Текст книги "Долина кукол"

Автор книги: Жаклин Сьюзан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

– Я не смогу тогда оставить Анну с новорожденным.

– Анна могла бы поехать с нами. Послушай, у меня самой была двойня. Уж я-то знаю. В первые несколько месяцев все, что им нужно, это хорошая няня. До трех месяцев они даже не видят толком.

– Дай мне обдумать это, – сказал он.

* * *

Перенести срок гастролей в Лондоне оказалось просто. Лайон договорился на середину февраля. Однако изменить сроки выступлений в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско оказалось невозможно. Нили должна была дать там концерты на Рождество и в Новый год. Лайон отчаянно пытался скрыть эту неразрешимую проблему от Анны, однако Нили все рассказала ей.

Она зашла посмотреть новую квартиру. Все наконец было расставлено по местам. Анна, из-за беременности выглядевшая неуклюжей, с гордостью показала Нили все комнаты и особенно – детскую. Они расположились в рабочем кабинете. Анна мелкими глотками прихлебывала херес, а Нили пила пиво. За окнами пошел снег, и Анна затопила камин.

– Это первый огонь в нашем камине, – сказала она. – Загадай желание, Нили:

Почему?

– Когда делают что-нибудь в первый раз, всегда загадывают желание.

– Тогда я желаю, чтобы ребенок у тебя родился сегодня.

– Почему? Мне остается еще не меньше месяца.

– Знаю. Но я полечу в Лос-Анджелес, только если со мной полетит Лайон, а он полетит, только когда родится ребенок, и с нами сможешь полететь ты.

Анна знала, что между Нили и Джорджем что-то произошло, но о переносе гастролей узнала впервые. Выслушав объяснение Нили, она сказала:

– Но я не смогу поехать в Лондон даже в феврале. Не могу же я оставить своего ребенка.

– Вполне можешь, – возразила Нили, – в таком возрасте это еще не человек.

– Для меня он уже сейчас человек, – резко ответила Анна. – Всякий раз, как он шевелится во мне, я мысленно целую его.

– В первые несколько месяцев они просто бессмысленные живые комочки, Анна. Честно. Весь этот треп, будто они улыбаются, завидев тебя, сущая чепуха. Мне врач говорил. Они различают только свет и неясные очертания. Совсем не узнают тебя, а зрение у них становится сфокусированным только к трем месяцам. Хорошая нянька справится с новорожденным куда лучше, чем ты.

– Я слишком долго ждала этого ребенка, Нили. И это ожидание стоило того – хотя бы затем, чтобы чувствовать в себе частичку Лайона, плод нашей любви. Я никогда не оставлю нашего ребенка одного.

– А если Лайону придется уехать? В конце концов, не может же он навсегда привязать себя к Нью-Йорку.

– Тогда мы поедем вместе, втроем.

– Ну, а я не поеду в Калифорнию без него.

– Нили, ради бога… Я не могу остаться на Рождество без Лайона. А отправляться с ним для меня слишком рискованно.

– А как же я? – спросила Нили. – Неужели все должно быть только для тебя? У тебя есть все. У тебя всегда было все. Ты добилась в жизни всего: денег, любимого человека и вот теперь ребенка. А у меня нет ничего, одна только работа. Я опять достигла успеха, но это все, что у меня есть. И я работаю, чтобы вернуть тебе долг.

– Нили, я никогда не напоминала тебе об этих деньгах, – запротестовала Анна.

– Знаю, но я сказала Джорджу и Лайону, что хочу вернуть тебе долг. После гастролей в Калифорнии я расплачусь с тобой полностью. Я зарабатываю деньги для компании твоего мужа, и ты тоже получаешь от этого доход. – Она осмотрелась вокруг. – Я живу в паршивом гостиничном люксе с этой коровищей Кристиной, которая ведет себя со мной, словно надзирательница. Я одинока, и единственное, чего прошу, это чтобы Лайон поехал со мной в Лос-Анджелес на десяток паршивых дней. Я не могу явиться в Голливуд совершенно одна. Это будет мое первое возвращение туда. Или ты думаешь, что легко выйти там на сцену, зная, как все пялят на тебя глаза и шепчутся: «Смотри-ка, до чего растолстела»? А потом улыбаться во весь рот и покорять их сердца. Конечно, мой талант их покорит, но ведь мне предстоит та самая первая минута, когда они ахнут от удивления. Мне нужно, чтобы кто-то вселял в меня уверенность перед каждым выступлением. Мне это необходимо, Анна. Если со мной рядом не будет приятного, доброжелательного человека, то я наглотаюсь успокоительного или… напьюсь. По-настоящему, не пивом. Так оно и будет. А в психушке мне сказали: стоит только мне опять начать принимать капсулы или спиртное – пиши пропало, подружка!

