Текст книги "Пассажир"

Автор книги: Жан-Кристоф Гранже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Ему не пришлось долго искать.

Интересовавшие его материалы лежали сверху бумажной кучи.

Читать протоколы допросов было некогда, зато он рассмотрел фотографии. Труп в яме. Бледное, в татуировках тело истощенного человека. Черная бычья голова на плечах. Жертва словно вынырнула из глубин первобытных времен, населенных фантастическими созданиями – персонажами холодящих кровь мифов. Но качество съемки и печати, напротив, несло на себе след современности. Снимок из газеты. Из рубрики происшествий. Только происшествие случилось на заре веков.

Он быстро листал бумаги. Фотографии из морга. Лицо Филиппа Дюрюи, освобожденное от чудовищной маски. Асимметричное, изуродованное лицо. Следующая папка. Фотографии того же парня, сделанные в полиции при задержании. Мальчишка. Подведенные черным карандашом глаза. В руках – табличка с нанесенными мелом цифрами. Итак, убитый ранее уже имел дело с полицией.

Еще папки. Стопки протоколов. Читать некогда. Наконец в последней папке отчет криминалистической лаборатории об обследовании места преступления. В том числе – листок с фотографией отпечатков пальцев, обнаруженных в ремонтной яме. Это отпечатки Виктора Януша.

В коридоре раздались шаги. Фрер окаменел. Шаги удалились. Он посмотрел на часы. Ему пришлось прищуриться, чтобы разглядеть стрелки на циферблате. 15.16. Он уже шесть минут в кабинете. Анаис Шатле вот-вот придет. Он еще раз посмотрел на фото с отпечатками пальцев. Его осенила новая идея. Порывшись в ящиках, он нашел перьевую ручку, извлек из нее чернильный картридж, достал из принтера чистый лист бумаги и шмякнул посередине жирную кляксу. Затем окунул в чернила все пять пальцев и приложил их к краю листа.

Матиас сравнил свои отпечатки с отпечатками Виктора Януша. Он ничего не смыслил в дактилоскопии, но в данном случае это и не требовалось. Сходство бросалось в глаза.

Один идентичный отпечаток.

Два идентичных отпечатка.

Три идентичных отпечатка.

Итак, он – Виктор Януш.

Доказательство тому лежало у него перед глазами. Неопровержимое доказательство. У него в голове как будто что-то щелкнуло. Он мгновенно изменил первоначальный план. Преступнику особенно выбирать не приходится. У него один выход – бежать.

Фрер быстро свернул листок и сунул в карман. Вставил картридж в авторучку. Убрал ее в ящик стола. Закрыл верхнюю в стопке папку и попытался навести на столе относительный порядок.

Затем приоткрыл дверь. Убедился, что в коридоре по-прежнему пусто, и самой непринужденной походкой направился к лестнице.

– Эй вы!

Матиас шагал по коридору.

– Эй, подождите!

Фрер остановился, напустил на лицо равнодушное выражение и обернулся. По вискам у него тек пот. К нему направлялся давешний пижон.

– Это вы дожидались капитана Шатле?

Он сглотнул комок в горле – комок никуда не делся – и хрипло выдавил из себя:

– Я… У меня больше нет времени.

– Жаль. Она только что звонила. Сказала, что будет с минуты на минуту.

– Я не могу больше ждать. Потом с ней свяжусь.

Полицейский нахмурился. Шестое чувство сыщика. От Фрера, несмотря на все его усилия, за милю веяло страхом.

– Никуда не уходите. – Он уже не просил, а приказывал. – Она сейчас будет.

Фрер опустил глаза. То, что он увидел, заставило его побелеть. Полицейский держал под мышкой папку, на которой значилось: «Виктор Януш. Марсель».

В глазах у Фрера потемнело. В голове не осталось ни одной мысли, и язык отказывался ему повиноваться. Сыщик кивнул в сторону стоящих вдоль стены стульев:

– Да вы присаживайтесь. А то видок у вас…

– Ле-Коз, иди сюда! Ты должен на это посмотреть!

Голос доносился из одного из кабинетов.

– Садитесь и не вздумайте уйти, – повторил Фреру пижон.

И развернулся на каблуках.

