Текст книги "Трудные родители"
Автор книги: Жан Кокто
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Ивонна, Леони, Жорж.
При последних словах дверь открывается и входит Ивонна, на ней тот же мохнатый халат, что в первом акте, волосы растрепаны.
Жорж. А мы тебя ждем. Мы надеялись, что наедине с тобой он придет в себя. Даже сквозь закрытую дверь Лео слышала его стоны.
Ивонна. Сущий ад.
Леони. Говорил он с тобой?
Ивонна. Нет. Он изо всех сил сжимал мне руку. Я ее отняла, хотела погладить ему волосы, задала нелепый вопрос, не хочет ли он пить. Он сказал мне: «Уйди». Я поднялась. Я надеялась, что он окликнет меня, не даст мне уйти. Стояла возле двери. Он повторил: «Уйди». Сущий ад. Я больше не могу. Не могу!
Жорж. Может быть, мне пойти?
Ивонна. Если он выгнал меня. То, значит, никого не хочет видеть. Я умоляла его лечь в постель, в ответ он принялся бить кулаками об пол. Он лежит на полу в темноте. На животе, в темной комнате.
Леони. Он что, ставни закрыл?
Ивонна. Ставни и занавески. Катается по полу и кусает себе руки. Ад какой-то. Лучше оставить его одного. ОН ведь не от грубости – бедный Мик! – чуть не сломал мне руку, он прижимал ее к своей щеке… Он страдает от того, что заставляет меня так страдать… Он сказал «уйди», как говорят, когда не желают, чтобы тебя жалели, трогали, видели.
Леони. Он весь – открытая рана.
Ивонна. Не будь эта женщина шлюхой, я бы позвала ее, отдала бы ей Мишеля. Вот до чего я дожила.
Леони. Теперь это легко сказать…
Ивонна. Нет, Лео… Это сказать не легко. Для того чтобы сказать это, я должна была дойти до крайности.
Леони. Ты отдала бы ее Мику?
Ивонна. Все что угодно… думаю, что да… Я больше не могу.
Леони. Вот этих-то слов я и ждала от тебя, Ивонна. Я не хотела произнести их первой, не хотела, чтобы Жорж заставил тебя их сказать. Говори, Жорж!
Ивонна. Опять слова…
Жорж. Нет, Ивонна. Не знаю, считаешь ли ты просто словами сделанное мной признание, но на этот раз дело куда серьезней.
Ивонна. Не знаю, что может быть серьезнее того, что с нами происходит.
Жорж. Да, серьезнее, потому что мы попали в это положение вследствие преступления, а преступник – я…
Ивонна. Ты?
Жорж. Мадлен ни в чем не виновата, Ивонна. Таинственный незнакомец не существует.
Ивонна. Я плохо тебя понимаю.
Жорж(приглашая говорить Лео). Лео…
Леони. Вчера я осталась с этой девушкой наедине…
Ивонна. И она уговорила тебя. Что за наивность! Из жертвы Жорж превратился в преступника?
Жорж. Брось, Лео. Будет лучше, если я сразу признаюсь во всем. Так вот, Ивонна: я вел себя подло. Я вынудил бедную девочку лгать, покрыть себя грязью. Я был суфлером ее роли. Этого третьего человека я выдумал сам. Я воспользовался тем, что Мишель доверчив, что Мадлен умирала от страха при одной мысли, что он может обо всем узнать. Это ужасно.
Ивонна. И ты это сделал?
Жорж. Сделал, клянусь!
Ивонна. Жорж! Ты же мог убить Мишеля!
Жорж. Он и так еле жив. Потому-то я и говорю о преступлении. Уж не считая того, что своим неожиданным приходом я мог убить Мадлен. А когда я довел ее до того ужасного состояния, которое вы объяснили смущением, я воспользовался тем, что мы по вашему настоянию остались с ней наедине, и добил ее. Что и говорить, отличная работа! Лучшее мое изобретение! Единственное мое изобретение, которое сработало. И я им гордился! Нужно было, чтобы Лео ткнула меня носом в то, что я напакостил.
