Текст книги "Секреты"

Автор книги: Жаклин Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 18
Индия

Дорогая Китти,

я поставила будильник на пять часов, так что успела вернуться в свою комнату задолго до того, как все проснулись. Дарлинг спала. Думаю, ей опять снилось что-то плохое, потому что она то и дело вздрагивала и стонала. Я ласково погладила ее плечи, и тогда она вздохнула и перевернулась на живот.

– Вот так, Дарлинг. И больше никаких дурных снов, – прошептала я и осторожно стала спускаться по чердачной лесенке.

Мне захотелось пить, и я крадучись сошла вниз, на кухню налить себе стакан молока. В темной кухне кто-то сидел! Я взвизгнула.

– Тихо, тихо, Индия! Т-сс! Это я.

– Папа? Что ты здесь делаешь? И почему сидишь в темноте?

Я включила свет. Папа моргая смотрел на меня, его лицо было искажено. Глаза красные, волосы всклокочены, пижамная куртка расстегнута. И от него ужасно пахло вином и блевотиной.

– Выключи свет, ради бога, – сказал папа.

– Тебе лучше бы лечь в постель, папа. Ты ужасно выглядишь.

– Я чувствую себя дьявольски ужасно, – сказал папа. – И не могу спать.

Я на ощупь подошла к холодильнику и нашарила рукой бутылку с молоком.

– Хочешь стакан молока, папа?

– Ни за что, – ответил папа. – Послушай, Индия, это ты только что кричала? Мне показалось, я что-то такое слышал…

– Нет, папа, – сказала я как можно беззаботнее.

– А… ну, наверно, какой-нибудь кот орал. – Папа помолчал. – Кажется, за ужином я вел себя как свинья, а? – проговорил он в темноту.

– Тебе было нехорошо, – сказала я ласково.

Папа вздохнул:

– Да уж, лучше не скажешь.

Его голос звучал глухо. У меня заколотилось сердце. Кажется, он плакал.

– Папа? – Я ощупью приблизилась к нему.

– Ох, Индия, я попал в настоящую мышеловку, – сказал папа. – Скоро все выйдет наружу. Я не знаю, что делать.

– Ты рассказал маме?

– Конечно, нет!

– Ты обсудил все с Вандой?

– Что-что? Нет, этой глупой девчонке пора собирать вещички и катить в свою Австралию.

У меня молоко застряло в горле. Как он может быть таким бессердечным?

– По-моему, ты ненавидишь бедняжку Ванду. Ты просто использовал ее.

– Ради бога, Индия, ты не знаешь, о чем говоришь!

– Что ж, я больше ни о чем не хочу с тобой говорить, – сказала я и оставила его одного, в темноте.

Я вернулась в свою постель, но заснуть не могла. Спустившись опять в кухню к завтраку, я с облегчением узнала, что отец уже уехал на службу. Мамы тоже не было. Мы остались с Вандой вдвоем. Включили портативный телевизор и стали слушать новости. Третье сообщение было о Дарлинг – «девочке из района Латимер, которую все еще не нашли. Мужчина тридцати трех лет, по-видимому ее сосед, в настоящее время помогает полиции, отвечая на вопросы».

– Боже мой, какой ужас, и так близко… – сказала Ванда. – Бедная девочка. Я думаю, ее никогда не найдут.

– Не говори так, словно она умерла!

– Так ведь ясно же, полиция считает, что этот парень убил ее, иначе они его не арестовали бы.

– Он не арестован! Он просто помогает полиции. Я уверена, скоро они отпустят его домой.

Перед моими глазами все еще стоял дурачок Майкл, качал головой и высовывал язык. Мне было не по себе из-за него. Я понимала: Дарлинг права. Мы должны что-то сделать, как-нибудь помочь ему.

В школе только об этом и говорили, когда Ванда высадила меня из машины.

– Ну что, Индия, ты довольна? – сказала Алиса, уперев руки в бедра. – Только на днях ты всех нас обличала, рассказывала, какие прекрасные и добрые люди живут в Латимере – и вот пожалуйте, в новостях сообщают о прекрасном и добром насильнике и убийце.

