Текст книги "Не суди по оперению"

Автор книги: Зои Брисби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

26

Алекс с Максин уселись на деревянную скамейку, заросшую мхом. Солнечные лучи светили сквозь листву, отчего их лица были покрыты пятнами света и тени. Какой-нибудь прохожий, увидев их, наверняка бы решил, что застал прелестную семейную идиллию: заботливый внук вывел в лес на прогулку свою любимую бабушку. Конечно, только тот прохожий, который не смотрит новости по телевизору. Иначе он принял бы их за похитителя и его жертву, подверженную стокгольмскому синдрому.

Слава богу, никаких прохожих в лесу не было, и Максин чувствовала себя достаточно свободно, чтобы рассказать Алексу еще одну историю из своей жизни. Историю ее знакомства с мужем, вспоминая которую, она испытывала счастье и грустила одновременно. Ей было непросто отобрать только хорошие воспоминания. Ностальгия и меланхолия – неразлучные сестры. Но она улыбнулась, вспомнив игривое выражение на молодом лице Шарля, когда она первый раз пришла к нему в кабинет. И его чувство гордости, когда пациент благодарит за прием. Он был добрым человеком и излучал добро вокруг себя. Именно это ей хотелось вспомнить и рассказать Алексу.

– Поход к психиатру спас мне жизнь.

– Вы прошли курс терапии?

– Почти. Можно и так сказать. Я записалась к психотерапевту, чтобы поговорить о моей боли и чувстве вины, которые я беспрерывно испытывала, после того как осталась без дочери. Мне было двадцать два года, я ушла от родителей, чей вид постоянно напоминал мне об ужасной ошибке, которую я совершила. Я пришла на прием, и врач оказался…

Максин прикрыла глаза, чтобы лучше припомнить тот момент, который кардинально изменил всю ее жизнь.

– Он оказался очень харизматичным. От него исходила какая-то спокойная сила, которая меня обнадежила. Он был высоким, у него были веселые глаза, проникавшие вам в душу.

– Это был ваш муж?

– Да, это был Шарль. Он улыбнулся мне и указал рукой на кресло, стоявшее напротив его стула. Когда я принялась объяснять цель моего визита, он немедленно прервал меня. Я ничего не понимала. Если я совершила над собой усилие и пошла к психиатру, то для чего же еще, как не говорить с ним? Я заявила ему, что он должен меня «исправить». Он ответил, что не может меня выслушать и не может быть моим психиатром.

– Почему?

– Потому что я слишком ему понравилась, – прошептала старая дама, покраснев. – Он добавил, что будет плохим профессионалом, если оставит меня своей пациенткой.

– И что же вы сделали?

– Мы пошли ужинать. А через полгода поженились.

– Невероятно.

– Но факт. Я не была его пациенткой, однако он меня спас. Благодаря ему я начала не прощать себя за то, что оставила ребенка, но учиться жить с этим. Я смогла встать над своей болью, создавая свою жизнь. Я стала учительницей, чтобы помогать детям.

– Не сомневаюсь, что вы многим помогли.

– Спасибо, мой мальчик, – сказал она, похлопав его по ноге.

Максин встала и снова зашагала по дорожке.

Алекс словно прирос к скамейке. Эта история его перевернула. Неужто можно встретить кого-то, кто вас «исправит»? Это Максин просто так повезло, что она встретила этого человека, или их соединила судьба? Нет, Алекс не верил в судьбу. Если бы судьба существовала, она бы устроила так, чтобы она его заметила и влюбилась. С другой стороны, именно судьбой было суждено погибнуть Леонару, первой любви Максин. Возможно, такова была судьба Леонара – погибнуть на полях сражений в Первую мировую. Ему совсем не повезло. Возможно, пожертвовав собой, он спас жизнь многим солдатам, которые позднее совершили что-то важное. Судьба однозначно была вещь сложная. Где уж в ней разобраться такому муравьишке, как он? И все же – судьба дала второй шанс Максин. Есть ли на это право и у него? Существует ли на земле девушка, которая могла бы вернуть ему вкус к жизни? В конце концов, почему бы и нет.

