Текст книги "Месса"

Автор книги: Жан-Мари Люстиже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Кардинал Жан-Мари Люстиже
Месса

I
Прежде чем начать

Пойти на мессу

В это воскресенье вы сомневались, пойти вам на Мессу или нет. Наконец вы всё-таки сподвиглись. А лучше сказать – Бог вас сподвиг. Бог выводит каждого человека из одиночества и замкнутости, чтобы составить народ, живущий верою; народ, единый во Христе. Всякий раз, когда я иду в церковь служить Мессу, я размышляю над теми словами Премудрости Божией (Притч 9. 5), которые отзываются в проповеди Иисуса в капернаумской синагоге (Ин 6): «Идите, ешьте хлеб Мой и пейте вино, Мною растворённое.» Эта олицетворённая Премудрость, Которая «приготовила трапезу» и «провозгласила Своё приглашение с возвышенностей городских», – эта Премудрость воплощённая есть Слово Божие, Которое приглашает нас на Свой пир.

Трапеза Евхаристии совершается в Церкви. Христиан созывает на неё Христос. Святой Дух собирает их, чтобы образовать единое Тело и воздать благодарение Богу Отцу.

Воскресная Месса

Первое, о чём я предлагаю поразмышлять, – это воскресная Месса: мне бы хотелось помочь вам лучше её прочувствовать. Я не устаю твердить об этом снова и снова. Боюсь, в наши дни многие люди относятся к религии так же, как к универсамам, супермаркетам или торговым центрам. Это касается, прежде всего, Парижа, где церквей так много. Объясню, что я имею в виду. Универмаги открыты с утра и допоздна, вам предлагают там огромный выбор товаров – на любой спрос и вкус. И всё это для того, чтобы удовлетворить, завоевать и привязать к себе клиента (можете проверить по словарю: раньше слово «клиент» означало «зависимый»). Точно так же некоторые верующие «клиенты» хотели бы в любой момент находить в церкви товары духовного потребления, отвечающие их желаниям. Между тем, друзья мои, такой подход ошибочен. Месса не может предоставлять «клиентам» услуги, которые гибко менялись бы в зависимости от «рыночного спроса».

Мы идём на Мессу не для удовлетворения наших религиозных чувств и не потому, что в этом возникла охота или надобность в такой-то день и в такой-то час. Мы участвуем в Мессе воскресного дня (по древнему литургическому обычаю он начинается в субботу вечером) потому, что нас созывает Господь Иисус, потому, что нас собирает Дух Святой, и потому, что Бог, Отец наш, сделал нас учениками Своего Сына.

Знаю определённо, что это моё утверждение обидит тех, кто говорит: «Я иду сегодня на Мессу в эту церковь, потому что мне там нравится»; или: «Почему я больше не хожу на Мессу? В этом виноваты священники или Церковь». Из таких высказываний видно, как далеко ещё предстоит продвинуться в вере этим ученикам Христовым, чтобы стать католиками в полной мере. Ведь Бог собирает нас вот так – каждое воскресенье, неделю за неделей, – чтобы сделать зримым Свой народ и сформировать его через таинство Евхаристии. В Евхаристии мы получаем благодать, предназначенную для детей Божиих. Поистине, наше достоинство, наше призвание в том, чтобы воздавать хвалу Отцу «через Христа, с Христом и во Христе». Да, мы должны почитать за милость Божию, что Он избрал нас, сделав частью Народа Божия, чтобы мы служили в Его присутствии (как говорится во II Евхаристической молитве: «благодарим Тебя, ибо Ты удостоил нас стоять пред Тобою и служить Тебе»), чтобы мы были собраны в Церковь – Тело Христово, Храм Духа.

Собраться в приходе

И вот еще одно размышление: о «приходской» Мессе – в свете особого характера того <нрзб> собрания (собирания), которое организует жизнь Церкви.

Что можно сказать о приходе? Я не хочу вдаваться здесь в проблемы его функционирования и устройства. Я рассматриваю приход таким, каким он вырисовывается из почти двухтысячелетнего опыта христианского народа. Люди, образующие приход, не выбирают друг друга. Их избрал Бог посредством таинства крещения. И теперь они связаны реальной близостью, конкретной по своему существу. Их делают «близкими» повседневные нужды, вызванные условиями их жизни. Они должны стать друг для друга «ближними» (Ср. Лк 10. 36–37). Приходская Месса служится при незапертых дверях: она доступна каждому христианину, в то время как за монастырями и монашескими общинами (в случаях, когда на них не возложена обязанность служить для мирян), Церковь признала право запирать двери.

