Текст книги "Брызги шампанского. Роман о замках"

Автор книги: Жюльетта Бенцони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В 2012 году замок еще был закрыт на реставрационные работы.

Уточнить информацию можно на сайте:

http://www.institut-de-france.fr/fr/patrimoine-musees/château-de-castries

Башня Констанс (La Tour De Constance)
Жены камизаров

Кто не знал любви, Тот не знал страданий…

Томас, «Тристан и Изольда»

Жара не спадала. Шли последние дни августа 1704 года, и похолодания не намечалось. Засуха длилась вот уже несколько месяцев. Даже ночью было тягостно и душно. Солнечные дни лишь добавляли страданий иссохшей земле, серым от пыли деревьям и людям, которым пришлось безжалостно сократить дневное количество потребляемой воды. В Эг-Морте, окруженном крепостными стенами и болотами, жители особенно страдали от жажды. А темницы были переполнены…

В башне Констанс, большом донжоне, выступавшем вперед перед крепостными стенами, словно часовой, все этажи были переполнены пленниками гражданской войны: мужчины – на первом, женщины – на втором, а особо непримиримых помещали на третий, где жара переносилась особо тяжко. Каждый из этих этажей представлял собой круглый сводчатый зал, где пленников держали, как животных – больных вперемешку со здоровыми. Все надеялись на гипотетическое решение властей о сокращении числа заключенных. Мужчинам разрешалось выходить из тюрьмы лишь на каторжные работы. Женщинам же покидать башню не разрешалось вообще. И все лишь потому, что тюремщики и заключенные молились одному Богу на разный лад! Вот уже десять лет как во Франции пылал огонь религиозных войн.

Все началось в 1685 году, когда король Людовик XIV, последовав дурному совету маркизы де Ментенон (своей тайной жены) и всемогущего Общества Святого Причастия [28]28
  Общество Святого Причастия было создано в 1630 году герцогом де Вентадуром. Оно объединяло ревностных и могущественных христиан, сторонников католицизма, и имело около 50 отделений. Помимо благотворительности Общество занималось выкупом пленных христиан у берберских пиратов, надзирало за столичными нравами и т. д.


[Закрыть], решил обеспечить искупление своих грехов перед небесами посредством отмены Нантского эдикта. Короля удалось убедить, что старая привилегия, данная гугенотам его предком Генрихом, была более не нужна. И он, без всякой задней мысли, задумал объединить разные конфессии в единую католическую религию.

Множество гугенотов тогда добровольно эмигрировало, переехав из Франции в Женеву, германские княжества, Нидерланды, Англию и даже в Америку, оставив страну без ценной рабочей силы, без буржуазии и без умного и эффективного дворянства. Потом эта «рана» кровоточила на протяжении долгих веков.

Некоторые, охваченные страхом, решили подчиниться, по крайней мере, для вида, но пламя уже разгоралось. Протестантские проповедники тайно ходили по деревням, упрекая новообращенных в трусости и пытаясь вновь привести их к вере Лютера и Кальвина. Чаще всего им это удавалось. Но самый большой урожай был собран в дикой части Лангедока: в суровых Севеннах, поросших густыми непроходимыми зарослями, населенных пастухами и мелкими ремесленниками. На протяжении веков на этих древних землях процветали анархия и учение катаров, а народ был открыт для любых идей, которые могли принести им хотя бы иллюзию свободы. Реформистское зерно пустило свои корни.

Как только объявили об отмене эдикта, пламя разгорелось, и страна пробудилась: 23 июля 1702 года в Пон-де-Монвере бандой фанатиков был убит приходской инспектор аббат Ланглад дю Шайла. Эта банда была похожа на многие другие, которые под началом отважных командиров ушли в лесные заросли. Они стали беспрерывно нападать на священников и церкви, сжигать и грабить деревни, заподозренные в связях с католиками. Имели место кровопролитные столкновения, причем жестокость в них проявляли обе стороны. Впрочем, подавление мятежей было не менее суровым.

Повстанцы называли себя «камизарами», потому что носили белые рубахи, служившие для них отличительным признаком [29]29
  От camisol ( франц.) – кофта.


[Закрыть]. Они выступили против войск под командованием графа де Брольи, затем – маршала де Монревеля и, наконец, маршала де Виллара, которых Версаль выслал против них. Но это только усилило взаимную ненависть и зверства.

