Текст книги "Братья Кип"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Но пока еще держался слабый ветерок. Верхние паруса судна надувались, и «Джеймс Кук», скользя по поверхности, оставлял за собой слабый след.

Поутру, когда Хаукинс, Нат Джибсон и капитан говорили о том, о чем обычно говорят во время плавания – о погоде, мистер Джибсон сказал:

– Не думаю, что этот штиль надолго.

– А почему? – спросил судовладелец.

– Взгляните на горизонт. Видите облака? Они скоро принесут ветер, или я сильно ошибаюсь.

Но они не поднимаются, эти облака, – заметил судовладелец, – или поднимаются чуть-чуть и быстро рассеиваются…

– Вот увидите, друг мой, они вырастут, а облака – это ветер…

– Который нам очень нужен, – подхватил Нат Джибсон.

– О, – продолжал капитан, – нам не нужен ветер на три рифа! Нам бы только наполнить лиселя и надуть малые паруса…

– А что показывает барометр? – спросил Хаукинс.

– Он понемногу опускается, – ответил Нат Джибсон, посмотрев на прибор в рубке.

– Пусть себе опускается, – сказал капитан, только медленно, а не прыгает, как обезьяна по кокосовой пальме то вверх, то вниз!.. И если штиль неприятен, то порывистый ветер опасен, и я думаю, что предпочтительнее…

– Я скажу тебе, что предпочтительней, Джибсон, – заявил Хаукинс, хорошо бы иметь на борту небольшую вспомогательную машину на пятнадцать – двадцать лошадиных сил… Это помогло бы двигаться вперед при абсолютном штиле и, кроме того, входить в порт и выходить из него…

– Да ведь обходились же без нее до сих пор и теперь обойдемся, – ответил капитан.

– Ты остался, друг мой, моряком старой закалки.

– Правда, Хаукинс, не люблю я эти смешанные корабли! Если они хороши как пароходы, то плохи как парусники, и наоборот…

– Во всяком случае, отец, – сказал Нат Джибсон, – вон там вдали дымок, который нам неплохо бы иметь на борту.

Молодой человек показывал на длинный дымовой след, стелившийся над горизонтом на северо-западе. Его нельзя было спутать с облаком, дым парохода, который быстро приближался. Раньше, чем через час оба судна должны были оказаться на траверзе друг друга.

Встреча с неизвестным кораблем в море – событие всегда очень интересное. Сначала моряки стараются определить его принадлежность по форме корпуса, положению мачт и другим приметам, пока судно не выбрасывает свой флаг в знак приветствия.

Гарри Джибсон смотрел в подзорную трубу и минут через двадцать после появления парохода возвестил, что встретившийся им корабль принадлежит Франции. Он не ошибся, и когда судно оказалось в двух милях от «Джеймса Кука», трехцветное знамя взвилось на гафеле бригантины. Бриг тут же ответил, подняв флаг Соединенного Королевства.

Французский пароход, водоизмещением от восьмисот до девятисот тонн,[61]61
  Водоизмещение судна – объемная характеристика морского судна, численно равная объему вытесняемой этим судном воды при полной загрузке его.


[Закрыть] возможно, предназначался для перевозки угля и мог направляться в один из портов Новой Голландии.[62]62
  Новая Голландия – старое название Австралии, употреблявшееся до середины XIX века.


[Закрыть] К половине двенадцатого он находился уже в нескольких кабельтовых от брига и продолжал сближение, как будто хотел «рассмотреть» его. Впрочем, море было очень спокойным, что делало этот маневр совершенно безопасным. На борту парохода, как видно, не собирались спускать на воду шлюпку, поэтому переговаривались, как обычно, в рупор.

– Название корабля?

– «Джеймс Кук» из Хобарта.

– Капитан?

– Капитан Джибсон.

– Принято.

– А вы?

– «Ассомпсьон» из Нанта, капитан Фуко.

– Куда идете?

– В Сидней, Австралия.

– Принято.

– А вы?

– В Порт-Праслин, Новая Ирландия.

– Идете из Окленда?

– Нет, из Веллингтона.

– Принято.

– А вы?

– Из Амбоины, что на Молуккских островах.[63]63
  Амбоина (совр. Амбон) – порт на одноименном островке в море Банда.


