355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Жаклин Уилсон » Лили сама по себе » Текст книги (страница 4)
Лили сама по себе
  • Текст добавлен: 28 сентября 2016, 22:06

Текст книги "Лили сама по себе"


Автор книги: Жаклин Уилсон


Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4

Я без конца представляла себе маму, как она встречается с этим Гордоном, как уезжает с ним на поезде в аэропорт, как ждёт своего рейса. Если я о ней думаю, почему же она не думает обо мне? Почему она вдруг не подумала: «О боже, мне нельзя бросать Лили, Бэкстера, Блисс и Пикси. Я ведь никак не могу оставить их с Мики». Тогда уж она точно скажет Гордону: «Нет, прости, я тебя очень люблю (хотя она знала его всего три дня), но детей своих я люблю больше, и я должна вернуться домой».

К чаю я приготовила куриные сэндвичи, нашла кусочек дужки и зажала его в кулаке, без конца моля об одном и том же. Представляла, как мама бежит, чтобы успеть на обратный поезд. Я прошла вместе с ней все этапы поездки. В голове сложились настолько реальные картины, что я даже слышала стук её каблучков в коридоре.

Но она не пришла, и Мики тоже не пришёл. Бэкстеру становилось всё тревожнее. Он притворился быком, выставив на голове руки как рога, и бегал за девочками, бодая их. И хотя он не делал им больно, Блисс расплакалась, а Пикси упала и заплакала тоже.

– Вы глупые девчонки-плаксы, с вами неинтересно, – орал Бэкстер. – Подождите, вот придёт мой папа и будет со мной играть – и мы, парни, вам ещё покажем!

– Ну его же здесь нет, твоего драгоценного папочки! И я рада, потому что нам не нужно, чтобы Мики нами командовал, правда, девочки? – спросила я.

Блисс согласилась, а Пикси засомневалась.

– Мики медведь, реветь, реветь! – и завела свою надоедливую песню.

Я заставила их всех замолчать, только когда отправилась на кухню и нашла в буфете большую банку с консервированными персиками.

– Но мы уже пили чай! – воскликнула Пикси. – И ели бутерброды с курицей.

– Ну, мы можем ещё раз попить чаю, если будете хорошо себя вести, – сказала я.

– А можно нам ещё и взбитых сливок из баллончика? – спросил Бэкстер.

– Каждый получит по две порции, только нажимать буду я, Бэкстер, а вы будете сидеть за столом тихо-тихо, как мышки.

– Пи-пи-пи! – запищал Бэкстер, превратившись в очень большую мышь.

Мы ели персики со взбитыми сливками. Я думала, что малыши будут долго смаковать угощение, но они проглотили его в три-четыре приёма и вновь запрыгали и стали беситься. Если бы мне снова удалось их успокоить только при помощи еды, к десяти часам вечера в буфете бы ничего не осталось.

Была уже половина девятого. Мне пора было смириться с маминым отъездом. Может быть, именно в эту минуту она пролетала над нами в самолёте. А где же Мики?

Тотчас зазвонил телефон. Я побежала к нему, молясь, чтобы это звонила мама, решив в конце концов вернуться из аэропорта. Нет, это был Мики.

– Лили? Передай трубку своей маме, я пытался дозвониться ей на мобильный, но она его выключила. Что это за бред про её нового друга?

– Она уехала с ним в отпуск.

– Ну уж нет! Скажи ей, чтобы она отменила свои дурацкие планы, и побыстрее. Pronto![9]9
  Pronto – быстро (исп.).


[Закрыть]
Я не могу взять на работе неделю отпуска и смотреть за вами, ребята. За кого она меня принимает?! За Мэри – чтоб её – Поппинс? Так получилось, что в настоящий момент я еду на автобусе в Глазго. Собираюсь пробыть там пару недель и помочь товарищу со стройкой. Поэтому скажи ей, пусть побыстрее возвращается домой и смотрит за моими детьми, хорошо?