– Насильник? Убийца? О чем это вы? Ведь нет никаких доказательств того, что совершено преступление. Единственное настоящее преступление в том, что все моментально готовы делать самые глупые выводы.

Я выпалила все это так яростно, что Алиса попятилась.

– Не нужно так горячиться, Индия, – сказала Мария, обняв рукой Алису.

Я посмотрела на них презрительно, удивляясь, как я могла еще совсем недавно вертеться вокруг них, умирая от желания быть их подругой.

Я пишу это на уроке английского. Предполагалось, что каждая из нас сочинит какой-нибудь дурацкий рассказ о секретах. Но у меня куда более волнующие секретные планы! Я с таким нетерпением жду нынешнего вечера! Сегодня я устрою для Дарлинг настоящий праздник. Стащу из морозилки коробку с мороженым, а может, и шоколадный торт тоже, возьму свою жестяную коробочку с бисером и цветные нитки, и мы сплетем друг для друга браслеты дружбы.

Еще у меня был для Дарлинг настоящий подарок. Я решила отдать ей прекрасный итальянский блокнот с обложкой под мрамор, который мама привезла мне из Милана. Раньше я думала, что он будет продолжением моего дневника, когда закончится эта тетрадь, но теперь мне захотелось отдать его Дарлинг – для ее дневника.

Этот свой дневник я тоже заберу на чердак и поделюсь им с ней. Может быть, я напишу какой-нибудь маленький кусочек в ее дневнике, а она напишет что-то в моем. Мы будем делиться всем-всем…

Все кончено. Все кончено. Все…

Я как раз записывала в своем дневнике эти мои заветные тайные мысли, когда в класс вошла миссис Хэджс, секретарь директорши, и стала что-то шептать миссис Гибс. Потом обе как-то странно посмотрели на меня.

– Индия, пройди, пожалуйста, с миссис Хэджс в кабинет миссис Блендфорд, – сказала миссис Гибс.

Я захлопнула дневник и быстро сунула его в рюкзачок, совершенно не понимая, зачем мне идти к миссис Блендфорд. Она наш директор. К ней посылают только тогда, когда ты совершил какое-нибудь серьезное нарушение. Поэтому сейчас на меня уставились уже все.

Я вскинула на плечо рюкзачок и вместе с миссис Хэджс вышла из класса.

– А что случилось? – спросила я.

– Я не знаю толком, милая, – сказала миссис Хэджс. – В школу явилась некая леди и спросила, есть ли у нас ученица по имени Индия. Ей нужно поговорить с тобой.

Я испугалась, что с мамой или папой случилось что-то ужасное. Может быть, это мне наказание за ту мою фразу в дневнике, что я хотела бы быть сиротой. Какой горькой и страшной представилась мне сейчас эта мысль!

Постучав в дверь миссис Блендфорд, я вошла.

И увидела Нэн, бабушку Дарлинг! На ней был красивый черный костюм с розовым джемпером, но на лице никакой косметики, а волосы гладко зачесаны назад и стянуты пушистым хвостом. Ее лицо тоже казалось каким-то стянутым.

Миссис Блендфорд наклонилась вперед, поставив локти на стол: кисти рук, не касаясь друг друга пальцами, висели вроде маленькой арки.

– Ну-ну, Индия, подойди и сядь.

Я сделала, как она велела, тревожно глядя на Нэн.

– Где моя Дарлинг? – без обиняков спросила Нэн.

– Итак, миссис… – вмешалась миссис Блендфорд.

– Я вам сказала: меня зовут Рита Митчелл, я бабушка Дарлинг.

– И вы знаете Индию?

Нэн нетерпеливо вздохнула.

– Да, я же сказала. – Она перевела взгляд на меня. – Индия?

– Здравствуйте, Нэн, – пробормотала я слабым голосом.

– И ты знаешь также Дарлинг, внучку этой леди?

–Да.