В паре метров дальше его поджидал коллега. Оба скрылись в кабинете и закрыли за собой дверь. Фрер по-прежнему стоял. В висках у него стучало. Ноги подкашивались. Что ему оставалось? Опуститься на стул и сидеть, пока за ним не придут. Чтобы арестовать.

Вместо этого он, стараясь не топать, быстро пошел по коридору. С открытой лестничной площадки был виден вестибюль первого этажа. Он двинулся вниз. Ступенька. Еще ступенька…

Невероятно, но он добрался до вестибюля. Пересек просторное помещение, заполненное гулом голосов – или это шумело у него в голове? Входная дверь чуть дрожала – или это плыло у него в глазах?

Ему оставалось преодолеть всего пару метров.

Он чувствовал опасность за спиной.

Но она появилась перед ним.

Сквозь двойное остекление двери он увидел машину, из которой выходила Анаис Шатле. В следующую секунду он развернулся и пошел к расположенным справа туалетам. Скользнул в кабинку и запер дверцу. Его сотрясала внутренняя дрожь.

А еще через минуту он уже шагал по блестевшей от дождя улице.

Одинокий.

Потерянный.

Но свободный.

* * *

– Черт! – сквозь зубы выругалась она.

Ле-Коз только что доложил, что к ней приходил Матиас Фрер. Но в коридоре было пусто. Он ее не дождался.

– Да говорю тебе, пять минут назад он еще был здесь! – Полицейский беспомощно озирался вокруг. – Я велел ему сидеть и не дергаться. Мне показалось, он не в себе…

– Догони его. Найди мне его!

Ле-Коз протянул ей картонную папку:

– Вот, держи. Досье на Януша. Наконец-то получили. Самолетом прислали.

Она не глядя взяла документы.

– Найди мне Фрера, – повторила Анаис. – Мне надо с ним поговорить.

Ле-Коз бегом бросился к лестнице. Анаис закусила губу. «Черт», – снова пробормотала она. Ей все еще не верилось, что она с ним разминулась. Зачем он приходил? Придумал благовидный предлог, чтобы увидеться с ней? Успокойся, девочка.

Она чувствовала себя отвратительно. Ни Конант, изучивший видеозаписи, ни Закрауи, опросивший дилеров, ни Джафар, разрабатывавший след собаки и одежды Дюрюи, не обнаружили ничего. Ни единой улики. А секунды продолжали тикать…

Она прошла к себе в кабинет и ногой захлопнула дверь. Новая линия расследования, связанная с Янушем, вроде бы представлялась перспективной. Стоя возле стола и забыв даже включить верхний свет, она раскрыла папку с делом марсельского нищего.

– Черт… – повторила она, но уже совсем другим тоном.

С первой же страницы на нее глядела фотография бомжа, сделанная в полицейском участке. Это был Матиас Фрер. Небритый, нечесаный, грязный, но это был он – с картонной табличкой в руках, на которой значился ряд цифр. Он угрюмо смотрел в объектив, словно из последних сил сдерживался, чтобы не плюнуть в лицо тем, кто его снимал.

Анаис быстро перевернула страницу и стала читать протокол допроса Виктора Януша. 22 декабря 2009 года, в 23.00, его арестовали после драки с другими бомжами. Он не признавал за собой никакой вины. Якобы на него напали, а он лишь защищался. Документов при нем не оказалось. На вопросы о том, где он живет и чем занимается, внятных ответов не дал.

Типичный представитель городского дна. Судя по всему, к тому же горький пьяница. Как подобный тип мог стать заведующим отделением в клинике Пьера Жане? Неужели Филиппа Дюрюи в самом деле убил он?

Анаис подняла голову. Она нутром чуяла:в кабинете что-то не так. Медленно обвела взглядом стол. Все на месте: привычные предметы, папки с документами, бумаги… Вроде бы ничего не изменилось, но… Здесь явно кто-то побывал. Кто-то, кому делать здесь решительно нечего.

В ее кабинете побывал посторонний.

Он здесь рылся.

Кто? Матиас Фрер?

Она снова огляделась. С другой стороны стола лежали два листка бумаги. Поднявшись, она быстро обогнула стол. Непрошеный гость оставил на самом виду ксерокопию отпечатков пальцев, найденных на месте преступления.