Он слегка улыбнулся. Но тут же стер улыбку с лица. Он не хотел, чтобы Максин что-то там себе напридумала и решила, будто она направила его на путь истинный.

Слишком поздно. Она уже успела перехватить этот слабый намек на надежду.

27

– Я умираю с голоду. Наша милая прогулка пробудила во мне аппетит. А ты хочешь есть? – спросила Максин, когда они повернули обратно.

Она посмотрела на изящные часы, украшавшие ее запястье, и радостно объявила:

– Мы пропустили обед.

– Я не думаю, что будет целесообразно заходить куда-то поесть.

– Почему?

– Нас ищет полиция, если вы забыли.

– Ах, это, – ответила она, пожав плечами.

– Да, это.

– Не волнуйся. Ищут они не нас.

– А кого же?

– Молодого наркомана в старых джинсах и футболке и старую даму. А ты похож теперь на денди в своем шикарном костюме. Я же повяжу на голову новый платок и надену темные очки. Мне дадут максимум лет тридцать пять. И у нас будет вид совершенно обычных людей.

– Обычных из какого-нибудь фильма Хичкока шестидесятых годов.

– Это правда, что я смахиваю на Грейс Келли, а ты напоминаешь Кэри Гранта. Правда, Кэри Гранта, который сильно не в духе, но тем не менее. Кстати, надо что-то придумать с твоей шевелюрой.

И она потрепала его волосы.

– Ради бога, Максин, никаких походов в парикмахерскую.

– Но почему? – спросила она разочарованно.

– Потому что нас разыскивают.

– Люди ведь могут решить, что я твоя старшая сестра.

Молчание в ответ.

– Или твоя мать.

– …

– Ну, хорошо, твоя бабушка. Но это все же обидно. Мы почти ровесники.

Они вернулись к по-прежнему пустой стоянке. Алекс в шутку протянул ключи Максин:

– Не желаете сесть за руль?

Максин сделала вид, что не слышит насмешки в его вопросе.

– Могу без проблем, но предпочитаю уступить тебе, это же твоя машина. И потом, страховка тоже на твое имя…

– Да, а вы-то правила никогда не нарушаете, как я посмотрю.

– Никогда.

И старая дама решительно кивнула.

Алекс подошел к машине со стороны водителя и издал истошный крик то ли человека, то ли летучей мыши. Пальцем он показывал на жирную царапину, искорежившую дверцу.

– Что это такое?

Испытывая неловкость, Максин постаралась не придавать значения инциденту.

– Ты о чем?

– Об этой ужасной царапине на кузове!

Она повернула голову в сторону результата ее правонарушения.

– Я ничего не вижу.

– Как будто медведь набросился на мою машину! На почти новую «Твинго»…

– Ты же сам говорил, что это старая машина.

– А вы мне сказали, что все машины, выпущенные после 1950 года, новые. Так вот, моя была новая, очень даже новая.

Черт! Он использовал ее же аргументы против нее.

– Возможно, – сказала Макси, – я говорю, возможно, что какой-то пень находился совсем некстати на въезде в этот лес, а кто-то, прекрасно умеющий водить, какая-то превосходно управляющая машиной и внимательная дама, слегка его задела. Совсем немного. Ерундовый удар.

И быстро, чтобы Алекс не успел ее перебить, она добавила:

– И не стоит забывать, что если эта заслуженная автоледи была вынуждена после большого перерыва сесть за руль, то только потому, что некая личность, которую я не буду называть…

Тут она осуждающе ткнула пальцем в сторону Алекса и продолжила:

– … некая личность оказалась неспособной вести машину из-за смеси алкоголя и таблеток.

– А кто дал алкоголь некой личности?

– Это же был не какой-то алкоголь, а виски Octomore 6.3 Islay Barley 64 %, один из лучших в мире! Давай не будем выяснять, кто виноват в этой мини-царапине, стоит лишь пройтись полиролью, и почти ничего не заметишь.

