Текст книги "Сети для леди"
Автор книги: Зора Слоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
2
Шерил давно так не плакала. Она вообще забыла, как это делается. Слабость была непростительна, особенно в последние несколько лет. Сейчас – тем более, сейчас приедет Ронни.
Она ополоснула лицо холодной водой, убрала тоник и джин обратно в холодильник, окинув бутылки на прощание ненавидящим взглядом.
Нет, не то чтобы она оказалась полностью не готова к визиту Дика Блейза. За прошедшие годы она неоднократно продумывала возможные сценарии их встречи. Правда, в этих сценариях Дик выглядел значительно хуже, нежели на. самом деле.
Шерил должна была кинуть на него пренебрежительный и безразличный взгляд, отметить, как он опустился и постарел, и удивиться, что она могла находить в нем раньше. После этого Шерил должна была прийти к выводу, что все произошедшее явилось всего лишь обычной ошибкой девочки-подростка, влюбившейся в парня постарше, и забыть о Дике навсегда.
Действительность оказалась куда хуже. Дик не просто не опустился, он стал прямо-таки сногсшибательно хорош. Его тело, его глаза, его губы – все излучало силу и чувственность, а Шерил… Похоже, она так и не смогла изжить свою детскую любовь.
Впрочем, чему она удивляется? После стольких лет полнейшего воздержания, после долгого одиночества – как можно устоять против такого поцелуя?!
Слабенькое утешение, но и оно сойдет. В самом деле, единственный кандидат в бойфренды – если можно так сказать – звался Генри Оукленд, Шерил знала его целую вечность, он ей нравился, а леди Каролина называла его прекрасным кандидатом в мужья. Воспитанным и приличным. Правда, сама Шерил до сего момента вежливо, но твердо отвергала все попытки Генри сделать ей предложение.
Генри был настоящим джентльменом. Он никогда бы не позволил себе поцеловать Шерил против ее желания, не говоря уж о чем-то более серьезном. Некоторое влечение между ними существовало, но пока все удерживалось в рамках исключительно дружеских.
Шерил вдруг поняла, что думать сейчас о Генри ей как-то не хочется. Дик Блейз уехал, она в этом убедилась, затем заперла двери изнутри и отправилась к черному ходу. Со двора вела тропинка – прямо к нынешнему домику Шерил.
Небольшой коттедж был построен в конце девятнадцатого века. Красивым его назвать было нельзя, но, переехав в него, Шерил приложила массу усилий для благоустройства своего нового жилья. Пристроила небольшую террасу, выкрасила двери и ставни в голубой цвет, развела цветник – и старое чудище преобразилось.
Дик Блейз вряд ли смог бы узнать свой родной дом.
Шерил быстро переоделась, сменив облик деловой горожанки на джинсы и льняную рубашку молодой матери из деревни. Столь же стремительно она вернулась в усадьбу. Она всегда боялась, что однажды школьный автобус приедет раньше времени и оставит Ронни на дороге совершенно одного.
Тяжелые ворота были закрыты, и Шерил воспользовалась калиткой в стене. Вышла на дорогу, приложила руку к глазам, защищаясь от солнца. Автобус должен был показаться с минуты на минуту.
Машину на обочине она заметила сразу же. Темно-зеленая, шикарная, похожа на спортивную. Насчет ее хозяина долго гадать не приходилось. Только один человек был заинтересован в Роузфилде настолько сильно, чтобы сидеть и пялиться на ворота поместья средь бела дня.
Оставалось только молиться, чтобы ему это надоело. Вместо молитвы Шерил несколько раз прошептала: «Уезжай! Уезжай же!» Пряча лицо, пошла в другую сторону, но через секунду остановилась. Машина почти бесшумно преградила ей путь, окошко водителя с легким шипением открылось, и самый противный в мире голос, сопровождаемый гнуснейшей ухмылкой, произнес:
– Ждешь кого-то?
А зачем еще ей могло понадобиться бродить по проселочной дороге?
Шерил молча кивнула.
– Нехорошо с его стороны оставлять тебя одну. Могу подбросить, куда скажешь.
– Нет уж, спасибо.
– Как хочешь. Тогда я поеду сзади, пока он не появится. Как такое – женщина одна на дороге… Нехорошо.