Пальцы миссис Блендфорд кончиками легонько постучали друг о друга: тук, тук, тук.

— Тебе известно, где сейчас находится Дарлинг, Индия? – спросила миссис Блендфорд.

Я не знала, что делать, что сказать. Все ведь так сложно…

– С Дарлинг все в порядке, Нэн, я клянусь вам, – выговорила я.

– Но тогда где же она? – воскликнула Нэн. – Она у тебя? Я знаю, ты живешь в Паркфилде, но где, на какой улице? Я исходила там все вдоль и поперек, высматривая тебя. Скорее, Индия, скажи мне свой адрес.

В горле у меня стоял ком. Я знала, как отчаянно хочет Дарлинг быть с Нэн, но если она к Нэн вернется прямо сейчас, то может попасть в лапы Терри. Мне хотелось, чтобы она по-прежнему пряталась в тайном убежище. И я бы ее устерегла. А что может сделать Нэн, как защитит ее от Терри?

– Простите, но я не могу этого сказать, – почти прошептала я.

– О! Ради всего святого! – воскликнула Нэн, вскочив на ноги, и схватила меня за плечи.

– Миссис Митчелл, прошу вас! Сядьте! Оставьте Индию в покое! – сказала миссис Блендфорд.

Нэн даже внимания не обратила на директрису. Ее пальцы впились мне в плечи.

– Ну же, Индия, говори! Она действительно у тебя? Послушай, это слишком затянулось. Беднягу Майкла схватили и посадили под замок, прежде чем мы узнали, на каком мы свете, и мы с тобой обе знаем, что он-то никакого отношения ко всему этому не имеет.

– Миссис Митчелл, я буду вынуждена попросить удалить вас, если вы не в состоянии контролировать себя. – Миссис Блендфорд обогнула свой письменный стол и попыталась потянуть Нэн к выходу. Только ничего у нее не вышло.

– Я не могу контролировать себя! Несколько дней от моей внучки ни слуху ни духу – а ведь у нее астма, ты этого не знаешь, Индия? – И она сильно тряхнула меня.

– Я пыталась купить ей вентолин, но мне не захотели продать его. Но все в порядке, я умею успокоить ее, когда у нее приступ.

– При том, что ты такая умница, ты иногда невероятно глупая, – сказала Нэн. Она отпустила мои плечи так резко, что голова у меня мотнулась назад. – А если бы тебе не удалось успокоить ее? Приступ астмы – это тебе не детские капризы, когда ребенок закатывается плачем. Это очень опасно. Опасно для жизни.

– Хорошо, дайте мне ее ингалятор, – взмолилась я.

– Так, значит, Индия, ты в самом деле знаешь, где находится пропавшая девочка? – сказала миссис Бленфорд и вздохнула. – Полагаю, нам следует позвонить в полицию.

– Нет! Пожалуйста, не надо. Я не знаю, не знаю, – в отчаянии твердила я.

– Нет, ты знаешь – и если что-нибудь случится с Дарлинг, это будет целиком твоя вина! – почти прошипела Нэн.

– Довольно! – сказала миссис Блендфорд. – Сядьте, миссис Митчелл. Индия, я позвонила твоей маме. Я подожду, пока она не приедет, но потом, полагаю, я должна позвонить в полицию. Все это очень серьезно.

– Вы позвонили моей маме?! – ахнула я, и у меня брызнули слезы.

– Не плачь, Индия. Я не хотела быть с тобой такой суровой. Но я должна найти Дарлинг, – сказала Нэн.

Она притянула меня и посадила к себе на колени. Я обхватила ее шею руками и, рыдая, припала к ее розовому свитеру.

– Ну-ну, успокойся. Не плачь так, деточка. Я виновата. Я неправильно сказала, что это твоя вина. Это моя вина. Я никогда не говорила детям, чтобы они не пропадали на целый день. А это было глупо. Я поступила глупо. Повела себя неправильно. Просто с самой субботы я, можно сказать, даже и не спала. Я чуть с ума не сошла от тревоги за мою Дарлинг.