– Но Мики…

– Что ещё?

Мне надо было просто сказать: «Она уже уехала». Этого было бы достаточно. Я терпеть не могла Мики, а он меня, но я знала, что он любит Бэкстера и Блисс. И он очень хорошо относился к Пикси. Если бы я сказала, что мы совсем одни, Мики бы обязательно стал ругаться и отпускать проклятия, но позвонил бы своему другу, сошёл с автобуса и проехал бы весь путь назад, чтобы за нами присмотреть. Но я не хотела, чтобы он приезжал. Когда он был в плохом настроении, он нас всех пугал, даже Бэкстера. А настроение у него менялось быстро. Он то смеялся и подбрасывал ребятишек, то, стоило им сморозить какую-нибудь глупость или случайно лягнуть его ногой, лицо его сразу темнело, и он начинал кричать и раздавать тумаки. Он уже много лет меня не трогал, потому что я была осторожной и мне удавалось быстро от него уворачиваться, но я часто ловила на себе его неприязненный взгляд, которым он словно ощупывал меня с головы до ног. Я знала, что он ждёт случая, как бы и до меня добраться. И я не хотела, чтобы он был здесь, когда мамы нет дома.

– Ничего, Мики! – сказала я. – Ладно, я скажу маме, что ей нельзя уезжать.

– Правильно. А где она? Давай я с ней поговорю.

– Не могу, она сейчас занята.

– Со своим бойфрендом? Скажи ей, пусть она больше думает о моих детях, на то она и мать.

– Скажу, – сказала я и, нажав на кнопку, прервала разговор. Я услышала короткие гудки и сказала в трубку: – Я ей передам, что ты противная свинья, и я тебя ненавижу, и не допущу, чтобы ты пришёл за нами следить. Ты и за собой-то как следует присмотреть не можешь – ты, пьяный грубиян! Меня от тебя тошнит – да-да-да!

Бэкстер был на кухне и обмазывал Пикси сливками, но в дверях стояла Блисс. Она слушала меня с широко открытым ртом.

– Ну вот, а сейчас до свидания, – сказала я и передала трубку Блисс: – Ты хочешь что-нибудь сказать своему папе?

Покачав головой, Блисс сделала шаг назад.

– Ладно, – сказала я и положила трубку. Блисс посмотрела на меня так, будто я уничтожила всех драконов, утопила всех злых ведьм и поотрубала головы всем злым волшебникам из её книги сказок.

– Значит, папа не придёт? – прошептала она, переводя дыхание.

– Нетушки! Он ведь нам здесь не нужен, правда? – спросила я.

– Нетушки! – сказала Блисс, подражая мне. Затем, оглянувшись через плечо, прошептала: – Бэкстер хочет, чтобы он пришёл.

– Ах, Бэкстер… – небрежно ответила я, – я ему сейчас покажу…

Я пошла на кухню, выхватила у него из рук баллончик со сливками и выжала их прямо ему на голову:

– Прекрати! Посмотри, сколько сливок ты извёл! Бедная Пикси!

– А вот и не извёл! Мы их можем слизать, – сказал Бэкстер, пытаясь схватить сестрёнку.

– Перестань так отвратительно себя вести! Пикси, я сейчас засуну тебя в ванну. Пошли, вы все будете купаться и играть в морской курорт, и мы набросаем в ванну резиновых уточек и рыбок. Ой, кстати, Бэкстер, твой папа тебя крепко обнимает и говорит, что не может прийти на этой неделе, потому что занят в Глазго, но он скоро вернётся и тебя навестит, хорошо?

Бэкстер замер на месте.

– Папа не придёт? – спросил он и вдруг стал таким же маленьким, как Пикси.

– Нет, но всё в порядке, я же с вами. Буду за вами смотреть, нам будет весело, обещаю. Пошли, ребята! Пора поплавать! Я пойду наполню ванну.

