Текст книги "Цивилизация Этрусков"

Автор книги: Жан-Поль Тюийе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

КНИГИ СУДЬБЫ

Говоря о религиозных верованиях этрусков, античные авторы называют словом «libri» («книги») целый ряд священных текстов. Известны «Libri Haruspicini» (книги о гаданиях по внутренностям животных), «Libri Acherontici» (о загробной жизни), «Libri Ostentarla» (инструкция по толкованиям предзнаменований), «Libri Tagetici» (откровения Тагета). Необходимо было постоянно знать волю богов, уметь толковать все предзнаменования, с помощью которых они сообщали людям свои пожелания. Во всем этом поражают ограничения, установленные богами – и известные этрускам, – в отношении продолжительности жизни не только людей, но и народов, и в первую очередь самих этрусков. Так, считалось, что человек может прожить максимум двенадцать циклов по семь лет каждый. По сообщению Светония, мы также знаем, что император Клавдий рассчитал продолжительность своей жизни, основываясь на этрусской религиозной системе: он отвел себе девять периодов по семь лет и предположил, что умрет в возрасте около 63 лет. Что удивительно, Клавдий действительно умер в возрасте 63 лет!

Что же касается «продолжительности жизни» этрусского народа, то она составила десять веков. Однако следует отметить, что каждый «век» не длился ровно сто лет, поскольку этрусский «век» соответствует самой длительной продолжительности жизни представителя поколения, и таким образом, он мог длиться более ста лет, а мог и не дотягивать до этого срока. Боги никогда не позволяли забывать ни об их могуществе, ни о власти судьбы. Каждый переход в новый век сопровождался яркими предсказаниями, словно внезапный удар молнии среди ясного неба. Однако вместо того, чтобы опускаться до простой иронии, следует признать интерес, который представляет эта цифра – десять веков, поскольку именно такой срок, согласно этрусским религиозным представлениям, и отведен богами для жизни любого народа. Итак, с эпохи Вилланова до исчезновения этрусского языка и искусства как такового прошло именно десять веков. Значит ли это, что гаруспики не ошибались?

БОГИ

Все техники гадания связаны с богами и богинями, которых следовало определить, а затем, с помощью соответствующих обрядов, успокоить. Нам известно, что слово «бог» в этрусском языке звучало как «aesar» или «aisar». В связи с этим примечателен рассказ Светония о случае с памятником Октавиана Августа: первая буква слова CAESAR, начертанная на одной из статуй императора, была уничтожена ударом молнии, и гаруспики заключили, что император присоединился к небесному пантеону.

Благодаря разнообразным источникам, нам известны имена собственные многих этрусских божеств: помимо бронзовой модели печени из Пьяченцы, у нас также имеются вотивные приношения, где зачастую упоминается имя божества, а также бронзовые зеркала, на которых выгравированы мифологические сцены. В таких сценах часто фигурируют боги, имя которых указано рядом, и поскольку образ божества очень близок тому, что мы встречаем в Греции и в Риме, этрусского бога можно идентифицировать. Часто античные авторы передают нам греческие или латинские имена этрусских богов. Так, например, Тит Ливий рассказывает о храме Юпитера, сооруженном на Капитолии, хотя в действительности эта постройка была сооружена Тарквинием Гордым в честь триады богов под властью Тинии, верховного бога этрусков, соответствовавшего Зевсу. Совокупность этих разнообразных источников позволяет нам предположить, что этрусский пантеон состоял из трех типов божеств, во всяком случае, по их именам. Теперь мы в первую очередь расскажем о богах, которые носили исключительно этрусское имя, например о Тинии, затем – о богах и богинях, которые носили имя, копирующее их греческое или италийское называние, которых сразу можно распознать в их тосканском «обличье».

