Текст книги "Книга заклинаний"

Автор книги: Жаклин Уэст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

7

В ту ночь Горацио свернулся клубком на своем обычном месте в ногах у Олив. Харви, от которого все еще за версту пахло кошачьим шампунем, отправился в розовую спальню – охранять вход на чердак. Мистер и миссис Данвуди заглянули пожелать дочери сладких снов, а потом свет в коридоре погас и дом окунулся в сонную темноту.

Лежа на подушке и прижимая Гершеля к груди, Олив слушала, как тихонько скрипит и стонет старый дом, как ветки мягко постукивают по оконному стеклу. Теперь все это уже казалось близким и знакомым. В собственной спальне девочка чувствовала себя почти в безопасности даже в самый глухой ночной час. Но у нее было ощущение, что, хоть она и ее родители каждый вечер отправлялись в постель, сам дом никогда не спал. Он бодрствовал вечно. И наблюдал. Следил. Вот только Олив не знала, хорошо это или плохо – то ли дом беспокоится за нее, то ли она его беспокоит.

Лежа очень-очень тихо, девочка ждала и, чтобы не заснуть, твердила про себя слова самых привязчивых песен. Повторив «Я – Генри восьмой»[4]4
  I'm Henery the Eighth, I Am – популярный в 1960-е гг. в Великобритании песенный хит.


[Закрыть] раз двадцать пять (она потеряла счет где-то в районе тринадцатого «Генри»), Олив медленно села и уставилась в темноту поверх плюшевой макушки Гершеля. У нее был готов план – как снова сделать Мортона своим другом и (если ее не обманывало предчувствие) найти дневник с заклинаниями тоже.

В комнате стояла тишина. Горацио лежал на постели недвижной пушистой горкой. Даже далекий белый свет фонарей таял над спящей улицей.

Олив спустила ноги с кровати, стараясь ничем не потревожить огромного рыжего кота. Тот не шевельнулся. Босиком на полу было холодно, но, как обычно, ни одной из ее шести пар тапочек на положенном месте у кровати не обнаружилось. Девочка крадучись прошла через комнату и выскользнула в коридор.

По скрипящим половицам Олив как могла тише прокралась мимо изображений вазы со странными фруктами и церкви на скалистом холме, торопливо скользнула мимо темных зияющих проемов ванной и гостевых комнат, стараясь не представлять, как кто-нибудь оттуда бросается на нее, как из мрака доносится ее имя. Это было непросто.

К тому времени, как девочка добралась до первой комнаты, она уже почти бежала и пулей метнулась через порог розовой спальни.

Харви спал на стуле перед картиной с древней каменной аркой, за которой скрывался вход на чердак. Его голова свисала с края сиденья.

Олив как могла тихонько тронула его переднюю лапу.

Пятнистый кот резко выпрямился.

– Королевский флот ждет распоряжений, ваше величество! – объявил он.

– Ш-ш-ш! – предостерегла Олив. – Харви, мне нужна твоя помощь. Мне надо кое-что найти, и я, кажется, поняла, где оно находится. – Она посмотрела в его большие зеленые глаза. – Ты поможешь?

– Боюсь, вы приняли меня за кого-то другого, ваше величество, – сказал Харви, вытянувшись в струнку, а потом низко поклонившись. – Должно быть, вы не узнаете меня, ведь я долгие месяцы провел в плавании. Это я, Рэли, сэр Уолтер Рэли. И я к вашим услугам.

– Ладно, сэр… как ты сказал?

– Сэр Уолтер Рэли. Путешественник, писатель, солдат, и вообще, как ни посмотри – человек эпохи Возрождения.

– Ладно, сэр Уолтер Рэли, – сказала Олив. – Но нам надо действовать очень-очень скрытно. Никому нельзя знать об этом походе. Ты единственный, кому я могу доверять.

Кот с нескрываемым удовольствием кивнул.

– Договорились, – выдохнула девочка. – Значит, так: нам надо выйти в коридор, залезть в картину с Линден-стрит и найти Мортона.

– Ах да добрый сэр Пододеяльник! – воскликнул Харви с растущим волнением. – Мы преодолеем пролив и воссоединимся с товарищем!

– Ага, – шепнула Олив. – Преодолевай, конечно. Я сразу за тобой.

Набросив на плечи воображаемый плащ, Харви соскочил со стула и потрусил к двери. Ей оставалось только красться за ним.

Следом за расплывчатым пушистым силуэтом Харви Олив дошла по коридору до изображения Линден-стрит. Остановившись перед картиной, кот предложил ей свой хвост, и вместе они проникли сквозь раму в туманные поля, ведущие к улице.