Я пригнала их в ванную, разрешив набрать с собой побольше игрушек: мячик, пластмассовую куклу, пустые пакеты из-под молока, даже чайник для заварки. Когда все трое малышей втиснулись в ванну, они смогли в ней только стоять. Но это было здорово. Они кричали, визжали и плескались, совсем позабыв про Мики. Казалось, они были по-настоящему счастливы и признали меня за главную.

Они залили весь пол в ванной комнате, и Бэкстер так разошёлся, что покидал в воду и все полотенца, в итоге, мне пришлось вытирать малышей насухо старыми свитерами. Мне было всё равно, потому что Бэкстер был счастлив. Но когда я укладывала его спать, он всё-таки пробормотал:

– А завтра папа придёт?

– Нет, он же в Глазго, помнишь? Я буду твоим папой, Бэкстер, – громко зарычав, сказала я и добавила басом: – А ну-ка, сынок, успокойся, а то я тебе сейчас устрою…

У меня совсем не получилось говорить голосом Мики, но я рассмешила Бэкстера, и он, свернувшись калачиком, заснул. Пикси тоже сразу отключилась, потому что три ночи подряд ложилась позже обычного. Даже Блисс, когда я прокралась в спальню её проверить, уже спала.

Одна я не могла сомкнуть глаз. Мне захотелось почитать, и я пошла в мамину комнату, чтобы не разбудить малышей. Это было ошибкой. Я увидела все мамины вещи – её украшения, свисающие с зеркала, старые флакончики от духов, спонжики для пудры и другую косметику, раскиданную на её туалетном столике, горку колготок и трусов, брошенных в угол.

Я взяла мамину большую щётку для волос, осторожно сняла с неё белокурые прядки и сплела их в один мягкий локон. Сунув его в карман своей пижамы, я забралась на мамину кровать, чтобы почитать. Простыни и подушки пахли мамой. Я зарылась в них носом, вдыхая её запах.

Нужно было быстрей сесть и начать читать, чтобы не расплакаться. Старые сказки Блисс оказались на редкость «утешающими». Мамы отправляли своих детей в дремучие леса с волками, закрывали их в башнях, травили яблоками. Ни один ребёнок из сказки и бровью бы не повёл, если бы его мама отправилась на целую неделю в отпуск. Может быть, и не было в этом ничего такого? Может быть, многие мамы поступают так же и никому нет дела?

Я решила, что завтра в школе нужно быть очень осторожной. А как быть с Блисс и Бэкстером? Я знала, как это сложно для Блисс. Но если вы попросите её хранить секрет, она сожмёт губы и будет изо всех сил стараться его не выдать, а если кто-нибудь её об этом спросит, она только очень сильно покраснеет и начнёт дорожать. Но вот на Бэкстера никакой надежды не было. Если вы попросите его о чём-нибудь не рассказывать, он сразу начнёт об этом вопить. А как быть с Пикси? Она ходит в детский сад, и каждое утро их хорошая и добрая воспитательница усаживает детей в кружок на занятие «Время для беседы». Маленькие девочки и мальчики рассказывают, что у них был день рождения, или у папы сломалась машина, или умер хомячок у их старшего брата. Пикси обязательно выложит свою новость: «Моя мама уехала в отпуск со своим бойфрендом, а мой отчим не может прийти за нами присматривать, и мы дома одни».

Я прямо представила себе, как она всё это выпалит.

На следующее утро я была уже готова к встрече с ними. Я заснула в маминой постели, и они все ко мне ввалились. Пикси пришла в одной футболке.

– Она описалась, – мрачно заявил Бэкстер. – Она грязная и вонючая.

– Нет, я не писала в кроватку. Это Блисс залезла ко мне и написала, – твёрдо сказала Пикси.

– Я не писала! Не писала! – в ужасе воскликнула Блисс.

– Я знаю. Ничего, Пикси! Мы поменяем тебе простыню. Иди сюда! Давай я тебя обниму!

