Текст книги "Два года каникул (с иллюстрациями)"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава IX

Внутри пещеры.– Мебель и утварь.– «Бола» и лассо.– Часы.– Тетрадь с полустершимися записями.– Географическая карта.– Где же мы находимся? – Обратный путь.– Правый берег реки.– Трясина.– Сигналы Гордона.

Бриан, Донифан, Уилкокс и Сервис хранили молчание. Кто был человек, упавший здесь, чтобы умереть? Потерпевший крушение, к которому до последнего часа не пришла помощь? Попал ли он сюда молодым? Умер ли стариком? Как мог он просуществовать и сколько? Если его забросило сюда кораблекрушение, то спаслись ли его товарищи? Может быть, он оказался один после кончины остальных спутников? Вещи, найденные в пещере, были взяты с затонувшего корабля, или он сам смастерил их?

Ответов на подобные вопросы можно никогда не получить! И в их числе – самый важный! Если предположить, что человек оказался на материке, то почему он не отправился в какой-нибудь порт или поселение в глубине страны? Или переход был сопряжен с большими трудностями, с какими он не мог справиться? Было ли расстояние непреодолимо далеким?

Оставался факт, что этот страдалец, ослабев от возраста или болезни, упал здесь, не имея сил добраться до пещеры, и умер под деревом. И если у него не нашлось возможности отыскать спасение, не случится ли то же с юными пассажирами «Верткой»?

Так или иначе, надо было тщательно осмотреть пещеру. Кто знает, быть может, найдется документ, разъясняющий что-то об этом человеке, его происхождении, о сроке его пребывания здесь. Кроме того, надо убедиться, можно ли перезимовать в пещере.

– Вернемся! – предложил Бриан.

Все четверо вместе с Фэнном снова пролезли в отверстие, освещая себе путь еще одной смолистой веткой.

Первое, что они увидели на полке, подвешенной к стене справа, была связка грубых сальных свечей с фитилем из пакли. Сервис вставил одну из них в деревянный подсвечник, и они смогли продолжить поиск.

Прежде всего надо было хорошенько осмотреть само помещение, поскольку было ясно, что в пещере можно жить. Это было большое пустотное образование, возникшее, очевидно, в эпоху древних геологических процессов. В нем не оказалось ни малейшей сырости, хотя проветривалась пещера через единственное отверстие, выходившее к реке. Стены были сухими, как гранит, без малейших следов той инфильтрации [103]  [103]Инфильтрация – просачивание.


[Закрыть], которая создает из капель кристаллические сталактиты [104]  [104]Сталактиты – известковые сосульки, свешивающиеся с потолка пещеры; образуются от просачивания и испарения насыщенной известью воды; навстречу им с пола пещеры нарастают сталагмиты.


[Закрыть]в некоторых порфировых [105]  [105]Порфир – вулканическая горная порода с крупными кристаллами, вкрапленными в основную мелкокристаллическую массу.


[Закрыть]и базальтовых [106]  [106]Базальт – плотная вулканическая порода обычно черного цвета.


[Закрыть]гротах. Кроме того, пещера по своему расположению была защищена от ветров с моря. Правда, сюда еле проникал свет, но, пробив несколько отверстий в стене, можно будет освещать и проветривать помещение для нужд пятнадцати человек.

По своим размерам – двадцать футов в ширину и тридцать в длину – она, конечно, была маловата, чтобы служить одновременно спальней, столовой, кухней и кладовой. Но ведь и прожить-то здесь надо было всего пять-шесть месяцев. Конечно, если суждено окончательно обосноваться тут, придется устраиваться поудобнее, углубив пещеру, стены которой состояли из довольно мягкого известняка. Но до наступления лета остается довольствоваться тем, что есть.

Покончив с осмотром, Бриан принялся составлять перечень предметов, обнаруженных в пещере. Здесь мало что было. Видимо, несчастный добрался сюда, лишившись почти всего самого необходимого. Что мог он подобрать после крушения? Бесформенные обломки да куски обшивки, из которых сколотил убогое ложе, стол, скамью и табуретки – жалкую мебель своего убежища. Ему повезло гораздо меньше, чем пассажирам «Верткой», где сохранился весь груз яхты. Несколько инструментов, заступ, топор, два-три предмета кухонной утвари, маленький бочонок, очевидно, из-под спиртного, молоток, долото, пила – вот все, что нашли мальчики и что, видимо, было спасено на лодке, остатки которой лежали сейчас на берегу у запруды.

