Текст книги "Дети капитана Гранта. Вокруг света в восемьдесят дней"

Автор книги: Жюль Габриэль Верн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Глава седьмая,
которая лишний раз свидетельствует о бесполезности паспортов в делах полиции

Инспектор полиции покинул набережную и быстрым шагом направился к консульству. Там он потребовал, чтобы его немедленно провели к консулу.

– Господин консул, – начал он без всяких предисловий, – я сильно подозреваю, что наш вор – на борту «Монголии».

И Фикс передал свой разговор со слугой по поводу паспорта.

– Очень хорошо, мистер Фикс, – ответил консул, – я не прочь увидеть физиономию этого мошенника. Но он, может быть, и не придет ко мне, если он действительно тот, за кого вы его принимаете. Воры не любят оставлять за собою следы, да к тому же формальность с паспортами теперь не обязательна.

– Господин консул, – ответил агент, – если это человек умный, как и следует предполагать, он придет!

– Визировать свой паспорт?

– Да. Паспорта для того и устроены, чтобы мешать честным людям и помогать мошенникам. Я уверен, что его паспорт в порядке, но, надеюсь, вы откажете ему в визе…

– Но почему? Если паспорт в порядке, – ответил консул, – я не вправе отказать в визе.

– А между тем, господин консул, было бы очень хорошо задержать здесь этого человека, пока я не получу из Лондона ордер на его арест.

– Ну это, мистер Фикс, уж ваше дело, – ответил консул, – но я не могу…

Консул не успел закончить фразы. В дверь постучали, и клерк ввел в кабинет двух иностранцев, один из которых был тем самым слугой, что разговаривал с сыщиком.

Это действительно были господин и слуга…

Господин предъявил свой паспорт и немногословно попросил консула завизировать его.

Тот взял паспорт и стал внимательно изучать его, в то время как Фикс из угла кабинета рассматривал, или, вернее, пожирал, глазами незнакомца.

Кончив читать, консул спросил:

– Вы Филеас Фогг, эсквайр?

– Да, сударь, – ответил джентльмен.

– А этот человек ваш слуга?

– Да, француз, по имени Паспарту.

– Вы прибыли из Лондона?

– Да.

– И направляетесь?..

– В Бомбей.

– Прекрасно, сударь. Вам известно, что формальность с визой необязательна и мы не требуем больше предъявления паспорта?

– Я это знаю, сударь, – ответил Филеас Фогг, – но хочу на основании вашей визы засвидетельствовать свой проезд через Суэц.

– Извольте, сударь.

Консул поставил в паспорте свою подпись и дату, затем приложил печать. Мистер Фогг оплатил положенный сбор и, холодно раскланявшись, вышел в сопровождении слуги.

– Ну как? – спросил Фикс.

– Что ж, у него наружность вполне порядочного человека!

– Возможно, – ответил Фикс, – но не в этом дело. Не кажется ли вам, господин консул, что этот флегматичный джентльмен точь-в-точь походит на вора, приметы которого я получил?

– Согласен, но ведь вы знаете – приметы…

– Ну, в этом я разберусь. Мне кажется, что слуга не так непроницаем, как его господин, – ответил Фикс. – К тому же он француз и не сумеет удержаться, чтобы не поговорить. До свидания, господин консул.

Сказав это, агент вышел и пустился на поиски Паспарту.

Тем временем мистер Фогг, покинув здание консульства, направился на набережную. Там он отдал несколько приказаний своему слуге, затем сел в лодку, вернулся на «Монголию» и прошел к себе в каюту. Здесь он вынул записную книжку, в которой уже было записано следующее:

«Выехал из Лондона в среду, 2 октября, в 8 часов 45 минут вечера.

Прибыл в Париж в четверг, 3 октября, в 7 часов 20 минут утра.

Выехал из Парижа в четверг, 3 октября, в 8 часов 40 минут утра.

