Текст книги "7 лучших историй для мальчиков (сборник)"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

Соавторы: Роберт Льюис Стивенсон,Марк Твен,Джеймс Фенимор Купер,Вальтер Скотт,Редьярд Джозеф Киплинг,Джонатан Свифт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 141 страниц) [доступный отрывок для чтения: 50 страниц]

Оказалось, что ирландец ничего не слышал о таком судне. Да и вообще в течение этих двух лет не случилось ни одного кораблекрушения ни у самого мыса, ни в окрестностях его. Между тем «Британия» потерпела крушение не более двух лет назад. Поэтому ирландец мог утверждать с полной уверенностью, что никто из экипажа «Британии» не был выброшен на этой части западного побережья.

– А теперь, сэр, – прибавил он, – я спрошу, почему вас интересует этот вопрос.

Тут Гленарван рассказал колонисту историю документа, рассказал о плавании «Дункана» и обо всех попытках отыскать капитана Гранта. Не скрыл он и того, что после столь определенных заявлений Падди О'Мура приходится отказаться от всякой надежды разыскать потерпевших крушение на «Британии».

Эти слова Гленарвана произвели удручающее впечатление на его спутников. У Роберта и Мэри заблестели слезы на глазах. Даже Паганель не мог найти ни единого слова утешения и надежды.

Джон Манглс терзался мучительной скорбью.

Отчаяние начинало овладевать этими мужественными, великодушными людьми, понапрасну приплывшими на «Дункане» к этим далеким берегам, как вдруг кто-то произнес:

– Сэр, не теряйте надежды: если капитан Грант жив, то он в Австралии.

Глава VII

Айртон

Невозможно даже описать удивление, вызванное этими словами. Гленарван вскочил с табурета и, оттолкнув его, крикнул:

– Кто это сказал?

– Я, – ответил один из работников Падди О'Мура, сидевший у конца стола.

– Ты, Айртон? – проговорил колонист, изумленный не менее самого Гленарвана.

– Да, я, – отозвался взволнованным, но решительным голосом Айртон, – такой же шотландец, как вы, сэр, и один из потерпевших крушение на «Британии».

Впечатление, произведенное этими словами, было неописуемо. Мэри Грант, почти лишившись чувств от волнения и счастья, склонилась на грудь к Элен. Джон Манглс, Роберт, Паганель вскочили со своих мест и бросились к тому, кого Падди О'Мур только что назвал Айртоном.

Это был человек на вид лет сорока пяти, с суровым лицом и блестящими глазами, глубоко сидевшими под густыми бровями. Несмотря на свою худобу, он, должно быть, обладал незаурядной силой. Казалось, он состоял как бы из костей и нервов; по-видимому, он, по выражению шотландцев, «не тратил времени на приобретение жира». Он был широк в плечах, среднего роста. Его решительная осанка, его умное и энергичное, хотя и резко очерченное лицо располагали в его пользу. Внушаемое им чувство симпатии еще усиливалось при виде запечатлевшихся на его лице следов недавно пережитых тяжелых испытаний. Он, несомненно, много выстрадал, но производил впечатление человека, способного переносить страдания, бороться с ними и преодолевать их.

Гленарван и его друзья почувствбвали это с первого взгляда. Личность Айртона внушала к себе уважение. Гленарван сразу же засыпал его вопросами. Оба они, и Гленарван и Айртон, видимо, были взволнованы этой встречей, поэтому вопросы Гленарвана вначале были довольно беспорядочны.

– Вы один из потерпевших крушение на «Британии»? – спросил Гленарван.

– Да, сэр, я был боцманом у капитана Гранта, – ответил Айртон.

– Вы спаслись во время кораблекрушения вместе с ним?

– Нет, милорд, нет! В ту страшную минуту меня смыло с палубы волной, и я был выброшен на берег.

– Стало быть, вы не один из тех матросов, о которых упоминается в документе?

– Нет. Я не подозревал о существовании этого документа. Капитан бросил его в море, когда меня уже не было на судне.

– Но что же с капитаном… с капитаном?