Этими соображениями Бриан поделился со своими товарищами. И то чувство ужаса, которое испытали они при виде скелета, подумав об уготованной им участи, сменилось успокоительной мыслью: ведь у них есть все, чего был лишен несчастный, и они немного приободрились.

Но кем же был этот человек? Кто он по рождению? Когда произошло кораблекрушение? После его смерти, видимо, протекли долгие годы; ясное подтверждение тому – состояние найденного под деревом скелета, а также проржавевшие кирка, кольцо на лодке и густой кустарник у входа в пещеру. Может быть, отыщутся и другие свидетельства, окончательно подтверждающие это предположение?

Итак, поиски продолжались. Нашли еще несколько вещей: второй нож с несколькими сломанными лезвиями, компас, котелок, железный костыль, сплесень – загнутое крючком шило, каким пользуются матросы. Но не было никаких морских инструментов – даже подзорной трубы, ни огнестрельного оружия, чтобы охотиться и защищаться от хищников и аборигенов.

Но поскольку надо было добывать пищу, бедолага, очевидно, ставил силки? Вскоре все прояснилось.

– Что это такое? – воскликнул Уилкокс.

– Шары какие-то,– ответил Сервис.

– Шары для игры? – удивленно переспросил Бриан.

Но тут же ему стало понятно, для какой цели служили два круглых камня, поднятых Уилкоксом. Это было охотничье приспособление латиноамериканских индейцев – так называемое «бола», состоящее из двух шаров на связке. При ловком броске шары обматываются вокруг ног животного, сковывая его движения, и оно становится легкой добычей. Несомненно, обитатель пещеры сам сделал «бола», а также и лассо – длинный кожаный аркан, который накидывается с более близкого расстояния.

Таков был перечень вещей, обнаруженных в пещере. Бриан и его товарищи оказались неизмеримо богаче погибшего. Правда, они были всего лишь детьми, а тот – взрослым мужчиной. Простым ли матросом или офицером, которому помогли бы его познания и умственное развитие? Это трудно было установить, если бы не находка, окончательно превратившая догадки в уверенность.

В изголовье кровати, под складками одеяла, откинутого Брианом, Уилкокс обнаружил часы, висевшие на вбитом в стену гвоздике. Часы были довольно тонкой работы, более дорогие, чем обычные матросские: с двойной серебряной крышкой и ключиком, висевшим на серебряной цепочке.

Бриан с некоторым трудом открыл крышку, так как петли покрылись белым налетом.

– Смотри, там какая-то надпись,– сказал Донифан.– Быть может, это укажет…

На внутренней стороне крышки им удалось разглядеть выгравированную надпись: «Дельпейх. Сен-Мало». Это было имя часового мастера и название города.

– Значит, он был французом, моим соотечественником! – с волнением вскричал Бриан.

Теперь сомнений не было: в пещере жил француз, и смерть положила конец его страданиям.

К этому свидетельству прибавилось вскоре еще одно. Донифан, подвинув кровать, нашел под ней тетрадку, пожелтевшие страницы которой были исписаны карандашом. К сожалению, почти ничего нельзя было разобрать, однако отдельные слова удалось прочесть, и в частности – имя и фамилию: Франсуа Бодуэн. Именно эти инициалы были вырезаны на коре дерева. А тетрадь служила дневником с того времени, когда ее владелец попал сюда. Среди обрывков фраз, которые еще не стерло время, Бриан смог прочесть еще одно слово: «Дюгэ-Труэн», видимо, название корабля, погибшего в этом отдаленном уголке Тихого океана. В начале дневника стояла дата, та же, что и на дереве, несомненно, дата кораблекрушения.

Значит, Франсуа Бодуэн попал в эти места пятьдесят три года тому назад! И за все время его пребывания здесь к нему ниоткуда не пришла помощь!