– Нет!!!
Во взгляде Дика плеснуло сочувствие.
– Ревнивый?
Пусть думает все, что ему угодно! Пусть считает ее кем угодно, только пусть убирается отсюда! Автобус вот-вот приедет!
– Да, да, очень ревнивый. Если он тебя увидит…
– Ты из-за него так отреагировала на мои поцелуи?
– Да. Он очень… он такой собственник! Не разрешает даже разговаривать с другими мужчинами. Пожалуйста, Дик, уезжай!
Голубые глаза с мольбой смотрели на него, и Дик почувствовал нечто вроде раскаяния. Жаль, что малышка Мидди досталась такому гаду, но кто такой Дик Блейз, чтобы в это вмешиваться? Слишком долго его не было дома.
– Ладно.
Еще несколько секунд он смотрел на Шерил, а затем резко надавил на газ. Машина глухо взревела и скрылась за поворотом. Почти в ту же секунду с противоположной стороны дороги вынырнул автобус. Шерил с облегчением перевела дух. Есть Бог на небе и удача на земле!
Ронни даже глаза вытаращил, когда Шерил чуть не волоком потащила его к калитке в стене.
– Что случилось?
– Ничего.
Она боялась, что Дик вздумает вернуться. И что тогда? Всегда и во всем он ее защищал, оберегал как мог. Но все это было до той ночи…
– Как дела в школе?
Ее сын нахмурился.
– Все нормально. То есть по-старому.
– А те мальчишки?
Ронни молча отвернулся.
– Послушай, я схожу в школу и…
– Нет, мама, нет! Ты не должна этого делать. Будет только хуже.
Наверное, Ронни был прав. Если только эти порождения преисподней, близнецы Дин и Дуайн, узнают, что на помощь Ронни приходила мамочка… Шерил знала, что Ронни прав, но чувствовала себя такой беспомощной!
– Ладно, как скажешь. Но если будет хуже – скажи. Я имею в виду, если они…
– Мама, я понимаю! Если они возьмутся за автомат Калашникова, я тебе обязательно скажу.
Ронни скупо улыбнулся, и она ответила сыну такой же улыбкой.
– Я понимаю, что ты шутишь, Ронни, но ведь у многих мальчиков действительно есть оружие. Перочинные ножи, например.
Мальчик снова насупился и промолчал. Шерил вздохнула. Подготовительная школа Клеменса исправно снабжала родителей красочными буклетами, в которых подробно излагались устав и правила этого достойного заведения, что никак не мешало старшим мальчикам третировать ее сына.
Почему они так себя вели? Ничего особенного во внешности Ронни не было. Высокий для своих лет, светловолосый, с точеными скулами и тонкими чертами лица. Никаких очков, физически развит, ведет себя вполне нормально…
Учительница предполагала, что причина кроется в акценте. Большинство учеников были из местных фермерских семей. Довольно простые и не всегда грамотные ребята. Ронни говорил на хорошем английском языке, так, как говорила сама Шерил, так, как учили говорить ее в свое время. Кроме того, он был очень смышлен, умел высказывать и отстаивать свою точку зрения. Таких обычно считают выскочками и зубрилами, но Ронни с самых первых дней в школе научился не выпячивать свои знания, не тянуть руку, не привлекать к себе излишнего внимания. Однако свою независимость и гордость он изжить не смог.
Шерил до сих пор не решила, хорошо это или нет, однако точно знала, что все эти черты характера он унаследовал не от нее.
От нее – золотистые волосы, от нее – искренность и доброжелательность, но все остальное – темно-серые глаза, ум, независимость – от отца. Именно поэтому Шерил Олди-Седжмур и не хотела, чтобы они встретились.
Едва они добрались до коттеджа, Ронни бросил свой портфель на пороге и умчался к себе, наверх. Там его ждали верные друзья – книги. Шерил честно пыталась отвлечь сына от многочасовых бдений под одеялом с фонариком, но это было трудно. Ни братьев, ни сестер, ни друзей – Ронни было не слишком весело в этом мире.
Леди Каролина настаивала на обучении в частной школе, но Шерил противилась этому. Во-первых, не было средств, во-вторых, она и представить себе не могла жизни без сына, в-третьих, она слишком хорошо помнила собственную школу. И ненавидела ее до сих пор.
