Текст книги "Нежная помощница для сурового врача"

Автор книги: Злата Соккол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Злата Соккол
Нежная помощница для сурового врача

Глава 1

Резные осенние листья – желтые, красные, иногда ещё зеленые – приятно шелестели над головой. Холодная просинь неба сводила с ума своей красотой, волновала, добавляя лишних эмоций к моему волнению. Я на мгновение остановилась и посмотрела на носки своих ботинок. Красивая шнуровка на коричневой коже. Ничего вычурного. А, может, надо было чёрные надеть? Я выдохнула, стараясь управиться со своей тревожностью, и направилась дальше.

Все дороги блестели после дождя, асфальт почернел, а гладкие лужи, словно зеркала, отражали синеву неба и белые облака. Ветер казался слишком свежим. Ох, какие же здесь красивые места! Я шла вдоль дороги параллельно древним стенам Донского монастыря, и была восхищена – дух захватывает!

Я всегда поражалась этому месту, да и вообще любила Шаболовку и близлежащие места – я жила здесь неподалеку, и считаю, что мне вдвойне повезло с местом работы.

Сегодня как раз мой первый день в клинике, куда я устроилась. Устроилась, между прочим, не просто так, а пройдя несколько непростых этапов. Клиника была частной, известной, состоявшейся, врачи там были значимые, талантливые, одним из них был, как его называли, «самый суровый врач в мире», Волков Дмитрий Романович. Хирург от Бога и просто невозможно хороший врач. С ним мне работать и предстояло.

Работа у меня должна была быть достаточно неординарной: первую половину дня я буду заниматься договорами и клиентами в административной части отделения, а во второй половине дня разгребаться в бумагах Волкова. Специалистов в административном отделе было несколько, но я была назначена на управляющую должность менеджера, и моей основной задачей являлся в основном контроль за идущей работой. А помощь… Помощь Волкову – это только для самых-самых, поэтому туда меня и отправили, в тыл к нему, к его бумагам, вернее. Просто у светилы времени на это не было, и это понятно, операции, пациенты и прочие действительно важные дела, а медсестра его, как сказала мне заведующая хирургическим отделением, принявшая меня на работу, дурочка на стажировке, которая между перекурами бегала пить кофе и безустанно пыталась соблазнить Волкова белыми халатами различной укороченности.

В общем, меня уже предупредили, что помимо того, что я иду работать в престижную клинику, я, к тому же, иду работать ещё и в знатный серпентарий, потому что интриганов и гадюк там хватало.

Я, конечно, волновалась из-за всего этого с одной стороны, с другой – душа моя жаждала каких-то стрессов и приключений. Вот уж не знаю почему. Должно быть, я хотела куда-то побыстрее и подальше убежать от прошлого, которое мучило меня в кошмарах, после того, что мне довелось пережить два года назад…

Но об этом не сейчас, нет. Я настроена на новую жизнь, я готова работать, я готова бороться за себя и свою душу.

Я перешла дорогу, обогнула пожарную часть, вышла к черному кованому забору и свернула на тропинку, выводящую к широкой дороге, уложенной плиткой.

Высокое белоснежное здание, отделанное стеклом и панелями, вызывало восхищение – как хорошо и качественно оно смотрелось. Я воодушевленно улыбнулась. Вот моё место работы.

Можно гордиться.

Я прошла через КПП, пропуск на меня уже был заказан, подошла к стеклянным стенам первого этажа, и перед тем, как нырнуть к раздвижным дверям, кинула взгляд на своё отражение.

На меня смотрела девушка – шатенка с густыми волосами, собранными в высокий хвост, с бледным личиком и грустными серо-голубыми глазами.

Вот она я, такая. Обычная девушка двадцати четырех лет, среднего роста, худенькая, в плотной осенней куртке золотистого цвета, джинсах и тех самых ботинках на шнуровке из коричневой кожи.

Я вздохнула, в очередной раз, набираясь храбрости, и крепко сжимая сумку, шагнула к дверям.