У камизаров было много командиров, но особо выделялись двое: Жан Кавалье и Пьер Лапорт, называемый «рыцарем Роландом». Первый ранее был булочником из Ма-Ру, второй – пастухом из Ма-Субейран, но оба были благородны и храбры. Юные и смелые, они горели верой и отвагой. К несчастью, это мужество привело к драме и заключению в переполненных тюрьмах Эг-Морта, где помимо прочих заключенных содержались еще и две очень молодые дамы, несшие двойной крест безнадежного отчаяния. Звали их Катрин и Марта Бренгье де Корнели. Старшая была женой Роланда, потому как, к их несчастью, религиозную страсть юного командира усилила горячая любовь.

В конце августа 1703 года по Севеннам прошла новость, что в ущелье Бизу, что возле Андюза, состоится большое собрание верующих. Роланд пригласил на него всех окрестных протестантов. В Лассале тогда жили Франсуа Бренгье де Корнели с женой и десятью детьми, отрекшиеся против своей воли и к великому негодованию старших дочерей, Белотты и Луизон. Их вера не позволила отречься, и они потихоньку возвращали в протестантство и остальных членов семьи. Девушки с радостью приняли новость о собрании и решили на него пойти, заявив, что мешать им бесполезно.

Отец признал себя побежденным, но отказался отпускать с ними двух других дочерей, Катрин и Марту. Они были слишком молоды: одной – двадцать, а другой – семнадцать. К тому же в районе находились войска микелетов [30]30
  Регулярные войска, чье название происходит от названия каталонских грабителей.


[Закрыть]. Это все было небезопасно.

Но Катрин и Марта вот уже много дней мечтали увидеть рыцаря Роланда, о котором говорили, что тот очень красив и безумно храбр. Мысль о том, что он будет стоять совсем рядом с ними, терзала их. Когда они увидели, что сестры покидают дом, чтобы отправиться на собрание, они больше не раздумывали: прихватив с собой Марию, старую служанку, которая не могла остановить их, они прокрались из дома ночью, чтобы пойти в ущелье Бизу.

Приближаясь к цели, беглянки наткнулись на группу микелетов, которые немедленно взяли их в плен. Но их крики и в особенности крики служанки разнеслись по всей округе, и вскоре солдаты очутились лицом к лицу с двумя мужчинами со шпагами в руках. Бой был коротким. Новоприбывшие были молоды, сильны и хорошо обучены. А микелетов было всего шесть человек. Вскоре сестры де Корнели были освобождены.

Они увидели перед собою двоих мужчин. Тот, что покрепче, был черноволос, с правильными чертами лица, чуть затронутого оспинками. На нем была красная одежда, расшитая золотом, и черные штаны. Его спутник также был брюнетом, но одет в простую черную шерстяную кофту. Он, пожалуй, был красивее, но не так строен. Первый был Роландом, а второй – Майе, его лейтенантом. И обе пары сразу же влюбились друг в друга, как в романе. Катрин и Роланд не замечали никого вокруг, так же как и Майе с Мартой. Роланд разбил лагерь на горе в окрестностях Лассаля, и довольно часто они с Майе спускались в деревню и пробирались в сад своих подруг, чтобы улучить несколько минут счастья посреди этой безжалостной войны. Иногда они встречались на каменистых склонах, возвышающихся над Салендранком. После каждой из встреч расставаться становилось все сложнее и сложнее. Но, несмотря на ореол славы, окружавший повстанцев, Роланд и Майе не осмеливались предстать перед семьей Корнели. Хоть они и были протестантами, любовь своих дочерей к бывшим пастухам жители Лассаля, возможно, не одобрили бы. Перед тем как объявить о себе, им нужно было обрести столько славы, чтобы не возникало даже и мысли об отказе. К несчастью для камизаров, дела пошли под гору.

Разгневанный все возрастающим сопротивлением и ударами с тыла, Монревель провел зиму, занимаясь тем, что потом назвали «великими делами». Десятки деревень в Верхних Севеннах были разорены и стерты с лица земли по его приказу, а многие их жители – депортированы. Остальным оставалось лишь наблюдать, как войска разрушают их пекарни и мельницы. Всех охватил страх.

