Текст книги "Брюссельские убийцы"

Автор книги: Жерар де Вилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– В конце концов, – заметил Малко, – все это не имеет к вам прямого отношения. ЦРУ не замешано в убийствах, вы даже не знаете, кто их организовал... Ликвидируйте инфраструктуру, отправьте Филипа Картона в Штаты и выбросьте все из головы.

Американец бросил на него испепеляющий взгляд.

– Вы шутите? Оружие, которым совершены убийства, Фокс взял из закупленной нами партии. В регистрационных книгах оружейного завода значится, что она отгружена для поставки в Гондурас, накладные были, разумеется, липовые... Полиция, конечно, извлекла пули из тел убитых. Если найдут оружие, ниточка неминуемо приведет к нам. И все узнают, что ЦРУ оказывает помощь группе убийц в мирной Бельгии... Представляете себе?

Малко хорошо себе это представлял.

– А вы уверены, что они выйдут на ЦРУ?

– Абсолютно. Документацию на оружейном заводе уничтожить невозможно. Эта скотина Густав Мейер постарается выкрутиться, свалив все на нас. Как-никак два убийства – не шуточки.

– А что говорит ваш Бартон?

Хэммонд пожал плечами.

– Бартон понял, каких дел натворил, и умирает от страха. Он знает, что его раскололи и что ему придется еще хуже, если он не поможет нам выпутаться.

– Почему?

Американец тяжело вздохнул.

– После убийства он виделся с Фоксом. Разговор у них был, сами понимаете, не из приятных. Бартон сказал ему, что это чудовищно, но тот и глазом не моргнул. А когда Бартон пригрозил рассказать обо всем министру юстиции, Фокс сказал, что их разговоры записаны на пленку и он пройдет но делу как соучастник. Кроме того, он заявил, что работа еще не закончена, что осталось несколько опасных террористов...

– И он намерен их ликвидировать?

Джордж Хэммонд обреченно развел руками.

– Вероятно... И рано или поздно случится прокол... Полиция выйдет на убийц. Или они оставят оружие на месте преступления. Тогда нам крышка. Нам не отмыться, вы же понимаете. Пресса вволю попляшет на наших костях. Да что говорить!..

Ну и угораздило же вляпаться в историю, подумалось Малко. И кто эти безжалостные убийцы?

– Бартон знает, кто убил?

– Нет. Он только дал оружие. Их знает Фокс, это его люди.

– А Густав Мейер?

– Понятия не имею.

– Стало быть, единственная ниточка, которая может привести к убийцам, – это Фокс?

– Точно.

– А кто такой Фокс?

Наступившая пауза затянулась.

– Не знаю, – вздохнул наконец американец. – Я же вам сказал, я не хотел вмешиваться в это дело даже косвенно. Бартон уверяет, что ему тоже ничего не известно. Фокс сам вышел на него. Через Мейера. Он был у него на площади Мееус[4]4
  На площади Мееус находится резиденция бельгийской госбезопасности.


[Закрыть], поэтому знает, что этот тип действительно работает в госбезопасности. Но кто он такой, Бартон понятия не имеет.

– А как он выглядит?

– Кажется, похож на Ярузельского... Носит дымчатые очки, лысый, угольки губ опущены. Лет шестидесяти, высокий, плотный, всегда с кислой миной. Свободно говорит по-английски.

Малко посмотрел американцу в глаза.

– Чего, собственно, вы ждете от меня?

– Я хочу только одного, – ответил тот, – изъять все, что может свидетельствовать о причастности ЦРУ к этим убийствам... Записи разговоров Фокса с Бартоном, если они существуют, но главное – оружие.

– Оружие находится у убийц, – заметил Малко, – а мы ничего о них не знаем.

– Их знает Фокс.

– А как выйти на Фокса?

– Бартон встречается с ним завтра, чтобы еще раз попытаться уладить дело. Вы пойдете с ним.

– Зачем?

– Я ему больше не доверяю. Его провели, как малого ребенка. Или же он намеренно лжет мне. Как бы то ни было, я хочу знать правду. И хочу, чтобы вы кое-что передали пресловутому Фоксу.

– Что же?