Она прижимала меня к себе и качала на коленях, пока я выплакивала свои слезы. Миссис Блендфорд смотрела на нас с крайним беспокойством, словно ее кабинет заполнили дикие звери.

И вдруг я услышала за дверью голос моей мамы.

– Да о чем вы, ради всего святого? – говорила она, обращаясь, по-видимому, к миссис Хэджс. – Это же смешно. Моя дочь не знает девочку, которая пропала! Она вообще не знает никого из района Латимер.

Мама, едва стукнув в дверь, ворвалась в кабинет миссис Блендфорд; сдвинутые на темя рабочие очки напоминали Алисин бант, на груди болтался перекинутый через шею сантиметр.

– Ради бога, миссис Блендфорд… – с ходу заговорила она.

И тут увидела меня, на коленях у Нэн.

– Индия! Встань сейчас же! Что ты делаешь?! – На ее щеках пылали два красных пятна, как будто она получила с обеих сторон по пощечине.

– Войдите и присядьте, миссис Аптон, – сказала миссис Блендфорд, стараясь взять происходящее под контроль.

Мама осталась стоять. Она протянула ко мне руку:

– Индия, подойди!

Пришлось сойти с колен Нэн. Она легонько погладила меня, я ее тоже.

– Ну-ну, а теперь ступай к своей маме. – Нэн кивнула моей маме. – Добрый день. Я Рита Митчелл, бабушка Дарлинг. Моя Дарлинг и ваша Индия подружки.

– Простите? – сказала мама, дернув меня к себе. И нескладно обхватила меня рукой. Я чувствовала, что она вся трясется от ярости. – Прежде всего вытри нос, Индия, – сказала она, поглядев на меня. – А теперь скажи, ты действительно знаешь внучку этой леди?

– Она моя лучшая подруга, – ответила я, шмыгнув носом и взяв у мамы бумажный носовой платок.

– Но откуда ты ее знаешь? Ведь она учится не в этой школе, я полагаю?

Миссис Блендфорд выглядела шокированной.

– О нет, – сказала она.

– Я с удовольствием отдала бы мою Дарлинг сюда, если б могла, – сказала Нэн. – Она очень умная девочка.

– Как ты с ней познакомилась, Индия? – спросила мама.

– Я… я возвращалась домой из школы мимо их домов.

– Ванда отвозила тебя через Латимер?

– Ванды со мной не было. – Я чувствовала себя ужасно. Мне не хотелось навлекать неприятности еще и на Ванду.

– Ты шла пешком через Латимер одна?! – воскликнула мама.

– Да. И встретила Дарлинг.

– Она зашла к нам на чай, милочка, – строго сказала Нэн, возмущенная маминым тоном. – А потом еще раз приходила в субботу. В тот самый день, когда Дарлинг в первый раз ушла… и не вернулась.

– Тогда я не знала, где она была, клянусь вам, – сказала я.

– Но теперь ты знаешь. Ты была такой хорошей – сама признала это, – сказала Нэн. – Она ведь там, у вас, Индия?

– Разумеется, вашей внучки нет в моем доме, – твердо заявила мама. – За кого вы нас принимаете? Наша семья не стала бы укрывать у себя сбежавшего ребенка. Это какая-то кошмарная ошибка – так ведь, Индия?

И мне пришлось в ответ отрицательно покачать головой. Я не хотела предавать Дарлинг, но не хотела также, чтобы у нее опять случился приступ астмы, когда она совсем одна. Я раньше не осознавала, что эти приступы могут быть опасны для жизни. Нэн права. Я была невероятно глупа.

– Она в самом деле у нас дома, мама, – сказала я.

– Что-о?!

– Все это время она там… но я заботилась о ней, Нэн, честное слово, я заботилась…

– Что ты городишь, Индия? – сказала мама. – У нас в доме никаких детей не было.

– Ни ты, ни папа, ни Ванда ничего не заметили. Она скрывалась наверху в секретном убежище, как Анна Франк.

– И сейчас она там? – спросила мама.

Нэн тотчас вскочила на ноги.