Леони. Жорж! Жорж! Я должна все же сказать правду. Не будь меня…
Жорж. Не будь тебя, я бы продолжал в том же духе. И на эту тему мы больше говорить не будем. Нет, Лео, сегодня я хочу взять на себя всю полноту ответственности, сам, один! Можно и вправду подумать, что табор, как вы говорите, завораживает… (Ивонне, целуя ее) зачаровывает, как Ивонна, и все мы становимся глухи и слепы. Когда ты вошла, мы как раз говорили об этом с Лео. Вот почему, когда ты сказала: «Не будь эта женщина шлюхой», – у нас камень упал с сердца; я, по правде говоря, боялся, что мне придется спорить, бороться.
Ивонна. Не говори нелепостей, Жорж! У тебя приступ великодушия, покаяния и самопожертвования, Лео слишком уравновешенный человек, чтобы этого не понять. Остерегись, друг мой! Ты грезишь наяву! Неужели же мне, ясновидящему лунатику, гадалке из табора, придется во всем разбираться? Что сделано, то сделано. Ни Мишель, ни эта молодая женщина не умерли. Они переживают тяжкую минуту, как ты, как все мы. Самым благоразумным сейчас будет сказать: «Слава богу!» – ибо ничего особо страшного не произошло, и нам остается лишь воспользоваться этой удачей.
Жорж. Удачей, о какой удаче ты говоришь? Ты отдаешь себе отчет в том, какие слова ты произносишь?
Ивонна. Самые естественные слова, те, что приходят мне в голову. Я мать, любящая своего сына, я врачую его раны. Я ничуть не стремлюсь ни к каким высотам… Ничуть! Допустим. Что ты был неправ, возможно! Но, в общем, это удача. Да, удача, что мы выскочили из этой истории целыми невредимыми.
Жорж. Не прошло и пяти минут, как ты умирающим голосом говорила: «Это сущий ад! Я больше не могу!»
Ивонна. Вот потому, что это ад, потому, что я больше не выдерживаю, именно поэтому я и нашла в себе силы крикнуть: «Стойте!» – когда вы собрались вернуться к тому, что кончено и похоронено. Вот я, выступающая у вас обычно в роли деревенской дурочки, говорю вам, что необходимо воспользоваться нашей удачей в этой жалкой истории, возвратиться к которой немыслимо.
Леони. Но о какой удаче ты говоришь, Ивонна?
Ивонна. Я, например, считаю удачей, что именно Жорж оказался этим «третьим».
Жорж. Благодарю.
Ивонна. Потому что будь этот третий действительно третьим, то я знаю Жоржа… Я знаю твой характер… Ты бы растрогался, у тебя не хватило бы твердости.
Жорж. Твердости? Я самым низменным образом мстил, оправдываясь тем, что будто бы оказываю тебе услугу, будто бы выполняю твой приказ…
Леони. Мне кажется, дорогая Ивонна, что вы плохо понимаете друг друга и что твоя точка зрения не ясна Жоржу.
Жорж. Я не то, что плохо понимаю, а просто не понимаю ровным счетом ничего!
Леони. Вот видите? (Жоржу.) Если я не ошибаюсь, Ивонна находит, что, несмотря на весь переполох, удачей следует считать то, что брак этот самому Мишелю кажется невозможным.
Ивонна. Но…
Леони. Минутку, – а Жорж тебе доказывает, что этому ничто не препятствует.
Ивонна. Чему не препятствует?
Жорж. Не препятствует любви Мишеля и Мадлен.
Ивонна. Что?
Жорж. Я говорю, что из эгоизма мы чуть не погубили этих детей и что наш долг – немедленно вернуть их к жизни.
Ивонна. И это ты! Ты…
Жорж. Пора, Ивонна, сказать друг другу всю правду. У Мадлен никогда не было по отношению ко мне большого чувства, или нет, будем справедливы – у нее была ко мне большая нежность; я же себя уговаривал, обманывал, не позволял ей быть со мной искренней. Я заставлял ее нести бремя мучительно лжи, от которой она мечтала освободиться. Эта жалкая идиллия станет реальностью, лишь если Мишель узнает о ней.
Ивонна. Ужас какой!
Жорж. В этом мы с тобой согласны.
Леони. Вы согласитесь и в остальном.
Ивонна. Итак, ты, Жорж, думаешь… вы с Лео совершенно спокойно, серьезно считаете, что эта женщина может носить наше имя, войти в нашу среду?
