Текст книги "Кинжал и яд"
Автор книги: Жюльетта Бенцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
К несчастью, прежде чем предстать перед высшим трибуналом своей страны, Сомерсет сумел повидаться с королевой и убедить ее в совершенной по отношению к нему несправедливости. Обольстительный и ловкий во всем, что касалось женщин, он внушил Маргарите, что стал жертвой обстоятельств, а главной причиной всех свалившихся на него несчастий была его любовь к ней.
– Теперь у вас остался лишь один защитник, мадам! – заявил Сомерсет. – Только на меня вы можете опереться, а уступив парламенту, сыграете на руку моим и вашим врагам…
Этот весьма зыбкий довод оказал неотразимое действие. Сердце королевы дрогнуло. Она внимательно выслушала его… и поверила. Поверила настолько, что приказала немедленно отменить решение парламента, однако даже этого ей показалось недостаточно. Через несколько дней Сомерсет был назначен… главнокомандующим всеми английскими войсками!
Это был какой-то дурной сон; стерпеть подобное англичане не могли. И тогда Ричард Йорк сбросил маску, которая уже давно его тяготила: он прибыл из Ирландии не для того, чтобы спокойно смотреть на возвышение Сомерсета. Покинув Фатерингей, он вернулся в свой лондонский дворец и принялся за дело.
Для королевской четы наступили тяжелые времена. С каждым днем положение ухудшалось, пока не наступил тот зловещий вечер 6 января 1451 года, когда Генрих, заняв место за столом, услышал от своего сенешаля, что ужина сегодня не будет, ибо поставщики двора, которым не платили уже очень давно, отказались поставлять продукты в Вестминстер.
Король, никогда не терявший терпения и добродушия, лишь пожал плечами.
– Значит, будем поститься! – объявил он. – И вознесем молитву господу, чтобы не слишком страдать от голода.
Он спокойно отправился в свою часовню, а королеву обуял страшный, хотя и бессильный гнев.
– Негодяи! Отказать своему государю в куске хлеба! И вы по-прежнему будете уверять, милорд, будто эти люди любят короля? Меня они ненавидят, я это знаю, но он… Подданные называют его добрым и славным королем. Чего же они хотят добиться, обрекая его на голодные муки?!
Лорд-сенешаль Уоллингфорд низко склонился перед Маргаритой, не смея взглянуть ей в глаза.
– Они хотят, чтобы король изгнал герцога Сомерсета, мадам, – пробормотал он. – Люди говорят, что он бездарен и от него пошли все беды… Народ ропщет!
– Глупости! Народ не стал бы роптать, если бы его не подстрекали, милорд! И пусть не надеются на то, что мы вышлем милорда Сомерсета! Разве вы забыли, что, кроме короля, он – единственный Ланкастер? Или вы хотите, чтобы король оказался в руках Ричарда Йорка и его клики? Они давно точат зубы на герцога, который слишком благороден, чтобы ответить им тем же! Уж лучше я умру здесь от голода, но с короной на голове!
Возразить было нечего, и лорд Уоллингфорд настолько хорошо это понял, что без лишних слов удалился, предоставив королеве гневаться в одиночестве. Она долго кружила по комнате, останавливаясь перед окном лишь для того, чтобы бросить взгляд на заиндевевшие деревья. В тот вечер было ужасно холодно. Ни единого звука не доносилось извне – даже шагов часовых не было слышно, ибо густой снежный ковер заглушал все звуки. Кроме того, поднялся туман, накрыв собою Вестминстер, который казался теперь еще более унылым и заброшенным.
«Деньги! – думала королева. – Нужно достать денег, иначе наши собственные солдаты продадут нас за бочку пива и свиной окорок».
