Текст книги "Габриэла, гвоздика и корица"

Автор книги: Жоржи Амаду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Жоржи Амаду
Габриэла, гвоздика и корица

JORGE AMADO

GABRIELA, CLAVO Y CANELA

Copyright © 2008 by Grapiúna – Grapiúna Produções Artísticas Ltda.

1a edição, Livraria Martins Editora, São Paulo, 1958

Published in Brazil in 2008 by Editora Companhia das Letras, São Paulo

All rights reserved

© Белякова Е., перевод на русский язык, 2022

© Белякова Е, предисловие, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Предисловие. Наш любимый[1]1
  На португальском «амаду» значит «любимый».


[Закрыть] Жоржи

Жоржи Амаду по праву считается самым выдающимся писателем Бразилии, его называют бразильским Бальзаком и бразильским Горьким, его книги переведены на сорок девять языков и изданы в восьмидесяти странах, он лауреат всех литературных премий мира, кроме Нобелевской.

Жоржи Амаду – это гений писателя и пламенное сердце борца, протестующего против любой социальной несправедливости.

Для нас, русских читателей, Жоржи Амаду – сама бразильская литература. Как сказал бы другой классик, мы говорим «бразильская литература», подразумеваем – Амаду, мы говорим «Амаду», подразумеваем – бразильская литература. Скажу больше: для русского человека Жоржи Амаду – это сама Бразилия. Амаду открыл нам душу бразильского народа, сделал понятными и близкими его страдания, радости и надежды. Не случайно именно байянец открыл Бразилию миру, ведь Баия – квинтэссенция Бразилии. Штат Баия – тот самый плавильный котёл, где соединялись культуры и языки разных народов. Разноязыкие европейцы, африканцы, индейцы – все внесли вклад в культуру и язык Бразилии, и начало этому было положено здесь, в Баии. Отсюда «есть пошла бразильская земля», а Сан-Салвадор-да-Баия-ди-Тодус-ус-Сантус стал матерью городов бразильских. Здесь, на территории будущего штата Баия, в Порту-Сегуру в 1500 году высадились первые португальцы под руководством Педру Алвариша Кабрала. Годом позже, 1 ноября 1501 года, в День Всех Святых, португальская экспедиция, возглавляемая португальцем Гаспаром ди Лемосом и итальянцем Америго Веспуччи, открыла залив, которому дала название бухта Всех Святых. Бухта дала имя городу, а потом и всему штату. Почти полвека спустя, в 1549 году, на берегу залива был заложен город Сан-Салвадор-да-Баия-ди-Тодус-ус-Сантус, который был столицей Бразилии более 200 лет – до 1763 года. На картах этот город отмечен как Салвадор, а народ называет его нежным именем Баия.

Будущий писатель родился 10 августа 1912 года на фазенде Аурисидия в муниципалитете Ильеус, на юге штата Баия. Факт, казалось бы, общеизвестный и сомнений не вызывающий. Ан нет, споры вызывает и место рождения, и даже имя писателя. В некоторых источниках говорится, что его полное имя – Жоржи Леал Амаду ди Фария. Это утверждение не имеет отношения к реальности. В метрическом свидетельстве о рождении будущий писатель записан именно так: Жоржи Амаду – и никаких Леал ди Фария. На праздновании столетия Амаду его дочь Палома так объяснила этот казус: информацию выдумал какой-то журналист, и она разошлась по средствам массовой информации вплоть до Википедии. Что касается места рождения, то здесь вообще полнейшая путаница. В некоторых источниках таковым называется посёлок Феррадас в муниципалитете Итабуна, в других – деревня Пиранжи. Вот что говорил по этому поводу сам Амаду: «В справочниках часто пишут, что я родился в Пиранжи. Это не так. Это Пиранжи родился на моих глазах. Мне было около четырёх лет, когда мы с отцом верхом впервые приехали туда. Там стояло три домика. Теперь это город…»[2]2
  За рубежом № 46, 1984.