– Поедем же к ней!!

И мы отправились – мама, Нэн и я. Миссис Бендфорд разрешила мне уйти. Она не позвонила в полицию. Очевидно, не хотела, чтобы ее школа попала в заголовки газет.

– А ты, мама… ты собираешься позвонить в полицию? – спросила я, когда она везла нас домой.

– Думаю, мне следует это сделать, – ответила мама, совершенно растерянная. – Не знаю. Я не могу собраться с мыслями. Скажи, Индия, ты в самом деле… это не одна из твоих заумных фантазий? Как она может быть на чердаке?

– Она там с субботы, – сказала Нэн.

– Все так и есть. Она хорошо питалась, я давала ей всякие вещи, чтобы занять ее, и сама проводила с ней все время, сколько могла. Сегодня я осталась с ней на всю ночь, чтобы она не чувствовала себя так одиноко.

– Ты спала на чердаке?! – воскликнула мама. – Этого не может быть. Я заглядывала к тебе, когда шла спать, ведь так? Или папа? Или Ванда? Что за игры затеяла Ванда? Ее долг – присматривать за тобой!

Ванда ужасно испугалась, когда мы влетели в дом. Мама, Нэн и я. Она ошеломленно смотрела на нас троих.

– О боже мой, что случилось? С Ричардом? Он заболел? – Ее колотило.

Мама была так поглощена всей историей с Дарлинг, что, кажется, вовсе не сочла странным, как встревожилась Ванда за папу.

– Это Индия заболела, вот кто. У нее с головой не в порядке. Ты знала что-нибудь о новой ее подруге?

– О, да. Я радовалась, что у нее появилась такая чудесная подружка, – сказала Ванда. – Вы о Тиффани?

– Я о Дарлинг! И ты разрешала ей играть в Латимере?

– Послушайте, – прервала их Нэн, – отложите ваши перепалки. Где Дарлинг?

И она бегом бросилась вверх по лестнице. Я бежала следом, за нами мама и Ванда. Нэн со своими сильными ногами танцовщицы добралась до чердака, намного нас обогнав. Взлетев по чердачной лестнице, она отбросила крышку люка.

– Дарлинг? Дарлинг, ты здесь?

Я услышала задохнувшийся вскрик Дарлинг:

– Нэн! О, Нэнни!

Когда я взобралась тоже, Нэн на коленях стояла на полу, обеими руками обхватив Дарлинг. Дарлинг крепко прижалась к ней и рыдала взахлеб.

– Не надо плакать, Дарлинг, – шепнула я.

Она меня не слышала. Казалось, они, Дарлинг и Нэн, были одни в маленьком стеклянном домике, запретном для всех нас, а вокруг них кружились сверкающие золотые и серебряные звезды.

Мои глаза были полны слез.

Мама также поднялась на чердак и растерянно бродила взад-вперед, словно обнаружила себя внезапно на какой-то другой планете. Она рассматривала рисунки на стенах, кровать Дарлинг, поднос и ведро. Потом оглядела Дарлинг. Вдруг ее взгляд приобрел сосредоточенность.

– Ты одеваешься от Мойи Антон?

Ванда показалась в люке, но осталась стоять на лестнице, так что из люка высовывалась только ее голова, комично вертевшаяся из стороны в сторону.

– Собирайся, Дарлинг. Нам пора домой, – сказала Нэн.

– Но ей нельзя ехать домой с вами! – крикнула я. – Тогда ей придется вернуться к ее маме, и там будет Терри. Ведь я потому и прятала ее. Она должна остаться в убежище, вы это понимаете?

– Индия! Не смей разговаривать таким тоном с миссис Митчелл! – сказала мама.

Однако Нэн и внимания не обратила на мой тон.

– Она не может остаться здесь навсегда, деточка. Ты хотела сделать все как можно лучше, я знаю, но ты не все продумала наперед. Ты увлеклась. Нельзя никого прятать до бесконечности.