Прибыл через Мон-Сенис в Турин в пятницу, 4 октября, в 6 часов 35 минут утра.

Выехал из Турина в пятницу, в 7 часов 20 минут утра.

Прибыл в Бриндизи в субботу, 5 октября, в 4 часа дня.

Сел на «Монголию» в субботу, в 5 часов вечера.

Прибыл в Суэц в среду, 9 октября, в 11 часов утра.

Всего израсходовано 158 1/2 часа, или 6 1/2 суток».

Мистер Фогг внес все эти даты в маршрут, разграфленный на колонки, в которых начиная со 2 октября по 21 декабря были вписаны название месяца, число и день недели предполагаемого прибытия и оставлено место для указания даты действительного прибытия во все главнейшие пункты: Париж, Бриндизи, Суэц, Бомбей, Калькутту, Сингапур, Гонконг, Иокогаму, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Ливерпуль, Лондон. Это позволяло вычислить выигрыш или потерю во времени на каждом участке пути.

Методически размеченный маршрут давал возможность мистеру Фоггу в любое время проверить, опаздывает ли он или опережает расписание.

В этот день, в среду, 9 октября, он записал свое прибытие в Суэц, куда приехал точно по расписанию: до сих пор у него не было ни потери, ни выигрыша во времени.

Затем он приказал подать себе завтрак в каюту. Что касается осмотра города, то об этом он даже не подумал, ибо принадлежал к породе англичан, предоставляющих своим слугам осматривать страны, через которые они проезжают.

Глава восьмая,
в которой Паспарту говорит, пожалуй, несколько больше того, чем следовало

В скором времени Фикс нашел Паспарту, который прохаживался по набережной, глазея в свое удовольствие по сторонам и удивляясь всему виденному.

– Ну как, дружище, – спросил его Фикс, – ваше дело с паспортом улажено?

– Ах, это вы, сударь! – ответил француз. – Очень благодарен, у нас все в порядке.

– И теперь вы осматриваете местность?

– Да, но мы едем так быстро, что кажется, будто путешествуешь во сне. Значит, мы сейчас в Суэце?

– В Суэце.

– В Египте?

– В Египте, разумеется.

– То есть в Африке?

– В Африке.

– В Африке! – повторил Паспарту. – Вот ни за что бы не поверил. Вы только подумайте, я и не помышлял ехать дальше Парижа, этой знаменитой столицы, которую мне удалось на сей раз повидать только между семью часами двадцатью минутами и восемью часами сорока минутами утра – по пути с Северного вокзала на Лионский, – да и то сквозь мокрые от дождя стекла кареты! А жаль! Мне так бы хотелось еще раз побывать на кладбище Пер-Лашез и в цирке на Елисейских Полях.

– Так, значит, вы сильно спешили? – спросил полицейский инспектор.

– Я-то нет. Это все мой господин. Кстати, мне нужно еще купить сорочки и носки! Ведь мы выехали без вещей, с одним лишь ручным саквояжем.

– Я могу вас проводить на базар, где вы найдете все, что нужно.

– Право, вы очень любезны, сударь, – ответил Паспарту.

Оба отправились в путь. Паспарту продолжал болтать.

– Только бы мне не опоздать на пароход! – беспокоился он.

– У вас еще много времени, – ответил Фикс, – сейчас только полдень.

Паспарту извлек свои громадные часы.

– Как полдень! – воскликнул он. – Сейчас только девять часов пятьдесят две минуты!

– Ваши часы отстают, – заметил Фикс.

– Мои часы! Наши фамильные часы, которые мне достались от прадедушки! Да они не ошибаются и на пять минут в год! Это настоящий хронометр!

– Я понимаю, в чем дело, – сказал Фикс. – У вас все еще лондонское время, а оно отстает от здешнего приблизительно на два часа. Вам следует в каждой стране переводить часы на местное время.

– Мне! Переводить часы! – воскликнул Паспарту. – Никогда!

