Текст книги "Любовь и замки"
Автор книги: Жюльетта Бенцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)
РАМБУЙЕ. Охотники и жеманница
Разве мужчины властны над тягой к охоте?
Морис Женевуа
Казалось, что на исходе этого месяца марта 1547 года Франциск I безуспешно бежал от своей печали. Одного за другим смерть забрала его любимую дочь Мадлен, молодую королеву д'Экосс, а двумя годами раньше умер сын Карл, – это подкосило человека, которого считали несгибаемым. Если король продолжал внимать делам и заботам королевства, то его воля и силы клонились к закату, в то время как печаль, не утихая, казалось, находила все больше места в его душе. Итак, он искал в охоте забвения и усталости, которая после многих часов, проведенных в седле, приносила наконец долгожданный сон. Он переезжал от одного замка к другому. Двор следовал за государем.
Итак в марте король охотился в лесах Рамбуйе, когда вдруг почувствовал недомогание, которое обернулось серьезной болезнью. Тогда Франциск I попросил приюта у капитана своих гвардейцев Жана д'Анженна, который был и фаворитом короля.
Старый феодальный замок Рамбуйе действительно принадлежал роду Анженн с 1384 года, когда Рене Ан-женн получил его от Гийома Бернье. Все они на протяжении веков были верными слугами. Король будет у них как у себя дома…
Что он и подтвердил, решив, что Рамбуйе примет его последний вздох. Он знал, что умирает. И готовился к смерти со спокойным достоинством, как то подобает христианнейшему королю, ожидающему печального ангела. 31 марта он напутствовал сына Генриха, который через несколько часов должен был стать Генрихом II, и дочь Маргариту. Но его охватила слабость. Был слышен лишь шепот:
– In manus tuas commendo spiritum meum… 77
В руки твои, Господи, предаю душу мою… (лат).
[Закрыть].
Потом он промолвил еще: «Иисус! Иисус!..» Это были его последние слова. Скончавшись между 1 и 2 часами ночи, он покинул Рамбуйе, чтобы отправиться в Сен-Дени, где уже ждали его сыновья.
Семейство д'Анженн продолжало владеть замком. Жак, капитан гвардейцев, умер в 1565 году, успев принять здесь молодого короля Карла IX, который уехал вполне живым. Однако внуку Жака, носившему уже титул маркиза Рамбуйе, было суждено вписать имя замка в литературу заглавными буквами. Или, скорее, это было суждено его жене.
В 1600 году в Риме Шарль д'Анженн женился на Катерине де Вивонн, тогда всего лишь двенадцатилетней; однако благодаря своему уму она не выглядела слишком юной. Римская принцесса, дочь Гвилиа Савелли, молодая Катерина, родившая супругу семерых детей, она станет одной из королев Парижа, а именно королевой жеманниц, ибо мода на такое поведение была принесена как раз ею.
В прекрасном отеле на улице Сен-Тома-дю-Лувр маркиза Рамбуйе стала центром элегантного и изысканного общества. Но из-за слабого здоровья она принимала гостей, лежа на своей кровати (тогда говорили «в алькове»), стоявшей в центре вскоре прославившейся Голубой комнаты. Это все было ее царством, ее башенкой из слоновой кости, роскошной шкатулкой. Здесь были комнаты с эмалями и инкрустациями, тончайшим китайским фарфором, фигурками из алебастра и ляпис-лазури, кресла и табуреты, обтянутые парчой и украшенные золотом, которые были предназначены для тех, кого Сен-Симон назвал «изысканным обществом»: Конде, Конти, Бассомпьер, Ли-анкур, Шомбер, Гемене, – знаменитые гербы Франции.
Иногда, если «Артенис» (таково было имя жеманницы) желала подышать немного свежим воздухом, все общество перемещалось на балкон, под кроны деревьев Рамбуйе. Впоследствии к аристократам присоединилась интеллигенция: Малерб, Расан, брат и сестра Скюдери, оба безобразной наружности, но блиставшие умом, поэт Скаррон, прекрасная Поле, прозванная Лионкой, и все те, кто славился в Париже красноречием.