Алекс, ворча, сел в машину, а Максин благополучно сделала вид, что ничего не слышит.

Им обоим было жаль покидать это тихое пристанище. Увы, они не могли остаться там навечно. Максин уже было представила себя обитательницей леса, поселившейся в прелестной хижине (которая, в ее воображении, скорее напоминала швейцарское шале), питающейся ягодами и одетой в звериные шкуры. Она превратится в совершенную дикарку, и жизнь на свежем воздухе исцелит молодого человека. Никто не придет искать их в этот лес, и они будут там счастливы. Но это была лишь сладостная мечта. От Альцгеймера ей никуда не спрятаться, а она не хотела обременять Алекса. Самое лучшее – отправиться дальше в путь и наслаждаться прекрасными моментами, которые дарил ей этот побег.

Они ехали теперь по региональному шоссе. Не нарушая скорости, не слишком быстро и не слишком медленно. Чтобы не выделяться. Они выработали «стратегию камуфляжа», чтобы раствориться в массе «обычных людей», как говорил Алекс.

Больше всего они боялись, что их остановит полиция, либо потому, что их узнали, либо для рутинного контроля. Аль Капоне прокололся на банальной неуплате налогов.

Алекс сосредоточенно смотрел на дорогу, соблюдая разрешенную скорость, как вдруг заметил, что за ними едет полицейская машина. Не решаясь повернуться лицом к Максин, так как это могло бы вызвать подозрение, он с закрытым ртом пробормотал что-то невнятное.

– Что ты сказал? Я ничего не поняла. Говори четко!

Молодой человек проделал то же самое. Губы его почти не шевелились.

– Да что с тобой? Ты тренируешься, чтобы стать чревовещателем, что ли?

Алекс отчаянно задвигал головой, чтобы без слов указать Максин на полицейскую машину, как будто полицейские в пятидесяти метрах от них, сидя в своем автомобиле, могли их услышать.

– Черт побери! У тебя не иначе как эпилептический припадок!

И она кинулась рыться в своей сумке.

– У меня есть лекарства от головы, от горла, от сердца, от печени, от давления, от артрита, чтобы заснуть, чтобы проснуться, от усталости, от тревожности, для поднятия тонуса… И ничего от эпилепсии!

Она вытащила кучу баночек с лекарствами и положила их на колени.

Алекс, раздраженный тем, что его попутчица не соблюдает осторожность, вынужден был ее перебить.

– Нет у меня никакого эпилептического припадка! Я просто пытался показать вам, что нас преследует полицейская машина.

Максин оглянулась, чтобы разглядеть автомобиль позади них, но Алекс тут же развернул ее обратно в кресле.

– Вы хотите нас погубить? Здорово вы проявляете бдительность!

– Но им же нас оттуда не видно.

– Откуда мы знаем!

– Уверяю тебя, что они не могут нас увидеть, если только они не пустили по нашим следам супермена с рентгеновским аппаратом в глазах.

Она хотела обернуться, чтобы проверить, едет ли по-прежнему за ними машина, но Алекс удержал ее.

– Прекратите! Из-за вас нас засекут.

Он как можно незаметнее бросил взгляд в зеркальце заднего вида. Полицейские прибавили скорость!

– Они нас догоняют. Нам крышка. Мы отправимся в тюрьму!

– В тюрьму отправишься ты. Я – в дом престарелых.

– Это конец. Посмотрите, они нас обгоняют, чтобы перекрыть дорогу. Так и бывает в гонках преследования.

– Чтобы это была гонка преследования, нам надо было бы ехать со скоростью больше семидесяти километров в час.

Полицейская машина поравнялась с ними. Вот-вот они с Максин встретятся глазами с теми, кто отправит их за решетку или – обратно в дом престарелых.

– Сиди как ни в чем не бывало! – приказала Максин.

Беглецы сидели прямо, будто кол проглотили. Пот струился по лицу Алекса, он сдвинул брови и кусал губы. Максин с глупой улыбкой на губах тупо смотрела вперед.

Вдруг она взмахнула вверх руками.

