Текст книги "Подари мне огня (СИ)"

Автор книги: Зоя Анишкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 12. Олег

Чтобы успокоиться, я поднялся в свою спальню и отправился в ледяной душ. Чертова девчонка! Какого хрена рядом с ней мне так сносит крышу! Снова и снова я теряю контроль.

Да подобного не было со времен школы и этой суки Карины. Что за наваждение? Я же сто раз обещал себе, что больше не полезу к ней. Она нужна для дела, и постель подождет.

Но мое тело подсказывало мне, что ждать оно не намерено. Ему подавай вздорную блондинку здесь и сейчас. И желательно побыстрее.

Когда она ответила на поцелуй, я поймал себя на мысли, что сейчас порву эти старые штаны и возьму ее прямо на родительской кухне. В святая святых моей матери!

Да ни одна женская задница не касалась этого стола, за которым собирается наша семья! Отец его собственноручно делал! А я усадил ее прямиком туда. Стыд и позор мне.

Если бы отец нас не прервал, я бы точно осквернил это место. Черт. Да что со мной?

Топорщащаяся ширинка красноречиво говорила, ЧТО. Я ее хочу. Я просто хочу трахнуть этого блондинистого злобного гнома. Особенно теперь, когда почувствовал брешь в ее обороне.

Все-таки девочки есть девочки, и еще ни одна не устояла против моих чар. Я в себе уверен. И эта пигалица тоже падет к моим ногам. Причем на колени.

При мысли о том, как она будет стоять передо мной и брать мой член своими пухлыми губами, в штанах началась буря. Да я так себе все достоинство отморожу рядом с ней. Надо срочно спустить пар.

Но не успел я даже поискать в контактах номер очередной дамы, живущей неподалеку, как экран высветил фото эксклюзивного черного внедорожника. Я удивленно ответил:

– Да, Герман? Что-то ты быстро. Неделя подошла к концу?

Он не стал парировать мой выпад, коротко сообщил:

– Есть разговор. Ты дома у родителей?

Черт. Вот и зачем, спрашивается, интересоваться тем, что и так знаешь? И что случилось, раз наш нарцисс собственной персоной решил порадовать меня новостями?

– Ты же прекрасно знаешь, что да. Что произошло? Ты так быстро достал информацию?

– Нет, просто хочу уточнить детали.

Сказано это было таким тоном, что я поежился. Если уж Гера в таком состоянии, то боюсь за то, какую реакцию выдам я.

– Жду.

Я нажал отбой и поднялся с кровати. Спасибо хоть, стояк прошел – хоть какой-то толк есть от звонка друга. Чтобы не тревожить домашних, решил поговорить с ним на улице.

Пробрался на кухню, набрал там пирожков и пару тарелок всякой снеди. Отнес все это в беседку. Подумал и вернулся за чаем. Все-таки алкоголь сейчас будет лишним.

От алкоголя мысли плавно перетекли к тому, что так удачно отошло на второй план в этой кутерьме. О бесплодии.

Мне хотелось, чтобы Мария ошибалась, хотелось съездить в еще один центр и пересдать анализы там. Но я понимал, что вряд ли это что-то изменит. Я доверял ей как специалисту.

Но как такое возможно? Как могло произойти? Я же совсем молодой, мне нет еще и тридцати пяти лет! Не могу сказать, что я много пью. Я не курю и не употребляю наркотики.

Тогда как получилось, что я стал бесплодным?

Я решил отложить эти мысли на потом. Все-таки она сказала, что лечение есть, а значит, не все так плохо. Кстати о Маше.

Повинуясь странному порыву, я подкрался к маленькой гостевой спальне, где наша гостья должна была уснуть. Приоткрыл дверь. Лучше б я этого не делал.

На большой кровати калачиком лежал ребенок, а возле него пристроилась его сестра. Распущенные влажные волосы разметались по подушке, тонкая рука держала ладошку малыша. Моя футболка задралась, обнажая упругие ягодицы. Я сглотнул.

На мое плечо опустилась широкая ладонь.