Она быстро подошла к сундуку, стоявшему в углу комнаты, и, открыв его, извлекла на свет шкатулку ручной работы, где хранились ее драгоценности. Несомненно, кто-нибудь из ломбардских торговцев даст ей за них золото, в котором так отчаянно нуждается король. Она уже собиралась позвать одну из своих служанок, чтобы послать ее в Сити, но внезапно дверь отворилась и на пороге возникла девушка, тут же присевшая в глубоком реверансе. Это была единственная француженка, оставшаяся при Маргарите после ее замужества. Ее звали Алисон, она была родом из Лотарингии и с детских лет находилась в услужении у маленькой принцессы.
– Мадам, – в явном смущении произнесла она, – в приемной ожидает один сеньор… Он умоляет вас принять его.
– Кто же это? Ты его знаешь?
– Да… и я сомневаюсь, что вы будете ему рады. Дело в том, мадам, что это граф Уорвик!
Маргарита решила, что ослышалась.
– Уорвик? Ты уверена?
– Конечно, мадам! Это именно он… и он говорит, что королева должна выслушать его…
Маргарита, покраснев от гнева, почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце.
– И он осмелился! – сквозь зубы проговорила она. – Может быть, ему хочется полюбоваться, как мы выносим навязанный нам пост? Что ж, пусть смотрит! Впусти его! – приказала она служанке, которая тут же исчезла.
Королева расположилась в похожем на трон высоком кресле черного дерева, которое стояло в глубокой амбразуре окна. Положив ноги на бархатный пуфик, она спрятала руки в широких рукавах своего атласного платья, отороченного мехом горностая. Ей хотелось согреться и одновременно скрыть дрожь, поскольку этот дерзкий визит пробудил в ней ярость, с которой она боялась не совладать. Ричард Невилл, граф Уорвик был племянником и крестником герцога Йорка, а кроме того – самым пылким его сторонником и самым преданным советником. Маргарита не знала, кого ненавидит больше – дядю или племянника.
Вошедший в комнату мужчина был молод и хорошо сложен. Его худое жесткое лицо казалось вырезанным резцом скульптора, а в бездонных черных глазах полыхало пламя. Высокий и стройный, он отличался элегантностью и своеобразным щегольством: его черный бархатный колет был украшен только тяжелой золотой цепью.
Остановившись в нескольких шагах от кресла королевы, Уорвик преклонил колено, молча ожидая ее первых слов.
– Вы пожелали видеть меня, милорд, – холодно произнесла Маргарита после длительной паузы. – Вы меня видите! Вы пожелали говорить со мной… я вас слушаю, говорите!
Ничуть не смущаясь тем, что ему не предложили подняться, Уорвик устремил взгляд своих черных глаз на королеву.
– Мадам, – спокойно произнес он, – я только что узнал о наглецах из Сити, которые отказались снабжать провизией ваш дворец. Сколь бы ни были велики наши разногласия и сколь ни тяжелы взаимные обиды, есть вещи, которые дворянин не может стерпеть, особенно когда речь идет о короле. Ваши подданные, мадам, заслуживают петли, но если они хотят получить золото, надо им его дать. Вот оно!
В руках графа внезапно появился увесистый мешочек, который он почтительно положил к ногам Маргариты. В полном изумлении она посмотрела сначала на мешок, затем на принесшего его человека… несомненного врага! Не желая вникать в истинные намерения Уорвика, она решила проучить наглеца.
– Неужели вы полагаете, милорд, что мы так низко пали и готовы принять милостыню от одного из злейших наших врагов? Очевидно, это ловкий маневр вашего дядюшки, который завтра же велит своим приспешникам кричать на каждом углу, что монарх кормится лишь его милостью. Заберите это, граф, и уходите прочь! Из всего сказанного вами я последую только одному доброму совету: прикажу повесить тех наглецов, которые дали вам возможность нанести нам новое оскорбление!
Уорвик медленно поднялся с колен. Лицо его потемнело, в глазах загорелся гневный огонек, однако спокойствие ему не изменило, и он произнес ровным голосом:
– Напрасно, мадам, вы оскорбили меня ложным подозрением. Поступок мой был продиктован одним лишь чувством: верностью вассала по отношению к своему попавшему в беду сюзерену. Дядя ничего об этом не знает, и только от вас зависит, чтобы он и в дальнейшем оставался в неведении. Явившись к вам, я надеялся убедить вас, что желаю… страстно желаю быть опорой вашего трона и вашим защитником.