– Уже поздно, Лили! Мы опоздаем. Уже половина девятого, – сказала Блисс. – Нам нужно в школу, и побыстрее.

– Нет не нужно, – сказала я, беря её за руку и притягивая на кровать рядом с собой. – Мы не станем никуда торопиться, потому что мы вообще сегодня в школу не пойдём.

Они все уставились на меня.

– У нас каникулы? – спросил Бэкстер.

– Да. Ура-ура! – ответила я.

Блисс напряжённо хмурилась:

– Я думаю, у нас нет каникул. Мы же всего полчетверти проучились.

– Это наши каникулы. У мамы отпуск, и у нас будут каникулы. Сегодня мы что хотим, то и делаем, – объявила я. – Долой скучную школу! Ура-а-а-а! Значит, мы все можем снова забраться в постель и ещё поваляться!

– Фу, я не собираюсь с вами, девчонками, обниматься! – заявил Бэкстер. – Тогда чем же мы займёмся? Может, поедем в «Мир приключений» в Чессингтоне? В каникулы все мальчишки из нашего класса туда ездят.

– Ну что ж, если у тебя есть деньги, Бэкстер, я тебя отвезу, – сказала я.

– Если бы здесь был мой папа, он бы меня туда отвёз, – выпалил Бэкстер. – Я хочу поехать в таком вагончике – вжиг-вжиг, который потом переворачивается вверх тормашками.

– Ах, вот так! – воскликнула я, схватив его за талию и подняв вверх ногами, которыми он изо всех сил забрыкался в воздухе.

Бэкстер завизжал, я его встряхнула, а затем осторожно уронила на кровать.

– А теперь меня! А теперь меня! – пищала Пикси.

– А меня не надо! Пожалуйста, не надо! – умоляла Блисс.

– Да, но куда мы пойдём? – не унимался Бэкстер из-под подушки, которой я его накрыла.

– Мы пойдём на детскую площадку, – сказала я.

Бэкстер одобрительно завопил, а Блисс встревожилась:

– А как же большие мальчишки?

В прошлый раз, когда мы после школы туда пошли, там торчали семь или восемь больших парней, которые, сидя в детском домике, пили, курили и ругались. Бэкстер бесстрашно пронёсся вверх по лестнице и хотел к ним присоединиться, но они кинули в него железной банкой из-под пива и толкнули. Я пошла его спасать, а они и в меня стали кидаться банками и наговорили целую кучу мерзких грубостей. Когда я привела малышей домой, то поклялась, что мы никогда туда больше не пойдём, хотя Бэкстер стонал, жаловался и просился поиграть с большими ребятами.

– Сейчас там больших мальчишек нет, – успокоила я Блисс.

– Они в школе? – спросила она.

Я кивнула, хотя была абсолютно уверена, что эти парни вряд ли ходят в школу. Однако я знала, что они проторчали там полночи, поэтому теперь будут крепко спать до обеда.

– А мы правда-правда-правда не пойдём в школу? – спросила Блисс. – И у нас не будет неприятностей?

– Нет, говорю же, у нас каникулы. А теперь давайте все пойдём и оденемся. Пикси, пойдём я окуну тебя в ванну.

Я накормила их всех завтраком, разрешив добавить сахара в их хлопья «Фростиз».

Пока они все дружно жевали на кухне, я пошла в гостиную и, взяв телефон, набрала номер маминого мобильного. Я не собиралась говорить ей про Мики. Просто хотела сказать, что с нами всё в порядке и мне нужно удостовериться, что и с ней тоже всё хорошо. Но позвонить мне не удалось – я постоянно слышала голос, который повторял: «Извините, мы не можем сейчас вас соединить». Я снова и снова набирала номер, чтобы ещё раз проверить, и слышала всё ту же фразу. Должно быть, мама выключила свой мобильный. «Слишком занята с Гордоном», – подумала я, сжимая кулаки.

– Лили? – в дверях стояла Блисс.

Я быстро положила трубку.