– Подсматриваешь?

Я едва не подпрыгнул. Аккуратно прикрыл дверь и обернулся к отцу:

– Да ты мастер пугать. Хорошо еще, не разбудил этих двоих!

Высказывая это, я отвел глаза. Внутри все горело, а в штанах снова был пожар. Не самое гостеприимное поведение с моей стороны. Хотя она в гостях не у меня.

Отец не сводил с моего лица глаз. Смотрел долго и внимательно. А затем изрек:

– Не проворонь свое счастье, сынок. Праздная жизнь – это хорошо, но иногда стоит выйти из привычной зоны комфорта.

Произнеся эту глубокомысленную мысль, он развернулся и пошаркал старыми тапками в направлении собственной спальни. А я остался стоять у приоткрытой двери гостевой спальни. Бросил мимолетный взгляд на белокурую девушку, казавшуюся во сне подростком, и пошел встречать друга.

Звук подъезжающего автомобиля раздался минут через пятнадцать. Быстро он как! Небось снова гнал на полной скорости. Чокнулся уже с этой тачкой.

Я молча открыл калитку и впустил Геру внутрь. Он здесь ни разу не был, но рассматривать красоты приусадебного участка явно не собирался. Вопросительно посмотрел на меня и пошел в сторону беседки, на которую я кивнул.

Гера был зол. Нет, даже в бешенстве. Я знал его достаточно давно, чтобы понять это с первого взгляда.

На нем был черный костюм. Он вообще чаще всего ходил в черном. Я никогда не любил этот цвет, и в моем гардеробе можно было встретить все оттенки радуги. В пределах разумного, разумеется.

Мы разместились в беседке. Было прохладно, но в моем состоянии мне это было даже на руку, потому что мысли о пигалице воспламеняли все внутри как по щелчку пальца. Я все больше начинал задумываться над природой этих чувств.

– Скажи мне, Олежек, ты где откопал эту барышню? Вот прямо с самого начала.

Гера придирчиво понюхал чай в заварнике, не поднимая на меня глаз. У него вообще была дурная привычка общаться, не глядя на собеседника. Поначалу от подобного чувствуешь себя не в своей тарелке. Но со временем привыкаешь.

– Ты же знаешь про эту историю с братом Макса? – Герман, скривившись, кивнул. – Так вот. Он стал ошиваться в одной из клиник со специфической репутацией. Я вышел на ее главврача и на его правую руку. Так сказать, ту, кто занимается всей грязной работой. Этой девушкой и оказалась Маша.

Гера методично накладывал себе в тарелку остатки салата и шашлыка, резал ножом пирожок с капустой, словно это был деликатес в ресторане. Воспитание сказывается.

– Понятно. Вечно что тебя, что Макса тянет на приключения. – Он замолчал на несколько секунд. – И хрен его знает почему, но это каждый раз положительным образом сказывается на мне.

Я удивленно на него смотрел. Что значит положительным образом?

– Именно поэтому ты оторвал свою царственную задницу от своего новомодного кресла и решил сообщить мне об этом лично? Спасибо, что ль, сказать?

Я старался, чтобы в моем голосе не звучало издевки, но получилось плохо. На этот раз Гера посмотрел на меня прямо.

– Не зарывайся, Олежка. Но как ни странно, да. Ты помог мне вскрыть одну проблему.

Он повертел в руках вилку и стал активно ассистировать ей обычным кухонным ножом. Я, конечно, был несказанно за него рад, но желал продолжения рассказа.

Пришлось подождать, пока его величество насытится. Наконец, отложив в сторону столовые приборы, Герман продолжил:

– Моя фирма имеет огромное количество клиентов, но мы стараемся следить за всеми. Есть и особая категория. К ней относится охрана личного пространства знаменитостей и тех, кто с ними работает.

Я внимательно его слушал, но пока не мог понять, как это связано с двадцатипятилетней девушкой, работающей в репродуктивной клинике на краю столицы.