Жорж. Твой дед собирал коллекцию точек с запятой, ее дед был переплетчиком, и мне кажется, дорогая Ивонна…
Ивонна. Я не шучу и спрашиваю у тебя…
Жорж. НЕ требуй от меня, чтобы я всерьез говорил о подобной нелепости. Имя! Среда! Смотрела ли ты когда-нибудь с верхнего яруса на театральный зал? Все эти люди друг друга не знаю, у каждого своя среда, каждый уверен, то лишь его среда чего-то стоит. Возможно, что когда-то среда была чем-то реальным, теперь ее нет.
Ивонна. Семьи наши существуют.
Жорж. Послушать тебя, так можно подумать, что мы – божественного происхождения. Я – второсортный изобретатель, неудачник. Ты – больной человек, живущий в уединении. Лео не вышла замуж… (пауза), чтобы помогать нам. И вот во имя всего этого, во имя всего этого убожества, всей этой пустоты, всей этой неустроенности ты отказала бы Мишелю в успехе, свежем воздухе, просторе? Нет! Нет! нет! Этого я не потерплю.
Леони. Молодец, Жорж.
Ивонна. Еще бы! Жорж просто бог. Он непогрешим.
Леони. Я восхищаюсь им.
Ивонна. Скажи лучше, что ты его любишь.
Жорж. Ивонна!
Ивонна. Наспитесь! Их пожените! А я исчезну! Не буду вам мешать! Что может быть проще?
Леони. Ты сходишь с ума!
Ивонна. Да, Лео, я схожу с ума. Не сердись на меня.
Леони. Я не сержусь.
Ивонна. Спасибо. И прости меня.
Леони. Ну вот, снова начинается «спасибо» и «прости». Забудем эти слова. Послушай, Ивонна если бы и вправду я непременно хотела женить на себя Жоржа, я бы его тебе не отдала. Уж я бы что-нибудь придумала. Поздно к этому возвращаться. Чтобы что-то спасти из наших обломков, нам остается только одно – не дать погибнуть Мику. Надо сделать так, как говорит Жорж. Надо все объяснить Мику, вернуть его к жизни.
Ивонна. Разе это жизнь?
Жорж. Без сомнения. Да ты теперь и не вынесешь состояния, в котором Мишель находится. Ты с ним мирилась, пока у тебя было оправдание. К чему тянуть? Ивонна!
Ивонна. Эта женщина все равно слишком молода.
Леони. Что?
Жорж. Она на три года старше Мишеля. Вчера она тебе казалась слишком старой…
Ивонна. Она слишком молода… по сравнению со мной.
Жорж. Это чудовищно.
Ивонна. Стать тещей! Бабушкой! Бедный мой Мик! О нет, нет, нет!
Леони. Я люблю Жоржа, Ивонна. Но ты влюблена в Мишеля по-сумасшедшему, и ты мешаешь ему жить.
Ивонна. Да, я влюблена в Мишеля, да, я влюблена по-сумасшедшему. Кто может запретить матери безумно любить собственного сына?
Жорж. А что если сын этот почувствует, что за ним слишком пристально наблюдают, чинят слишком много препятствий… Немыслимо жить, постоянно мешая друг другу! Именно это заставило меня уйти, меня и Мишеля. Отпусти поводья, иначе он возненавидит тебя, он возненавидит всех нас.
Ивонна. Вы требуете от меня невозможного.
Жорж. Когда мы потребовали невозможного от Мадлен, она это сделала.
Леони. В единоборстве с собой ты пользуешься старым оружием.
Ивонна. Мик вернулся ко мне, и я не желаю терять его вновь.
Жорж. Мишель вернется к тебе, когда ты ему отдашь Мадлен. Тебе кажется, что ты обрела своего Мишеля, но этот Мишель – абстракция. Он может не только возненавидеть тебя, – существует и другая опасность. Даже если с нашей помощью он продолжал бы считать Мадлен изменницей – а это было бы чудовищно, и эту ложь поддерживать я отказываюсь, – то все же какая-то часть его продолжала бы сомневаться и жить возле нее. Твое преступление не принесло бы тебе никакой выгоды!
Леони. Ты, собственно, хотела бы иметь сына-калеку, не способного выйти из дому.
Ивонна(не выдерживает, разражается рыданиями). Я больше не могу… не могу!