– Ты звонила маме? – прошептала сестрёнка.

– В отпуске она чудесно проводит время и надеется, что мы в свои каникулы тоже не скучаем, – быстро пролепетала я. – Блисс, у тебя ярко-фиолетовые губы.

– Бэкстер налил нам немного «Райбины».

– Вам надо было её разбавить. Разве вы ещё не наелись сахара? Когда мама вернётся, у вас будут чёрные зубы.

– Лили, а мама вернётся?

– Конечно, – ответила я и заставила себя рассмеяться. – Ну правда, Блисс, ты невыносима! Тебе бы только попереживать! Ты ведёшь себя как маленькая!

Я так сказала только потому, что она озвучила мою тревогу. Когда я над ней посмеялась, в какой-то момент мне стало легче, и появилось чувство, что я смеюсь над своими волнениями и таким способом смогу от них избавиться. Но потом я увидела бедное маленькое личико Блисс, её глаза, полные слёз, и почувствовала укор совести.

Я бросилась к ней на другой конец комнаты и обняла:

– Прости, прости меня, ну пожалуйста, не плачь! Не знаю, как я только могла такое сказать?! Послушай, Блисс, отомсти мне. Скажи и мне что-нибудь вредное и обидное! Ну, давай же, скажи!

Блисс заёрзала.

– Ну, Блисс, давай!

– Не могу ничего придумать, – сказала она. – Но не сердись опять, Лили, пожалуйста.

– Ладно, обещаю больше не сердиться.

– Никогда?

– Ну, этого я пообещать не могу.

– Хорошо, пообещай не сердиться на этой неделе, – сказала Блисс.

– Обещаю, – сказала я, и мы тихонько постояли, крепко обнявшись.

Вдруг из кухни донёсся звук высыпающихся хлопьев – будто кто-то опрокинул на тарелку большую пачку «Фростиз».

– А вот на Бэкстера я рассержусь, – сказала я, вбегая в кухню. – О боже, Бэкстер, сейчас же высыпи хлопья обратно в пачку.

– Я хотел узнать, сколько в пачке мисок, – сказал он. – Я не наелся.

– Нет, наелся, просто ты жадина. А ну-ка, ребята, помогите мне убраться на кухне, и мы пойдём на детскую площадку.

Бэкстер тут же испарился, и пришлось отказаться от помощи Пикси после того, как она уронила тарелку, но Блисс очень старалась мне помочь.

– Ты хорошая девочка, Блисс. Можешь взять с собой Безголовкина.

Безголовкин был самым любимым плюшевым мишкой Блисс. Она брала его с собой, когда ложилась спать, но мама никогда не разрешала выносить его на улицу из-за потрёпанного вида. Когда-то его называли Снежком, потому что он был полярным мишкой, а теперь он стал жёлто-серым. У него и вправду не было головы. Как-то Бэкстер пытался выхватить медведя из рук Блисс, и у того оторвалась голова. Мама попробовала её пришить, но у неё не получилось её закрепить. Однажды, когда мы переходили дорогу, голова мишки, качаясь из стороны в сторону, снова оторвалась и упала, и по ней проехала машина. Мама собиралась выбросить останки Безголовкина в мусорное ведро, но Блисс и слышать об этом не хотела. Теперь, покалеченного, она любила его ещё больше.

– Хочу моего мишку, – сказала Блисс.

– Да мы можем взять всех мишек и устроить для них пикник!

Я завернула всех потрёпанных мишек в старое одеяльце Пикси, взяла из кухни остатки хлопьев «Фростиз», пакетик с «Джэмми Доджерс» и бутылку кока-колы. Пикси бегала рядом со мной и пыталась всучить мне ещё много всякой всячины.

– Давай возьмём стульчик для мишек. Где же они будут сидеть? Давай возьмём чайник, чтобы мама-медведица смогла попить чайку! Давай возьмём миску для мытья посуды, чтобы мы могли вымыть посуду! Давай возьмём ещё мыльную водичку для мытья посуды, чтобы мы могли пускать пузыри!