Клиника встретила меня стерильной чистотой, аккуратностью, эхом больших залов. Здесь всё напоминало мне космический корабль из будущего. Зацокали каблучки по плитке, и ко мне быстро подошла девушка в коротком синем платье, поверх которого был накинут белый халат. У девушки были длинные черные волосы, заплетенные в косу, густо накрашенные каре-зеленые глаза и пухлые не совсем естественные губы.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровалась она. – Могу ли я вам помочь?

Я мельком огляделась – народа, кстати, в клинике было уже весьма прилично. Пациенты лились плавной очередью в гардеробную, раздеваясь, сжимая в руках сумки и бумажки, плачущих детей и смартфоны. Ну да, самое время для спешки в лабораторию для сдачи различных анализов.

– Доброе утро, – ответила я, улыбнувшись. – Я на работу. Сегодня первый день.

Вежливая улыбка сошла с пухлых губ девушки, и всякая напускная доброжелательность вдруг заменилась равнодушной холодностью с примесью интереса.

– Вы Соловьева? В хирургию к Волкову? – спросила она. Я кивнула, скользнув взглядом по её бейджику «Резина Алина, секретарь приёма». Девушка повернулась к своей коллеге, что наблюдала за нами из-за стойки регистрации и сказала, что подойдет позже. – Идёмте за мной.

Мы молча поднялись по мраморной лестнице, и возле лифтов свернули в узкий коридор, в конце которого я увидела дверь.

– Здесь гардеробная для персонала, – сказала Алина. – Держите, это ваш номер с ключом – за вами теперь будет закреплен ящик комода, обувная полка, полка на стеллаже и крючок для одежды. У нас такая система. Вы раздевайтесь, а я пока наберу Надежде Григорьевне. Вам же ещё не выдали форму?

– Нет, – ответила я, снимая куртку и вешая её на крючок, затем пристраиваясь на скамье и доставая из сумки новые белые кеды на сменку.

Гардеробная для персонала была большой, широкие окна давали много света, в углах комнаты с потолка за происходящим следили камеры. Здесь было просторно и удобно – большие зеркала, комоды с номерками и замочками, куда можно было положить свою сумку и мелочь, стеллажи с номерными полками. Мой достался номер тридцать шесть.

Мы вышли из гардеробной комнаты. В светлой рубашке, джинсах и белых кедах, держа с собой в кармане телефон, я, ощущая себя не слишком-то пока уютно, направилась за девушкой к лифтам. Вместе с нами в лифт зашли ещё несколько людей. Все они были не в медицинской одежде – возможно, просто пациенты. Лифт был со стеклянной стеной, мы поднимались наверх, и перед нами расстилалась прекрасная городская панорама: Шуховская башня, старинные здания, Донской монастырь, мои любимые улочки…

Сердце захватило от впечатлений.

Лифт звякнул, и мы с Алиной вышли на пятом этаже. Прошли мимо больших окон, свернули к стеклянным дверям и оказались в уютном круглом помещении со светло-лимонными стенами. Возле этих стен стояли удобные диванчики из зеленого кожзама, кулеры с холодной и горячей водой и кадки с высокими сочно-зелеными фикусами. Несколько плоских телевизоров крепились к стенам, развлекая посетителей веселой рекламой или сериалами.

Ближе к одному из огромных окон, их тут было два – по разным концам зала, у стены стоял невероятной красоты большой аквариум с самыми разными рыбками. Башенки, скульптуры, затонувшие корабли, водоросли, тонны пузырей… Целый морской мир! Несколько ребятишек зависали возле этого аквариума, забыв о планшетах и мультиках. Правильный курс!

Стойка для административного персонала пустовала, и я знала почему – это было моё рабочее место. Я посмотрела вперед – коридор с дверями и диванчиками, который уходил дальше был непосредственной частью, где работали врачи, а эта гостевая комната – моя рабочая зона. По крайней мере, до трёх часов.

Здесь меня уже ждали. Степанова Надежда Григорьевна была заведующим хирургическим отделением Медицинского центра «Аристаж», где я теперь состояла на работе, и куда она меня сама, после прохождения теста и устного собеседования, взяла на административную должность.