Но если сам Бодуэн не смог никуда уйти отсюда, значит, этому помешали непреодолимые препятствия?…

Впервые мальчики в полной мере дали себе отчет в серьезности своего положения. Как смогут они выполнить то, чего не смог совершить мужчина, моряк, привыкший к тяжким трудам и напряжению сил?

И наконец, последняя находка показала, что все попытки покинуть эту землю будут напрасными.

Перелистывая тетрадь, Донифан обнаружил меж страниц сложенный лист бумаги. То была географическая карта, начерченная особыми чернилами, видимо, из сажи, растворенной в воде.

– Карта! – воскликнул он.

– Вероятно, ее начертил сам Бодуэн,– предположил Бриан.

– Если он сумел такое сделать, значит, был не простым матросом, а офицером,– заметил Уилкокс.

– Неужели это…– воскликнул Донифан.

Да! Это была карта данной местности. С первого взгляда мальчики узнали Топкую бухту, рифовый барьер, берег, на который выбросило яхту, три островка в открытом море, скальную гряду, закруглявшуюся к реке, озеро, по западному берегу которого они накануне прошли, леса, покрывавшие центральную часть территории. А на противоположной стороне озера снова простирались леса, тянувшиеся до другого берега… и это был берег моря, омывавшего его по всей длине.

Так рушились надежды найти спасение на востоке. Значит, прав оказался Бриан, а не Донифан! Значит, мнимый континент окружен морем… Это – остров! Вот почему Франсуа Бодуэн не мог отсюда выбраться!

Общие очертания острова были изображены на карте достаточно точно. Конечно, расстояния определялись приблизительно, очевидно, по времени, затраченному на ходьбу, а не при помощи измерений. Но, судя по опыту, приобретенному Брианом и Донифаном во время похода от бухты к озеру, ошибки были невелики.

Карта рассказала о том, что Бодуэн исходил весь остров вдоль и поперек: были отмечены все главные географические приметы. Шалаш и запруда на лесном ручье, безусловно, были сделаны его руками.

Вот как выглядел остров на карте Франсуа Бодуэна.

Он был продолговатой формы и походил на огромную бабочку с распростертыми крыльями, суживаясь в центральной части между Топкой бухтой и другим морским заливом на востоке. На юге была третья бухта, более открытая. Посреди густых лесов находилось озеро длиной примерно в восемнадцать и шириной в пять миль – размеры довольно значительные; поэтому мальчики, стоя на западном берегу, не смогли различить его краев ни на севере, ни на юге, ни на востоке и приняли сначала за море. Из озера вытекало много небольших речек и, в частности, одна из них пробегала мимо пещеры, впадая в Топкую бухту близ лагеря.

Единственной более или менее значительной возвышенностью на острове была скальная гряда, шедшая наискось от северного мыса до правого берега этой реки. Северная часть острова была обозначена на карте как безлесная и песчаная, а на юге за рекой тянулось огромное болото, заканчивающееся остроконечным мысом. На северо-востоке и на юго-востоке шла длинная полоса дюн, придававшая побережью совершенно иной вид, нежели в Топкой бухте.

Согласно масштабу, указанному внизу карты, остров в самой протяженной своей части с севера на юг был длиною около ста пятидесяти миль и соответственно с запада на восток его максимальная ширина определялась в двадцать пять миль. Принимая во внимание неправильность формы, общая длина его составляла примерно сто пятьдесят миль.

Что касается местоположения острова – входит ли он в один из полинезийских архипелагов или одиноко затерян в Тихом океане,– на этот счет серьезных предположений высказать было нельзя.

Таким образом, пассажиры «Верткой» нуждались не во временном, а в постоянном пристанище! Пещера представляла собой прекрасное укрытие, и необходимо было переправить сюда все имущество, пока первые зимние бури не разрушили яхту.

Теперь следовало без промедления вернуться в лагерь. Гордон, должно быть, очень волновался: ведь прошло уже три дня, как они покинули яхту, и он мог опасаться, что с ними случилось недоброе.

Решили уходить немедленно. Взбираться на скалу не было смысла, поскольку карта указывала самый близкий путь – берегом реки, которая текла на запад. Расстояние до бухты было не более семи миль, и они рассчитывали преодолеть его за несколько часов.