– Я считал его утонувшим, исчезнувшим, погибшим вместе со всей командой «Британии». Мне думалось, что спасся я один.

– Ведь вы сказали, что капитан Грант жив!

– Нет, я сказал: « Если капитан Грант жив…»

– И вы прибавили: «то он в Австралии».

– Да, он может быть только здесь.

– Вам, значит, неизвестно, где он?

– Неизвестно, сэр. Повторяю: я считал его утонувшим в волнах или разбившимся о прибрежные скалы. Это от вас я узнаю, что он, может быть, еще жив.

– Но тогда что же вы знаете?

– Только одно: что если капитан Грант жив, то он в Австралии.

– А где же произошло крушение? – спросил майор Мак-Наббс.

Этот вопрос, конечно, надо было задать с самого начала, но Гленарван был так взволнован неожиданной встречей, так спешил узнать, где капитан Грант, что не осведомился о месте гибели «Британии». Разговор до сих пор велся неясно, непоследовательно, скачками, лишь слегка касаясь вопросов, а не углубляясь в них. После же слов майора беседа приняла более деловой характер, и вскоре слушателям стали совершенно отчетливо ясны все подробности этой загадочной истории.

На вопрос, заданный Мак-Наббсом, Айртон дал следующий ответ:

– Когда меня смыло с бака, где я в это время спускал кливер, «Британия» мчалась к австралийскому берегу. До него оставалось меньше двух кабельтовых. Крушение и произошло, значит, у этого самого места.

– Под тридцать седьмым градусом широты? – спросил Джон Мангле.

– Под тридцать седьмым, – подтвердил Айртон.

– На западном побережье?

– О нет, на восточном, – с живостью ответил боцман.

– А когда произошло крушение?

– В ночь на двадцать седьмое июня 1862 года.

– Так и есть! То самое число! – крикнул Гленарван.

– Как видите, сэр, я имел основание выразиться именно в такой форме, – добавил Айртон: – если капитан Грант еще жив, то его надо искать только на Австралийском материке и нигде больше.

– И мы будем искать его, и найдем его, и спасем его, мой друг! – воскликнул Паганель. – Ах, драгоценный документ, – продолжал географ с бесподобной наивностью, – надо-таки признаться, что ты попал в руки людей проницательных!

Но этих лестных слов Паганеля, конечно, никто не слышал. Эдуард и Элен Гленарван, Мэри и Роберт – все обступили Айртона и наперебой пожимали ему руку. Казалось, присутствие этого человека служило верным залогом спасения капитана Гранта. Если при крушении удалось уцелеть матросу, то почему не мог спастись капитан? Айртон повторял, что, по всей вероятности, капитан уцелел, как и он сам. Где именно капитан находится, он, Айртон, сказать не может, но без сомнения, где-нибудь на этом же материке.

На бесчисленные вопросы, которыми его забрасывали, боцман отвечал удивительно разумно и ясно. Пока он говорил, мисс Мэри держала его руку в своих. Ведь этот человек был спутником ее отца, одним из матросов «Британии»! Он жил одной жизнью с Гарри Грантом, скитался с ним по морям, преодолевал те же опасности… И Мэри, плача от радости, не могла оторвать глаз от сурового лица боцмана.

До сих пор никому не приходило в голову, действительно ли этот человек – тот боцман, за которого он себя выдает, и можно ли вообще доверять его словам. Только майор и, пожалуй, Джон Манглс, которых не так-то легко было убедить, спрашивали себя, заслуживают ли слова Айртона полного доверия. Встреча с ним была так неожиданна, что действительно могла внушить некоторое недоверие. Правда, Айртон говорил о событиях и числах, совершенно согласовавшихся с теми сведениями, которые заключались в документе, и приводил при этом разительные подробности. Но подробности, как бы ни были они точны, все же не делают рассказа достоверным, ибо замечено, что нередко за точностью подробностей скрывается ложь. Но Мак-Наббс оставил при себе свои сомнения и промолчал.