Несомненно, Месса всегда остается Мессой. Но не следует умалять значение общины, которая её совершает. Воскресная Месса – это общественное действие Церкви. Церковь собрана вокруг своего епископа и священников, миссия которых – принимать всех верующих. Каждое воскресенье вся «отдельная Церковь» (так на языке Второго Ватиканского Собора называется диоцез, епархия) делает зримым вселенское (кафолическое) единство народа Божия. Каждый приход совершает Евхаристию в единстве со своим епископом и с Папой. Епископ – служитель и гарант этого вселенского единства, открытого для всех народов и всех людей.

Вспомните притчу о званых на брачный пир царского сына (МФ 22, 1 и д.), которую Христос рассказывает незадолго до Своих Страстей. Хозяин посылает за зваными гостями, но они пренебрегают приглашением. Тогда он говорит своим слугам: «Пойдите на распутье и всех, кого найдёте, зовите на брачный пир». Точно так же обстоит дело с воскресной Мессой. Вес имеют на неё право, каковы бы ни были различия – социальные, этнические и др. У всех на ней равные права. Ибо все оказываются перед нашим Господом и Учителем, Который стал слугою всем.

Евхаристическое собрание не является избирательным по человеческим критериям. У того, кто переступает порог храма, не спрашивают, бедный он или богатый, на каком языке говорит, какие у него вкусы и предпочтения. Единственное условие участия – уподобиться Христу, облечься, по благодати крещения, в Его смерть и воскресение.

Созывание всех крещёных

И это подводит меня к третьему размышлению. Чтобы участвовать в этом собрании, нужно одеться в «брачную одежду» согласно образности той же притчи. Месса – это собрание, открытое для всех, безо всякого различия. Но – собрание крещёных.

Евхаристия, хотя и носит общественный характер, так что даже неверующие могут на нее прийти, – это, прежде всего таинство крещёных. Она предназначена для людей, которые вошли в тайну Христа через таинства христианского посвящения и Нового Рождения. Только крещёные могут войти «в общение» с той «тайной» милосердия и благодати, каковой является Евхаристия: с тайной Христа, дарующего Себя Своим братьям, чтобы соединить их со Своей Жертвой. Вот почему когда-то оглашаемые участвовали только в первой части Мессы. Оглашаемыми (катехуменами) называли – и называют поныне – тех, кто хотели стать христианами и уже сделали первый шаг на этом пути. Епископ называл их и вписывал их имена в число тех будущих членов Церкви, которые изъявили желание креститься; они должны были готовиться к крещению и принять его тогда, когда оказывались достаточно подготовлены.

В древности, однако, к началу Евхаристической молитвы (перед Приношением даров) оглашаемые покидали собрание. То же самое делали «кающиеся» – великие грешники, ожидавшие своего примирения с Церковью. Эти христиане, чьё общение с Церковью прервалось из-за их грехов, не прекращали, тем не менее, посещать собрание верных, но не могли участвовать в Евхаристии. Эта практика публичного покаяния исчезла из церковной жизни за последнее тысячелетие. В наши дни нам едва ли показалось бы нормальным, если бы верующие уходили с Мессы по соображениям совести. Но из истории мы можем вынести урок: те. у кого на совести тяжкий грех, кто ещё не получил прощения и долго находится в ситуации неопределённости, всё же не должны порывать с христианской общиной. Им не следует отказываться от Мессы, хотя они, и вынуждены воздержаться от Причащения. Даже наоборот: молитва и любовь Церкви необходимы им для исправления. Ведь хотя они не вправе принимать Тело Христово, они – будучи грешниками, надеющимися на милосердие, – могут в то же время присоединиться к Евхаристии как к совершеннейшей молитве Церкви. Они должны принять свою долю радости, даже если для них она омрачена тайной скорбью, – радости братства, созидающего христианское собрание.

Священник – «другой Христос»

Наконец, четвёртое размышление – о том, что евхаристического собрания не может быть там, где нет священника. Через таинство священства он делается участником миссии апостолов – двенадцати столпов Церкви. Почему же его служение необходимо для совершения Евхаристии? Рукоположенный служитель – т. е. епископ, преемник апостолов, или же священник – даёт людям, собранным Богом в Церкви, принять Самого Христа, Который говорит устами священника и действует в этом Таинстве как Глава Своего Тела. Благодаря священническому служению собрание крещёных не перестаёт осознавать и воспринимать себя как Тело Христово при каждом совершении Евхаристии. Он – необходим народу Божию, поскольку даёт ему уверенность в том, что Евхаристию совершает Сам Христос; что слово, которому Церковь приобщается, есть слово Христово; что её единство – во Христе, Который прощает и любит Своих братьев.