Надежда Григорьевна была высокой женщиной лет сорока-сорока пяти. Её короткие тёмные волосы были идеально уложены в аккуратные волны, лицо излучало уверенность и некоторую властность, а улыбка была весьма доброжелательной, по крайней мере, так казалось со стороны.

– Варя! Здравствуй, – встретила меня Надежда Григорьевна. – Рада тебя видеть. Поздравляю с первым рабочим днём. Алиночка, сбегай в ординаторскую принеси комплект формы под третьим номером, пожалуйста.

Обратилась женщина к девушке, которая меня проводила сюда. Алина улыбнулась, хотя и не выглядела особо довольной.

– Ты будешь трудиться здесь, – сказала Надежда Григорьевна, провожая меня к стойке, за которой скрывался большой удобный стол с новеньким монитором и клавиатурой. – Твоё рабочее место.

Компьютер тоже выглядел новым. Все необходимые канцелярские элементы здесь присутствовали в полном масштабе. Было приятно видеть свое рабочее место таким полноценным, чистым и аккуратным.

Прямо за моим столом, за специальной стеклянной перегородкой, как в отдельной комнате, тянулась красиво оформленная картотека – белые ящики со стеклом, аккуратные цветные папки, справочники, договора и прочее. Там тоже стояли компьютерные столы, два одинаковых – за ними работали две девушки. Одна, с рыжими кудрями и большими светлыми глазами, только что включила компьютер и удалилась в зону картотечных ящиков. Вторая, с короткой стрижкой черных волос, что-то набирала на клавиатуре, сидя на своем месте.

– Это твои коллеги, – сказала Степанова. – Они не занимаются клиентами, только документами. Операции с договорами им не доступны. Ну, попозже разберемся… Вот и Алина.

Алина, недовольно поджав губы, протянула мне мешок с моим медицинским комплектом для работы – там была форма, халат, маски, перчатки, носки и ещё что-то. Мне, главным образом, полагался халат. Форма могла понадобиться на тот случай, если я вдруг понадоблюсь для помощи где-нибудь в операционной, но это вряд ли, а так…

Всё стандартно.

Небольшая ординаторская, рассчитанная на нас троих с девочками, находилась в конце картотеки, туда я и направилась для того, чтобы переодеться. Зайдя за стеклянные двери, я познакомилась с моими будущими коллегами – девчонки оказались приветливыми и совсем не пафосными, как, например, та же самая Алина. Переодевшись, я вернулась в зал к Надежде Григорьевне.

– Вот это другое дело! – улыбнулась Степанова. – Наш человек. Ну, давай, Варя, сориентирую тебя по работе в административной части, а там и Дмитрий Романович подойдет – с ним уже переговоришь. Ах, вот и он! Твой непосредственный начальник, – сказала она, поворачиваясь на секунду в сторону и мило улыбаясь. Надежда указала рукой на подошедшего к нам мужчину. – Волков Дмитрий Романович.

Я посмотрела на врача, на моего будущего начальника, на сурового врача, о котором уже здесь легенды слагали, на этого самого Волкова.

И всё, всё… моё сердце, кажется, остановилось навсегда.

Мои глаза, наверное, так округлились от ошеломления, а взгляд и вовсе, должно быть, выдал меня, наполнившись восхищением. Боже мой…

Глава 2

Это тот самый Волков? Да? Правда?

Он был красив. Красив и мужественен.

Дмитрий Романович был выше среднего роста, в хорошей форме. Темноволосый, с правильными чертами лица и невероятными синими глазами. Легкая щетина, идеально выглаженные брюки, начищенные до блеска ботинки…

Белый халат был одет поверх туго застегнутой до галстука голубой рубашки. В его глазах, и вообще, во всем его образе четко прослеживался стальной характер и непоколебимый нрав.

– Как тебя зовут? – спросил он, чуть поджав губы и глядя на меня с раздраженной прохладой.

Всякая витающая вокруг меня романтическая дымка мгновенно рассеялась.

– Э… – протянула я.

– Потрясающе, – саркастично процедил Волков, складывая руки на груди. – Надежда Григорьевна, мне кажется, вы несколько поторопились с выбором.

Меня будто бы дубиной ахнули по голове. Я отчетливо ощутила, как внутри разливается гадкое чувство обиды, приправленное стыдом. Даже щеки начали гореть.