– Что если он не сделает все от него зависящее, чтобы вернуть наши игрушки, то у него будут крупные неприятности. Я буду вынужден доложить Уэбстеру, и он обратится к бельгийскому правительству...

Итак, от Малко требовались услуги посредника... Эта история заинтриговала его. Что-то было странное в этих убийствах, в чьей-то решимости столь зверским образом истребить гошистов – не в каком-нибудь Сальвадоре, а в цивилизованной европейской стране. Чутье подсказывало ему: здесь кроется нечто куда более гнусное, чем то, о чем рассказал Джордж Хэммонд.

– Когда эта встреча? – спросил он.

– Завтра. Бартон вам все объяснит.

Американец встал, открыл шкаф и вынул оттуда что-то похожее на жилет с лямками.

– Возьмите, – сказал он. – Это кевлар[5]5
  Легкий пуленепробиваемый материал.


[Закрыть]. Выдерживает даже трассирующие пули. С этими сумасшедшими никогда не знаешь... Мне не хотелось бы лишиться вас.

Малко задумчиво взял у него из рук пуленепробиваемый жилет. Попытаться отобрать оружие у людей, которые уже убили двоих таким зверским образом, – все равно что залезть в котел с расплавленным чугуном.

«И у меня примерно столько же шансов выбраться из этого дела живым и невредимым», – сказал он себе.

Глава 3

Малко взвесил на руке пуленепробиваемый жилет и бросил его на диван. Трудно было поверить, что тонкий слой пластмассы способен защитить от боевых пуль...

– Мы все у Фокса в руках, – заметил он. – А что если он пошлет меня к чертям? Его поведение с Филипом Бартоном оптимизма не внушает.

– Пригрозите ему, – без колебаний ответил резидент ЦРУ. – В конце концов, у нас есть чем его припугнуть. Если он не пойдет на компромисс, мы удалим из страны Бартона, а затем Уэбстер обратится к бельгийскому правительству. Бельгия все-таки наш союзник, а Фокс скорее всего действует без официального приказа. Он подчиняется министру юстиции, который наверняка не в курсе этих махинаций.

– Но тогда вы засветите операцию «контрас», – напомнил Малко.

– Знаю, – кивнул Джордж Хэммонд. – Без скандала не обойдется. Конечно, можно будет попытаться свалить все на Густава Мейера, якобы он сам сбывал оружие налево, но вряд ли эта версия пройдет. Поэтому я очень рассчитываю на ваш дипломатический талант... и на то, что Фокс не круглый идиот и сам не захочет открыть ящик Пандоры.

– Будем надеяться, – вздохнул Малко. – Так где я встречусь с Филипом Бартоном? Здесь?

Американец поморщился.

– Откровенно говоря, мне бы этого не хотелось. Он засекречен и не должен иметь никаких контактов с резидентурой. Я дам вам его адрес, он живет в южной части города. Я уже предупредил его, что вы придете. Но не слишком доверяйте ему. Он уже крупно подвел нас. Сообщи он мне вовремя о предложении Фокса, мы не сидели бы сегодня по уши в дерьме.

Увы, не в первый раз агент ЦРУ сбился с пути, польстившись на заманчивый запах долларов... Даже ливийцам удавалось кое-кого купить...

Хэммонд быстро нацарапал несколько строк на листке бумаги и протянул его Малко. Тот сложил пуленепробиваемый жилет, чтобы убрать его в атташе-кейс. Свой суперплоский пистолет он оставил в Лицене, полагая, что в Бельгии оружие ему вряд ли понадобится. Кажется, он ошибся...

Малко закрыл кейс, уповая на то, что посредническая миссия не слишком задержит его в Брюсселе. В начале лета в Австрии просто восхитительно, а после нескольких удачных операций на бирже будущее виделось ему в розовом свете. Он собирался заново покрасить восточное крыло замка, а верный Элко Кризантем, должно быть, уже высаживал в Лицене цветочную рассаду на клумбы.