Но прежде чем уйти, мальчики захотели отдать последний долг французскому моряку. Они вырыли заступом могилу у подножия того дерева, на котором Бодуэн вырезал свои инициалы, и поставили деревянный крест. Потом вернулись к пещере, закрыли вход кустарником, чтобы туда не проникли звери, доели остатки провизии и отправились по течению реки, держась подножия скал.

Через час они дошли до того места, где скальная гряда уходила к северо-западу. Пока они держались реки, идти было легко, хотя берег порос деревьями, кустами и густой травой. По дороге Бриан внимательно присматривался к этой реке, соединяющей озеро с Топкой бухтой. Ему казалось, что, по крайней мере, в ее верхнем течении прошел бы плот; его можно тянуть бечевой или проталкивать баграми, используя к тому же силу прилива, когда тот гонит воду вспять до самого озера.

Но важно, чтобы на реке не оказалось порогов и она была бы достаточно широка и глубока. Однако никаких препятствий не попадалось, она, по-видимому, была вполне судоходной.

Около четырех часов пополудни от реки пришлось удалиться, берег покрывала обширная вязкая трясина, ступать по которой было опасно. Благоразумнее пробираться лесом.

Бриан с компасом в руках направился к северо-западу. Получилась изрядная задержка: трудно идти в густой и высокой траве. Вдобавок под пышной кроной берез, буков и сосен стало темнеть сразу же после захода солнца. Так, порядком притомившись, они прошли две мили и обогнули трясину, которая увела их к северу. Теперь, конечно, удобнее всего было бы вернуться к реке, но такой крюк казался слишком длинным. Бриан с Донифаном не захотели тратить на это времени и продолжали идти через лес до тех пор, пока к семи часам вечера не поняли, что заблудились.

Неужели придется провести ночь под деревьями? Это еще полбеды, но кончилась вся провизия, а они уже порядком проголодались.

– Пошли дальше,– сказал Бриан.– Двигаясь на запад, мы так или иначе выйдем к лагерю.

– Если только карта правильная,– усомнился Донифан,– и если эта река действительно впадает в бухту.

– А почему карта может быть неправильной?

– А почему бы и нет, Бриан?

Видно, Донифан все еще не мог переварить свой проигрыш, и упрямо не желал доверять французскому моряку, в чем он, конечно, был неправ, так как знакомую им часть острова Бодуэн изобразил на карте совершенно точно.

Бриан счел бесполезным продолжать спор и решительно двинулся вперед.

В восемь часов стало так темно, что ничего нельзя было различить вокруг. А заросшему лесу, казалось, конца не будет!

И вдруг сквозь завесу деревьев блеснул яркий свет.

– Что это? – воскликнул Сервис.

– Наверное, падучая звезда,– предположил Уилкокс.

– Нет, это ракета,– вскричал Бриан.– Ракета с яхты!

– Это сигнал Гордона,– воскликнул Донифан и в ответ выстрелил из ружья.

Тогда тьму осветила вторая ракета, и, идя на этот ориентир, мальчики через сорок пять минут добрались до места.

Действительно, Гордон, боясь, как бы они не заблудились, решил пустить несколько ракет, чтобы указать местонахождение лагеря.

Прекрасная мысль, благодаря которой Бриан и его товарищи смогли в эту ночь спокойно отдохнуть на своих койках на яхте!

Глава X

Рассказ об экспедиции.– Решение перенести лагерь.– Разгрузка и разборка яхты.– Буря завершает дело.– Лагерь в палатке.– Строительство плота.– Час отплытия.– Две ночи на реке.– Прибытие во Френч-ден.

Легко представить себе, какой восторженный прием встретил Бриана и его сотоварищей. Гордон, Кросс, Бакстер, Гарнетт и Уэбб обнимали их, младшие повисли на шее. Радостные крики, крепкие рукопожатия. Фэнн присоединил свой веселый лай к возгласам друзей.

Каким долгим показалось на яхте отсутствие четверки!

«Не заблудились ли они? Может, попали в плен к туземцам? А если на них напали каннибалы?!» – вот о чем тревожились оставшиеся мальчики.