[Закрыть] Есть сообщение. В Амбоине обеспокоены исчезновением шхуны «Вильгельмина» из Роттердама, которая уже месяц назад должна была прийти туда из Окленда. Нет ли у вас сведений о ней?

– Никаких.

– Я шел с запада через Коралловое море, – заявил капитан Фуко, – и не встретил их. Вы рассчитываете пройти с востока к Новой Ирландии?

– Так точно.

– Если вам станет что-нибудь известно о «Вильгельмине», дайте знать!

– Добро, капитан! Приняли к сведению!

– Тогда счастливый путь, капитан Джибсон!

Час спустя «Джеймс Кук», потеряв пароход из виду, взял курс норд-норд-ост, направляясь к острову Норфолк.

Глава VI
В прямой видимости острова Норфолк

Периметр острова Норфолк всего шесть лье,[64]64
  Лье – старинная французская мера длины; на суше была равна 4,44 км; существовало также километрическое лье, приравненное к 4 км.


[Закрыть] и, как и все острова этого огромного океана, он окружен кольцом коралловых рифов, которые защищают его, как крепостная стена. Волны никогда не смогут разрушить желтоватые меловые породы острова, потому что они разбиваются о коралловые рифы. Из-за узких и опасных проходов, в которых вода бурлит, как в кипящем котле, кораблям очень трудно пристать здесь к берегу. По существу, в Норфолке нет настоящего порта. Не случайно на юге, в бухте Сиднея, были устроены места заключения. Сама природа, казалось, предназначила этот остров для тюрьмы благодаря его удаленности, труднодоступности и невозможности побега. Следует заметить, что на юге, в направлении островков Непкан и Филлип, которые входят в группу Норфолк, коралловые рифы тянутся вдоль побережья на шесть-семь лье.

Однако, несмотря на скромные размеры, Норфолк – богатый кусочек колониальных английских владений. Когда в 1774 году Кук открыл их, он был потрясен изумительной растительностью и мягким тропическим климатом. Здесь растет высокосортный лен «формиум тенакс» и прекрасные, высокие араукарии.[65]65
  Араукария – род хвойных деревьев, широко распространенных в Океании.


[Закрыть] Насколько хватает глаз, расстилается ковер из дикого щавеля и укропа. Уже в начале века британское правительство поселило на острове депортированных лиц.[66]66
  Депортированные лица – изгнанные, высланные из какой-либо страны люди (депортация является одной из мер наказания).


[Закрыть] Благодаря труду этих несчастных была распахана целина и урожаи кукурузы стали столь высоки, что исчислялись тысячами буасо.[67]67
  Буасо – старинная французская мера зерна и сыпучих тел; составляла около 13 л, но в конце ХIХ века обычно приравнивалась либо к 10, либо к 20 л.


[Закрыть] Но, увы, использовать эти обильные закрома, расположенные между Австралией и Новой Зеландией, мешают рифы и бурное море.

В конце концов даже колония заключенных из-за труднодоступности острова была вскоре заброшена. Правда, некоторое время спустя ее восстановили, ведь она позволяла держать здесь в железной узде самых страшных преступников Тасмании и Нового Южного Уэльса. Колония насчитывала пятьсот заключенных под охраной ста двадцати четырех солдат и ста пятидесяти человек администрации. Здесь основали ферму, которая обеспечивала все население колонии кукурузой.

Когда великий мореплаватель открыл Норфолк, остров был необитаем. Ни один маори или меланезиец не поселился там, несмотря на богатство земли, так что здесь никогда не жил никто, кроме заключенных, ввезенных сюда британским правительством.

Пустынным был этот остров, когда его впервые увидели европейцы, пустынным он и остался. В 1842 году вторично, и на сей раз окончательно, Англия закрыла здесь тюрьму и перенесла ее в Порт-Артур, на южном побережье Тасмании.

Через четыре дня после того, как «Джеймс Кук» потерял из виду Новую Зеландию, перед ним открылся остров Норфолк. При среднем ветре бриг прошел восемьдесят миль второго ноября, сто двадцать миль третьего и столько же – четвертого и, так как ветер стих, лишь семьдесят миль – пятого ноября. Так он преодолел расстояние около четырехсот миль, разделяющих два острова.

После полудня сигнальщик объявил, что на северо-востоке показалась вершина. Это был Пит-Маунт, и к пяти часам вечера судно было на траверзе северо-восточной точки острова Норфолк.