В начале 1704 года Жан Кавалье потерпел сокрушительное поражение в пещерах Эзе. Но недовольный король отозвал Монревеля и заменил его маршалом Вилларом, которому предстояло усмирить Лангедок. В первую очередь тот решил договориться с Жаном Кавалье. Ему удалось это сделать с помощью местного дворянина. Месье д’Эгалье подарил ему полк, звание полковника и без труда получил от него согласие не участвовать больше в войне. Но Роланд не хотел заключать мир. Многочисленные встречи между двумя мужчинами не принесли результатов: Роланд хотел вновь удалиться в горы и продолжить борьбу. Майе, естественно, последовал за ним.

Тогда Катрин и Марта решили разделить участь своих любимых. Без них жизнь была им не мила, они не хотели более проводить свою жизнь в разлуке. Мужчины не осмелились отказаться от счастья, которое выпало на их долю. Они отправились в замок Кастелно, оставленный предыдущими владельцами. Там друзья хотели устроить новый штаб. Катрин и Марте оставалось лишь последовать за ними.

Но девушки были слишком сознательны, чтобы уйти из дома, никому ничего не сказав. Катрин и Марта объявили родителям, что собраются последовать за последними командирами повстанцев, дабы стать их верными спутницами по жизни. И Франсуа де Корнели отпустил их, но с условием, что вскоре будет сыграна свадьба, освященная пастором. Они дали обещание. 14 августа 1704 года сестры Корнели присоединились к лагерю камизаров. Тем же вечером в горной пещере при свете свечей Катрин вышла за Роланда, а Марта – за Майе.

Церемония, состоявшаяся теплой и ясной ночью, полной ароматов земли и диких полей, была простой и трогательной, на ней присутствовали только самые верные люди. Конечно, это было опасно, но все выглядели такими счастливыми… Все, кроме одного человека!

Речь идет о некоем Маларте, которому все доверяли, потому что уже многие месяцы он был связным агентом. Но все забыли о том, как он любил золото. И пока молодожены держали путь в замок, дабы провести там первую брачную ночь, Маларт потихоньку отстал от приглашенных, скрылся за скалой, подождал, пока все пройдут, и направился в Юзес. К четырем часам утра в замке все спали. Абсолютно уверенный в своем окружении, Роланд думал лишь о своей возлюбленной, и он не только не выставил часовых, но даже позволил тем четырем, что остались внутри замка, пойти спать, чтобы набраться сил перед вылазкой, которая была запланирована на следующий день.

Никто не заметил, как драгуны капитана де Ля Кост де л’Абади подкрались к замку и окружили его, вслед за чем один отряд стал ломиться в ворота под прикрытием мушкетов.

Роланд пробудился от первого же удара тарана, вскочил с кровати и выглянул окно: снаружи замок был окружен красными мундирами. Следовало бежать и защитить Катрин и Марту, потому что Бог его знает, что с ними могли сделать драгуны!

Он отправился на поиски Майе и Марты. Хвала небесам, позади замка имелся потайной ход, который вел в заросший кустами овраг. Утро еще не настало, поэтому через него можно было скрыться.

Некоторое время спустя небольшая группа из четырех камизаров и старой Марии оказалась в лесу. Но очень скоро стало очевидно, что солдаты напали на их след, и тогда Роланд принял мудрое и самоотверженное решение: он со своими людьми должен отвлечь преследователей. Они умели сражаться и голыми руками их бы не взяли. В это время женщины должны были разделиться и отправиться разными дорогами в Туара, где они бы встретились позже.

Наступил волнительный момент, среди деревьев уже мелькали красные мундиры. Катрин вырвалась из рук Роланда и увлекла за собой сестру с Марией. Они спустились в овраг и перешли через насыпь. Позади них послышались выстрелы, но они верили в своих храбрых мужей. Женщины надеялись, что те выйдут победителями и вскоре присоединятся к ним. Но внутренний отчаявшийся голос нашептывал Катрин, что она обманывает сама себя и никогда больше не увидит своего любимого живым.

Голос оказался прав. Пули настигли Роланда, и он был убит. Несмотря на ожесточенное сопротивление, солдаты захватили Майе и его четверых спутников. Женщин нашли 15-го числа в лесах Туара, когда силы их практически покинули. Они были доставлены в Ним, где Катрин узнала о смерти супруга и о пленении остальных. Их осудили и должны были казнить на следующий день.