Но теперь Бриан, Донифан, Уилкокс и Сервис вернулись, и предстояло узнать об их приключениях в походе. Однако те слишком устали за последний длинный переход и отложили рассказ до следующего утра.

– Мы на острове!

Вот все, что сказал Бриан в тот вечер. Этого было достаточно, чтобы представить себе множество опасностей. И все же Гордон принял известие без особого отчаяния.

«Я так и ожидал,– казалось, говорил его вид. – И это меня не слишком тревожит!»

Ранним утром пятого апреля старшие – Гордон, Донифан, Бриан, Бакстер, Кросс, Уилкокс, Уэбб, Гарнетт и Сервис вместе с Моко, который всегда был хорошим советчиком, собрались на носу «Верткой», пока младшие еще спали. Бриан и Донифан стали поочередно рассказывать друзьям обо всем, что с ними произошло. Как, найдя каменную запруду на лесном ручье и остатки шалаша в зарослях, они поняли, что здесь кто-то жил; как они сначала приняли озерную гладь за море; как добрались до пещеры и нашли скелет Франсуа Бодуэна и, наконец, как обнаружили составленную им карту, которая показала, что они находятся на острове. Рассказывали Бриан и Донифан подробно, не упуская ни малейшей детали. И теперь все смотрели на карту, понимая, что спасение может прийти к ним только извне!

Будущее предстало в самом мрачном свете, и потерпевшим крушение оставалось уповать на Бога. Однако менее всех это пугало Гордона. У юного американца не было семьи, ожидавшей его в Новой Зеландии. И задача основать тут маленькую колонию ничуть не страшила подростка с практическим складом ума и организаторскими способностями. Ему представлялась возможность приложить к делу свои природные склонности, и он пытался всячески ободрить своих товарищей, обещая им сносное житье, если они будут ему помогать.

Поскольку остров выглядел довольно большим, то он, по-видимому, должен был фигурировать на картах Тихого океана где-то по соседству с Латиноамериканским континентом. Однако в атласе Гордона не обозначено никаких отдельно расположенных островов вне архипелагов Огненной Земли или Магелланова пролива, как, например, Десоласьон, Королевы Аделаиды, Кларенс и других. Ведь если бы данный остров входил в эти архипелаги, отделенные от континента лишь узкими проливами, то Франсуа Бодуэн обязательно отметил бы их на своей карте. А он этого не сделал! Значит, остров был уединенный, расположенный либо южнее, либо севернее тех мест. Но без необходимых астрономических инструментов определить его местоположение в Тихом океане было невозможно.

Оставалось лишь устраиваться на постоянное жительство, пока зимняя непогода не воспрепятствует переселению.

– Лучше всего, конечно, обосноваться в той пещере у озера,– сказал Бриан.– Это надежное убежище.

– А разве мы все там поместимся? – спросил Бакстер.

– Она не такая уж большая,– ответил Донифан,– но, я думаю, ее можно расширить, продолбив скалу вглубь. Ведь у нас есть инструменты.

– Сначала устроимся в ней, какая она есть,– возразил Гордон.– Пусть даже будет тесно.

– А главное,– добавил Бриан,– постараемся перебраться как можно скорее.

И в самом деле, надо было спешить. С каждым днем яхта все больше разрушалась. После ливней, за которыми наступила жара, палуба и борта сильно растрескались и, несмотря на разостланные рваные паруса, в каюты проникала вода и задувал сквозняк. Кроме того, «Верткую» подмывало снизу, песок намокал и становился зыбким, отчего судно все больше кренилось и одновременно оседало. При первой же буре, обычной для этих широт в период равноденствия, яхта будет разбита в течение нескольких часов. Поэтому надо было немедленно покинуть ее, разгрузить и разобрать корпус, сохранив брусья, доски, металл, такелаж,– все, что может пригодиться, чтобы оборудовать Френч-ден – Французову пещеру, как решено было назвать это убежище в память погибшего моряка.

– А где мы сейчас будем жить? – спросил Донифан.

– В палатке,– ответил Гордон.– Мы поставим ее под деревьями на берегу реки.