Во время плавания мистер Джибсон внимательно наблюдал за поверхностью океана, но не заметил никаких обломков на пути пропавшего корабля. Тайна исчезновения голландского корабля «Вильгельмина» оставалась нераскрытой.

Солнце садилось за горами острова, ветер стихал, море становилось как парное молоко, и ни одной морщинки не пробегало по спокойной глади вод. «Джеймс Кук» находился всего в двух милях от берега, но из осторожности не приближался к нему, ибо коралловые банки[68]68
  Банка – морское мелководье; коралловая банка – отмель над коралловым рифом.


[Закрыть] простирались далеко в море. Корабль был почти так же неподвижен, как если бы он стоял на якоре. Течение здесь почти не ощущалось, паруса складками повисли на мачтах. Капитан Джибсон и его спутники могли лишь наслаждаться чудным вечером без единого облачка. После обеда мистер Хаукинс, капитан и Нат Джибсон устроились на корме.

– Вот мы и попали в мертвый штиль, – сказал старший Джибсон, – и я, увы, не вижу ни единого признака перемены погоды.

– Мне думается, это ненадолго, – заметил мистер Хаукинс.

– А почему? – спросил капитан.

– Потому что сейчас не самый разгар лета, да и Тихий океан вовсе не оправдывает своего названия, которое столь легкомысленно было ему дано…

– Согласен, друг мой. Однако же в это время года корабли остаются иногда без движения несколько дней, и я ничуть не удивлюсь, если это произойдет с «Джеймсом Куком».

– К счастью, ответил судовладелец, – времена, когда остров Норфолк населяли преступники, прошли… Иначе соседство с ним было бы весьма нежелательно.

– Да уж, тогда бы пришлось смотреть в оба.

– В детстве мне рассказывали об этих заключенных, которых не в состоянии были удержать ни дисциплина исправительных учреждений, ни наказания, и тогда правительство решило перевести всю колонию на Норфолк…

– Их, наверное, здорово охраняли, – сказал Нат Джибсон, – хотя, с другой стороны, как убежать с острова, к которому не могут пристать корабли?

– Хорошо охраняли… да, безусловно, дитя мое, – ответил Хаукинс. – Бегство затруднительно, да, безусловно! Но для преступников, которые ни перед чем не отступят, когда речь идет об обретении свободы, возможно все, даже невозможное.

– И что же, побеги были частыми?

– Да, Нат, и совершенно фантастичными! Арестантам, к примеру, удавалось завладеть государственным кораблем, а бывало, они строили его из коры и без колебаний направлялись на таком судне в открытое море.

– Имея девяносто шансов из ста погибнуть, – вставил Джибсон.

– Конечно, – ответил Хаукинс. – А уж если они встречали судно вроде нашего, они немедленно брали его на абордаж, избавлялись от экипажа… потом отправлялись пиратствовать к полинезийским архипелагам, где найти их следы было нелегко…

– Теперь наконец этого опасаться не приходится, – сказал Джибсон.

Заметим, что все то, что сказал Хаукинс и что было правдой, полностью совпадало с планами Флига Балта и Вэна Мода. И хоть они не были узниками Норфолка, но отличались криминальными инстинктами преступников; они стремились к тому, чтобы совершить то, что сделали бы на их месте преступники. Они хотели превратить корабль, принадлежащий честной кампании Хаукинса в Хобарте, в пиратское судно, а затем заниматься грабежами в тех местах Тихого океана, где их трудно захватить.

Итак, если «Джеймсу Куку» можно было не опасаться близости острова Норфолк, так как колония была перенесена в Порт-Артур, то присутствие новобранцев из Данедина, решивших осуществить планы Вэна Мода и боцмана, увы, грозило кораблю.

– Ладно, сказал Нат Джибсон, – опасности никакой, отец, не разрешишь ли ты мне взять лодку?

– Зачем тебе?

– Хочу поудить рыбу у скал… Еще осталось часа два светлого времени, а я не буду терять из виду бриг.

Мистер Джибсон не сомневался в том, что его корабль простоит здесь долго, и отпустил сына с двумя матросами поудить рыбу вблизи отмелей. И так как течение имело юго-восточное направление, он бросил якорь с тридцатипятиметровой цепью в песок.

