Текст книги "Кловис Дардантор"
Автор книги: Жюль Габриэль Верн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Господа, – обратился к молодым людям бывший бочар, – вы не будете против, если мы: остановимся в одной гостинице?
Никоим образом, – поспешил заверить Жан, – это было бы весьма удобно!
– Договорились!
Последовал новый обмен рукопожатиями, в которых молодому Таконна почудилось нечто отцовское и сыновнее.
«А что, если вдруг, – думал он, – в этом отеле вспыхнет, по счастью, пожар! Какая представилась бы блестящая возможность вынести из пламени этого замечательного человека!»
К одиннадцати часам на юго-востоке проступили еще далекие очертания Балеарских островов: ведь судно должно было подойти к Мальорке только около трех часов дня. При таком спокойном море пароход совсем не опаздывал, и все говорило о том, что прибудет он в Пальму точно по расписанию, словно курьерский поезд.
Те из пассажиров, которые обедали накануне, вновь спустились в ресторан. Месье Эсташ Орьянталь, как и в прошлый раз, пришел самым первым, чтобы по-прежнему занять лучшее место за столом. Кстати, что за человек был этот тип, столь упорный, малообщительный, своего рода хронометр со стрелками, указывающими только часы завтрака, обеда и ужина?
– Не провел ли он всю ночь в этом месте? – удивился Марсель.
– Не исключено, – заметил кузен.
– Небось позабыли отвинтить его от стула, – добавил доблестный перпиньянец.
Стоя у входа в зал, капитан Бюгараш здоровался с путешественниками и выражал надежду, что завтрак заслужит их одобрение.
Затем всех поприветствовал доктор Брюно. Он был голоден как волк – морской, разумеется, – и эти муки наш эскулап испытывал по три раза в день. Врачеватель с особым пристрастием осведомился о состоянии редкостного здоровья месье Дардантора. Наш здоровяк чувствовал себя как нельзя лучше и только пожалел целителя, чьими бесценными услугами он, конечно, не воспользуется.
– Никогда ни от чего не надо зарекаться, месье Дардантор, – глубокомысленно изрек медик. – Сколько людей таких же крепких, как вы, отлично продержавшись весь путь, вдруг теряли силы у самого порта!
– Оставьте, доктор! Это все равно что дельфина пугать морской болезнью!
– Но я наблюдал ее и у дельфинов, – заявил лекарь, – когда их вытаскивали из воды гарпуном!
Вошел Агафокл и устроился на своем вчерашнем месте. Затем появились отсутствовавшие прежде пассажиры. Не состроил ли капитан Бюгараш невольную гримасу, увидав их? Ведь эти желудки, подвергнутые накануне строжайшей диете, своей пустотой могли ужаснуть самое природу и грозили ресторанному меню серьезной брешью!
Во время еды, не вняв замечаниям Патрика, месье Дардантор в привычной своей манере трещал как сорока. Но на этот раз наш говорун разглагольствовал не столько о прошлом, сколько о будущем, под которым подразумевалось его пребывание в Оране. Перпиньянец намеревался осмотреть всю провинцию, а то и весь Алжир и – вовсе не исключено! – добраться до самой пустыни… А почему бы и нет?.. И он, естественно, поинтересовался, обитают ли еще там арабы.
– Немногие, – заверил Марсель. – Их сохраняют ради местного колорита.
– А львы?..
– Их больше полудюжины, – сообщил Жан, – да к тому же они носят овечьи шкуры с колесиками на кончиках лап…
– Не верьте этому, господа! – с серьезным видом призвал присутствовавших капитан Бюгараш.
Ели на славу, а пили еще лучше. Новые сотрапезники наверстывали упущенное. Их, занявших за столом все свободные места, можно было бы сравнить с бочками Данаид.[47]47
Данаиды – в древнегреческих сказаниях пятьдесят дочерей Даная: в наказание за убийство своих мужей, совершенное по повелению отца (приказ нарушила лишь одна из них), они должны были носить воду в бездонную бочку.
[Закрыть] Где уж тут было пристроиться месье Дезиранделю!