– Если Лайон захочет, пусть едет, – сказала Анна.

– Ты говоришь так, прекрасно зная, что он не поедет, – резко ответила Нили.

– Нет, Нили, я серьезно. Пусть едет.

– Тут нужно не просто «пусть едет», в этом случае он не поедет. Ты должна заставить его поехать. Иначе я не буду выступать. Я всегда могу сослаться на ларингит.

* * *

Лайон наотрез отказался оставить Анну одну и с негодованием отверг тактику шантажа, к которой прибегала Нили.

– Ни одной жирной свинюшке не удастся указывать и диктовать, как нам жить, – разгневанно заявил он. – Может быть, она и важна для нашей компании, но уж, конечно, не до такой степени.

– Но к вам же вот-вот перейдут несколько крупных звезд, – возразила Анна.

– Джордж сказал мне, что дела резко идут в гору. Но все провалится, если Нили уйдет от вас, а она вполне может это сделать. Может расторгнуть контракт и заявить, что ты отказался лично представить ее публике в то время, когда она больше всего нуждалась в этом.

– В таком случае, пусть убирается на все четыре стороны. Если мы с Джорджем будем ставить все наше будущее в зависимость от этого бурдюка с жиром, значит, у нас нет настоящей веры в себя. Не знаю, как Джордж, а я уже устал постоянно выслушивать, насколько нам необходима Нили, чтобы заполучить остальных. Может быть, он не верит в то, что у него есть что предложить клиентам, но Генри Бэллами верил в меня настолько, что предложил мне ссуду. Генри Бэллами никогда не позволил бы какой-то Нили О’Хара вмешиваться в его жизнь и диктовать условия.

– Именно так поступала Элен Лоусон, – напомнила Анна.

– Он любил Элен, в этом вся разница. Мы сумели возродить Нили. Для нашей профессии этого должно быть достаточно.

* * *

На следующий день Лайон пришел домой раньше, чем обычно. Холодная ярость сверкала в его глазах. Сняв пальто, он как-то по особенному посмотрел на Анну. Та с трудом поднялась с кресла и стала смешивать для него коктейль. Интуиция подсказала ей, что случилось непоправимое… вероятно, в делах компании что-то прошло не так. Он молча взял бокал из ее рук.

– Какие-нибудь сложности с Джорджем? – спросила она.

Он сел и сделал большой глоток.

– Скажи, Анна, мне, по-твоему, следует лететь в Калифорнию с Нили?

Она колебалась. Ей вдруг показалось, что за этим вопросом, что-то кроется. Ей не понравилось, как он смотрит на нее.

– Ребенок родится не раньше середины января. Я, разумеется, не хочу оставаться на Рождество без тебя, но я стараюсь быть объективной…

– Скажи, как мне поступить, Анна? – спросил он все тем же странным тоном.

– Решай сам, – ответила она. – Каким бы ни было твое решение, я пойму тебя.

– Нет, решай ты. Все остальное ты уже решила. Скажи мне, сколько будет весить наш ребенок? Я знаю, что родится девочка, потому что так решила ты. И вообще, существует ли что-нибудь неподвластное тебе?

– Лайон о чем ты?

– О тебе! И о компании «Бэллами, Бэллоуз. и Берк». Боже, да я, должно быть, стал посмешищем для всего города. Меня купила Анна Уэллс. Наверное, это известно всем, кроме меня. Я узнал только что – Нили мне рассказала.

– Нили? Откуда она узнала? – Анна испугалась. Никогда еще она не видела на лице Лайона такого выражения.

– Понимаю, это должно было оставаться в тайне. Генри объяснил. Но вскоре это все равно выяснилось бы. Все чеки, которые я отправлял Генри раз в неделю, визировались им и посылались тебе. При подаче налоговой декларации все это выплыло бы наружу.

– Но как узнала Нили?

