. Приготовила серый джемпер, черные джинсы. После этого, решив, что одна не справится, позвонила Светке.

Помянуть родителей собрались близкие друзья и соседи по подъезду. Виктория после почти бессонной ночи выглядела уставшей. Все снова успокаивали ее. Успокаивали, как могли. В основном звучала фраза «время лечит». Она согласно кивала головой в ответ и выслушивала советы, как ей жить дальше. И в финале каждого совета повторялось, что она не одна, что у нее есть муж, который всегда поддержит в трудную минуту. Вот и сейчас муж зарабатывает деньги, чтобы обеспечить семью. Виктория снова кивала головой. Это по ее просьбе Светкин муж Вадик объяснил всем, что Федякина срочно вызвали на работу. Получалось, что о том, как ей жить дальше, знали все, кроме нее самой. Внешне она оставалась спокойной, хотя и нервничала, то и дело поглядывала на входную дверь, ожидая появления Федякина. Но он не пришел. Собравшиеся посетовали на несправедливость начальства и жизни вообще. Уходя, все опять успокаивали Викторию и опять повторяли те же слова.

– Держись, дочка, за мужа, – еще раз посоветовал пожилой сосед с первого этажа, – а надо что будет, так я помогу.

– Хорошо, буду держаться, – пообещала Виктория.

– Не нужно, мы сами уберем, – остановила она соседку, пытающуюся собрать со стола грязную посуду.

– Ну, как знаете, – не обиделась та, – тогда я пойду.

Проводив всех, Виктория вернулась в комнату.

– Никто больше не спрашивал, почему Федякина нет?

– Даже если кто и спрашивал, не обращай внимания. Это ваше семейное дело.

– О чем ты говоришь, Светик? Какое семейное? Нет у нас никакой семьи. Вернее, у меня нет. У него-то уже есть – новая. И по этому поводу не нужно меня успокаивать, хорошо?

– Хорошо, хорошо, – быстро согласилась Светка, – вот сейчас все уберем, будет чисто и… – не зная, как продолжить, она замолчала.

– Все нормально, Свет, не надо меня успокаивать. Ты же слышала – время лечит.

– Может, простишь мужика? – вмешался Вадик.

– А ему это нужно? Он даже не оправдывался! Он же был рад, что я все узнала, и ему не пришлось начинать разговор первым!

– Ну, допустим, всего ты не могла узнать…

– Вадик, – прервала его Светка, – только не начинай заступаться за него.

– Да я и не заступаюсь.

– Не ссорьтесь из-за меня, ладно? Вы сейчас уйдете, а я буду думать, что вы из-за меня поссорились.

– Нет, у меня в голове не укладывается, что он изменил тебе, – продолжала Светка, – именно сейчас, да еще с кем? С соседкой по подъезду!

– Какая разница – с кем? Разве легче было бы, если бы он изменил мне с королевой?

– Ну, извини, я просто не знаю, как тебя успокоить.

– Это ты меня извини. Успокоюсь, не маленькая. Ты же слышала – время лечит.

– Кажется, все, – Светка вытерла и поставила в шкаф последнюю тарелку. – Что-нибудь еще надо делать?

– Сегодня уже ничего. Вы идите домой, отдыхайте, а завтра встретимся, поговорим без посторонних.

– Ты точно бояться не будешь?

– Будет страшно – Федякина позову, он же здесь, по соседству.

– Вот-вот, так и продолжай, – Светка обняла ее, прощаясь. – Такой ты мне больше нравишься!

Закрыв за друзьями дверь, Виктория вернулась на кухню покурить, но не успела: в дверь позвонили.

Увидев через глазок Федякина с Лилей, открыла дверь.

– Соседи?

Она вложила в это слово все чувства, которые испытывала в настоящий момент к своему бывшему мужу и его любовнице.

– Решили маму мою помянуть? Заходите, я вам по стопочке налью.

– Ну, что ты, Вика, не надо так. Я тоже ее любил, – примирительно произнес Федякин. – Заходи, Лиля.