[Закрыть]. В 1944 году Пиранжи переименовали в Итажуипи, а в 1952 году был образован отдельный муниципалитет. Согласно современному административному делению территория фазенды Аурисидия относится к муниципалитету Итажуипи, но в 1912 году она относилась к Ильеусу. В Феррадасе Амаду был зарегистрирован и получил то самое свидетельство о рождении, о котором говорилось выше. Поскольку ни в Итабуне, ни в Итажуипи Амаду никогда не жил, а своей родиной всегда считал Ильеус, то нет никакой необходимости учитывать изменения в административно-территориальном делении штата Баия.

В советское время писали, что Жоржи Амаду происходит из семьи бедных крестьян, в постсоветское – что из семьи богатых фазендейро. И то и другое не соответствует истине. Конечно, семья Амаду была одной из самых уважаемых в Ильеусе и достаточно состоятельной, чтобы построить самый красивый в Ильеусе дом и дать высшее образование трём сыновьям, что в 30-е годы было весьма недёшево. Но родители его были люди самые простые. Отец, Жоау Амаду ди Фария, уроженец штата Сержипи, приехал в Ильеус в 1902 году без гроша в кармане в поисках лучшей жизни. В начале двадцатого века слухи о богатстве «земли золотых плодов», как называли тогда Ильеус, привлекли тысячи переселенцев из всех уголков Бразилии: правительство штата бесплатно давало землю желающим выращивать какао. Одним из таких переселенцев был Жоау Амаду. В Ильеусе он женился на уроженке Баии Эулалии Феррейра Леал, которая зарабатывала на жизнь изготовлением кондитерских изделий. Жоржи Амаду – истинный сын Бразилии, в его жилах смешалась португальская, индейская и африканская кровь. В роду его отца были негры-рабы, а мать – наполовину индианка. Дед Амаду, Лидио Феррейра Леал, встретил в сельве молодую индианку, привёл домой и женился на ней.

Жоау Амаду получил участок леса и своими руками вырубил сельву под плантацию какао. Но земли на всех не хватило, и владельцам плантаций приходилось с оружием в руках её защищать. Жоржи было десять месяцев, когда его отец был ранен в перестрелке и чудом спасся.

Через год из-за эпидемии оспы семья переезжает в Ильеус. Там у Жоржи появились на свет два младших брата: Жоэлсон и Жамес.

В 1917 году Жоау Амаду решил снова заняться выращиванием какао, и семья переехала на фазенду Таранга в той же Итажуипи. Но с фазендами ему как-то не очень везло, разбогатеть отцу писателя так и не удалось. Конечно, трёхэтажный дом семьи Амаду стоит в самом центре Ильеуса, рядом с собором, он украшен каррарским мрамором, португальскими изразцами и витражами, только построен этот дом не на доходы с фазенды, а на выигрыш в лотерею. Семья переехала в этот дом в 1926 году, однако прожила там не более 10 лет. Из-за наводнения реки Кашуэйра родители Жоржи потеряли фазенду и вынуждены были продать дом.

Начальное образование будущий писатель получил в Ильеусе, в школе доны Гильермины, а в 1922 году отец отправил Жоржи в столицу штата, город Салвадор, в иезуитский колледж Антонио Виэйры. Именно там произошло одно знаменательное событие. Однажды после очередного сочинения учитель португальского языка Луис Гонзага Кабрал вызвал Жоржи к доске и обратился к классу со словами: «Запомните, этот ваш товарищ через несколько лет станет величайшим писателем Бразилии». Но столь высокая оценка его таланта не примирила юного автора с атмосферой в школе отцов-иезуитов: телесные наказания, голод, насекомые – и мальчик в 1924 году сбегает из колледжа. Два месяца он шёл пешком к своему деду в соседний штат Сержипи. После этого родители вернули его в Салвадор, но уже в другое учебное заведение – гимназию Ипиранга. Там он стал издавать школьную газету «А Фолья». Но и в этой школе он продержался только до 1927 года.

Существует два типа писателей: одни живут в башне из слоновой кости и наблюдают мир со стороны, а другие бросаются переделывать этот мир. Жоржи Амаду принадлежал ко второму. Он всегда был деятелем, а не наблюдателем, поэтому в пятнадцать лет Жоржи окончательно бросает школу и окунается в самую гущу байянской жизни: устраивается криминальным репортёром в газету «Диариу да Баия» и снимает комнату в доме 68 на Ладейра ду Пелоуринью, самом бедном в ту пору районе города.