Шерил даже передернулась от воспоминаний. Именно в школе она поняла, что беременна. Ее начало тошнить по утрам, временами одолевала слабость, она начала худеть. Благодаря последнему обстоятельству никто ничего не заметил аж до седьмого месяца беременности. Зато когда заметили…
Сначала был скандал, а затем начались лихорадочные умопостроения всех родственников. Уехать к тетке в Бат. Родить и отдать на усыновление. Забыть неприятный инцидент. Автором последней формулировки была лично леди Каролина.
Шерил выдержала и не сломалась. Она так и не успела насладиться беззаботной юностью, вкалывая по двадцать часов в сутки, чтобы обеспечить себя и ребенка. Но, едва взглянув на маленькое личико своего новорожденного сына, юная мама сразу и навсегда утвердилась в единственно правильном выборе. Откуда-то в ней появились спокойная уверенность и сила взрослой женщины, и Шерил отвергла ультиматум матери: вернуться в родной дом, но без ребенка. Она выбрала его вторую часть: с ребенком, но ни ногой в родной дом.
Социальная служба помогла ей, пристроив на время в приют для одиноких матерей. Вначале Шерил была просто маленьким испуганным зверьком, судорожно прижимающим к груди крохотное существо – своего ребенка, но потом… Бесхитростные истории других несчастных девчонок – о неверных любовниках, о похотливых отчимах и вечно пьяных матерях – заставили ее понять, что детство в семействе Олди-Седжмур вполне можно считать безоблачно счастливым.
В приюте она научилась готовить, стирать, убирать, вязать, шить, выслушивать чужие исповеди, хранить верность дружбе и уметь постоять за себя. Выйдя из приюта, она переехала в Ярмут и поселилась на десятом этаже многоквартирного дома без лифта.
В два года Ронни слетел с лестницы. Отделался ободранными коленками, но в нескольких сантиметрах от его руки лежала разбитая, острая как бритва пивная бутылка. Через два дня после этого Шерил наступила на горло собственной гордости и села на автобус, идущий в сторону Роузфилда.
Леди Каролина остолбенела, увидев на пороге собственного дома худую как щепка, плохо одетую молодую женщину с двухлетним ребенком на руках. Впрочем, через минуту ее лордство справилась с потрясением и разразилась горестно-слезно-напыщенной тирадой, изобиловавшей воплями типа «а я ведь тебя предупреждала!». Все это Шерил предвидела и готовилась терпеливо выслушать, однако тут на сцену вступил Ронни. Молчаливый карапуз в красном дождевике вышел из-за ноги матери, куда он предусмотрительно спрятался до этого, и мрачновато уставился на фонтанирующую леди. Каролина Олди умолкла на полуслове и пролепетала нежнейшим голосом:
– Боже, какой прелестный малыш!
Сказать, что Шерил удивилась – не сказать ничего. Впрочем, чуть позже выяснилось, что, помимо искреннего восхищения, леди Каролина имела в виду и полную неспособность ее младшей дочери произвести на свет что-нибудь стоящее, а тут – нате вам, такая приятная неожиданность!
Так или иначе, но именно Ронни выстроил хрупкий мост между Шерил и ее семьей. Нет, леди Каролина не превратилась в добрую бабушку-фею, она и слово-то это ужасное запретила к употреблению, но Ронни она полюбила искренне и нежно, даже смогла заставить себя позабыть позорные обстоятельства его появления на свет.
Шерил поселилась в коттедже и жила на средства, выделяемые ей матерью, до двадцати одного года. По достижении совершеннолетия она вступила в права наследства, оставленного ей крестной матерью.
Короче говоря, до сегодняшнего дня все шло более-менее хорошо, порой даже замечательно. Однако сейчас над этим скромным благополучием нависла серьезная угроза. Надо было срочно звонить матери.
Каролина – теперь уже просто Каролина, не леди – защебетала в трубку, словно птичка:
– Дорогая! Это чудесно, что ты звонишь! Я как раз собиралась сделать это сама, сегодня вечером. Как все прошло? Посмотрели дом?
– Мама! Ты знаешь, КТО собирается его купить?