– Нет, не надо заходить, – она перегородила дорогу. – Я вам сюда вынесу!

– Ты забываешь, что я здесь прописан, и даже больше. Короче… – Федякин сделал паузу. – Это моя квартира.

– С каких это пор? Ты ничего не путаешь?

– Я ничего не путаю. А ты просто не владеешь ин-фор-ма-ци-ей, – по слогам произнес он последнее слово, помахав перед ее глазами тоненькой папкой из красного полиэтилена.

– Какой еще ин-фор-ма-ци-ей?

– Может, мы все-таки мы пройдем?

Виктория посторонилась.

– Что там у тебя? Заявление на развод? Так я не возражаю!

– А куда тебе деваться? – Федякин усмехнулся. – Читай!

– Я не думаю, что это так важно. Садитесь за стол. Помянем сначала маму.

– Помянем, конечно. Садись, Лиля.

Виктория разлила водку по рюмкам.

– Скажи что-нибудь, как любящий сын. Ты же наверняка речь приготовил?

Федякин, действительно приготовивший заранее соответствующие такому случаю слова, занервничал.

– Да, приготовил, только разве ты это поймешь? Разве ты вообще когда-нибудь что-нибудь понимала?

– Конечно, я ничего не понимала! А вот она, – Виктория кивнула на соседку, – все понимает. Вот только молчит. Ну совсем как соседский Шарик!

Федякин, не отвечая, выпил и поднялся с места.

– Ладно, мы пойдем, а ты ознакомься на досуге, – он положил папку на стол.

– Зачем же заходить, время драгоценное тратить? Я сейчас ознакомлюсь!

– Оставь себе. Это копии. Пойдем, Лиля. Вике нужно побыть одной, почитать, подумать.

– Да, я хочу остаться одна! А вот читать сейчас ничего не хочу! Не хочу и не буду!

Виктория швырнула папку в прихожую, вслед «соседям». Но Федякин уже закрыл за собой дверь. И оттого, что они ничего не услышали и не увидели, расплакалась, по-детски размазывая слезы по лицу.

Снова раздался звонок в дверь – это вернулась Светка.

– Свет, что-нибудь забыла?

– Вот гад! Мы его с этой, ну, с соседкой, встретили! Чего ты ревешь? Что он тебе опять наговорил?

– Себя жалко стало. Я, и правда, смотрюсь как кошка драная! Джинсы старые, джемпер старый, – Виктория вытерла слезы краем джемпера. – Вон, рукава обтрепались. Конечно, Свет, она молодец, эта его бывшая одноклассница. Умеет себя подать. И накрашена, и маникюр, и колготки, и туфли на шпильках – не то, что я, мышь серая!

– Ну и свинья же она! Вырядилась в кофточку шифоновую, как будто в бар пришла, а не на поминки! Хоть и черного цвета, но надо меру знать, а не грудь напоказ выставлять. Да и дура к тому же. Все Федякину про какой-то скворечник твердила.

– Скворечник?

– Я толком не поняла. Федякин ответил ей, что на дерево не полезет. Потом они меня увидели и замолчали.

– Ее подружка тоже что-то говорила о скворечнике. Странно все это. – Со скворечником мы потом разберемся, – грозно нахмурившись, пообещала Светка. – Тебе-то он что наговорил?

– Вот, принес почитать, чтобы я владела какой-то информацией. Проходи, Свет, почитаем вместе.

– Неохота босоножки расстегивать. Я постою, а ты прочти вслух.

Виктория открыла папку и пробежала глазами начало.

– Это завещание!

Увидев, как у нее меняется выражение лица, Светка выхватила папку и стала читать.

– Свет, ты скоро? – заглянул в дверь Вадик.

– Вадик, как хорошо, что ты поднялся! Иди сюда.

– Что еще?

– Почитай-ка, что этот гад Вике принес!

– Ничего себе заявки! Получается, все завещано ему? – присвистнул Вадик, прочитав в свою очередь копию завещания. – Ты же говорила, что мать все тебе отписала?