– Что с вами? – закричал Алекс, и капля пота угодила ему прямо в глаз.

– Откуда я знаю. Это непроизвольно.

– Немедленно опустите руки!

Максин подчинилась. И продолжала улыбаться, глядя в одну точку.

Машина обогнала двух «обычных людей», как обычно занятых тем, как бы им выглядеть обычными. Полицейские даже не оглянулись в их сторону.

Беглецы смогли глубоко вздохнуть, только когда стражи порядка совсем скрылись из вида.

– Вот видишь, нечего было паниковать, мы выглядим как совершенно обычные люди.

Алекс протирал глаза, залитые потом, который мешал смотреть на дорогу.

– Пришлось понервничать!

– Эти полицейские наверняка ищут серьезных преступников. Мы не преступники. Максимум – несовершеннолетние правонарушители.

– Что утешает.

Чтобы отвлечься, Максин включила радио. Она уже заметила, что хорошая музыка положительно влияет на Алекса.

А теперь экстренное сообщение. Мы по-прежнему не имеем никаких сведений о почти столетней женщине, похищенной сегодня утром. Полиция продолжает расследование и информирует, что похититель якобы находится в глубокой депрессии из-за несчастной любви. Хотя подробности еще только выясняются, родители преступника признались, что он чувствовал себя уязвленным после того, как ему отказала молодая женщина, которой он давно добивался. Бедная жертва его домогательств, должно быть, боялась за свою жизнь, но в настоящее время находится в полной безопасности. Наш консультант-психолог объяснит вскоре во время специальной программы, посвященной этим событиям, каким образом такое похищение может служить местью всем представительницам женского пола.

В доме престарелых, где жила бывшая учительница, все чрезвычайно взволнованы, в том числе члены комитета по поддержке похищенной женщины «Спасем Максин», который возглавляет ее близкий друг господин Ламурё. Интервью с ним мы вскоре услышим в нашей специальной программе, из которой приводим короткий фрагмент: «Не обижайте мою Максин!» Этот пронзительный крик, как мы надеемся, будет услышан похитителем».

Максин выключила радио. Они досыта наслушались.

28

Молчание, царившее в машине после выпуска новостей, было нарушено вибрирующим звуком.

– Что это? – очнулась Максин, все еще пребывавшая в шоке от полученной в свой адрес формулировки «почти столетняя женщина».

– Ваш мобильник.

– Похоже на бензопилу. А почему он до этого не звонил?

– Мы же отключили звук, помните?

– Ой как неудобно. Почему он не может молчать, когда мне не звонят, и гудеть, когда звонят? Я думала, эти устройства умнее.

Алекс воздержался от объяснений.

– Вибрация была короткая, вам скорее всего пришла СМС.

Максин засунула голову в свою огромную сумку в поисках телефона. Достала оттуда гигантскую «Нокию», водрузила на нос очки и увидела на экране мигающий конвертик.

«Максин, какой Вы устроили переполох! Я в восторге! Мне это напомнило тот случай, когда мы организовали день открытых дверей в SPA-доме престарелых, не предупредив Дюрефе… Повсюду в коридорах бегали кошки и собаки, не говоря уж о морских свинках. Улыбающийся смайлик. Большой палец вверх. Я всей душой с Вами. Если меня не обманывает интуиция, Вы отправились в Брюссель, чтобы осуществить то, что задумали. Я и грущу, и радуюсь за Вас. Плачущий смайлик. Я изо всех сил постараюсь Вам помочь. Я сказал полицейским, что вы мне звонили и сообщили, что Ваш похититель везет Вас в Испанию. Надеюсь, это позволит Вам выиграть время. Подмигивающий смайлик.

Ваш друг Марти Шубертс».

Максин улыбнулась, обнаружив это послание. Она протянула телефон Алексу, чтобы тот мог его прочитать. Молодой человек сначала отказался, говоря, что опасно читать за рулем, но потом, сгорая от любопытства, все же быстро просмотрел его, постоянно переводя взгляд с экрана на дорогу и обратно.

– А зачем он пишет «улыбающийся смайлик» или «большой палец вверх»?