– Кто? В каком смысле? Погоди-ка… Ах да, конечно знаю. Американский миллионер, платит наличными, так сказал агент. Что-то не так?
– Это Дик Блейз.
– Дик Блейз?
– Сын миссис Блейз.
– МИССИС БЛЕЙЗ!!!
– Миссис Блейз, нашей поварихи. Той, что жила в коттедже.
– Да знаю я, кто такая миссис Блейз! Я просто вне себя от изумления… Дик Блейз! Кто бы мог подумать. Через столько лет… Ну и что, он заинтересовался?
Шерил занервничала. Разговор явно уходил не в то русло.
– Он ничего не сказал, мама, но…
– Нет-нет, как это, погоди! Я имею в виду, ведь он все прекрасно знает, ничего особенно не изменилось с тех пор, вопрос только в том, хочет ли он его купить в действительности или это просто сентиментальное путешествие в места своей юности. Надо потормошить Робина, пусть справится в Сити…
– Но, мама, ты же не можешь продать дом Дику Блейзу…
– Почему это?!
– Да потому что! Вспомни, что ты ему наговорила тогда!
Десять лет назад Каролина – леди Каролина – обозвала Дика Блейза зарвавшимся выскочкой из низов, нахально вознамерившимся искать руки Алины. Сейчас голос бывшей леди звучал мечтательно и почти ласково.
– Ой, господи, ну что я тогда могла наговорить! Ах, насчет Алины? Естественно, тогда это был абсурд. Кто же знал-то! Это теперь понятно, что лучше бы она вышла за него, чем за своего… типа!
Шерил окончательно утратила дар речи. Когда Алина выходила замуж за подающего надежды американского бизнесмена, мать была счастлива. Правда, сразу после свадьбы почти все надежды стали стремительно таять, но уж мезальянсом этот брак никто бы не назвал.
Каролина подытожила свое выступление:
– Что бы там ни было раньше, если Дик Блейз собирается купить Роузфилд, я желаю ему удачи и всяческого счастья!
– Ты не можешь, мама…
– Почему?! Я вообще не понимаю, почему ты против! Ты-то всегда ратовала за единство сословий, радоваться должна! Или в тебе взыграла фамильная гордость? Барские замашки проснулись? Ладно, дорогая, в любом случае, мне нужны эти деньги, я ведь говорила.
Шерил так и хотелось крикнуть, что все это неправда, что второй муж Каролины богат, как Крёз, и все это она затеяла исключительно из боязни за свой брак, вернее, за возможность остаться на мели, если с этим браком что-нибудь случится.
– Мама, послушай, но ведь это не срочно? Тебе не обязательно продавать дом именно Дику.
– Да, но он уже есть, а других покупателей нет. Это решает проблему, к тому же мы давно знакомы. Да в чем проблема-то? Ты ведешь себя так, словно вы с Диком были помолвлены, а затем поссорились!
Шерил могла бы одним предложением подтвердить слова своей матери, но сильно сомневалась, что это может что-то изменить.
– Хорошо, мама. По крайней мере, убедись, что агент правильно указал объекты продажи.
– Что ты имеешь в виду, дорогая?
– Дик думает, что коттедж входит в общий перечень. Я сказала, что это не так, но он мне не поверил. Позвони в агентство, пусть они перезвонят ему и уточнят.
– Видишь ли, Мидди…
Страшные подозрения зародились в мозгу Шерил.
– Мама! Только не говори, что ты переменила решение! Ты ведь обещала, что мы останемся в коттедже?
– Да, дорогая, я и не говорю, что… Но, видишь ли, адвокат и агент в один голос твердят, что это глупо и невыгодно, так что я подумала…
– Но куда денемся мы с Ронни?!
– В этом случае придется переехать, но так ли уж это ужасно, детка? Между нами говоря, коттедж кошмарен! Он мало чем отличается от сарая.
– Нам с Ронни он нравится! Лучше такой дом, чем вовсе никакого!
– Не говори глупостей! У тебя полно вариантов.
– Да? И каких же? Что-то я сомневаюсь, что ты пригласишь нас в свой особняк!
– Ну не знаю. В любом случае, ты вполне могла бы выбирать, особенно если бы перестала разыгрывать из себя святую мученицу. Насколько я знаю, Генри готов жениться на тебе хоть сегодня…
– Мы с Генри просто друзья.