Боги с этрусскими именами

Итак, Тиния, или Тин, старец с бородой, встречается в изображениях на гравировках зеркал или на терракотовых сценах некоторых храмов, например в Орвието-Вольсиниях. Повторим, что это один из наиболее поразительных аспектов восприятия греческой культуры этрусками. Кроме того, в настоящее время бытует мнение, что греческая мифологическая культура проникла в Этрурию очень рано: достаточно примера удивительного сосуда-буккеро VII в. до н. э., обнаруженного в Черветери, на котором изображена сцена из легенды о Медее (по-этрусеки Метайе) и Ясоне. Совершенно точно, этрускам были известны некоторые толкования греческих мифов, которые нам не известны. Не будем останавливаться на особой роли Тинии в качестве бога-защитника этрусского союза: наименование «Вольтумна» должно считаться эпиклесой, уточняющей функцию бога Тинии, подобно тому, как Юпитер мог называться «Оптимус Максимус», или «Феретриус», или же «Лациарис». Латинские авторы превратили Вольтумну в Риме в Вертумна, бога весны, и, в конце концов, бога времени, что не противоречило его сущности бога неба и времен года.

Этрусские зеркала не всегда были украшены гравировками, и, к сожалению, современные коллекционеры иногда исправляли это «упущение», подделывая гравировки, дабы увеличить стоимость предмета. В эллинистическую эпоху производство грушевидных зеркал, а не круглых, какими были наиболее древние экземпляры с этрусской территории (среди прочих, из Вульчи), было расположено в Палестине. Здесь же изготовлялись бронзовые ларцы, которые были подобием дамской шкатулки, в которых встраивали зеркала. Таким образом, было совершенно естественно, что иконография зеркал была связана в первую очередь с женским миром и что богини имели здесь особое место. Вполне логично, что Венера-Афродита занимает среди них первое место: часто она изображалась под тосканским именем Туран в окружении нимф. Интересно отметить, что мы встретим имя Туран в порту-эмпории Грависка, на вотивных предметах, обнаруженных в святилище Афродиты, рядом с другими посвящениями на греческом языке, например на аттической керамике – все для той же богини: эта связь между Афродитой и Туран является одной из наиболее показательных.

Среди богов-мужчин в изображениях на зеркалах часто фигурирует Гермес в разных обличиях, но его весьма просто идентифицировать по атрибутам – кадуцей (жезл глашатаев), петас (широкополая шляпа) и крылатые сандалии. Гермес предстает под этрусским именем Турмс, которое отличается от греческого и латинского (Меркурий) аналогов. Мы уже отмечали выше, когда говорили об этрусских магистратах, что слово Турмс фигурировало на одной из надписей, недавно найденной в Цере-Черветери: она была выгравирована на весовой гирьке из бронзы и свинца, что, очевидно, было связано с его функцией бога торговли. Но чаще всего Гермес появляется как вестник, например на чернофигурной амфоре из Вульчи, где Турмс сопровождает трех богинь, вовлеченных в Суд Париса.

Этот первый список, который мог быть более длинным, можно завершить именами Сетланс и Фуфлунс, которые так или иначе связаны с городом Популонией. Первый бог изображен на лицевой стороне бронзовых монет III в. до н. э., которые чеканили в Популонии, монетный двор которой был одним из самых крупных в Этрурии. На оборотной стороне были изображены клещи и молот, и здесь же имеется надпись «Поплуна», то есть – Популония. Сетланс, бог в колпаке, это никто иной, как Гефест, орудия труда которого напоминают о металлургической деятельности, основной, как известно, в Популонии. А Фуфлунс, бог вина, несомненно, соответствовал Дионису. Это имя, возможно, фигурировало в тосканском фольклоре в гимне пьянства, посвященном Фафлону. В культе Фуфлунса имеется особенность, которая позволит нам перейти к другой группе божеств: этот этрусский бог вина был известен также под именем Паша, то есть Бахус. Мы уже многократно говорили об этрусских жрецах Бахуса («pachatura»), но одновременно с этим на многих вотивных приношениях указано посвящение Фуфлунсу-Паша, Дионису-Бахусу. Второе слово, греко-латинское, в обоих случаях, похоже, выступает в роли эпитета, эпиклесы. В случае с другими богами такой двойственности не было и нам известны только лишь греческое или италийское имя в этрусской форме.