– Анна Франк оставалась в убежище долго…

– ox, эта твоя Анна Франк, – сказала мама. – Боже мой, Индия, пора тебе повзрослеть.

– Я не хочу взрослеть! – крикнула я сквозь слезы. – Что хорошего во взрослых? Посмотри на себя! Ты же вся – сплошная ложь, обман и претензии…

– Хватит, Индия, – сказала мама. – Незачем впадать в истерику. Право, мне трудно поверить… Ты просто не могла все это время прятать здесь Дарлинг. Мы бы заметили.

– Ты вообще ничего не замечаешь. Ты заботишься только о своих дурацких «моделях Мойи Аптон». Обо мне ты ни вот столечко не заботишься. И о папе тоже. Ты вообще понятия не имеешь о том, что происходит! – кричала я, бегая по чердаку.

– Прекрати сейчас же эту непристойную сцену, Индия, – сказала мама. – И смотри под ноги. Не думаю, что эти доски выдержат, если ты будешь и дальше носиться здесь, будто слон.

– Все правильно! Тебе ведь непременно нужно унизить меня, правда? И ты относишься так ко всем – даже к папе! Что ж удивительного, если он больше тянется к Ванде, чем к тебе! Она носит его ребенка – вот еще одна вещь, которую ты не заметила.

Ванда охнула. Мама посмотрела на нее, плотно сжав губы. Однако она полностью контролировала себя.

– Ты сейчас просто смешна, Индия. Ступай вниз. Мы все спустимся вниз, немножко успокоимся и выпьем по чашечке чаю. Ванда, будь добра, поставь чайник и принеси какой-нибудь сок для девочек.

Ванда скатилась по лестнице вниз. Мама последовала за ней с высоко поднятой головой.

– Вот это да! Ты и правда все ей сказала! – прошептала мне Дарлинг, вытирая глаза.

– Это потому, что все мы слишком взвинчены, – сказала Нэн, потрепав меня по плечу. – Твоя мама поймет.

– Только не она, – сказала я и заплакала. Лучше бы я ничего этого не говорила. Не знаю, что теперь будет делать бедная Ванда. Или папа.

– Э-эй, это я плакса-маракса, – сказала Дарлинг. – Не плачь, Индия, а то и я заплачу.

– Да ты понимаешь, ведь все кончено, я этого не вынесу. Я больше никогда тебя не увижу!

Дарлинг оставила Нэн, подошла ко мне и, обхватив обеими руками, посмотрела мне прямо в глаза.

– Нет. Мы конечно же будем видеться. Ведь мы лучшие подруги, навсегда, навсегда.

Я обняла ее:

– Но тебе все-таки придется переехать к своей маме и к Терри.

– Нет, не придется, – сказала Нэн решительно. – Подожди, вот увидишь. Верь мне, Индия.

В том-то и вся беда. Ведь я знала: взрослым верить нельзя, даже таким добрым и правдивым, как Нэн.

Мы спустились в гостиную и сели за красный лакированный стол, накрытый для легкого изысканного чаепития. Мама сидела в своем кресле кремового цвета, спрашивала, кто желает молока, кто пьет с сахаром, с геометрической точностью раскладывала разные бисквиты на большом блюде черного стекла. Ванда с испуганным видом застыла на пороге, руками прикрывая живот, словно защищая его.

Нэн и Дарлинг сидели на софе рядом. Нэн то и дело протягивала руку и касалась Дарлинг, как будто хотела убедиться, что она жива-здорова. Дарлинг сидела очень прямо, ее шрам виднелся из-под челки, глаза за очками сильно блестели. Она откусила бисквит, и на ее футболку посыпались крошки. Она поймала взгляд моей мамы.

– Простите, пожалуйста, – сказала Дарлинг, смахивая крошки. – Это ваша футболка.

– Мы все выстираем и тотчас пришлем обратно, – сказала Нэн.

– Нет, нет, прошу вас! Оставь их себе, Дарлинг. Они сидят на тебе чудесно, – сказала мама. Она все рассматривала Дарлинг, склонив голову набок. Потом вздохнула. – Думаю, мне следует сейчас позвонить в полицию.