– Да, но исключительно потому, что ты сама не позволяешь бедному мальчику стать кем-то большим, чем просто друг. Кстати, почему? Он богат, он джентльмен, он красивый – чего тебе еще надо?
– Ничего. Сейчас я позвоню ему и скажу, что готова на все. Так?
– Ты считаешь, что это смешно?
– Да нет, не особенно.
– Правильно, Шерил, это совсем не смешно. Тем более что я говорю о же-нить-бе, понимаешь? О браке! А не о пошлом сожительстве и содержанстве… Полагаю, этого с тебя уже хватит.
Шерил озадаченно посмотрела на телефонную трубку. О чем это говорит мама? Шерил никогда в жизни ни с кем не сожительствовала!
– О чем ты, мама? Ах, это насчет моего «грехопадения»! Полагаю, случайный секс один раз в жизни нельзя назвать сожительством, а тем более «содержанством», если такое слово вообще существует.
Каролина испустила тяжкий вздох, благочестию которого могла позавидовать вся святая инквизиция.
– Шерил, деточка, на твоем месте я не стала бы бравировать тем, что твой ребенок рожден от случайного секса неизвестно с кем. Кстати, а что ты сказала Генри насчет Ронни?
– Ничего.
Это было чистой правдой. Генри тщательно избегал разговоров на эту тему.
– Что ж, надеюсь, когда придет время поговорить, ты будешь более сдержанна на язык. И более изобретательна. Я бы рекомендовала сюжет с молодым итальянцем на каникулах в Италии. Солнце, экзотика, горячая кровь, всякое такое. Потом он погиб…
– … от рук фашистов. Спасибо, мама, я постараюсь запомнить. Кстати, пока Генри ни разу не заговаривал о женитьбе. Как только заговорит – другое дело.
Каролина не обратила ни малейшего внимания на то, что ее дочь еле сдерживает смех.
– И отлично, дорогая! Он действительно прекрасный человек. Шерил, дорогая, прости, мне надо идти. У нас к обеду целая толпа людей…
Вареная или жареная? Спросить? Ладно, не стоит. Тем более, что Каролина уже повесила трубку. Шерил устало провела рукой по волосам. В этот момент позади нее раздался какой-то звук.
Ронни стоял на лестнице и с тоской смотрел на нее. Боже милосердный, как давно он здесь?
– Мам, я есть хочу. Что у нас к чаю?
Слава Богу. Обычный вопрос обычного мальчишки. Она улыбнулась сыну, и на сердце сразу полегчало.
– У нас есть шикарный выбор. Пицца, пицца и еще раз пицца.
– Опять пицца… Второй вариант?
– Пепперони и оливки.
– Фу, тогда меняем на третий!
– Анчоусы.
– Фу два раза. Остановимся на первом.
– Пицца с ветчиной и грибами, молодой хозяин.
– Вот это годится.
– Только, чур, не выковыривать грибы и из моей половины. Еще будет апельсиновый сок, должен же ты получить хоть что-то полезное за целый день.
– Я ел чипсы в школе. Это овощи.
– Нет, молодой хозяин. Картошка – это овощи. А чипсы – это мусор. Вкусный мусор.
Болтая с сыном, Шерил достала готовую пиццу из морозильника, сняла целлофан, оставила размораживаться и повернулась к плите, чтобы разжечь духовку.
Плита была старинная. Можно сказать, древняя. Когда-то на ней готовила добрая волшебница – повариха Мэгги Блейз. Замечательная была женщина. Добрая, понимающая и бесконечно терпеливая. Такой ее запомнила Шерил.
Она умерла в тот же год, когда был зачат Ронни, так что ей было не суждено увидеть своего маленького внучонка.
От этой мысли Шерил было очень грустно. Каролина не разрешала мальчику звать ее бабушкой, а вот Мэгги наверняка позволила бы.
Призналась бы ей Шерил? Скорее всего, в этом просто не было бы нужды. Мэгги Блейз все увидела бы сама. Улыбку Дика на лице Ронни. Повадки Дика. Взгляд Дика.
Благодарение Господу, что сегодня днем мужчина и мальчик, похожий на него, так и не встретились на пыльной проселочной дороге. Но что будет, когда Дик купит Роузфилд?