Что же касается Джона Манглса, то как только матрос заговорил с молодой девушкой о ее отце, все его подозрения рассеялись, и он уверовал в то, что Айртон действительно товарищ капитана Гранта. Выяснилось, что бывший боцман знал и Мэри и Роберта, так как видел их в Глазго перед отплытием «Британии». Он напомнил молодой девушке, как оба они с братом были на прощальном завтраке, который капитан дал друзьям на борту своего судна. На этом завтраке присутствовал шериф города Мак-Интайр. Присматривать за Робертом – ему едва минуло тогда десять лет – поручено было боцману Дику Тернеру, а мальчуган вырвался от него и взобрался на бом-салинг.

– Правда, правда! – подтвердил Роберт.

Айртон припомнил много таких мелких фактов, видимо не придавая им того значения, которое они имели в глазах Джона Манглса. И каждый раз, когда боцман останавливался, Мэри с мольбой говорила:

– Еще, еще расскажите нам, мистер Айртон, о нашем отце!

И боцман, припоминая все, что только могло быть интересно молодой девушке, продолжал свои рассказы. Гленарвану хотелось задать ему множество более полезных вопросов, но Элен удерживала его, указывая ему взглядом, какая радость для Мэри разговор с боцманом.

Айртон рассказал всю историю плавания «Британии» по Тихому океану. Многое из того, что говорил он, было известно Мэри, так как вести с судна получались вплоть до мая 1862 года. В течение этого годового плавания Гарри Грант побывал на многих островах Океании. Он заходил в гавани Ново-Гебридских островов, Новой Гвинеи, Новой Зеландии, Новой Каледонии. Но всюду оказывалось, что земли этих островов уже захвачены, и часто без законных оснований. Местные же английские власти чинили ему всяческие препятствия, будучи предупреждены о его предприятии из метрополии. Все же капитану Гранту удалось-таки найти к западу от Новой Гвинеи подходящие земли: ему казалось, что здесь нетрудно будет создать шотландскую колонию и привести ее в цветущее состояние. И в самом деле, хороший порт для стоянок по пути между Молуккскими и Филиппинскими островами должен был привлечь немало судов, особенно когда будет закончено прорытие Суэцкого канала и этим упразднен морской путь вокруг мыса Доброй Надежды.

По окончании обследования Новой Гвинеи «Британия» пошла в Кальяо, чтобы возобновить запасы продовольстввия и топлива. 30 мая она покинула этот порт и направилась в Европу через Индийский океан, а затем – морским путем, идущим вокруг мыса Доброй Надежды. Через три недели по выходе «Британии» в море страшная буря лишила судно управления, и оно легло набок. Пришлось срубить мачты. В трюме появилась течь, и справиться с нею не удалось. Вскоре команда совершенно выбилась из сил. Выкачать всю воду насосами было невозможно. Целую неделю «Британия» была игрушкой урагана. Вода в трюме дошла до шести футов. Судно мало-помалу погружалось. Шлюпки были снесены ураганом. Экипажу предстояла неминуемая гибель, как вдруг в ночь на 27 июня (Паганель угадал правильно) показалось восточное побережье Австралии. Вскоре «Британию» выбросило со страшной силой на берег. Айртон был подхвачен волной, унесен в пену прибоя и потерял сознание. Когда он пришел в себя, то увидел, что он в плену у туземцев. Те увели его в глубь материка. С тех пор он ничего не слышал о «Британии» и предполагал не без основания, что она, разбившись о рифы бухты Туфольд, погибла со всем экипажем и грузом.

Этим закончилась та часть рассказа, которая имела отношение к капитану Гранту. Не раз, пока говорил Айртон, слова его прерывались горестными восклицаниями. Даже майор не нашел бы оснований усомниться в правдивости рассказа боцмана. Теперь следовало выслушать историю самого Айртона – она представляла, пожалуй, еще больший интерес, чем даже история «Британии». Ведь благодаря документу не было сомнения в том, что капитан Грант с двумя матросами уцелел после крушения, как и сам Айртон, и, следовательно, зная участь одного, можно было с полным основанием судить об участи других. Поэтому Айртона и попросили рассказать о его приключениях. Сделал он это очень просто и коротко.