Жорж. Когда любишь, то можешь все. Ты любишь Мишеля. Подумай, как он будет благодарен, узнав из твоих уст, что Мадлен солгала ему, жертвуя собой.
Ивонна. Жорж… Жорж…
Жорж(говорит с ней, как с ребенком). А как бы ему хотелось в это поверить… Он мог бы радоваться, быть счастливым… но он полон горечи.
Леони(таким же тоном). С горя Мишель женится на глупой некрасивой девушке, из тех, что на балах сидят у стенки в ожидании, когда с ними стрясется несчастье… Одним несчастным браком будет больше!
Жорж(так же). Сдайся, Ивонна, не упирайся, раскрой свой ларчик, покажи свое сердце!
Ивонна(вырывается, становится на колени у кровати, в порыве ярости). Отстаньте! Зачем становитесь на ходули? Вы не более меня достойны пьедестала. Ложь! Ложь! Ложь! Попытайтесь-ка выпутаться из своей лжи! (Жоржу.) Когда вчера мы пришли к этой женщине, я помню, как ты даже сделал вид, будто ошибся этажом, будто не знаешь, на какой площадке она живет. Меня обманули, меня предали! Вы все сговорились против меня. Ты осмелился привести меня к своей любовнице.
Жорж. Замолчи.
Ивонна. К своей любовнице!
Жорж. Молчи! Ты с ума сошла. Ты хочешь, чтобы мальчик тебя услышал?
Ивонна. Я буду защищаться.
Жорж. Против себя самой, против всего на свете. Возьми себя в руки, Ивонна…
Ивонна. НЕ хочу брать себя в руки, пусть будет так – это наш общий беспорядок.
Жорж. Есть минуты, Ивонна, Когда можно все искупить, спастись и спасти других. Ивонна, родная моя, сделай, как я, смирись!
Ивонна. Что же, опять вызывать нашего мальчика, идти к этой женщине, унижаться…
Жорж. Да оставь ты, наконец, эту нелепую гордыню. Кто тебе предлагает «вызывать» Мишеля и беседовать с ним в «отцовском кабинете»! Просто-напросто нужно скорее побежать к нему, обнять его и сотворить для него чудо!
Леони. Что для Мадлен, я позаботилась о ней. Позаботилась на свой страх и риск.
Ивонна(наступая на Лео). Вечно ты вмешиваешься, Лео! Что ты еще наделала?
Леони. Я выполнила свой долг. Я говорила, слушала, утешала и даже позвонила ей.
Ивонна(как бы по складам). Ты ей позвонила?
Леони. Да, и просила приехать. (Уходит в свою комнату.)
Сцена третьяЖорж, Ивонна.
Ивонна. Так вот в чем заговор!
Жорж. Я не знал, что Лео задумала, но я очень ей благодарен.
Ивонна. Вы хотите вынудить меня.
Жорж. Мы хотим спасти тебя, спасти всех нас, спасти Мишеля.
Ивонна. Значит, она получит то, чего хотела. Проникнет в дом.
Жорж. Не говори так, это гадко.
Ивонна. Вы все стали святыми. Дай мне время. У меня так быстро не получается.
Жорж. Неужели ты думаешь, что мне не приходится делать над собой огромные усилия?
Ивонна. Бедный ты мой старикан!
Жорж. Старушка моя! А ведь ни ты, ни я не старые, Ивонна. И все же…
Ивонна. И все же в один прекрасный день замечаешь, что дети выросли и отталкивают тебя, требуя, чтобы ты освободил им место.
Жорж. Это в порядке вещей.
Ивонна. Порядок вообще не по моей части.
Жорж. И не по моей. У тебя руки, как ледышки…
Ивонна. Что уж обо мне говорить…
Сцена четвертаяИвонна, Леони, Жорж.
Леони. Итак, подготовимся к празднику. Зажжем елку. Верный тон найден, давайте его держаться!
Жорж. Я совершенно не привык к праздникам, сюрпризам.
Ивонна. Зато уж когда делаешь сюрприз, то он тебе здорово удается.
Леони. Сдаюсь! Не будем ссориться.
Жорж. Так как же ты собираешься все это налаживать?
Леони. Все это очень просто, Ивонна! Необходимо, чтобы все исходило от тебя, чтобы он был всем обязан тебе.