– Вы?! Вы желаете быть опорой нашего трона? Я не ослышалась?
– Нет, вы не ослышались. Вам нужен сильный человек, мадам, а этот клоун Сомерсет только губит вас. Откройте же глаза! Осмотритесь вокруг, вглядитесь пристально в то, что происходит! С каждым днем у вас становится все меньше друзей, тогда как число врагов растет… Но ведь это не ваши враги, а враги Сомерсета! Вам следует избавиться от него как можно скорее!
Королева, откинувшись на спинку кресла, презрительно усмехнулась.
– И вы надеетесь убедить меня в ваших добрых намерениях, граф Уорвик, оскорбляя моих друзей? Вы избрали неверный путь. Милорд Сомерсет…
– Милорд Сомерсет – жалкий интриган! Трус, который бежал от французов, но напал на беззащитного герцога Суффолка. Разве вам до сих пор не известно, мадам, кто устроил над ним подобие суда и приказал отрубить ему голову?
Смертельно побледнев, Маргарита резко поднялась с кресла. Она прекрасно знала, что Сомерсет является лишь бледной копией Суффолка, и Уорвик, упомянув о ее возлюбленном, нанес ей удар в самое сердце. Рана была еще так свежа, так мучительна…
– Я запрещаю вам, – произнесла она изменившимся голосом, – я запрещаю вам произносить это имя…
– Почему? – с вызовом осведомился Уорвик. – Потому что он вам по-прежнему дорог? Зачем же вы осыпаете милостями его убийцу, человека, который…
– Это ложь! Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, кто приказал убить милорда Суффолка.
– Это действительно так, и я повторяю вам: его убил Сомерсет. Но, похоже, он сумел ловко обмануть вас и занять в вашем сердце место, принадлежавшее несчастному герцогу. Знаете ли вы, мадам, что рассказывают о вас и о нем?
– Довольно, милорд! Вы оскорбляете меня! Или вы забыли, с кем говорите! Воистину, прекрасное доказательство преданности! Вы предлагаете мне свою помощь, хотите, чтобы я поверила в вашу внезапно возникшую верность, и вместе с тем осмеливаетесь…
– Пусть моя верность покажется вам внезапной, мадам, но только не любовь! Да, я давно люблю вас… люблю страстно и пылко! Если вы ответите на мое чувство, я буду служить вам всеми силами, а силы мои безграничны! Скажите лишь слово…
Маргарита жестом велела ему умолкнуть. На одно мгновение их взгляды скрестились, словно шпаги, а затем королева презрительно отшвырнула ногой мешок с золотом.
– Да, у меня есть лишь одно слово для вас, милорд: убирайтесь! Молю господа, чтобы я никогда больше вас не видела. И заберите с собой вот это…
Уорвик побледнел, во взоре его вспыхнула ярость, пришедшая на смену страсти. Пожав плечами, он отвернулся от королевы со словами:
– Полагаю, мадам, настанет день, когда вы пожалеете о своем решении…
Не поклонившись и даже не взглянув на рассыпавшиеся по плитам золотые монеты, граф Уорвик вышел из королевских покоев. Искренняя и глубокая любовь, еще минуту назад царившая в его сердце, уступила место совсем другим чувствам – ненависти и злобе.
Год 1451-й оказался необычайно тяжелым – особенно для Маргариты. Генрих VI, несмотря ни на что и вопреки всем проискам врагов, сохранял привязанность своего народа, который любил его за доброту и даже за слабость. К тому же было гораздо проще приписывать выпавшие на долю королевства бедствия чужеземной принцессе! Йорку и Уорвику оставалось лишь подбрасывать дров в костер народной ненависти.
Денег было по-прежнему мало, поскольку королевские доходы зависели от враждебно настроенного парламента. В довершение несчастий, каждый день приносил дурные вести с континента: французский король успешно отвоевывал свои земли. После Мэна и Нормандии в его руки перешла Аквитания, находившаяся под властью англичан уже триста лет. 30 июня Дюнуа вступил в Бордо.