На втором листке он начертал:

«Я не убийца».

И подпись: Матиас Фрер.

* * *

Для него началась гонка со временем. Он понимал, что, стоит Анаис Шатле увидеть его фотографию в папке с делом Виктора Януша, как она в ту же секунду отправит по полицейской машине к нему домой и в отделение больницы. Наверняка она уже отдала приказ взять под наблюдение вокзал Сен-Жан, аэропорт, автомагистрали и автобусные станции, а также выезды из города на шоссе национального и местного значения. Наверняка улицы Бордо уже прочесывают патрули. Они ищут его.

– Остановитесь здесь, – сказал он водителю такси. – И подождите меня.

Фрер попросил высадить его за несколько домов от своего жилья.

– Через три минуты буду.

Он побежал к себе. Открыл дверь. Схватил объемистую сумку и запихал туда одежду. Но главное, забрал документы, которые не взял с собой часом раньше, – налоговые декларации, дипломы, сертификаты из больницы в Вильжюифе…

С улицы донесся вой полицейских сирен. Он застегнул сумку и призраком выскользнул из дома.

Вернулся в такси. В глазу назойливо билась боль. Его отчетливо мутило. Сердце колотилось так, словно у него в груди работал отбойный молоток.

– Куда теперь?

– В аэропорт Бордо-Мериньяк. Зал международных рейсов.

За окном мелькали километры. Навстречу им неслись автомобили с включенными мигалками. Ему даже не верилось, что вся эта суматоха поднялась из-за него. Но он не думал о полиции. И об убийцах не думал. Он думал о себе. Кто же он такой на самом деле? Сейчас ему стало ясно, что его пребывание в Бордо – сплошной обман. Доказательств хватало. Отчуждение от коллег по работе. Ощущение пустоты, охватывавшее его по вечерам в тишине безликого дома. Смятение при попытках вспомнить свое прошлое.

У него не было подлинных воспоминаний. А те, что сами собойформировались в мозгу, были фальшивкой. Равнодушными камнями непрозрачной стены, воздвигнутой между его прошлым и настоящим.

Реальной казалась одна-единственная картина: тело Анны Марии Штрауб, свисающее с его ремня. Имена и даты, возможно, тоже ложны, но стоящие за ними события – реальны. Действительно ли он работал тогда психиатром? Или сам находился на излечении в психиатрическом отделении больницы? Может быть, причиной его первого диссоциативного бегства стало как раз самоубийство этой женщины?

– Приехали.

Фрер расплатился с таксистом. Деловитым шагом прошел в зал аэровокзала. Все его тело скафандром покрывал горячий липкий пот. Он заметил банкомат и снял две тысячи евро – свой ежемесячный максимум. Пока автомат выдавал банкноты, он огляделся. На него были нацелены камеры наблюдения. Тем лучше.

Пусть они его видят.

Пусть думают, что он улетел на самолете.

Он отступил в «мертвый угол», вне поля зрения камер, и вытащил мобильник. Стер из памяти все номера, набрал «говорящие часы» и, не выключая, бросил телефон в урну. Туда же отправился его плащ. Затем он, стараясь держаться незаметно, выбрался из здания, сел в такси и велел шоферу ехать в центр.

Полицейские, должно быть, уже обыскали его дом. Убедились, что он сбежал. Первым делом они станут искать его машину. Не найдут и решат, что Фрер удрал на ней. Расставят по всем дорогам посты, разошлют предупреждения на все пункты отплаты дорожной пошлины.

Вот вам первый ложный след.

Затем они засекут в здании аэропорта его все еще включенный мобильник. Понесутся в Бордо-Мериньяк. Проверят все рейсы. Имени Фрера не обнаружат и начнут смотреть записи с камер наблюдения. Увидят его возле банкомата. Найдут водителя такси. Сложат два и два и придут к выводу, что Виктор Януш, он же Матиас Фрер, еще днем улетел на самолете. Под вымышленным именем.

Это вам второй ложный след.

А он в это время будет уже далеко. Он вышел возле вокзала Сен-Жан. Площадь перед ним прочесывали полицейские патрули. Возле каждого входа и выхода стояли охранники с собаками. Вокруг автомобильной стоянки выстроились полицейские фургоны.

