Текст книги "Развод. По осколкам обмана (СИ)"

Автор книги: Женя Арнт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 41

Анжелика

В автомобиле мы оба общаемся только с сыном, сохраняя семейную атмосферу перед ним. После последней ссоры мы наговорили лишнего друг другу, но никто не готов извиняться первым. Не хочу, ведь моей вины нет, с совестью я на «ты» и жалеть о своих поступках не приходится. Однако зная Комарова, скорее на землю упадёт метеорит, чем он сейчас признает свою неправоту. Не в этой ситуации.

– Лёш, – наконец решаюсь проявить мудрость. – Я хотела..

– Приехали, – перебивает он. – Всё потом.

Перед моим взором появляется арка, подсвеченная новогодней гирляндой. Это вход в парк из нашей юности. Именно через него Лёша провожал меня домой в первую нашу встречу и именно тут мы впервые поцеловались спустя неделю. На руках волосы дыбом встают от воспоминаний.

– Это же… – восхищённо произношу я, уставившись на Лёшу. – Мы же тут..

– Да, – мягко соглашается бывший муж. Его губы трогает лёгкая улыбка, а взгляд как будто теплеет. – И здесь мы побываем впервые все вместе. Семьёй, – последнее слово он произносит тихо, почти беззвучно одними губами.

Малыш хлопает в ладоши и взвизгивает от восторга, разглядывая огоньки. Мгновенно проникается озорством и, хитро прищурившись, убегает от нас. Лёша, смеясь, бросается в погоню. А я, давая мальчишкам время для общения, отхожу на второй план.

В душе будто распускаются бутоны цветов, я так много раз за последние два года представляла себе этот момент. В груди больше не бушует шторм, а лишь умиротворенно покачиваются волны спокойствия.

– Ооо, мы просто обязаны! – восклицает Лёша и ведёт сына к маленькому ларечку в виде кофейного стаканчика.

Тогда тоже стояла холодная осень, только снега не было, мы пили глинтвейн и обнимались, чтобы согреться. Даже в мыслях не было разойтись по домам, пришлось бы расстаться.

– Два глинтвейна и… – делает заказ Алексей и оборачивается ко мне, догнавшей этих непосед. – Ему можно какао? Или лучше фруктовый чай? Извини, я не очень в курсе.

– Чай, какао пока рано, – даю указания. – Научишься.

Пока готовят напитки, между нами воцаряется тишина, даже запыхавшийся малыш смирно стоит и копит силы для нового забега.

– Прости меня, – неожиданно говорит Комаров. – Я вовсе не считаю так. Вспылил, наговорил всякого. Жалею и раскаиваюсь.

Лёша освобождает руку от перчатки и легонько стряхивает снежинки с моих волос, а я перестаю дышать, утопая в его глазах и чарующем голосе.

– Ты хороший человек и лучшая мать, – продолжает он, переходя на шёпот. – Спасибо за сына.

Его рука перемещается на подбородок и обводит контур моих губ. Где-то на затворках сознания мелькает мысль о том, как это всё неправильно, но я не могу найти в себе силы отстраниться, ноги будто в бетон закатали. К счастью, Лёша ограничивается только этим, почти невинным жестом и убирает руку сам, заставляя меня чувствовать холод без его тепла.

– И ты меня прости, – говорю, отгоняя остатки наваждения. – Я тоже не считаю тебя ужасным человеком, хоть и много неприятного нас связывает.

Лёша расплывается в довольной улыбке и тянет мизинчик, закрепляя наше перемирие.

Жаль, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается, поэтому спустя несколько часов мы едем домой. Сынок мигом вырубается, стоит только уложить его в люльку, а мы остаёмся в неловкой тишине.

В хрупком равновесие все темы для разговоров кажутся компрометирующими. Говорить о Злате и свадьбе – скатиться во взаимные претензии к нашим прошлым отношениям. Говорить о работе – к необоснованным обвинениям в адрес моего начальника. О сыне – напомнить о том, что я скрывала его. Поэтому я молча откидываюсь на сиденье и прикрываю глаза.

– Какие у вас планы на Новый год? – прерывает тишину бывший муж.

– Не знаю пока, поедем к родителям, наверное, – пожимаю плечами.

Спрашивать об их планах не решаюсь, знаю что Лёша и Злата улетают куда-то греть косточки. Медовый месяц у них начнётся с середины декабря и продлится до конца январских праздников. Слышать между делом от матери новости почему-то не так паршиво, как от самого Лёши.

– Подожди, – запинаюсь о внезапную догадку. – А что? Сын со мной только в комплекте, без меня он никуда не поедет.