«Годы ранней юности, проведённые на улицах Баии, в её порту, на ярмарках и рынках, на народных праздниках или состязаниях капоэйры, на магическом кандомблэ или на папертях древних церквей, – вот мой лучший университет; здесь мне был дарован хлеб поэзии, здесь я познал боль и радость своего народа». Так определил истоки своего творчества сам Амаду в речи, которую он произнёс при избрании в Бразильскую академию литературы в 1961 году.

Начало тридцатых годов – важнейший этап в судьбе юного Амаду: именно тогда восемнадцатилетний юноша выбрал свой жизненный путь. Вот как он сам говорил об этом в 1954 году на II съезде советских писателей: «С сердцем, полным благодарности, вспоминаю я сейчас глубокое, неизгладимое впечатление, которое произвёл на меня первый прочитанный мною советский роман. Было это в далёком 1931 году. Я был тогда молодым писателем, страстно и трагически искавшим свой путь гражданина и стремившимся найти верное направление для своего творчества. Маленькое бедное издательство «Пас» начало свою деятельность публикацией романа «Железный поток» Серафимовича. До сего дня сохраняю я в памяти моей огромное впечатление от этой страстной книги. Её страницы донесли до нас горячее дыхание революции, картину шторма и созидания нового мира. С тех пор я чувствовал себя связанным с романом и писателем, связанным с этим миром, рождающимся в буре; я чувствовал свою связь с идеями, которые дают людям, защищающим их, эту героическую силу гигантов».

К тому времени Баия становится тесной для талантливого молодого человека. Как он вспоминал впоследствии, Салвадор в то время был маленьким провинциальным городом, где ничего не происходило. Поэтому в 1930 году он уезжает в Рио-де-Жанейро и поступает на юридический факультет университета. Теперь его жизнь изобилует событиями. Но и здесь учёба интересует Жоржи меньше всего. Гораздо важнее для него творчество и политика. В 1931 году тиражом в одну тысячу экземпляров выходит его первый роман «Страна карнавала». Уже эта первая тоненькая книжка обратила на себя внимание читателей, а опубликованный в 1933 году роман «Какао» сделал его двадцатилетнего автора самым известным писателем Бразилии. Первый тираж в две тысячи экземпляров был распродан за месяц – для Бразилии явление невиданное. Такой же интерес вызвала и его следующая книга, «Пот». Как позднее написал другой известный бразильский писатель, Эрику Вериссиму, «Худой, с китайским разрезом глаз байянец, убежавший из дома и жадно окунувшийся в гущу жизни, полон любви к угнетённым и униженным; в 23 года он стал крупнейшим романистом Бразилии».

Чтобы понять, почему эти юношеские произведения, в которых нет ещё стиля Амаду, изысканной красоты языка, сделали его писателем номер один, надо знать литературную обстановку в Бразилии в то время. Самым популярным писателем тогда был Коэльо Нето. Амаду так охарактеризовал его творения в своей книге «Рыцарь надежды»:

«Сподвижники Коэльо Нето именовали его «принцем бразильских писателей». Он опубликовал две сотни книг… Но среди многих тысяч написанных им строк не было ни одного слова о людях, борющихся за Амазонию, и ни одного проклятия по адресу тех, кто предавал Амазонию иностранным интересам. Коэльо Нето не хотел знать «неизящных слов». Литература всего этого направления – бездушная, мёртвая. Писатели этого направления продавали своё перо за объедки с барского стола. Это самая отвратительная, лживая и бесполезная литература в мире…» (Похоже, писатели по фамилии Коэльо губительны для бразильской литературы.) А в несовершенных, неизящных книгах Амаду современники увидели реальную жизнь, в них поднимались острые социальные вопросы, волновавшие всю Бразилию. Так юный автор начал летопись своего родного края – Баии. В его книгах Баия будет представлена во всём её многообразии: её природа, её экономика, культура, кулинария, верования и праздники, но, самое главное, – её люди, земляки писателя, его герои, его друзья. Сам Амаду называл «Какао» и «Пот» литературой факта. Жоржи Амаду всегда писал только о том, что увидел и пережил сам, что пропустил через своё сердце. В первой книге он описывает труд батраков на плантации какао, во второй – жизнь обитателей того самого дома 68 на Ладейра ду Пелоуринью, где когда-то жил сам.