– Ну, что вы, Дмитрий Романович, – посмеялась женщина – видимо, уже давно нарастившая шкуру против язвительности Волкова. – Девушка просто растерялась… Перед таким мужчиной, как вы.

Я почувствовала, как краски на моем лице добавилось, и поспешила спасти свою репутацию.

– Врачом, вы хотели сказать, Надежда Григорьевна, – едко добавила я, глядя на Волкова. – Перед таким врачом растерялась.

Глаза Волкова сощурились. Мы сцепились пытливыми взглядами, и оба чуть сжали губы в напряжении.

– Вас что-то смущает в том, какой из меня мужчина?

– Я не знаю, какой вы из себя мужчина, – ответила я. – Но знаю, что вы хороший врач.

– Имя-то вспомнила? – грубо бросил он, сходу переходя на «ты».

– Варвара Андреевна, – выдержала я. – Соловьева.

– Ах, Соловьева, – сказал он. – Ну, что ж, поздравляю, Соловьева. Здесь у меня без долгих выканий к молодняку, так что быстрее привыкай к приземленной атмосфере. Запоминай сразу. Теперь ты у меня в отделении человек номер один по документам, и у тебя будет две руки: правая рука – Люба Мальцева, вторая – Оксана Фадеева. Обе прекрасно знают свои обязанности, и навыков быстрой и качественной работы у них побольше, чем у некоторых. А сейчас давай-ка дуй ко мне в кабинет, будем разбираться с твоим опытом работы и направлением фронта, с которого ты начнёшь.

Волков развернулся и направился в коридор к врачебным кабинетам. Я стояла, злясь и ненавидя все на свете. Степанова проследила взглядом за уходящим Волковым и посмотрела на меня с некоторым сочувствием.

– Варечка, ты очень хорошая девочка, – сказала она, слабо улыбаясь. – С ним, конечно, тяжело… Но он превосходный врач, а с помощницами ему очень-очень не везет… Он видный мужчина, холостой, состоятельный – они все ему прохода не дают, даже замужние, чего греха таить! А вот у тебя всё получится. Я вижу, какая ты честная, добрая и нежная девочка – ему такая в помощницы нужна. Заинтересованная в работе. В помощи…

Я слушала Надежду Григорьевну, и ощущала острое сочувствие – к ней, к Волкову, ко всем этим девочкам и женщинам, сходящим по нему с ума, будто бы он был какой-то рок-звездой… А ещё я понимала, что она права – мне-то этот Волков по барабану, я вообще теперь в жизни к мужикам, может быть, никогда не подойду, а вот работа мне нужна. Ещё как нужна. Тем более что такую работу, как мне предлагали, я была уверена, что смогу назвать любимой.

Я вздохнула.

– Спасибо, Надежда Григорьевна. – Я постаралась улыбнуться пободрее. –  Попробуем разобраться.

***

Считая до десяти и обратно, и дыша с особенной тщательностью, я шла к кабинету Волкова. Нервы были на пределе. Я постучала.

– Заходи, Соловьева.

И откуда он узнал, что это я?

В кабинете помимо Волкова, находилась его медсестра: совсем молодая девушка вызывающей наружности. У неё было короткое каре, модное по нынешним меркам, волосы её были светлыми, губы ярко-красными. Густые, невероятной длины ресницы грозились при каждом взмахе создать волну некоторого дуновения. Интересно, справки не разлетались по кабинету? Или Волков её как вентилятор здесь держал?

Когда я вошла девушка занималась тем, что медленно закрывала твердые папки со стопкой бумаг и перевязывала ленточки на них в миленькие бантики. Мои брови поползли вверх от всей этой картины, девушка же, отвлекаясь на меня, сразу бросила свое занятие и посмотрела на меня с такой злобой, что я даже испугалась.

– Таня, – процедила она, не здороваясь.

Волков выдохнул с такой усталостью при этом, что я поняла – находиться с ней в одном кабинете для него было однозначно попытке выживания в клетке плечом к плечу с диким медведем.

– Варя, – сказала я. – Доброе утро.