– Так вот. У меня есть один оптовый покупатель, так сказать. Он пользуется моими услугами, а сам сотрудничает с известными клиниками, где звезды делают себе грудь, задницы, откачивают жир, рожают и пронизывают все тело нитями для подтяжки.

Ну, здесь уже теплее. Может, у Араратова кто-то из звезд ЭКО делал? Герман словно читал мои мысли.

– Предвосхищаю твой вопрос. Нет, этой клиники в списках нет, что тоже до сих пор создает определенные сложности.

Он отхлебнул из чашки чаю, удивленно хмыкнул и налил себе еще. Эстет нашелся.

– Так вот, этот клиент превысил свои полномочия и слил одну программку за большие деньги нехорошим дядям, которые мне не нравятся. Без моего ведома, разумеется.

Это он зря. Месть Освальда будет страшна. Уже представляю, как эти двое корчатся в предсмертных муках. В цифровом мире, разумеется.

– С этими товарищами я разобрался. Но вот в чем проблема. Эти идиоты программу модифицировали и раздавали право пользоваться ею направо и налево, стерев из сети тысячи личностей. И найти, кто именно стер личность твоей дамы, не представляется возможным. Темная история, в общем.

Черт. Да куда хоть эта пигалица влипла, что ради ее изоляции пошли на такое? Кому она понадобилась? Надо найти тех, кто сидел в том джипе. Да еще и Кирилл…

– Гера, я, кстати, тут узнал любопытную историю… Как тебе?

И я рассказал об услышанном сегодня. И увиденном возле клиники. Даже Освальд удивился. Это я стал вникать в эти репродуктивные темы давно, а он от них был совсем далек. В итоге его рука сама потянулась к напитку покрепче чая. Такси ему вызову.

– Иногда я забываю, насколько вперед ушла медицина. Твоя пассия больше ничего интересного не рассказывала? Может, жаловалась на типов в автомобиле?

Я покачал головой. Жаловалась, как же! Она только на меня жаловалась, причем моим же родителям! Пигалица вредная!

– Она мне не пассия. У нас с ней будут исключительно деловые отношения.

Ага, после того, как я разложу ее на родительской мебели. Любой. Мне уже не так принципиально где.

Герман с сомнением посмотрел в мою сторону. А меня осенила мысль:

– Гер, а почему бы нам не попробовать отследить того докторишку, который вел ее мать? Наверняка же это было событие для мира медицины!

Он посмотрел на меня внимательнее. Покачал головой:

– Когда-нибудь, Олежек, из тебя выйдет толк. Тебе только надо перестать страдать всякой ерундой. Потому что мозги у тебя, в целом, работают прекрасно. Я займусь этим прямо с утра!

Глава 13. Маша

Утро началось с того, что я услышала жалобное лепетание Кирилла. Он уже не спал и смотрел на меня огромными от испуга глазами. Он еще никогда не просыпался в другом месте. Я прижала к себе вкусно пахнущего малыша. Он уже не был таким горячим, да и щека стала прежних размеров.

– Мы сейчас поедем домой, мой милый, потерпишь немного? Там тебя ждут твои синие тракторы.

Услышав «синие тракторы» ребенок засиял. Как здорово, что ему сейчас много не надо для счастья. А потом я решу все проблемы и дам ему все самое лучшее.

Я выбралась из постели, собрала себя и Кирилла. Мы пробрались в ванную в конце коридора. Умылись и пальцами почистили зубы. Потом с ребенком на руках я спустилась вниз.

Там уже вовсю хлопотала Мария Егоровна. Сырники! Мы аккуратно присели за стол. Я смущенно произнесла:

– Доброе утро! Вы меня за вчерашнее извините, и большое спасибо вам! Мы сейчас такси вызовем – и домой, лечиться.

Я выдала эту тираду и действительно засобиралась. Меньше всего на свете мне хотелось встречаться сейчас с Олегом. А вероятность этого была достаточно высока. Словно подтверждая мои слова, его мама захлопотала:

– Ой, да! Уже же семь утра, тебе наверняка на работу надо торопиться. Пятница же! Я сейчас Олежку разбужу, и он отвезет вас. А завтрак положу в контейнеры!