Мортона они обнаружили на лужайке дома по соседству с его собственным – дома, который в мире Олив принадлежал миссис Дьюи. Он выдергивал из земли белые тюльпаны и подбрасывал в воздух. Они взлетали вверх, изгибаясь, будто цирковые булавы из поролона, а потом стремительно неслись обратно к земле луковицами вниз и аккуратно усаживались в свои же лунки.

– Мортон, что делаешь? – спросила Олив, когда они с Харви остановились перед мальчиком.

Тот одарил ее взглядом, в котором читалось, что этот вопрос ну никак не заслуживает ответа, и подбросил вверх следующий тюльпан.

– Где твои друзья?

Мортон пожал плечами:

– Не знаю. Может, сидят по домам. Со своими семьями.

Он подкинул тюльпан в воздух. Цветок два раза перевернулся и спикировал обратно к земле, будто бумажный самолетик.

Олив хотелось сказать: «А семьи у них тоже невидимые?», но у Мортона было такое лицо, что она передумала. Вместо этого девочка присела на влажную траву.

– Слушай, Мортон, – начала она. – Помнишь, я тебя про дневник спрашивала?

Мальчишка не ответил, только выдернул новый тюльпан.

– Мне кажется, если бы найти эту книгу, я бы смогла понять, как помочь тебе вернуться домой.

Мортон покосился на нее краем глаза.

– По-настоящему?

– По-настоящему, – подтвердила Олив. – Если у МакМартинов была книга заклинаний, они, скорее всего, держали ее в заколдованном месте. Я думаю, что она спрятана в одной из картин.

На круглом лице мальчишки появилось скептическое выражение.

– Может быть…

– В общем… – Олив постаралась говорить так, как будто ей все равно, – …Ты поможешь мне ее найти?

– Хм, – сказал Мортон, тоже пытаясь показать, будто ему все равно, – ну наверно.

– Отлично! – прогремел Харви. – Добрая королева Бесс и благородный сэр Пододеяльник достигли согласия. А теперь вперед, исследовать колонии! – И он кинулся прочь по туманной улице. Олив и Мортон бросились за котом, с трудом поспевая за ним.

Все трое протиснулись сквозь раму и неуверенно постояли в коридоре, оглядываясь на темные дверные проемы.

– Откуда нам начать? – наконец прошептал Мортон.

Олив закрыла глаза и подумала о книге. Представила себе ее обложку – черную, коричневую, красную или зеленую. Представила, какова она на ощупь. Быть может, страницы у нее плотные и мягкие, почти как ткань, или тонкие и хрупкие, полупрозрачные, чуть сморщенные, как листки папиросной бумаги. И вдруг – едва ощутимо, очень медленно, но что-то в доме начало ее направлять. Какая-то сила сочилась из стен и сквозь половицы прямо в босые ступни Олив. Она почувствовала, как ее ведет в одном направлении, будто стрелку волчка в настольной игре.

– Вряд ли она внизу, – ответила она тоже шепотом. – Давайте начнем отсюда.

Все трое тронулись в путь по коридору. Харви пытался держаться впереди, хотя и не знал, куда вести, а Олив и Мортон сзади шли на цыпочках по теням друг дружки.

Они начали поиски в гостевой ванной комнате, в которой висела только одна маленькая картина. Олив взялась за хвост Харви, а Мортон ухватился за Олив, и компания шагнула через раму. Женщина на картине, которая вечно стояла одной ногой в старомодной ванне, тихонько вскрикнула, когда пятнистый кот и двое одетых в пижамы детей свалились на ее скользкий плиточный пол, и плюхнулась в воду прямо в полотенце.

– Простите нас, добрая леди, – пафосно начал Харви, – но мы должны изучить вашу ванную комнату во имя Англии.

– Что?! – возмутилась женщина.

Олив присела, чтобы заглянуть под ванну, а Мортон проверил углы. Комната на картине была довольно небольшая и пустая, и уже через несколько секунд трое исследователей выкарабкались обратно, оставив промокшую даму возмущаться фыркать им вслед.

– Никаких книг, – резюмировала Олив. – Давайте проверим синюю комнату.

В синей спальне висела картина с бальной залой, где играл оркестр и танцевали люди в старомодных нарядах. Но когда Харви, Олив и Мортон вылезли из рамы, танцы прекратились. От оркестра донеслось несколько последних звуков – один за другим музыканты сбились и уставились на незваных гостей.