Я намерен рассмотреть вопросы относительно Мессы, которые могут у вас возникнуть во время службы. Вы можете дополнить ваши сведения из других источников. Начать можно, например, с таких: что происходит на Мессе? Почему отдельные части храма или предметы в нём расположены именно таким образом? Что означают те или иные жесты, слова? Я надеюсь, что так вы получите гораздо больше пользы от вашего участия в Евхаристии и сможете молиться всё радостнее каждое воскресение. А может быть, и каждый день – если Бог даст вам такую благодать.

II

Связь с тем, что совершил Иисус

Каждое воскресенье мы идём в храм, чтобы участвовать в Мессе. Кое-кто – точно так же, как шёл недавно в кино. Только в храме, в отличие от кинотеатра, «программа» неизменна, хотя с течением веков конкретные формы богослужения менялись. Давайте уясним, почему же порядок службы остаётся более или менее постоянным.

Когда мы спешим в театр посмотреть спектакль или просто-напросто к кому-то в гости – на семейный праздник, на встречу с друзьями, мы предвкушаем что-то новое, неожиданное, приятный сюрприз. На Мессе – всё наоборот. Не то чтобы повторяемость или однообразие были предписаны жёсткими церковными правилами. И всё же мы знаем, что формы богослужения в основных чертах незыблемы (несмотря па все видоизменения, произошедшие в ходе истории): совершение Евхаристии является действом, которое «кодифицировалось» в силу своей связи с Иисусом, – и касается это не только пели Евхаристии, по и жестов, действий, слов.

Вот что писал об этом св. Павел в Первом послании к Коринфянам: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: „пришлите, ядите, сие есть Тело Моё, за вас ломимое; сие творите в Моё воспоминание“. Также и чашу после вечери и сказал: „сия чаша есть новый Завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Моё воспоминание“» (11.23–25)..

Таинство Евхаристии в собрании учеников Христовых делает живой реальностью то, что совершил Сам Иисус.

Суть, не в том, чтобы без конца повторять одни и те же слова, подобно тому, как детям вдалбливают урок. Речь о том, чтобы позволить этим словам Иисуса, этому действию Иисуса осуществиться среди людей, собравшихся во Имя Его здесь и теперь. В Церкви, через её рукоположенных служителей, Иисус даёт нам сегодня то, что дал Он Двенадцати тогда, уже две тысячи лет назад. Иисус даёт нам сегодня то, что уже давал нам и в минувшее воскресенье, и месяц, и год назад; то, что давал и предшествующим поколениям; то, что будет давать и последующим – всегда и во все времена, до той поры, пока Он не придёт вновь.

То, что Иисус совершил однажды и навсегда, Он не перестаёт совершать среди нас, ради нас – и в этом уникальном действии Он соединяется с нами. Когда мы участвуем в Евхаристии сейчас, в конце XX века, мы не в большей и не в меньшей степени отдалены от Иисуса, чем первые христиане Рима или Лютеции. Дистанция между Ним и нами измеряется не числом прошедших веков, но нашей верой и верностью тому, что Христос осуществляет сегодня в Своей Церкви.

Молитва народа Израилева

Итак, то, что сделал на Тайной Вечери Иисус, мы в свою очередь делаем в Евхаристии. Но заглянем в ещё более глубокое прошлое. На самом деле и характер действий Иисуса, и Его молитва – та самая, которую Он передал нам, – были молитвой народа Израилева, обретшей стройность и подкреплённой жестами и словами; молитвой, являющей народу Божию то, что совершил для него Бог.

Более того, мы сможем осознать нашу связь с Иисусом, только если поймём, насколько Он связан с Марией, Своей Матерью. Дщерь Сиона, Она учила Его молиться определённым образом. Через священную историю Своего народа Она учила Его «путям Божиим» и «сокровищам небесным» – Его, Который, будучи Сыном Божиим и Сыном Марии, есть «полнота» (ср. Кол 1.19; Кф 1. 23), «наследник» (ср. МФ 21. 38; Евр 1.2; Гал 4.1–7) и «свидетель верный» (ср. Откр 1.5).