Боги с греко-италийскими именами

Одним из наиболее ярких примеров является Апулу (или Аплу, с фонетическим феноменом выпадения гласной), который как две капли воды похож на греческого Аполлона, если учесть, что этрусская -исоответствует греческой – о. Его изображения были одни из самых известных в Этрурии – достаточно упомянуть лишь великолепный акротерий из терракоты Аполлона из Вейев, украшающего храм Потроначчо. И все же существование в Этрурии культа этого божества, не обозначенного на модели печени из Пьяченцы, долгое время оспаривалось: действительно, восприятие мифологического образа вовсе не ведет за собой автоматическое принятие его в религии. Однако обнаружение в Грависке якоря IV в. до н. э. с греческим посвящением Аполлону Эгинскому, сделанным богатым судовладельцем Состратом, позволяет предположить, что этот культ все же существовал в Этрурии. То, что было сказано об Афродите/Туран, должно быть верно и для Аполлона/Апулу. Однако греческие авторы, несомненно, имели тенденцию преувеличения роли Аполлона и его дельфийского святилища в этрусской истории. Так, например, в Цере после битвы при Алалии, было ли этрускам настолько необходимо обращаться к Пифии, чтобы положить конец «чуме», сразившей их город, после чего они изгнали фокейских пленников? Можно предположить, что тосканские гаруспики имели достаточно средств в своем арсенале, чтобы навлечь божественную кару. Во время недавних раскопок святилища Цере в Пирги были обнаружены посвящения богу Сурису, в котором также видят Аполлона. Хотя это сравнение и убедительно, следует сразу отделить его от греческого Аполлона-Аплу, который не имел с ним ничего общего.

Можно также упомянуть в этом ряду такие греческие имена, как Артумес (Артемида), Аита (Аид) и, особенно, имена героев, которые были очень популярны в Этрурии, – Геркл (Геракл). Случай с Сурисом/Сораном показывает, что этруски все же не жили в состоянии изоляции, а совсем наоборот – осуществляли постоянный культурный обмен, и сам их язык воспринял неоспоримые внешние влияния.

Начнем с богинь и прежде всего со спутниц Тинии в «капитолийской триаде». Здесь супруга Юпитера заслуживает особого внимания: в этрусском языке это Уни, имя, очевидно напоминающее Юнону. Помимо Рима, Уни играла роль первого плана в Вейях, которым она покровительствовала. Под именем Царицы Юноны она фигурирует в Риме на Авентине. Ее имя также встречается на золотых пластинках из Пирги, где она соответствует финикийско-карфагенской Астрате. Согласно греческим источникам, которые упоминают в повествовании об этом святилище богинь деторождения и утренней зари Илифию и Левкофею, можно предположить, что Уни, вследствие этой исследовательской игры «интерпретаций», превратилась и в их аналог.

Менерва, имя которой вследствие выпадения гласной читается Менрва или Мерва, является никем иным, как италийской Минервой. Эта этрусская богиня, кажется, тоже играла роль первого плана в тосканской религии: в конце концов, это кажется вполне нормальным, учитывая привилегированный статус этрусской женщины. Так, например, Менерва, судя по вотивным приношениям, вероятно, была одной из богинь покровительниц святилища Портоначчо, которое принадлежало не одному лишь Аполлону. Сюда же следует отнести Нетунса/ Нептуна, Селванса/Сильвана, бога «нелюдимых» мест, в имени которого присутствует тот же суффикс, что и у Сетланса. Известен также Кулсанс – двуликий Янус, и Марис, имя которого напоминает Марса. Что касается последнего, в изображениях на зеркалах фигурирует некий Ларан, имеющий обличие бога войны. Таким образом, эти примеры иллюстрируют, что несмотря на то, что нам понятны многие религиозные сцены, в которых свирепствуют боги и богини, мы также сталкиваемся с более сложными ситуациями, которые очень сложно объяснить.

Демоны из потустороннего мира

Мы уже отмечали не раз, что наши источники по этрусской цивилизации в первую очередь связаны с похоронными обрядами, и путешествиям в потусторонний мир, поскольку именно гробницы и погребальные дары дают нам наиболее яркие материалы по истории этрусков. Сцены погребений и загробной жизни являются одними из наиболее часто встречающихся мотивов в этрусском искусстве, особенно в эллинистическую эпоху. Конечно, боги загробного мира фигурируют в некоторых сценах. Можно ограничиться лишь упоминанием изображений в гробнице Голини I в Вольсиниях-Орвието; несколько лет тому назад они были отреставрированы и нашли свое место в новом археологическом музее. На них изображено пиршество в царстве мертвых, во главе которого стоит Аита (Аид) с головой волка (рисунок Микеланджело доказывает, что художник видел эту фреску в эпоху Возрождения) и Персипне (Персефона-Прозерпина).