– Так и было.

– А это откуда взялось? Может быть, позже составлено? Так иногда бывает!

Виктория вспомнила тот день, когда они с матерью ждали нотариуса.

– Меня еще на работу срочно вызвали – ключи от сейфа понадобились. Кстати, никому я там не нужна была. Потом я к вам забежала – денег занять. Когда домой вернулась, мама сказала, что нотариус уже приходила и все оформила на меня. Свет, я ничего не понимаю! Получается, что наша квартира, наш гараж, наша дача – все принадлежит ему?

– Ну да. Получается, что так. У тебя остается только машина.

– Ни фига у меня не остается, – Виктория до боли закусила губу, – я доверенность написала на него, с правом продажи.

– На свою машину? Зачем?

– Деньги нужны были, а мне некогда было продажей заниматься.

– Взяла бы у нас!

– Я и так вам много должна. Для этого и машину решила продать.

– Скажи честно, это была его идея?

– Свет, ну какая разница?

– Так все-таки, его была идея?

– Продать я сама решила, а доверенность – он подсказал.

– Ну, подлец! Ну, уникальный гад! Что же нам теперь делать? – Светка посмотрела на мужа, ожидая от него серьезного предложения, которое сразу решило бы все проблемы Виктории.

– Подожди, Вик, ты только что сказала, что завещание на тебя было, да? Где оно?

– Лежало вместе со всеми документами в ящике письменного стола, – Виктория бросилась к столу, открыла ящик и достала папку с документами, торопливо перебрала все, что в ней было. – Нет его!

– Дай-ка сюда! – Вадик забрал папку и снова просмотрел все документы.

– Нет его, – повторила Виктория, – я пойду, спрошу у Федякина, куда оно делось!

Виктория спустилась этажом ниже и позвонила в сорок первую квартиру. Дверь открыл Федякин.

– Зачем пришла?

– Где завещание, которое лежало в папке с документами?

Федякин улыбнулся.

– Я принес тебе копию! Что тебе не нравится?

– Завещание было составлено на мое имя! Ты подменил его!

– Ошибаешься, дорогая! Завещание было составлено на мое имя!

Федякин продолжал улыбаться.

– Мама не могла этого сделать!

– Еще как могла! Твоя мама ревновала тебя к твоему папе!

– О чем ты говоришь? – опешила Виктория. – И мама, и папа любили меня!

– Кто бы сомневался! Только папа любил больше! И не как родную доченьку, а гора-а-аздо больше!

– Ты сошел с ума! Как ты можешь говорить такое?

– Отец у тебя был неродной! Разве ты об этом не знала? Что вы с ним делали в гараже целыми днями?

Когда до Виктории дошел смысл сказанного Федякиным, она с ужасом попятилась от него, развернулась и побежала к себе.

– Что? Что случилось? – Светка встряхнула ее за плечи. – На тебе лица нет! Виктория, не молчи! Что он тебе сказал?

Когда к Виктории вернулся дар речи, она рассказала об услышанном от Федякина.

– Уникальный гад! С чего он взял? Вадь, что делать? – Светка повернулась к мужу.

– Так сразу и не придумаешь, – пожал плечами Вадик, – но с этим делом нужно разобраться. Нужно нанять хорошего адвоката, например…

– Вик, ты слышишь?

– Хорошо, Вадь, я так и сделаю. Но сначала разведусь с ним, перееду куда-нибудь. Только переезжать мне некуда, и денег нет. Получается, что теперь я самая что ни есть бомжиха?

Светка с Вадиком переглянулись.

– Не все так плохо, – попыталась успокоить подругу Светка, – у тебя есть мы. Мы тебе поможем. Хочешь, поживи у нас пока.

– Пока – это сколько?

– Пока квартиру свою не вернешь, – подсказал Вадик. – Дураку понятно – здесь что-то не так.