– Ей сказал Генри. Вероятно, она явилась к нему и рассказала, как обстоят дела, надеясь, что он убедит тебя разрешить мне лететь с ней. Вот тут-то Генри и проговорился. Сказал ей, будто уверен, что ты предпочтешь интересы бизнеса, потому что речь идет о твоих деньгах. Нили теми же ногами бросилась ко мне и все рассказала. Джордж, разумеется, вел себя как положено, разыграл удивление. Но каждый все знал, с самого начала, ведь так?

– Лайон, никто этого не знал. Генри не должен был говорить Нили. Я сама собиралась все тебе рассказать в свое время. Я сделала это только потому, что люблю тебя, чтобы ты не уезжал в Англию.

– И ты добилась своего. Ты можешь купить все, что пожелаешь! Именно этому ты научилась у Кевина Гилмора? Все имеет свою цену, нужно лишь выяснить какую.

– Но мои деньги – это твои деньги. – Она старалась побороть панику. – Я сделала это лишь потому, что люблю тебя, хотела выйти за тебя замуж и родить от тебя ребенка. Можешь ты это понять?

– Нет. Я понимаю только то, что Джордж ухмыльнулся и сказал мне: «Выше нос, Лайон, мы с тобой в одной лодке – нашим бизнесом заправляют жены». Но я не Джордж Бэллоуз. И, клянусь богом, отныне на первом месте для меня будет бизнес. На кон поставлены твои деньги, и я верну их тебе все до последнего цента. Но сейчас на кон поставлено кое-что посущественнее – моя гордость и уважение к себе. Есть лишь один способ вернуть две эти вещи – удвоить твои проклятые инвестиции.

– Лайон! – Она крепко обняла его, но он остался холоден и неподвижен. – Я сделала это из-за любви. Понимаешь?

– Я понимаю только одно: компания «Бэллами, Бэллоуз и Берк» станет крупнейшим в этом городе… и в мире! Ты купила ее для меня, моя девочка, и ты получишь за свои деньги все, что они могут дать. Вот увидишь. И первое, что я сделаю, – это закажу билеты, чтобы лететь с нашей жирной свиньей, именуемой звездой, в Лос-Анджелес. К черту Рождество – полный вперед!

1963

Дженифер Берк родилась первого января. Она появилась на свет за две недели до срока, устроив перед этим Анне и доктору совершенно сумасшедшую новогоднюю ночь. Чтобы выйти в этот мир, ей потребовалось целых пятнадцать часов, но когда она наконец оказалась в нем, красная и орущая, Анна увидела не сморщенное личико обычной новорожденной, она увидела лишь чудо и красоту существа, которому она дала жизнь, и от восхищения почувствовала, как силы вновь возвращаются к ней.

Ей было одиноко без Лайона в эти долгие декабрьские дни. Хотя он и звонил ей из Калифорнии каждый день, трещина в их отношениях все равно чувствовалась. Она ощущала ее в той небрежности, с которой Лайон произносил ласковые ободряющие слова. Эта трещина разделяла их, как глубокий каньон. Но когда родился ребенок, все было забыто. Когда Анна уже очнулась от наркоза, он позвонил, и она сказала ему, словно извиняясь:

– Это все-таки девочка…

– Я в восторге! Я слишком стар, чтобы учиться играть в футбол на пару с сыном. Мне доставит куда больше радости учить свою дочь-подростка танцевать.

Все время, пока она лежала в больнице, он звонил ей по два-три раза в день. Триумф Нили в Лос-Анджелесе побил все рекорды, и теперь она готова ехать в Сан-Франциско. Не будет ли Анна возражать? Это отдалит его возвращение еще на три недели.

– Разумеется, нет, – быстро ответила она. Ей не хотелось, чтобы опять возник какой-нибудь спор о делах компании или о работе Нили. Особенно сейчас, когда все вновь было замечательно.

– Дженифер Берк станет к тому времени совсем старой леди, но я постараюсь, чтобы она запечатлелась в твоей памяти, – поддразнила она его.

– Джордж обещал сфотографировать ее «Полироидом», – сказал Лайон. – Пришли мне карточки сразу же, как только просохнут.

– Я уже отправила одну – сняли прямо в больнице. Там она похожа на старого гномика. Но она будет красавицей, Лайон. У нее будут темные волосы, насколько можно судить.