В западном литературоведении до сих пор бытует мнение, что впервые произведения Жоржи Амаду («Какао» и «Пот») были изданы в Советском Союзе ещё в 1935 году. Однако это не так. В пятом номере журнала «Интернациональная литература» за 1934 год была опубликована только заметка, информирующая о выходе в Бразилии революционных романов Амаду, а сами книги на русский до сих пор не переведены. Знакомство советских читателей с творчеством Жоржи Амаду произошло на четырнадцать лет позже, в 1948 году, когда был опубликован перевод романа «Город Ильеус». Можно долго гадать, почему первые книги Амаду не были опубликованы, но мне кажется, ответ на этот вопрос даёт сам Амаду в письме к своему первому советскому корреспонденту Давиду Выгодскому. Обсуждая возможность перевода «Какао» на русский язык, Амаду говорит: «Но книга, подобная “Какао”, не может заинтересовать народ, у которого есть такой роман, как “Цемент”»[3]3
  Из архива Давида Выгодского // Латинская Америка. 1983. № 2. С. 128.


[Закрыть].

Не менее, а может быть, даже более важным была для молодого Амаду революционная борьба. В 1932 году он вступает в Коммунистическую партию Бразилии. Что привело его туда? Участие в коммунистическом движении не было предопределено его социальным происхождением. Амаду мог бы стать модным писателем или адвокатом, а стал профессиональным революционером. Очень впечатлительный, тонко чувствующий, Жоржи Амаду не мог равнодушно смотреть на нищету и страдания своего народа. В Бразилии той эпохи разрыв между бедными и богатыми был чудовищный. Все богатства страны сосредоточились в руках горстки латифундистов и промышленников, а на долю миллионов простых людей доставались нищета, неграмотность, голод. Трудно представить, что в этой богатейшей стране мира ещё в начале двадцать первого века люди умирали от голода, а в тридцатые годы века прошлого это явление носило массовый характер. Жоржи Амаду, с его горячим сердцем, не мог смириться с чудовищной социальной несправедливостью, поэтому выбрал путь борьбы. К сожалению, по понятным причинам, очень мало известно о подпольной работе Амаду. Но можно догадаться, что это было не только изучение классиков марксизма. После первого тюремного заключения в 1936 году он говорил: «Мы боролись за свободу с оружием в руках». Легальная часть политической деятельности известна больше: в 1934 году он руководит Первым конгрессом трудящейся и студенческой молодёжи Бразилии, а в 1935-м принимает самое активное участие в работе Национально-освободительного альянса, созданного компартией для объединения противников профашистского режима Жетулиу Варгаса[4]4
  Эпоха правления Варгаса носит название «Новое государство».


[Закрыть]. Программа Альянса включала ликвидацию латифундий, национализацию крупных промышленных предприятий, демократизацию общественной жизни, запрещение фашистской организации, создание народного революционного правительства. Эта программа получила поддержку народа и напугала правительство Варгаса. В июле 1935 года Альянс был запрещён, активисты Альянса перешли на нелегальное положение, но не сдались. В ответ на террор в нескольких городах Бразилии в ноябре 1935 года начались вооружённые восстания, самым серьёзным из которых было восстание в Натале, столице штата Риу-Гранди-ду-Норти. Восставшие захватили власть в городе и создали Народно-революционное правительство. Были национализированы банки, почта и телеграф, сформированы отряды народной милиции, освобождены политические заключённые. Восстание было подавлено через четыре дня, после чего в стране начались жесточайшие репрессии, в первую очередь против коммунистов. Генеральный секретарь коммунистической партии Луис Карлос Престес был приговорён к тридцати годам тюрьмы. Тогда же в первый раз был арестован и Жоржи Амаду, а после тюремного заключения вынужден эмигрировать в Мексику.