Таким образом, мы совершаем то, что совершил Иисус, но Сам Он исполняет обряды и молится в соответствии с традицией народа Израилева. Во Иисусе эта традиция становится и нашим образом молитвы и богослужения.

Так же обстоит дело и с «Отче наш», молитвой, которую произносили христиане во все времена и на всех языках, хотя далеко не всегда хорошо её понимали. Тем не менее, мы вот уже два тысячелетия повторяем её слова, потому что это слова Иисуса. Их богатство состоит, в частности, и в том, что они говорят куда больше, чем мы способны вместить или высказать. Мы вступаем непосредственно в молитву Самого Христа – христианскую молитву. Но Иисус в молитве «Отче наш» воспроизводит – по-Своему, необычно и сжато – те древние молитвы благословений, которым научился в детстве от Девы Марии.

Следовательно, и во время Тайной Вечери Иисус говорит и действует согласно ритуалу субботней и пасхальной трапезы.

Две Литургии

Наше Евхаристическое богослужение очень своеобразно соединяет два различных богослужения, в которых Иисус участвовал и которые совершал.

Первое – это богослужение синагоги.

Синагогальное богослужение объединяло каждую иудейскую общину, особенно по субботам. Оно более или менее соответствует тому, что в нашей Мессе называется «Литургией Слова». Сюда входят пение псалмов, молитвенные прошения и благословения и, главное, регулярные чтения Слога Божий согласно установленному порядку. Писание читалось независимо от того, каким религиозным настроем был окрашен этот день. Слово Божие принимали как драгоценное наследство и ревностно им насыщались.

Верующие собираются в синагоге, рассаживаются на скамьях, образующих полукруг или квадрат, и могут видеть друг друга. Глава собрания (а он непременно должен быть) занимает особое место. Собравшиеся обращены к возвышению, с которого звучит Слово, – к амвону. На самом почётном месте – «скиния», в которой хранятся свитки Торы. Слова Божия. Если хотите, сравните это с устройством сирийской церкви или нашей монастырской, где есть хоры для монахов. Что происходит там, в начале богослужения?

Послушаем, что сообщает нам св. Лука о своего рода модели первой части Мессы – Литургии Слова: «И пришёл [Иисус] в Назарет, где был воспитан, и вошёл, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать. И подали Ему книгу пророка Исайи; и Он, раскрыв книгу, нашёл место, где было написано: „Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим…“ (Ис 61. 1–2) И, закрыв книгу и отдав служителю, сел… И Он начал говорить им: Ныне исполнилось Писание сие, слышанное вами» (Лк4. 16–22).

Иисус произносит Слово Божие и возвещает его исполнение.

Другая форма богослужения – субботняя трапеза или ещё более торжественная пасхальная трапеза.

Это праздничное вкушение пищи, строго ритуальное. Здесь нет места никакой импровизации. Всё подготовлено тщательнейшим образом и от начала до конца регламентировано. Из Евангелий явствует, что Иисусу все эти обычаи хорошо известны. Вот, например, у св. Луки: «Настал же день опресноков, в который надлежало закапать пасхального агнца. И поспал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху. Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить? Oн сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится вам человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдёт он, и скажите хозяину дома: „Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?“ И он покажет вам горниц): большую устланную; там приготовьте» (Лк 22. 7-12).

Предписания относительно трапезы очень чёткие. Приготовление пищи всегда было делом хозяйки дома. Вот почему можно, согласно благочестивому католическому преданию, предполагать, что Мария прислуживала на Тайной Вечере. Ибо в обязанности матери семейства входит не только приготовление пищи, но и расстановка на столе необходимых блюд и чаш, а также возжигание светильников – в соответствии с чтимым и неизменным ритуалом, совершавшимся в память об избавлении еврейского народа от египетского рабства, в память Пасхи. Об этом говорится в 12-й главе книги Исход, которая читается на богослужении Великого Четверга в воспоминание Тайной Вечери.

Ритуал, укоренённый в веках

Этот ритуал, которому во времена Иисуса насчитывалось уже более тысячи лет, чрезвычайно насыщен – исторически и эмоционально. Слова в нём чётко фиксированы, и потому изменения, которые внёс в них Иисус, стали неожиданностью и наполнились особым смыслом. Ведь Иисус, взяв со стола хлеб, не сказал и не сделал ничего случайного!