Даже Александра, тронутая его щедростью, вновь стала ангелом. Одетая в роскошные туалеты от Жан-Клода Житруа, сшитые из тончайшей кожи, которая, казалось, обтекала ее пышные формы, Александра вся дышала чувственностью, пробуждая в своем женихе ненасытное желание. Поэтому Малко не терпелось поскорее оказаться в Париже, где он обещал своей взбалмошной невесте уик-энд в отеле «Крильон». Оттуда они отправятся в Австрию, в Зальцбург... Компания «Эр Франс» обслуживала теперь 25 городов Европы, оплетя своей сетью все европейское сообщество.

Джордж Хэммонд встал и поднял на Малко умоляющие глаза за толстыми стеклами очков.

– Сделайте все, что в ваших силах. Только не распространяйтесь ни о чем по телефону. Прослушивание в Бельгии официально запрещено, но полицейские службы все равно подключаются к линиям. На них работают так называемые частные детективы, это настоящая параллельная полиция. Филип Бартон покажет вам абонентский ящик, которым мы пользуемся для связи. Ключ есть у него и у меня. Увидимся, когда что-нибудь прояснится. Не думаю, что Фокс сразу скажет «да». Сначала он хорошенько поводит нас за нос.

Резидент ЦРУ в Брюсселе был оптимистом...

Хэммонд проводил Малко до лифта; пройдя мимо невозмутимых морских пехотинцев, он открыл дверь и окунулся в шум и сутолоку бульвара Регента.

* * *

От Филипа Бартона волнами исходил страх.

Малко заметил это сразу. Агент ЦРУ оказался коренастым здоровяком лет пятидесяти с отекшим, видимо от привычки к спиртному, лицом. Его маленькие, глубоко посаженные глаза были обведены темными кругами. Из-под расстегнутой до пупа рубашки виднелась мощная волосатая грудь, на левой руке красовалась массивная цепочка. Малко никак не мог поймать его взгляд.

– Заходите, – сказал он, – очень рад вас видеть. Как там старина Джордж Хэммонд?

Его наигранная веселость не сгладила первого неприятного впечатления. Сначала Малко добрых пять минут топтался на лестничной площадке, чувствуя, что за ним внимательно наблюдают в глазок. Потом Филип Бартон приоткрыл дверь, накинув цепочку... Лишь получив ответы на множество дотошных вопросов, он, наконец, впустил Малко. Бронированная дверь его квартиры со множеством разнообразных замков походила на дверцу сейфа. Либо у Филипа Бартона мания преследования, подумалось Малко, либо жизнь его и впрямь подвергается опасности.

Малко последовал за хозяином в комнаты и, когда тот повернулся спиной, заметил торчавшую из-за пояса агента ЦРУ рукоятку большого автоматического пистолета...

В глубине гостиной, в витрине за зеленоватым пуленепробиваемым стеклом красовались несколько автоматов, штурмовые винтовки, пистолеты разных калибров – вся продукция Национального оружейного завода. Рядом – великолепная черная лакированная стенка работы Клода Даля с баром и телевизором «Самсунг».

Филип Бартон усадил Малко на обитый белой кожей диванчик – творение того же мастера. Судя по всему, торговля оружием приносила неплохой доход...

Хозяин скрылся в кухне, бросив на ходу:

– Извините, служанка уехала отдыхать, управляюсь сам...

Малко подошел к окну. Перед ним открылся красивый вид на лес, несколько коттеджей и католический университет. Это был почти пригород; десятиэтажное здание, в котором жил американец, гордо именовалось «Кантри Клаб», на самом же деле это был обычный многоквартирный дом.

Филип Бартон вернулся в гостиную с бутылкой «Гастон де Лагранжа», тут же налил себе изрядную порцию и даже не дал коньяку согреться. Его узловатые пальцы сжимали рюмку так, словно хотели раздавить ее; он упорно избегал взгляда своего гостя.

– Расскажите о вашем последнем разговоре с Фоксом, – попросил Малко.

– Он позвонил мне по телефону. Всего два слова. Этот подонок назначил мне встречу. На сегодняшний вечер.

– Я пойду с вами, – сказал Малко.

– Вот как? Это Хэммонд вас попросил?

– Да, – кивнул Малко, – он хочет, чтобы я поддержал вас в предстоящих переговорах.

Филип Бартон невесело усмехнулся.

– Да уж! Скажите лучше, что он больше не доверяет мне ни на грош... Ну, да ладно...

Он налил себе еще коньяку, сделал на этот раз маленький глоток, смакуя напиток, и протянул бутылку Малко:

– Хотите? Великолепно снимает напряжение.

– Нет, спасибо, – отказался Малко: он никогда не позволял себе спиртного до завтрака.

Бартон взглянул на часы.

– У меня свидание. Так вы точно будете сегодня вечером?

– Да. Где вы встречаетесь?

– Недалеко, в Брабанте. Полчаса езды отсюда.

– А почему не здесь?

Американец снова усмехнулся.

– Шутите? Фокс не зря носит такую кличку[6]6
  «Фокс» по-английски означает «лиса».


[Закрыть]. В каких только дырах он не назначал мне встречи. Кроме разве что первого раза, – тогда он принял меня в своем офисе.

– Расскажите, как это было.

Филип Бартон отпил еще глоток коньяка и вытер вспотевшие ладони. Малко слышал, как колотится его сердце.

– Густав Мейер, парень с оружейного завода, много говорил мне о нем. А однажды сказал, что Фокс хочет со мной встретиться. Я согласился без особой охоты, но вы же понимаете, отказаться было нельзя. Я должен был прийти прямо на площадь Мееус, позвонить по внутреннему телефону и спросить Фокса. Он встретил меня у лифта на пятом этаже и провел в кабинет без всякой таблички. Я сказал ему, что он похож на генерала Ярузельского, но он даже не улыбнулся. Похоже, он вообще не часто улыбается.

В кабинете не было ни одной бумажки, только на столе папка с делом о поставках оружия никарагуанским «контрас». Ему было известно все. Он объяснил мне, что выполняет задание службы госбезопасности по наблюдению за террористическими группами и контролю за поставками оружия, поэтому давно знает о наших операциях. Знает и одобряет...

– Это он рассказал вам о гошистах, готовящих террористические акты против НАТО?

Филип Бартон энергично закивал.

– Информация ценная, я был удивлен. Потом мы встречались еще раз десять. Однажды он даже пригласил меня в китайский ресторан. Я не понимал, что он расставляет мне сети... До тех пор, пока он не выложил, что ему надо.

– После убийства вы виделись с ним?

– Да, один раз. Всего пять минут на Южном вокзале. Разговор был не из приятных. Он меня здорово напугал.

– Настоящего его имени вы не знаете. А какой пост он занимает, вам тоже неизвестно?

– Судя по всему, высокий: он не молод. Чертовски умный. У него удивительные глаза. Быстрые, пронзительные, холодные, как сталь. Хорошо говорит по-английски...

– А что ваш приятель Густав Мейер? Он не может знать о нем больше?

Филип Бартон пожал плечами.

– Возможно. Он бельгиец и знаком с Фоксом очень давно. Но он клянется, что ему известно не больше моего. Вообще-то он тоже в штаны наложил от страха. Что-что, а запугать этот тип умеет. Скорей бы уж все кончилось!..

Большой браунинг, засунутый за пояс, мешал ему откинуться в кресле, и он наконец решился положить его на столик.

Он выглядел смертельно усталым. Взгляд маленьких черных глазок затравленно перебегал с предмета на предмет. Малко становилось все больше не по себе: он был убежден, что Филип Бартон что-то скрывает...

– Вы действительно думаете, что нам удастся вернуть оружие? – спросил он.

Американец кивнул и допил свой коньяк.

– Есть у меня одна идея. Я предложу ему вот что: он возвращает наше, а я даю ему взамен такое же.

– Где вы его возьмете? – удивился Малко.

– На заводе. Густав Мейер согласен. Насчет накладных я тоже договорился с одним приятелем. Официально партия предназначена для ливанской армии. И все будут довольны. Пусть Фокс и его дружки продолжают свои игры, если им хочется, мы тут больше ни при чем...

Великолепный цинизм. То, что он назвал «играми», были всего-навсего убийства.

– И где это оружие?

– Мейер уже понемногу вывозит его с завода. Оно зарыто у него в саду за домом.

– Вы говорили Хэммонду об этом плане?

Филип Бартон ничуть не смутился.

– Нет, – небрежно бросил он. – Этот болван поднимет крик. Но другого выхода нет, только так мы сможем выбраться из дерьма. При таком раскладе никто не пострадает. Кстати, тот приятель, что взялся мне помочь, должен ехать сегодня со мной к Фоксу.

– А кто он такой?

– Политический беженец. Из Ливана. У него там возникли кое-какие проблемы, пришлось рвать когти. Теперь проворачивает разные дела с бывшими друзьями, тем и живет. Свой парень.

Малко представил себе, какое лицо было бы у Джорджа Хэммонда, узнай он об этом новом вопиющем нарушении всех законов секретности. Да, с Филином Бартоном работать нелегко... Малко поймал его быстрый взгляд.

– Только не рассказывайте Хэммонду, ладно? Пусть это останется между нами... Доложим ему потом.

Плеснув себе еще «Гастон де Лагранжа» и залпом вылив рюмку, Бартон засунул за пояс браунинг, накинул просторную куртку, скрывшую оружие, и внимательно посмотрел в дверной глазок.

– У меня встреча с моим другом-ливанцем, – объяснил он, открывая наконец дверь. – Я вас познакомлю. А потом договоримся насчет вечера.

Выйдя из подъезда, он направился к припаркованному у края тротуара серому «БМВ», на ходу открыв дверцы с помощью дистанционного устройства.

Садясь в машину, он подмигнул Малко:

– Не доверяю я стоянкам со всеми этими делами. Мало ли что...

Похоже, этот человек хотел дожить до глубокой старости. Полминуты спустя автомобиль на всех нарах мчался к центру города.

Молодой человек в джинсах и лимонно-желтой футболке грыз купленную в соседней кондитерской плитку шоколада, просматривая «Гералд трибюн». Аккуратно подстриженные черные усики тонкой линией пересекали его лицо, обрамленное пышными курчавыми волосами. Стройный, худощавый, робкий на вид, он напоминал прилежного студента. При виде Филипа Бартона молодой человек обнажил белые зубы в ослепительной улыбке и поднялся.

Мужчины дружески обнялись.

– Мой приятель Амин Хаббаш, – представил его американец. – Малко, наш друг, – сдержанно добавил он.

На террасе «Песчинки» – модного кафе на Песчаной площади – яблоку было негде упасть. Окруженная антикварными лавочками площадь, над которой возвышалась колокольня старинного собора, была одним из самых оживленных мест в Брюсселе – нечто вроде маленького Сен-Жермен-де-Пре. На террасах кафе толпились хорошенькие девушки и лохматые юнцы, изо всех сил пытавшиеся казаться антиконформистами.

Малко заметил на груди ливанца, поверх футболки, большой золотой крест. Христианин... В Ливане с религией не шутят. Там во имя веры выпускают друг другу кишки...

– Амин, – сказал Филип Бартон, заказав «Гастон де Лагранж», – сегодня вечером ты мне не понадобишься.

Ливанец пожал плечами с чисто восточной покорностью судьбе.

– Иншалла! Как скажешь.

Он добавил в свой кофе несколько ложечек сахара, превратив сваренную в «экспрессе» бурду в восхитительный турецкий напиток.

– Со мной пойдет мой друг Малко, – уточнил американец.

– А все остальное? – спросил Амин. – Остается в силе?

– Да, – кивнул Бартон. – Смотри-ка, а вот и твоя подружка.

Малко обернулся и увидел пересекающую площадь круглолицую, светловолосую девушку: она шла прямо к их столику. Настоящая секс-бомба. Первое, что замечал каждый мужчина – роскошные грушевидные груди, вызывающе оттопырившие очень короткое платье из белого Джерси, которое облегало ее, как перчатка. Светло-голубые, словно фарфоровые, глаза близоруко щурились, а капризная гримаска пухлого, ярко накрашенного рта делала девушку похожей на героиню мультфильмов Бетти Бун.

– Кристель, – представил Амин. – Малко, наш приятель.

Кристель поцеловала ливанца в губы, чмокнула Филина Бартона в щеку, вяло пожала руку Малко и уселась напротив него. Белое джерси поползло вверх, открыв его взору краешек кружевных трусиков. Ее рассеянный взгляд остановился на Малко, и когда ее голубые глаза встретились с его золотистыми, в них на миг вспыхнул какой-то странный огонек. Она тут же отвернулась, рука ее скользнула под футболку ливанца, пальчики забегали но его груди. Странное занятие для такого людного места. На присутствие за столиком двух свидетелей ей, похоже, было наплевать. Когда рука девушки спустилась на живот, а затем еще ниже, Амин беспокойно заерзал на стуле. Не прекращая ласкать своего друга, Кристель время от времени бросала быстрый зазывный взгляд на Малко. Что до Бартона, он просто оцепенел от этого зрелища.

– Если я тебе больше не нужен, – вежливо сказал Амин, – мы вас покинем.

Он был на волосок от публичного позора.

– Да-да, идите, – великодушно согласился Бартон. – Я позвоню тебе завтра.

Парочка встала и вышла на Песчаную площадь. Малко удивлялся, как это Амин Хаббаш еще в состоянии переставлять ноги; Кристель обвилась вокруг него, подобно виноградной лозе... Вскоре оба скрылись в каком-то подъезде. У Филипа Бартона вырвался вздох.

– Она вообще слаба на передок, – пробормотал он, – но сегодня...

– Кто она такая?

– Фламандка. Ее семья живет в Брассхаате под Антверпеном в огромном поместье, но она там подыхает со скуки. Помешана на приключениях и больше всего на свете обожает стрельбу. Амин познакомился с ней в «Бельгийском стрелковом клубе».

– А что это за клуб? – рассеянно поинтересовался Малко, спрашивая себя, дала ли Кристель Амину Хаббашу добраться до какого-нибудь ложа, или совокупилась с ним прямо на лестнице.

– Есть такое заведение в Эттербееке, где якобы преподают навыки стрельбы без промаха. Они говорят, что так на свой лад борются с терроризмом: хотят научить мирных граждан защищать себя своими силами. Короче, идиотизм. Но Кристель от всего этого без ума. Вообще-то она студентка, изучает философию, но почти каждый день торчит в клубе. А Амин там подрабатывает инструктором. Он-то стрелок классный, сами понимаете... Ну, когда она узнала, что он из Бейрута и что ему приходилось стрелять не только по картонным мишеням, она втрескалась в него по уши. А он и рад: с деньгами у него туго, так он поселился у нее. Я слышал, она хочет выйти за него замуж и уехать в Бейрут, чтобы поупражняться там в стрельбе. Девчонка, конечно, с приветом, да и на передок слабовата, но славная.

Действительно, что-то в ней было. Малко отогнал назойливое видение ее пышной груди и вернулся к серьезным делам.

– Так где мы встречаемся?

– Я заеду за вами в «Метрополь», – сказал американец. – Так будет проще всего. Кстати, пушка у вас есть?

– Нет. А вы чего-то боитесь?

Филип Бартон пожал плечами.

– Вообще-то нет, но от всей этой истории сдали нервы. Никогда бы не подумал, что Фокс одобрит такие зверства. Правда, это были опасные террористы!

– Вы в этом уверены?

– Фокс мне сказал, а уж он-то в этом понимает. А что вы хотите, это его работа. Вообще у всех этих умников мозги набекрень. Возьмите банду Баадера в Германии или Красные Бригады! Такие славные ребятки, мухи не обидят, печатают себе листовочки! А на самом-то деле... Ну ладно, пока. Мне еще надо встретиться с Густавом Мейером.

– Я возьму такси, – кивнул Малко.

Он не спеша допил горьковатый кофе, размышляя об этом запутанном деле. Филип Бартон явно чего-то боится. Что за грязную махинацию затеяли эти бельгийцы? Малко не терпелось наконец увидеть таинственного Фокса, который, судя по всему, был душой и мозгом этой странной операции.

* * *

Квадратная, истекающая слюной морда с двумя рядами ослепительно-белых клыков высунулась в открытое окно, когда серый «БМВ» затормозил у «Метрополя». На заднем сиденье машины развалился пес величиной с теленка, хищно оскалив огромную пасть и свесив розовый язык. Вид у него был свирепый...

– Славная зверушка, а? – усмехнулся Филип Бар-тон. – Это питбуль, злее собаки не сыщешь. Я взял его щенком, когда жил в деревне. Любого врага растерзает, не успеете и глазом моргнуть...

Малко сел рядом с Бартоном. Питбуль подозрительно обнюхал его затылок.

Они миновали бульвар Анспах, свернули на запад и по окружной дороге выехали на автостраду Брюссель – Монс. Движения здесь практически не было, и машина мчалась на юг со скоростью 180 километров в час. В половине одиннадцатого они выехали в Брабант.

– Куда теперь? – спросил Малко.

– В Нивель. Мы встречаемся в «Колруйте» на брюссельском шоссе.

Малко знал, что «Колруйт» – это сеть известных в Бельгии супермаркетов.

Машина выехала на Нивельскую автостраду, на мгновенье замерла у светофора и свернула направо. Вдоль дороги тянулся ряд невысоких домов. «Колруйт» находился прямо напротив. Это было низкое прямоугольное коричневое здание посреди автостоянки. Вокруг насколько хватало глаз простирались поля. Филип Бартон въехал на стоянку и остановился возле оранжевых бензоколонок. Колонки работали автоматически; здесь пользовались кредитными карточками.

Стоянка, погруженная во тьму, была пуста: магазин закрывался в девять. Малко огляделся. Слева – автомобильное кладбище, где среди прочего лома ржавел огромный голубой «манхэттен». Стоянка была обнесена частой решеткой. Тихое местечко, спокойнее не придумаешь...

Питбуль на заднем сиденье негромко урчал, обнажая свои устрашающие клыки.

– Когда он должен подъехать? – осведомился Малко.

– С минуты на минуту.

Филип Бартон нетерпеливо вертел головой. Какая-то машина пронеслась мимо, не притормозив. Потом еще одна, и снова стало тихо. Поймав взгляд Бартона, Малко прочел в нем панику. Куда девалась его недавняя самоуверенность?

– Думаете, он приедет? – спросил Малко.

– А как же, – ответил Бартон внезапно охрипшим голосом. – Не может он меня продинамить.

На лбу его выступили крупные капли пота, хотя было совсем не жарко... Питбуль вдруг насторожил уши и зарычал. Тут же поток адреналина захлестнул вены Малко. Он машинально нащупал рукоятку автоматического пистолета, который дал ему Бартон. Тот уже успел положить перед собой на пол свой огромный браунинг. Пес, высунувшись в окно, принюхивался, глядя куда-то в глубь стоянки.

– Там кто-то есть, – шепнул Малко.

Внезапно питбуль метнулся в открытое окно. Присев, он снова зарычал и прыгнул. В тот самый момент, когда из-за стены магазина показалась темная фигура.

Это был мужчина очень высокого роста. У Малко неприятно защекотало в животе, когда он разглядел, что лицо незнакомца скрыто черным капюшоном.

Пес молнией бросился на него. Кто угодно на его месте обратился бы в бегство, но мужчина, чуть расставив ноги, преспокойно вытянул вперед правую руку, поддерживая ее левой.

«Бах!» «Бах!» «Бах!» «Бах!» Выстрелы следовали друг за другом с интервалом в долю секунды, за которую стрелявший успевал взвести курок. После четвертого хлопка собака взвыла и рухнула на бетонную площадку, но не отступила, продолжая ползти вперед на брюхе. Зубы ее вцепились в край брюк стрелка, которого это ничуть не смутило. Все так же спокойно он наклонился, и выстрелы зазвучали чаще.

Одиннадцать сухих хлопков слились в леденящее кровь стаккато. Питбуль давно уже не двигался, все пятнадцать пуль были в его теле... Филип Бартон чертыхнулся сквозь зубы.

Великан в капюшоне выпрямился, как ни в чем не бывало, и ногой раздавил голову собаки. От такого зверства у Малко к горлу подступила тошнота.

Перешагнув через свою жертву, человек шагнул вперед. Малко заметил, что в руке у него штурмовая винтовка и что он чуть прихрамывает на левую ногу.

Предостерегающий крик Филипа Бартона заставил Малко обернуться. Со стороны дороги приближались еще две фигуры, отрезав им путь к отступлению. Эти двое были поменьше ростом, тоже в капюшонах и с винтовками.

Итак, они попали в мастерски расставленную западню.