Нэн наклонилась к ней.

– Мне кажется, вам не стоит впутываться в эту историю. Они начнут задавать всякие неловкие вопросы. С них станется, еще подумают, что вы или ваш муж как-то к этому причастны. Вы же сами сказали: вас могут обвинить в укрывательстве.

– Но это смешно, – сказала мама.

– Так ли? – возразила Нэн. – Ведь многим людям может показаться странным, что в вашем доме четыре дня жила незнакомая девочка, а вы ничего об этом не знали. Им трудно будет в это поверить.

Маму передернуло.

– А еще бы лучше, – продолжала Нэн, – если бы и Индию можно было отстранить от всего этого.

– Нет, я не согласна! Я хочу говорить с полицией. И ничуть не возражаю, если меня обвинят в укрывательстве.

Я все это увидела как наяву: пылкую речь, которую я произношу прямо в камеру, когда полиция будет уводить меня; мои беседы с социальными работниками и психиатрами; мое пребывание в Центре малолетних преступников; мои тайно переправляемые письма для Дарлинг. А потом – наша радостная встреча, вспышки фотокамер, когда мы обнимаемся с ней за оградой Центра; моя история печатается в газетах из номера в номер; моя книга «Секретное убежище» кипами громоздится в магазинах Уотерстоуна и Смита. Я стану автором бестселлера, еще не достигнув совершеннолетия!..

– Успокойся, Индия. Сегодня ты уже высказалась более чем достаточно, – сказала мама. Она посмотрела на Нэн. – Конечно, я была бы счастлива, если бы можно было избавить от этого Индию… но полиция, разумеется, будет задавать вопросы Дарлинг.

– Я просто скажу, что пряталась, где придется, – воскликнула Дарлинг. И посмотрела маме прямо в глаза. – Я ни слова не скажу про Индию… но только вы пообещайте мне кое-что, миссис Аптон.

Кажется, маму это позабавило.

– Пообещать? И что же? Тебе хотелось бы иметь еще какие-нибудь вещицы от Мойи Аптон?

Дарлинг посмотрела на маму как-то с жалостью.

– Нет! Обещайте мне, что мы с Индией сможем видеться и остаться друзьями.

– Ну конечно, конечно, – сказала мама. Но разве я могу ей верить?!

Дарлинг и Нэн распрощались и отправились в свой Латимер. Мама предложила отвезти их, но Нэн сказала, что им хотелось бы пройтись и переговорить обо всем.

Мама, Ванда и я остались втроем. Одни.

– Я не знаю, что мне делать с тобой, Индия, – сказала мама слабым голосом. – Не думаю, что в состоянии говорить об этом сейчас. Мне нужно время, я должна подумать. Ванда, ты могла бы отвезти Индию в школу?

Ванда так и подскочила, больше всего ей хотелось отсрочить неминуемую очную ставку.

– Пошли, Индия, – сказала она. Потом выглянула в окно гостиной и окаменела. Молча, кончиком длинного ногтя, указала наружу.

– О нет! – простонала мама. – Как они узнали?

Но полиция прикатила не из-за Дарлинг. Из задней двери полицейской машины показался папа. Один из полицейских держал его за локоть. Ванда охнула. Мама тяжело вздохнула.

– Господи, а это еще что такое?

Папа вошел в дом вместе с полицейскими. У него было красное лицо, и он, ни на кого не взглянув, уставился на черный ковер.

– Папа! Что случилось? – прошептала я.

Мама стояла, скрестив руки на груди. Она смотрела на полицейских.

– Вы арестовали моего мужа?

– Нет, мэм, в настоящее время еще нет. Мистер Аптон просто помогает нам вести расследование. А теперь, сэр, с вашего разрешения, пройдемте в ваш кабинет – быть может, вы покажете нам, где находятся относящиеся к делу бумаги.

Ревизоры обнаружили, что «Мэджер Продактс» лишилась огромной суммы денег. Похоже было на то, что папу собираются обвинить в растрате.