– Знакомься, Соловьева, это моя стажерка Татьяна, – сказал Волков, поднимаясь с места.

– Очень приятно, – ровно сказала я.

– Взаимно, – рыкнула Таня и снова уткнулась в свои бантики на папках.

Я была в ужасе. Если я еще тут весь вечер буду после договоров не только с Волковым, но ещё и с этим надутым крокодилом работать, то тогда точно придется уволиться прямо сегодня.

– Подойди ко мне, – позвал меня Волков, и я подошла. Мы вместе уставились на длинные картотечные стойки с многочисленными документами. Я внутренне ужаснулась, какой бардак у него творился, но сказать ничего не сказала.

– Это зона твоей ответственности у меня в кабинете, – сказал Волков. – Сейчас здесь некоторый беспорядок… В общем-то, бардак. Так что ты, Соловьева, наведешь здесь порядок – это твое первое задание, а после начнешь по всем правилам вести картотеку, договора и мои документы. Кроме оформления договоров в твои обязанности, возможно, войдут оформление других документов, с которыми не успевает справляться Таня. Раз ты человек на подхвате, и ответственный за порядок в административной части нашего отделения, каждый вечер будешь спрашивать с девочек во внешней картотеке отчеты о работе и порядке, а здесь будешь давать отчет мне сама. Уяснила?

Я посмотрела на Таню, растерянно сжавшую свежесплетенный бантик, а та посмотрела на меня, и в её глазах снова зажегся огонь ненависти.

– Да, – просто ответила я.

«С ума сойти, сколько работы…» – подумала я. Хотя на самом деле, мне предстояло большую часть работы контролировать за другими, а самой выполнять лишь договорную и оформительную по некоторым документам. Это, конечно, входило в разумные рамки моих возможностей. По крайней мере, за такую зарплату и плюшки, которые мне тут обещали – это более чем хорошая работа. А еще и от дома-то как близко.

Но коллектив… Ух. Я посмотрела на Волкова, одновременно с тем, как он посмотрел на меня. Сердце моё ёкнуло, его же взгляд подёрнулся некоторой дымкой неприятной прохлады.

– Жду тебя в три часа в моём кабинете, – сказал Волков. – Начнешь разбирать картотеку.

Глава 3

Работа с девочками, Оксаной и Любой, оказалась очень приятной. Впервые за всё утро я поняла, что есть в этой клинике хорошие люди, с которыми мне придется работать бок о бок. Девочки не только хорошо работали, как обещал Волков, но и вполне помогали освоиться мне. Так как я стояла по должности над ними, мне даже было как-то немного неудобно узнавать у них все тонкости, но без этого невозможно было правильно войти в рабочий ритм.

Сложнее оказалось с пациентами – в какой-то момент они начали приходить все чаще и чаще! Я только и успевала подготавливать договора и перенаправлять их в договорной отдел. У меня, конечно, был большой опыт работы – ещё с университета помимо лечебного дела я занималась медицинскими документами и все практики проходила, работая обязательно с наличием обязанностей в медицинском документообороте, но в первый день на новом месте, безусловно, было тяжело.

А договора… После университета я год работала в большом новороченном медицинском центре в Солнечногорске, там как раз занималась договорами…

К двенадцати на диванах в приемной и возле кабинетов врачей скопилось довольно много народа. А потом вдруг раз – и через час, как будто бы все исчезли. К двум часам, когда наш с девчонками обед как раз вступил в силу, мы поспешили смениться с мобильными администраторами и пойти в местную кофейню на первом этаже клиники.

Кофейня была шикарной – светлой, просторной, чистой. Здесь было все дорого, но персоналу шли неплохие скидки, так что пообедать удалось весьма сытно и вкусно. За чаем мы увлеклись разговорами.

– Ой, ты на Таню эту, Варь, внимания не обращай, – сказала мне Оксана – та, что с короткой стрижкой.– Она тут такие танцы выделывает. Слухи про Волкова распускает, что, мол, они любовники и так далее… Он терпит её только из-за того, что она племянница Котовского…

– А кто такой Котовский?

Оксана и Любаша вылупились на меня, как будто бы я сказала что-то страшное.