Когда лодку спустили на воду, в нее вместе с Натом Джибсоном сели Хоббс и Виклей – матросы, которым капитан полностью доверял.

– Поезжай, сынок, но не задерживайся до ночи…

– Обещаю, отец.

– И принеси рыбы на завтрак, – добавил Хаукинс, – да немного ветра, если он еще сохранился на берегу.

Шлюпка отчалила и благодаря хорошим гребцам быстро прошла те две мили, что отделяли ее от коралловых рифов. Там все трое забросили удочки. Ни ветерка, ни течения. Не понадобилось даже бросать якорь как только убрали весла, лодка встала неподвижно.

Банки тянулись на полмили от острова, в направлении островка Филлип. Солнце уже скрылось за вершиной Пит-Маунта и слабо освещало берег, но взгляд мог еще различить узкие полоски песка среди меловых желтоватых скал, закрытые бухточки, скалистые горы, множество ручейков, бегущих к морю по зеленым равнинам острова. Все побережье было абсолютно пустынным. Ни хижины под деревьями, ни дымка в листве, ни пироги на причале или на берегу.

Между землей и вершинами гор царило необычайное оживление. Это водоплавающие птицы наполняли воздух невообразимым гамом. Тут были и бакланы, украшенные беловатым пушком, и зимородки, с перышками цвета морской волны, и ласточки, и мухоловки, не говоря уже о фрегатах или морских орланах, молнией проносившихся над всем этим шумным пернатым миром.

Если бы Нат Джибсон захватил ружье, он мог бы поохотиться, но, впрочем, дичь тут несъедобна. Гораздо разумнее было попросить у моря то, чего не могло дать небо для будущей трапезы. И оно действительно показало себя щедрым. После двух часов лодка наполнилась уловом, достаточным, чтобы прокормить экипаж в течение двух дней. Рыба водится в изобилии в этих прозрачных водах, полных водорослей, под которыми роятся моллюски, лангусты, крабы, креветки, одноклеточные, морские блюдечки,[69]69
  Морские 6людечки – брюхоногие моллюски (Асmaea).


[Закрыть] которых должно быть бесчисленное множество, ибо амфибии, тюлени и другие пожирают их в огромных количествах.

Пойманные рыбы отличались удивительным разнообразием и соперничали друг с другом в яркости и причудливости форм. Среди них было и несколько пар Blena mucus, странных существ с большими глазами и челюстями, находящими друг на друга. Эти серые рыбешки бегают по песку и прыгают на скалы, как кенгуру.

Было семь часов. Солнце только что село, и его последние пурпурные лучи гасли на вершине Пит-Маунт.

– Мистер Джибсон, – сказал Виклей, – не пора ли нам возвращаться?

– Это было бы разумно, – добавил Хоббс, – а то иногда к вечеру с суши начинает дуть ветерок, и бригу неплохо бы им воспользоваться.

– Собираем удочки, – ответил юноша, но боюсь, что не принесем мистеру Хаукинсу долгожданный ветер, который он нам заказывал…

– Да уж, – сказал Хоббс, – тут и берет не надуешь!..

– А с моря ни одной тучки, – прибавил Виклей.

– Отчаливаем, – распорядился Нат Джибсон.

Но перед тем, как отчалить, он встал на корме и еще раз внимательно оглядел скалы на северо-востоке. Он опять подумал об исчезнувшей шхуне, нет ли на поверхности каких-либо обломков «Вильгельмины», которые могли быть прибиты к берегу морской волной? Может быть, корпус корабля не разрушился полностью и какую-то его часть можно будет заметить на горизонте? Его примеру последовали матросы. Но все было напрасно. Никаких следов шхуны, о которой предупредил пароход, моряки не смогли обнаружить.

Виклей и Хоббс уже было сели за весла, когда Нату показалось, что на скале он увидел человека. Их лодка стояла на расстоянии мили от нее, и спускались сумерки, поэтому юноша спрашивал себя – не ошибся ли он. А может быть, все-таки вид лодки привлек этого человека? И не размахивал ли он руками, зовя на помощь?..

– Взгляните туда! – обратился Нат к матросам.

Виклей и Хоббс посмотрели в направлении скалы. В этот момент сумерки накрыли ее, и человек, если это был человек, исчез.

– Ничего не вижу, – сказал Виклей.