Впрочем, ему здесь и не стоило присутствовать, поскольку уже не раз стаканы позвякивали, а тарелки издавали характерный дребезжащий звук.
Короче, склянки пробили полдень, когда, допив кофе и ликеры, пассажиры поднялись из-за столов, вышли из ресторана и уселись па юте под тентом. Один только месье Орьянталь остался на месте, что дало Кловису Дардантору повод спросить у капитана, кто этот пассажир, столь пунктуальный, когда речь шла о еде, и столь же упорно державшийся в стороне от других.
– Я с ним не знаком, – ответил тот, – известно только, что зовут его Эсташ Орьянталь.
– А откуда он? И куда держит путь? Кто по профессии?
– Думаю, этого не знает никто.
Подошел Патрик, чтобы в случае нужды предложить свои услуги. Но, услышав заданные хозяином вопросы, позволил себе вступить в разговор:
– Если сударь пожелает, я мог бы дать некоторые сведения об этом пассажире…
– Ты его знаешь?
– Нет, но мне рассказал о нем метрдотель, служащий в гостинице в Сете…
– Не зарывайся, Патрик! Расскажи в трех словах, что это за чудак…
– Председатель Астрономического общества в Монтелимаре,[48]48
Монтелимар – административный центр департамента Дром на юге Франции.
[Закрыть] – сухо ответил Патрик.
Оказалось, месье Эсташ Орьянталь был астрономом. Это объясняло наличие при нем подзорной трубы, которую он носил в футляре и коей пользовался в тех случаях, когда хотел рассмотреть различные точки на горизонте, перед тем как выбраться на ют. И, по всей вероятности, ученый вряд ли был настроен завязывать с кем-либо знакомство.
– Нет сомнений, он весь поглощен наукой о звездах, – только таким замечанием и ограничился месье Дардантор.
К часу дня показались причудливые очертания прибрежной Мальорки и вздыбившиеся ввысь живописные вершины.
«Аржелес» изменил курс, чтобы обогнуть остров. Море здесь было спокойное, и многие пассажиры вышли из своих кают.
Обойдя опасную скалу Драгонеру с возвышавшимся над ней маяком, пароход вошел в узкий пролив Фриу между обрывистыми каменными утесами. Оставив мыс Калангвера по левому борту, судно оказалось в бухте Пальмы и, пройдя вдоль мола, бросило якорь у набережной, где уже толпились зеваки.
ГЛАВА VI,
где в городе Пальма следуют друг за другом различные происшествия
Коли существует край, который можно глубоко познать, ни разу его не посетив, так это Балеарские острова – великолепный архипелаг, вполне заслуженно привлекающий толпы туристов. Пройти из конца в конец самый крупный из островов, Мальорку, даже если голубые волны Средиземного моря и побелеют от гнева, – не истинное ли наслаждение! А ведь за Мальоркой следует не менее прекрасная Менорка. Ждут экскурсантов и такие райские уголки, как Кабрера или остров Коз. За основной островной группой идут поросшие густыми сосновыми лесами Питиусские острова – Ивиса, Форментера и Кониглиера.
Если бы и остальные районы двух полушарий имели столь же детальные и великолепно проиллюстрированные описания, как эти оазисы Средиземноморья, то стало бы ненужным морочить себе голову, размышляя о том, стоит ли покидать родимый кров, чтобы воочию полюбоваться чудесами природы, рекомендованными путешественникам. Действительно, совершить увлекательнейшую прогулку по Балеарским островам можно и никуда не выезжая, для чего достаточно лишь засесть в библиотеке за сочинение его высочества эрцгерцога Людовика-Сальватора Австрийского[49]49
Людовик-Сальватор Австрийский (р. 1847—?) – сын великого герцога Леопольда II Тосканского, известен своими географическими исследованиями и экспедициями в Америку, Африку, Азию и Австралию.
[Закрыть] об этих местах прочесть исчерпывающий и точный текст и рассмотреть цветные гравюры, фотоснимки, рисунки, наброски, планы и карты, делающие данное издание уникальным, не имеющим себе равных трудом, несравненным по красоте исполнения, по географическим, этнографическим, статистическим и художественным достоинствам. И остается только пожалеть, что этого книжного шедевра в продаже не найти.