– Котовский? – спросила Оксана тоненьким голосом. Её оливковые глаза засверкали игривыми звездочками, они переглянулись с Любашей, и обе сразу криво усмехнулись.  – Это такой мужик… Ну, врач. Хирург. В общем, мужик он, конечно, просто огонь. Типа Волкова – красивый, талантливый, нереально крутой. Они, кстати, с ним хорошие друзья. Только если к Волкову фиг подступишься, то этот человек – улыбка. Холеный весь, доброжелательный, приветливый…

– Любвеобильный, – кинув взгляд на Оксану, добавила Любаша.

– О, да, – Оксана поиграла бровями, глядя на меня. – Бабник он тот ещё. Тут из наших любительниц хвосты покрутить уже, по-моему, все с ним….хм…

– Под одним одеялом полежали, – захихикала Любаша, и её кудряшки весело запрыгали. – Переспали, в общем.

– Вот-вот! – показав красивые белые зубы в ослепительной улыбке, подтвердила Оксанка. Она внимательно посмотрела на меня и покрепче сжала чашку с зеленым чаем в руках. – Варька, ты вообще с ним поосторожнее! Девки у него в постели крутятся типа Алины-секретарши снизу, но охаживает он тех, кто так просто к нему в постель не прыгнет – для него это забава такая. Он тот ещё сердцеед. Два раза в разводе, кстати.

– Да, до спокойных и воспитанных он доделистый… – подтвердила Любаша. – Он хороших девочек, так скажем, портить любит…

– А Волков? – вдруг спросила я, слыша себя как будто бы со стороны.

Никогда бы не решилась, а тут!

– Что Волков? – одновременно спросили девочки.

Я опустила взгляд.

– Ну? Он не женат, все вокруг него вертятся, а он злой такой. И бабы его бесят. – Я пожала плечами. – Может, он гей вообще?

Любаша прыснула, Оксанка захохотала.

– Ой, Варька, – отсмеявшись, сказала она. – Классная ты. Не гей он, солнышко. Просто тип такой, говнистый. Он женат же был.

– Был? Женат? – у меня лицо так вытянулось, что девочки разом закивали.

– Да, был. Они в разводе год уже, – сказала Люба.

– Ты бы её видела, – добавила Оксана и закатила глаза. – Такая цаца. Красотка, длинноногая, вся в шубах-брюлях, но стервааа…. Она тут такие скандалы приходила, закатывала…Жуть!

– Да, нам всем так Дмитрия Романовича жалко было… И это с его суровым характером-то!

– А дети? – спросила я, рассматривая трещинки на столешнице.

– Нет, детей у них нет. Они в браке года четыре прожили, – сказала Оксанка, коротко пожав плечами. – Уж не знаю, почему не сложилось. Но Волков молодой ещё, чего ему. Тридцать шесть лет – вся жизнь только начинается…

– Ага, – скептически покивала Люба. – Только что-то он не торопится никуда.

– Может, после стервы своей и не торопится, – тихо добавила я и посмотрела на коллег. – Нам пора, девчонки, а мне вообще к Волкову сейчас…

– Да, точно! – спохватилась Оксанка. – Идём скорее…

***

Мы поднялись на этаж,  и я посмотрела на часы. Уже без пяти три. Что ж, да-да, пора идти к Волкову. Внутри затрепетало, волнение скользкой змеей проползло где-то в животе и сжало внутренности.

Я подошла к кабинету и постучала.

– Да.

Повернув ручку, я заглянула внутрь.

– Можно?

Волков кинул на меня быстрый взгляд, затем посмотрел на настенные часы.

– Уже три? Надо же. Проходи, Соловьева.

Я внутри вся сжалась. Не знаю, я уже вовсю сомневалась, что сработаюсь с этим грубияном, слишком уж израненной неженкой я была, если честно. А тут надо быть непрошибаемой, как Надежда Григорьевна.

Я прошла и села за стол возле картотеки. Волков не обращал на меня ровно никакого внимания, продолжая глядеть в монитор и щелкать мышкой.