– Что-то? Вадик, да тут все не так, – возмутилась Светка. – Он все специально напридумывал, чтобы Вика судиться с ним не пошла! Как могла тетя Люба все оставить ему?! Она же Вику так любила! Пылинки с нее сдувала! Вика – единственная наследница! Не пойму, как все это получилось? – Светка еще раз перечитала завещание. – Свидетель – какая-то Пустовойтова. Это и есть твоя соседка?

– Ее фамилия – Антонова.

– Точно, не она. Тут и имя другое – Тамара.

– Тамара – это одноклассница, ну та, с которой Лиля на балконе разговаривала. Точно, они же говорили о завещании! – вспомнила Виктория.

– Понятно. Одноклассниками и одноклассницами мужа ты не интересовалась.

– Кое-что он рассказывал, конечно, но никого из них я не видела. «Даже Лили у себя под носом!»

– Нужно срочно идти к этому нотариусу и все расспросить!

– Сначала к юристу – узнать, что к чему, – подал голос Вадик, – выяснить, что можно предпринять. Скорее всего, нужно будет судиться.

– А деньги? Где я возьму столько денег, чтобы судиться с ним? Быстро я их не заработаю. И не могу же я у вас жить вечно!

– Есть бабушкина квартира, – напомнил Вадик, о пустующей квартире Светкиной бабушки.

– Точно, там ты можешь жить, сколько захочешь. Мы там ремонт собирались делать, да все равно денег пока нет, – Светка обрадовалась, что муж оправдал ее ожидания и нашел-таки разумное решение.

Проводив до лифта Светку и Вадика, Виктория вернулась в квартиру. Походила по комнатам, обдумывая случившееся, пытаясь принять какое-то решение.

«Нет, так дело не пойдет! Нужно просто отдохнуть, а завтра подумать. Выход непременно найдется. Только не сегодня».

С надеждой, что утром все решится само собой, Виктория направилась в спальню, собираясь хорошенько выспаться. Но, поворочавшись с полчаса с боку на бок, поняла, что здесь, на их общей двуспальной кровати, она спать не может. Поднялась, включила свет, сгребла одеяло с подушкой и ушла в зал на диван. Вернулась в спальню, чтобы выключить свет. По дороге обратно сбросила вторую подушку на пол. И уже лежа на диване, расплакалась от жалости к себе.

Этажом ниже не спалось и Федякину. Он мог только предположить, каково сейчас Виктории. Конечно, он собирался с ней разводиться, но не таким образом и не в такой момент. Все получилось неожиданно и быстро. Виктория просто застала его своим вопросом врасплох. Можно было все перевести в шутку, но Федякина понесло так, что он не смог остановится. Наговорил лишнего. А ведь он давно готовился к этому разговору. И с его стороны должны были прозвучать слова, что она, Виктория, не виновата, что так сложились обстоятельства, что Лиля – его первая и настоящая любовь. И насчет тестя тоже зря сказал. Вернее, он собирался так сказать, но только наедине. Изучив за время знакомства и совместной жизни характер Виктории, он предвидел ее реакцию и знал наверняка, что, услышав такое о своем отце, она ни за что не станет оспаривать завещание. В этом Федякин был точно уверен, как и в том, что, даже оставшись без квартиры, машины и гаража, Виктория не пропадет. Покойный тесть перед самой аварией говорил, что одолжил крупную сумму денег своему другу. Разговор этот зашел, когда Федякин решил взять кредит на развитие своей только что зарегистрированной фирмы и попросил тестя стать поручителем. Тесть согласился и даже пообещал половину кредита выплатить сам, как только его друг вернет вышеупомянутый долг. Федякин предполагал, что Виктория знает, кто должен вернуть долг. Надеялся, что она сама заговорит об этом. Вот тогда-то он и хотел сообщить, что разводится с ней и женится на Лиле. По его подсчетам, тех денег Виктории должно было хватить на первое время. Так что совесть его не особенно мучила. Самое главное, что Лиля – рядом с ним не во сне, а наяву, что все в его жизни хорошо.