– Нет необходимости падать ниц! – объявил Харви, благодушно махнув лапой. – Вы, несомненно, поражены появлением великого сэра Уолтера Рэли и славной королевы Елизаветы. – Он указал на Олив. Та сконфуженно расправила подол пижамы с пингвинами. Кот оглянулся на них с Мортоном, бросив в их сторону: – Эти негодяи не желают кланяться своей королеве. Приказать их всех обезглавить, ваше величество?

Олив с ужасом затрясла головой.

– Э-э-э… вообще-то… – начала она, видя, что вся нарисованная толпа разом обратила взгляды на нее. – Простите, никто не видел тут книгу?

В толпе зашумели.

– Я видел! – воскликнул кто-то в углу и указал пальцем на сборник нот на рояле.

– Я тоже видел! – воскликнул другой человек, но он, как выяснилось, имел в виду тот же самый сборник.

– Ясно… – громко произнесла Олив, потому что все новые и новые люди заявляли, что они тоже видели ноты на рояле, – кто видел другую книгу? Не ту, что лежит на пианино?

Последовало смущенное бормотание, но больше никто не проронил ни слова.

– Ладно тогда, – продолжила Олив. – Спасибо за помощь.

– Ну и ну, – прошептал Мортон, когда они друг за другом приземлились на ковер синей спальни. – Столько людей, и все как один – дурачки.

– Ваша правда, сэр Пододеяльник, – согласился Харви.

– Ну, они же нарисованные, – добавила Олив. – Они никогда не выходили из этой комнаты. Сомневаюсь, что им часто приходится о чем-то серьезно задумываться.

Мортон посмотрел вниз и ничего не сказал.

– Я имею в виду, – поспешила объяснить она, – они не как ты и не как другие люди, которых Олдос заманил в картины. Вы же все раньше были настоящими, а теперь… в смысле…

Но он уже ринулся через комнату к полированной деревянной двери стенного шкафа.

– Мортон… – умоляюще начала Олив.

Не обратив никакого внимания на нее слова, мальчишка шагнул в шкаф и захлопнул за собой дверь.

Олив втянула воздух сквозь зубы. Вдруг родители услышали? Они с Харви переглянулись.

– Я проверю, не вступили ли в пролив суда противника, ваше величество, – прошептал кот и бросился в коридор.

– Мортон, – прошептала Олив закрытой двери шкафа. – Вылезай.

Ответа не последовало. Она потянула за ручку, но дверь не поддалась. Мальчик, очевидно, крепко держал створку с другой стороны.

– Ну, хватит, Мортон. Мы теряем время.

Шкаф помолчал. Казалось, он задумался. И тут изнутри донесся приглушенный голос:

– Почему мне нельзя просто остаться здесь? Раз старика больше нет, почему нам всем просто не выйти обратно?

– Мортон, вы же не живые. – Олив помедлила. – Уже нет. – Шкаф не стал спорить, поэтому она продолжила: – Люди заметят, что вы не становитесь старше, и кожа у вас странная, и вы ничего не едите. И яркий свет вам вреден. Вам здесь небезопасно.

– Я могу жить в шкафу, – уперся Мортон. – Или весь народ из картины может просто поселиться тут, в доме, с вами.

Девочка попытался представить себе такую возможность.

– Мне кажется, ничего не получится, – сказала она наконец. – Мои родители расскажут про вас всем ученым в университете, и они захотят ставить на вас эксперименты, препарировать, клонировать или еще что-нибудь.

Шкаф совсем затих.

Олив прислонилась головой к деревянной двери.

– Мортон… – начала она так ласково, как только могла. – Я…

Но ее прервал голос мальчишки:

– Тут картина.

Она нахмурилась.

– Какой смысл вешать картину в шкафу?

– Она не висит. Она стоит. Я ее нащупал. Смотри.

Дверца шкафа распахнулась. Мортон появился из темноты, растолкав пыльные пальто, и указал на дальний угол шкафа. Оттуда в луче водянистого лунного света блестела рамой картина.

Опустившись на колени, дети вытащили холст и отнесли в голубую спальню, чтобы получше рассмотреть. В тяжелой раме обнаружился пейзаж с разрушенным замком – осыпающиеся каменные стены на фоне ночного неба.

– Как думаешь, это его картина? – прошептал Мортон.

– Ну, есть способ узнать наверняка, – тоже шепотом ответила Олив, и в этот самый момент в комнате появился Харви и важно сообщил, что путь свободен.

Спустя мгновение все трое уже шагнули через раму в прохладную, влажную ночь, пахнущую мхом. Значит, это вправду была одна из картин Олдоса – картина, в которой Олив никогда еще не бывала. Пока они пробирались по мшистым камням, которыми был устлан спуск ко рву, она раздумывала, как долго холст пылился в шкафу, и кто вообще сунул его туда, где его никто ни за что не увидит.