Меня это бесило, но я молчала. Не хотелось лишний раз саму себя бередить. Минуты две я выждала, просто постукивая кедами по полу и глядя по сторонам. Монитор, как монитор. Стол чистый, убранный. Стопка бумаг, кабинка для медицинских карт, канцелярские принадлежности.

– Так что… – решила сделать попытку я, но меня тут же обломали.

– Сейчас закончу и поговорим.

Закончил он минут через пять.

– Так, для начала принеси-ка мне кофе, деточка, – сказал он хмуро, вглядываясь в какой-то документ.

Я вылупилась на Волкова, как будто бы у него вдруг выросла вторая голова.

– Вы.. что…вообще… себе позволяете?! Я вам тут не секретарша! – с возмущенным придыханием и едва ли не начиная ронять слезы, сказала я. – В мои обязанности не входит кофе вам приносить!

Волков с ледяным спокойствием отложил бумагу, и так же хмуро пронаблюдал за мной, раскрасневшейся, дышащей тяжело и возмущенно, лишь затем добавил:

– Ты в больнице, Соловьева. У меня через десять минут операция, которая продлится не меньше трех часов. Это просто моя просьба. Вот и всё.

Я покраснела ещё гуще. Я всё-таки всё слишком близко принимаю к сердцу. Мда, кажется, ему действительно нужна помощница покондовее, чем я.

– Прошу прощения, – пробормотала я, вставая из-за стола. – Я…Конечно…

– У раковины в углу полка, там кружка и остальное, – сказал Волков. – Воду лучше в кулере бери.

Я рассеянно поднялась со своего кресла и, теряясь в мыслях, направилась к бытовому уголку в кабинете. Он был совсем небольшой, но очень аккуратный, находился за ширмой. Так его и не заметишь сразу. Чистая раковина, маленький икейный буфет, островок с небольшим количеством утвари.

Чайник здесь был, но он был убран вниз и отключен, поэтому за водой – ну да, только к кулеру.

– Сколько ложек кофе? – спросила я. – Сахар нужен?

– Две ложки, – ответил Волков. – И сахара тоже две.

Кружка у Волкова была одна – видимо, самая любимая. Красивая, с травяными узорами и с волком, держащим во рту цветок. Волк для Волкова. Мило. Но чашка, правда, красивая.

Я вышла из кабинета и направилась к кулеру. Любаша махнула мне и качнула головой, мол, ну как. Я ей показала чашку Волкова, и та закатила глаза, улыбаясь.

Заварив кофе и по дороге растерянно размешивая сахар, я возвращалась в кабинет Дмитрия Романовича. Волков всё так же сидел за своим столом, но уже убирал бумаги в папку, собираясь идти готовиться к операции.

Нет, сегодня не мой день! Я это поняла в следующую секунду после того, как прошла половину пути к столу Дмитрия Романовича с его же чашкой кофе. Вот оно! По закону всех неудачных первых дней на работах, я, конечно же, споткнулась и полетела.  Я уткнулась рукой в стол, удерживая равновесие, чашка же в моей руке подпрыгнула в воздух, и всё её содержимое красивыми художественными брызгами полетело на стол Волкова и на все его бумаги. Слава Богу, не на него самого. Хотя белоснежному халату тоже досталось пару кофейных узоров.

Волков, сидя на стуле, качнулся к стене и в ужасе уставился на то, что произошло. Я, зависнув перед его столом, на одной ноге и с вытянутой рукой, держащей чашку, взирала на то, что произошло с ещё большим ужасом, чем он.

Но если Волков через секунду взял себя в руки и посмотрел на меня, не скрывая колоссального гнева в глазах, то я, пропищав извинения, лишь попятилась к своему столу, всё быстрее сжимаясь в комочек и покрываясь краской от корней волос до самых ключиц.

– Это случайность… – только и смогла прошептать я.

– Ума не приложу, как можно быть такой бестолочью, – рявкнул Волков, вскакивая со стула. Он взмахом руки, указал на стол. – Чёрт подери, у меня операция через две минуты, и что мне с этим теперь делать!

– Я всё уберу, – пообещала я.

