Текст книги "Она и он"

Автор книги: Жорж Санд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

XIV

И все-таки они опять встретились на следующий день. Он умолил ее подарить ему последний день братской беседы и совершить вместе с ним «мещанскую» прогулку, дружескую, спокойную. Они пошли в Зоологический сад, сидели под большим кедром, бродили по лабиринту. Было тепло; снегу не осталось и следа. Бледное солнце светило сквозь сиреневые облака. Почки уже наливались соком. В тот день Лоран был поэтом, только поэтом и художником-созерцателем; он был глубоко, необычно для него спокоен: ни угрызений совести, ни желаний, ни надежд; временами наивная веселость. Тереза, наблюдавшая за ним с удивлением, не могла поверить, что между ними все кончено.

На следующий день без причины, без предлога вновь разразилась страшная буря, совершенно так же, как она возникает в летнем небе только потому, что накануне была прекрасная погода.

Потом с каждым днем все больше и больше темнело, пока не наступил словно конец света: кромешный мрак как будто прорезали беспрерывные вспышки молний.

Однажды ночью он пришел к ней очень поздно, ничего не соображая и не зная, где он находится; не сказав ей ни слова, он повалился на диван в гостиной и тут же заснул.

Тереза ушла в свою мастерскую и в отчаянии стала горячо молить бога, чтобы он избавил ее от этой пытки. Она упала духом; чаша ее страданий переполнилась. Она плакала и молилась всю ночь.

Занималась заря, когда она услышала звонок. Катрин спала, и Тереза подумала, что это какой-нибудь запоздалый прохожий ошибся дверью. Звонок повторился; он повторился три раза. Тереза пошла на лестницу посмотреть в окошечко над входной дверью. Она увидела мальчика лет десяти-двенадцати, хорошо одетого; он смотрел на нее снизу вверх; лицо его показалось ей ангельским.

– Что случилось, дружок? – спросила она. – Вы заблудились в этом квартале?

– Нет, – ответил он, – меня сюда привели; я ищу даму, которую зовут мадемуазель Жак.

Тереза спустилась, открыла мальчику дверь и смотрела на него с необычайным волнением. Ей казалось, что она уже где-то видела его или что он был похож на кого-то, чье имя она не могла вспомнить. Ребенок тоже держался смущенно и нерешительно.

Она повела его в сад, чтобы там расспросить, но вместо ответа он сказал, весь дрожа:

– Так это вы мадемуазель Жак?

– Это я, дитя мое. Что вы от меня хотите? Что я могу для вас сделать?

– Взять меня и оставить у себя, если вы согласны, чтобы я жил у вас!

– Но кто же вы?

– Я сын графа ***.

Тереза едва удержалась, чтобы не закричать; первым ее движением было оттолкнуть ребенка, но вдруг ее поразило его сходство с лицом, которое она написала недавно, глядясь в зеркало, чтобы отослать этот портрет своей матери, – это было ее собственное лицо.

– Погоди! – воскликнула она, судорожно заключив мальчика в объятия. – Как тебя зовут?

– Маноэль.

– О боже! Кто же твоя мать?

– Это… Мне строго наказывали не говорить вам сразу! Моя мама сначала была графиня ***, там, в Гаване; она меня не любила и очень часто говорила: «Ты не мой сын, я не обязана любить тебя». Но мой отец любил меня и всегда говорил: «Ты только мой, у тебя нет матери». А потом он умер, полтора года тому назад, и графиня сказала: «Ты мой и останешься со мной». Это потому, что отец завещал ей деньги с тем условием, что я буду считаться их общим сыном. А все-таки она так и не любила меня, и мне было очень скучно с ней. И вот приехал один господин из Соединенных Штатов – его зовут господин Ричард Палмер – и стал просить, чтобы графиня меня отпустила. Графиня сказала: «Нет, я не хочу». Тогда господин Палмер сказал мне: «Хочешь, я отвезу тебя к твоей настоящей маме? Она думает, что ты умер, и будет очень рада увидеть тебя». Я сказал: «Да, конечно!» Тогда господин Палмер приехал ночью в лодке, потому что мы жили на берегу моря; а я встал тихо-тихо, и мы оба плыли до большого корабля, а потом мы пересекли все большое море, и вот мы здесь.