16-е число стало самым кошмарным днем в жизни несчастных женщин. Сопровождаемые солдатами, они увидели, как их мужей с товарищами везли в грязной и пыльной повозке. Роланд был мертв, но его наскоро забальзамировали, чтобы при такой жаре его вообще можно было узнать. Но Майе был жив и держался очень храбро.

Его приговорили к колесованию. Он с песней поднялся на помост, призывая товарищей последовать его примеру. Когда палач поднял лом, чтобы перебить молодому человеку конечности, Марта испустила крик и упала в глубокий обморок. Испытание, через которое она прошла, было слишком тяжелым для нее, особенно в эту жару, измучившую город. У нее началась лихорадка, и в бессознательном состоянии ее перевезли в башню Констанс, где их, по всей видимости, оставили страдать, пока смерть не сжалится над ними.

При такой жаре бедная Марта могла умереть раз сто. Сестра и Мария сохранили ей жизнь благодаря какому-то чуду, ниспосланному свыше. Они отказывали себе во всем ради нее, стараясь отыскать ей место на каменных плитах, где было бы посвежее. Сокамерники считали их героинями. Их историю, ставшую легендой, пересказывали друг другу. Над ними простералась, как спасительный покров, красно-золотая тень Роланда. И, в конце концов, пошел дождь, и условия в башне стали не такими ужасными. Можно было, наконец, утолить жажду, помыться и восстановить силы…

Но маршал де Виллар знал цену символам в стране, раздираемой войной. В ноябре он приказал освободить сестер де Корнели из тюрьмы при условии, что они уедут в Швейцарию, где их уже ждала семья.

Однажды утром, под покровом тумана, принимавшего самые причудливые очертания над зелеными прудами, Катрин, еще до конца не оправившаяся Марта и Мария покинули Эг-Морт. Их сопровождала стража, которая должна была сопровождать женщин до границы. И они ушли в туман и безвестность. История закрыла перед ними свои двери, об их дальнейшей судьбе ничего не известно.

А старая башня, построенная Людовиком Святым, когда тот основал порт Эг-Морт, сначала выполняла функции сторожевого здания, а потом из нее сделали тюрьму. После этих событий в ней содержалась настоящая героиня, известная во всем регионе, как знамя протестантского движения: Мария Дюран, которая вместе со своей семьей была заключена в темнице еще девочкой и пробыла там тридцать семь долгих лет. Времени не удалось заставить ее отречься от веры, не потеряла она и надежды, и щедрости, ибо постоянно помогала своим соседкам и вселяла в них уверенность, когда те были на грани отчаяния. На краю колодца, окаймленного железом, там и теперь можно увидеть слова: «Ради Бога. Сопротивляйтесь!»

Ее и тринадцать оставшихся узниц освободил принц де Бово, ставший губернатором Лангедока в 1767 году…

Часы работы

С 1 мая по 31 августа с 10.00 до 19.00.

С 1 сентября по 30 апреля с 10.00 до 13.00 и с 14.00 до 16.30.

Кропьер (Cropières)
Дом Анжелики

Кто легкомысленная самая из них?

Ужель то королева Монтеспан?

Или Гортензия с извечной своей книгой,

Иль с требником церковным Ментенон,

Или Фонтанж с известной всем подвязкой?

Альфред де Мюссе

Едва ли Кропьер можно назвать замком. Скорее это большой дом в горах, наполовину ферма, наполовину усадьба. Его гордость и украшение – лестница с перилами в духе Версальского дворца. Она служит памятью об утонченном вкусе красивой женщины. Вокруг простирается прекрасный пейзаж: небольшая долина в кантальском плато, журчание реки и тишина, тяжело переносимая зимой, но которая позволяет свободно цвести диким цветам с наступлением весны. Хозяйка была очень на них похожа.

Она была очень красива, и поэтому к семнадцатилетней юной Анжелике де Скорай де Руссилль в отчий дом осенью 1678 года приехала тетушка-канонисса. Небольшое круглое лицо девушки, скрытое под копной золотистых волос, было очень свежим, освещенным сиянием серых глаз, белоснежных зубов и изящного розового ротика. Вместе с тем высокая и гибкая, обладающая природным очарованием девушка не отдавала себе отчета в своей красоте, зато ее семья видела ее достоинства и вполне могла оценить их.