Жоржи Амаду никогда не был «диванным революционером», он на собственном опыте знал, что такое подполье, тюрьма, эмиграция, и отражал этот опыт в своих новых произведениях. Для Амаду революция и творчество были неразрывны, поэтому в разгар политической борьбы в 1935 и 1936 годах он издаёт два новых романа, «Жубиаба» и «Мёртвое море», которые являются подлинным художественным открытием двадцатого века. Невероятно, но факт: двадцатилетний романист стал основоположником нового направления в литературе – магического реализма. Магический реализм – это не сказки и не фэнтези, это отражение особого, мифологического сознания, когда сверхъестественное воспринимается как часть реальности. Необходимо отметить, что этот термин применим только к латиноамериканской литературе. Много лет спустя Гарсиа Маркес так объяснил данный феномен: «В Латинской Америке всё возможно. В ней всё реально. Здесь изо дня в день случаются самые невероятные вещи, поэтому латиноамериканская реальность может дать мировой литературе нечто новое»[5]5
  Маркес Г.Г., Варгас Льоса М. Диалог о романе в Латинской Америке // Писатели Латинской Америки о литературе. М., 1982. С. 129.


[Закрыть]. Самый яркий пример такой невероятной реальности – история Кинкаса Сгинь Вода, описанная Амаду в новелле «Необычайная кончина Кинкаса Сгинь Вода». Этот Кинкас на самом деле существовал, хотя и носил другое имя.

Уже в «Жубиабе» и «Мёртвом море» Жоржи Амаду выступает подлинным новатором, когда смело соединяет миф и реальность, эпос и лирику. Так он создаёт «чудесную реальность» Бразилии. Латиноамериканский миф, в отличие от европейского, направлен не в прошлое, а в будущее; через миф герои «Жубиабы» и «Мёртвого моря» ищут свой путь, а юный автор – способ выразить национальную самобытность бразильского народа.

Как известно, «лицом к лицу лица не увидать», поэтому значение этих произведений не было понято современниками. К сожалению, некоторые до сих пор думают, что основоположником магического реализма является Габриэль Гарсиа Маркес, но когда Амаду написал «Мёртвое море», Маркесу было только девять лет. Позднее магический реализм был освоен многими латиноамериканскими писателями, но Жоржи Амаду был первым.

Во время эмиграции в Мексике в мае-июне 1937 года Жоржи Амаду пишет новую книгу – «Капитаны песка». Рукопись переправляется в Рио, и уже в сентябре того же года книга появляется на прилавках книжных магазинов. Писатель вернулся на родину в ноябре 1937 года и прямо у трапа корабля снова был арестован. И в том же ноябре в его родной Баии, на одной из городских площадей, в течение девятнадцати дней публично жгли его книги, все, что изъяли из библиотек и книжных магазинов: 808 экземпляров «Капитанов песка», 267 экземпляров «Жубиабы», 223 экземпляра «Мёртвого моря», а также «Какао», «Пот», «Страну карнавала» – всего 1694 тома.

Когда критики говорят о «Капитанах песка», они всегда отмечают влияние на их создателя классиков советской литературы Горького и Макаренко. Однако есть одна книга, которая повлияла на Амаду гораздо сильнее. И здесь я хочу рассказать о своём маленьком филологическом открытии. В одной статье, посвящённой 75-летию Амаду, говорилось, что писатель в юности зачитывался «Республикой Шкид» и даже перевёл книгу на португальский[6]6
  Амаду Жоржи: Я просто пишу жизнь… // Известия, 18 августа, 1987 г.


[Закрыть]. Эта информация меня заинтриговала: если перевёл, то с какого языка (русского Амаду не знал), и какова судьба перевода? Доказательств существования этого перевода не было никаких, ни в одной библиографии Амаду книга не значилась. Найти нужную информацию удалось во время моей поездки в Бразилию в 2010 году. Очень помогла в этом моя подруга Зоя Престес, дочь легендарного Луиса Карлоса Престеса. Она предложила поискать следы в Национальной библиотеке Бразилии. И тут же возник вопрос: как искать – названия перевода мы не знали, решили искать по фамилии авторов. И, действительно, нашли: Belyk e L. Panteleev «A República dos Vagabundos»[7]7
  Республика бродяг (порт.).