– Вы здесь! – сказала Тереза, прижимая ребенка к груди; вся дрожа от счастья, она согревала его своим телом и, пока он говорил, покрывала его пылкими поцелуями. – Где же он, Палмер?

– Не знаю, – сказал мальчик. – Он привел меня к дверям, сказал: «Позвони!», и потом я больше его не видел.

– Поищем его, – сказала Тереза, – он, наверное, недалеко!

И, побежав вместе с мальчиком, она быстро нашла Палмера, который стоял поодаль, ожидая, пока не уверится в том, что ребенок признан своею матерью.

– Ричард! Ричард! – воскликнула Тереза, бросаясь к его ногам посреди еще пустынной улицы (она сделала бы то же самое, даже если бы улица была полна народа). – Вы для меня бог!

Больше она не могла говорить; задыхаясь от счастливых слез, она почти обезумела.

Палмер увел ее под деревья на Елисейских полях и заставил сесть. Ей понадобился по меньшей мере час, чтобы успокоиться, прийти в себя и обрести способность ласкать своего сына без риска задушить его.

– Теперь я заплатил свой долг, – сказал ей Палмер. – Вы подарили мне дни надежды и счастья, я не хотел оставаться в долгу. Я возвращаю вам любовь и утешение на всю жизнь, потому что ребенок этот – ангел, и мне нелегко расстаться с ним. Я лишил его наследства и взамен должен оставить ему другое. Вы не имеете права препятствовать этому; я уже принял меры, и все формальности соблюдены. У него в кармане бумажник, который обеспечит ему настоящее и будущее. Прощайте, Тереза! Считайте меня своим другом до гроба.

Палмер уехал счастливый; он совершил хороший поступок. Тереза не захотела больше переступать порог дома, где спал Лоран. Она послала рассыльного к Катрин, чтобы передать ей свои распоряжения, которые она написала в маленьком кафе, где позавтракала вместе с сыном. Затем она взяла фиакр, и они провели весь день, разъезжая по Парижу и покупая все необходимое для долгого путешествия. Вечером Катрин присоединилась к ним с вещами, которые она запаковала в течение дня, и Тереза уехала в глубь Германии, чтобы спрятать там своего ребенка, свое счастье, свой покой, свой труд, свою радость, свою жизнь. Счастье ее было эгоистичным: она больше не думала о том, что станется без нее с Лораном. Она была матерью, а мать безвозвратно убила в ней возлюбленную.

Лоран проспал весь день и проснулся в одиночестве. Он встал, проклиная Терезу за то, что она где-то гуляет, не заботясь о его ужине. Он удивился, не найдя и Катрин, послал к дьяволу весь этот дом и вышел.

Только по прошествии нескольких дней он понял, что произошло. Когда он увидел, что дом Терезы снова сдан внаем, что мебель запакована или продана, когда он прождал недели и месяцы, не получив от нее ни слова, он потерял надежду и стал думать лишь о том, чтобы как-нибудь заглушить свое горе.

Только через год он нашел способ передать Терезе письмо. В своем несчастье он обвинял одного себя, он просил ее не отказать ему в прежней дружбе, потом, возвращаясь к своей страстной любви, закончил письмо такими словами:

«Я знаю, что не заслуживаю даже этого, потому что я тебя проклял и в отчаянии от того, что я потерял тебя, прибегал к средствам отчаявшегося, чтобы излечиться от своей любви. Да, я старался очернить твой характер и твое поведение в моих собственных глазах, я осуждал тебя с теми, кто тебя ненавидит, и с удовольствием слушал о тебе дурное от тех, кто тебя не знает. В твое отсутствие я вел себя с тобою так же, как когда ты была здесь! Но почему тебя здесь больше нет? Если я сойду с ума, виновата будешь ты, не надо было покидать меня… О, я, несчастный, я ненавижу тебя и вместе с тем боготворю. Я чувствую, что вся моя жизнь пройдет в любви к тебе и в обращенных к тебе проклятиях… И я прекрасно вижу, что ты меня ненавидишь! Я хотел бы убить тебя! Но если бы ты была здесь, я упал бы к твоим ногам! Тереза, Тереза, ты, значит, стала чудовищем, раз ты не знаешь больше жалости? О, ужасное возмездие, эта неизлечимая любовь и этот неутолимый гнев! Что же я сделал такого, о боже, чтобы потерять все, даже свободу любить или ненавидеть?»