– И я тоже, – заявил Хоббс.

– И все-таки мне кажется, что я не обознался. Там только что был человек.

– Человек? – удивленно воскликнул Виклей.

– Да, там, на скале… и он жестикулировал. Мне кажется, он звал, но его голос не доходил до нас!

– На эти камни на закате часто выходят тюлени, – заметил Хоббс, – и когда они выпрямляются, то становятся похожи на людей. Здесь никто не живет, разве что кто-нибудь из потерпевших кораблекрушение.

– А если есть потерпевшие, – заметил Виклей, – то они могут быть с «Вильгельмины»?

– На корабль! – скомандовал Нат Джибсон. Может быть, завтра бриг не двинется с места, и тогда с помощью подзорных труб мы внимательно осмотрим побережье при свете дня.

Матросы налегли на весла. Через двадцать минут шлюпка причалила к кораблю. Капитан, по-прежнему не уверенный в своем экипаже, позаботился о том, чтобы ее подняли на корабль. Улов особенно радостно был принят мистером Хаукинсом, так как он интересовался естественной историей. Теперь он мог, сколько заблагорассудится, изучать «Blena mucus», которых он до этого никогда не видел. А рассказ Ната Джибсона о том, что он увидал на скале в момент отплытия, вызвал любопытство и у судовладельца, и у капитана, ведь остров был необитаем.

– Но это могли быть рыбаки, – заметил Флиг Балт, который принимал участие в разговоре.

– Пожалуй, – сказал судовладелец, – это вовсе не удивительно в это время года.

– Заметил ли ты внизу какую-нибудь лодку? – спросил капитан.

– Ничего, отец.

– Думаю, что мистер Джибсон просто ошибся, – заключил боцман. – Вечер был темный… и, по-моему, капитан, если ночью поднимется ветер, стоит сняться с якоря.

Флиг Балт, и без того раздосадованный присутствием на корабле Хаукинса и Ната Джибсона, ничего так не боялся, как появления на нем новых пассажиров.

– Но если Нат не ошибся, – сказал капитан, – и там на берегу люди, потерпевшие кораблекрушение, это вполне могут быть оставшиеся в живых с «Вильгельмины»… Мы обязаны им помочь! Я нарушу свой офицерский долг, если подниму паруса, не убедившись в этом…

– Ты прав, Джибсон, – одобрил Хаукинс. – Но человек, которого заметил Нат, может быть преступником, сбежавшим из тюрьмы и оставшимся на острове.

– Тогда он должен быть очень старым, ведь эвакуация произошла в тысяча восемьсот сорок втором году, а сейчас у нас тысяча восемьсот восемьдесят пятый, значит, ему должно быть уже больше семидесяти!

– Пожалуй, ты прав, Джибсон, это скорее всего потерпевшие кораблекрушение с голландской шхуны, которых могло выбросить на остров Норфолк, если Нат не ошибся…

– Нет… нет! – утверждал юноша.

– Тогда эти несчастные, – сказал Хаукинс, – находятся там уже добрых две недели, судя по сообщению капитана «Ассомпсьон».

– Итак, завтра мы сделаем все, что должны, и все, что можем, – объявил капитан. – Если Нат не ошибся, и в этой части острова кто-то нашел приют, он до утра будет наблюдать за бригом, и, несмотря на удаленность, мы увидим его в подзорную трубу.

– Но, капитан, настаивал боцман, – а что, если ночью поднимется ветер…

– Поднимется или нет, Балт, «Джеймс Кук» останется на якоре, и мы не снимемся, не отправив лодку на разведку! Я не уйду от острова Норфолк, пока не обследую окрестности Северо-Восточного мыса, даже если на это уйдет целый день.

– Прекрасно, отец, и я убежден – этот день не будет потерян!

Вернувшись на полубак, Флиг Балт передал Вэну Моду весь разговор. Матрос был также раздражен услышанным, но, в конце концов, может быть, Нату Джибсону почудилось… Во всяком случае, об этом станет известно меньше чем через двенадцать часов.

Наступила ночь, темная ночь, ночь новолуния. Густой туман скрывал звезды. К девяти часам поднялся легкий ветерок. Волны заплескались у борта корабля. Ветер дул с юго-запада и, стало быть, мог бы послужить продвижению на север. Но капитан не изменил решения, и бриг остался на якоре. Скоро стало ясно, что это был лишь порыв ветра, который прошел над вершиной Пит-Маунта, и море вновь успокоилось.