– Нет, нет, – удивлённо смотрит на меня Комаров. – Я и не собирался вас разлучать, ты что. Буду приезжать, когда разрешишь, да и честно говоря, у меня нет опыта с младенцами, так что я только с твоими подсказками.

– Главное – не пои его какао, – подтруниваю.

Лёд медленно тает, оставляя позади всё напряжение. Остаток пути новоиспеченный папаня заваливает меня вопросами про беременность, жизнь малыша, его характер, вкусовые предпочтения и прочие детали родительства. Я как гордая волчица не замолкаю, вываливая кучу информации.

Подъехав к дому, Лёша паркует машину и аккуратно, чтобы не разбудить, достаёт люльку с сыном. Поднимаемся в квартиру, перешептываясь. Сегодня, проникнувшись волшебством момента, я позволяю Лёше всё, что он хочет впервые попробовать, поэтому сразу соглашаюсь на первое укладывание в кроватку.

Пока папаня познаёт радости отцовства, я ставлю чайник и грею ужин. За едой мы снова увлекаемся беседой – Комарову интересно всё знать, а мне всё рассказывать. В какой-то момент в коридоре начинает звонить телефон и мой спутник удаляется ответить, пока я собираю посуду и навожу порядок

Поднимаю глаза на настенные часы и понимаю, что стрелка давно перевалила за детское время. Наверное Злата потеряла своего мужчину, пока он тут.

Весь волшебный морок воссоединения спадает, оставляя лишь унылое послевкусие. Уедет сейчас, к своей любимой женщине, а я останусь тут лишь с воспоминаниями. От одной мысли глаза увлажняются и, чтобы не разреветься, я начинаю мыть посуду. Отвлечься, сосредоточиться на чём-то, остальное потом, наедине с собой.

Неожиданно крепкая мужская рука разворачивает меня и самые желанные губы жадно впиваются поцелуем. За сотую секунды успеваю заметить телефон с текстом на белом фоне в его руках.

«Он получил результат» – молниеносно осеняет догадка, пока я против всего здравого смысла начинаю отвечать на поцелуй.

Глава 42

Алексей

– Привет, извини за поздний звонок, – здоровается мой лечащий врач. – Ты можешь самостоятельно подъехать в лабораторию? Сегодня, край завтра утром?

– Могу? – отвечаю, внося вопрос в голос. – Что-то с анализами?

– Не знаю пока, – отвечает задумчиво. – Мы поднимаем гемоглобин и эритроциты, колем только витамины, ничего лишнего быть не должно. В любом случае, может проблема в заборе, надо пересдать.

Соглашаюсь и отключаюсь. Что они там могли лишнего найти, интересно? Я веду здоровый образ жизни, стараюсь правильно питаться и иногда даже занимаюсь спортом. Но раз док сказал – значит сделаю.

Надо ехать сейчас, да и Анжелике я должно быть надоел потоком нескончаемых вопросов. На цыпочках захожу в спальню сына и несколько секунд любуюсь, мысленно прощаясь и давая обещание видеться с ним как можно чаще.

Закрываю за собой дверь в комнату и проверяю телефон. Целая тонна сообщений от Златы, рабочие чаты и…

Открываю мэил из больницы, волнуясь словно перед защитой диплома. Как бы не был уверен, но получить официальное подтверждение – убить любые возможные сомнения навсегда. Открываю письмо, невольно напрягая все мышцы в теле и пробегаюсь глазами в поисках самых важных цифр.

Вероятность отцовства: 99,9%

Ноги сами несут меня к Лике. Благодарить, обнимать, руки целовать этой женщине. К чёрту обиды и недомолвки, всё к чёрту, ведь у нас ребёнок, настоящий, из плоти и крови, с моими глазами и губами.

Хочу что-то сказать, но переполняющее эмоции выливаются в совсем другую благодарность. Я целую её, стискиваю в объятиях и прижимаю к себе. Лика отвечает не раздумывая, со всей пылкостью и страстью обвивая руками мои плечи. Мозг превращается в кисель, перестаёт отдавать отчёт, ведь передо мной ОНА.

«Она» – эхом отстукивает в голове.

– Прости, – отрываюсь от самых мягких губ, отшатываясь будто кипятком ошпарили. – Я не хотел… то есть хотел… чёрт.

В голове сумбур, мысли хаотично мечутся в разные стороны. Лика раскрывает глаза от удивления и молчит, ошарашенная моим поступком. Провожу рукой по волосам и прикладываю ладонь ко лбу, прикрывая глаза в попытке собраться.