Тереза ответила ему:

«Прощай навсегда! Но знай, что ты ничего не сделал против меня, чего бы я не простила, и что ты и впредь не сможешь сделать ничего такого, чего бы я снова не могла простить. Бог обрекает иных гениальных людей на то, чтобы они блуждали среди бурь и творили в страданиях. Я достаточно изучила тебя, я знаю твои теневые и светлые стороны, твое величие и твою слабость и знаю, что ты жертва судьбы и что к тебе нельзя подходить с той же меркой, как к большинству других людей. Твои страдания и твои сомнения, то, что ты называешь твоим возмездием, быть может, необходимые условия для твоей славы. Научись же переносить их. Ты изо всех сил стремился к идеалу счастья, но ловил его только в мечтах. Так знай же, что твои мечты, дитя мое, – это твоя действительность, это твой талант, это твоя жизнь; разве ты не художник? Будь спокоен, Бог простит тебе то, что ты не мог любить. Он обрек тебя на эту неутолимую жажду, чтобы твоя молодость не была поглощена одной женщиной. Женщины грядущего, те, кто будет созерцать твои произведения в веках, – вот твои сестры и возлюбленные».

Примечания

«Она и он»

Над романом «Она и он» Жорж Санд работала с 4 по 29 мая 1858 года. Опубликован он был в 1859 году в журнале «Ревю де дё монд» (15 января – 23 августа) и в том же году вышел отдельным изданием.

Стало уже традицией считать, что роман «Она и он» воспроизводит знаменитый «венецианский эпизод» в жизни Жорж Санд и А. де Мюссе. История эта и проста и сложна одновременно: двое влюбленных едут в Италию, но не находят там счастья, а переживают трагедию взаимного непонимания и тягостный для обоих разрыв. Именно так, как произведение автобиографическое и документальное, роман воспринимался в момент его первой публикации.

Почти одновременно с романом «Она и он» появился роман «Он и она» Поля де Мюссе, старшего брата А. де Мюссе. В этом произведении «она» изображается коварной, безнравственной и мстительной женщиной, погубившей молодого гениального поэта из зависти к его литературной славе. Роман этот стал первым в лавине низкопробных произведений, спекулировавших на любопытстве читателей. «Чернила потекли рекой», история любви Жорж Санд и Мюссе начала обрастать слоем сомнительных подробностей, домыслов и даже сознательных искажений и клеветы, к которой прибегали враги Жорж Санд.

Превратившись в легенду, «венецианская история» стала темой многочисленных исследований. Кажется, все детали выяснены и все возможные уточнения уже сделаны благодаря скрупулезным поискам этих исследователей: изучены маршрут «венецианских любовников» и путеводители по Италии, которыми они могли пользоваться, указаны даты их пребывания в каждом городе, описаны все достопримечательности и памятники, расположенные на их пути, все спектакли и праздники, на которых они могли присутствовать, установлено, какая погода стояла в Генуе, Венеции и других городах, в каких (и почему иногда в разных) отелях останавливались путешественники, как были расположены и обставлены их комнаты, в какие моменты герои переживали восторг или апатию и т. п. Некоторые детали вызывали споры: действительно ли путешественникам пришлось испытать приступ морской болезни на пути из Марселя в Геную и перенес ли Мюссе в Венеции горячку или что-нибудь иное? Роман «Она и он» считали документальным и часто цитировали его страницы, чтобы подтвердить или опровергнуть разные версии легенды.

Между тем Жорж Санд совершенно по-иному представляла себе задачу и смысл своего романа.

Когда в 1836 году Мюссе опубликовал «Исповедь сына века», многое в этом романе напомнило Жорж Санд историю их любви. Некоторые реальные детали, воспроизведенные Мюссе, вызвали у нее слезы умиления. [16]16
  G. Sand, Correspondance, t. III (1835–1837), Paris, 1967, р. 390.