Не успела я запротестовать, как была буквально спасена: в кухню вошел отец нахала.

– Твой сын опять умудрился надраться с каким-то товарищем вчера в ночи и теперь отсыпается у себя в комнате. Заходить туда не рекомендую – есть шанс задохнуться от перегара! Машу отвезу я.

– Ну что вы! Мы сами прекрасно доедем, не стоит волноваться! Я и так не знаю, как вас благодарить за Кирюшку!

Но они лишь отмахнулись от моих слов, причем как-то синхронно. Давно я не наблюдала такого единения. С тех времен, как были живы родители.

И вот мы уже сидим в салоне вполне презентабельной иномарки, и отец Олега везет нас по указанному адресу. Сначала молчание в салоне было натянутым, но потом Кирилл стал что-то весело лопотать, а мы подхватили эту игру.

В какой-то момент Иван Иннокентьевич как бы между делом отметил:

– Ты не смотри, что сын мой кажется таким непутевым. Он на самом деле неплохой парень. Просто до сих пор не нашел ту, ради которой стоило бы взяться за свою жизнь более основательно.

Он основательно берется только за пятые точки всяких безотказных дам. А если я продолжу слюни пускать на него, то пополню их бесконечные ряды.

– Простите, но меня это ни коим образом не касается. Он у вас большой мальчик, сам разберется.

Но мужчина не сдавался.

– Да просто финтифлюшка эта его в детстве еще раззадорила, вот он и отрывается по полной! Он у меня вообще в старших классах был тихим и необщительным мальчиком. Ботаником, так сказать.

Моя челюсть не свалилась на пол только потому, что уперлась в макушку брата. Тихий? Необщительный? Ботаник? Мы точно говорим про одного и того же нахала?

– Ммм…

Пожалуй, это все, что я могла выдавить из себя на тот момент. Отец «тихони» продолжил:

– В выпускном классе у них училась профурсетка. Доченька богатеньких родителей. Карина. Она поспорила с подружками, что к последнему звонку сможет соблазнить самого тихого ботаника в классе.

Он говорил это с таким возмущением, что я невольно стала проникаться.

– Олег же вообще не гулял и девочками не интересовался, хотя уже тогда был довольно хорош собой. Вот она, видно, со злости, что он не пал к ее ногам, и затеяла это.

Мне как-то не верилось. Я читала сотни историй о соблазнении робких девушек, но уж никак не двухметровых и привлекательных парней!

– И что же, у нее получилось? – скепсис в моем голосе спрятать не удалось. Но это мало волновало Ивана Иннокентьевича.

– Получилось. Как друг Олега Макс уговаривал его не обращать на нее внимания. Но Олег считал, что стал звездой всей школы, раз с ним рядом такая звезда, как Карина. А потом на последнем звонке, прямо перед самыми экзаменами, она заявила, что Олег ничтожество и ни одна нормальная девчонка его никогда не выдержит.

Вот же ж. Сучка! И бывают же такие экземпляры. Испортила парню и настрой на экзамены, и выпускной.

– Олег долго оправлялся?

Его отец весело усмехнулся.

– Оправлялся? Нееет! Мой сын не горевал ни дня. Вместо того чтобы тратить силы на экзамены, которые он, к слову, все же достаточно хорошо сдал, он решил доказать Карине обратное.

Эээ… А как же там страдать и убиваться? Я, кажется, многого не знаю о характере нахала!

– К выпускному он перевстречался со всеми ее подругами. На празднике три девочки подрались за право с ним танцевать, и с тех пор он не пропускает ни одной приличной юбки. Любит веселье и тусовки, уделяя своим мозгам времени ровно столько, сколько нужно для поддержания тонуса.

Я же говорила, что он кобель! А со мной еще спорили. Но я молчала. Конечно, история грустная, поучительная, но… Но это ни капли его не оправдывает и не заставит меня пасть к его собачьим ногам. Обойдется.

– Спасибо за информацию.