Лайон прилетел в конце месяца. Маленькая Дженифер весила девять фунтов [69]69
  4 кг.


[Закрыть], лицо уже разгладилось, морщинки ушли. Вся она была светло-розовой, и отец пришел от нее в неописуемый восторг. Внимательно изучая крошечное личико, он улыбнулся.

– Страшно боюсь, что она будет похожа на меня, – сказал он, нахмурясь. – Анна, тебе следовало постараться получше. Я хотел точную твою копию, один к одному.

– Я действительно постаралась, и все получилось. Я хотела, чтобы она была твоей копией.

Он примчался домой прямо из аэропорта, чтобы повидать ее и ребенка, но ему нужно было спешить по делам.

– Отметим появление наследницы сегодня за ужином, – пообещал он.

Вечером няня, мисс Казэнс, помогла ей втиснуться в грацию. Это было неудобно, но сейчас, после того как она столько месяцев проходила располневшая в халате, ей хотелось, чтобы Лайон опять увидел ее стройной, подтянутой и элегантной. «Неплохо», – подумала она, придирчиво рассматривая в зеркале свою фигуру. Вес у нее стал, как прежде; только талия несколько ослабла, утратив былую форму, но грация сделала свое дело. В конце концов, прошел всего один месяц. Но, слава богу, сегодня ночью она все-таки сможет лечь в постель с Лайоном. У них так Давно ничего не было – с седьмого месяца. Бедный Лайон. Врач предупредил ее, что сначала может быть немного больно, но это уже не имело значения. Вновь сжимать Лайона в своих объятиях, ощущать его всем телом – вот что главное.

Его секретарша позвонила в шесть вечера. Лайон на просмотре, не может ли она встретиться с ним в семь часов в ресторане «Дэнни». Несколько разочарованная, Анна положила трубку. Она-то думала, что они вдвоем выпьют дома коктейль, а потом спокойно поужинают где-нибудь подальше от привычных мест, где им не будут постоянно встречаться знакомые лица. В «Дэнни» ей нравилось, но это означало, что у их столика будут останавливаться все кому не лень и говорить о бизнесе. Обычно она не возражала против деловых разговоров, но ведь сегодня у них – особенный день.

Анна села за столик около бара и стала ждать. Было уже четверть восьмого, и она пила вторую рюмку виски, когда наконец увидела Лайона. С ним были два его помощника и Билл Мэк, режиссер телевидения.

Лайон бросился к ней и легко поцеловал ее.

– Пожалуйста, прости меня. Мы просматривали запись на Эн-Би-Си, проклятая пленка оборвалась, и все пришлось прокручивать заново. Да, дорогая, ты, конечно, помнишь Джима Хэндли и Бада Хоффа, – сказал он, подводя к столику двоих молодых людей. – И, разумеется, знакома с Биллом.

Они сели за большой столик и завели разговор о записи, которую только что просматривали, – вариант новой многосерийной постановки. Из их беседы Анна поняла, что запись является собственностью Билла Мэка и что он хочет подписать соглашение с «Тремя Б», поскольку компания «Бэллами, Бэллоуз и Берк» начала приобретать известность. Он хотел, чтобы они продали ему комплексное соглашение. Энергия в Лайоне била ключом. Он был уверен, что сможет заинтересовать этим Си-Би-Эс или Эй-Би-Си, а, возможно, и переделать все, поставив на главную роль Джоя Клинга. Джой только что заключил соглашение с их компанией. Это был лучший комедийный актер года.

– Он будет выступать в лондонском «Палладиуме» с Нили, – пояснил Лайон. – По правде говоря, он должен с минуты на минуту быть здесь. Я сказал ему, чтобы он заехал за мной сюда.

– Заехал за тобой? – удивилась Анна.

– Ангел мой, – с неподдельным огорчением сказал он. – Все это произошло три часа назад. Джой едет со своим выступлением в Вашингтон.

– Но ведь тебе-то не нужно ехать, правда?

– Если бы нет! Нили думает, что она выступает там завтра с сольным концертом. Я должен объяснить ей, как важно для Джоя выступить в одной программе с ней.

– Я тебе не завидую, – сказал Бад Хофф.