– Но тогда они не будут соответствовать солнцу.

– Тем хуже для солнца! Значит, оно ошибается!

И честный малый с гордым видом опустил часы в карман.

Помолчав немного, Фикс снова спросил:

– Значит, вы покинули Лондон весьма поспешно?

– Еще бы! В прошлую среду мистер Фогг вопреки своим привычкам вернулся из клуба в восемь часов вечера, и три четверти часа спустя мы уже двинулись в путь.

– Куда же направляется ваш господин?

– Все вперед и вперед! Он едет вокруг света!

– Вокруг света? – вскричал Фикс.

– Да, в восемьдесят дней! Он говорит, что это – пари, но, между нами говоря, я не верю. Ведь это сущая бессмыслица! Здесь кроется что-то другое.

– Он, верно, оригинал, ваш мистер Фогг?

– Я тоже так думаю.

– И, вероятно, богат?

– Очевидно. Ведь мы везем с собой кругленькую сумму новехонькими банковыми билетами! В расходах не стесняемся. Судите сами! Он обещал славную премию механику «Монголии», если мы придем в Бомбей раньше срока.

– А вы давно знаете своего господина?

– Я-то? – переспросил Паспарту. – Да я поступил к нему в самый день отъезда.

Легко понять, какое впечатление произвели эти ответы на и без того уже возбужденное воображение инспектора полиции.

Этот поспешный отъезд из Лондона вскоре после кражи, крупная сумма, которую человек везет с собою, стремление достичь отдаленных стран под предлогом необыкновенного пари – все это должно было утвердить и утверждало Фикса в его предположениях. Из дальнейшего разговора с французом он убедился, что слуга совершенно не знает своего господина, что тот жил в Лондоне уединенно и, как говорят, был богат, хотя источник его богатства никому не известен, что это человек непроницаемый и т. д. С другой стороны, Фикс убедился, что Филеас Фогг не высадился в Суэце и действительно направляется в Бомбей.

– Далеко отсюда Бомбей? – спросил Паспарту.

– Порядочно, – ответил агент. – Вам придется еще дней десять ехать морем.

– А где он, этот Бомбей?

– В Индии.

– В Азии?

– Конечно.

– Черт возьми! Знаете… меня мучит одна вещь… мой рожок!

– Какой рожок?

– Да газовый рожок, который я позабыл завернуть и который горит теперь за мой счет. Вот я подсчитал, что газу сгорает в сутки на два шиллинга, то есть как раз на шесть пенсов больше того, что я получаю в день. И если путешествие затянется, то, вы сами понимаете…

Понял ли Фикс все обстоятельства, связанные с газовым рожком? Вряд ли. Он больше не слушал, он обдумывал план. Француз и он пришли на базар. Фикс оставил своего спутника делать покупки, порекомендовав ему не опоздать к отплытию «Монголии», сам же поспешно вернулся в консульство.

Придя к определенному решению, Фикс вновь обрел все свое хладнокровие.

– Господин консул, – сказал он, – у меня больше нет сомнений. Молодчик у нас в руках. Он хочет сойти за чудака, который намерен объехать вокруг света в восемьдесят дней.

– В таком случае это ловкий пройдоха, – заметил консул, – он рассчитывает вернуться в Лондон, сбив с толку полицию двух континентов!

– Ну, это мы еще посмотрим, – ответил Фикс.

– Но не ошибаетесь ли вы? – переспросил консул.

– Нет, не ошибаюсь.

– Тогда зачем этот вор вздумал зарегистрировать свой проезд через Суэц?

– Зачем?.. Я и сам не знаю, – ответил сыщик, – но вот послушайте…

И в нескольких словах он передал консулу свой разговор со слугой пресловутого мистера Фогга.

– В самом деле, – заметил консул, – все говорит против этого человека. Что же вы собираетесь делать?