Вся Англия мучительно переживала эту унизительную потерю, и, естественно, в поражении немедленно обвинили Маргариту. Высокомерный герцог Йорк подошел со своим войском к Лондону и потребовал арестовать Сомерсета. Но удача от него отвернулась: Маргарите удалось защитить своего главнокомандующего, а посланные ею солдаты схватили ее злейшего врага. Йорк стал пленником королевы, и на какой-то миг ей показалось, будто она одержала победу. Один удар топора, немного крови на траве Тауэра – и все будет кончено! Однако Генрих VI не изменил своей природе: жестокость была ему чужда, и он приказал освободить мятежного кузена, лишь слегка попеняв тому за дерзость. Маргарита едва не умерла от бессильной ярости, но ей пришлось смириться и уступить желанию супруга. Правда, после этих бурных событий наступила некоторая передышка: Йорк не смел вступать в борьбу с человеком, проявившим истинно королевское великодушие.
Между тем непреклонная доблесть Маргариты постепенно привлекала к ней верных сторонников. Старый лорд Толбот, за которого был уплачен выкуп, предложил ей вновь начать войну с Францией. Это был величайший полководец Англии – некогда именно он являлся самым благородным недругом Жанны д'Арк. Никто не мог сравниться с ним в популярности. Получив согласие королевы, Толбот высадился во Франции – и без большого труда захватил Бордо. Этот город, в течение трех столетий принадлежавший английской короне, не слишком радовался своему возвращению под власть французского монарха, хотя Карл VII всеми средствами пытался завоевать сердца своих новообретенных подданных.
Положение Маргариты еще более упрочилось, когда в феврале 1453 года разнеслась весть о том, что королева беременна. Впервые Англия почувствовала к ней некоторое расположение: в Лондоне была устроена иллюминация в ее честь, а в кабаках поднимали тосты за здоровье будущего наследника и его матери. Увы, счастье оказалось совсем недолгим! Ничто уже не могло остановить гражданскую войну, которой предстояло унести тысячи жизней. Пока же Война Алой и Белой розы не началась, но лик судьбы уже исказился гримасой вместо улыбки: 17 июля Толбот пал при осаде Кастильона, а внушительная артиллерия братьев Бюро почти полностью истребила английскую армию. Бордо очень скоро вновь – и теперь уже навсегда – стал французским городом. И это было еще не все: почти одновременно, 15 августа, в Виндзоре разыгралась ужасная драма…
В тот день в королевском дворце был устроен пир. Вопреки своим привычкам, король слишком много съел за столом, а жара между тем стояла невыносимая. После обеда Генрих выразил желание отдохнуть, королева же направилась со своими дамами в сад, куда им подали прохладительные напитки.
Через два часа король не вышел из опочивальни, и Маргарита, сама не понимая отчего, сильно встревожилась. Она послала выяснить, в чем дело, одну из своих фрейлин, леди Элизабет Грей – юную и очаровательную супругу Джона Грея, верного и преданного защитника короны.
Леди Элизабет отсутствовала довольно долго, а когда она появилась, Маргариту поразила ее необычная бледность. Ни на кого не глядя, леди Элизабет преклонила колени перед своей госпожой и прошептала:
– Мадам, вам нужно немедленно пойти к его величеству. Он проснулся, но…
– Что случилось, милочка? – нетерпеливо спросила Маргарита. – Говорите же! Королю нездоровится?
– Он никого не узнает, мадам! Мне кажется… мне кажется, что его величество потерял рассудок!
Именно это и произошло: бедный Генрих VI испытал первый приступ помешательства. В нем проснулась кровь его деда Карла VI – несчастного короля, чье безумие едва не поставило Францию на край пропасти. Теперь такая же участь постигла и внука. Испуганная Маргарита побежала к нему, но ей пришлось признать» очевидное: душа ее супруга словно покинула еще живое тело – он глядел на нее пустыми глазами, в которых не было даже проблеска разума.