Мистер Хаукинс, Джибсон и его сын сидели на корме. Они вовсе не торопились вернуться в каюты, с удовольствием вдыхая свежий вечерний воздух после дневной жары. Было девять часов двадцать пять минут, когда Нат Джибсон, кинув взгляд на берег, поспешно встал и стремительно подошел к левому борту:

– Огонь! Там огонь! – воскликнул он.

Капитан и судовладелец поспешили к нему.

– Джибсон, – сказал Хаукинс, нам подают сигнал…

– Несомненно! – ответил капитан. – На острове – потерпевшие кораблекрушение.

Потерпевшие или нет, но, безусловно, люди, которые просят о помощи, и какой ужас и отчаянье должны были они испытать, думая, что бриг с появлением ветра мог сняться с якоря! Необходимо было прежде всего успокоить их.

– Нат, сказал капитан, – возьми ружье и ответь на их сигнал!

Юноша спустился в рубку и вернулся с карабином. Раздались три выстрела, повторенных эхом. Одновременно с этим матрос поднял на фок-мачте сигнальный огонь и трижды просигналил. Оставалось лишь подождать до рассвета, чтобы начать переговоры с неизвестными, оказавшимися на необитаемом острове.

Глава VII
Два брата

На рассвете линия берега была едва различима, густой туман еще закрывал горизонт на западе, но уже над его густой пеленой сверкала вершина Пит-Маунта, освещенная солнцем. Мистер Джибсон дожидался, когда мыс острова Норфолк станет ясно виден. Ведь именно там горел огонь, и там просили о помощи у «Джеймса Кука». Разумеется, у тех людей не было даже пироги, иначе они давно бы уже подплыли к кораблю.

Подул юго-восточный ветер. Тучки, появившиеся на границе моря и суши, к утру предвещали усиление ветра. Если бы не веская причина, которая удерживала его на якоре, мистер Джибсон дал бы сигнал к отплытию. Около семи часов коралловая банка, вдоль которой пенился беловатый прибой, обозначилась в тумане. Нат Джибсон, поднявшись на палубу, водил вдоль берега подзорной трубой, когда все услышали его крик:

– Он там, то есть они там!

– Их много?

– Двое, мистер Хаукинс.

Хаукинс взял подзорную трубу.

– Да, воскликнул он, – и они подают нам сигналы… намотав на палку кусок полотна!

Труба перешла в руки капитана, который подтвердил присутствие двух неизвестных на скале, на самом краю мыса. Теперь уже не было сомнений, что Нат Джибсон накануне заметил именно одного из них.

– Большую лодку на воду! – скомандовал капитан.

Отвечая на сигнал о помощи, Флиг Балт поднял на мачту английский флаг. Капитан с сыном спустились в лодку, Нат сел за руль, четверо матросов на весла. Вэн Мод был среди них. Шлюпка направилась к банке. Когда Нат Джибсон удил там рыбу, он заметил узкий пролив, через который можно было преодолеть рифовый барьер. Оттуда до мыса оставалось не более семи-восьми кабельтовых.

Лодка достигла прохода меньше чем за полчаса. Всем, кто в ней находился, стал виден дым от костра, который, по-видимому, жгли всю ночь и у которого сидели два человека. Вэну Моду так не терпелось увидеть их, что, обернувшись, он спутал ритм гребли.

– Внимательней, Мод! – крикнул ему капитан. Успеешь удовлетворить свое любопытство, когда причалим…

– Да… успеешь, – пробормотал матрос. В ярости он готов был сломать весло.

Проход вился между коралловыми рифами, их острые края резали, как стальные, и быстро вывели бы лодку из строя, если бы не удалось избежать столкновения. Поэтому мистер Джибсон приказал сбавить скорость. К тому же теперь не представляло труда подойти к мысу – усилившийся ветер с моря подталкивал лодку. Довольно сильная волна пенилась у подножия скал. Капитан с сыном смотрели на тех двоих, стоявших, взявшись за руки, молчаливых и неподвижных; они не сделали ни одного жеста, не крикнули ни одного слова.