Уцелевший после крушения моряк, очутившийся в плену у одного туземного племени, был уведен в глубь страны, в местность, орошаемую рекой Дарлингом и отстоящую от тридцать седьмой параллели милях в четырехстах к северу. Жил он там в тяжелых лишениях, потому что и само племя было нищее, но дурного обращения он не видел. Долго тянулись эти два года тягостного рабства. Но все же в сердце его жила надежда когда-нибудь вырваться на волю. Он решил бежать и выжидал только удобного случая, хотя знал, что ему будут угрожать бесчисленные опасности.

В одну октябрьскую ночь 1864 года ему удалось обмануть бдительность туземцев и скрыться в дебрях огромных лесов. В течение целого месяца, питаясь кореньями, папортниками и мимозным клеем, блуждал он по этим пустынным местам, ориентируясь днем по солнцу, ночью по звездам, часто впадая в отчаяние. Так перебрался он через болота, реки, горы – через всю необитаемую часть Австралийского материка, где до него побывали лишь немногие отважные путешественники. Наконец, истощенный, почти умирающий, дотащился он до гостеприимной кровли Падди О'Мура и здесь, поступив на работу, зажил счастливой жизнью.

– Если Айртон доволен мной, – проговорил колонист-ирландец, когда моряк кончил свой рассказ, – то должен заявить, что и я доволен им. Человек он умный, храбрый, хороший работник, и если ему нравится у меня, то дом Падди О'Мура надолго будет его домом.

Айртон поклонился ирландцу в знак благодарности и стал ждать новых вопросов, хотя ему и должно было казаться, что законное любопытство его слушателей было, вероятно, уже удовлетворено. И в самом деле, что мог он еще сказать, чего уже раз сто не повторил!

Гленарван собирался было начать обсуждение нового плана действий в связи с полученными от Айртона сведениями, но тут майор обратился к моряку с вопросом:

– Вы были боцманом на «Британии»?

– Да, – ответил, не задумываясь, Айртон и вслед за этим, понимая, что вопрос Мак-Наббса был продиктован остатком недоверия, прибавил – У меня даже уцелел при крушении мой судовой договор.

И он немедленно отправился за этим официальным документом. Отсутствовал он менее минуты, но Падди О'Мур все же успел сказать Гленарвану:

– Сэр, поверьте мне, Айртон – честный человек. За два месяца его службы у меня я решительно ни в чем не могу его упрекнуть. О том, что он пережил кораблекрушение и был в плену, я знал от него и раньше. Это честный человек, достойный вашего доверия.

Гленарван собирался ответить, что он и не думал сомневаться в порядочности Айртона, но в эту минуту боцман вернулся и подал Гленарвану заключенный по всем правилам договор. Подписан он был владельцем «Британии», капитаном Грантом. Мэри тотчас же узнала почерк отца. Документ этот устанавливал, что «Том Айртон, матрос первого класса, был принят на службу трехмачтового судна «Британия» в качестве боцмана». Итак, относительно личности Айртона не могло быть больше никаких сомнений, ибо трудно было допустить, чтобы документ, находившийся в его руках, не принадлежал ему.

– А теперь, – сказал Гленарван, – я обращаюсь ко всем вам с просьбой немедленно высказаться относительно того, что, по вашему мнению, следует в данном случае предпринять. Ваш совет, Айртон, явится для нас особенно ценным, и за него мы будем вам очень признательны.

Подумав несколько минут, Айртон ответил:

– Спасибо вам, сэр, за доверие, которое вы мне оказываете. Надеюсь, что я оправдаю его. Конечно, я имею кое-какие сведения об этом крае, о нравах туземцев, и если я смогу быть вам полезен…

– Несомненно, – ответил Гленарван.

– Я считаю, так же как и вы, – продолжал Айртон, – что капитан Грант и его два матроса спаслись после крушения, а раз они при этом не добрались до английских владений и о них нет никаких сведений, то я не сомневаюсь в том, что они, подобно мне, попали в плен к какому-нибудь туземному племени.