Образ этих богов нам вполне знаком, но наряду с ними изображены множество демонов мужского и женского рода, которые должны сопровождать покойного в потусторонний мир, и они-то нас удивляют больше всего. Их присутствие тревожит, и долгое время толкователи считали, что у этрусков доминировало пессимистическое видение потустороннего мира, и эта разочарованность была связана с ощущением гибели их цивилизации. Многие среди этих изображений относятся к поздней эпохе, как мы уже говорили. В действительности ничего подобного не было. Эти демоны, очень часто изображенные с крыльями (что предвосхищает современное изображение ангела), всего лишь провожали умерших в их последнее и рискованное путешествие. – Хару, или Харун, конечно, напоминающий Харона, греческого перевозчика в царстве Аида, был неоднократно изображен в этой же гробнице Тарквиниев. Для него характерен крючковатый нос, змеи на голове и молот. Но это орудие вовсе не предназначалось для избиения умерших, а только лишь для того, чтобы закрывать решетки, преграждавшие вход в царство мертвых. Тухулха имеет еще более пугающий вид с его хищным клювом и змеями. Более приятно выглядит добряк Ванф, который изображен, например, на большой каменной урне, найденной близ Клузия и хранящейся в музее Флоренции. Сидящий подле молодого усопшего, Ванф как будто покрывает его одним из своих крыльев, а в левой руке она держит свиток, на котором начертана судьба, ждущая ее временного спутника. Ванф и Харун фигурируют на стене гробницы Франсуа в Вульчи, где изображена сцена жертвоприношения троянских пленников. Для этрусской ментальности Ванф и Харун не могли находиться далеко от этих умерших. В этой серии «ангелоподобных» персонажей следует выделить многочисленных Лаз, изображенных, в частности, на погребальных урнах. Ограничимся лишь упоминанием об одной из них, самой красивой, сделанной из травертина и найденной в Перузе. На урне изображены две крылатые Лазы по обе стороны двери, которая может быть только дверью в царство мертвых.

Эти красивые женщины-демоны предстают перед нами в своем классическом обличье: грудь их обнажена и на ней перекрещены два ремня, а в руке они держат факел, освещающий путь в потусторонний мир.

ХРАМ

Говоря о греческом теменосе, ограде святилища, или о латинском «templum», мы сталкиваемся с одним и тем же корнем, который означает «обрисовывать»: речь идет о земной проекции, отражении небесной священной территории. Последняя населена богами, поэтому храм и его положение были объектом всех их забот. Не случайно римляне, в частности Витрувий, назвали «тосканским», или этрусским, определенный тип храма, который отличался от трех классических греческих – дорического, ионического и коринфского. Конечно, этруски не сразу пришли к такой «канонической» планировке: раскопки, проведенные на южной границе Вейев, в цитадели Пьяцца д’Армии, показали, что в начале VI в. до н. э. храм был лишь простым зданием с примитивной планировкой и одной-единственной комнатой. Можно констатировать определенную эволюцию в Сатрикуме, латино-вольском городе, расположенном в 60 км к югу от Рима, который явно воспринял этрусское влияние. Так, знаменитому храму Матер Матута здесь предшествовало более простое здание того же типа, как и в Вейях.

С наступлением архаического периода появляется новый тип храма, что свидетельствует уже о воздействии общественной, гражданской религии. Следы такого храма можно обнаружить в Орвието, в так называемом храме Бельведера, восстановленном в городском парке современного города. К числу подобных храмов относятся также пригородное святилище Портоначчо в Вейях, храм А в Пирги, более ранний из двух, и конечно же храм Юпитера Капитолийского в Риме. В ходе недавних раскопок были обнаружены новые этрусские храмы в Цере.

Чем же этрусский храм отличается от более известных греческих храмов, которые копировали в Риме, начиная со II в. до н. э., когда этрусский период уступил место эллинистическому? В первую очередь, своей планировкой, которая представляет собой практически квадрат с соотношением ширины и длины 5/ ₆. Этрусский храм располагался на подиуме, и войти в него можно было лишь через фронтальную лестницу, в то время как греческий храм основывался на менее возвышенном фундаменте, который не ограничивал ни доступ, ни обзор со всех сторон. Храм делится на переднюю часть, «pars antica», соответствующую греческому пронаосу с его колоннадами, и на «pars postica», где располагалась одна или несколько целл, комнат, предназначенных для статуй божеств. Характерный этрусский храм имеет три целлы (или так называемую «трехнефную целлу») для размещения божественной триады. Так, в Капитолии, планировка которого распространится по всему римскому миру, по бокам Юпитера находились Юнона и Минерва. В действительности, этрусско-италийские храмы, несмотря на это разделение на три части, зачастую имели одну-единственную целлу с двумя боковыми строениями, которые не были полностью закрыты.