– Отправить депешу в Лондон, чтобы незамедлительно прислали ордер на его арест в Бомбей, а самому сесть на «Монголию» и следовать за вором до Индии; и там, на британской территории, вежливо подойти с ордером в руках и взять его за плечо.

Хладнокровно высказав все это, агент распрощался с консулом и отправился на телеграф. Отсюда он и послал начальнику полиции уже известную нам депешу.

Четверть часа спустя Фикс с легким чемоданом в руках, но с солидным запасом денег ступил на палубу «Монголии», и вскоре быстрый пакетбот уже несся по водам Красного моря.

Глава девятая,
в которой Красное море и Индийский океан благоприятствуют планам мистера Филеаса Фогга

Расстояние между Суэцем и Аденом составляет ровно тысячу триста десять миль; по условиям договора с компанией пароходы должны проходить этот путь за сто тридцать восемь часов. «Монголия», котлы которой работали с полной нагрузкой, шла, рассчитывая прибыть в Аден раньше установленного срока.

Большинство пассажиров, севших в Бриндизи, ехало в Индию. Одни направлялись в Бомбей, другие – в Калькутту, но также через Бомбей, ибо с тех пор, как железная дорога пересекла во всю ширину полуостров Индостан, не было больше необходимости огибать Цейлон.

Среди пассажиров «Монголии» находилось много гражданских чиновников и офицеров всех рангов. Одни из них служили в собственно британской армии, другие командовали туземными войсками сипаев; те и другие продолжали получать громадные оклады даже в описываемое время, когда права и обязанности Ост-Индской компании перешли к государству. Младшие лейтенанты получали 7 тысяч франков, бригадиры – 60 тысяч, генералы – 100 тысяч.

В общем, на борту «Монголии» жилось неплохо; к обществу чиновников присоединилось несколько обладателей миллионных состояний – молодых англичан, вздумавших вдали от родины основать новые торговые предприятия. Казначей, доверенное лицо компании, по должности занимавший положение, почти равное капитану, устроил все на славу. За утренним завтраком, за ленчем, за обедом и ужином столы ломились от мясных блюд и закусок, приготовляемых на судовой кухне. Пассажирки – их было несколько – по два раза в день меняли туалеты, слушали музыку и, когда позволяло море, даже танцевали.

Но Красное море, как все длинные и узкие заливы, было капризно и часто неспокойно. Когда ветер дул со стороны Азии или от берегов Африки, «Монголию», напоминавшую длинное веретено, снабженное винтом, отчаянно качало. Тогда дамы укрывались в каютах, музыка замолкала, пение и танцы прекращались. Между тем, несмотря на качку, несмотря на шквал, пакетбот, движимый своей мощной машиной, не замедляя хода несся к Баб-эль-Мандебскому проливу.

Что же делал в это время Филеас Фогг? Быть может, взволнованный и беспокойный, он следил за сменой ветров, мешавших движению судна, или за бурными волнами, грозившими поломать машину, или, наконец, представлял себе всевозможные аварии, которые могли заставить «Монголию» зайти в какой-нибудь порт и нанести этим непоправимый ущерб его путешествию?

Ничуть не бывало! Во всяком случае, если этот джентльмен и помышлял о подобных неожиданностях, он никак этого не выказывал. Он неизменно оставался все тем же бесстрастным человеком, все тем же невозмутимым членом Реформ-клуба, которого не могли застать врасплох никакие происшествия или несчастные случаи. Он казался не более возбужденным, чем судовой хронометр. Он редко показывался на палубе. Он мало интересовался Красным морем, столь прославленным событиями первых веков истории человечества. Он не выходил полюбоваться городами, разбросанными по берегам моря, живописные силуэты которых порою вырисовывались на горизонте. Он даже и не думал об опасностях этого Арабского залива, о котором историки древности – Страбон, Арриан, Артемидор, Эдриси – упоминают не иначе как с ужасом и в который мореплаватели отваживались некогда проникать, лишь обезопасив себя искупительными жертвоприношениями.