– Вы, Айртон, повторяете те самые доводы, которые были приведены мной, – сказал Паганель. – Очевидно, капитан Грант со своими двумя матросами, как он этого и опасался, находятся в плену у туземцев. Но можем ли мы считать, что они, подобно вам, были уведены на север от тридцать седьмой параллели?

– Да, сэр, это можно предполагать, – ответил Айртон – враждебные туземные племена не очень-то любят жить по соседству с районами, подвластными англичанам.

– Это осложнит наши поиски, – проговорил озабоченно Гленарван. – Как найти следы пленников среди такого огромного материка?

Ответом на эти слова было продолжительное молчание. Тщетно Элен обводила вопросительным взглядом своих спутников – они молчали. Даже Паганель, вопреки своему обыкновению, оставался нем. Его всегдашняя изобретательность изменила ему.

Джон Манглс расхаживал по зале большими шагами, словно находясь в затруднительном положении на палубе своего судна.

– А что бы вы предприняли, мистер Айртон? – обратилась к моряку Элен.

– Я, сударыня, снова сел бы на «Дункан» и прямо отправился бы на то место, где произошло крушение, – с живостью ответил Айртон. – А там я действовал бы сообразно с обстоятельствами, а быть может, и с теми указаниями, которые мог бы послать мне счастливый случай.

– Согласен с этим планом, – промолвил Гленарван, – но только придется подождать, пока будет починен «Дункан».

– А, так у вас на судне имеются повреждения? – спросил Айртон.

– Да, – отозвался Джон Манглс.

– И серьезные?

– Нет, но они требуют для своего исправления оборудования, которого у нас нет на судне. У винта погнулась одна из лопастей, и починить его смогут только в Мельбурне.

– Но разве нельзя идти под парусами? – спросил боцман.

– Можно. Но только, если ветер будет встречный, наш переход до бухты Туфольд займет много времени, а зайти в Мельбурн, во всяком случае, надо.

– Ну, так пусть «Дункан» идет в Мельбурн, – воскликнул Паганель, – а мы и без него доберемся до бухты Туфольд!

– Каким же образом? – поинтересовался Джон Мангле.

– Мы пересечем Австралию подобно тому, как мы пересекли Южную Америку. А именно: придерживаясь тридцать седьмой параллели.

– А что же будет с «Дунканом»? – с какой-то особой настойчивостью спросил Айртон.

– «Дункан» придет к нам или мы придем к нему. Это будет зависеть от обстоятельств. Если во время нашего перехода мы найдем капитана Гранта, то вместе с ним вернемся в Мельбурн. Если же мы продлим наши поиски до самого побережья, «Дункан» явится туда за нами… У кого имеются возражения относительно этого плана? Не у майора ли?

– Нет, – ответил Мак-Наббс, – если только переход через Австралию возможен.

– Настолько возможен, что я предлагаю миссис Гленарван и мисс Грант присоединиться к нам, – ответил ученый.

– Вы серьезно говорите это, Паганель? – спросил Гленарван.

– Вполне серьезно, дорогой сэр. Это переход в каких-нибудь триста пятьдесят миль. Продвигаясь по двенадцати миль ежедневно, мы закончим его меньше чем в месяц, то есть за то время, какое потребуется для починки «Дункана». Вот если бы вопрос шел о том, чтобы пересечь Австралийский материк севернее, там, где он шире всего, где простираются его необозримые безводные пустыни с нестерпимым зноем, – словом, если бы надо было проделать то, чего не пытались еще осуществить самые смелые путешественники, тогда другое дело. А тридцать седьмая параллель проходит через провинцию Виктория, через английский край, почти везде заселенный, с дорогами, железнодорожным движением. Такое путешествие можно совершить даже в коляске, а еще лучше на телеге. Это вроде поездки из Лондона в Эдинбург, не больше.

– А дикие звери? – заметил Гленарван, заранее желая предусмотреть препятствия, которые могут возникнуть на их пути.

– В Австралии нет диких зверей.

– А дикари?