В садах Рамбуйе маркиза с дочерьми в хорошую погоду устраивала мифологические праздники, модные и очень любимые гостями. Впрочем, был в семействе один человек, который больше других интересовался поместьем: герцог Монтозье, муж Жюли, старшей дочери, знаменитой Жюли д'Анженн, для которой добрый вояка в свое время умудрился скроить длинную и утонченную поэму под названием «Гирлянда Жюли», лишь после чего она согласилась стать его супругой… А ухаживал он за ней четырнадцать лет! Монтазье, послужившему прототипом для мольеровского Мизантропа, пришла в голову идея прорыть канал, который теперь проходил перед замком. Правда, ее осуществил только Флерио д'Арменонвиль, хозяин, пришедший в Рамбуйе на смену Анженнам. Он и был истинным создателем парка. При нем прорыли каналы и «Рондо».
Увы, он не успел насладиться плодами своих трудов. Через шесть лет Людовик XIV попросил его уступить Рамбуйе своему узаконенному сыну, графу Тулузскому, младшему из детей мадам Монтеспан. Арменонвиль не возражал Людовику XIV, хотя и продал замок с некоторым сожалением.
Едва устроившись здесь, новый владелец счел, что здание не соответствует его вкусам, и разобрал мало-помалу все старые постройки, сохранив лишь большую круглую башню, в которой умер Франциск I… возможно, из уважения к его памяти. Людовик XIV приезжал сюда (работы были окончены за два года) в октябре 1712, июне 1713 и июне 1714 годов.
Это немного, зато молодой Чюдовик XV частенько сюда заезжал. Он был привязан к дому, где его принимали граф де Тулуз с женой, урожденной Марией-Викторией де Ноай. Здесь он чувствовал себя как бы на каникулах и возвращался в этот замок даже после женитьбы на молодой польке Марии Лещинской. Рамбуйе был для короля чем-то вроде символа супружеской любви, ибо поначалу он любил свою жену и вел себя как замечательный муж.
Увы, северная принцесса боялась холода. Ее постель представляла себой такое нагромождение покрывал и подушек, что молодой супруг выходил оттуда «запарившись и обливаясь потом». Тогда-то он и начал, по словам Андре Кастело, «находить очарование в женщинах, чьи глубокие декольте показывали, что они вовсе не боятся холода». Одной из них, прекрасной мадам де Малли, удалось его увлечь чуточку больше прочих и Рамбуйе, пристанище супружеской любви, потерял право на это название, будучи свидетелем первой измены Людовика XV… и это было еще при жизни графа Тулузского.
После же его смерти Мария-Виктория покинула замок, хранивший слишком много счастливых воспоминаний. Поместьем, которое тогда было примерно таким же, что и в наши дни, завладел ее сын, герцог Пентьеврский. Он оказался подходящим для замка хозяином. Главный адмирал Франции и губернатор Бретани, герцог без сомнения был богатейшим человеком королевства; состояние же свое он использовал для помощи бедным. С гораздо большей гордостью, чем герцогскую корону, он носил титул «принца бедняков». Смерть жены оставила его безутешным. К тому же из семерых детей остались жить только принц де Ламбаль и его сестра Луиза – Аделаида.
Эти потери он попытался восполнить, полюбив как родную дочь красавицу Марию-Терезу, ставшую женой его сына в замке Нанжи; она же вскоре приехала к свек-ру в поисках покоя и утешения, через несколько дней после свадьбы оставленная мужем ради оперных певиц.
Рамбуйе видел легкий силуэт юной меланхоличной женщины, вскоре ставшей вдовой – разгульная жизнь оставила ужасный след, подорвавший здоровье молодого принца. Пораженный венерической болезнью, которую пытались излечить, прописывая ему до семи фунтов ртути в день, принц скончался. Он умер в страшных мучениях в мае 1768 года в Лувенсьене, оставив безутешную вдову девятнадцати лет-Продолжение известно: став подругой Марии-Антуанетты, потом управляющей ее дома, принцесса Ламбаль была оттеснена интригами мадам де Полиньяк и удалилась от двора, однако вернулась, когда наступили черные дни. Верность стоила ей ужасной кровавой смерти в тюрьме де ла Форс; ее голову на пике принесли под окна Марии – Антуанетты, чтобы королева могла ее видеть…
В последние годы она почти не навещала парка Рамбуйе. Мария-Антуанетта не любила этого места. Только Людовик XVI частенько охотился здесь.
Наполеон сделал замок императорской резиденцией, много раз приезжал сюда, чтобы поохотиться, и однажды – чтобы найти успокоение после мучительного для него развода с Жозефиной. Но вскоре наступили мрачные дни: 29 марта 1814 года Мария-Луиза и король Рима, бежав из завоеванного союзниками Парижа, приехали в Рамбуйе. 30 марта к ним присоединился Жозеф Бонапарт с министрами; тогда же, против воли императора, его жена и ребенок отправились в Австрию, откуда им не суждено было вернуться.
Возвращение Бурбонов возродило охоты; однако 31 июля 1830 года замок принял Карла X, отправившегося в изгнание. Нужно было наступление новой эпохи, Второй Империи, чтобы Рамбуйе вновь стал владением суверена, но Наполеон III предпочитал Компьен. После 1870 года замок принадлежал в течение тринадцати лет герцогу де Тремойлю; потом президенты Республики завели привычку здесь охотиться.
Президент Феликс Фор в 1896 году устроил в замке летнюю резиденцию президентов Республики. Гастон Думерг, Альбер Лебрюн, Винсен Ориоль часто приезжали сюда, так же как и президент Коти, любивший появляться здесь со своей семьей. Президент де Голль предпочел принимать здесь руководителей государств и премьер-министров, организовывать здесь приемы и праздники. Пришедший после него Жорж Помпиду не интересовался этим местом, что до президента Жискара д'Эстена, увлеченного охотой, то он разглядел истинную ценность замка, отчасти вернув ему первоначальное назначение…
ЛЯ РОШ-КУРБОН. Рассказ о любви молодой богачки
Цель не стоит той ошибки, которую совершает нежность.
Г-жа де Ля Саблиер
Пьер Лоти любил это место и называл его «замком Спящей Красавицы».
«Я объехал всю землю, но вид закрытого замка и его дубовой рощи неотступно преследовал меня повсюду; в перерывах между моими долгими странствиями я возвращался как паломник, благоговейно ведомый воспоминанием, каждый раз говоря себе, что ничто в далеких странах не приносит такого успокоения, как этот уголок земли, недалеко от Сантонжа».
Рядом с Сен-Поршером, в глубине восхитительного дубового леса находится Рош-Курбон, окруженный зелеными садами с глубокими озерами – одно из чудес, вызывающих мечты и детские грезы. Средневековая крепость, которой руками женщины – Жанны де Камбо де Бриень, госпожи де Курбон, придано изящество, с открытыми в башнях окнами, связанными элегантной сводчатой галереей; украшенная садом, в который ведет широкая каменная лестница в итальянском стиле, каких не было ранее во французских дворцах. Крепость видела в 1661 году великого Конде, повлекшего за собой гул сражений и безумства Фронды.
Замок со сказочными феями, который так любил Шарль Перро. Но любовь перестала быть благосклонной к замку с того момента, когда его попытались совлечь с проторенной дорожки супружеского однообразия, передающегося из поколения в поколение на протяжении нескольких веков и ставшего достоянием этих господ с ужасными именами: Фронда, Войны. Они овладели им настолько, что он стал каменными доспехами, и у него не оставалось времени даже вздохнуть.
Однообразие стало достоинством жизни семьи Курбон, благодаря которому Ларош открыла свои стены свету и свежему воздуху. Но вопреки счастливой любви…
Сначала там жил Этроп-Александр де Курбон. Он был моряком и женился в 1660 на Франсуазе Кольбер дю Тенон, дочери главного интенданта Ларошели, что могло помочь сделать карьеру… но жизнь жены моряка требует больших жертв, долготерпения и большой мудрости. Франсуаза не обладала ни одним из этих качеств. Через десять лет после свадьбы она знакомится с племянником Туренна, кавалером де Буйоном и становится его любовницей. Когда возвращаются из долгого путешествия, такие новости не доставляют удовольствия: Курбон, едва ступив на твердую землю, узнал об измене, он вызвал кавалера и убил его на дуэли.
Дело об измене Франсуазы и дуэли получило широкую огласку. Госпожа де Курбон плакала и кричала, что не хочет больше жить с подобным чудовищем. И она достигла своего: ее брак был расторгнут Церковью, что позволило ей немного позднее выйти замуж за благородного римлянина, принца Карпения. Этроп-Александр утешился, женившись на Марии д'Анженни. Она подарила ему много детей и среди них Луи, ставшего героем настоящей драмы, в которую была впутана старинная фамилия Курбонов. Драма, начало которой положила веселая выходка школяра.
В субботу 22 октября 1737 года, в аристократическом пансионе при монастыре Нотр-Дам де Консоласион на улице Шерш-Мари в Париже, получают записку от госпожи Пейрен де Мора, вдовы одного из влиятельнейших финансистов Европы и матери одной из воспитанниц, в которой она приказывала дочери Анне-Марии приехать к ней в замок Де Ливри в следующее воскресенье. Госпожа Пейрен де Мора собиралась прислать экипаж.
Не было причины не поехать, и назавтра юная АннаМария и ее гувернантка мадемуазель Горри сели в ожидавший их экипаж. Мадемуазель Горри немного удивилась, что экипаж оказался почтовой каретой, но не знала, что у госпожи де Мора были свои причуды и не сочла нужным задавать лишние вопросы.
Она начала беспокоиться, когда заметила, что едут они не по привычной дороге, а беспокойство переросло в панику, когда экипаж остановился, чтобы сменить лошадей на почтовой станции в Этрепани. Куда их везут? Конечно же, это похищение. Но кто решился на него?
– Я, – спокойно ответила ее ученица. – Я сама себя похитила.
Естественно, гувернантка стала кричать, чтобы остановились, что она хочет сойти, но тут четырнадцатилетняя Анна-Мария приставила к ней два пистолета, которыми она пообещала воспользоваться, если мадемуазель Горри не успокоится и не даст ей возможность объясниться.
Приблизительно месяц назад госпожа де Мора сообщила своей дочери о том, что она изменила свои давние планы, касающиеся брака дочери с Луи де Курбоном. Эта партия, всегда казавшаяся подходящей, перестала ей нравиться, и Анна-Мария не должна далее помышлять о ней. Господина де Курбона больше не принимают ни в замке Ливри, ни в прекрасном особняке на улице де Варенн, построенном Абраамом Пейрен де Мора для своей семьи. Тем более в приемной комнате Нотр-Дам-де-Консоласиона, куда он взял привычку приходить навещать «ту, которая могла бы разделить его имя». Анна-Мария должна была готовиться к браку с богатым и малопривлекательным графом де Кревкером.
Анна-Мария взбунтовалась. Она любит господина де Курбона, который, она в этом убеждена, любит ее тоже, и она окончательно отказывается выходить замуж за кого-либо другого. К чему эта перемена?
Этого госпожа де Мора не объяснила ей, это было довольно деликатное дело. Господин де Курбон перестал ей нравиться потому, что он был двоюродным братом маркиза де Ла Моте – Уданкур, бывшего ее любовника, бросившего ее. Достаточный повод, чтобы порвать отношения с семьей этого человека. Прекрасное приданное Анны-Марии достанется другому.
Видя, что ее слезы и мольбы оставляют мать безразличной, девушка решает переубедить мать предлогом весьма слабым, но очаровательным. Она прячется за волю отца, Абраама Пейрена, простого перруканского мальчика, своим трудом и умом поднявшегося до небывалых высот. Она поклялась ему выйти замуж за человека, которого полюбит. Жених же подчинился решению госпожи де Мора сразу, он был галантным мужчиной, не умевшим вызывать недовольство у женщин. Он простился со своей «невестой»и отправился в Сантонж, в свой замок Ля Рош – Курбон. Туда-то и собирается Анна-Мария. С помощью старого секретаря своего отца и его камердинера ей удается совершить побег.
На протяжении многих часов экипаж едет и едет, увозя несчастную Горри. Ее ученица спокойна и тиха, она пообещала мадемуазель, что при удобном случае напишет письмо матери, но она написала ей через многие лье, когда они достигли Пуатье и сделали там остановку, чтобы немного отдохнуть и привести себя в порядок.
Объяснив причины, по которым она едет к Луи де Курбону, она защищает свою любовь с прямотой и красноречием, свойственным ее возрасту, и заканчивает следующими словами:
«Я еду, и сообщаю Вам об этом с трепетом, чтобы найти господина де Курбона и рассказать ему о моих чувствах и вверить ему мое сердце, мою руку и мою судьбу. И я прошу Вас, Матушка, простить Вашу дочь, впервые обманувшую Вас и, возможно, никогда не поступившую бы так, если бы речь не шла о самом важном в моей жизни. Я люблю, и в этом преступление, которое я совершила, но не смотрите на мою привязанность, как на легкое увлечение. Целых 18 месяцев я испытывала в тишине свое чувство».
После полудня 30 октября почтовая карета въехала в липовую аллею, ведущую к замку, и, проехав через ворота Львов, миновала небольшой мостик.
Главный фасад, обрамленный толстыми башнями, улыбался всеми своими окнами осеннему солнцу, и Анне-Марии подумалось, что это, наверное, несложно – быть счастливой в столь прекрасном доме.
Прием, оказанный Луи де Курбоном, охладил ее пыл. Она никогда не видела человека, столь удивленного и столь обеспокоенного. Это отнюдь не безрассудный мальчишка, а мужчина в расцвете сил, почти на двадцать лет старше Анны-Марии. И он искренне беспокоился о том, как госпожа де Мора отнесется к выходке своей дочери.
Но Анна-Мария, искусно утверждающая свою любовь, защищает ее с такой настойчивостью и естественностью, что мало-помалу господин де Курбон сражен страстью, живущей в сердце юной девушки. Происходящее с ним – безумие, безрассудство, … волшебство. И он сдается под натиском урагана. Однако тут же пишет матери:
«Мое удивление было бесконечно, Мадам, когда я увидел Вашу дочь в сопровождении гувернантки здесь, но оно еще больше возросло, когда она сообщила, что Вы не знаете о ее приезде. Я счел необходимым тотчас уведомить Вас об этом. Вы знаете мою честность и преданность Вашему дому. Я буду счастлив доказать Вам это. Вот все, что я знаю, так как я не ведаю, обрадован ли я, огорчен ли или мне это приснилось».
В ожидании он женится. Следующей ночью кюре из соседней деревеньки освятил их брак и целую неделю молодожены живут в восхитительном замке, настоящую неделю любви, к сожалению, прерванную приехавшими дядюшками Анны-Марии: Пейреном Ле Сен-Сиром и Фарже де Полези, приехавшими без предупреждения на поиски своей племянницы. То, что брак уже состоялся, не уменьшило их ярости. Они обрушились с оскорблениями, касающимися «рассчетливого» ума де Курбона, и он выставил их за дверь. Но они вернулись с эскадроном жандармов: госпожа де Мора сумела получить королевский указ.
Рыдающая Анна-Мария была увезена силой. Ее препроводили в монастырь де Жержи, рядом с Шалон-сюр-Сон, а, следовательно, очень далеко от Сантонжа. Луи де Курбону пришлось бежать, чтобы его не арестовали. Он укрылся в Турине у французского посла, господина де Сеннектера, своего кузена. Но приказ из Версаля достиг его и там, он вынужден был покинуть посольство, спрятаться в городе, где и умер некоторое время спустя в холоде и нищете…
Однако правосудие карает всех без разбора. В то время как Луи де Курбон был заочно приговорен к отсечению головы, кюре, поженивший его, был пожизненно выслан, а несчастная мадемуазель Горри публично высечена и заклеймена. Месть оскорбленной матери не утолялась, а судьба сделала ее могущественной. Однако ей не удалось долго пользоваться своим могуществом, и 11 февраля 1738 года она умерла…
Познав столько несчастий, Анна-Мария заболевает. Воспаление мозга чуть не свело ее в могилу, но ей удается выжить, чтобы… перенести оспу. Ослабевшую, братья поместили ее в монастырь де Порт-Руаяль, где потихоньку она приобретает вкус к жизни и через двенадцать лет после разыгравшейся драмы выходит замуж за графа де Мерля, посла Франции в Португалии.
Замок Ля Рош-Курбон переходит к одной из сестер Луи, вышедшей замуж за Ла Мот – Уданкура, но она не интересовалась им совсем и вскоре продала его господину Мак Намара, бретонцу ирландского происхождения, который в свою очередь передал его своей дочери.
Как и многие другие, замок переходил из одних рук в другие, более или менее равнодушные и не желавшие понять его душу и увядающую красоту. Понадобился крик сердца Пьера Лоти, крик тревоги, чтобы нашелся наконец меценат, а им оказался господин Шеперо, взявший замок под свою защиту. Шедевр, унаследованный его сыном, содержится с той же элегантностью и той же заботой.
РОШФОР-АН-НОВАЛЕЗ. Мандран!
Орел в полете менее свободен, чем мы.
Берегитесь, люди короля,
Мандран идет!
Песня мандранов
Сложенный из камней серо-розового цвета, с огромной коричневой крышей и квадратной башней, он скорее похож на большой дом, чем на настоящий замок. В нем не осталось ничего феодального, кроме воспоминаний, и башни, которую надежно охраняют большие черные ели. И веет от них непередаваемой прелестью и, к чему особенно неравнодушна История, чем-то волнующим воображение! Здесь закончилась легенда.
Несмотря на то, что Рошфор находится всего в четырех лье от Шамбери и недалеко от Гренобля, он не входил во Французские владения во времена правления Людовика XV и принадлежал королю Пьемонта и Сардинии. Ему было присуще все савойское даже в большей степени, чем другим. Когда в 1754 году грозный господин де Пиоленк, президент парламента Дофине стал его владельцем, граница проходила рядом и там все жили одной ногой словно во Франции, а другой – в Сардинии.
Одной ясной и весенней ночью дюжина всадников подъехала к замку. Спешившись, они заставили камердинера отпереть дверь, угрожая взорвать ее.
– Я не причиню Вам никакого вреда, – сказал их предводитель, высокий юноша с красивым лицом и хорошими манерами, одетый в одежду стального цвета и обшитую галуном треуголку. – Мне нужен ваш хозяин. Я – Мандран.
Мандран! За 6 месяцев имя этого человека узнала вся страна, и оно превратилось в легенду, ибо это было имя человека, объявившего войну главным откупщикам и их служащим. Мандран – контрабандист!..
Он стал воевать не потому, что ему нравилось грабить. Ничто не предвещало, что этот двадцатишестилетний юноша, сын торговца лошадьми из Сент-Эньена-де-Сен-Жуара будет объявлен вне закона. Его семья была уважаемой, известной и жила в определенном достатке, но налоги и поборы, взимаемые с крайней строгостью людьми Фермы, помаленьку вытянули запасы экю и вынудили распродать земли. Торговля мулами, которую семья вела с Фермой, и в которой Луи Мандран, старший из шести детей, потерял все, что имел, сделала его недовольным. Арест его брата Пьера, объявленного господином Море – бригадиром Фермы – фальшивомонетчиком, приговор, а потом и повешение, состоявшееся летом 1752 года, сделали его бунтовщиком.
Поклявшись памятью своего брата отомстить за него, Луи уходит в горы. И в гроте Эшель присоединяется к банде Белиссора, старого корсиканского вора, приглянувшись ему своим мужеством, волей и овладевшей им жаждой мщения. Мало-помалу Белиссор уступает ему свое место после смелых и удачных операций, проведенных Луи. А планы Мандрана – добывать товары, провозить контрабанду, бить Ферму на собственной территории и заставить всех трепетать. И постепенно ему это удается. Это сильная шайка из трех или четырех сотен человек, хорошо вооруженных, дисциплинированных и бесконечно преданных своему молодому предводителю.
Когда они въезжают в деревню с мулами, груженными табаком, часами, индийскими тканями или муслином, продовольствием и бижутерией, закупленными за границей, начинается праздник, ведь цены, по которым они • продаются, несравненно меньше цен главных арендаторов. Дворяне и деревенские жители спешили на такие импровизированные рынки.
Но, ведя торговые дела, Мандран не забывал о мести. В своей деревне он «средь бела дня убивает своими руками Сигизмунда Море, доносчика на своего брата, прострелив ему голову». Но ему надо убить еще и другого врага, этим другим оказывается президент Пиоленк, человек, по решению которого отрубили голову Пьеру. И для этого он ночью врывается в замок Рошфор – ан – Новалез. Он собирается убить судью. С пистолетом в руке он подымается наверх, но неожиданно перед ним появляется белокурая девушка. Она не боится его и мужественно преграждает ему дорогу. Ее зовут Жанна де Пиоленк, президент – ее отец, она готова принять на себя все, предназначающееся ее отцу… Кроме того, он болен…
– Он окажется на небесах сейчас же! – говорит Мандран, отталкивает девушку и врывается в комнату.
Он ожидает увидеть судью, прячущегося от страха в своих покрывалах, но ничего подобного. Старик, лежащий перед ним, не боится его. Он знает, что Мандран пришел его убить, но он не доставит ему удовольствия увидеть себя дрожащим от страха. Более того, он отстаивает вынесенное ранее решение. Правосудие есть правосудие и он, Пиоленк, никогда не отступал от него. Но если Мандрану нужна его жизнь, то он может ее взять, и судья не собирается ее защищать.
Такое мужественное поведение разоружает Мандрана. Пиоленк – не подлец и не убийца. Поклонившись девушке, удивленно смотрящей на него с порога, он выходит из комнаты, спускается и покидает замок в тот момент, когда туда входит молодой человек со шпагой в руке. Но Мандран улыбается:
– Я не убиваю ни больных… ни честных людей, – говорит он. – Приговаривая моего брата, ваш отец поступил по совести. Я могу понять и простить…
Молодой человек смотрит на него, удивленный и уже очарованный им. С этого началась прекрасная дружба, объединившая молодого Пиоленка де Тури и предателя контрабандистов. И когда, спустя месяц после посещения Мандрана, президент скончался, его сын широко открывает двери Рошфора своему новому другу, который из-за положения в своей стране нуждается в подходящем убежище.
Жанна не замечает этой дружбы. Мандран продолжает для нее оставаться бандитом, и она отказывается его видеть. Может быть потому, что он слишком ей нравится, и она ему тоже. Чтобы избежать встречи с ним, большую часть времени она проводит в своем доме в Гренобле.
Известность предводителя банды продолжает расти. Он становится кем-то вроде национального героя, Вольтер о нем пишет: «Вот уже три месяца, как Мандран, будучи вором, становится теперь победителем. Он обложил налогом города Франции и платит своим солдатам больше, чем король – своим. Народ за него потому, что он устал от отдыха и от Главных Арендаторов. Этот разбой может стать известным…»
Но дальше так не пойдет. В Версале считают, что дело зашло слишком далеко. Главный контролер Моро де Сешель посылает к Савойской границе элитные части солдат-добровольцев полковника Ла Морльера. К ним присоединяются охотничий полк Фишера, 150 драгун Боффремона, 120 кавалеристов Аркура, 50 кавалеристов Фюмеля, 60 – Муте и отдельная часть драгун из Сент – Этьена, большинство таможенников и люди Фермы, почти всеобщая мобилизация.
Но даже объединение всех этих частей ничего бы не дало потому, что все вокруг любят Мандрана, если бы – если бы не предатель, некто венгр Марсин, как поговаривают, в действительности он был шпионом Фермы, который специально примкнул к контрабандистам.
В начале мая 1755 года этот человек дал знать, что Мандран, в отсутствие своего друга Пиоленка, живет в замке Рошфор. И в ночь на 10 мая пять сотен людей Морльера, во главе с капитаном д'Итюрбид-Ларром пересекли границу Савой и, стараясь двигаться как можно тише, окружили замок. Операция удалась. В 3 часа утра Мандрана под конвоем из 10 человек вывели из замка. Часом позже его привезли во Францию и направили в Валенсию, где находился трибунал Фермы, там его ждал самый жестокий и самый неумолимый из судей: Леве де Малаваль.
Как говорил Вольтер, бичом человечества в это время были чума, разврат, тюрьма, Инквизиция… и судебная палата Валенсии. Мандран проиграл.
Тем не менее, как только дело было рассмотрено, поднялся страшный шум. Ведь арест удался вследствие нарушения границы, и Сардиния немедленно отреагировала. Король Карл – Эммануил отправляет посла в Версаль, чтобы перед королем опротестовать решение суда, и сообщает французскому послу в Турине, что он требует, чтобы Мандран, незаконно арестованный в его стране, был передан обратно.
Все были на волосок от серьезного дипломатического конфликта, и пока дипломаты спорили о своем, Леве де Малавель получил приказ провести суд и исполнить приговор как можно скорее. Очень быстро процесс был завершен, а Мандран приговорен к смерти на колесе.
Странно, но на этот раз при вынесении приговора Малавель проявил некоторую мягкость. В камере, где заключенный был закован и находился под охраной, он мог принимать подарки, людей, что он и делал, принимая всех приходящих с легендарной легкостью и хорошим настроением. Говорят, что ночью перед казнью женская фигура, плотно закутанная в черный плащ, пробралась в одиночную камеру. Это оказалась Жанна де Пиоленк, пришедшая в предсмертный час взглянуть на того, кто, как сказал ей брат, так много о ней думал.
Что они сказали тогда друг другу, юная девушка и контрабандист? Можно ли за минуту прожить вечность любви?
Назавтра, на площади Клерк в Валенсии Мандран поднялся на эшафот с примерным мужеством. Он попросил стакан воды и отдал его священнику, причащавшему его, отцу Гаспарини, душераздирающе рыдающему, со словами:
– Вы нуждаетесь в этом больше, чем я…
После этого в тишине, повисшей над оцепеневшей толпой, он засучил манжеты своей рубашки и штанины и приблизился к кресту, на котором его должны были разрубить, и со спокойствием, заставившим содрогнуться публику, воскликнул:
– Дети, берите пример с меня…
Палач поднял свой стальной меч в то время как отец Гаспарини упал в обморок. В это же время с площади унесли молодую белокурую девушку, упавшую на землю без чувств, девушку, которая, как говорят, на следующий день удалилась в один из самых строгих монастырей Гренобля.