Что же делал этот оригинал во время своего пребывания на «Монголии»? Прежде всего он четыре раза на дню принимал пищу, причем ни боковая, ни килевая качка не могла помешать работе его организма – этой превосходно налаженной машины. Затем он играл в вист.

Да! Он нашел партнеров, таких же азартных, как и он сам. То были: сборщик податей, возвращавшийся к себе в Гоа, священник, преподобный Децимус Смит, направлявшийся в Бомбей, и бригадный генерал британской армии, спешивший к своему корпусу, расквартированному в Бенаресе. Три этих пассажира питали к висту такую же страсть, как и мистер Фогг, и, подобно ему, молчаливые и сосредоточенные, они проводили целые часы за картами.

Что касается Паспарту, то он ничуть не страдал от морской болезни. Он занимал отдельную каюту в носовой части судна и так же, как и его господин, питался на славу. Нельзя сказать, чтобы путешествие в подобных условиях ему не нравилось. Он начал находить вкус в этой жизни: «Хорошая пища, удобное помещение, новые страны!» К тому же он был совершенно уверен, что вся эта затея кончится в Бомбее.

На другой день после отплытия из Суэца, 10 октября утром, он не без удовольствия увидел на палубе того самого обходительного человека, к которому обратился на набережной по прибытии в Египет.

– Если я не ошибаюсь, – обратился к нему Паспарту с самой любезной улыбкой, – это вы, сударь, с такой готовностью служили мне гидом в Суэце?

– А ведь правда! – ответил сыщик. – Теперь и я вас узнал! Вы слуга того самого чудака англичанина…

– Вот именно, мистер…

– Фикс.

– Мистер Фикс, рад вас встретить на корабле. Далеко едете?

– Так же, как и вы, – в Бомбей.

– Тем лучше! Скажите, вам уже случалось когда-нибудь проделывать этот путь?

– Несколько раз, – ответил Фикс. – Я агент компании «Пенинсюлер».

– В таком случае вы знаете Индию?

– Н-да… – процедил сыщик, который не хотел слишком много говорить.

– Что ж, любопытная страна эта Индия?

– Чрезвычайно любопытная! Мечети, минареты, храмы, факиры, пагоды, тигры, змеи, баядерки! Надо надеяться, у вас будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с этой страной?

– Надеюсь, мистер Фикс. Судите сами: не станет же человек в здравом уме всю жизнь перескакивать с парохода на поезд и с поезда на пароход под тем предлогом, что он совершает кругосветное путешествие в восемьдесят дней! Нет. Можете не сомневаться: вся эта сумасшедшая гонка окончится в Бомбее.

– А как себя чувствует мистер Фогг? – самым естественным тоном спросил Фикс.

– Великолепно. Как и я, впрочем. Ем, как проголодавшийся людоед. Вот что значит морской воздух!

– Я что-то ни разу не видел вашего господина на палубе.

– Он никогда не выходит. Он не любознателен.

– А не кажется ли вам, господин Паспарту, что за этим пресловутым кругосветным путешествием скрывается какое-нибудь секретное поручение… ну, скажем, дипломатическое?

– Право же, мистер Фикс, я ничего об этом не знаю и, откровенно говоря, не дал бы и полкроны, чтобы узнать.

После этой встречи Паспарту и Фикс часто беседовали друг с другом. Полицейский инспектор всячески стремился сблизиться со слугою мистера Фогга. Это могло ему при случае пригодиться. Поэтому он нередко приглашал Паспарту в бар «Монголии» и угощал его там стаканчиком виски или кружкой эля; наш приятель принимал это без всякой церемонии и, не желая оставаться в долгу, в свою очередь угощал мистера Фикса, которого находил весьма симпатичным джентльменом.