Удар был настолько силен, что даже бесстрашная Маргарита устояла с трудом: она слегла, и в течение нескольких дней врачи опасались за ее жизнь. Однако 13 октября королева благополучно разрешилась от бремени в Вестминстере: ее новорожденный сын получил имя Эдуард и титул принца Уэльского. У короны теперь был наследник, и герцог Йорк мог лишь скрежетать зубами в своем громадном дворце – этот ребенок встал между ним и троном. Все его права отныне ничего не стоили, и он должен был отказаться от претензий на престол.
Возможно, Ричард Йорк и в самом деле отступился бы от своих честолюбивых планов – настолько сильным оказалось разочарование. Ему даже пришла в голову мысль о некоем договоре с королевой, и он принялся обдумывать возможные условия примирения. Однако рядом с ним был Уорвик – мстительный Уорвик, пылавший ненавистью и злобой к той, которая преследовала его ночами и которую он замышлял низвергнуть днем.
– Конечно, прямой путь к трону отныне закрыт, – говорил он, – но у вас есть еще окольные тропинки, милый дядюшка. Король безумен и не способен править. Не может быть и речи о том, чтобы королева, эта чужестранка, захватила власть вплоть до совершеннолетия наследника. Это означало бы отдать Англию в руки Сомерсета, который ей так дорог!
– Что же, по-твоему, я должен делать?
– Прежде всего следует добиться, чтобы парламент провозгласил вас лордом-протектором Англии. Тем самым вы обретете власть. В течение долгих лет, дорогой дядя, пока королевский отпрыск не достигнет совершеннолетия, вы будете управлять страной и держать Маргариту в узде.
Нарисованная Уорвиком картина была слишком соблазнительна, чтобы герцог Йорк мог пренебречь его советом. Он немедля отправился в парламент, члены которого в большинстве своем давно его поддерживали, и без всякого труда получил титул лорда-протектора, или регента королевства. Это произошло 17 марта 1454 года. В тот же день Йорк перебрался в Вестминстер, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, кому отныне принадлежит власть. А на следующий день Маргарита, бедный безумец-король и младенец Эдуард были отправлены в Виндзор – со всеми почестями, подобающими их рангу, но с таким внушительным и суровым на вид эскортом, что королева ясно поняла истинное положение вещей.
– Я стала пленницей, – сказала она сопровождавшей ее леди Грей, – и одному богу известно, сколько это будет продолжаться! Кто знает, выберемся ли мы когда-нибудь живыми из этого замка?
– О мадам! – с негодованием воскликнула молодая женщина. – Лорд-протектор не осмелится…
– Да, открыто не осмелится. Но ведь с нами в любой момент может произойти несчастный случай, не забывайте об этом, леди Элизабет! Будем молить господа, чтобы он хранил нас!
Зима 1454 года была зловещей; никогда еще туман над Темзой не казался таким густым и не внушал такую тревогу. Запертая в крепости Виндзор Маргарита жадно впитывала все вести, приходившие из Лондона. Любые слова и поступки лорда-протектора Ричарда Йорка внушали ей непреодолимый ужас, ибо она знала, что рядом с ним находится Уорвик, объявивший ей беспощадную войну.
Граф между тем не терял времени даром. Этот благородный и доблестный воин внезапно уподобился болтливой кумушке и не гнушался распускать самые гнусные слухи о королеве. Прежде всего он, разумеется, внушал всем, что отцом маленького Эдуарда является вовсе не Генрих, а Сомерсет, который оказался в одном из худших казематов Тауэра сразу же после прихода к власти его врага Йорка. Королева каждый день ожидала известия о казни этого человека, которому безгранично доверяла. Впрочем, каждый день она удивлялась и тому, что сама все еще живет.
Когда в одно январское утро ее разбудила вихрем ворвавшаяся в спальню леди Грей, Маргарите показалось, что сердце у нее остановилось. Сколько уже прошло ночей в ожидании убийц! Но на юном лице, обрамленном золотистыми волосами, сияла улыбка.