Он обошел здание вокзала. С одной его стороны вовсю шла стройка. Повсюду возвышались гигантские подъемные краны, урчали экскаваторы, вокруг высились груды стройматериалов и мусора. Очень хорошо. Он окликнул носильщика – мужика с тележкой, одного из тех, кто провожает пассажиров до поезда и встречает их на перроне. Фрер позвал его в укромный уголок и попросил пойти купить ему билет.

Мужик в объемистой растаманской шапке и форменном оранжевом жилете заартачился:

– А чего сами не купите?

– Мне надо срочно сделать несколько звонков.

– С какой стати я должен вам верить?

– Это я тебе верю, – отрезал Фрер, вручая ему двести евро. – Купи мне любой билет до Марселя.

Тот немного подумал и спросил:

– А фамилия как?

– Нарцисс.

Это слово вырвалось у него само собой, он и сам не мог бы сказать, откуда оно взялось. Носильщик повернулся, готовый идти выполнять его поручение.

– Подожди. Еще сто евро за твой жилет и шапку.

Мужчина хитро улыбнулся. Последнее предложение его успокоило. Теперь ему хотя бы все стало ясно. Парню надо незаметно смыться, чего тут непонятного? Судя по всему, до него только сейчас дошло, что вокзал кишит легавыми. Его улыбка стала еще шире. Он явно был не прочь надуть всю эту компанию. Сняв жилет и шапку, обнажившую длинные, как у Боба Марли, дреды, он протянул свое добро Фреру.

– А я пока постерегу твою тележку, – сказал тот, быстро нацепляя на себя маскарадный наряд.

Ему пришлось ждать больше десяти минут. Он стоял, небрежно опершись о тележку, с самым равнодушным видом. Полицейские сновали мимо него, но его не замечали в упор. Конечно, они искали беглеца. Того, кто идет крадучись, прижимаясь к стенам, стараясь превратиться в собственную тень. На кой им сдался праздный носильщик в шапке, раскрашенной в цвета ямайского флага, и в железнодорожном форменном жилете?

Вскоре появился Боб Марли:

– Прямой до Марселя только что ушел. Я взял тебе билет на поезд Матабио-вокзал в Тулузе. Он уходит в семнадцать двадцать две. В семь будешь в Ажене, там сделаешь пересадку. В двадцать пятнадцать приедешь в Тулузу. Пассажирский до Марселя отходит в двадцать пять первого ночи, а прибывает около пяти утра. По-другому никак. Если только завтра утром.

Мысль о том, чтобы провести ночь между разными городами, на своего рода нейтральной территории, выглядела по-своему привлекательной. Никто не станет искать его этой ночью в департаменте Юг-Пиренеи. Он велел растаману взять сдачу себе, предупредив, что до отхода поезда побудет в его шмотках.

Ждать оставалось час. Патрули по-прежнему ходили мимо, не обращая на него ни малейшего внимания. Обыкновенный носильщик – в тележку Фрер положил собственную сумку, – который отдыхает, пока нанявший его пассажир покупает газеты в дорогу. Да он и сам даже не смотрел на полицейских. Он пытался разобраться в происходящем.

Не мог он быть убийцей Минотавра. Для этого ему понадобилось бы достать отрезанную бычью голову. Раздобыть героин высшего качества. Вычислить Филиппа Дюрюи и заманить его в ловушку. Перетащить тело и голову в яму… Допустим, из-за провалов в памяти его правая рука порой не ведала, что творит левая. Но представить себе, что он совершил все эти действия, необходимые для осуществления чудовищного замысла, и ни об одном из них не помнил ровным счетом ничего, – нет, это было невозможно. Филиппа Дюрюи убил кто-то другой. Но отпечатки пальцев свидетельствовали, что и он побывал в яме. В какое время? Может быть, он застал там убийцу? Или пришел вместе с Патриком Бонфисом?

К перрону подошел его поезд. Фрер стянул с себя шапку и жилет, бросил тележку и поднялся в вагон. Занял место и снова погрузился в размышления. Он дал себе слово, что еще до прибытия в Ажен найдет ответ на все эти вопросы. Но после отхода поезда не прошло и десяти минут, как он уже спал мертвецким сном.

* * *

Матиас Фрер исчез. Испарился.