– Нили знает, что в «Палладиуме» в ее программе будут и другие номера, но она еще никого не включала в свои выступления здесь, в Штатах. До сих пор все ее концерты были сольными. Но когда я объясню ей, что мы только что подписали соглашение с Джоем… Нили ведет себя нормально, если ей все правильно объяснить.

«Он уезжает сегодня вечером! – Эта мысль пронзила все ее существо. – Он уезжает сегодня вечером!»

– Когда ты вернешься? – спросила она.

– Через две недели. Утром я тебе сразу же позвоню. Может быть, ты прилетишь на субботу и воскресенье. Могла бы малышка Джен отпустить тебя?

– Тебе обязательно нужно ехать сегодня вечером, Лайон?

– Обязательно. Я хотел ехать завтра, но я должен обеспечить Джою рекламу, и лучше всего приняться за это завтра же с утра.

Он планировал пробыть в Нью-Йорке только одну ночь!

В дверях вдруг показалась голова Джоя Клинга. Лайон помахал ему рукой.

– Меня ждет машина, – крикнул Джой. – Стоит во втором ряду.

Лайон вскочил со стула.

– Расплатишься чеком за счет компании, Бад. До свидания, мой ангел, завтра позвоню тебе. Бад, отвези, пожалуйста, Анну домой, а?

Она не поехала в Вашингтон на субботу и воскресенье. Мисс Казэнс сказала, что все будет в порядке и ей, разумеется, можно ехать. Но Лайон так больше и не позвал ее туда. А в пятницу он сказал только: «Позвоню завтра в это же время».

* * *

– Почему бы тебе не взять и не спросить его в лоб, что происходит? – сказал Генри.

Анна уставилась в чашку, словно пытаясь в кофейной гуще найти какой-то чудодейственный ответ.

– Да потому, что в действительности ничего вроде бы и не происходит, – ответила она. – Всего лишь вот эта самая неуловимая разница.

Генри Бэллами вздохнул. Анна выглядела бледной и исхудавшей. Когда она позвонила ему и настоятельно попросила поужинать с ней, в голосе ее звучало отчаяние. К тому же, он боялся вопросов, которые она непременно задаст ему.

– Генри, малышке уже три месяца, а Лайон провел с нею всего четыре дня. Один – между Калифорнией и Вашингтоном и три между Вашингтоном и Лондоном. В Лондоне он уже месяц. Нили произвела там фурор. Я понимаю, что ее там удерживает, но ему-то оставаться нет никаких оснований.

– А Джордж что говорит? Анна улыбнулась.

– Все та же старая линия поведения. Что Нили, мол, не останется там одна. Что Лайон для нее царь и бог – единственный, кого она слушает. Что она, якобы, приносит компании большие деньги.

Генри печально улыбнулся.

– Вот что значит быть удачливым менеджером. Всегда страдает жена.

– Но ведь к ним уже перешли несколько крупных звезд. Компания процветает. Сколько они еще должны нянчиться с Нили? Сейчас с ней, кажется, все в порядке. По-моему, она вполне может сама стоять на ногах.

– Они – новые люди в бизнесе, Анна. Сейчас на них все смотрят. Джордж никогда не отличался особой энергией. Да, разумеется, он хороший бизнесмен, но Лайон умеет находить подход к людям. А в нашем деле всегда появляется своя Нили или еще какая-нибудь звезда, с которой приходится нянчиться. Видимо, тебе нужно смириться с этим.

– Хочешь сказать, мне всю жизнь придется жить вот так?

– Со временем ты к этому привыкнешь, – ответил он.

– Я – никогда!

С минуту он помолчал, потом сказал:

– Анна, ты не сможешь иметь все. Я видел твою квартиру. Она стоит больших денег. А Лайон из тех, кто за все платит сам…

– Но, Генри, почему он не попросил меня поехать с ним в Лондон?

Генри изучающе посмотрел на подагрические утолщения своих пальцев.

– Ты никогда не была за границей, Анна. Возможно, он считает, что обязан показать тебе достопримечательности и прочее. А он все время привязан к театру. Тебе было бы не очень-то приятно сшиваться там повсюду одной.

– Если бы он все так объяснил, я бы поняла и поехала бы, несмотря ни на что. Я могла бы сама осматривать достопримечательности… ходить во все театры. И видеться с ним, хотя бы изредка.

– Оставь пока все как есть. Он должен вернуться со дня на день.