В силу вышеназванной причины сие замечательное издание не было знакомо ни Кловису Дардантору, ни Марселю Лориану. ни Жану Таконна. Однако они вполне могли воспользоваться стоянкой «Аржелеса», чтобы сойти на берег главного острова архипелага и если не обозреть Мальорку целиком, то уж, во всяком случае, побывать в ее столице Пальме, побродить по центру этого очаровательного городка и своими путевыми заметками увековечить память о нем. И, вероятнее всего, при входе в гавань наши друзья поприветствовали стоявшую на якоре в глубине бухты яхту эрцгерцога Людовика-Сальватора, которому можно лишь позавидовать, поскольку он избрал этот восхитительный остров местом своей резиденции.
Как только пароход причалил к пристани, многие пассажиры сразу же изъявили желание покинуть палубу. Одни, в основном женщины, еще не опомнившись от треволнений этого спокойного, впрочем, переезда, радовались самой возможности в течение нескольких часов ощущать под ногами твердую почву, другие, поэнергичнее, рассчитывали посетить столицу острова и ее окрестности, если, конечно, успеют это за сравнительно короткий промежуток времени с двух до восьми часов вечера. В интересах экскурсантов было решено устроить обед уже после того, как с наступлением ночи «Аржелес» вновь выйдет в открытое море.
Не удивительно, что среди лиц, жаждавших осмотреть остров, оказалась и славная троица – Кловис Дардантор, Марсель Лориан и Жан Таконна. Вместе с ними ступили на землю месье Орьянталь с его неизменной подзорной трубой в футляре, а также отец и сын Дезирандели, оставившие мадам Дезирандель вкушать в каюте целебный сок.
– Отличная идея, мой бесценный друг! – обратился месье Дардантор к месье Дезиранделю. – Несколько часов в Пальме пойдут на пользу вашему несколько пострадавшему организму! Это прекрасная возможность размять ноги, гуляя по городу! Так вы идете с нами?
– Спасибо, Дардантор, – ответил месье Дезирандель, лицо которого стало обретать живые краски. – Я не могу следовать за вами и предпочитаю устроиться в кафе. Там я подожду вашего возвращения.
Он так и поступил. Тем временем сын его Агафокл повернул налево, а месье Эсташ Орьянталь – направо, хотя оба не производили впечатления заядлых туристов.
Патрик, сойдя с парохода вслед за хозяином, спросил у него чинно:
– Сопровождать ли мне сударя?
– Еще бы! – ответил месье Дардантор. – Может, я куплю там какой-нибудь симпатичный местный сувенир, так не таскать же мне его самому!..
Действительно, нет туриста, гуляющего по улицам Пальмы, который устоял бы перед соблазном приобрести хотя бы одно из высокохудожественных гончарных изделий, выдерживающих сравнение даже с китайским фарфором и известных под общим названием «майолика», которое данные образцы древнего искусства получили в честь прославившегося их производством острова Мальорка, или Майорка.
– Если вы не против, – предложил Жан, – мы пойдем на экскурсию вместе с вами, месье Дардантор…
– Как же иначе, месье Таконна!.. Я как раз собирался попросить вас об этом, а именно взять меня в спутники на эти слишком короткие часы.
Патрик нашел, что этот ответ составлен вполне грамотно, и одобрил фразеологию хозяина легким кивком головы. Он не сомневался, что его господину пойдет на пользу пребывание в компании двух парижан, принадлежавших, по его мнению, к сливкам общества.
Слушая, как Кловис Дардантор и Жан Таконна обменивались любезностями, Марсель Лориан, догадываясь о тайных намерениях юного фантазера, не мог удержаться от улыбки.
– Да ладно! – шепнул другу Жан. – Почему бы во время прогулки не подвернуться подходящему случаю?..
– Ох уж этот пресловутый случай, требуемый кодексом!.. Огонь, вода, боевые схватки!
– А вдруг?..