Ле-Коз и Закрауи отправились к нему домой. Конант и Джафар – в клинику Пьера Жане. Ни дома, ни на работе его не оказалось. Анаис не стала дожидаться их отчетов и сразу же отдала приказ взять под наблюдение авто– и железнодорожные вокзалы и аэропорты, въезды на автомагистрали и шоссе местного значения.

Она разослала фото Януша-Фрера по всем комиссариатам юга Франции. Связалась с редакциями региональных газет и договорилась, что они опубликуют его снимок уже в завтрашних утренних выпусках. Дозвонилась до местных радиостанций и продиктовала объявление с призывом к свидетелям, видевшим разыскиваемого человека, обращаться в полицию. Вот-вот должна была заработать бесплатная телефонная линия и сайт в Интернете. Одним словом, началась большая игра.

Внутренний голос твердил ей, что она ошибается. Она «сдала» Матиаса Фрера СМИ и широкой публике, не говоря уже о собственном начальстве, хотя прямыми доказательствами его вины не располагала. Ей звонил комиссар: «Найдите его сегодня же!» Звонила Вероника Руа: «Что за бредовая история?» Звонил префект: «Значит, все в порядке? Вы установили личность преступника?» Звонили журналисты: «Это правда, что убийца сейчас в бегах?» Все это работало на ее имидж и репутацию и приносило ей лишние очки для карьерного роста. Но никто из звонивших не задал ей единственного вопроса, действительно имевшего значение: «Вы уверены, что Минотавра убил Януш?»

Теперь они ловили беглеца. Не убийцу Филиппа Дюрюи, а сбежавшего из города психиатра. И ничто не говорило о том, что это один и тот же человек. Пока не будут найдены решающие улики, Фрер, он же Януш, – не более чем свидетель преступления. Объявлять его виновным значило торопить события.

Хотя на самом деле они уже опоздали.

Пускаясь в бега, психиатр сам на себе поставил крест. Зачем человеку с чистой совестью удирать от полиции? Все последние часы, читая беспрестанно поступавшие рапорты и отчеты, Анаис в глубине души проклинала Матиаса. Почему он не доверился ей? Почему не дождался ее в комиссариате? Она бы сумела его защитить…

Она рассортировала бумаги по стопкам и сделала первые выводы. Вначале они решили, что Матиас Фрер уехал на машине. Выяснили, что он владел автомобилем марки «Вольво-960» с дизельным двигателем; номерной знак 916 AWX 33. Ни возле дома, ни на стоянке клиники Пьера Жане машины не нашли. Затем стало известно, что беглец отправился в аэропорт Бордо-Мериньяк – они засекли его там по сигналу мобильного телефона. Кроме того, он снял в банкомате две тысячи евро.

Но этот след закончился тупиком. Автомобиля возле аэропорта не обнаружили. Пассажир по имени Матиас Фрер или Виктор Януш не регистрировался ни на один из рейсов, вылетевших днем. Анаис сразу почуяла фальшивку. Фрер нарочно пустил их по ложному следу, чтобы выиграть время. Так и оказалось. Часом позже они нашли мобильник и плащ беглого психиатра в урне аэровокзала.

С тех пор – никаких новых данных. Ничего стоящего.

Обращение к свидетелям, как всегда, принесло обильную жатву бессмысленных, бредовых и самых противоречивых сведений. Ни на одном из контрольных пунктов, установленных на дорогах, принадлежащий врачу «вольво» не проезжал. Ни один полицейский и ни один жандарм Матиаса Фрера не видел. Полный провал на всех направлениях расследования.

Анаис нисколько не сомневалась: Матиас уже далеко. Во всяком случае, она на это надеялась. Она вовсе не жаждала его схватить. Прежде ей надо разобраться во всем этом деле. Матиас Фрер был в нем замешан, но представлял собой лишь одно из звеньев цепи. У нее оставались и другие версии. Вот ими и следовало заняться. Она уже приняла решение. Рано утром она отправится в Гетари и поговорит с потерявшим память ковбоем. Она вытрясет из него правду.

18.50.

Сидеть в кабинете не имело никакого смысла. Анаис поднялась из-за стола и решительно направилась к выходу. Села в машину и покатила в квартал Флеминг. Сирена. Мигалка. Никогда еще улицы Бордо не видели такого количества полицейских машин и такого множества стражей порядка. Спасибо, Януш.