– Он вернется через неделю. А что потом? Кто знает, куда к тому времени Нили поедет на гастроли? И он опять уедет?

– Рассматривай проблемы по мере их возникновения, – посоветовал Генри.

* * *

Лайон вернулся через десять дней. Но побыть дома он смог лишь неделю. Нили собиралась в Европу сниматься в новой картине. Снимать ее должны были во Франции и Италии с ведущими артистами европейского кинематографа.

– Состояния на этом она не сделает, – пояснил Лайон, – зато покажет и Голливуду, и телевидению, что на нее можно положиться, поскольку я намерен сделать все, чтобы съемки завершились с опережением графика.

– Лайон, возьми меня с собой, – внезапно попросила она.

– Ничего не выйдет.

– Почему?

– Понимаешь, Нили временами становится монстром. В Лондоне у нее был ошеломляющий успех. Ты не представляешь, как все это выглядит, когда добиваешься успеха там. Невероятно, но публика все еще хранит ей верность. Выкрикивают ее имя, когда она идет по улице, часами толпятся у отеля, чтобы только увидеть ее одним глазом. Из фирмы Джонсона-Гарриса туда прилетели двое с крупным предложением от телевидения. Все стремятся заполучить ее себе. И все это доходит до нее.

– Но она должна остаться верной тебе и Джорджу: ведь это вы вытащили ее.

– Она уже заплатила все, что была должна, до последнего цента – и тебе, и компании. Она делает деньги и делает их для нас. Мы поменялись ролями. Она считает, что это мы должны быть ей благодарны.

– Но какое это имеет отношение к тому, что я хочу ехать с тобой?

– Это будет помехой. Нили обидится.

– «Нили обидится»?! Да ведь я – твоя жена. И ее лучшая подруга. Как же она может обидеться?

– Она опять вошла в силу и хорошо знает это. Не забывай: она согласилась, чтобы Джой Клинг выступил с ней в одной программе, и благодаря этому, мы заключили для Джоя крупный контракт с телевидением на предстоящий сезон. Стоимость комплексной сделки составляет сто пятьдесят тысяч долларов в неделю, и мы курируем эту сделку. Это дает нам пятнадцать тысяч в неделю на тридцать девять недель. И все благодаря Нили. В будущем году мы заключаем для Нили особые соглашения – по одному на каждый месяц, по двести тысяч каждое. Так что сейчас все крутится вокруг Нили. Если там будешь ты, я, естественно, буду разрываться и какое-то время уделять тебе. Мне захочется показать тебе Париж, Рим, захочется быть с тобой. Я совсем заброшу Нили. Пожалуйста, дорогая, отпусти меня. Через год я смогу выплатить тебе твою ссуду. Но на сегодняшний день становым хребтом «Трех Б» все еще является Нили, и обращаться с ней нужно бережно.

– Но я уверена, что мое присутствие не обидит Нили. Она же сама предлагала мне, чтобы я оставила ребенка и ехала вместе с тобой.

– Видишь ли… Нили несколько изменилась. Единственное, о чем она думает и с чем считается – это с самой Нили. Ты должна понять ее, Анна. Ты ни разу не была рядом с нею в те периоды, когда дела у нее шли хорошо. Она обращалась к тебе, только когда ей было плохо. Тогда она вела себя по-человечески – сейчас же она невыносима. Мне приходится ни на минуту не спускать с нее глаз, чтобы она не вспылила и не поссорилась с окружающими, чтобы удостовериться, что она везде является вовремя. Она вновь обрела власть над людьми. Опять начались вспышки раздражения. К счастью, я могу управлять ими, и будем надеяться, что так оно будет и впредь. Но я вынужден посвящать ей все свое время.

* * *

Следующие три месяца были для Анны невыносимы. Она так много времени проводила с малышкой Дженифер, что няня не находила, чем заняться, и жаловалась на это. Постоянно поступали сообщения об ошеломляющем успехе Нили за границей. Время от времени Лайон писал, а раз в неделю звонил. Фильм обещал быть великолепным, хотя пришлось заново снимать начало, поскольку Нили очень много потеряла в весе. Дома он хотел быть в конце июня. Затем прошла целая неделя без единой весточки от него.

Анна заказала трансатлантический телефонный разговор на четвертое июля [70]70
  4 июля – национальный праздник США – День Независимости. В этот день в 1776 году в Филадельфии была подписана Декларация Независимости США.