– Я знал, конечно, всё знал, – кручу телефоном перед её лицом. – Но это всё равно такой эмоциональный всплеск, что я потерялся и сам не понял что творю.

– Ничего, я понимаю, – говорит женский голос напротив.

Надрывно, рвано от возбуждения, будто горло спазм схватил от остроты близости. Также, как и только что звучал мой голос.

Убираю руку, инстинктивно желая увидеть, убедиться, что слух не подвёл. Лика не двигается и не убегает, показывая что не терзается произошедшим, вызов кидает, ожидает что я дальше скажу или сделаю. Глаза не отводит, выдавая весь лихорадочный блеск. Дышит через рот часто, маня приоткрытыми губами.

Тишина. Пауза для обоих, чтобы принять решение. Слежу за каждым движением вздымающийся от дыхания груди, любуюсь, словно экспонатом в музее.

– Наверное тебе пора, – сдаётся Лика.

Выдыхает и расслабляется, чуть подаётся вперёд, чтобы проводить меня к двери. Языком проводит по пересохшим губам.

Импульсно хватаю её за локоть и прижимаю к себе. Целую, будто это последний раз или будто от этого зависит моя жизнь. Руку завожу назад, касаясь её спины и понимаю что Лику трясёт. Ломает также, как и меня.

Все предохранители слетают.

Подхватываю Лику под ягодицы и усаживаю на столешницу прямо как во сне.

– Это намного лучше, чем в моих снах, – озвучиваю мысль во слух, на секунду отрываясь от губ, чтобы переместиться к шее.

– И в моих, – шепчет, выгибаясь навстречу.

Я, взрослый мужчина, повидавший много разного в жизни, сейчас готов выть от того, как сильно я хочу эту женщину. Даже будучи юнцом сопливым, меня от похоти так не знобило так, как сейчас. Мне кажется, от переизбытка счастья, желания и любви, у меня остановится сердце, которое на износ сейчас пашет в груди.

– Ты должен уйти, это неправильно, – протестует малышка, напротив, крепче прижимаясь.

– В сторону спальни вместе с тобой? – шепчу ей на ухо, прикусывая мочку и выбивая всхлипы.

Лика ноготками впивается в мою шею и резко отталкивает от себя. Даю ей шанс всё прекратить прямо сейчас, потому что сам уже не в силах остановиться. Протягиваю руку ладонью верх, оставляя выбор на последний вопрос.

«Ты уверена?» – спрашиваю безмолвно.

Вижу что сомневается, но потом протягивает и вкладывает свою ручку. Сползает со столешницы и тянет за собой.

Глава 43

Алексей

Потянувшись всеми конечностями сразу, разваливаюсь на кровати как довольный кот. Впервые за долгое время я спал как младенец и чувствую себя будто только что с отпуска. Не открывая глаз, нащупываю Лику где-то под боком и мягко притягиваю её к себе в объятья. Уверен, что проснувшись, она растеряет всю вчерашнюю решительность и захочет дать заднюю.

Открываю глаза, пытаясь по уровню освещенности установить примерное время, осматриваю утренний полумрак. Судя по серости и холодности света, сейчас около четырёх или пяти. Можно дотянуться до часов на прикроватной тумбе, но тогда ведь придётся выпустить из объятий моё теплое солнышко. Нет. Когда ещё представится такой шанс, так что пожалуй украду себе ещё немного.

Зарываюсь носом в волосы на макушке, рукой поглаживая голую спинку. Лика, довольно промычав, ластится, щекой трётся о моё плечо, а ручкой скользит по моей груди. Воздух весь выбивает, дьяволица. Тело моментально реагирует, каменеет в напряжении. Челюсть стискиваю до скрежета, чтобы не осуществить все порочные мысли, что вихрем кружат в голове.

Не имею право сейчас. Ночь можно списать на что угодно – эмоции от вечера, воссоединения, открывшейся правды. Но наступил другой день, оставив позади блаженные минуты. Мы должны решить, она и я, желательно отдельно друг от друга, чего хотим. И как бы я ненавидел эту женщину, обманывать себя и дальше не получится – тянет к ней.

Усмехаюсь. А ведь и правда ненавидел, искренне верил в это. За то, что растоптала, уничтожила, за то, что уехала, не дала выбора. Сейчас… смотрю на неё, такую растрёпанную, ласковую, родную и не чувствую никакой ненависти. Только… что? Любовь? Или просто похоть? Чувство победы? А может закрытый гештальт за все годы боли и одиночества? Наказал, завоевал, получил?