…В детстве с Игорьком – так звала его мама – ничего плохого не происходило. Он был младшим сыном в семье, и внимания ему уделялось достаточно. Старший брат заступался за Игорька в уличных разборках, а сестра на новогодние праздники делилась конфетами из ярких новогодних пакетов. Хуже стало потом, когда Игорек понял, что он из многодетной бедной семьи, что ему придется донашивать джинсы за старшим братом. В школе Игорек был на хорошем счету. По окончании каждого учебного года ему вручали похвальную грамоту, а родителям – благодарственное письмо. Девочки из его класса давно поставили на нем крест. Оживились они лишь тогда, когда в их классе появилась новенькая ученица и обратила на Игорька внимание. Сам Игорек хорошо помнил тот день, когда Лиля впервые вошла в их класс. Какой нежной и беззащитной показалось ему эта девочка с печальными карими глазами! Одноклассница Тамара Соловьева, которой он носил сумку, как верный оруженосец оружие своему рыцарю, прозвала его Пансой и всегда находила повод выставить его на посмешище. Лиля же приветливо улыбалась, разговаривала с ним на переменах и даже угощала конфетами, печеньем. В конце учебного года, после торжественной линейки и последнего звонка, одноклассники организовали вечеринку. Лиля танцевала только с ним. Потом случилось то, о чем Игорек и мечтать не мог даже в самом красивом сне. Он был на десятом небе от счастья. После сдачи экзаменов и выпускного вечера Лиля призналась ему, что беременна и заговорила о свадьбе. Игорек растерялся. Но когда услышал, что все расходы на свадьбу и на содержание молодой семьи возьмут на себя родители Лили, воспрянул духом. Но свадьба не состоялась. Лиля неожиданно уехала. После разговора с Тамарой, которая много чего рассказала о своей сбежавшей подруге, Игорек возненавидел весь белый свет. А особую ненависть затаил на представителей прекрасной половины человечества. Уехав из родного совхоза, он поступил в политехнический институт. В институте не было Тамары, там никто не звал его Пансой. Но так же, как в школе, девушки не оказывали ему особого внимания. Правда, это мало беспокоило его. Хоть и закончилась его первая любовь сердечной катастрофой, засыпая, он каждый день вспоминал Лилю и мечтал о встрече с ней. Игорь не собирался прозябать в нищете, как его многодетные родители. В его жизни должно было быть все: хорошая квартира, машина, путешествия в дальние страны. В своих мечтах Федякин неизменно был богат, хорошо одет, имел крутую иномарку, а девушки сами предлагали свою любовь. Все его мечты заканчивались яркой картиной встречи с Лилей. Он проводил с ней ночь, а наутро уходил, слыша вслед мольбу остаться навсегда…

После института Федякин с трудом устроился на работу. Его взяли с испытательным сроком. Денег платили мало. Жить приходилось на квартире. Он понимал, что шикарная квартира, крутая машина и Багамские острова – это там, в будущем. Чтобы как-то это будущее приблизить, он пошел на курсы вождения. Занятия проводила девушка, внешне так себе, но домой уехала на своей машине. Федякин решил познакомиться с ней поближе. Девушку звали Викторией. На следующий день, по его просьбе, она подвезла его после занятий. Потом Федякин пригласил ее на чашечку кофе. Между ними завязались дружеские отношения. Однажды, провожая Викторию, он внезапно увидел Лилю…

Лиля жила в том же подъезде, что и его новая знакомая. К тому времени Федякин уже познакомился с родителями Виктории. Ее мать, Любовь Панина, работала технологом, а отец, Анатолий Панин, испытывал новые модели автомобилей. Обычно после очередных испытаний у Паниных собиралась интересная компания. Обсуждались достоинства и недостатки модели. Виктория отлично разбиралась во многих вопросах. Если она высказывала свое мнение, ее никто не перебивал. Федякин в конструкторских тонкостях разбирался мало. Он слушал молча, но дураком его никто не считал, потому что при знакомстве Виктория объявила, что ее друг занимается компьютерами.