– Самое лучшее дело, – поддержал его Бриан.– Не будем терять ни часа!

Действительно: разборка яхты, выгрузка продовольствия, постройка плота, который выдержал бы весь груз,– на все это потребуется, по крайней мере, месяц напряженного труда. Таким образом, уйти из Топкой бухты удастся не раньше начала мая, что соответствует первым числам ноября в Северном полушарии, то есть в начале зимы.

Гордон совершенно правильно выбрал местом для нового лагеря берег реки. Ведь переезд будет происходить по воде – самым удобным путем. Тащить все, что останется от «Верткой», через лес или по берегу было почти невозможно. А пользуясь силой приливов, которые достигают почти самого озера, плот можно доставить без особого труда. Бриан уже удостоверился, что в верхнем течении реки нет ни стремнин, ни порогов. Теперь он вместе с Моко исследовал нижнее течение, пройдя на ялике от устья до трясины, и они убедились, что и этот отрезок судоходен. Таким образом, между Френч-деном и бухтой существовал беспрепятственный путь сообщения.

В последующие дни мальчики раскинули лагерь. Сплетенные между собой нижние ветви трех буков, поддерживаемые длинными шестами, образовали шатер; на него накинули большой запасной парус, свисавшие края которого надежно закрепили на земле. В эту палатку перенесли постели, самую необходимую утварь, оружие и боеприпасы, тюки с продовольствием. Теперь, чтобы построить плот, надо было разгружать и разбирать яхту.

На погоду жаловаться не приходилось: было сухо, а ветер если и поднимался, то дул от земли, и работать было нетрудно. К пятнадцатому апреля на борту яхты не осталось ничего, кроме очень тяжелых предметов, которые можно будет вытащить только после того, как судно разобьется, свинцовые чушки балласта [107]  [107]Балласт – здесь: груз, специально принимаемый на судно для улучшения его мореходных качеств.


[Закрыть], металлические емкости для воды в трюме, брашпиль, плита из камбуза. Весь такелаж: фок-мачта, снасти, реи, ванты, швартовы [108]  [108]Швартов – причальный канат.


[Закрыть], тросы и канаты – все это понемногу перенесли к палатке.

Наряду с напряженной работой надо было заботиться и о пропитании. Донифан, Уилкокс и Уэбб по нескольку часов проводили на охоте, принося голубей и болотных птиц. Младшие собирали моллюсков, как только отлив обнажал рифы. Весело было смотреть на Доля, Айверсона, Дженкинса и Костара, которые как цыплята прыгали по лужам. Порой они порядком промачивали ноги, за что суровый Гордон бранил их, Бриан же спускал эти детские шалости. Жак тоже работал со своими маленькими товарищами, но не присоединялся к их веселому смеху.

Работа шла успешно и в строгой последовательности, в чем сказывалось руководство методичного Гордона. Донифан признавал его авторитет и дозволял ему то, чего никогда бы не стерпел от Бриана или всякого другого. В результате в этом маленьком мирке царило согласие.

Но надо было постоянно спешить. Во второй половине апреля погода испортилась, стало значительно холоднее, и температура по утрам подчас падала до нуля. Приближалась зима, а вместе с ней – ее спутники: град, снег, шквалы, столь опасные в этих широтах Тихого океана. Пришлось заглянуть в записную книжку Гордона, чтобы найти теплую одежду, разложенную по размерам. И старшим и младшим надо было одеться поплотнее, натянуть вязаные фуфайки, брюки из толстого сукна, шерстяные куртки. Бриан особенно заботился о малышах, следил, чтобы у них не мерзли ноги, и не позволял выходить на воздух разгоряченными. При малейшем насморке он не выпускал их из палатки и даже заставлял сидеть у жаровни, в которой день и ночь поддерживался огонь. Долю и Костару пришлось отсиживаться в палатке несколько раз, и Моко поил их отваром из сухих трав, оказавшихся в судовой аптечке.

После того как с яхты вынесли весь груз и снаряжение, мальчики взялись за корпус, который трещал по всем швам. Они сначала аккуратно сняли медную обшивку. Потом пошли в ход клещи, кусачки, молотки, чтобы оторвать деревянную обшивку, крепившуюся к корпусу гвоздями и дубовыми колками. Это была утомительная работа для неопытных и неокрепших рук, отчего дело шло медленно, но двадцать пятого апреля на помощь труженикам пришла буря.