Убираю волосы с лица, силясь отыскать ответы в её чертах. Не просто похоть и не чувство победы, совсем не то. Рядом с ней находиться сейчас, словно вернуться домой после нескольких веков скитаний.

– Что же мы с тобой наворотили, – произношу одними губами.

Смогу ли я отпустить все обиды? С ума не сходить от ревности, не пытаться контролировать каждый её шаг? Доверять. Как построить то, что бульдозером снесено до основания? Стоит ли оно того?

«Стоит» – отвечаю себе же.

Увлекшись рефлексией, не замечаю первых лучей солнца. Лика ворочается в постели, улыбается счастливо и закидывает на меня ногу.

– Доброе утро, Штирлиц, – смеюсь над самым неумелым шпионом.

– Доброе, – открывает глаза и тут же мстит за сарказм, слегка кусая меня за плечо.

Шлёпаю её по ягодице за баловство, на что Лика, иронично кривит губы и медленно-медленно тянется, чтобы укусить снова. Предупреждающе поднимаю руку и тут же получаю острую боль в плече от укуса. Моментально среагировав, баловница перекатывается на спину, не взяв в расчёт что по инерции я окажусь сверху.

Озорство испаряется, заменив с собой новую волну желания. Лика, оказавшись в кольце моих рук, начинает дышать чаще, выдавая с потрохами все мысли. Пару часов назад, я удержался от соблазна, дав себе указание не идти на поводу у эмоций, а сначала твёрдо решить для себя. Но сейчас я плюю на все свои выводы, прыгая в омут с головой.

Поцелуй выходит смазанный, потому что из детской слышится возня и агуканье. Отрываемся друг от друга и вспрыгиваем синхронно.

– Давай на мне сын, а на тебе завтрак, – предлагаю и, получив утвердительный кивок, иду одеваться и умываться вместе с малышом.

Из кухни доносится запах блинчиков, заставляя мой желудок протестовать и спешить. Завтракать садимся вдвоём с сыном, дав Лике возможность спокойно принять утренний душ и привести себя в порядок. Спустя полчаса она присоединяется к нам, разнося ещё больше уюта вокруг. Сына отпускаем смотреть его любимое шоу про кошек, а сами остаёмся вдвоём.

– Я хочу, чтобы ты знала – всё произошедшее для меня не пустой звук, – начинаю я, следя за реакцией. – Мы должны обдумать и принять решение, хотим ли мы попробовать снова.

– Это всё так непросто, – выдыхает Лика, закрываясь от меня. – Меня тянет к тебе, но придётся забыть слишком многое и слишком… многих.

Она говорит про Злату. Порываюсь даже начать оправдываться и доказывать что мы с ней разошлись, но тут же осекаюсь, вспоминая недавние события. Разошлись, но продолжаем спать и жить вместе. Очень достоверно и правдоподобно, Комаров.

– Согласен, – обречённо произношу я. – Такие вопросы не решаются быстро, поэтому и предлагаю каждому время обдумать. Скорее всего нам придётся очень тяжело отстаивать право на нас, придётся работать сообща и вместе, выстраивать доверие вновь после всего.

– Давай вернёмся к этому через какое-то время, – отвечает Лика, поджимая губы.

Вижу, что прямо сейчас в ней уже разыгралось чувство вины перед сестрой. Встаю и молча обнимаю её со спины.

– Телефон, Лёш, – тихо говорит Лика.

– Чёрт, доктор же, – разочарованно говорю я. – Анализы надо пересдать.

В коридоре целую Лику в щёку и обнимаю сына, прощаюсь и нехотя тащусь к доку. Он просил приехать как можно скорее, но как оторваться от двух людей, рядом с которыми я чувствую себя счастливым?

– Алексей Викторович, здравствуйте, – приветствует доктор. – Вы опоздали и анализ ничего не покажет, поэтому спрошу прямо – вы принимаете наркотики?

Глава 44

Анжелика

Как только дверь за Лёшей закрывается – внутри нарастает тревога. Я не стала уточнять почему и зачем ему нужно пересдать анализ, но ведь не просто так, наверняка есть какая-то нехорошая причина. После аварии прошло не так много времени, раны и рубцы на его теле всё ещё напоминают о событиях той ночи и, хотя он будто вовсе не замечает ни их, ни гипс на своей руке, лечение не окончено.

Рассеянно озираюсь по сторонам пустого коридора квартиры – сын сразу же убежал обратно, а я продолжаю стоять возле двери, чувствуя холод. Лёша только что ушёл, а я уже скучаю и хочу обратно к нему.