Троица остановилась у подъемного моста. Харви оглядел представшие перед ними руины каменных стен и печально покачал головой:

– Годы не пощадили Виндзорский замок.

– Вряд ли это задумывалось как… – начала Олив, но кот уже отважно зашагал по мосту.

Мортон поспешил следом. Олив, то и дело поскальзываясь на влажных досках, замыкала процессию.

Внутри замка раскинулся широкий, вымощенный камнем двор. Если у него когда-то и была крыша, то сейчас об этом можно было бы только догадываться. Над очертаниями обрушенных стен нависало темное небо в редких серебряных пятнах неподвижных звезд.

– Ах, какие славные воспоминания навевают даже руины Виндзора! – воскликнул Харви и запрыгал по мощеному двору. – Какие зрелища! Какие поединки! А казни!

Пока пятнистый кот скакал по лестнице к парапету, предаваясь счастливым воспоминаниям, Олив и Мортон обыскали все углы сырого двора. Нигде не было никаких признаков того, что здесь спрятали важную книгу. И вообще, огромное пространство без крыши посреди огромного, пустого, полуразрушенного замка казалось совершенно неподходящим местом для важных книг.

– Гримуара здесь нет. Я уверена, – произнесла девочка со вздохом, глядя, как заползает на место булыжник, который она отпихнула в сторону. – Сэр Уолтер Рэли! Можно уходить!

Когда ребята проходили под аркой, ведущей к мосту, Олив показалось, что в отдалении за спиной что-то зашумело – словно камешек заскакал по булыжникам двора. Спустя секунду она услышала, как камешек с мягким стуком откатился обратно на место.

– Харви! Это ты? – позвала она.

Зеленые глаза мигнули в темноте у самых ее ног.

– Нет, ваше величество. Неужели вы не узнаете сэра Уолтера Рэли, вашего самого верного рыцаря?

– Я имела в виду, это ты шумел?

– Шумел, ваше величество?

Все прислушались. Вокруг стояла тишина – только мягко шелестела вода во рву, набегая на берега.

– Я ничего не слышу, ваше величество, – признался Харви.

– Я тоже, – сказал Мортон. – Ваше величество.

Олив посмотрела на него, прищурясь:

– Спасибо, сэр Пододеяльник. Пойдемте искать в другой комнате.

Они выбрались из картины, бережно засунули ее обратно в шкаф и закрыли дверцу, а потом тихо проскользнули по коридору, стены которого посеребрил лунный свет, и направились в лиловую комнату. Когда-то это было любимое место Олив во всем доме. В воздухе сладко пахло, все казалось таким красивым и изящным – прямо как Аннабелль. Теперь изображение ее комнаты, в которой уже не было хозяйки, висел над комодом зловещим напоминанием. Данвуди не пользовались ни одной из гостевых спален, но эта комната казалась особенно холодной и заброшенной, будто до нее вовсе никогда не дотягивался солнечный свет. Харви вскочил на комод, Олив взялась за его хвост, а Мортон – за ее ногу. Компания перебралась через раму и приземлилась друг за дружкой на усыпанный подушками диван внутри картины.

– Из этого портрета вылезла Аннабелль МакМартин, – объяснила Олив, удивляясь, почему ей вдруг захотелось говорить шепотом. – Здесь изображен салон на первом этаже этого дома. Каким он было очень-очень давно.

Она неуверенно слезла с дивана и подошла к чайному столику. Там все было готово: чашки и блюдца, тарелочка со все такой же высокой горкой кубиков сахара. Полная чашка Аннабелль стояла точно там, где та ее оставила. Олив коснулась тонкого фарфора. Он по-прежнему был горячим. Отчего-то вздрогнув, Олив оглядела комнату. Казалось, что Аннабелль могла появиться в любой момент. Девочке вспомнились ее мягкие каштановые волосы, нитка жемчуга на шее, нежный, слишком ласковый голос. Она почти ощутила, как смыкаются вокруг ее запястья холодные пальцы ведьмы, и спешно обернулась к Мортону.

Тот, оглядываясь вокруг, медленно поворачивался, будто заводная балерина из шкатулки.

– Я тут был, – прошептал он. – Не на картине. В этой комнате, в заправдашней. – И он задумчиво побрел куда-то вправо.

Олив обогнула чайный столик, на котором Харви практиковался в фехтовании ножом для масла, и начала заглядывать под мебель. Ничего. Затем осмотрела полки, но на них обнаружились только изящные диковинки, крошечные вазочки, морские раковины и всяческие изукрашенные сувениры. Проверила двери – просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Двери были нарисованы закрытыми – не покрашены закрытыми, как когда немного краски попадает в проем и склеивает створки вместе. Нет, эти двери были нарисованы закрытыми. Они не качнулись, не звякнули петлями, когда она их толкнула. Дверную ручку не удалось даже сдвинуть. Олив с разочарованным вздохом повернулась обратно.