В доме набожную даму встретили с радостью и почтением, потому что она привезла важную новость: Анжелику собирались сделать фрейлиной герцогини Орлеанской, невестки короля Людовика XIV.

Эту завидную привилегию для своей юной племянницы тетушка смогла получить благодаря поддержке всемогущей аббатисы де Фонтевро, Марии-Мадлены де Мортемар, сестры маркизы де Монтеспан, которая не гнушалась пристраивать своих знакомых в различных кругах королевского двора. Можно себе представить радость семьи, окрашенную корыстными мыслями о финансовой выгоде от этой затеи. Чтобы показаться при дворе, даже и у герцогини Орлеанской, нужны были платья и остальное приданое, а семья де Скорай не была богата. Однако все ее члены решили собрать деньги, чтобы одеть ребенка, потому что их девочке выпал просто уникальный шанс. Ведь ее красота – это весьма выгодное вложение финансов.

Благодаря совместным усилиям Анжелика, сопровождаемая тетушкой, в один прекрасный день пересекла порог Пале-Рояля в Париже и сделала реверанс перед герцогиней.

Теперешняя ее хозяйка – это не та хрупкая и порой жестокая Генриетта. Это была вторая супруга Месье [31]31
  Месье – это был титул, который давался родному брату короля Франции, следующему за ним по старшинству. В данном случае речь идет о Филиппе I, герцоге Орлеанском, сыне Людовика XIII и младшем брате Людовика XIV. Его первой женой была Генриетта Сьюарт, умершая в 1670 году.


[Закрыть]: княгиня Палатинская, крепкая немка, бранящаяся, как извозчик, и пьющая пиво в свободное время, когда ее охватывала ностальгия по родной Германии. Однако она была умна, добра и умела радоваться жизни.

Мадам благожелательно приняла юную провинциалку, но задала ей несколько вопросов: как так получилось, что ее порекомендовала сестра главной фаворитки, этой сорокалетней Монтеспан, которую та ненавидела и которая, уже изрядно пополнев, пыталась не допустить к Королю-Солнцу любого, кто вызывал у нее беспокойство?

При первой же возможности Мадам обратилась к аббатисе де Фонтевро, которая ответила ей без малейшего смущения: малышка прекрасна, но глупа, как пробка. Нет ничего полезнее дурака, которым умеешь управлять. Именно так размышляла мадам де Монтеспан.

Тут-то княгиня Палатинская и поняла: мадам де Монтеспан предпочитала сама поставлять королю-любовнику развлечения, чем оставлять это на волю случая. Чуть позже эту жительницу Оверни практически отняли у герцогини: Анжелику пригласили в личный круг общения фаворитки в замок Кланьи, роскошное строение на севере от Версаля, не дошедшее до наших дней.

Знакомство удалось на славу: молодая девушка была достаточно ослепительна, чтобы привлечь внимание короля, но глупа. Мадам де Монтеспан думала, что в опытных руках простушка будет податлива, как тесто, и не представит никакой опасности. Тут-то коварная маркиза и ошибалась!

Анжелика вовсе не была глупа. Просто ее шокировала перемена обстановки. Ее выдернули из овернской усадьбы, чтобы без всякой подготовки привести в самый красивый дворец мира, кинув в самую гущу одновременно блистательного и опасного королевского двора. Женщины тут были так же дерзки, как и мужчины, поэтому «крестьянка» услышала о себе достаточно неприятных вещей. Понадобился железный кулак мадам де Монтеспан, чтобы заткнуть рты болтунам и поддерживать видимость спокойствия вокруг своей протеже.

Казалось, все шло точно по плану. Во время первого же визита в Кланьи мадемуазель де Скорай представили королю. Девушка была так испугана, что ей понадобилось некоторое время для исполнения реверанса. Она оказалась лицом к лицу с королем: это позволило ему хорошенько ее разглядеть. Ошибка в этикете лишь вызвала его улыбку, тогда как, по мнению остальных, Анжелика заслуживала замечания. Но какой мужчина рассердился бы, увидев столько восхищения в глазах юной девушки?

Восхищения… Наверняка не только потому, что, исполнив реверанс, она заметила, что ее сердце забилось чаще. Один обмен взглядами, и, как ранее Ля Валльер, она оказалась заложницей собственного сердца, навсегда влюбленного в короля.