Анаис резко затормозила. Она прибыла на место назначения. Квартал было не узнать. Полицейские фургоны. Служебные автомобили. Машины криминалистов. На вечеринку собрались все без исключения.

Она заглушила мотор. Представила себе, как сыщики переворачивают вверх дном опустевший дом. Убогую лачугу, в которой еще вчера она пила шато-лезаж с обольстительным мужчиной. Ее посетило неприятное чувство, что чужие люди топчут ногами ее воспоминания.

Полицейские, стоявшие в оцеплении, узнали ее и расступились, пропуская. В гостиной Фрера толкались детективы и криминалисты, похожие на космонавтов в бумажных скафандрах. К ней подскочил Ле-Коз, протягивая пару бахил.

– На, надень!

– Не обязательно.

– Ты что? А если наследишь?

– А ты что? Здесь для нас ничего интересного нет.

Ле-Коз молча кивнул. Она все же натянула резиновые перчатки. Лейтенант заговорил, не скрывая уважения:

– Ты абсолютно права. Этот парень – просто призрак. Коробки оказались пустыми. Во всем доме – ни одной личной вещи, ни одного документа.

Она, не отвечая, прошествовала на кухню. Здесь царила чистота. Безупречная чистота. Должно быть, Фрер никогда не питался дома. Она открыла шкафчики. Тарелки. Столовые приборы. Кастрюли. Ничего съестного. Правда, на одной из полок стояло несколько упаковок чая. Машинальным жестом она распахнула холодильник. Пусто. Если не считать початой бутылки шато-лезажа. Придурок. Поставить бордо в холодильник…

Из гостиной, перекрывая гомон голосов, послышались торопливые шаги. Анаис вышла из кухни. Ей навстречу спешил запыхавшийся Конант.

– Поймали? – спросила она.

– Нет. Но у нас проблема.

– Что за проблема?

– Этот мужик из больницы. С потерей памяти. Патрик Бонфис. Сегодня утром его завалили. На пляже в Гетари. Вместе с бабой.

– Что-о?

– Точняк. Издырявили как решето. Ребята из полиции Биаррица обещали перезвонить.

Анаис отступила на кухню. Встала, обеими руками опершись о край раковины. Итак, на шахматной доске появилась еще одна фигура. Возможно, ключевая. А возможно, побочная.

– Это еще не все, – добавил Конант.

– Ну?

– Тачка психиатра. «Вольво»-универсал. Его нашли неподалеку от пляжа. Наш лекарь как-то замешан в перестрелке. Кстати, на его машине живого места нет… Что с тобой?

Анаис отвернулась от него и склонилась над раковиной. Она пустила холодную воду и принялась пить прямо из-под крана. У нее плыло в глазах. Кровь отлила от головы и стучала где-то в животе и ногах. Еще миг, и она грохнется в обморок.

– Фрер… – прошептала она струе ледяной воды. – В какое дерьмо ты вляпался?

* * *

Марсель. Вокзал Сен-Шарль. 6.30.

Как ни удивительно, Фрер чувствовал себя отдохнувшим. Всю дорогу от Бордо до Ажена он проспал. От Ажена до Тулузы он тоже спал. На вокзале Тулуза-Матабио, ожидая полночного поезда, он еще подремал. А потом сел в спальный вагон и продрых до самого Марселя. Прямо-таки не бегство, а санаторный отдых. Впрочем, он понимал, что подобная сонливость – тоже своего рода бегство. Бегство от собственных мыслей.

Перед окном вагона медленно проплывали вокзальные постройки. Глядя на заиндевевшие рельсы, Фрер чувствовал, какой холод стоит снаружи. На него вновь накатили сомнения. Да, Марсель был последним местом, где они догадаются его искать. В этом смысле он принял правильное решение. Но расследование обязательно затронет и этот город. Сумеет ли он укрыться от патрулей, от полицейских ищеек, да и вообще ото всех, кому знакомо его лицо?

Поезд издал протяжный стон и остановился. Они прибыли в Марсель с почти полуторачасовым опозданием. Из предосторожности Фрер выждал несколько минут. Лишь когда перрон наполнился пассажирами, он выскользнул из вагона и смешался с толпой. Сумку он повесил через плечо, ноутбук нес в руках.