Свалиться в бушующие волны или попасть в объятия свирепого пламени – подобное вряд ли могло стрястись с месье Дардантором, мирно прогуливавшимся по столичным улицам. И даже в окрестностях города напасть на нашего перпиньянца было некому: к несчастью для Жана, на благословенных Балеарских островах не встречались ни кровожадные хищники, ни злодеи-насильники.
Так или иначе, но, чтобы с толком и интересно провести эти короткие часы, нельзя было терять ни минуты.
Когда «Аржелес» входил в бухту, пассажиры не могли не заметить трех архитектурных памятников, живописно выделявшихся из общей массы прибрежных зданий: собора, примыкавшего к нему дворца и расположенного левее, у самой набережной, огромного красивого строения с башенками, отражавшимися в воде. Несколько поодаль, над белыми куртинами[50]50
Куртина – здесь: часть крепостной стены между двумя бастионами.
[Закрыть] крепости, вознеслись ввысь церковные колокольни и вращались под ветром мельничные крылья.
Если человек не знаком со страной, то ему лучше всего обратиться к путеводителю, но за неимением подобной книжки можно нанять живого путеводителя – гида. Один из таких экскурсоводов и встретился перпиньянцу и двум шедшим с ним спутникам. Это был высокий тридцатилетний малый. Лицо его привлекало мягкостью, энергичная походка словно звала на прогулку. Наброшенная на плечи коричневая накидка свисала до расширяющихся у колен штанов. Простой красный платок прикрывал голову. В общем, выглядел местный житель достаточно импозантно.
Кловиса Дардантора подкупило еще и то обстоятельство, что уроженец Мальорки прилично говорил по-французски, да к тому же с южным акцентом, характерным для жителей Монпелье, а между этим городом и Перпиньяном расстояние, как известно, невелико.
Месье Дардантор договорился с новым знакомым, чтобы тот провел их пешком по городу, показал самые интересные здания и завершил экскурсию поездкой в экипаже по окрестностям.
И наши туристы пустились в путь, внимая указаниям чичероне,[51]51
Чичероне – проводник (ит.).
[Закрыть] охотно уснащавшего свою речь пышными описательными фразами.
Кстати, Балеарские острова вполне заслуживают, чтобы знать их историю, сохраненную в искусных памятниках и легендах.
Настоящее этого архипелага в корне отличается от его прошлого. Острова процветали вплоть до XVI века, чем они были обязаны не столько промышленности, сколько торговле. Благодаря выгодному расположению посреди Западного Средиземноморья, широким возможностям поддержания регулярного сообщения с тремя крупнейшими странами Европы – Францией, Италией и Испанией, а также близости африканского побережья, сия островная группа оказалась на пересечении оживленных морских магистралей, коими охотно пользовался практически весь торговый флот, действовавший в данном регионе. При короле Джейме I Конкистадоре, чье имя здесь высоко чтится, слава Балеар, зиждившаяся на таланте отважных судовладельцев, среди которых были и представители родовитейших семейств Мальорки, достигла своего апогея.
Сегодня внешняя торговля Балеарских островов сводится в основном к экспорту земледельческой продукции: оливкового масла, миндаля, каперсов,[52]52
Каперсы – культивируемые в теплых странах полукустарниковые растения, а также их почки, употребляемые в маринованном виде как приправа к кушанью.
[Закрыть] лимонов, овощей. Главная производительная отрасль – скотоводство, поставляющее в Барселону[53]53
Барселона – портовый город в Испании.
[Закрыть] свиней. Сбор апельсинов не так велик, как можно предположить, и местные цитрусовые посадки и отдаленно не напоминают сад Гесперид[54]54
Геспериды – в древнегреческой мифологии – дочери титана (гиганта, вступившего в борьбу с богами) Атланта, жившие в сказочном саду, где росла яблоня, приносившая золотые плоды.
[Закрыть] хотя и считалось, что находился он именно на этих островах.