И снова эта ухмылка. Словно его отец видит меня насквозь. Но он мне все равно нравился. Все же читать лекцию на тему «У меня лучший сын на свете» не стал.

Оставшуюся часть дороги мы ехали молча. По приезде я поблагодарила Ивана Иннокентьевича и отправила в лоно семьи.

К сыну. Тихому ботанику-кобелю. Пусть поможет ему проспаться. Ведь если этот парень намерен лечиться, то об алкоголе ему следует забыть! Я же буду его лечить?

Пятьдесят тысяч на дороге не валяются. Значит, буду!

Я быстренько перекусила вкуснейшими сырниками, дала указания Нине Васильевне, как лечить малыша, и ускакала на работу.

Кажется, вселенная начала убирать свой ботинок с моей шеи, и взмыленный начальник первым делом мне сообщил, что особые клиенты свихнулись и их количество увеличилось втрое.

Я вынесла ему мозг, убила настроение, три раза нахамила, но к середине дня получила из кассы целых сто тысяч премии! Сто тысяч! Это же уже одна шестая суммы, а впереди еще полгода. Да даже если мои ненавистные клиенты исчезнут вообще, я вполне успеваю.

А еще и пятьдесят тысяч, если Олег не передумал. Поэтому я целый день крутилась как белка в колесе, даже не присев.

Мне не осталось времени даже на то, чтобы опустить дур на ресепшен. А я еще ни разу не пропускала возможности сделать это! Зато в конце рабочего дня я задержалась всего на час, переделала все важные дела и накидала план лечения нахала! Урааа!

Можно смело целый выходной посвятить брату и выгулять его подальше от детских площадок и людей. Из-за паротита придется отложить все мероприятия. Но на свежий воздух ему надо.

Я выскочила из клиники и, озираясь по сторонам, заторопилась домой. Никаких черных внедорожников. Прекрасный вечер. В магазин идти не надо, дома полно еды, Кириллу лучше.

Красота! Да и на работу пойду только в воскресенье. Даже бабульки у подъезда вместо буравящих взглядов посылали мне улыбки. Хотя стоп. Это с чего вдруг?

Я опасливо покосилась на трех дракониц в милых шапочках. Их вид ой как обманчив. Это я знаю не по наслышке. Знаю как проститутка, малолетка, наркоманка, гулящая мать, безответственная мать и не мать вовсе, а мачеха!

Но может, лед тронулся не просто так? Маленький спектакль сработал, что ли? Тогда скажу Олегу спасибо

Я решила закрепить результат:

– Добрый вечер!

Я попыталась включить максимальный уровень подхалимажа. Чтобы создавалось впечатление, что из моих уст стекает сладкий мед. Все как кровожадные бабули любят. Но им тоже было чем удивить.

– Машенька! Здравствуй, здравствуй! Беги скорее домой, доченька, а то муж заждался уже совсем!

Я остановилась так резко, что споткнулась о первую ступеньку. Сказанное медленно просачивалось в мой радостный мозг. От этого градус хорошего настроения стал стремительно падать.

– Какой такой муж?

Я вылупила на бабулек глаза, а их лица вытянулись, что гораздо больше были похожи на их привычное ко мне обращение. Они переглянусь и снисходительно заявили:

– Ой, деточка! Заработалась совсем небось. Смотри, как бы счастье свое не проворонила. А то всех мужиков хороших разберут. И твоего мужика худощавого тоже.

Я застыла. В голове мигом пронеслась лишь одна мысль: я знаю только одного худощавого мужика. Того самого, который крутил мне руки и выкинул из черного безликого внедорожника. Который держал маленького Кирилла, высунув того из окна.

Боже! Только не это! Только не он. Мое сердце ухнуло вниз, а я резко стартанула в подъезд.

По дороге я буквально сшибла дверь плечом, задев еще не зажившую руку. Но мне было плевать. Меня начинало трясти от страха. Неужели они снова добрались до Кирилла? Что я увижу дома?

Он же еще совсем маленький! Если они его тронут, я их поубиваю! Твари! Я прибавила шагу.