[Закрыть]Вместе с тем восприятие ею «Исповеди» вовсе не ограничивалось одной этой стороной. Жорж Санд нашла, что роман Мюссе правдив, «великолепен» и «выше «Адольфа» Б. Констана» по глубине проникновения в психологию современного человека. Не совпадение фактов, а общность психологической проблемы позволяла увидеть во взаимоотношениях Октава и Брижитты отзвук венецианской драмы, пережитой Мюссе и Жорж Санд. Через двадцать четыре года она написала роман, который продолжает эту линию.

В 1855 году Жорж Санд вновь посетила Италию, и эта поездка, очевидно, оживила ее воспоминания о совместном с Мюссе путешествии 1834 года. 2 мая 1857 года умирает Мюссе. Ровно через год Жорж Санд пишет свой роман. Несомненно, что сюжет романа «Она и он» подсказан событиями личной жизни Жорж Санд и ее впечатлениями об Италии, его персонажи имеют реальных прототипов, и можно даже отметить некоторые дословные совпадения отдельных строк из писем Лорана и Мюссе. Однако видеть в нем лишь документальную хронику интимного конфликта значит исказить его суть и игнорировать подлинные цели Жорж Санд.

Личный опыт и вымысел – вот двойная основа всякого художественного произведения, утверждает Жорж Санд в предисловии к роману «Жан де Ла Рош» (1859). Это предисловие было написано, когда острота первой реакции на роман «Она и он» еще не притупилась. Однако Жорж Санд, в отличие от ее противников и даже от многих ее друзей, вовсе не стремится оправдать одного из реальных прототипов своего романа и обвинить другого. Жорж Санд напоминает критикам романа о подлинной функции критики: истолковать основную мысль, поучение, которое несет в себе роман. Поиски реальных имен, исследование только документальной основы, послужившей писателю, лишь уводят от главного, мешают и литературе, и критике выполнять их общественную, воспитательную роль. Принципам, изложенным в предисловии к роману «Жан де Ла Рош», Жорж Санд неизменно следовала в своем творчестве. «Она и он» продолжает тему, волновавшую Жорж Санд на протяжении всего ее творческого пути: преодоление эгоистической ограниченности человека, борьба против индивидуализма.

В основе психологического конфликта романа – крайне индивидуалистическое мировосприятие Лорана. Он понимает свободу как свою привилегию, отменяющую для него одного общепринятые принципы морали, а долг в его представлении – это только долг других по отношению к нему. Болезненная чувствительность ко всему, что касается его личности, эгоцентризм, оборачивающийся невольной жестокостью к другим, отсутствие воли и неуравновешенность, маниакальная подозрительность – все основные черты характера Лорана порождены эгоизмом. Жизнь Терезы подчинена совершенно иным принципам: главное в ее психологии – это разумное начало и повиновение долгу. Тереза хочет излечить Лорана от тяжкой болезни эгоизма и ради этого готова пожертвовать многими своими привычками, скромным достатком и даже репутацией.

Однако конфликтом характеров смысл романа не исчерпывается, Тереза и Лоран – художники, и это вводит в роман проблему творческой личности и законов творчества. Эстетические идеалы Лорана и понимание им нравственного долга художника подсказаны его убежденностью в своем превосходстве над всеми. Он ведет беспорядочную жизнь, повинуясь своим прихотям и ожидая озарения, в момент которого он должен создать новый шедевр. Лишь свое, индивидуальное восприятие мира, свои чувства, не скованные унылыми доводами рассудка и изливаемые в искусстве, Лоран считает необходимыми для творчества. Он чувствует себя независимым и от авторитета признанных мастеров, и от проблем повседневной жизни. В живописи должны полновластно царить чувства и дерзкие грезы художника. Смысл творчества Лоран понимает как поиски идеальной красоты, творимой воображением художника и противопоставляемой несовершенствам действительности. Акт творчества как бы очищает художника от безнравственности, которую он утверждает своей повседневной жизнью, возвышает художника над человеком, но ничуть не помогает человеку стать лучше.