Вокзал Сен-Шарль мало чем отличался от вокзала Сен-Жан. Те же стеклянные стены, разделенные стальными балками. Те же бесконечные платформы. Тот же белесый свет фонарей.

Фрер передвигался вместе с толпой. Но вдруг замер как приклеенный.

В конце перрона стояла группа полицейских.

Они были в штатском, но их гнусные рожи, самоуверенная повадка и рыскающие глаза не оставляли места для сомнений. Выходит, Анаис Шатле и ее дружки повторили весь ход его рассуждений. Во всяком случае, не исключили самого на первый взгляд невероятного: что он вернется в город, где его уже ловили…

Мимо него потоком шли пассажиры. Чужие чемоданы били его по ногам. Его толкали чьи-то плечи. С бешено колотящимся сердцем он медленно двинулся вперед, пытаясь сообразить, что ему делать. Развернуться? Прыгнуть на рельсы? Бесполезно. На путях стояли два поезда, перекрывая пути к отступлению.

Фрер снова замедлил шаг. Ночная передышка кончилась. Он опять чувствовал себя загнанным зверем. А что, если?.. Вернуться в вагон, как будто он что-то там забыл. Дождаться благоприятного момента и… Но как его определить, этот момент? Как только перрон опустеет, бдительные сыщики, призвав на помощь железнодорожную охрану с собаками, обыщут каждое купе, проверят каждый туалет, обнюхают каждое место.

Они поймают его как крысу.

Лучше оставаться на открытом воздухе.

Он все еще шел – вернее, не шел, а еле тащился. Но расстояние до выхода неотвратимо сокращалось. А он так ничего и не придумал.

– Пардон!

Он обернулся. Невысокого роста женщина одной рукой волокла чемодан на колесиках, в другой сжимала сумку, одновременно держа за рукав мальчишку лет двенадцати. Это шанс!

– Извините, пожалуйста, – с улыбкой обратился он к женщине. – Может быть, вам помочь?

– Спасибо, не надо!

Женщина обошла его. У нее было усталое злое лицо и глаза, метавшие яростные молнии. Фрер догнал ее, забежал чуть вперед и с еще более широкой улыбкой обернулся, протягивая к ней руки:

– Позвольте все же, я вам помогу. Я же вижу, что вам тяжело…

– Отвяжитесь от меня!

Она мертвой хваткой вцепилась в свои чемодан и сумку. Мальчишка враждебно зыркнул на него. Два маленьких стойких солдатика, ополчившиеся против всего мира. Фрер пятился спиной, не отставая от матери с сыном.

Еще каких-нибудь пятьдесят метров, и он в лапах полиции.

– Ну, испытайте меня, если хотите, – предложил он. – Хотя бы до конца перрона. А потом включите синий или красный свет.

Мальчишка просиял:

– Как в «Новой звезде»?

Фрер ляпнул это наугад, вспомнив передачу, которую как-то смотрел по телевизору. Начинающие певцы выступали перед строгим профессиональным жюри, оснащенным сигналами двух разных цветов.

Эта мелочь и решила дело. Женщина, увидев реакцию сына, как будто вдруг расслабилась. Исподлобья взглянула на Фрера и, видимо, подумала: «А что тут такого?» И протянула ему чемодан и сумку. Фрер поправил на плече свою, сунул в нее ноутбук и подхватил багаж новых знакомых. Развернулся и, продолжая улыбаться, пошел вперед. Мальчишка теперь висел у него на руке, прыгая с ноги на ногу.

Полицейские на него даже не посмотрели. Они искали одинокого, перепуганного, загнанного беглеца. Отец семейства с женой и сыном не вызвал у них ни малейшего интереса. Но Фрер не спешил успокаиваться. Помещение вокзала – огромный стеклянный аквариум, заставленный пластмассовыми елками, – таило для него массу опасностей. Ему казалось, что из-за каждого угла за ним наблюдают полицейские и охранники. А главное, он понятия не имел, куда ему дальше идти. В памяти не осталось никаких воспоминаний о Марселе.

– Я плохо знаю город, – рискнул заговорить он. – Как мне попасть в центр?