Исконный ритуал вкушения пасхального агнца, из года в год приносившегося в жертву в иерусалимском Храме, начинался с благословения, которое произносилось над пресным хлебом, имевшим форму большой гостии, 12–15 сантиметров в диаметре, используемой нами на торжественной Мессе. Между прочим, эта форма ритуального хлеба встречается в наши дни в еврейских общинах Северной Африки. Подтверждают это и дошедшие до нас из глубины веков древние формы для выпечки такого хлеба.

Глава собрания – отец семейства или тот, кто его заменяет, – разламывает пресный хлеб и делит его между сидящими вокруг стола. Он произносит слова благословения, всегда употребляемые при совершении обряда еврейской Пасхи: «Это хлеб бедствия, который ели отцы наши в Египте». Иисус же скажет: «Это есть Тело Моё, которое за вас будет предано».

По мере продолжения трапезы следуют молитвы, возглашения, благодарения. Наконец подходит время третьей, последней чаши, которая напоминает о жертвах в Храме. Над этой чашей отец семейства произносит благословение, перед тем как передать её сидящим за столом. А Иисус, взяв эту чашу, воздаст благодарение Отцу Своему и скажет: «Это есть Кровь Моя нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (МФ 26. 28).

Вот два благословения – в начале и в конце пасхальной трапезы, – которые Иисус произносит совершенно необычным образом. Вместе взятые, они составляют сердцевину Евхаристической молитвы – освящение даров.

Единство Мессы

Итак, на заре истории христианского богослужения соединились два различных, отстоящих друг от друга по времени и месту совершения иудейских богослужения, в которых участвовал Сам Иисус: с одной стороны, синагогальная Литургия Слова, происходившая в собрании общины еженедельно или ежедневно; с другой стороны, семейная литургия еженедельной субботней трапезы или ежегодной трапезы пасхальной.

Богослужение христианское (то есть идущее от Христа) соединяет одновременно, в одном собрании и одном евхаристическом священнодействии – в действе благодарения – и Литургию Слова, и литургию трапезы. Иначе говоря, в христианской перспективе слушание Священного Писания и сакраментальный пир – приобщение Слову Божию и приобщение евхаристическому Хлебу – образуют единое целое. Ведь Слово даёт нам Иисус; и Он же Сам – Слово, ставшее плотью.

Одна часть Мессы не просто продолжает другую. Между ними существует духовное и сакраментальное единство. Воистину, Литургия Слова является Литургией Евхаристической, а Евхаристическая Литургия является Литургией Слова. Ибо Сам Иисус, Который обращается к нам словами Евангелия, говорит и устами священника: «Это есть Тело Моё. Это есть Кровь Моя».

Начальные обряды

III
Храм. Входное песнопение. Роль священника

Как устроены наши храмы

Отделять Литургию Слова от Евхаристической Литургии значило бы нарушить первоначальный характер Мессы, который на свой особый лад выражен в архитектуре храма. И действительно, сколь различными ни были бы церковные здания по своему устроению, каковыми бы ни были их внешние отличия в зависимости от страны или эпохи, два свойства являются общими для всех христианских храмов:

– во-первых, церковь – это место собрания. По форме храмы могут быть разными – от большой римской базилики до зала с амфитеатром, – но валено, чтобы собравшимся верующим с любого места было видно и слышно, что происходит;

– во-вторых, средоточием храма оказывается алтарь – освящённый стол, на котором совершается священная евхаристическая трапеза. Возникает прецедент, характерный исключительно для христианства: в храме соединяются две изначально разные, несходные функции архитектурного пространства. Синагогальная литургия, какой бы она ни казалась нам неполной, была литургией собрания, тогда как литургия субботней трапезы или пасхальная была семейной, домашней. Когда в наши дни возникает соблазн разделить эти две части Мессы (например, с утра устроить в аудитории чтение Слова Божия, а вечером в часовне совершить Евхаристическую Литургию), происходит буквально ломка того двуединства, которое составляет первоначальную и самобытную основу христианства. Это не прогресс, а явная деградация – даже в тех случаях, когда две части богослужения пытаются отделить друг от друга якобы из благих педагогических побуждений (чтобы верующие их глубже прочувствовали), но не учитывают того, что само архитектурное пространство объединяет обе части Литургии в одно целое.

Это Христос говорит с нами, провозглашая Слово Божие, и это Он приносит Себя нам в дар на евхаристической трапезе – до такой степени неразрывно, что не должно быть Евхаристической Литургии без Литургии Слова. Следовательно, главное – ясно выражать это единство, присущее Мессе.