В Этрурии имеется несколько примеров храмов с греческой планировкой, например храм Б в Пирги, с одной целлой, окруженной колоннами с четырех сторон (периптер). Но разница между тосканским и греческим храмом не менее поразительна в материалах, используемых для крыши и для декора. В то время как в Греции доминируют камень и мрамор, тосканский храм строится главным образом из дерева и терракоты. Мраморные каменоломни Каррары, находившиеся недалеко от этрусских владений, до конца периода Республики и вовсе не работали. Кроме того, использование мрамора остается исключением и для этрусской скульптуры: известны несколько мраморных голов из Марцаботто и Вольтерры и статуэтка «Венеры» из некрополя Канничелла в Орвието. Зато скульптурная обработка глины, коропластика, была одной из важных тосканских специализаций, и не случайно, что единственное имя этрусского ремесленника, которое нам известно, – это имя вейца Вульки. Вспомним, что он украшал храм Юпитера на Капитолийском холме в Риме, а также сделал из терракоты культовую статую этого бога. Таким образом, терракота присутствует повсюду в тосканском храме, и зачастую она играет двойную роль: защищает от непогоды деревянные части конструкции, – это, например, крупные плиты, расположенные по бокам и сверху основных перекладин. Эта защита была тем более важной, поскольку фронтон был открытым и не прикрывался тимпаном с развитым скульптурным декором (как в Парфеноне или в Олимпии). Только лишь в эллинистическую эпоху в этрусском храме (Таламон) появится закрытый фронтон греческого типа. Ту же функцию выполняют плиты фриз, расположенные по бокам и на скатах фасада и задней части под двухскатной крышей, также покрытой черепицей и антефиксами.

Но была и другая функция, не менее важная, заставлявшая украшать сакральные постройки, которая станет основной заботой общества. Эта декоративная функция, в которой отражалась вся греческая мифология и которая была результатом заказа властей, озабоченных реализацией целой иконографической программы, четко проявляется в акротериях, возвышавшихся над зданиями. Так в Вейях, над храмом Портоначчио, построенном около 500 г. до н. э., возвышается целый ряд статуй из терракоты в натуральную величину, которые иллюстрируют спор между Аполлоном и Гераклом за обладание златорогой ланью. Аполлон из Вейев с его длинными белыми косами, чудесным образом найденный в вотивном захоронении в 1916 г., стал своеобразным символом этрусского искусства архаического периода (часто говорят об ионийско-этрусской фазе). Однако другие акротерии, известные нам, ни в чем ему не уступают, будь то Геракл, размахивающий палицей, под ногами которого лежит лама со связанными лапами, или Латона, держащая в руках маленького Аполлона, или великолепная голова Гермеса. Также замечательны основания этих статуй, украшенные рисунками, в том числе дельфинами.

И возможно самым впечатляющим источником стала терракотовая плита, защищающая и украшающая верхнюю часть центральной балки храма А в Пирги. Этот многоцветный горельеф высотой 1,3 метра и шириной 1,4 метра находился на фасаде храма, и это не второстепенное положение, как могли предположить изначально. Это не только самое близкое к центральному входу храма место, но еще именно здесь начиналась дорога в столицу, Черветери, в зависимости от которой находился порт-святилище, эмпорий Пирги. С первого взгляда можно понять, что на горельефе изображена сцена из фиванской легенды о Тидее, съевшем мозг своего врага Меланиппа.

Когда Зевс поразил молнией Капанея, другого воина, Афина, в ужасе от зверского поступка Тидея, отказалась подарить ему бессмертие. Это проявление чрезмерности было немедленно наказано. Не было ли это «началом конца» тирании в Цере, известной благодаря Фефарию Велианасу, имя которого фигурирует на золотых пластинках и власть которого представляла нечто среднее между царской и республиканской?