Ивонна. Но…
Леони. Никаких «но».
Ивонна. Но ведь я действую во вред себе…
Леони. Не показывай этого.
Ивонна. У меня будет глупый вид. К тому же я вся продрогла. Смотри. Послушай. У меня дуб на зуб не попадает.
Жорж. Это нервное.
Ивонна. Я умру – ты тоже скажешь: это нервное. У меня ноги подкашиваются.
Леони. Попробуй. Обопрись о мое плечо. Так надо.
Жорж. Так надо, Ивонна! Подумай о том, какой подарок ты положишь ему в чулок.
Ивонна. Попробуй найди эти самые чулки!
Хлопает дверь.
Леони. Хлопнула дверь. Это Мишель. Он тебе облегчает сдачу. Вот видишь – уже одно «чудо».
Ивонна. До чего же вы довели меня!
Жорж(прислушиваясь). Что он делает? Куда он пошел?
Леони. Может быть, он уходит…
Ивонна. Тогда хлопнула бы другая дверь.
Леони. Верно.
Ивонна(очень тихо). Мишель со вчерашнего дня ничего не ел. Это он лазил в буфет. Ищет сахар, но весь наш сахар в ванной комнате. Он колеблется. Он направляется к моей комнате. Прислушивается, берется за ручку двери.
Видно, как ручка двери поворачивается.
Леони. В нашем таборе чудеса продолжаются.
Ивонна. Он открывает дверь.
Дверь медленно отворяется.
Мне страшно, словно это не Мик, а кто-то другой… Кто-то страшный… Лео! Жорж!.. (Цепляется за них.) Что это со мной такое? (Зовет.) Мик!
Сцена пятаяТе же, Мишель.
Мишель.(появляется и оставляет дверь полуоткрытой, вид у него ужасный, глаза красные, распухшие). Софи, это я…
Ивонна. Так входи же, закрой свою дверь.
Мишель. Почему «свои»? Я все закрываю. Я хотел только зайти на минуточку. Я искал сахар.
Ивонна. Ты знаешь, где он лежит.
Мишель. Да. Ты одна?
Ивонна. Родной мой, неужели ты не видишь отца и тетю Лео?
Мишель. Ой, извини, Лео, извини, папа! Я ничего не вижу. Я помешал вам? (Проходит в ванную комнату и выходит оттуда, грызя сахар.)
Жорж. Ты ничуть нам не мешаешь, твоя мать даже собиралась позвать тебя.
Мишель. К то же… я хотел… Мне нужно было поговорить с тобой, мама, а раз то, что я хочу сказать тебе, я должен также сказать папе и тете Лео, оно даже и лучше, что вы все вместе. Прежде всего, Софи, я прошу прощения за то, что попросил тебя уйти из моей комнаты. Я был сам себе противен. Я не хотел… ну, в общем, ты понимаешь.
Ивонна. Я очень хорошо поняла, Мик, бедный ты мой мальчик!
Мишель. Не нужно меня жалеть.
Жорж. Что ты хотел нам сообщить?
Мишель(смущенно, грызя сахар). Так вот. Я не собираюсь продолжать жить, валяясь на полу и тоскуя. Ты, папа, обещал мне что-то насчет работы в Индокитае… если я надумаю…
Ивонна. Неужели ты бы уехал от меня?
Мишель. Это решено.
Ивонна. Мик!
Мишель. Я стал не очень-то приятным соседом, Софи, и боюсь даже перезаразить вас всех… как бы и вы не заболели хандрой!
Ивонна. Ты с ума сошел!
Мишель. Это здесь, в Париже, я могу сойти с ума. Мне невозможно тут оставаться. Невозможно оставаться дома. Я не сменю наш дом на какой другой… Именно поэтому мне надо уехать подальше, поскорее. Я буду работать. Я умею все, а толком ничего. Самоубийство мне отвратительно. Мне необходимо переменить климат, посмотреть белый свет… Что до Европы… (Прощальный жест.)
Ивонна. А я, а все мы?
Мишель. О Софи!..
Ивонна. Дай мне руку. Послушай, Мик, послушай меня. Выше голову. А если тебе не нужно было бы уезжать?
Жорж. Если бы, например, мы сообщили тебе хорошую новость?