Одному по виду можно было дать лет тридцать пять, другому – тридцать. По одежде, изорванной в клочья, Джибсон и сын сразу определили, что люди эти не были моряками. Почти одного роста, оба светловолосые, с взлохмаченными бородами, они были похожи друг на друга, как братья. Во всяком случае, они определенно не были полинезийцами.

Лодка еще не причалила, когда старший из них, подойдя к краю мыса, крикнул по-английски, с чуть заметным акцентом:

– Спасибо, что пришли к нам на помощь!

– Кто вы? – спросил Джибсон.

– Голландцы!

– Потерпевшие кораблекрушение?

– Да, со шхуны «Вильгельмина»!

– Единственные, кто спасся?

– Единственные, или, по крайней мере, на этом берегу одни…

Его ответ прозвучал так нерешительно, что всем стало ясно: человек не знал, где он находится на континенте или на острове.

Лодочный якорь выбросили на землю, и, когда один из матросов закрепил его в скале, мистер Джибсон и его друзья вышли на берег.

– Где мы? – спросил старший.

– На острове Норфолк, – ответил капитан.

– Остров Норфолк! – эхом повторил младший.

– Итак, за две недели вы никого не встретили? – спросил капитан.

– Никого.

– И мы решили, – добавил молодой, – что земля, на которую привела нас судьба, или, по крайней мере, эта часть побережья необитаема.

– Вы не пытались пройти в глубь острова? – спросил Нат Джибсон.

– Мы думали об этом, ответил один из братьев, – но тогда пришлось бы пробираться через густой лес, на это ушло бы много сил, к тому же мы могли заблудиться.

– Да и не имело смысла удаляться от берега, иначе мы потеряли бы шанс быть замеченными с какого-нибудь корабля, – добавил второй и спросил: – А что это за бриг?

– Английский бриг «Джеймс Кук».

– А капитан?

– Я капитан, – ответил Джибсон.

– Видите, – сказал старший, пожимая капитану руку, – как хорошо мы сделали, что ждали вас здесь!

В самом деле, если бы эти несчастные попытались обогнуть Пит-Маунт или подняться на его вершину, они встретили бы непреодолимые препятствия и, в конце концов, могли бы погибнуть в непроходимых лесах острова.

– Но как же вы смогли выжить без пищи? – спросил капитан.

– Мы ели корешки, плоды капустной пальмы, которые срезали, залезая на дерево, дикий щавель, заячью капусту, морской укроп, шишки араукарии… Если бы нам удалось сделать удочки, мы начали бы удить рыбу, которая здесь у подножия скал в изобилии.

– А огонь? – спросил Нат Джибсон. – Как вы смогли развести огонь?

– Первые дни мы обходились без огня… Спичек не было, они все промокли и не горели… К счастью, поднявшись в гору, мы нашли сольфатару,[70]70
  Сольфатара – место выхода сернистых газов и паров воды через трещины и канальчики на склонах вулкана и стенках кратера.


[Закрыть] в ней еще были язычки пламени… Слои серы лежали вокруг, и это позволило нам варить корешки и овощи.

– И так вы прожили все пятнадцать дней? – спросил капитан.

– Именно так, капитан, но, признаться, силы наши были на исходе и, каково же было наше потрясение, когда вчера, возвращаясь с сольфатары, мы увидели корабль, стоящий на якоре в двух милях от берега.

– Ветер прекратился, – сказал Джибсон, – и так как течение нас могло отнести к юго-востоку, я приказал бросить якорь.

– Было уже поздно, продолжал старший. – Оставалось не больше часа до заката, а мы находились в полулье от берега. Я со всех ног бросился к мысу, мы заметили лодку, которая собиралась отплыть к бригу… Я звал, я жестами просил о помощи…

– Я был в лодке, сказал Нат Джибсон, – мне показалось, будто на скале фигура человека… Но тут совсем стемнело.

– Вы видели меня, сказал старший. – Я обогнал брата… и как было не впасть в отчаяние, когда я увидел, что лодка отчаливает! Всякая надежда на спасение была потеряна! Поднимался ветер. Не отчалит ли бриг этой ночью? Не будет ли он завтра далеко в открытом море?

– Несчастные! – пробормотал капитан.