Ночью, хотя уже настали холода, началась сильнейшая гроза, которую заранее предвещало падение барометра. Море разбушевалось; вспышки молний и раскаты грома, не прекращавшиеся с полуночи до самого утра, сильно перепугали малышей. К счастью, дождя не было, но пришлось два-три раза укреплять палатку от ураганных порывов ветра. Она устояла, так как была надежно «пришвартована» к деревьям.

Иной оказалась судьба «Верткой», находившейся на открытом месте, где ее яростно били огромные пенящиеся валы.

Разрушение было полным. Оторванная обшивка, разбитые на куски корпус и киль превратились в бесформенные обломки. Но сокрушаться особенно не пришлось, так как большинство останков яхты, унесенных волнами, застряли на рифах. А металлические части зарылись в прибрежный песок, где их нетрудно было отыскать.

В последующие дни мальчики постепенно перетащили к реке разбросанные по берегу брусья, доски, трюмный балласт. И этот тяжкий труд в конце концов завершился. Уморительное было зрелище, когда они всей гурьбой волокли какой-нибудь увесистый обломок, задыхаясь и подбодряя себя криками! Иной раз они пользовались шестами как рычагами или подсовывали круглые деревяшки как катки, передвигая особо тяжелые предметы. Самое трудное было – перенести брашпиль, кухонную плиту и емкости для воды из листового железа, имевшие довольно большой вес. Как не хватало детям взрослого опытного человека! Будь здесь отцы Бриана и Гарнетта, инженер и капитан помогли бы избежать многих ошибок – и теперь и в будущем. Однако Бакстер, очень способный к механике, выказал достаточно умения и сообразительности. Вместе с Моко он устроил тали [109]  [109]Тали – грузоподъемный механизм, состоящий из двух блоков, соединенных тросом.


[Закрыть], закрепив их за колья, вбитые в песок, чем значительно облегчил работу.

К вечеру двадцать восьмого апреля все, что оставалось от яхты, лежало на месте погрузки на берегу реки. Самое трудное было позади, а теперь предстояло перевезти груз во Френч-ден.

– С завтрашнего дня начнем строить плот,– решил Гордон.

– Я предлагаю,– добавил Бриан,– сколотить его прямо на реке.

– Это будет не очень-то удобно,– заметил Донифан.

– Ничего, попробуем,– ответил Гордон.– Труднее будет строить, но зато не придется потом стаскивать его в воду.

На том и порешили. На следующий день подобрали все материалы для плота довольно больших размеров, чтобы он выдержал тяжелый и громоздкий груз.

Брусья, сломанный пополам киль, фок-мачту, обломок грот-мачты, бимс [110]  [110]Бимсы – металлические или деревянные поперечные балки на судне, являющиеся поперечной связью его бортов и служащие основанием для палубы.


[Закрыть], бушприт, фок-рею, гик [111]  [111]Гик – круглый брус для растягивания нижней кромки паруса.


[Закрыть], гафель [112]  [112]Гафель – то же, что и гик,– для верхней кромки.


[Закрыть]бизани [113]  [113]Бизань – самая задняя мачта; также нижний косой парус на ней.


[Закрыть]– все это снесли к тому месту на берегу, которое заливалось водой во время прилива. Подождали прибытия воды, которая подняла эти деревянные части, надежно скрепили длинные бревна более короткими поперечинами и столкнули все сооружение в русло реки, крепко примотав к деревьям, чтобы его не унесло в море.

Получился прочный помост примерно тридцати футов длиной и пятнадцати шириной. Мальчики работали не покладая рук весь день и, еле живые от усталости, окончательно соорудили плот только с наступлением темноты.

На следующий день, тридцатого апреля, уже с рассветом они вновь принялись за дело. Теперь надо было сделать настил, для чего послужили доски палубы и обшивка корпуса яхты. Весь ковчег [114]  [114]Ковчег – в Библии судно, на котором люди и животные спаслись от всемирного потопа; здесь – в переносном смысле: самодельный спасательный корабль.