Мишель. Для меня не может быть больше хороших новостей.
Леони. Как сказать. Если исчезнет то, что вызывает твое бегство… твой отъезд.
Ивонна. Если у тебя не будет более причин, заставляющих тебя покидать нас и презирать Европу?
Мишель. Брось, Софи. Я пошел к себе. Папа…
Жорж. Нет, Мишель, не уходи и не проси меня хлопотать о месте в Индокитае.
Мишель. Ты мне обещал.
Жорж. Мик, я должен сообщить новость, очень большую и очень хорошую новость, Мадлен…
Мишель. Не говорите мне больше о ней. Ни слова об этой особе. Никогда! Никогда! Не троньте меня. Разве не видите, что мне больно! Молчите!
Леони. Выслушай твоего отца, Мишель.
Мишель(яростно). Не смейте начинать сначала! Не смейте говорить мне об этой женщине… Слышите!
Жорж(преграждая ему путь). Я должен с тобой поговорить о ней.
Мишель. Я не стану слушать. Хватит! (Ударяет ногой о кровать.)
Жорж. Прошу тебя, престань лягать мамину постель. Твоя мать больна. Кроме того, изволь говорить потише!
Мишель(упрямо). Что вы от меня хотите?
Жорж. Вчера после нашего посещения твоя тетка вернулась домой последней.
Мишель. Вы придумываете небылицы, хотите уговорить меня остаться в Париже, хотите задержать мой отъезд. Напрасно стараетесь, мое решение принято.
Ивонна(вскакивает). Ты не уедешь!
Мишель(указывая на мать). Вот видите!
Жорж. Ты не уедешь, потому что отъезд твой был бы преступлением.
Мишель. Как это – преступлением?
Жорж. Преступлением. Пусть твоя семья теперь не в счет – есть, по крайней мере, один человек, перед которым ты обязан извиниться, у которого ты должен просить разрешения уехать.
Мишель(со злым смехом, Жоржу). Ах, что же я за дурак! Понятно. Эта особа держалась с тобой по-одному, а с Лео по-другому. Тут уж разговор пошел на равных началах! На обаянии. (Леони.) Она тебя поймала на чистоту и наивность!
Леони. Меня не так-то просто поймать!
Мишель. Я больше никому не верю.
Жорж. Напрасно… Ивонна?
Ивонна. Верь ему, Мик.
Жорж. Ты уже менее недоверчив?
Мишель. Да не терзайте же вы меня!
Жорж. Кто тебя терзает? Мадлен не только не виновна, она заслуживает восхищения.
Мишель. Но чем – чем, боже праведный!
Жорж. Я, я должен просить у тебя прощения. Наше вчерашнее посещение напугало ее. Она решила, что никогда не сможет добиться нашего согласия. И тут она солгала. Я это чувствовал и сделал вид, что не замечаю. Всю эту историю она придумала, чтобы освободить тебя, избавить нас от нее.
Мишель. Если эта ваша выдумка – правда, то я последний скот, раз не потребовал доказательств, заупрямился, сбежал.
Жорж. Ты не скот, мой мальчик. Ты вел себя как простой и чистый человек. Ты с одинаковой легкостью веришь в зло и добро.
Мишель. Вы меня обманываете. Вы испугались, что мой отъезд огорчит Софи.
Леони. Нет, милый Мик, об Индокитае не было и разговора. Когда ты открыл дверь, мать собиралась идти к тебе, обнять, ободрить, привести сюда. Она заранее так радовалась этому.
Мишель. Но, будь это правдой. Неужели вы стали бы ждать? Неужели Софи оставила бы меня…
Леони. Твоя мать еще не знала. И нам не хватало одного доказательства. Признаюсь, мне хотелось обставить это празднично, я готовила тебе сюрприз…
Мишель. Мама, ты, ты, скажи мне!
Ивонна. Я уже сказала.
Мишель. Но тогда надо скорее бежать, звонить, догнать ее где бы то ни было! Один бог знает, на что она способна решиться! Она, возможно. Сбежала из дому? Папа! Лео! Скорей, скорей! Где она? Где она? Где она?
Леони(указывая на дверь своей комнаты). Здесь.
Ивонна. Здесь?
Леони. С пяти часов она ждет в моей комнате
Мишель как подкошенный падает без чувств.