Сбивая ноги о старые ступеньки, я стрелой влетела на пятый этаж и заколотила в дверь. Неужели Нина Васильевна их впустила? Но она же строго-настрого предупреждена, что нельзя открывать никому, кроме меня!

Она не знает всей правды, но ей всегда хватало ума понимать и принимать мои меры предосторожности. Лишь бы все было хорошо!

Дверь открылась медленно. В дверном проеме стоял Олег в моем фартуке. Долбаный Олег…

Я смотрела на него во все глаза, и меня начало отпускать. Только сейчас я поняла, что внутри лопнула пружина. Все хорошо, это не они.

Я посмотрела на настороженного мужчину, сделала шаг в квартиру и что было мочи ударила его наотмашь.

Глава 14. Маша

– Никогда больше! Слышишь? Никогда не смей заходить ко мне домой, пока меня тут нет!

Я скинула балетки и зашвырнула их в старенький шкаф. Подошла к ошарашенному мужчине, сдернула с него свой фартук.

Он молча наблюдал за моими действиями. И молчал. Молчал, черт его дери!

– Оделся и пошел вон. Чтобы я тебя даже близко не видела с нашим домом.

Меня начало не слабо так колотить. Нервное напряжение такого уровня не может пройти бесследно. Только я знаю, что я пережила в тот день. Никому не пожелаю испытать такого.

Когда самое дорогое в твоей жизни в руках какого-то то урода. И он не остановится, если будет нужно. Одно движение – и все, ради чего ты держишься в этом мире, разобьется на тысячи кусочков.

И их не собрать, не склеить. А этот нахал стоит в коридоре и смотрит. Смотрит своими карими глазами, словно читает каждую эмоцию на моем лице.

Я услышала топот ножек, и в меня со всего маху врезался Кирилл. Такой маленький, беззащитный. Мой самый дорогой и родной на свете человек!

Я прижала его к груди и пошла на кухню. Малыш словно почувствовал мое состояние и не сопротивлялся. Не проказничал и не хныкал, чтобы я его отпустила.

Я кинула взгляд на окно. Уже другое окно, не то, в котором висел мой ребенок, но мне все равно было страшно. Не хватало еще возвращения этой фобии. Я полгода на окна смотреть не могла.

Так мы и сидели: прижавшись друг к другу. Пока на кухню не зашел Олег.

– Маш, я не знаю, что произошло, но прошу прощения. Что случилось, что тебя напугало?

Он говорил так просто, словно ему было не все равно. Но это обман. Им всем все равно, что будет со мной, что будет с моим братом. Они приходят и берут.

Что-то давать взамен? Лишь бы нас целыми оставили. Я знаю таких вот помощников! Один из них так помог мне оставить в живых брата, что я теперь на волоске от очередной долговой ямы.

А второй нашел работу. Отличная работа, если не считать того, что каждый день я рискую всем! И могу оказаться в местах не столь отдаленных.

Им-то хорошо, они сидят в своих кабинетах, один – с новыми регалиями, а второй – в кресле начальника. Шутка ли – защитить уникальную диссертацию, получив один из самых интересных случаев для исследования на халяву? Или сидеть в клинике папочки на всем готовом.

Я больше никому не верю. Никому. Все должно было быть по-другому. Все. И Кирилла должны были спасти без многомиллионных вливаний, и работала бы я спокойно обычным участковым врачом поначалу.

Мне бы не надо было распродавать все имущество, продавать наш дом!

Все потому, что я, дура, поверила этим людям, а они обманули, недоговорили. И теперь я там, где я есть. Хвала небесам, хотя бы мой мальчик со мной…

Я молча достала из своей сумки целый блокнот, исписанный вдоль и поперек рекомендациями и схемами приема препаратов. Швырнула его Олегу.

– Я, кажется, сказала, чтобы ты шел вон. Я не желаю тебя больше видеть. Не смей к нам приближаться.

Наконец-то он понял. Поджал губы, смял блокнот и молча вышел. Я услышала, как в коридоре хлопнула дверь. Закрыла глаза. Боже, как же я устала.