Между тем пакетбот быстро двигался вперед. 13 октября уже показались окрестности города Мока, окруженного полуразвалившимися стенами, над которыми возвышались зеленеющие финиковые пальмы. А вдалеке, на склонах гор, раскинулись обширные плантации кофейных деревьев. Паспарту с восхищением разглядывал этот знаменитый город: он находил, что кольцо полуразрушенных стен и развалины башни делали его похожим на огромную кофейную чашку.

Следующей ночью «Монголия» пересекла Баб-эль-Мандебский пролив, что по-арабски значит «Врата слез»; а на другой день, четырнадцатого, судно остановилось в гавани Стимер-Пойнт, в северо-западной части Аденского рейда. Здесь пароход должен был вновь пополнить запасы топлива. Обеспечение топливом пароходных котлов в местах, отдаленных от его добычи, – важная и сложная задача. Одна лишь компания «Пенинсюлер» ежегодно расходует на эти цели восемьсот тысяч фунтов стерлингов (двадцать миллионов франков). Для этого приходится устраивать специальные склады в различных далеких портах; и цена угля возрастает до восьмидесяти франков за тонну.

«Монголии» предстояло пройти до Бомбея еще тысячу шестьсот пятьдесят миль, и, чтобы набить свои бункеры, ей надо было задержаться на четыре часа в Стимер-Пойнте.

Но эта задержка ни в коей мере не могла отразиться на планах Филеаса Фогга. Она была предусмотрена. К тому же вместо утра 15 октября «Монголия» прибыла в Аден 14-го вечером. Следовательно, уже имелся выигрыш в пятнадцать часов.

Мистер Фогг и его слуга сошли на берег. Джентльмен отправился визировать свой паспорт. Фикс незаметно последовал за ним. Когда формальность с визой была выполнена, Филеас Фогг вернулся на корабль, чтобы продолжить прерванную партию в вист.

Паспарту, по обыкновению, разгуливал среди толпы сомалийцев, банианов, парсов, евреев, арабов и европейцев, из которых состояло двадцатипятитысячное население Адена. Он любовался укреплениями, превращающими этот город в Гибралтар Индийского океана; осматривал великолепные водоемы, которые обслуживаются английскими инженерами две тысячи лет спустя после инженеров царя Соломона.

«Любопытно, любопытно! – думал Паспарту, возвращаясь на пароход. – Я теперь вижу, что путешествие – вещь небесполезная, если хочешь увидеть что-нибудь новенькое».

В шесть часов вечера «Монголия», рассекая лопастями винта волны Аденского рейда, вышла в Индийский океан. Ей полагалось за сто шестьдесят восемь часов покрыть расстояние между Аденом и Бомбеем. Впрочем, Индийский океан ей благоприятствовал. Дул все время северо-западный ветер. Паруса пришли на помощь пару.

Приобретя большую устойчивость, судно меньше подвергалось качке. Дамы в свежих туалетах вновь показались на палубе. Опять послышалось пение, начались танцы.

Словом, путешествие проходило в превосходных условиях. Паспарту был в восхищении от любезного попутчика, которого в лице Фикса послал ему случай.

К полудню в воскресенье, 20 октября, показался индийский берег. Два часа спустя на палубу «Монголии» поднялся лоцман. На горизонте, на фоне неба, вырисовывались мягкие очертания далеких холмов. Затем явственнее выступили ряды пальм, в которых утопал город. Пакетбот вошел на рейд, образованный островами Солсетт, Колаба, Элефанта, Батчер, и в половине пятого причалил к набережной Бомбея.

Филеас Фогг заканчивал в эту минуту свой тридцать третий роббер, во время которого ему и его партнеру благодаря смелому маневру удалось взять тринадцать взяток и закончить это прекрасное путешествие «большим шлемом».

«Монголия» должна была прийти в Бомбей только 22 октября. В действительности она пришла 20-го. Следовательно, начиная с момента отъезда из Лондона накопился выигрыш в два дня, который Филеас Фогг методически записал в свой маршрут, в графу прибылей.