– Это по молодости. Ты же знаешь, молодежь нынче одни смайлики только и ставит. Я смотрела передачу Бернара де ла Вильярдьера, где он объяснял, как используют смайлики всякие извращенцы, чтобы завлечь девушек для работы проститутками.

– Но «смайлик» не надо писать. Его надо рисовать. Для этого и есть иконки.

– Ты должен объяснить это Марти. Он обожает новые технологии. В доме престарелых он первый обзавелся планшетом.

– А, так он гик?

– Нет, он не грек.

– Не грек. Гик. Человек, увлекающийся высокими технологиями.

– А-а. Ну тогда да. Марти – невероятный гик.

Максин убрала телефон в сумку. Воспоминания о Марти грели ей душу. Он был единственный, с кем она могла поговорить в доме престарелых. По-настоящему поговорить. Обо всем и ни о чем, а не только о тех, кто недавно умер или умрет в ближайшем будущем.

Когда все постояльцы дома престарелых сидели у телевизоров и смотрели передачу «Вопросы для чемпиона», они с Марти тайно встречались в комнате, которая торжественно называлась «читальным залом», но на самом деле представляла собой кладовку, куда поставили несколько полок, а на них положили кое-какие книги. Эта комнатушка напоминала Максин запах кожаных переплетов у старых книг по психиатрии ее мужа. Когда у них еще все было хорошо и никто не страдал Альцгеймером, они обычно усаживались вечером со стаканом виски в глубокие кресла подле камина, чтобы почитать.

К виски, как, впрочем, и ко многим другим вещам, ее приобщил Шарль. Он научил ее не торопиться, чтобы по-настоящему насладиться вкусом. Нужно было терпеливо дать раскрыться во рту односолодовому виски, чтобы оценить его. Он любил говорить ей: «У тебя постоянно будут какие-то неотложные дела. Но если ты не будешь переводить дух и заниматься тем, что важнее, то жизнь пройдет мимо». Она переводила дух, но жизнь все равно прошла слишком быстро. Не успела она и глазом моргнуть, как очутилась в одиночестве в доме престарелых. И вся жизнь была позади.

Счастье еще, что был Марти, который смотрел на вещи ее глазами. А теперь у нее появился Алекс. Ненадолго, конечно, но на время прекрасного приключения, которое она не должна упустить.

Максин украдкой посмотрела на молодого человека, который стольким рисковал ради нее. И с чувством положила руку ему на плечо, ничего не говоря, просто, чтобы его чувствовать рядом.

Алекс, не привыкший к нежностям, смутился, но тепло от руки Максин ободряло лучше, чем общение с родителями в последнее время.

– Расскажите мне побольше о Марти.

– Марти – мой сокамерник.

– Кажется, вы близкие друзья, если вы ему говорили о вашем… плане поехать в Брюссель.

– Мы обсуждали его как некую возможность. Я не хотела втягивать Марти в эту историю и боялась, что он не выдержит допроса, который ему устроит Дюрефе.

– Допроса?

– Можешь не сомневаться. Как раз в этот момент Дюрефе его и пытает. Она прекрасно знает, что мы дружим, и способна на все, лишь бы репутация ее дома престарелых не пострадала. Марти хоть и закалился на войне, но спасует перед коробочкой соленой карамели из Геранда[24]24
  Коммуна во Франции, известная, в частности, своими солончаками и фирменной соленой карамелью.


[Закрыть].

При этой мысли Максин закатила глаза к потолку. Алекс воспользовался ее молчанием, чтобы спросить о том, что его беспокоило:

– Думаете, он нас выдаст?

– Нет. Он сделает все, что в его силах, чтобы нам помочь. Я не посвящала его во все детали, но…

– Но что? – тревожно спросил Алекс.

– Марти из тех стариков, у которых хорошо развито шестое чувство. Не знаю, как его получают, рождаются ли уже такими, или это награда за добрые и благородные поступки…

Максин закусила губу.