– Ничего ты не уберешь, тут половину документов переделывать надо, – возмутился Волков. – Ты ещё более бестолковая, чем все остальные, даже, чем дурында Таня! Тьфу ты! Отправишься к Котовскому работать, как только он из отпуска выйдет, раз ты так Степановой понравилась. Ему всё равно помощница нужна, а мне здесь такие бестолочи не нужны. Так ей и скажу сейчас.

– В конце концов, я вам не официантка! – в отчаянии крикнула я, ощущая, как сердце рвется на части. – И не для того меня сюда работать пригласили!

Я заревела. Волков равнодушно приподнял бровь, глядя на меня. Закатив глаза в раздражении, он лишь сказал:

– Если ты даже такой мелочи сделать не можешь, то чего от тебя ждать в большем.

Он снял халат и кинул его в джутовую корзину за фикусом, снял с крючка запасной и переоделся. Я продолжала тихонько реветь, сидя на своем месте, и думая о том, за что мне всё это после всего, что я пережила.

– Позовёшь уборщицу, заменишь все документы. Через два часа зайду и проверю. И хватит реветь.

Волков вышел в коридор, я подхватила со стола блокнот и кинула в дверь. Тот с небывалой точностью пролетел туда, куда был направлен и с глухим звуком влетел в дверное полотно, после чего благополучно шлепнулся на пол.

***

Честно говоря, мне хотелось прямо сейчас взять и уйти. Просто сказать, что увольняюсь, закрыть за собой дверь клиники, оказаться на осенней улице и пойти домой. Но потом мне стало стыдно – как же я оставлю в таком виде стол и документы Волкова? У него и так операции сплошняком, а я ему еще все испортила с этими документами, на которые у него и так времени не было… Потому и помощника всё ему и искали. А второе… Я вдруг представила, как через месяц буду проходить мимо этой клиники, смотреть на неё и вспоминать этот день – буду ведь жалеть, не иначе…

Что ж. Ладно. Пойду к девочкам в картотеку, попрошу помощи. Может, смогу как-то поправить то, что случилось. Но вот всё-таки насчет увольнения… Наверное, сделаю всё, и решусь уйти. Вряд ли я смогу работать с Волковым.

За два часа мы с Оксанкой и Любой все привели в порядок. Документы девчонки по-быстрому заменили, я сбегала, проставила печати, собрала подписи. Волков зашел через два часа, он был в специальном халате и шапке, которые собирался сменить после короткого перерыва – это была форма для работы в операционной. Быстро все проверив, он остался  весьма доволен тем, что я все успела поправить. Дав мне пару заданий по картотеке и договорам, он снова ушел. Через час пришел, и получил их выполненными в полном объеме, чем снова остался весьма доволен.

До самого вечера Дмитрий Романович появляться больше не собирался. Он ушел, а я вдруг подумала о том, куда это интересно со своего рабочего места пропала Таня.

Хорошо, конечно, что она мне мозги не выносит, но всё это странно. Я продолжила работать, занимаясь документами. И как раз, когда мой рабочий день начал подходить к концу в комнату вдруг ворвалась эта самая Таня.

Глава 4

– Значит так, мышь ты серая, если ты удумала к Волкову подкатывать, то я тебе быстро кое-что пообламаю, поняла? – язвительно пропищала Таня тонким голоском, захлопывая за собой дверь и тыча в меня пальцем. – Он мой! У нас с ним любовь! Мы спим с ним, ясно?

– Да пожалуйста, – ровно ответила я, складывая бумаги в папку. – А при чем тут я? Я сюда на работу пришла, и помимо работы меня здесь ничего не интересует.

Таня взмахнула наманикюренным пальчиком.

– Вот и отлично! Даже не думай! А то знаю я вас…Мышей!

Я вдруг посмотрела на свои руки, и поняла, что внутри меня снова начинает сжиматься то старое, но ещё не зажившее страдание – эта липкая боль после всего пережитого. Это всё сейчас мне напомнило то, что было тогда. Я почувствовала, как ком из слез подкатывает к горлу. Нет. Я не смогу здесь работать. Не получится ничего. Ни с этой Таней, ни с Волковым, нет-нет. Ещё слишком мало времени прошло, а раны ещё не зажили.