Но чего не лишились ни архипелаг, ни Мальорка – самый крупный его остров, площадью три тысячи четыреста квадратных километров и с населением свыше двухсот тысяч человек, – так это изумительного, на редкость мягкого климата, прозрачного, живительного воздуха, непревзойденных по красоте пейзажей и ослепительно яркого неба – то есть всего того, что оправдывает одно из мифологических названий Мальорки – остров Доброго Гения.
Обогнув порт таким образом, чтобы выйти к зданию, прежде всего привлекшему внимание пассажиров, гид, добросовестно исполнявший обязанности чичероне – этого безостановочного фонографа, болтливого попугая, в сотый раз повторяющего фразы из своего репертуара, рассказал о том, что Пальма была основана за столетие до появления христианства, в эпоху, когда остров захватили римляне, долго воевавшие с туземцами, которые и до того славились ловкостью в обращении с пращой.
Кловису Дардантору хотелось бы думать, что название Балеарских островов связано с Давидом,[55]55
Давид (X в. до н. э.) – царь Израильско-Иудейского государства.
[Закрыть] искусно метавшим ядра.[56]56
Ядро по-французски – балль (Balle).
[Закрыть] Поэтому он одобрительно выслушал сообщение о том, что здесь даже дети получали хлеб свой насущный лишь после того, как попадали в цель камнем, брошенным из пращи. Но когда гид поведал, что ядра, выпущенные из этого примитивного орудия, набирали такую скорость, что сгорали на лету, перпиньянец, не выдержав, выразительно посмотрел на молодых людей.
– Вот как! Уж не насмехается ли над нами сей островитянин? – прошептал он.
– О, это же юг! – только и молвил в ответ Марсель. Правда, наши друзья не отрицали подлинность следующего исторического факта: во время своего переезда из Африки в Каталонию[57]57
Каталония – историческая область на северо-востоке Испании.
[Закрыть] карфагенянин Гамилькар[58]58
Гамилькар Барка (?—229 г. до н. э.) – карфагенский полководец.
[Закрыть] сделал остановку на Мальорке, где и родился его сын, известный всему миру Ганнибал.[59]59
Ганнибал (247–183 до н. э.) – карфагенский полководец.
[Закрыть]
Услышав же, будто род Бонапартов[60]60
Бонапарты – род, из которого вышел Наполеон Бонапарт.
[Закрыть] жил на Мальорке с XV века, Кловис Дардантор чуть было не вышел из себя. Корсика[61]61
Корсика – остров в Средиземном море, родина Наполеона.
[Закрыть] – да, это бесспорно! Балеары – никогда!
В отдаленные времена Пальма была ареной сражений. На нее напали солдаты дона Джейма, потом против знати, душившей их налогами, поднялись крестьяне-землевладельцы, и, наконец, городу приходилось оказывать сопротивление корсарам[62]62
Корсар – морской разбойник, пират.
[Закрыть] – берберам.[63]63
Берберы – группа народов в Северной Африке.
[Закрыть] Но те дни давно канули в Лету,[64]64
Лета – в древнегреческой мифологии река забвения в подземном царстве. «Кануть в Лету» – бесследно исчезнуть.
[Закрыть] и теперь все вокруг дышало миром и покоем, отнимавшими у Жана всякую надежду защитить будущего приемного отца от супостатов.
Гид рассказал, что образованная огромной силы приливом река Рьен погубила в момент своего возникновения, в начале XV века, тысячу шестьсот тридцать три человеческие жизни.
– А где же эта река? – спросил Жан.
– Она пересекает город.
– И мы увидим ее?
– Разумеется.
– А воды в ней много?
– Нет, не хватит даже мышь утопить.
– То, что мне надо! – шепнул Жан на ухо кузену.
Продолжая беседовать, новоявленные туристы, проходя по набережным, вернее, по террасам, упиравшимся в стены крепости, на ходу осматривали нижний город. Некоторые дома отличались свойственной мавританской[65]65
Мавританский – слово, производное от мавров, как называлась в старину часть мусульманского населения в ряде районов Средиземноморья.
[Закрыть] архитектуре вычурностью, что объяснялось четырехсотлетним пребыванием арабов на острове. Полуоткрытые ворота позволяли увидеть внутренние дворы, или патио, окруженные легкой колоннадой, традиционные колодцы с ажурными железными оградками, лестницы с изящными извивами, перистиль,[66]66
Перистиль – колоннада, окружающая площадь или двор.
[Закрыть] украшенный вьющимися растениями в цвету, окна с изумительно орнаментированными каменными переплетами.
Когда экскурсанты остановились перед зданием с четырьмя восьмиугольными башнями, выделявшимися готическим стилем, от которого веяло первыми опытами в ренессансе, месье Дардантор спросил:
– Что это за постройка?
Словечко «постройка» не могло не шокировать Патрика: ведь имелись более изысканные термины.
То была Биржа, изумительный памятник средневекового зодчества. Великолепные трубчатые окна, искусно вытесанные карнизы, тончайшее каменное кружево, вплетенное в стены, делали честь своим творцам.
– Войдем, – предложил Марсель, у которого не угасал интерес к подобным археологическим диковинам.
Туристы, пройдя через аркаду, опиравшуюся на мощные колонны, оказались в просторном зале, способном вместить тысячу человек. Его свод поддерживали каменные столбы, увитые художественной резьбой. Недоставало лишь рыночного гама и криков продавцов, оживлявших помещение во времена былого процветания архипелага.
На последнее обстоятельство и обратил внимание своих спутников предприимчивый перпиньянец. Ему захотелось перенести это здание в родной город, чтобы вновь возродить в нем былую атмосферу торгашества.
Патрик, само собой разумеется, любовался архаикой с флегматичностью, присущей путешествующему британцу, чем и создал у гида впечатление скромного и сдержанного джентльмена.
Что касается Жана, то, надо признать, его не очень-то занимало пышное красноречие их чичероне. Не то чтобы он был нечувствителен к чарам великого строительного искусства. Просто в это время он оказался во власти своей маниакальной идеи и думал совсем о другом.
После вынужденного короткого посещения Биржи гид повел своих подопечных по улице Рьен, которая по мере приближения наших друзей к центру города становилась все многолюдней. Среди прохожих бросался в глаза красивый тип мужчин – с элегантной внешностью, любезными манерами, в широких шароварах, с кушаком на талии и в куртках из козьей кожи мехом наружу. Женщины были тоже весьма хороши собой – с сияющим теплым Румянцем, глубокими черными глазами на выразительных лицах, в кричаще ярких юбках и коротких передниках, в корсажах с вырезом и с обнаженными руками. Волосы некоторых девушек украшал «ребосильо» – головной убор, который, несмотря на свой скромный, несколько монашеский вид, не умалял ни очарования лица, ни живости взгляда.
Но у путешественников не хватало времени обмениваться с мужчинами приветствиями и отпускать комплименты в адрес юных жительниц Мальорки, чей говор был нежен и мелодичен. Ускорив шаг, они прошли вдоль стен королевского дворца Паласио-Реаль, выстроенного чуть ли не вплотную к собору, так что если смотреть под определенным углом, например со стороны бухты, то оба строения как бы сливались в одно целое.
Дворец представлял собой большое здание с прямоугольными башнями и длинным портиком на прямоугольных же колоннах, над которым возносился готический ангел, хотя специфической чертой этого памятника зодчества являлось сочетание романского, мавританского и местного архитектурных стилей.
Пройдя несколько сотен метров, наши экскурсанты вышли на широкую, неправильной формы площадь, где сходилось несколько центральных улиц.
– Как называется эта площадь? – поинтересовался Марсель.
– Площадь Изабеллы Второй,[67]67
Изабелла. II (1830–1904) – испанская королева.
[Закрыть] – ответил гид.
– А эта широкая улица с такими красивыми домами?
– Пассо-дель-Борне.
Проспект сей был весьма живописен: фасады домов отличались разнообразием, окна увивали растения, над широкими балконами простирались разноцветные тенты, испанские балконы привлекали взоры цветными стеклами, многочисленные деревья отбрасывали тень. Завершалась улица продолговатой площадью Конституции, на противоположной стороне которой высилось здание муниципалитета.
– Мы поднимемся по Пассо-дель-Борне? – поинтересовался Кловис Дардантор.
– Наоборот, спустимся по ней, но на обратном пути, – ответил гид. – А сейчас нам стоит пройти к собору, благо он недалеко.
– К собору так к собору! – согласился перпиньянец. – Хотя я был бы не прочь взобраться на одну из этих башен, чтобы оглядеть все вокруг.
– В таком случае предлагаю вам посетить загородный замок Бельвер, – сказал гид. – Оттуда видна вся окрестная равнина.
– А хватит ли нам времени? – заметил Марсель. – «Аржелес» снимется с якоря в восемь вечера.
Жан ощутил смутную надежду: может, в окрестностях столицы ему больше повезет, чем на городских улицах?
– Времени вполне хватит, – заверил экскурсовод. – Замок недалеко, и ни один путешественник не простил бы себе такого – уехать из Пальмы, не побывав в нем.
– А как мы туда доберемся?
– Найдем экипаж.
– Ну что ж, а теперь – к собору! – подытожил Марсель.
Гид, свернув направо, повел четверых туристов, шедших за ним гуськом, по узкой улице Де-ла-Сео, и вскоре они оказались на одноименной площади, где на фоне крепостной стены замка выделялся западный фасад.
Первым делом чичероне направился к порталу Моря, созданному в ту чудесную пору развития готической архитектуры, когда расположение окон и розеток[68]68
Розетка – лепное украшение в виде расходящихся из центра листьев или цветочных лепестков.
[Закрыть] как бы предвосхитило приближение ренессансных фантазий. В боковых нишах размещались статуи, на фронтоне между каменными гирляндами рукою живописца были воспроизведены библейские сюжеты, скомпонованные с очаровательной наивностью.
Стоя перед дверью этого здания, естественно полагаешь, что через нее можно проникнуть внутрь. Но как только Кловис Дардантор собрался толкнуть одну из створок, гид предупредил:
– Дверь замурована.
– Почему?
– Морской ветер врывался в двери с такой силой, что верующие могли вообразить, будто они уже находятся в Иосафатовой долине[69]69
Иосафатова долина – узкая долина близ Иерусалима, где, по мнению магометан, свершится Страшный суд.
[Закрыть] в ожидании Страшного суда.
Этой фразой гид неизменно одарял всех иностранцев, поскольку гордился ею. Патрику она очень понравилась.
Обходя вокруг грандиозного памятника зодчества, можно полюбоваться его внешним видом, двумя богато украшенными шпилями, многочисленными, уже пообветшавшими пинаклями,[70]70
Пинакль – в романской и готической архитектуре род башенок с остроконечно-пирамидальным верхом.
[Закрыть] возведенными на каждом углу аркбутанами.[71]71
Аркбутан – наружная подпорная арка.
[Закрыть] Этот собор соперничал по красоте с самыми прославленными храмами Пиренейского полуострова.
Наши туристы прошли в центральную дверь главного фасада. Внутри, как во всех испанских церквах, было очень темно, ни в нефе,[72]72
Неф – продольная часть католического храма.
[Закрыть] ни в боковых приделах не стояло ни одного стула, только кое-где попадались деревянные скамьи. Ничего вокруг, кроме холодных каменных плит, на которых богомольцы преклоняли колена. Все это придавало религиозной службе своеобразный характер.
Кловис Дардантор с юными парижанами через неф, огражденный двумя рядами колонн, упиравшихся призматическими вершинами в пяту свода, прошли к королевской капелле,[73]73
Капелла – здесь: церковный придел (добавочный, боковой алтарь).
[Закрыть] полюбовались великолепным алтарем, забрались на хоры, расположенные необычным образом посреди здания. Но им совершенно не хватало времени, чтобы детально осмотреть богатейшую ризницу собора, его художественные чудеса и весьма почитаемые на Мальорке святые мощи, среди коих особый трепет у прихожан вызывал скелет короля дона Джейма Арагонского, уже три века хранившийся в саркофаге из черного мрамора.