[Закрыть], перевод Жоржи Амаду. С какого языка был сделан перевод, нигде не указывалось, но я предположила: если Жоржи перевёл с испанского в 1934 году «Донью Барбару» Ромуло Гальегоса, то и «Республику Шкид» он тоже мог перевести с испанского. Оставалось только узнать, существовал ли испанский перевод этой книги в 30-е годы. К счастью, интернет дал ответ на этот вопрос: мадридское издательство «Cenit» в 1930 году издало книгу Белых и Пантелеева под названием «Schkid: La república de los vagabundos».

Всё сошлось: Жоржи действительно прочёл эту книгу в юности и перевёл её на португальский. И так вдохновился, что решил написать о беспризорниках Баии, своего родного города. Бразильские читатели сразу полюбили эту книгу, и до сих пор, когда речь идёт о самых популярных книгах Амаду, чаще всего называют «Капитанов». Интересная получилась история с «Капитанами» в Советском Союзе. Сначала вся страна увидела и полюбила экранизацию книги – «Генералов песчаных карьеров» американского режиссёра Холла Бартлетта[8]8
  В СССР фильм был показан в конкурсной программе Международного Московского кинофестиваля 1 июля 1971 года. В широкий прокат в СССР фильм вышел в 1974 г.


[Закрыть] и бросилась в библиотеки за первоисточником, а его не было. И, если бы не этот фильм, неизвестно, когда бы книгу перевели на русский язык. В само́й Бразилии фильм был запрещён цензурой во времена военной диктатуры, там его никто не видел.

В 1941 году Жоржи вынужден снова эмигрировать. Сначала он живёт в Аргентине, потом в Уругвае, где пишет книгу «Рыцарь надежды» о Луисе Карлосе Престесе, чьё имя к тому времени стало легендой. В 1951 году она была издана в Советском Союзе. Надо сказать, что «Рыцарь надежды» – одна из самых недооценённых книг Амаду. Для советских критиков той эпохи это одна из художественно-документальных биографий коммунистических лидеров, таких как «Сталин» Анри Барбюса, а постсталинское литературоведение вообще не воспринимает книгу как художественное произведение. А ведь именно эта книга впервые познакомила русского советского читателя с «мифологическим сознанием», о котором так много будут говорить в семидесятые, после перевода на русский язык «Ста лет одиночества» Гарсиа Маркеса. А говорить нужно было на двадцать лет раньше. Всякого непредвзятого читателя не может не поразить контраст между формой и содержанием, темой и её реализацией в этой книге. Биография реального человека, коммунистического лидера и современника Амаду читается как документ, миф, лирическое стихотворение и народный эпос одновременно. Как в одном произведении возможно такое смешение? Дело в том, что сама бразильская реальность ломает границы жанра. Амаду с хронологической точностью прослеживает путь колонны Престеса – даты сражений, пройденные километры. Но величие этого похода и личность его руководителя не вмещаются в рамки документа. То, что совершил Луис Карлос Престес, кажется невероятным: 26-летний капитан инженерных войск, максимальная численность отряда которого не превышала полторы тысячи человек, выиграл 53 сражения с правительственными войсками, когда силы регулярной армии достигали до 150 тысяч, победил 18 генералов. Но даже не в этом величие похода Престеса: куда бы ни приходил «Рыцарь надежды», он «начинал творить правосудие для народа»: уничтожал долговые реестры, отменял налоги, пересматривал судебные дела, освобождал невинно осуждённых. Неудивительно, что в сознании бразильского народа Престес становится личностью сверхъестественной, простые бразильцы стали слагать о нём легенды, в которых его превращали в божество, неуязвимое для пуль, способное ходить по водам и угадывать мысли людей. Даже спустя много лет после завершения великого похода, когда Луис Карлос Престес был в тюрьме, люди верили, что колонна движется в сертане, под небом Бразилии. Однажды колонна вернётся и принесёт людям свободу. Жоржи Амаду не придумывает миф о народном герое, он использует готовый фольклорный образ и развивает его: борьба в подполье, девятилетнее тюремное заключение в одиночной камере, пытки, суд, на котором Престес превращается из подсудимого в обвинителя, все это элементы мифа и одновременно история страны. «Бразильский народ, как и этот человек, – в тюрьме; его преследуют, над ним издеваются, он весь изранен. Но, как и этот человек, народ поднимется – один, два, тысячи раз, и придёт день, когда народ сбросит сковывающие его цепи, и тогда ярко засияет солнце свободы». Естественно, такая книга была запрещена в Бразилии, она издаётся в Аргентине и нелегально переправляется в Бразилию.

В сентябре 1942 года Жоржи Амаду возвращается на родину. Его сразу арестовывают и отправляют в ссылку в Баию. Но в конце 1942 года во внешней политике Бразилии происходят важные изменения: Сталинградская битва положила конец «роману» Варгаса с Германией, и Бразилия присоединяется к антигитлеровской коалиции. Амаду получает возможность издаваться легально. В байянской газете «Импарсиал» он ведёт колонку «Час войны». Ежедневно вся Бразилия читает его статьи о победах Советской армии. Под влиянием этих статей в 1944 году в Европу отправляют экспедиционный корпус, принимавший участие в освобождении Италии. В 2008 году эти статьи были изданы в Бразилии отдельной книгой, которая так и называется «Час войны».

В этот период Амаду пишет два новых произведения: «Бескрайние земли» (1943) и «Город Ильеус» (1944).

В январе 1945 года, несмотря на запрет покидать Салвадор, Жоржи Амаду приезжает в Сан-Паулу для участия в Первом конгрессе бразильских писателей. Съезд заканчивается демонстрацией против Нового Государства, и Амаду в очередной раз оказывается в тюрьме. После освобождения он остаётся в Сан-Паулу и становится главным редактором партийной газеты «Оже».

После победы Советского Союза в войне политика Варгаса меняется на 180 градусов: он устанавливает дипломатические отношения с нашей страной, объявляет амнистию и назначает выборы в новый парламент. Впервые БКП легально участвует в выборах. В партийном списке Жоржи Амаду, избранный в Национальный комитет компартии, значится 2-м номером, после Луиса Карлоса Престеса. Также вместе с Монтёру Лобату он возглавляет Институт культурных связей Бразилия – СССР.

В 1945 году столицей страны был Рио-де-Жанейро. Именно туда для работы в парламенте переезжает писатель. Он добивается принятия ряда законов, первый из которых – о свободе религиозных культов, что означало легализацию кандомблэ, которые ранее были под запретом. Но писатель не забывает о своём главном оружии – литературе: в 1946 году он публикует новый роман «Красные всходы».

За два года легальной деятельности авторитет компартии значительно вырос, как и число её членов, и заслуга Амаду в процессе демократизации страны очень велика, однако в 1948 году компартию снова запрещают, мандаты депутатов-коммунистов аннулируют. Книги Амаду объявлены подрывными, и сам он подвергается преследованиям. По решению компартии он уезжает в эмиграцию в Париж, но и там занимается политической деятельностью, в частности, возглавляет бразильскую делегацию на конгрессе деятелей науки и культуры и становится организатором и постоянным членом Всемирного Совета Мира.

Этот год знаменателен ещё и тем, что любовь Амаду к Советскому Союзу наконец-то становится взаимной: его книги стали издавать на русском языке. Теперь Жоржи Амаду уже не начинающий, а всемирно известный писатель, видный деятель международного коммунистического движения. Советское правительство видит в нём активного проводника политики СССР и коммунистической идеологии. Его приглашают в Советский Союз и активно печатают его политические статьи. В период с 1948 по 1967 год Амаду приезжал к нам 12 раз, поездки длились по несколько месяцев. В советской печати с 1948 по 1955 год были опубликованы 32 статьи Амаду, названия которых говорят сами за себя: «Борьба за независимость», «Надежда человечества», «Вместе с народом», «Оплот мира и прогресса», «Народы завоюют себе счастье». И, наконец, в «Издательстве иностранной литературы» выходит перевод романа «Город Ильеус», озаглавленный «Земля золотых плодов». Теперь, по мнению советских идеологов, Амаду заслужил честь печататься в Советском Союзе, поскольку «одновременно с идейным ростом писателя крепло и его художественное мастерство. Ж. Амаду удалось преодолеть многие недостатки, свойственные его прежним произведениям»[9]9
  Шор В. Что зреет на земле золотых плодов? // Звезда. 1949. № 2. С. 190.


[Закрыть].

На первый взгляд выбор именно этого романа для перевода на русский язык кажется нелогичным и случайным. Книга вырвана из контекста творчества Амаду: «Земля золотых плодов» – вторая часть трилогии, которая к 1948 году уже была закончена. Однако первой перевели именно вторую часть трилогии, а не более ранние романы байянского цикла, не первую часть трилогии и даже не книгу о генеральном секретаре Бразильской компартии Луисе Карлосе Престесе, и причина такого выбора вполне объяснима, поскольку главное в этой книге – её антиимпериалистический пафос. В недавно начавшейся «холодной войне» врагом номер один Советского Союза становится американский империализм. Поэтому произведение, раскрывающее механизм «захватнического натиска американского капитала, осуществляемого при угодливой поддержке трусливой и жадной правящей клики и несущего с собой ещё более бесчеловечную эксплуатацию», полностью отвечало идеологическим задачам советского руководства. Судя по рецензиям тех лет, «Земля золотых плодов» – не художественное произведение, а учебник политэкономии. На самом деле книга обладает огромной художественной силой. Золотые плоды – это плоды какао, но получили они это название не только из-за жёлтого цвета, но в первую очередь потому, что приносили баснословные барыши владельцам плантаций. Достигалось это богатство за счёт нечеловеческой эксплуатации батраков. В дождливый период какао-бобы сушат в специальной печи. Чтобы бобы не сгорели и фазендейро не понесли убытки, в печь посылают работника, а потом он выходит под дождь и падает замертво. Первый раз я прочла эту книгу сорок лет назад и до сих пор не могу проглотить ни глотка какао, такое впечатление она на меня произвела. И пусть первый перевод был несовершенен, а текст сокращён почти на треть, книга не осталась незамеченной. Мощь литературного дара писателя, его творческий темперамент прорвались к советскому читателю даже сквозь посредственный перевод и редакторские купюры. Много лет спустя в статье, посвящённой семидесятилетию Амаду, известный литературовед Вера Кутейщикова так описала свои впечатления от прочитанной книги: «…Подобно тропическому шквалу, обрушилась на нас тогда неведомая жизнь далёкой страны Нового Света, от бурь и страстей которой буквально захватывало дух»[10]10
  Кутейщикова В. Н. Фантазия земли и духа // Литературная газета. 1982. 11 августа.


[Закрыть].

В следующем, 1949 году на русском языке выходит вторая книга Амаду, «Красные всходы», которую читатели принимают с ещё большим воодушевлением. В то время в Советском Союзе отсутствовало само понятие «рейтинга продаж», однако о популярности книги свидетельствует тот факт, что томик «Красных всходов» имелся в любой сельской библиотеке. Истрёпанная, часто без обложки книжка – лучшее доказательство того, что Амаду был принят советскими читателями. И главная причина такого «принятия» – несомненный талант её автора. Как живые, встают перед читателем герои этого произведения: крестьянин Жеронимо, старая Жукундина, сумасшедшая Зефа, семилетняя Нока, так трогательно привязанная к своей кошке. Даже ослик Жеремиас – реальный, живой. Никого не могут оставить равнодушными страдания этих людей. Изгнанные из своих домов владельцем поместья, бредут они через пустынную каатингу[11]11
  Каатинга – полупустыня с колючими кустарниками.


[Закрыть] в поисках лучшей жизни и умирают один за другим: сначала дети, потом взрослые – от голода, укусов ядовитых змей, лихорадки, истощения. Тысячи гибнут на «дорогах голода», и тысячи каждый год пускаются в путь. Люди, согнанные с земли владельцами латифундий и засухой. Отовсюду с северо-востока они отправляются в это страшное путешествие. Тысячи и тысячи беспрерывно бредут друг за другом. Этот поход начался уже давно, и никто не знает, когда он кончится.