[Закрыть]. Телефонистка коммутатора отеля «Георг V» ответила, что господин Берк выехал от них ровно неделю назад. Нет, адреса места выбытия не оставил. Она полагает, что он вернулся в Соединенные Штаты. Да, мисс О’Хара выехала из отеля одновременно с ним.

Анна была потрясена. Неужели он поплыл на пароходе? Но почему, если он так сильно хотел увидеться с ней и дочуркой? Она позвонила Джорджу. Тот отвечал уклончиво. Да, Лайон и Нили должны были вернуться, но он вот уже пять дней не имеет от них никаких известий.

В ту ночь она лежала на кровати, пытаясь заставить себя смотреть телевизор. Ни одна программа так и не заинтересовала ее. В конце концов она выключила телевизор и развернула утренние газеты. Внезапно в одной из колонок, словно неоновая вывеска, вспыхнула коротенькая заметка:

«…легендарная звезда эстрады, которая вновь совершила феноменальное восхождение на Олимп славы, объясняет это, равно как и заново обретенную стройную фигуру, своей новой любовью. Но у любовной истории нашей звезды не может быть счастливого конца. Ведь предметом этой любви является ее менеджер, который женат на красавице телеэкрана».

Внутри у Анны что-то оборвалось. Не может быть! Но Лайон действительно говорил, что Нили согнала лишний вес. Она почувствовала, что ей вот-вот станет дурно и она упадет в обморок. «Постой, – сказала она себе. – Ладно, допустим, Нили влюбилась в Лайона. Это немудрено. Но из этого вовсе не следует, что и Лайон неравнодушен к Нили. Лайон, наверное, соблюдает дистанцию и держится от нее на расстоянии вытянутой руки. Возможно, он с самого начала понял, что это произойдет. Тогда именно этим и объясняется то, что он не хотел брать меня с собой в Европу. Вероятно, таким образом он хотел оградить меня. Лайону, наверное, пришлось там нелегко… Но где же он сейчас?»

Схватив трубку, она заказала телефонный разговор с отелем «Беверли-Хиллз» в Калифорнии. Она молила бога, чтобы ее подозрения оказались ошибочными. Трубку сняла телефонистка коммутатора. Да, мистер Лайон Берк поселился у них три дня назад. Нет, в номере его нет. Да, мисс О’Хара тоже зарегистрирована. Ее номер тоже не отвечает. В Калифорнии сейчас только девять часов – не желаете ли повторить вызов позже? Анна сняла заказ и без сил откинулась на подушки. Быть в Калифорнии целых три дня и не позвонить! Надев первые попавшиеся под руку брюки, она выбежала в ночь.

* * *

Генри понадобилась целая вечность, чтобы открыть дверь.

– Господи, что еще стряслось? – сонным голосом спросил он. На ходу завязывая пояс халата, он провел ее в гостиную, включил свет и показал на кресло.

– Садись. В чем дело?

Анна была на грани истерики.

– Ты видел это? – Она ткнула пальцем в утренние газеты, разбросанные по полу. – Генри, не отмалчивайся передо мной. Я только что узнала, что Лайон вот уже несколько дней как вернулся. Он в Калифорнии, с Нили, и даже не позвонил мне.

– Давай-ка выпьем, – предложил Генри.

– Генри, помоги мне! – Она рухнула в кресло, как подрубленная, содрогаясь всем телом от рвущихся из груди рыданий.

Спокойно разбавив шотландское виски, он подал ей стакан.

– Давай покончим с истерикой и обратимся к фактам. Ты ведь хочешь спасти ваш брак, правда?

– Значит, ты тоже этому веришь?

– Конечно. Я знал об этом раньше. Дар речи покинул ее. Она смотрела на него во все глаза так, словно последний верный друг предал ее.

– Приди в себя, – сказал он. – Такое случается сплошь и рядом. Перед тобой есть несколько путей. Первый: ты уходишь от него, не уронив своей гордости. Второй: если он так сильно тебе нужен и у тебя достаточно мужества и силы воли, то ты сможешь все выдержать и вернуть его.

– Я не могу жить без Лайона, – прорыдала она.

– Тогда начинай брать себя в руки. Только начни закатывать ему сцены – и ты прямиком пошлешь его в объятия Нили.