Когда Блисс с Бэкстером были как Пикси, они почти не умели разговаривать – просто что-то бормотали на своём языке. Мне захотелось, чтобы Пикси на время тоже стала как близнецы в её возрасте, а она была как маленький дятел, который, не переставая ни на секунду, долбил мой мозг.

Однако это отвлекало меня от грустных мыслей. Я научилась бороться со страхом – нужно было постоянно что-то делать и быть занятой, занятой-презанятой.

Поэтому я подвезла мишек с их провизией для пикника к двери, заставила всех малышей сходить в туалет, потому что не хотела пройти всю дорогу до площадки, а потом почти тут же, по срочному зову природы, потащиться домой. Я уже собиралась захлопнуть за собой входную дверь – и вдруг остолбенела. Ключ! Мне стало нехорошо. Двери соседей вдруг поползли перед глазами, как будто на юго-западе Лондона произошло землетрясение.

Мама уехала со своей сумочкой, и ключи в ней лежали в небольшом внутреннем кармане. Неужели она увезла их с собой? Я кинулась назад, оставив Бэкстера с Блисс играть с новой машинкой, а Пикси устраивать репетицию пикника на пороге нашей квартиры. Посмотрела на кофейном столике, на кухонной столешнице, во всех маминых ящиках в спальне и нигде не нашла запасного ключа.

У Мики до сих пор были наши ключи. Я знала об этом, и мне всегда очень не нравилось, что при желании он в любой момент может к нам ворваться. Но он был в Глазго и сейчас не мог ничем помочь.

Что же нам делать? Не сидеть же в квартире до уик-энда! А что, если мама к тому времени не вернётся?!

Я знала, что можно заказать запасные ключи, но для этого нужен был их оригинал. Можно было даже приобрести новый замок с ключами – жители нашего дома периодически так делали, опасаясь посторонних, но это стоило дорого. У нас же никаких денег не было, за исключением нескольких пенни, которые громыхали в старой свинье-копилке.

– Пошли, Лили! Мы хотим на детскую площадку! – закричал Бэкстер.

– Мишки голодные! Они рычат – гр-р-р, гр-р-р, гр-р-р, – вставила Пикси.

– Иду! – ответила я.

Я не могла держать их взаперти. К обеду они и сами стали бы как дикие медведи.

Я плотно прикрыла дверь, посмотрев по сторонам, не следит ли кто за нами. Если подростки из нашего дома видели, что в какую-то квартиру можно забраться, они переворачивали там всё вверх дном и воровали вещи. Я стояла, грызя ноготь на большом пальце. Красть у нас было нечего. А трое ребятишек и так здорово замусорили дом, особенно Бэкстер. У нас до сих пор повсюду красовались фиолетовые следы от его мелков, а в стене, в которую он врезался, пытаясь прокатиться на скейтборде, зияла большая брешь от отвалившейся штукатурки. От Блисс не было никакого урона, но зато на ковре, там, где писала Пикси, было полно белесых пятен, прямо как от щенка, метившего свою территорию.

Я ещё раз потянула на себя дверь и направилась вниз по галерее.

– Пошли, ребята! – сказала я.

Когда мы проходили мимо двери старухи Кэт, я приложила палец к губам. Все шли на цыпочках, но у Кэт радары, как у летучей мыши, которыми она так и вертит во все стороны. Мы услышали стук пальцев по внутреннему стеклу её кухонного окна. Я сделала вид, что не слышу, и подтолкнула малышей вперёд, но не успела я дойти до лифта, как Кэт уже стояла у двери.

– Эй, ребята! – заорала она, схватив Пикси. Несмотря на ходунки, она передвигалась быстрее гремучей змеи.

Пикси тихонько взвизгнула. Старуха Кэт крепко держала её своими костлявыми крючковатыми пальцами, издавая воркующие звуки, как будто Пикси была совсем младенцем.