Малыш в моих руках заерзал. Ему не нравилось долго сидеть на одном месте.

– Амамам!

Он тыкал пальцем в сторону плиты. Там на огне стояла сковорода. А в ней подгорала яичница. На душе заскребли кошки. А на глаза навернулись слезы. Так правильно. Так совершенно точно правильно. Нам никто не нужен, я справлюсь со всем сама!

Но убеждать себя – это одно, а ворочаться в пустой постели возле спящего ребенка – другое. Снова и снова перед глазами стояло ожесточенное лицо Олега.

А потом вспоминались губы, жар его рук, разливающийся по телу. Теплые ладони, сжимавшие мою грудь, пальцами очерчивавшие затвердевшие соски.

Пора было себе признаться, что Олег начинал мне нравиться. Своей улыбкой, напором, заботой. Может, все-таки с его стороны это искренне? Но я сама не верила себе. И ему. Не имела больше права на ошибку.

Еще за прошлые не расплатилась. А пока моя грудь продолжала ныть в ожидании его ласк. А сердце шептало, что скучает.

Следующий день пролетел как одно мгновенье в заботах о братике. Он словно чувствовал мое состояние: был нервный и капризный. Лишь небольшая прогулка в парке помогла его немного отвлечь.

А в воскресенье была рутина. Такая долгожданная и любимая, с одной стороны, и такая опасная – с другой. А я даже не узнала, кем работает Олег. Вот глупая! Он же должен чем-то зарабатывать на жизнь?

Неделя началась пасмурным небом и непроходимой тупостью очередной барби на ресепшен. Она мне заявила, что уступать мне свое рабочее место не станет. И вообще, я страшная. Страшный маленький гном.

За что получила не только лестный отзыв о своих способностях, но и карандашом в нос. В итоге нас разнимал Араратов.

– Мария Сергеевна, да что с вами такое! Все врачи как врачи, а вы тут цирк устроили! Что это за глупости?

Его пышные усы раздувались при каждом возмущенном выдохе. И правда. Что это я тут устроила? Мордобой в приличной клинике, слегка не в центре Москвы.

Да даже не мордобой, так, небольшую взбучку организовала. Тем более, что вообще-то у меня сегодня выходной, а в клинике из клиентов только очередной чудонедомужчина. И его обслуживаю я! А значит, он точно сейчас корпит над фотографиями предполагаемых доноров.

И то, потому что я добрая! Точнее, к нему добрая. Папу он мне напомнил. Но отнюдь не своим поведением!

Араратов еще минут десять нас отчитывал, адресуя значительную часть своих нравоучений мне. Хоть и знает, что бесполезно. Да мне все равно, лишь бы платил исправно.

Меня на это место устроил Владик. По большому знакомому блату. Я не сразу поняла, в чем «особенности» данной работы. Араратов искал помощника в деликатном деле.

Владик долго расхваливал мне клинику и ее главврача, по совокупности и хозяина. Тем более место эмбриолога, да еще какое! Эмбриолога, который будет много работать и много молчать по поводу этой работы. Этим несчастным врачом оказалась я. Мы нашли друг друга: Араратову был нужен раб, а мне – деньги.

Можно сказать, что мое начальство меня купило: мое молчание, мою совесть и мои способности.

Раньше эта клиника была посредственной репродуктивной точкой на карте столицы. Поток людей был скудным, нерегулярным. Но все поменялось, когда пришел первый особый клиент.

Араратов мне не рассказывал подробностей, но каким-то непостижимым образом он придумал рабочую, но слегка незаконную схему. Дурил женщин, у которых не было одного – детей.

Я сначала не могла понять, что этот хитрый врач от меня хочет. Радовалась, как малиновка, новой должности и сносной зарплате. Думала о подработке, так как еще не знала, как быстро будет расти мой долг.

Я вообще тогда многого не знала.

Например, что в эту клинику ведет протоптанная тропинка из мужчин, которые по разным причинам бесплодны, но не хотят, чтобы об этом знали. На такое не у каждого хватит денег – только у богатых клиентов с внушительными суммами на счетах. И они платили эти суммы Араратову.

А взамен он проводил обследование женщин и находил проблему в них. И крайне редко эта проблема была реальной. Гораздо чаще женский фактор бесплодия существовал только на бумаге.

Мужчины обвиняли своих пассий в том, что они неполноценны, и либо избавлялись от них, либо делали процедуру ЭКО. Иногда получалось подлечить богатых лгунов и даже получить пригодный для работы материал.

Но чаще всего подбирался похожий донор. Поскольку мужское бесплодие у нас встречается так же часто, как и женское, клиентов было много. И все они не желали быть «неполноценными».

Я сначала пыталась с ними говорить, убеждать, что это не имеет значения, что это не стыдно. Но бесполезно! Раздутое мужское эго было испокон веков заточено на обвинении женщин во всех своих проблемах.

Но пока я погрязла в этом по самые уши, прошло несколько месяцев. Араратов постепенно доверял мне осмотры некоторых женщин, карты которых заполнял сам. Я брала и исследовала материал мужчин. Была не только эмбриологом, но мастером на все руки.

А потом пришли они, люди на безликом внедорожнике, и мой долг вырос до размеров небоскреба. Примерно в это же время Араратов вызвал меня и поставил перед фактом: либо я прекращаю детский сад со своей совестью, либо пошла вон.

Ну и расписал премиальную часть. Выбора особо не было. Кредит в моем возрасте мне давать отказались. Три чудесные девушки с холодными улыбками по очереди мне сообщили, что имеют право оставить заявки без рассмотрения.

Набирать кредиты, которые дают всем под конские проценты, я не могла: у меня ребенок, и закладывать квартиру было крайне опасно.

Еще был Владик, который пронюхал об истории с деньгами и намекнул, что готов обеспечить меня любой суммой, если я буду с ним поласковее. Я просто бросила трубку. Он точно последний, к кому я пойду!

Вот так. И я стала самым ценным сотрудником клиники. Лично брала анализы, проводила осмотры и заполняла документацию на всех особых клиентов.

Араратов самоустранился от всех бюрократических и организационных вопросов. Он встречал очередного клиента, поздравлял его с тем, что тот обратился по адресу, и передавал в «надежные руки нашего главного специалиста, Марии Сергеевны».

Так что да, я тут самая главная. Аж самой смешно! Я невесело улыбнулась и пошла работать. Вечером меня ждал сюрприз. Но я еще об этом не знала.

Закончив как обычно по воскресеньям в четыре часа, я бодро выходила на улицу. Погода была прекрасной, настроение тоже немного поднялось. Последний клиент оказался не такой скотиной, как обычно.

Араратов сообщил мне ближайшую сумму отчислений, увеличив ее почти на сто тысяч. Естественно, после того, как я ему пригрозила увольнением. Совсем жмотом стал! Зато эти денежки грели мне душу. И не только эти. На карту мне откуда ни возьмись плюхнулись пятьдесят тысяч.

Ну как откуда ни возьмись? Я вообще-то знала, от кого они. Перевел да перевел, в конце концов я на него кучу времени убила! Будет следовать моим рекомендациям – и уже через пару месяцев возможны улучшения.

У меня зазвонил телефон. Я с удивлением подняла трубку.

– Машка! Ты там живая вообще? В общем, так, отказы не принимаем! Я и Ника зовем тебя отмечать годовщину окончания вуза!

Визги на той стороне трубки были слышны едва ли не всей улице. Умеют же девчонки заставить меня улыбнуться, что я делала уже против воли.

– Кир, так это через пару месяцев только, ты что? – я уже прикидывала, как можно отказаться.

– Вот именно, что через пару месяцев! Ты не сможешь соскочить или заявить, что занята! Все! Мы тебя оденем и обуем, все будет в лучшем виде! Целую!

И моя подруга отключилась. Ну нет, в клуб они меня точно не затащат! Нечего мне там делать. Тем более сейчас.