Шерил тряхнула головой. Они не встретятся. У нее не было логического объяснения этой странной уверенности, только слепая вера, что с ней никогда не случится того, чего она так боялась все эти десять лет.
3
Усилием воли Шерил прогнала от себя все мысли о семействе Блейзов и сосредоточилась на чае. Они с Ронни всегда пили его на каменной террасе.
Позже, вечером, когда Ронни лег спать, Шерил попыталась работать. Один из приятелей отчима недавно приобрел старинный особняк в центре Лондона, и теперь ему позарез требовалась спальня в стиле ранних Ланкастеров или, на худой конец, поздних Йорков. Сам он стоял за Йорков, его жена-манекенщица за Ланкастеров, таким образом война Алой и Белой роз грозила начаться заново. От Шерил требовался максимум терпения и такта, а также недюжинные способности дизайнера, что ее немного пугало, потому что в этот бизнес она попала, честно сказать, совершенно случайно.
Она мрачно рассматривала свои эскизы, ожидая прилива вдохновения, но память упорно возвращала ее на десять лет назад, в то лето. Жаркое, душное, совсем не английское лето…
Она приехала домой на каникулы и обнаружила, что Дик тоже здесь. Он только что возвратился из Ирландии, похоронив мать, и теперь ожидал результатов своих последних экзаменов, а также занимался делами наследства, весьма, впрочем, небольшого.
Леди Каролина никогда не понимала, какой Дик на самом деле. Для нее он был сыном кухарки и точка. Шерил прекрасно знала, что это не так. Дик был ее наставником, учителем, защитником, нянькой – всем понемногу. Сильный и ловкий, хорошо воспитанный, спокойный, он менее всего производил впечатление неотесанной деревенщины, каким представляла его леди Олди. Прибавьте сюда природный ум и незаурядные способности – и перед вами Дик Блейз. Материальная выгода его никогда особенно не интересовала.
В усадьбе он ухаживал за лошадьми, мыл машины и чинил трактор, иногда подстригал газоны.
Шерил украдкой следила за ним, отчаянно мечтая, чтобы они снова, как и в детстве, могли проводить время вместе, но это оказалось невозможным. Что-то изменилось. Ситуация? Дик? Шерил?
Нашлось бы у нее, о чем поговорить с ним? Несомненно, однако Шерил почему-то стеснялась даже выразить ему свое сочувствие по поводу смерти его матери. Казалось, между ними и впрямь пролегла целая пропасть.
Может быть, все дело было в Алине. Старшая сестра тоже приехала домой после нескольких лет, проведенных в Швейцарии. Там, в частном колледже, Алину усиленно превращали в настоящую леди, в чем, впрочем, мало преуспели. Нет, манеры были на высоте, но в остальном… Алина просто и откровенно маялась от скуки, слонялась по дому и саду и лениво кокетничала с Диком.
Последнее обстоятельство привело Шерил в замешательство. Дик всегда недолюбливал Алину и даже пару раз отзывался о ней весьма нелестно. Сама Шерил привыкла находиться в тени своей красавицы-сестры и искренне радовалась тому, что Дик предпочитает дружить с ней.
В то лето все изменилось. Возможно, виновата была жара, принесшая с собой какое-то тихое безумие.
А может быть, у этого безумия было простое и короткое имя.
Секс.
Шерил и сама испытывала какое-то неясное томление. При виде Дика коленки ее начинали дрожать, язык прилипал к небу, а смех превращался в бессмысленное хихиканье. Каждая усмешка, каждое дружеское подтрунивание Дика над ее неловкостью повергали Шерил в пучину отчаяния, а уж Алина – Алина вызывала у нее дикую ревность.
Если бы обожаемая сестрица вела себя иначе, ничего и не случилось бы, однако Алина, по природной зловредности, то и дело упоминала о том, что она «спит с этим парнем с конюшни» – так она называла Дика. Шерил злилась, умирала от ревности и стыда и наконец, не выдержав, примчалась к Дику сама. Она выложила ему слова Алины, присовокупив, как она полагала, с благородной сдержанностью:
– Я знаю о вас с Алиной и не хочу ни во что вмешиваться.
– Вот и не вмешивайся.