– Дикарей под этой широтой нет, и, во всяком случае, они не так свирепы, как новозеландцы.

– А каторжники?

– В южных провинциях Австралии их нет. Они встречаются лишь в восточных ее колониях. Провинция же Виктория не только не принимает каторжников, но даже издала закон, не допускающий на ее территорию людей, отбывших наказание в других провинциях. Еще в этом году управление провинции Виктория грозило одной пароходной компании прекратить выдачу ей субсидии, если та будет продолжать погрузку угля в портах западного побережья, где разрешается проживать ссыльным… Удивительно, что вы, англичанин, этого не знаете!

– Прежде всего я не англичанин, – ответил Гленарван.

– То, что рассказал нам мистер Паганель, совершенно верно, – заявил Падди О'Мур. – Не только провинция Виктория, но и вся Южная Австралия, Квинсленд и даже Тасмания – все они не допускают к себе бывших каторжников. С тех пор как я живу на этой ферме, я не слыхал ни об одном из них.

– Я тоже никогда ни одного не встречал, – заметил Айртон.

– Как видите, друзья мои, – продолжал Жак Паганель, – в этих краях очень мало дикарей, совсем нет ни диких зверей, ни каторжников, а ведь немного мест найдется в Европе, о которых можно было бы сказать то же самое… Итак, решено?

– Что скажете, Элен? – обратился к жене Гленарван.

– То, что готов сказать каждый из нас, дорогой Эдуард, – ответила она, поворачиваясь к остальным путешественникам: – В дорогу! В дорогу!

Глава VIII

Отъезд

У Гленарвана не было в обычае тратить много времени между принятием решения и его выполнением. Как только предложение Паганеля было одобрено, Гленарван тотчас распорядился как можно скорее готовиться к отъезду. День последнего был назначен на послезавтра, 22 декабря.

Чего можно было ожидать от этого перехода через Австралию? Раз был бесспорно установлен тот факт, что капитан Грант находится на этом материке, предпринимаемая экспедиция могла дать существенные результаты. Она увеличивала количество благоприятных шансов.

Правда, никто не обольщал себя надеждой найти капитана именно на тридцать седьмой параллели, которой было решено в точности придерживаться, но можно было ожидать, что обнаружатся какие-нибудь следы пребывания Гарри Гранта, и, во всяком случае, параллель эта вела прямо к месту кораблекрушения. А это было самым главным.

Если бы, кроме того, Айртон согласился присоединиться к путешественникам и, указывая им дорогу в лесах провинции Виктория, довел их до восточного побережья, это дало бы лишний шанс на успех. Гленарван понимал это и потому, стремясь заполучить себе полезного помощника в лице бывшего спутника Гарри Гранта, спросил хозяина дома, не будет ли тот недоволен, если он предложит Айртону сопровождать их. Падди О'Мур заявил, что ничего не будет иметь против этого, хотя и очень жалеет, что лишается такого превосходного работника.

– Что ж, Айртон, согласны ли вы принять участие в нашей экспедиции для розысков потерпевших крушение на «Британии»?

Айртон не сразу ответил на этот вопрос. Казалось даже, что несколько минут он колебался, но затем, подумав, сказал:

– Хорошо, сэр, я отправлюсь с вами, и если даже мне не удастся навести вас на следы пребывания капитана Гранта, то все же я доведу вас до того места, у которого разбилось его судно.

– Спасибо, Айртон, – промолвил Гленарван.

– Разрешите, сэр, задать вам один вопрос.

– Говорите, мой друг!

– Где встретитесь вы с «Дунканом»?

– Или в Мельбурне, в том случае, если нам не понадобится пересечь всю Австралию от одного побережья до другого, или на восточном побережье, если наши поиски доведены будут до него.

– Но тогда его капитан…

– Его капитан будет ждать моих распоряжений в порту Мельбурна.

– Хорошо, сэр, – сказал Айртон, – вы можете рассчитывать на меня.

– Буду рассчитывать, Айртон, – ответил Гленарван.

Пассажиры «Дункана» горячо поблагодарили боцмана. Дети капитана не знали, как выказать ему свою нежность. Все радовались решению Айртона, за исключением ирландца, терявшего в его лице умного и надежного помощника. Но Падди О'Мур понял, какое значение придавал Гленарван участию боцмана в экспедиции, и потому примирился с этой утратой. Гленарван поручил ирландцу снабдить экспедицию средствами передвижения для путешествия через Австралию. Заключив эту сделку и условившись с Айртоном, наши путешественники направились обратно на яхту.

Возвращались весело. Все изменилось, колебаниям не было места. Теперь отважной экспедиции не придется вести вслепую поиски вдоль тридцать седьмой параллели. Гарри Грант находится на этом материке, в этом уже нельзя было сомневаться, и сердца всех были переполнены радостью, как обычно бывает, когда вслед за сомнениями является уверенность. Через два месяца – при благоприятных обстоятельствах – «Дункан» высадит Гарри Гранта на берег Шотландии.

Когда Джон Манглс поддерживал предложение Паганеля совершить переход через Австралию в обществе пассажирок «Дункана», он, конечно, надеялся, что на этот раз и сам присоединится к экспедиции. Заведя на эту тему разговор с Гленарваном, он привел всевозможные доводы в пользу своего участия в экспедиции: говорил, как он предан миссис Элен и самому Гленарвану, говорил о своей полезности в деле организации каравана и о бесполезности его присутствия как капитана на «Дункане» во время ремонта яхты. Словом, Джон Манглс привел множество всяких соображений, за исключением одного, для него самого важного.

– Один только вопрос, Джон, – промолвил Гленарван, выслушав молодого капитана – вполне ли вы доверяете своему помощнику?

– Вполне, – ответил Джон Манглс. – Том Остин хороший моряк. Он доведет «Дункан» до Мельбурна, умело произведет ремонт, а затем приведет судно куда нужно, в назначенный день. Том – человек долга и дисциплины. Он никогда не решится отклониться от приказа или выполнить его с опозданием. Вы можете положиться на него совершенно так же, как и на меня, сэр.

– Решено, Джон: вы отправляетесь с нами, – сказал Гленарван, а затем, улыбаясь, добавил: – Ведь желательно ваше присутствие, когда мы разыщем отца Мэри Грант.

– О сэр! – пробормотал Джон Манглс.

Это все, что мог произнести молодой капитан. Побледнев, он сжал протянутую ему Гленарваном руку.

На следующий день Джон Манглс в сопровождении плотника и матросов, несших съестные припасы, снова отправился в усадьбу Падди О'Мура. Он должен был заняться совместно с ирландцем организацией транспорта для экспедиции.

Вся семья колониста ждала его, готовая начать работать по его указанию. Айртон тоже был здесь и не скупился на добрые советы, основанные на знании местных условий.

Падди с Айртоном сошлись на том, что женщинам следует ехать в повозке, запряженной быками, а мужчинам – верхом на лошадях. Ирландец взялся снабдить экспедицию как животными, так и повозкой. Повозка его оказалась длиной в двадцать футов, с брезентовым верхом. Четыре колеса ее были сделаны из сплошного дерева, без спиц, без ободов, без железных обручей – словом, это были просто деревянные диски. Передний ход телеги, отстоявший на большом расстоянии от заднего, был прикреплен к кузову довольно первобытным способом, так что сразу повернуть телегу было невозможно; к этому переднему ходу было приделано длиннейшее, в тридцать пять футов, дышло; в него впрягались три пары быков. Животные эти тянули повозку при помощи ярма и прикрепленного к нему железной чекой шейного кольца. Нужна была большая ловкость, чтобы управлять этой узкой, длинной и валкой колымагой и править быками с помощью одной только остроконечной палки. Но Айртона постиг это искусство на здешней ирландской ферме, и Падди ручался за его ловкость. Поэтому Айртону и были поручены обязанности возницы.

Колымага, лишенная каких-либо рессор, была, конечно, мало удобна. Но выбора не имелось, и приходилось мириться с этим средством передвижения. Джон Манглс, не будучи в силах изменить что-либо в топорном строении колымаги, постарался устроить ее поудобнее хотя бы внутри. Прежде всего он разделил ее дощатой перегородкой на два отделения. Заднее предназначалось для хранения съестных припасов, багажа и походной кухни мистера Олбинета, переднее же отделение должно было всецело поступить в распоряжение путешественниц. Плотник превратил его в уютную комнатку, с толстым ковром на полу, туалетным столиком и двумя диванчиками для Элен и Мэри Грант. Ночью для защиты от холода можно было опускать плотные кожаные занавеси. В крайнем случае и мужчины могли найти там приют во время ливней, но обычно они должны были ночевать в палатке. Джон Манглс умудрился собрать в этом маленьком помещении все вещи, необходимые для обеих женщин. Элен и Мэри Грант не пришлось слишком жалеть о комфортабельных каютах на «Дункане».

С мужчинами дело было проще. Приготовили семь лошадей: для Гленарвана, Паганеля, Роберта Гранта, Мак-Наббса, Джона Манглса и двух матросов – Вильсона и Мюльреди, сопровождавших своего хозяина и в этой новой экспедиции. Айртону предстояло занять полагающееся ему место на козлах колымаги, а мистер Олбинет, не прельщавшийся перспективой верховой езды, мог прекрасно устроиться в багажном отделении. Лошади и быки паслись на лугах фермы, и к моменту отъезда их легко можно было собрать.

Дав нужные указания плотнику, Джон Манглс отправился обратно на «Дункан» вместе с ирландским семейством, пожелавшим посетить Гленарвана. Айртон тоже присоединился к ним. Около четырех часов пополудни Джон и его спутники уже были на борту «Дункана».

Гостей приняли с распростертыми объятиями. Гленарван пригласил всех отобедать на яхте: он не захотел остаться в долгу у гостеприимных австралийцев. Те с удовольствием приняли его приглашение. Меблировка кают, обои, стенные ковры и вся надводная часть яхты, отделанная кленом и палисандровым деревом, – все это привело в восторг Падди О'Мура. Айртон же, наоборот, отнесся довольно равнодушно ко всей этой дорогостоящей роскоши.

Зато боцман «Британии» произвел тщательный осмотр яхты с точки зрения мореплавателя. Он спустился до самого дна трюма, побывал там, где помещается винт, и в машинном отделении, осведомился о силе машины, о количестве топлива, поглощаемого ею. Он обследовал угольные ямы, запасы продовольствия и пороха. Особый интерес вызвал запас оружия, а также пушка, поставленная на баке, и ее дальнобойность. Гленарван имел дело с опытным моряком. Он увидел это по тем специальным вопросам, которые задавал Айртон. Боцман закончил свой обход осмотром мачт и такелажа.

– Красивое у вас судно, сэр! – сказал он.

– Хорошее судно, это главное, – ответил Гленарван.

– А каков его тоннаж?

– Двести десять тонн.

– Кажется, я не очень ошибусь, если скажу, что «Дункан», идя полным ходом, легко делает пятнадцать узлов.

– Прибавьте еще два, – отозвался Джон Манглс, – и вы не ошибетесь.

– Семнадцать! – воскликнул боцман. – Так, значит, ни одно военное судно – я имею здесь в виду наилучшие – не в силах угнаться за ним?

– Ни одно! – заявил капитан. – «Дункан» – настоящая гоночная яхта, и он не даст обогнать себя.

– Даже под парусами?

– Даже под парусами.

– Ну, тогда вы, сэр, и вы, капитан, примите поздравления моряка, знающего цену хорошему судну.

– Рад слышать это, Айртон, – ответил Гленарван. – Оставайтесь на нашем судне, и если вы захотите, оно станет и вашим.

– Подумаю об этом, сэр, – просто ответил боцман.

Появившийся в эту минуту мистер Олбинет доложил, что обед подан. Гленарван со своими гостями направился в кают-компанию.

– Этот Айртон – умный малый, – заметил Паганель, обращаясь к майору.

– Слишком умный, – тихо отозвался Мак-Наббс.