– Но она же толстая, как свинья. Не может она ему понравиться.

– Уже не толстая. – Голос у него был усталый. – Я только вчера вечером вернулся с Западного побережья. Встретил Нили и Лайона в «Чейсенсе». Она выглядит великолепно. Вряд ли она весит сейчас больше ста фунтов [71]71
  45,5 кг.


[Закрыть].

– Нили?

– Думаю, это все из-за любви. Фунтов десять она сбросила в Лос-Анджелесе во время первых гастролей, еще фунтов десять во Фриско и в Вашингтоне, а все остальное – за три месяца в Европе. Она ничего не ест. Я наблюдал за нею. Выглядит так, будто в любую минуту может раствориться в воздухе. Но она просто помешалась на Лайоне: глаз с него не сводит, поминутно виснет на нем…

Анна закрыла лицо руками.

– Генри, прекрати! Чего ты хочешь? Добить меня?

– Нет, хочу раскрыть перед тобой всю правду. Зная факты, ты, возможно, придумаешь, как бороться. А от неожиданности ты могла бы потерпеть поражение. Так что лучше полностью быть в курсе событий. А теперь – стисни зубы и держись. Такое и впрямь может огорошить: Лайон отнюдь не отталкивает ее от себя.

– Нет… нет… – Анна издала протяжный жалобный стон.

– Прекрати истерику, и давай составим план действий.

Она посмотрела на него, отказываясь верить своим ушам.

– Генри, ты с ума сошел! Все кончено… насовсем. Тот пожал плечами.

– Прекрасно. Я займусь для тебя оформлением развода. Лайону придется выплатить тебе и ребенку солидные алименты. Уверен, что он будет согласен на все.

Анна зарыдала еще отчаяннее.

– Нет… нет… я не отдам его.

– Тогда возьми себя в руки. Выпей виски, и давай все просчитаем. Ты не первая и не последняя, у кого уводят мужа. Тебе нужно просто решить, что для тебя важнее – Лайон или собственная гордость.

Но того, что было, уже не вернуть.

– Верно. Ореол вокруг него изрядно померкнет в твоих глазах. Но ты удержишь его около себя. Насколько я тебя знаю, если, конечно, не ошибаюсь, часть Лайона – это лучше, чем вообще никакого Лайона.

– Генри, да разве он будет уважать меня, зная, что я смирилась с этим?

– В этом-то все и дело, – нетерпеливо пояснил он. – Он нипочем не должен знать, что тебе все известно. Если он об этом узнает, то тебе придется требовать развода. Именно на это и бьет Нили. Послушай… Лайон оказался замешанным в этом вопреки своей воле. Ты должна понять. Но когда ты становишься для кого-то Творцом Всемогущим, это может изрядно вскружить тебе голову, да и время выдалось как нельзя более подходящее. Лайону для самолюбия как раз требовалось что-то в этом роде. Он – творческая личность, Анна, он считает, что ты купила его со всеми потрохами, завлекла его обманным путем и направила на новую стезю. На самом же деле все это чушь собачья – раз уж у него и впрямь есть такие способности, то никто и ничто не могло бы, в конечном счете, помешать их реализации. Но сейчас он опять занят творческим созиданием. Из бесформенного куска жира он вылепил стройную, полную энергии звезду, которая, как ему кажется, обязана ему всем, даже самим воздухом, которым она дышит. В своих глазах он сейчас не просто менеджер, он – творец. Осознание этого для него важнее самой жизни. Великое всепоглощающее чувство власти. Устоять перед ним не в состоянии ни один мужчина. А Нили подыгрывает ему, прикидываясь беспомощной и беззащитной. Она так же беспомощна, как кобра, только он-то этого не видит. А вот ты, в представлении Лайона, сильная личность, повелитель, его Творец Всемогущий. На самом же деле, Анна, ты и вполовину не столь сильна, как Нили – в этом мире Нили и ей подобные несокрушимы, – но из-за твоего самообладания и уверенности Лайон в меньшей степени ощущает себя мужчиной с тобой, чем с Нили. Вероятно, он полагает, что ты выхолостила в нем мужскую сущность, причем дважды. Первый раз, когда отказалась оставить ради него Нью-Йорк, а второй – когда купила ему мое агентство, поставив его во главе компании.