По существу, Лоран признает лишь творчество ради самого себя, его искусство безразлично к проблемам повседневной жизни людей, которых он воспринимает лишь как унылую в своей посредственности и достойную презрения нетворческую массу.

Принцип «незаинтересованного» искусства, или «искусства для искусства», был впервые сформулирован во Франции в начале 30-х годов, событиями которых подсказан роман «Она и он». Тогда «незаинтересованное творчество» стало для Мюссе средством отмежеваться от меркантилизма современных ему буржуа. Жорж Санд, напротив, всеми своими произведениями утверждала принцип социально активного искусства. Не изменила она своей позиции и в 50-е годы. В предисловии к Собранию сочинений 1851 года, подводя итог двум десятилетиям творчества, Жорж Санд пишет: «Вот уж поистине никогда педантизм не доходил до такой нелепости, как в этой теории «искусства для искусства»: ведь эта теория ни на что не откликается, ни на чем не основана и никто в мире – в том числе ее глашатаи и противники – никогда не мог претворить ее в жизнь. Искусство для искусства – это пустой звук, совершенно ложное понятие». В 50-е годы в понимании «искусства для искусства» на первый план выдвигается идея асоциальности, и именно такому «чистому» искусству возражает Жорж Санд. Утратив в 50-е годы многие надежды, связанные с революцией 1848 года, но не отказавшись от своих демократических убеждений, Жорж Санд тем большее значение придает литературе как средству борьбы за общественный прогресс.

Лоран в романе «Она и он» – не двойник Мюссе, «замаскированный» под живописца, а, скорее, художник в широком смысле слова, оказавшийся в силу своего нравственного инфантилизма не в состоянии подняться до идеи общественно полезного искусства. Психология такого художника является своего рода питательной почвой для идеи чистого искусства в духе 50-х годов, поэтому проблема творчества решается в романе Жорж Санд неотделимо от нравственного и психологического конфликта, противопоставившего героев друг другу. Уводящие от реальности грезы «возвышенных безумцев», подобных Лорану, представляются Терезе «ужасающей аномалией». Она ищет в искусстве слияние «законов правдивого с мечтой о прекрасном». В творчестве великих художников прошлого она всюду видит это единство, утраченное ее современниками. Поэтому она терпеливо учится у старых мастеров, копируя их произведения. Смысл жизни Тереза видит в искусстве, неотделимом от труда, который для нее – и акт творчества, и способ обеспечить себе средства к существованию. Рядом с Лораном, ограничивающим свое творчество эгоистическим самовыражением, Тереза олицетворяет принципы, которым следовала сама Жорж Санд.

Вместе с тем проблема творческой личности оказывается сложнее, чем вопрос о задачах искусства. Это обнаруживается в том, как Жорж Санд мотивирует вынужденный разрыв Терезы с Лораном. Она не удовлетворяется доводами традиционной морали, с точки зрения которой этот разрыв вполне может быть оправдан: «Идите по правильному пути, пусть погибает тот, кто от него отклоняется» – таков принцип этой морали, повторяющий одну из религиозных заповедей: «Мудрым и праведникам – вечное блаженство, слепым и непокорным – геенна огненная». Но Тереза не может с этим согласиться: «Так, значит, мудрым нет дела до того, что безумец погибнет?» Тереза оставляет Лорана, потому что считает себя не вправе навязывать свои принципы другому человеку. Она видит свой долг в том, чтобы предоставить художнику возможность следовать своему неповторимому пути и творить, повинуясь своей природе.

Таким образом, если в романе «Она и он» Жорж Санд и возвращается к теме «Исповеди сына века», то делает это вовсе не для того, чтобы еще раз пересказать историю своих личных отношений с Мюссе. Роман написан для того, чтобы сопоставить две точки зрения на смысл творчества и опровергнуть принцип эгоистического самовыражения в искусстве.

На русский язык роман был переведен тотчас же после его появления во Франции. В 1859 году он вышел дважды: в журнале «Семейный круг» (№ 7, 8, 9) и отдельным изданием в серии «Собрание иностранных романов». Он был включен также в самое полное дореволюционное Собрание сочинений Жорж Санд (издание Г.Ф. Пантелеева).