[Закрыть]надежно скрепили гвоздями и канатами.

На эту работу ушло еще три дня, несмотря на то, что ребята очень торопились, ибо нельзя было терять ни часа. На лужах между рифами и у берега реки уже появлялись льдинки. Хотя жаровня не угасала круглые сутки, палатка уже плохо защищала от низкой температуры. Гордон и его товарищи, кутаясь в одеяла и прижимаясь друг к другу, с трудом переносили ночные холода. Нужно было как можно скорее совершить переход и устроиться во Френч-дене, где, как они надеялись, можно будет надежно укрыться от зимних морозов, довольно лютых в этих широтах.

– Мы должны во что бы то ни стало отплыть не позднее шестого мая,– сказал Бриан.

– А почему именно? – спросил Гордон.

– Потому, что послезавтра наступает новолуние,– пояснил Бриан,– и в течение нескольких дней прилив будет максимальным. А чем выше прилив, тем быстрее мы пойдем вверх по реке. Понимаешь? Если же придется тянуть плот бечевой или отталкиваться баграми, то нам никогда не одолеть встречного течения!

– Ты прав,– согласился Гордон.– Значит, отправляемся самое позднее через три дня!

Все поняли, что придется работать без передышки. С третьего мая начали погрузку: размещать тяжести следовало расчетливо, чтобы плот не потерял равновесия. В переноске груза участвовали посильно все без исключения. Четверо младших таскали мелкие вещи, утварь, инструменты. На долю старших выпала труднейшая задача переправить на плот самые тяжеловесные предметы: плиту, емкости для воды, брашпиль, балласт, металлическую обшивку, остатки разбитого корпуса и палубы «Верткой», крышки люков, а также запасы продовольствия, бочонки с напитками и несколько мешков соли, собранной на прибрежных скалах. Расстановкой на плоту занимались Бриан и Бакстер под руководством Гордона. Чтобы облегчить погрузку, Бакстер соорудил своеобразный подъемный кран: установив пару шестов, скрепленных снастями такелажа, он соединил их талями с небольшим воротом. Так легче было поднимать тяжести с земли и размещать их на плоту без толчков.

Все работали усердно и осмотрительно: к вечеру пятого мая каждый предмет оказался на должном месте. Оставалось лишь отшвартоваться от берега. Отплытие решили отложить до утра следующего дня, когда прилив погонит воду в устье реки.

Вероятно, мальчики надеялись, закончив работу, отдохнуть в этот вечер. Но не тут-то было! По предложению Гордона пришлось вновь взяться за дело.

– Друзья мои,– сказал он,– мы покидаем побережье и, значит, не увидим больше моря. Если здесь покажется корабль, мы не сможем подать ему сигнала. Поэтому необходимо поставить на скале мачту и поднять на ней один из наших флагов. Это привлечет внимание любого проходящего судна.

У мальчиков оставалась неиспользованной бизань-мачта яхты. Ее подтащили к скалам в том месте, где склон был более отлогим. Однако взобраться на эту крутизну оказалось нелегко. Наконец они поднялись на кряж и прочно водрузили там мачту. Бакстер при помощи фала поднял английский флаг, а Донифан отсалютовал ему выстрелом.

– Эге,– заметил Гордон Бриану.– Вот Донифан и завладел островом от имени Англии.

– Не удивлюсь, если он ей уже принадлежит,– ответил тот.

Гордон невольно поджал губы. В последнее время он частенько говорил о «своем острове» таким тоном, словно уже считал его американским.

На следующий день на рассвете мальчики были уже на ногах. Поспешно разобрали палатку, унесли на плот постели и покрыли их парусом. Казалось, плохой погоды не следовало опасаться, но если ветер изменит направление, то может принести дождевые облака с моря.

К семи часам утра закончились последние приготовления. Устроились таким образом, чтобы можно было пробыть на плоту два-три дня, если потребуется. Моко припас на этот случай провизию, которую не надо было приготовлять на огне.

В половине девятого все заняли свои места. Старшие стояли у бортов с шестами и баграми: это были единственные средства для управления плотом.