Этот короткий и резкий ответ ранил девушку в самое сердце. Дик никогда раньше не говорил с ней так.
Однако остановиться она не могла. Дик должен был знать правду, иначе вся ситуация грозила стать для него крайне неприятной.
– Я просто хочу, чтобы ты отдавал себе отчет… Она к этому серьезно не относится!
Это его задело, но Дик отшутился:
– То есть кольца покупать рановато?
– Ну, что-то вроде этого.
– Не волнуйся, девочка, я же не совсем тупой. Вопрос только в том, кто тебя надоумил на этот разговор – твоя прекрасная сестра или страж фамильной чести?
– Кто?
– Матушка ваша, вот кто.
– Господи, да никто. Я просто подумала… Неважно!
Дик смотрел на нее с веселой улыбкой, а Шерил с тоской думала, что в жизни не сможет признаться ему в истинной причине, толкнувшей ее на этот бессмысленный порыв.
– Забудь все, что я сказала.
– Уже забыл.
Он был дружелюбен, он был вежлив, он ей доверял, но после этого разговора стал избегать ее. Легче ей стало? Пожалуй, нет.
Шерил тщательно избегала и общения с Алиной, потому что была не уверена, что Дик ничего ей не рассказал, а потому целыми днями просиживала в своей комнате, спускаясь вниз лишь поесть.
Катастрофа разразилась именно во время обеда, неделю спустя.
Дик позвонил в парадную дверь, и новая повариха отправилась встретить непрошеного гостя. Алина молча вышла из комнаты, а леди Каролина, грозно взглянув на притихшую Шерил, велела ей молчать и не встревать в разговор.
– Вижу, вы сменили замок. Думаете, я собираюсь вас ограбить?
Леди Каролина презрительно фыркнула.
– Насколько я вас знаю, Дик Блейз, с вас станется. Но речь не об этом. Ваше присутствие в этом доме нежелательно.
– Интересно почему?
– Потому, что ваше поведение уже достаточно скомпрометировало мою дочь.
– Скомпрометировало? Надо же, я думал, что так уже не говорят.
– Поскольку вы пренебрегли моим письменным распоряжением, я хочу сказать вам лично следующее…
Далее леди Каролина разразилась убийственной тирадой, которая сделала бы честь любой античной трагедии. Шерил, в ужасе съежившаяся на углу стола, подумала, что Алина наверняка подслушивает из соседней комнаты и мать об этом прекрасно знает, так что гневная речь обращена и к ней тоже.
Дик слушал молча, но темные брови сурово сдвинулись, а на точеных скулах постепенно разгорался румянец. Дождавшись небольшой паузы, он спокойно, тихо и четко, всего в нескольких предложениях выразил свое отношение к леди Олди-Седжмур и ее речи, затем развернулся на каблуках и вышел, громко хлопнув дверью.
Леди Каролина застыла с открытым ртом. Багровый румянец заливал ее шею и лицо, и Шерил попыталась было ускользнуть вслед за Диком, но тут леди пришла в себя.
– А ты куда?!
– Я… я к себе.
В этот момент в комнату вошла Алина, и внимание матери переключилось на нее, так что Шерил все же удалось ускользнуть.
На кухне Мэри, толстая и меланхоличная повариха, едва взглянув на Шерил, кивнула в сторону задней двери.
– Туда он пошел. На задний двор. Я ему виски дала, в себя прийти.
– Виски? Но Дик не пьет!
Мэри вздохнула, удивляясь наивности молодой хозяйки.
– Все мужики пьют, уж поверьте, мисс Шерил. Ему это сегодня необходимо, а то и заснуть не сможет.
– Но…
– Да и деваться ему некуда. Ваша матушка велела сменить замок в их домике. Не нравится ей, что они с мисс Алиной стали такими друзьями.
Интересно, а почему все эти несколько недель она на это и внимания не обращала? Мэри протянула Шерил свернутое одеяло.
– Отдайте ему, мисс Шерил. Он в такой горячке вылетел, а ночи-то уже холодные. Я дверь эту запирать не буду.
– Спасибо, Мэри.
Шерил выбежала в темную августовскую ночь.
В сарае было темно, пахло сеном и пылью.
– Дик?
– Я на чердаке.