– Как мой ангелочек? – спросила старуха Кэт.

– Отлично! Лифт уже пришёл. Пикси, иди сюда, – строго велела я.

– Куда это вы собрались? – спросила Кэт, всё ещё не отпуская Пикси.

– Мы идём на детскую площадку, и я буду главным в домике, – похвастался Бэкстер. – Я застрелю каждого, кто попытается подойти поближе, – сказал он, сложив руки как автомат и подражая свисту пуль.

– Это не очень хорошо, – сказала старуха Кэт, потому что он целился прямо в неё. – Почему вы не в школе, ребята? Сегодня ведь понедельник, правда, девочка? – продолжала она, обращаясь к Блисс.

Блисс перепугалась, но промолчала.

– Да, сегодня понедельник, но мы не учимся из-за курсов повышения квалификации – учителя должны провести собрание, – пробормотала я.

– Подумать только! Когда я училась в школе, у них ничего подобного не было, – удивилась старуха Кэт. Она посмотрела в сторону нашей входной двери: – А где же ваша мама?

– А она пошла пешком. Ей не нравится спускаться на лифте, потому что там плохо пахнет, – солгала я.

– Это всё мерзкие парни. Они специально там писают, – не отставала Кэт. Она сердито посмотрела на Бэкстера: – Смотри, чтобы я и тебя за этим делом там не застукала, молодой человек.

– Нет, вместо этого я вас описаю, – пообещал Бэкстер.

Старуха Кэт задохнулась от возмущения. Я схватила Бэкстера и как следует его встряхнула.

– Ох, подожди, вот я твоей маме пожалуюсь! – пригрозила она. Схватившись за ходунки, она поковыляла к решётке балконной галереи.

– Где же она? – спросила старуха, глядя вниз.

– Ой, может быть, она пошла купить сигареты. Мы её сейчас догоним. Скажи «извините», Бэкстер, и пошли! – Я его очень сильно ущипнула за руку, поэтому он пробормотал что-то похожее. Затем я подхватила Пикси и побежала к лифту. Блисс скакала за мной, боясь, что её оставят. Мы запрыгнули в лифт, еле удрав от старухи Кэт.

– Ты мне сделала больно, вредная свинья! – заныл Бэкстер, оглядывая красный след на руке.

– Да, я и хотела сделать тебе больно. Да и вам всем тоже. Я же просила вас не шуметь, когда будем проходить мимо квартиры Кэт. Вот увидите, когда мы вернёмся, она всё ещё будет вопить, что пожалуется маме. Она может даже в нашу квартиру забраться – и что мы тогда будем делать?

– Скажем ей: «Пошла вон!»

– Сейчас же прекрати говорить глупости, Бэкстер, – сказала я, вплотную приблизив к нему своё лицо. – Если она узнает, что мама уехала, она кому-нибудь скажет. Может быть, она даже сходит в муниципальный совет, и нам пришлют соцработника.

– Ну, мы тогда им скажем «Пошли вон!» – не унимался Бэкстер, глупо хихикая.

– И тогда они запрут нас в детском доме, – сказала я, когда мы вываливались из лифта. – В разных детских домах. А тебя, возможно, отвезут в колонию для гадких мальчишек.

– И хорошо! Мне всё равно! – кричал Бэкстер, на этот раз по-настоящему испугавшись.

Блисс взяла его за руку, и он не стал вырываться.

– К субботе мама вернётся, – сказала она.

– Да, но соцработники подумают, что она не может быть нашей мамой, потому что она от нас уехала, – продолжала я. – Что, никто из вас этого не понимает, да?

С побелевшими от страха лицами они все уставились на меня огромными глазами, и мне стало ужасно стыдно, что я их так напугала.

– Но ничего, всё будет хорошо, если мы будем прилично себя вести и помалкивать, когда я скажу. А теперь вперёд, мы все идём на площадку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю