Текст книги "За мечту. За Веру. За любовь (СИ)"
Автор книги: Женя Онегина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава девятая
Вера
До обеда мы с Митей читали книжку. "Двадцать тысяч лье под водой" Жюля Верна.
Лекарство подействовало быстро, потом мы созвонились с его мамой и получили дальнейшие распоряжения. Она хотела приехать, но Митя убедил ее, что все в полном порядке. А потом признался, что приволок к ним с Сашей в комнату котенка. Котенка, на которого у него аллергия. Я смотрела на Митю огромными глазами и ничего не понимала.
– Но он замерз, Вера Витальевна! И он был один! Без мамы! – оправдывался Митя.
– А ты не мог мне об этом сказать? Мы бы нашли ему крышу над головой. О чем ты вообще думал, Митя?
– Вы вчера все были нервные, – буркнул мальчик, и мне стало стыдно.
К сожалению, он был прав. Тысячу раз прав.
В итоге мы провели с ним вдвоем чудесное утро, читая и разговаривая.
А потом в окне я увидела их.
У Макса была рассечена бровь.
У Влада разбита губа. Они шли в окружении детей и смеялись. Только это удержало меня от того, чтобы со всех ног кинуться к ним навстречу. Вместо этого я снова достала аптечку и сразу направилась в комнату брата.
Когда я вошла, Влад был в ванной и аккуратно, стараясь не потревожить рану, стирал с колючего подбородка кровь. Я остановилась в дверях и протянула ему аптечку. Он криво улыбнулся и немедленно зашипел.
– Доигрались? – Я очень надеялась, что мой голос звучал насмешливо и даже безразлично.
– Мы решали важные вопросы, Вера.
– Да? И какие же?
– Я согласился войти в команду Русланова.
– Как тренер? – уточнила я.
– Как тренер, – усмехнулся брат и дотронулся до разбитой губы.
– Это твое дело, Влад. Но как? Ты уедешь?
– Скорее всего.
– А как же клуб? Дети?
– Вы с Геннадьевичем отлично справитесь, Вер. И потом это всего лишь год. До титульного боя.
– Спасибо, что предупредил, – буркнула я и выбежала из комнаты.
Проведать Макса я так и не решилась.
Следующие несколько дней пролетели незаметно. Может быть, потому что погода стояла просто волшебная. Слишком теплая для июня, слишком безветренная для Прибалтики. Целые дни дети были на улице. Проводить вечернюю тренировку в душном зале нам показалось кощунством. Подвижные игры на пляже приносили куда больше пользы, а основы грэпплинга в песке усваивались гораздо быстрее. Особенно в мокром песке прибоя. Море тоже нам благоволило. Мы купались как сумасшедшие, боясь упустить хотя бы мгновение недолговечного лета. С Максом наедине я больше не оставалась. Мне нужно было принять, что из-за него моя размеренная, спокойная жизнь осталась в прошлом. Что как раньше уже не будет, и Владик, который всегда был рядом, просто уедет. На год или два. Или насовсем.
А потом наступил последний вечер, плавно перешедший в ночь. Мы сидели у костра, кутаясь в теплые вещи, и слушали далекий шум прибоя. Владик и несколько ребят жарили на тонких прутиках хлеб. Митя косился на рыжего котенка, пригревшегося на коленках у Сони. Аня и Лада о чем-то негромко спорили. А Макс рассказывал об океане. Непривычно скупо, даже рвано, с надрывом, от которого сердце против воли начинало биться быстрее. Это был какой-то другой Максим Русланов. Не язвительный балагур, не колкий тренер. Казалось, что он знает о море все и немножечко больше. И ребята слушали его, открыв рты. И Владик слушал. И улыбался. Немного грустно и обреченно. Едва часы показали полночь, Влад поздравил всех с окончанием сборов, поблагодарил за труд, терпение и выдержку и вручил всем памятные медали. Довольные и уставшие ребята разбрелись по комнатам, и только тогда я поняла, что Влад не сказал им главного. Что он уходит.
Я долго ворочалась без сна, с ужасом осознавая, что совсем скоро рассвет. Впереди был длинный тяжелый день, а перед глазами, словно кадры из фильма, мелькали мгновения, проведенные с Максимом. Поездка в Зеленоградск, разговоры в кафе. Ночные бдения на двоих и поиски Ани. Отсвет огня на его лице, когда он вместе с ребятами орал песни у костра. Я лежала, снова и снова проговаривая все то, что успела ему рассказать. И что не успела тоже.
Я думала о том, что могу больше никогда его не увидеть. И о том, что там, "на большой земле" все равно все будет иначе. Эффект летнего лагеря ведь никто не отменял. У Русланова наверняка должна быть постоянная девушка. А возможно и вообще жена. Ему ведь точно под тридцать. Почему-то от этих мыслей стало особенно горько. Я перевернулась на живот и уткнулась носом в подушку. Поэтому не сразу обратила внимание на тихий скрип со стороны окна. И только когда он перешел в противное царапание, я подняла голову, надеясь определить источник звука. Он, источник, нашелся сразу. Стоило мне только подойти к окну, как о стекло глухо ударилась небольшая шишка.
– Ты в своем уме? – спросила я, открывая фрамугу. – Макс?!
– Не шипи! – ответил этот наглец. – Лучше окно открой!
– А через дверь нельзя?
– И завтра весь лагерь будет знать, у кого ночевал Максим Александрович! – Мужчина недовольно потер переносицу.
– А так не будет? – усмехнулась я.
– А так недоказуемо!
– Да ну!
– Не пойманный – не вор! Вера, пусти!
– Ты зачем пришел, Русланов? – спросила я, но окно все-таки открыла.
– Так бы сразу! – пробурчал Макс, устраиваясь на подоконнике. – Я замерз, между прочим!
– Чая нет. Кофе тоже.
– Какая же ты злая, Вера!
Ответить я не успела. Он бесшумно спрыгнул с подоконника и аккуратно закрыл фрамугу. А потом повернулся ко мне лицом, и я поняла, что игры кончились. Что разговоров за жизнь и нежных поцелуев сегодня не будет. Но мне почему-то было все равно. Больше всего на свете я боялась, что он просто уйдет и больше никогда не появится в моей жизни.
А потому сама храбро приблизилась к мужчине, подставляя губы для поцелуя.
Он с трудом подавил глухой смешок. И притянул меня в себе. Прижал крепко, зарываясь рукой в спутанные волосы и прошептал:
– Это означает "да"?
– А если нет… Это что-то изменит? – Обмирая от собственной смелости, я подняла на него глаза. – Макс, я…
– Молчи, Вера… Молчи.
Наверное, он хотел быть нежным. Иначе почему касание ледяных пальцев показалось мне таким легким, почти невесомым… Наверное, он надеялся, что я прогоню его прочь…
Зря надеялся.
– А то что, Максим Александрович?
Я скорее почувствовала, чем увидела горькую усмешку, пробежавшую по его губам.
– Зачем ты дразнишь меня, глупая? – пробормотал он.
– Я не…
Его отчаянные поцелуи не оставили мне ни секунды на раздумья. Я подалась вперед, тесно прижимаясь к его сильному телу, скользнула руками под футболку, прошлась пальцами по мускулам на спине. Макс засмеялся мне в губы, крепко ухватил за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Я судорожно вздохнула. От его внимательного взгляда жар прилил к щекам. Я закусила нижнюю губу, пытаясь побороть внезапно нахлынувшее смятение.
Но Макс уже справился с рядом мелких пуговок на пижамной фуфайке.
И отпустил меня.
Моим первым порывом было закрыться, спрятаться, бежать. Но я видела голод в его глазах. И знала, что он уже не уйдет. Но не хотела его отпускать. А потому с трудом подавила охватившую тело крупную дрожь и повела плечами. Кофта послушно упала на пол. А Макс выдохнул резко и протянул руку, касаясь сначала одной обнаженной груди, потом другой. Моя кожа мгновенно покрылась мурашками. Я поежилась под его потемневшим взглядом, с трудом поборов желание прикрыться. Он почувствовал мою неуверенность. Резко притянул к себе, скользнул колючим подбородком по шее, лизнул ключицу, одновременно стаскивая с меня пижамные штаны. Я захихикала. Глупо и нервно. А Макс звонко шлепнул меня по ягодицам и ухватил зубами за сосок.
Я взвизгнула. И в ту же секунду оказалась на кровати, придавленная сверху каменным телом.
– А теперь ведем себя тихо, – прошептал мужчина мне на ухо. – Если не хотим, чтобы Влад прибежал на шум. Или хотим, Вера?
– Нет, – выдохнула рвано и потянулась к его губам.
Он был нежным. Очень нежным. И я плавилась в его руках, умирая от желания. Но Макс не торопился, словно проверяя мою решимость и свою выдержку.
А потом все закончилось.
Громкий стук в дверь заставил меня испуганно ойкнуть. Макс же замер, потом беззлобно выругался сквозь зубы и легко поднялся. Подхватил с пола футболку, и чмокнув меня в нос, шепнул:
– Увидимся…
Распахнул фрамугу и был таков.
– Вера! – раздался из-за двери громкий шепот Влада. – У тебя все в порядке?
– В полном… – простонала я и накрыла голову подушкой. – Владик, будь человеком. Дай поспать.
Ответом мне было недовольное фырканье.
Как ни странно, уснула я мгновенно.
В день отъезда пробежки по традиции не было, и я позволила себе проспать почти до завтрака. Умываясь, провела пальцами по припухшим от поцелуев губам, и от воспоминаний внезапно бросило в жар. Дыхание перехватило, и я с ужасом поняла, что не готова сейчас к встрече с Максимом. Проклиная себя за безвольность и слабый характер, я собрала волосы в высокий хвост, влезла в джинсы, поверх футболки накинула любимую темную худи. Привычные вещи вернули мне некоторую уверенность, но руки все равно предательски тряслись. Есть не хотелось до тошноты. Но я решительно потянула на себя тяжелую дверь.
Максима Александровича в столовой не оказалось.
– Влад, а где Русланов? – спросила я, когда брат плюхнулся на стул рядом со мной.
– А что?
– Влад!
– Он уехал, Вер. У него дела в Калининграде, а вечером самолет, – ответил брат и добавил: – А ты не знала?
– Догадывалась… – Я безмятежно повела плечами и зевнула, надеясь, что Влад не заметит моего смятения. Зря.
– Вер, я не знаю, что…
– Владислав Витальевич! А мы когда на пляж пойдем? – спросила Соня, и остальных как будто прорвало.
– А купаться сегодня можно?
– А вещи нужно уже собрать?
– А мы наперегонки?
– А до города далеко?
– А грозы не будет?
– А где Максим Александрович?
– Точно, где он?
Владислав спрятал лицо в ладонях, тяжело вздохнул, набрав полные легкие воздуха, и гаркнул:
– Тихо!!
Ребята замерли. Кто-то испуганно опустил глаза, но большинство продолжали смотреть на тренера, ожидая продолжения. В полной тишине Влад сделал большой глоток кофе, отставил в сторону кружку и только потом произнес:
– После завтрака все идут собирать вещи. И только потом на пляж. Купаться можно, только не забыть переодеться в сухое!
– А Максим Александрович уже уехал? – храбро спросила Соня.
– Да, София, – ответил тренер. – У него сегодня днем самолет.
– А он вернется?
– Возможно.
Возможно…
Я знала, что мы можем никогда больше не встретиться. Но на деле все оказалось гораздо больнее. Сидя на пляже и наблюдая за резвящимися детьми, я пыталась понять, что же меня ударило сильнее… Его внимание? Или же его бегство. Глупое мальчуковое бегство. Его ненужное "увидимся". И пустота там, где еще вчера теплом разливалось новое чувство.
– Вер, ты в порядке? – спросил Влад.
– Да, просто уезжать не хочется, – ответила я, глядя на море. Сегодня оно казалось непривычно, обманчиво ласковым.
– Это из-за Макса?
– Что?
– Ты хмурая. Это ведь он был у тебя ночью.
– Ты же все знал, Влад? Зачем тогда пришел?
– Вер, Макс, он…
– Ты издеваешься? – осознание того, что произошло на самом деле, накрыло ледяной волной. – Владик, солнышко! Я взрослая девочка! Меня не нужно опекать! Это моя жизнь, Владик, милый! Моя! А не твоя!
Я вскочила на ноги. Брат схватил меня за запястье. Я попыталась вырваться, но безуспешно.
– Отпусти! Тут дети, Влад!
– А ночью тебя это не волновало?
– Хватит!
Он все-таки понял. И отпустил.
Мне удалось не разрыдаться. Я взяла себя в руки, тысячу раз повторив про себя, что дети важнее. Мы дружно кинули в море монетки, постояли на дюне и хором крикнули:
– До свидания!
Дорога домой оказалась тяжелой. Как это часто бывает, когда пару часов пробок и плохое настроение полностью перечеркивают все хорошее. Я вымоталась морально и физически. Наговорилась до хрипоты и мечтала только о горячей ванне и теплой кровати. Но брат решил иначе. Войдя в мою комнату без стука, он привалился спиной к косяку и сказал:
– Вер, прости меня. Да, я был не прав. Но Русланов тебе не пара.
– Он женат? – спросила я глухо.
Влад молчал слишком долго.
– Он женат?!
– Нет, но…
– Тогда почему? Мне не пятнадцать, Влад, – проговорила я устало и все-таки спросила: – Зачем, Владик?
– Ты знаешь о планах Русланова?
– UFC? – усмехнулась я. – Да, он рассказывал.
– Знаешь, кто сейчас лидер в его дивизионе?
– Нет…
– Богдан Соломатин.
Этого просто не могло быть.
Я смотрела на брата и никак не могла поверить.
Так долго сдерживаемые эмоции прорвались наружу, я пару раз шмыгнула носом, безуспешно пытаясь взять себя в руки, и разрыдалась. Влад притянул меня к себе, и я обняла его, снова скрываясь в его объятиях от всего мира.
Богдан Соломатин считался одним из лучших бойцов. Высокий. Красивый. Перспективный. Все девчонки сходили по нему с ума. И я тоже. Только тихо. Кому интересна мелкая, похожая на гадкого утенка дочка тренера, когда вокруг полно девчонок постарше.
Но Богдан решил иначе. Я долго не могла поверить в свое счастье, а потому согласилась молчать обо всем. О случайных встречах. О горячих поцелуях. Ему было за двадцать. Он хотел большего. А еще он ненавидел моего отца. Я знала, что первый раз будет больно. Но не думала, что так. Когда все кончилось, он протянул мне платок, чтобы я вытерла слезы.
Говорить, о том, что произошло, я никому не собиралась. Но он, сжав цепкими пальцами мое горло, напомнил, что я должна молчать. И я молчала почти полгода, рыдая после каждой нашей встречи, пока меня, измученную, зареванную, с синяками на запястьях и бедрах, не нашел Владик. И я рассказала ему все. Едва брату исполнилось восемнадцать, он добился того, что вышел против Соломатина в поединке. И избил Богдана до потери сознания. Тем самым навсегда закрыв себе дорогу в большой спорт.
Часть вторая
Клетка
Гард (Guard) – защитное действие в партере, когда один боец лежит на спине и удерживает тело соперника между своих ног, не давая тому нормально двигаться и развивать атаку.
Глава первая
Макс
В Москве было жарко, суетно и душно.
Москва давила на мой уставший после перелета мозг.
Я сидел у себя на балконе с видом на гостиницу "Салют" и ждал друга.
Было далеко за полночь. Тяжелый, перегретый за день воздух, в котором четко ощущался синтетический запах закипевшего асфальта, угнетал.
Поэтому горький черный кофе в моей кружке казался единственно верным решением. Хотя я рисковал, сильно рисковал.
Жданов должен был приехать с минуты на минуту.
А кофе ночью, тем более после перелета он никак не мог одобрить.
Я уехал из детского лагеря, едва рассвело. И всю дорогу корил себя то за нелепый ночной визит к Вере, то за глупое бегство. Чуть не вернулся даже, готовый прилюдно покаяться в содеянном.
Но в конце концов я решил, что теперь мои терзания уже не имеют никакого значения, и заставил себя переключиться на более насущные проблемы.
В итоге, целый день я провел в Калининграде, выполняя распоряжение Жданова, и подходящий нам зал для тренировок все-таки нашел.
Я был против переезда.
Тем более Соломатин оказался моим земляком, и я считал, вполне обоснованно, кстати, что этот факт может серьезно нам помешать. Я надеялся до последнего оставаться темной лошадкой. Промоутеры ММА любили зрелищность. Зрители шли на бои именно за этим. Загадка, тайна, непредсказуемость – вот то, что должно было принести нам победу.
А лишний шум или непонятная суета вокруг моей команды могли поломать весь план на корню. Чем меньше город, тем теснее мир. Я был абсолютно уверен, что Москве затеряться легче.
Но Артур считал иначе. Он много раз говорил, что длительный тренировочный процесс сродни медитации. Размеренность, покой, предсказуемость. Тихий курортный городок, утренние пробежки на побережье, небольшой зал на окраине Светлогорска – все это было прекрасно, но рано или поздно привлекло бы к нам внимание. Чужаки всегда интересуют соседей в первую очередь. А кто знает, где искать – тот всегда найдет!
Небольшой, но идеально оборудованный зал в Калининграде, к тому же недалеко от центра и от железнодорожного вокзала был свободен с сентября. Я заключил договор на год, внес предоплату и смирился. Я хотел и одновременно боялся вернуться в родной город. А еще я отлично понимал, что там, рано или поздно, встречу Веру.
Пронзительный звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть.
Выругавшись, я поставил кружку с кофе прямо на пол и пошел открывать.
Жданов бросил на меня недовольный хмурый взгляд. Процедил сквозь зубы:
– Пару килограммов точно нажрал!
– И тебе привет, – ответил я и протянул другу руку.
Артур прижал меня к себе, ощутимо хлопнув по плечу. Спросил уже мягче:
– Ну как ты?
– Честно? Херово…
– Макс, ну что ты за человек такой! Везде бабу найдешь!
Я смотрел на Артура и улыбался. Невысокий, темноволосый, с колючим холодным взглядом, он был идеальным другом, тем, кто не побоиться сказать: "Остановись! Достаточно! Хватит!".
Мы были знакомы много лет. Прошли вместе огонь и воду, травмы, разочарования и потери. Артур вот уже пару лет был женат, но даже это не сделало его мягче.
Жданов был скалой. Надежной опорой.
Жданов был моим лучшим другом.
– Что это, Русланов? Кофе? – рявкнул Артур, едва вышел на балкон. – Ты совсем охренел?
– Эммм… – протянул я, ощутив, как кожа покрылась мурашками.
– Эммммм??? Макс, ты совсем больной? Теперь два тренировочных дня коту под хвост! – прошипел Артур. – Завтра отсыпаешься, послезавтра бассейн. Ты услышал меня?
– Услышал, – ответил я и поморщился от нарастающей головной боли.
– Бошка? Снова? Русланов, тебе сколько лет?
– Артур, отвяжись. Дай побыть хоть пару дней нормальным человеком.
– Нормальным? – хмыкнул Жданов и добавил, устраиваясь в кресле: – Ладно, рассказывай, как съездил.
– Продуктивно, – ответил я и подошел к парапету.
Под моими ногами лениво гудела сонная Москва. Мелькал разноцветными огнями "Салют", среди зелени притаилась столь любимая Рязановым церквушка, шумел нескончаемый поток машин на Ленинском проспекте.
Артур молчал. И тогда я спросил:
– И все же, зачем нам в Калининград, Жданов?
– Дешевле, проще, экологичнее. И ты рядом с морем становишься похож на человека, Макс. В моем доме места хватит всем.
– И я буду под присмотром, – усмехнулся я.
– Макс, тебе почти тридцать, ты уверен, что тебе нужна нянька? Ведь это твой план, твоя мечта, твоя надежда!
– Моя… Слушай, я никак не могу понять, почему Измайлов согласился, – перевел я тему разговора, испугавшись нравоучений, к которым сейчас был совершенно не готов. – Спросил, кто мой противник, и согласился.
– В смысле? Ты не в курсе, что ли? – удивился Артур, а потом присвистнул и протянул задумчиво: – Ты сообщения принципиально не читаешь?
Я замер, пытаясь осмыслить произошедшее. Виски, как это часто бывало после перелетов, ломило тупой ноющей болью.
Я достал из кармана шорт телефон и влез в "Сообщения". Последнее входящее от Артура было несколько дней назад. Именно тогда, когда Митьке стало плохо.
"Наш Владик ушел из спорта, потому что чуть не убил Соломатина. МАКС!!!!"
Ничего не понимая, я уставился на Жданова.
– Для тебя это новость? – усмехнулся друг.
Я прикрыл глаза, пытаясь вспомнить последние дни.
Заручившись согласием Измайлова, я позвонил Артуру, едва вернулся к себе. Телефон ждал меня на тумбочке. Я схватил его и немедленно набрал номер Жданова. В ответ услышал скупое: "Тогда работаем". В следующий раз Артур позвонил мне уже накануне отъезда, попросил присмотреть зал в Калининграде.
"… потому что чуть не убил Соломатина…”
Черт! Вот оно! Богдан Соломатин – тот самый парень, кому отказал Измайлов-старший.
– Я отдал телефон Владу, когда парнишке стало плохо на пляже, – вспомнил я.
– И он прочитал сообщение в всплывающем окне. Но я, так не дождавшись твоей реакции, позвонил…
– А трубку взял Измайлов! – догадался я.
– Мы очень мило поговорили, – не стал отпираться Жданов. – И вообще, ты знаешь что-то еще. Что-то важное.
– Знаю, – открыв глаза, ответил я. – Это месть, Артур. Личная месть.
– Девчонка?
Я согласно кивнул.
– Что? Правда не поделили девчонку?
– Не какая-то девочка, Артур, а Вера.
Измайлов мстил за сестру.
– А при чем здесь она? – Артур, крайне щепетильный в вопросах отношений, смотрел на меня с интересом.
– Это не моя тайна, – произнес я и потер лицо ладонями, судорожно пытаясь решить, что я имею право ему рассказать. – Это действительно тайна, Жданов. Скажу только, что у Влада были причины так рисковать.
– Звучит не очень красиво… Ты уверен, что это не повредит нам? Если Измайлов-старший приложил столько сил, чтобы скрыть эту историю.
– Не знаю, – ответил я честно. – С другой стороны, совершенно необязательно трубить на каждом углу, что меня тренирует Измайлов. Мы же планировали как можно дольше оставаться в тени. А потом… Потом всем будет уже все равно.
– А тебе?
– Мне?
– Для тебя это не будет местью?
– Нет, – ответил я поспешно. Слишком поспешно. Артур заметил это и неодобрительно хмыкнул.
– Я не буду лезть во все это, Макс. Ты давно уже большой мальчик, и все сам отлично знаешь. В октагоне нет места чувствам. Ты входишь в клетку только ради победы. Просто победы в самом простом спорте на свете. Все остальное – лирика! И поверь мне, она никого не интересует!
– Хотел бы я, чтобы все было легко. Но нет, Жданов. Зрелищ не бывает там, где нет чувств.
– Макс, влюбиться – это самая большая глупость, которую ты сейчас можешь сделать. Давай, ты потерпишь еще чуть-чуть.
– Ты только что напомнил мне, что я большой мальчик. Давай, я хотя бы в этом вопросе разберусь без личного тренера?
– Боюсь, что скоро мы с Измайловым будем уже вдвоем держать свечку…
Я предупреждающе рыкнул, и друг замолчал. Да, в наших с ним отношениях давно стерлись все границы. Вес, диета, сон, здоровье – от личного тренера не должно быть секретов, если хочешь добиться цели. Жданов был требовательным и упрямым, но он был лучшим.
А еще он был моим другом.
– Извиняться не буду, не приучен. Ты и так все понимаешь, – проговорил он.
– Если я вернусь в Калининград, произойдет катастрофа…
– Если катастрофу не остановить, то все равно, где она произойдет. В Москве или на Марсе. У тебя два дня, Макс, чтобы вернуться в форму. Потом приступаем к тренировкам. Зал в Олимпийке наш ровно на два месяца. Когда приезжает Измайлов?
– В субботу.
– Значит, у нас неделя в запасе. За это время предлагаю тебе смириться.
– С чем?
– С судьбой, Русланов, с судьбой!
Я рассмеялся.
– А чай зеленый у тебя есть?
– В нем кофеина дофига, – напомнил я.
– Должны же быть у человека маленькие слабости, – пробурчал Жданов. – Или радости.
– Идем, становится прохладно. У меня сразу заныло плечо.
– Ты зачем мне это сказал? Чтобы я тебя пожалел?
– Чтобы напомнил мне наклеить тейпы, – возразил я.
– Сам справишься!
– Как Ксю? – сменил я тему.
– Нормально. Передает тебе привет.
– И ты ей передавай.
– Не могу, она у матери.
– Ах вот почему ты такой нервный, Артур. Тебя бросили!
– Если тебе так проще, то да, – хмыкнул он в ответ. – Вообще, я думал пожить у тебя, но теперь боюсь, что с таким подходом, в ближайшие несколько дней ты будешь меня бесить.
– Я тебя не гоню, Жданов. Я бы даже пива предложил… Но не буду.
– Пиво?! – ужаснулся Жданов. – Пиво будет тебе после первого боя. А теперь спать, молодой человек! Режим! Режим!
Уже проваливаясь в сон, я слышал, как за стенкой ворочается на узком диване Артур, и улыбался.