Преисполненная тайного ликования, она покинула Пале-Рояль с его запахом капусты, чтобы переместиться в Версальский дворец, под опеку мадам де Монтеспан. Здесь она могла встречаться с королем практически каждый день.

Вскоре она увидела его гораздо ближе, чем могла когда-либо себе представить. Праздничная ночь в Кланьи, которую посетил король, прогулка по саду, чтобы отдохнуть от душного салона. Мадам де Скорай не заметила двух мужчин, идущих позади. Вскоре она очутилась перед небольшой беседкой, освещенной мягким светом, в которую ее пригласил войти король, следовавший за ней с герцогом де Ларошфуко. Там был накрыт стол и была создана уютная, приятная атмосфера. Вскоре за парой закрылась дверь, а герцог стоически охранял их снаружи, готовый остановить любого любопытного, если бы таковые нашлись. Он был придворным, хорошо знающим свой долг и умеющим преодолевать неприятности ради блага короля. И, действительно, на следующий день он подхватил простуду и несколько новых земель в придачу.

Новость о том, что король увлекся Анжеликой, словно бомба, взорвала Версаль. Некоторые считали это прихотью, кто-то – настоящей любовью. Никогда еще король не совершал подобных безумств ради женщины. За короткое время у Анжелики появились наряды, карета, украшения и земля в Фонтанже. Поговаривали даже, что король хотел сделать ее герцогиней. Мадам де Монтеспан, огорошенная таким поворотом событий, пришла в ярость. А ведь план казался ей таким продуманным… Всего за несколько дней ее покровительство превратилось в ненависть.

То был разгар самого ужасного времени в истории, когда все сильные мира сего прибегали к помощи ядов, когда гадалки, ясновидящие и прочие ведьмы ценились больше всего на свете. Они задавали настрой всей Франции. Быть может, мадам де Монтеспан приобрела яд у Ля Вуазен или у Филастры, после ареста предыдущей, чтобы избавиться от своей соперницы? [32]32
  Принято считать, что Анжелика была отравлена. В связи с ее смертью в 1681 году было начато так называемое «Дело о ядах». Ля Вуазен (она же Катрин Монвуазен) была обвинена в продаже ядов своим клиентам из числа французской знати, и она назвала маркизу де Монтеспан среди них. В настоящее время доказано, что Анжелика умерла от экламсии (формы токсикоза при беременности). Тем не менее Монвуазен была осуждена за колдовство. А Филастра была крестницей Монвуазен, и она тоже была арестована. Общее число обвиняемых достигало тогда 147 человек. Дело было замято, но маркизу де Монтеспан удалили от двора и отправили в ссылку в ее собственное поместье.


[Закрыть]Похоже, ясность в этом деле не наступит никогда.

С течением времени влияние мадемуазель де Фонтанж все усиливалось. Забеременев, она стала герцогиней, и мадам де Монтеспан вынуждена была наблюдать, как ее соперница садилась в то знаменитое кресло, о котором ей приходилось только мечтать.

Однако здоровье подводило новоиспеченную герцогиню. Беременность переносилась ею плохо, девушка худела, теряла яркость и через месяц после казни Ля Вуазен произвела на свет мертвое дитя.

От горя ли, либо от других страданий герцогине становилось все хуже. Она совсем потеряла свой блеск, а тело, из которого медленно уходила жизнь, начало подводить ее. Страшно было смотреть на ту, что когда-то была самой ослепительной женщиной королевства. А Людовик XIV терпеть не мог больных. Вскоре он отвернулся от любовницы и отослал ее к гувернантке своих незаконнорожденных детей, к мадам де Ментенон, которая, как могла, пыталась успокоить больную.

Та, в слезах, отвечала ей: «Вы советуете оставить любовь, как будто это просто привычка».

Вскоре она скончалась. После поездки в аббатство Шелль, главой которого она сделала свою сестру, Анжелика направилась в Пор-Рояль, где умерла 26 июня 1681 года… В возрасте двадцати лет.

Своей семье в Кропьере, о которой никогда не забывала, она отправляла золото, очень много золота, а также повелела построить террасу, лестницу и зал для театра. Семья получила королевские проценты со своего вложения. Она же, несчастная хрупкая герцогиня, заплатила за это состояние своей кровью и жизнью…

В настоящий момент замок находится в собственности семьи Шефдебьен и не предназначен для посещения.