Наверное, только необходимость спешить помешала нашим туристам обратиться к Господу Богу. Но в любом случае, если бы Жан Таконна и помолился за Кловиса Дардантора, то лишь в надежде что сей сударь станет его единственным в этом мире спасителем.
– А теперь куда пойдем? – спросил Марсель.
– В Айэнтамьенто, – ответил гид.
– По какой улице?
– По Пассо-дел-Паласио.
Пройдя по ней в обратном направлении метров триста, группа вышла на площадь Консисториаль, меньшую, чем площадь Изабеллы II, но более правильной формы. Впрочем, на Балеарских островах не встретишь городов, спланированных при помощи геодезических приборов, как в Америке.
Стоило ли труда посетить возвышавшееся на этой площади Айэнтамьенто, или Каса-Консисториаль? Несомненно! Ни один иностранец, будучи в Пальме, не должен миновать этого здания, которому архитектор дал столь замечательный фасад с двумя открытыми дверьми, каждая из которых расположена между двумя окнами и ведет в так называемую трибуну – очаровательную ложу в центре помещения. Выше идут первый этаж с семью окнами на балкон, тянущийся вдоль всего здания, второй этаж, прикрытый козырьком крыши, и кессонированные[74]74
Кессонированный – здесь: имеющий архитектурно оформленные заполнения между ребрами (свода).
[Закрыть] своды с розетками, поддерживаемые каменными кариатидами.[75]75
Кариатида – статуя, поддерживающая балочное перекрытие и выполняющая функцию опоры (столба, колонны).
[Закрыть] Этот памятник архитектуры считается шедевром итальянского ренессанса.
В зале, украшенном портретами местной знати, не говоря уж о замечательном «Святом Себастьяне» Ван Дейка,[76]76
Ван Дейк (1599–1641) – фламандский живописец.
[Закрыть] заседает правительство архипелага. Здесь размеренным шагом ходят с важным видом безбородые жезлоносцы в широких плащах и принимаются решения, объявляемые затем всему городу колоритными глашатаями Айэнтамьенто, облаченными в традиционные костюмы, расшитые красными галунами. Особенно своим одеянием отличается главный глашатай.
Гид говорил о глашатаях с таким чисто балеарским тщеславием, что Кловис Дардантор охотно пожертвовал бы несколькими дуро,[77]77
Дуро – старинная испанская серебряная монета.
[Закрыть] дабы лицезреть среди всего этого великолепия хотя бы одного из них, но, увы, никто не появился.
Один из шести часов, отведенных на стоянку, уже истек. И если уж нашим друзьям действительно хотелось побывать в замке Бельвер, то следовало бы поторапливаться.
Ловко ориентируясь в лабиринте улиц и перекрестков, где заблудился бы и сам Дедал[78]78
Дедал – мифический зодчий, построивший на острове Крит знаменитый лабиринт.
[Закрыть] с его нитью Ариадны,[79]79
Ариадна – дочь мифического критского царя Миноса, давшая герою Тесею клубок ниток, при помощи которого он выбрался из лабиринта.
[Закрыть] гид направился от площади Корт к площади Дель-Меркадо, и через сотню метров туристы вышли на Театральную площадь. Здесь Кловис Дардантор приобрел по довольно высокой цене две майоликовые вазы, и Патрик, получив распоряжение доставить покупки на борт парохода и со всей осторожностью положить их в каюте хозяина, отправился в обратный путь.
Миновав здание театра, туристы оказались на улице Пассоде-ла-Рамбла, выходящей через три сотни метров на площадь Иисуса. На этом широком проспекте стояли церкви и монастыри и среди них – женский монастырь Святой Магдалины, расположенный напротив пехотных казарм.
В глубине площади Иисуса привлекали взор также носящие имя основателя христианства врата, встроенные в крепостную стену, над которой тянулись телеграфные провода. Дома по обеим сторонам площади были расцвечены балконными тентами и зеленоватыми оконными жалюзи. Слева росли деревья, оживлявшие милый уголок, ярко освещенный послеполуденным солнцем.
За открытыми настежь створками ворот простиралась зеленеющая равнина, пересеченная дорогой, спускавшейся к Террено и ведшей к замку Бельвер.