– Он всегда догадывается о самых важных делах, даже о тех, которые хотят утаить. Ты не замечал, как некоторым старикам известно то, о чем им никто не рассказывал, как будто они космические пришельцы, умеющие читать наши мысли? Марти, наверное, инопланетянин, это многое объясняет.

– Вы уверены, что он не скажет, куда мы поехали?

– Будь спокоен, он не расшнурует язык.

– Не распустит. А не «не расшнурует».

– Отстань от меня. Расшнурует, распустит – не все ли равно. Что касается Марти, сам видишь, мы можем на него положиться. Он ведь сказал полицейским, что мы едем в Испанию. То есть совсем в другую сторону, чем на самом деле.

Алекс вздохнул с облегчением. Он надеялся, что следователи ухватятся за новую информацию и сосредоточат розыск по направлению к испанским границам. Если им с Максин повезет, они доберутся до Брюсселя без затруднений. Там он убедит Максин пойти на прием к другому врачу и попытается записать ее на программу клинического тестирования болезни Альцгеймера. Если очень повезет, новое экспериментальное лечение поможет, а если совсем повезет, Максин выздоровеет. Это был суперплан. Алекс почувствовал невероятный прилив энергии. Он был готов двигать горы, сражаться с полицией всего земного шара и даже забыть про царапину, которая, по вине Максин, красовалась на боку его дорогой «Твинго».

Пребывая в столь веселом настроении, он решил подтрунить над Максин.

– Джеки Портье скачивает музыку вам в телефон, Марти Шубертс водит за нос полицию ради вас, а господин Ламурё создает комитет по вашему спасению от похитителя. Да вы настоящая сердцеедка!

– Должна сообщить, что один из троих умер.

– Так он, наверное, был без ума от вас, если скачивал музыку из «Красотки». Там еще было послание от него.

– Правда? Ты так думаешь? – Максин была озадачена.

– Конечно. А господин Ламурё оправдывает свою фамилию.[25]25
  Амурё по-французски означает влюбленный.


[Закрыть]

– Это почему?

– Потому что он влюблен в вас, разумеется.

Максин вытаращила глаза.

– Черт-те что придумал!

Она плотно прижалась к спинке сиденья, надувшись, как двенадцатилетняя девчонка, с которой говорят о мальчиках.

– Ты несешь полную ахинею, – продолжила она, пытаясь сдержаться.

– Но он создал ради вас комитет «Спасем Максин». Он без конца шлет вам СМС. Судя по всему, вы часто играете с ним в триктрак.

– А что мне делать, если он все время просит поиграть с ним!

– И что, по-вашему, это ничего не значит?

– Значит! Что он любит играть в триктрак.

Алексу нравилось приставать таким образом к Максин. Он с удовольствием смотрел, как она краснеет и пытается это скрыть.

– А этот его душераздирающий крик по радио: «Не обижайте мою Максин!», – передразнил Алекс, делая ударение на мою. – Вы его Максин.

– Никогда в жизни!

И старая дама, приняв оскорбленный вид, демонстративно отвернулась от Алекса и уставилась в некую точку на горизонте, которая невероятным образом ее заинтересовала.

Алекс, торжествуя оттого, что ему удалось выиграть этот словесный поединок, достал из бардачка CD-диск и вставил в автомагнитолу. Зажигательный голос Глории Гейнор заполнил салон «Твинго».

Максин искоса глянула на Алекса. Она была разобижена, и не собиралась так быстро переставать дуться. Но музыка уже действовала на нее. Она начала покачивать в такт ногой. Алекс делал вид, что ничего не замечает. А когда Глория дошла до припева I will survive[26]26
  Переживу (англ.).


[Закрыть], он начал подпевать, сначала тихо, потом все громче и громче. Побежденная Максин сдалась. Она повернулась лицом к нему и запела. Алекс прибавил громкость. Глория пела во всю мощь, так что трещали колонки, похититель и его жертва тоже распевали во все горло, путая слова. Максин хлопала в ладоши, Алекс поводил плечами и похлопывал пальцами по рулю.

Никогда еще в «Твинго» не было так весело.