Путь наверх она знала и на ощупь. Лестница была шаткая, к тому же сильно мешало одеяло, которое Шерил была вынуждена просто толкать перед собой.
– Это я, Шерил…
– Я знаю, что это ты. Чего тебе надо?
– Я… я…
– Ладно, раз ты еще не поняла этого, залезай сюда. Или иди отсюда, пока не сломала себе шею в темноте.
Вспыхнул тонкий луч фонарика. Лица Дика она не видела, но по голосу понимала, что ему совершенно все равно, уйдет она или останется.
Она робко положила одеяло на сено перед Диком и остановилась, бессильно опустив руки. Что говорят в такой ситуации, Шерил и понятия не имела.
– Спасибо. Батарейки сдохли…
Девушка еще успела разглядеть большой рюкзак, лежавший в углу. Неужели здесь помещаются все пожитки Дика Блейза?
До нее донесся странный булькающий звук. Дик пил виски прямо из горлышка. Раньше она никогда не видела, чтобы он пил.
– Дик… можно мне тоже?
– Не думаю. Тебе нет восемнадцати.
– Нет, есть!
– Семнадцать – куда ни шло.
– Хорошо, семнадцать.
Она согласилась с этим поспешно и не раздумывая. Шестнадцатилетняя девушка – ребенок для двадцатидвухлетнего мужчины, а ей хотелось казаться Дику ровней.
– Я уже пила раньше.
– Что ты говоришь…
– Пила, правда. В школе. Девочки часто покупали выпивку.
– Ну да. Там девчонки хоть куда. Ладно, глотни немного – чтобы зубы не стучали, но только немного! А то ваша мамаша обвинит меня в развращении и второй доченьки.
– Алину ты не развращал.
Это было чистой правдой. Сестра никогда не скрывала, что уже довольно давно спит с мальчиками.
Дик усмехнулся.
– Это я знаю.
– Но… она тебе до сих пор нравится?
– Не думаю, что это подходящее определение.
Они снова замолчали. Шерил в смятении думала о том, что за последними словами Дика скрывалось сильное чувство. Дик думал о чем-то своем. Тишина заполнила пыльный чердак. Как ни странно, общее молчание сближало сильнее, чем любые слова, да к тому же Шерил понятия не имела, что можно сказать. Она примчалась сюда утешать Дика, просить у него прощения за поведение своей семьи, но оказалось, что Дик не слишком в этом нуждается.
Холод пробрал ее до костей, и девушка начала дрожать. Маленькое окошко было разбито, из него немилосердно дуло. Шерил судорожно обхватила себя за плечи. Дик молча отставил бутылку, снял с себя джинсовую куртку и накинул ее девушке на плечи, а ноги укутал одеялом. Сразу стало теплее. После этого он протянул ей почти невидимую в темноте бутылку.
– Спасибо…
На этот раз она была готова к обжигающему глотку виски. Взрослый напиток согревал. До сего момента алкогольный опыт Шерил сводился лишь к бокалу белого сухого вина. Вкус виски был во много раз ужаснее, но согревающий эффект оказался куда сильнее.
Дик забрал у нее бутылку и неожиданно спросил:
– Ну так где была Алина?
– Я… э-э-э…
– В соседней комнате, я полагаю?
– С чего ты взял?
– Я прав, да? Она подслушивала и подсматривала.
Тон, которым он это произнес, несколько не вязался с образом человека с разбитым сердцем.
– Если ты это знал, почему ничего не сказал?
– Пусть ее развлекается.
– Я не понимаю.
Дик не стал объяснять. Шерил опять почувствовала прилив злобы и ревности к Алине. Именно ревность и вынудила ее задать вопрос, ответ на который ей знать совсем не хотелось.
– Вы здесь… встречались с Алиной?
– Чтобы заниматься «грязными делами», как выразилась твоя матушка? Ну нет. Твоя сестрица способна разбудить визгом половину графства, если ей на ногу случайно залезет паук.
Неужели они встречались в доме?
– Кстати, вряд ли ты поверишь, если я скажу, что ничем особенным мы не занимались.
– Нам обязательно разговаривать об этом?
Шерил не видела, но знала, что сейчас он изумленно смотрит на нее. Все верно. Именно она затеяла этот разговор.