– Можно на автобусе, а можно на метро.

– А пешком далеко?

– Вам надо спуститься по лестнице Сен-Шарль. Выход к ней вон там, слева. Потом свернуть на Афинский бульвар. Он выведет вас на Канебьер. Идите по ней прямо, никуда не сворачивая, до самого конца, и выйдете к Старому порту.

– А вы сейчас куда?

– Нам на автовокзал.

– Я вас провожу.

Возле автовокзала Фрер распрощался с женщиной и мальчиком и пошел искать в ледяной ночи тот самый выход слева. Вскоре он уже стоял у монументальной лестницы, добрая сотня ступеней которой вела вниз, в город.

Времени было около семи утра.

Он спустился. Под фонарем сидели, тесно прижавшись к каменной ограде лестницы, бездомные. Вокруг валялись пакеты из-под дешевого пойла, лежали набитые каким-то барахлом сумки. Тут же пристроилось несколько шелудивых псов. Фреру показалось, что эти люди сидят, погруженные в одну огромную лужу, состоящую из нищеты, вина и страха.

По всему его телу пробежала дрожь.

Он видел перед собой свое ближайшее будущее.

* * *

В самом низу лестницы он остановился. По ту сторону шоссе находился магазин, торговавший подержанной военной формой. Сейчас его витрину закрывали железные шторы. Он пересек бульвар. Табличка над дверями сообщала, что магазин открывается в девять утра. Он зашел в расположенное напротив кафе «Гранд-Эскалье». Уселся в дальнем углу у окна с видом на улицу и заказал кофе.

У него забурчало в животе. От голода. Он с жадностью проглотил три круассана и выпил еще чашку кофе. Бурчание немедленно сменилось тошнотой. Это страх.Однако победа, одержанная на вокзале, придала ему сил, наполнила его каким-то нервным возбуждением. Он заказал чаю, а потом пошел в туалет, молясь в душе, чтобы его не вывернуло наизнанку.

Медленно занимался день. Вначале край неба окрасился в перламутрово-лиловый цвет. Затем пространство над домами понемногу заполнилось блеклой голубизной. Фрер различил обступившие бульвар деревья и причудливой формы фонари. Эти детали о чем-то ему говорили. Он их помнил. Нет, не так: он чувствовал, что уже видел их раньше. Чувствовал кожей, нюхом. По спине поползли мурашки. Знакомое ощущение. Он когда-то жилв этом городе.

9.00.

Магазин все еще был закрыт. Но с каждой минутой в душе Фрера крепло чувство узнавания окружающего. Городской шум, тепло камней, жесткость освещения. И еще нечто трудноопределимое, свойственное средиземноморскому климату, – может быть, ветер, прилетевший с моря и из глубокой древности? У Фрера не было ничего – ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Но здесь он чувствовал себя как дома.

Наконец явился здоровенный, стриженный ежиком парень в полотняной куртке, который отомкнул и поднял железную штору. Фрер расплатился и вышел из кафе. Пересекая бульвар, он заметил неподалеку аптеку. Его осенила еще одна идея, которую он тут же и осуществил: зайдя в аптеку, накупил репеллентов от насекомых, порошков от чесотки, несколько флаконов лосьона против вшей и два противоблошиных собачьих ошейника.

Затолкав все это в сумку, он вернулся к лавочке военторга. Внутри его глазам предстала настоящая пещера Али-Бабы в милитаризованной версии: штаны и куртки цвета хаки, спальные мешки из камуфляжной ткани, защитные сетки, холодное оружие и обувь для экстремальных условий. Владелец был под стать своему товару – свирепого вида верзила, похоже бывший легионер, в тельнике без рукавов, весь покрытый соответствующего содержания татуировками.

– Я хотел бы посмотреть ваши самые поношенные вещи.

– Не понял? – недоверчиво переспросил продавец.

– У нас костюмированная вечеринка. Я хочу переодеться клошаром.

Парень жестом пригласил Фрера следовать за ним. Они углубились в лабиринт кирпичных коридоров, выкрашенных белой краской. В помещении стояли стойкие запахи фетра, пыли и нафталина. Провожатый довел его до ведущей вниз бетонной лестницы, и они спустились в подвал.