– Мадам! – вскричала фрейлина. – У меня для вас прекрасная новость! Королю лучше!
Маргарита мгновенно вскочила с постели, и лицо ее стало таким же белым, как ночная рубашка.
– Что вы сказали?
– Король выздоровел, мадам! Он узнал всех своих слуг… и он зовет вас.
– Господи! – прошептала Маргарита, едва не лишившись чувств. – Ты услышал мои мольбы!
Однако, будучи женщиной осторожной и осмотрительной, она попросила леди Грей никому не рассказывать об этой чудесной новости: одному богу известно, как поступит лорд-протектор, если известие об исцелении короля просочится за стены замка.
И Маргарите действительно удалось сохранить все в тайне до 20 января, когда король лично приказал стражникам, охранявшим замок, открыть ворота. Все бросились на колени, а Генрих под защитой своей гвардии поскакал в Лондон и явился в палату лордов собственной персоной.
Его внезапное появление повергло присутствующих в изумление, а приспешники Йорка пришли в ужас. Сторонники короля смотрели на них с явным подозрением: все задавались вопросом, уж не послужило ли никем не доказанное безумие Генриха удобным предлогом для заключения его под стражу. Ведь король не оставил никаких сомнений в том, что находится в здравом рассудке! Многие призадумались в этот момент.
Взбешенный Йорк, которого король вежливо поблагодарил за службу, вынужден был удалиться вместе с Уорвиком в Фатерингей, а Сомерсета с торжеством освободили из Тауэра. И королева сочла себя победительницей… так уж устроено сердце женщины: стоит ей получить желаемое, как она воображает, будто весь мир лежит у ее ног!
Однако Маргарита забыла об Уорвике! Он не собирался считать себя побежденным и уговорил Ричарда Йорка вновь взяться за оружие под хитроумным предлогом освобождения короля от дурных советчиков, которые губят страну. 23 мая войска Ланкастеров и Йорков сошлись в открытой схватке при Сент-Олбенсе. Это было первое сражение в Войне Алой и Белой розы.
Взаимное ожесточение привело к многочисленным жертвам и породило непримиримую ненависть враждующих сторон. Алая роза потерпела сокрушительное поражение. В этой битве доблестно погиб Сомерсет, а также Джон Грей, лорд Феррерс, супруг очаровательной фрейлины Маргариты. Королева проиграла свою партию и вновь оказалась во власти герцога Йорка, ибо слабый рассудок Генриха не устоял перед потоками пролитой крови. Он вернулся в свой призрачный мир, к своим печальным грезам, тогда как Уорвик в награду за труды был назначен военным комендантом Кале – единственного города, который англичане сохранили за собой на французской земле. Граф был счастлив: он полагал, что навсегда уничтожил женщину, ставшую ему ненавистной из-за того, что была такой желанной.
Прошло пять лет, и в стране воцарился хаос. Время от времени к Генриху на короткое время возвращался рассудок; и тогда Йорку приходилось укрываться в своих крепостях, но кровь по-прежнему текла ручьями. Положение было настолько безвыходным и трагическим, что Маргарита сделала попытку примириться со своим врагом: она мечтала покончить наконец с братоубийственной войной, истощившей Англию. Ричард Йорк, также измученный бесконечными битвами, согласился. Однако мир не входил в планы Уорвика. Пока королева, которой Лондон стал ненавистен, проводила зиму в Ковентри, он подговорил молодого графа де ла Марча, сына Ричарда Йорка, двинуться на столицу. Генрих VI, к которому в это время вернулся рассудок, сам во главе своего войска выступил навстречу. Решающая битва произошла весной 1460 года в Нортхемптоне.
С высокой колокольни нормандской церкви Маргарита и маленький Эдуард с тревогой следили за ходом сражения, и с каждой минутой королева убеждалась в том, что и на этот раз надежды ее тают, словно снег. Закованные в доспехи всадники падали один за другим, и Белая роза вновь праздновала победу. Когда Маргарита увидела издалека, как Ричард Йорк положил руку на плечо короля и отобрал у него шпагу, она поняла, что все кончено.
– Мессир, – обратилась она к капитану своей гвардии, стоявшему рядом с ней, – мы разбиты. От вас зависит, чтобы мы с принцем не попали живыми в руки врага. Умоляю, убейте нас!
Однако офицер не успел исполнить этот приказ – на колокольню поднялся забрызганный кровью воин и бросился к королеве.
– Вы должны бежать, мадам, бежать, пока есть время! Они захватили короля, но у нас есть будущий король! Его нужно спасти. Следуйте за мной!
Это был старый валлиец Оуэн Тюдор, которого любила бедная Екатерина Французская, мать Генриха VI, за что и поплатилась жестокой смертью. Маргарите была известна его верность королю, и она без колебаний последовала за ним.
Через час Тюдор с несколькими всадниками, прикрывавшими королеву и принца, мчался по дороге в Уэльс – в Харлече у него был мощный, хорошо укрепленный замок. А в это время Ричард Йорк, взяв с собой побежденного короля, въезжал в Лондон. Он надеялся на триумфальную встречу, но ожидания его не оправдались: путь ему преградил глава английской церкви – с митрой на голове и с посохом в руке. Не стесняясь в выражениях, архиепископ Кентерберийский напомнил лондонцам, что этот жалкий пленник – помазанник божий и герцог Йорк, посягнув на короля, оскорбил в его лице самого господа.
Ему не пришлось долго уговаривать жителей столицы: добрые лондонцы всегда любили своего несчастного государя. В конце концов победитель вынужден был преклонить колени перед побежденным и отказаться – по крайней мере на время – от своих планов захватить престол.
В Англии вновь мог бы наступить мир, если бы не очередное вмешательство Уорвика. Однажды вечером в Харлече Маргарита узнала от Оуэна Тюдора ужасающую новость: Ричард Йорк, воспользовавшись безумием короля, заставил его подписать указ о лишении маленького Эдуарда права на трон и о назначении единственным наследником герцога Белой розы.
На какое-то мгновение королеве показалось, будто она тоже сошла с ума.
– Генрих лишил прав своего сына, свое собственное дитя?! Я не ослышалась?
– Нет, мадам. Уорвик потребовал от короля подписать указ, согласно которому Эдуард объявлен бастардом.
Это слово поразило королеву в самое сердце. На сей раз Уорвик зашел слишком далеко! Маргарита дала клятву отомстить людям, которые словно бы задались целью уничтожить ее, пусть даже ей придется погибнуть. На следующий день с горсткой верных сторонников она покинула Харлеч на рыбачьей лодке и направилась сначала в Хервик, а потом в Эдинбург, где ее тепло приняли Иаков II Шотландский и его супруга Мария Гельдре.
Получив в свое распоряжение пограничную крепость Хервик, Маргарита встала во главе армии из двадцати тысяч человек. Очевидно, это были лучшие в мире солдаты, потому что в сражении при Уокелфилде 30 декабря 1460 года Ричард Йорк потерпел сокрушительное поражение и погиб на поле брани.
Однако ненависть Маргариты была столь сильна, что она не пощадила даже мертвого. Когда Оуэн Тюдор принес отрубленную голову герцога, королева расхохоталась, отхлестала по щекам лицо с закрытыми глазами, натянула на лоб картонную корону и приказала выставить свой зловещий трофей на стене крепости – вместе с головой убитого графа Солсбери.
– Не забудьте оставить между ними свободное место, – сказала она. – Не сомневаюсь, что придет благословенный день, когда я захвачу Уорвика и графа де ла Марча!
Впервые в этой войне на поле битвы был призван палач. Безжалостная Маргарита повелела обезглавить знатных пленников, повесить простых солдат и прикончить всех раненых. Ей казалось, что ненависть ее никогда не насытится, и англичане еще долго с ужасом вспоминали об убийствах в Уокелфилде.
К несчастью, королева совершила непоправимую ошибку: ее жестокость сделала то, чего не могли добиться коварный Уорвик и хитроумный Йорк. Лондон, отвернувшись от короля, с распростертыми объятиями встретил молодого графа де ла Марча, ставшего герцогом Йоркским, и предложил ему корону! Так величайшая победа Маргариты обернулась самым тяжким ее поражением.
4 марта новоиспеченный герцог Йорк короновался в Вестминстере под именем Эдуарда IV, а 28 числа того же месяца выступил в поход против королевы. Алая роза захлебнулась в собственной крови. После разгрома Маргарита едва успела спастись бегством вместе с безумным супругом и маленьким сыном. Первого она оставила под надежной защитой верного Оуэна Тюдора и мощных стен Харлеча, принца же увезла с собой во Францию, ибо теперь могла надеяться только на страну, в которой родилась…
Между тем во Франции политическая ситуация радикально изменилась; вместо доброго дядюшки Карла VII Маргарите пришлось иметь дело с кузеном Людовиком XI. Один из величайших французских королей был при этом человеком крайне подозрительным и осторожным. Для него имели значение лишь величие собственного
королевства и благосостояние его жителей. С Маргаритой он сразу же повел себя чрезвычайно практично – казалось, всякие чувства были ему чужды. Она хочет золота и солдат? Отлично! А ему, в таком случае, нужен город Кале.
Маргарита попыталась возразить:
– Это невозможно! Англичане очень дорожат Кале…
– А французы тем более – ведь это же французская земля. Соглашайтесь или откажитесь от своей затеи, мадам, потому что французская кровь стоит дорого. Англия и без того пролила ее слишком много.
– Кого вы поставите во главе моей армии?
Король отвернулся, чтобы скрыть улыбку, именно этого вопроса он и ждал.
– Пьера де Брезе, – кротко произнес он, – если, конечно, вы ничего не имеете против.
Он, разумеется, знал о взаимном влечении, которое когда-то связывало юную Маргариту – будущую королеву Англии – и красивого гвардейского капитана из Анжу, их любовь вспыхнула накануне отъезда Маргариты в Англию, и теперь она, встретившись с Пьером через долгие годы, внезапно вспомнила то сладкое томление, о котором некогда быстро забыла благодаря Суффолку. Сердце Маргариты забилось сильнее при виде друга юных лет, ей вдруг показалось, что долина Луары не утеряла своего прежнего очарования, а быть может, она неосознанно вновь потянулась к Пьеру, надеясь найти в нем опору в дни бедствий… Как бы то ни было, королева согласилась.
Через некоторое время она взошла на палубу корабля вместе с Брезе. Флотилия насчитывала двенадцать военных судов. У нее были деньги, солдаты и возлюбленный… Погода благоприятствовала им, и они направились к берегам Шотландии.
Однако над Маргаритой воистину тяготело проклятие. Поход закончился полной катастрофой. Вечером 8 мая 1463 года измученная женщина, держа за руку маленького сына, брела сама не зная куда по Игземскому лесу. Платье ее превратилось в лохмотья, ребенок плакал от голода и усталости. Быстро темнело. Задыхаясь, беглецы почти рухнули у подножия громадного дуба.
– Матушка, почему мы остались одни? – спросил мальчик. – Мы заблудились? Где все наши?
Мать не отвечала. Как объяснить юному принцу, что ее воины вновь потерпели поражение, потому что на поле битвы при Игземе враги в двадцать раз превосходили их числом? Как сказать ему, что у него, наследника престола, осталась только одна возможность спастись – пройти через этот незнакомый лес?
– Нужно молиться, Эдуард, – промолвила она наконец. – Нужно молиться, чтобы господь помог нам!
Ее царственный отпрыск уже спал, положив голову к ней на колени, когда она вдруг увидела между деревьями какую-то черную тень. Это оказался оборванный и грязный детина со свирепым выражением лица. В руке он держал нож. Однако королева была так измучена, что даже не испугалась.