– Наступила ночь, корабля стало совсем не видно. Шло время… От волнения нам не сразу пришло в голову зажечь костер на мысу. Когда же мы вспомнили про этот простой способ привлечь к себе внимание – вновь появилась надежда. Сухая трава, хворост… мы охапками несли все это наверх, потом взяли горящие угли из нашего очага, который мы поддерживали на берегу. Вскоре разгорелось яркое пламя. Если корабль еще на якоре, думали мы, костер не может быть не замечен вахтенным матросом! Как описать радость, охватившую нас, когда часов в десять мы услышали тройной выстрел! И когда сигнальный огонь появился там, где был бриг! Нас увидели… Теперь мы были уверены, что корабль не снимется до рассвета, что нас спасут…

Слушая скупой рассказ потерпевших, и капитан, и его сын, и матросы мысленно рисовали себе картину их жизни на этом забытом людьми и Богом кусочке суши посреди безбрежного, пустынного океана. О лишениях, которые претерпели эти двое людей, красноречиво говорил весь их облик: они напоминали скелеты, едва прикрытые лохмотьями одежды. Но пора было возвращаться на корабль. Мистер Джибсон, его сын и спасенные сели на корму, матросы подняли якорь, и лодка направилась к судну.

За время короткой беседы мистер Джибсон понял, что эти несчастные принадлежат к образованному классу, о чем свидетельствовали их речь и манеры. Понял это и Вэн Мод. Ему сразу стало ясно, что потерпевшие не из числа тех авантюристов, каких часто можно встретить в этой части Тихого океана. Скорее всего они даже не были членами экипажа погибшей шхуны, а всего лишь ее пассажирами. Все это не способствовало осуществлению его планов и все больше и больше раздражало.

Лодка причалила. Джибсон с сыном и спасенные поднялись на палубу. Братьев тут же представили судовладельцу. Мистер Хаукинс, увидев, в каком ужасном состоянии находятся эти люди, протянул к ним руки.

– Добро пожаловать, друзья мои! – И крикнул коку: – Дайте им поесть! Они умирают с голода!

После завтрака мистер Джибсон отдал в распоряжение новых пассажиров одну из боковых кают, куда была принесена одежда. Когда они вернулись на корму, мистер Хаукинс, капитан и его сын могли наконец услышать их историю.

Люди эти были голландцами, родом из Гронингена. Их звали Карл и Питер Кип. Старший, Карл, служил морским офицером в торговом флоте Нидерландов. Он много плавал лейтенантом, а потом помощником капитана. Младший, Питер, работал на одном из Молуккских островов представителем конторы в Амбоине, связанной с домом Кип в Гронингене.

Торговый дом Кип занимался оптовой и мелкооптовой торговлей в районе уже названного архипелага, принадлежащего Голландии. Торговали мускатным орехом и гвоздикой, которыми изобилуют те земли. И хотя фирма не числилась среди самых известных в городе, однако его глава обладал прекрасной репутацией в коммерческом мире. И вот пять месяцев назад этот почтенный коммерсант скоропостижно скончался. Не надо говорить, каким это было тяжелым ударом для сыновей (их мать умерла еще за несколько лет до кончины отца), но, помимо этого, явилась еще необходимость срочно принимать меры, чтобы помешать ликвидации фирмы.

Карл Кип, тридцатипятилетний моряк, должен был в скором времени стать капитаном. Может быть, не столь острого ума, как его брат, менее деловой, менее приспособленный к тому, чтобы возглавить торговый дом, он безусловно превосходил Питера в энергии, решимости, физической силе. Самым большим огорчением его было то, что финансовое положение торгового дома Кип не позволяло ему иметь собственный корабль: из капиталов, вложенных в дело, ничего нельзя было взять.

Карл и Питер были очень дружны. Их дружба никогда не омрачалась ни малейшим раздором. Взаимная симпатия связывала братьев теснее, чем узы крови. Ни тени ревности или соперничества никогда не стояло между ними. Каждый оставался в своей сфере. Одному – дальние плавания, сильные чувства, опасности моря. Другому – работа в амбоинской конторе и связь с торговым домом Кип в Гронингене. Ни тот, ни другой не пытался создать свою семью, что могло их разделить. Питер, человек умный и с большими способностями к торговле, целиком посвящал себя делам. Его компаньон, – тоже голландец, старательно развивал дело. Он увеличивал кредит дома Кип и не жалел для этого ни времени, ни стараний.