Мортон стоял у камина. Поначалу она подумала, что мальчик заснул стоя – настолько он был неподвижен, но, конечно, Мортону не надо было спать. Он стоял к ней спиной, склонившись над чем-то, что зажал в обеих руках. Олив не видела, что это, пока не заглянула прямо ему через плечо.

Это была фотография: маленькая черно-белая фотография в серебряной рамке. Очевидно, она стояла в ряду других снимков, которыми была уставлена каминная полка. Девочка окинула взглядом остальные и слегка вздрогнула, узнав фотографию Олдоса МакМартина, которую раньше нашла в ящике комода в лиловой комнате, прямо за рамой вот этой самой картины. Рядом с портретом Олдоса стояла фотография симпатичной, но хмурой маленькой девочки, сидящей между двумя туповатыми на вид взрослыми: это была Аннабелль и ее родители, тут у Олив не было никаких сомнений. Следом шли фотографии людей, которых она не знала.

Девочка снова взглянула на снимок в руках Мортона. Это тоже был семейный портрет, похоже сделанный в десятых или двадцатых годах прошлого века. Мужчины носили подтяжки, женщины – квадратные, отделанные лентами воротнички. В отличие от других фото, на этом все улыбались. Двое сияющих родителей, девочка-подросток и маленький мальчик. Большие, ласковые глаза матери семейства сощурились в улыбке. Дружелюбным было круглое лицо отца. Лицо девочки было худым, но довольно приятным, а улыбка – слегка застывшей, словно ее хранили в холодильнике, пока не затвердела. Девочка показалась Олив очень знакомой. Но именно брат девочки надолго задержал внимание Олив. Это был маленький мальчик с круглым бледным лицом. Маленький мальчик с торчащими в разные стороны белесыми волосами. Маленький мальчик, на сей раз одетый не в длинную белую ночнушку.

– Ой, это же ты! – воскликнула она.

Мортон продолжал молчать.

– Это твоя семья?

Он кивнул.

– Ух ты, – выдохнула Олив. Минуту оба молчали, разглядывая лица на пожелтевшей от времени фотографии. – Ее, наверно, сделали почти перед тем, как… в смысле, ты выглядишь почти точно так же. Только одежда другая.

Мортон, не отвечая, просто смотрел на фотографию.

Олив обошла мальчишку, стараясь заглянуть ему в лицо.

– Ты знаешь, что с ними стало, Мортон? С твоей семьей?

Тот покачал головой, избегая ее взгляда.

– А как их звали? Ты помнишь их имена?

– Мама и папа, – прошептал он.

– Я имею в виду настоящие имена, – не отступилась Олив. – Как их называли другие люди? Если вспомнишь, может… может, я смогу узнать, что с ними случилось.

Мортон задумался, хмуря лоб, отчего морщинки между бровями заходили волнами. Одна, вторая, и лицо мальчика стало несчастным: брови сошлись, уголки рта опустились, прищуренные глаза почти исчезли и все лицо будто сжалось, как увядающее в ускоренной перемотке документального фильма растение. Голова мальчишки печально поникла.

– Я хочу домой, – буркнул он себе под нос.

– Я знаю, – сказала Олив. – Поэтому мне и нужно найти книгу. Если я ее найду, и если мы узнаем, что случилось с твоей семьей, может быть…

– Нет, – перебил Мортон, все так же обращаясь к собственной рубашке. – Я имел в виду, я просто хочу обратно в свой дом.

– А-а-а… – растерялась девочка. – Ладно. – И она попятилась, стараясь не показывать своего разочарования.

– Можно я возьму ее с собой? – Мортон помахал фотографией, все так же не отрывая взгляда от ковра.

– Конечно, – сказала Олив. – Конечно. Вдруг… вдруг она поможет тебе вспомнить.

Обратно к изображению Линден-стрит все трое плелись тихо и понуро.

– Хочешь завтра опять помочь мне искать? – прошептала девочка Мортону, когда он взялся за кошачий хвост. Тот, не поднимая глаз, пожал плечами.

Олив постояла рядом, пока они залезали в раму, а потом побрела в свою комнату и забралась под одеяло. Той ночью ее сны были полны книг, которые порхали вокруг, подлетая к ней, как большие доверчивые птицы, но тут же выскальзывали из пальцев и уносились прочь.