Вся эта ночь кажется теперь дурным сном, нереальной фантастикой. Оставшись наедине с собой нутро продирают неприятные эмоции – вина, стыд, сожаление. Да, я всего лишь человек, со своими слабостями и желаниями, но кому от этого легче? Любимой сестре? Мне? Лёше?

Рядом с любимым мужчиной принять решение казалось гораздо легче, чем сейчас в одиночестве. Правильно он сказал, что предстоит многое понять и решить. Предать сестру, эгоистично поставив свои чувства превыше. Даже общий ребёнок теперь не кажется весомой причиной для всего. Но! У меня ведь одна жизнь, другой не будет, так стоит ли идти на такие жертвы, страдать во имя того, что считаешь правильным, даже если это сделает тебя несчастной?

Звонящий телефон где-то из глубин комнаты заставляет вынырнуть из самокопания. Не смотря на экран, хватаю и отвечаю на звонок.

– Привет, сестрёнка, – поёт Злата мелодичным голосом. – Я еду к родителям сейчас, подъезжайте с мелким туда же, оставим ребёнка, а сами пойдём в кофейню.

Содрогаюсь внутренне от её голоса, на стол опираюсь от внезапного головокружения. Ещё вчера, когда я вознамерилась наладить отношения с сестрёнкой – я и представить не могла чем всё обернётся.

– Злат, мы, наверное не сможем, – мямлю я трусливо.

– Ничего не знаю, жду, – бодро произносит она и скидывает звонок.

Как я в глаза буду смотреть ей? Я же со стыда помру! А вдруг она поймёт? Признаться сразу, попросить понять? Тогда она точно возненавидит и никогда не станет со мной больше общаться. Врать и молчать до последнего? Тогда я буквально предам все свои идеалы и преставления о морали. Может… исходить из ситуации?

Собираю сына и вызываю такси. Прятаться всё равно не вариант, а тайное рано или поздно станет явным. Ярослав светится от счастья, когда я говорю ему о том, что едем к бабушке и дедушке. Вчера папа, сегодня они, сыну явно нравится общаться с таким количеством людей, которые его любят.

Довольная мама открывает дверь и пропускает нас внутрь, шепчет тихо, что счастлива такому мудрому решению наладить отношения. Тут же выскакивает сестра и бросается меня обнимать. Совершенно сбитая с толку я лишь моргаю и наблюдаю за тем, как она одевает верхнюю одежду и проталкивает меня ко входу.

– Ты на меня не злишься больше? – выдавливаю, когда ко мне возвращается возможность говорить.

– Нет, – мотает головой отрицательно. – Я никогда не злилась, ты ведь моя старшая сестра. Ревновала Лёшу, боялась что он меня бросит, ты ведь такая, – восторженно рисует фигуру в воздухе. – Куда мне до тебя.

В кофейне мы заказываем наш старый проверенный набор из латте и тирамису. Разговор откровенно не клеится, даже знакомая атмосфера не располагает. Начиная с выхода из дома родителей и до самого приезда сюда Злата беспечно рассказывает об учёбе, а я только поддакиваю, потом наступает неловкая тишина и всё повторяется.

– Кстати, ты придёшь на нашу с Лёшей свадьбу? – внезапно спрашивает она. – Я просила маму как-то повлиять на твоё решение. Очень хочу тебя там видеть.

Последняя фраза кажется как-то ядовитой, будто с подтекстом, но я отгоняю это ощущение и формулирую мягкий ответ, чтобы не выболтать лишнего.

– Не знаю пока, ты же знаешь у меня ребёнок, оставить надолго не получится, а брать с собой тоже не вариант, – внимательно слежу за реакцией Златы, в надежде уловить степень её осведомлённости об отцовстве.

– Это же и Лёшин сын тоже, думаю ему будет приятно в такой важный день видеть рядом свою кровиночку, – настаивает Злата. – Ой и не смотри на меня так, конечно я знаю, у нас нет секретов друг от друга.

К горлу поступает паника, а руки покрываются коркой льда. Алексей рассказал всё своей невесте, должно быть сразу же, когда получил результаты. Он выходил разговаривать по телефону с ней, а потом вернулся и поцеловал меня. Господи, какая же я идиотка!

– Ты не волнуйся так, смотри как побледнела, – ласково произносит Злата, поглаживая меня по плечу. – Я ведь поэтому и согласилась с тобой встретиться, мы с тобой теперь роднее некуда.

Злата беззаботно смеётся, совсем не выдавая напряжения, будто её это действительно никак не задевает.

– Тем более, сестрёнка, – продолжает Злата. – Ты скоро тоже станешь тётей, я пока не беременна, но позавчера мы активно работали над зачатием, если ты понимаешь о чём я.