Текст книги "Сердечная тайна королевы"

Автор книги: Жаклин Санд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Почему бы вам меня попросту не застрелить?!

– Тогда вы умрете, сударь.

– А от яда я, по-вашему, помолодею. После недели озноба, жара и беспамятства.

– За это время многое может измениться.

– Например?

– Например, Мазарини и Анна возобновят свидания, шпион де Лонгвиля наверняка каким-то образом себя проявит. Я выведу мерзавца на чистую воду, вы мне поможете. После этого засунем вас в целебный источник и катайтесь себе… в ваш Беруар.

– Вы хотите, чтобы я…

– Притворяться больным и отравленным, любезный аббат, намного проще, чем притворяться мертвым. А тем более быть мертвым. К тому же выбор у вас невелик. А у меня и того меньше.

Неделя без поездок в Беруар!

Андре не мигая смотрел на огонь в камине. Целых семь дней в этой комнате. Без нее… Губы, пахнущие липовым цветом…

Эме невозмутимо поглощал рыбу. Благо она была без костей.

Андре после таких новостей кусок в горло не лез. Одно хорошо: де Линь далеко не первый раз смотрел в лицо курносой старухе. Что ж, пусть будет еще одно свидание. Пока что ей не удавалось одержать над ним верх.

И в опасные игры ему тоже приходилось играть.

– Значит, яд и лихорадка… – сказал он, совершенно не замечая, что думает вслух.

– Лихорадка. Но без яда. Вы меня не совсем внимательно слушали, аббат, – де Фобер покончил с рыбой и приступил к овощам. – Содержимое пузырька можете оставить для монастырских крыс. Или своих личных врагов.

– Вы поступаете как благородный человек, лейтенант, – Андре встал и подошел к окну. – Что я должен делать, чтобы не подвести вас?

– Заболеть нынче же ночью. У вас есть тут врач?

– Сколько угодно! – де Линь не оглядывался. Акустика позволяла ему такую роскошь: стоять вполоборота к собеседнику. – На любой вкус. Парижские лекари лопнут от зависти, узнав, кто у нас тут живет.

– Среди этих ваших замечательных эскулапов есть те, кто вам симпатизирует?

– Думаю, что да.

– Тогда говорите мне его фамилию. Утром к вам придет именно он. Тогда у вас будет еще некоторое время, чтобы начать как следует трястись в лихорадке.

Андре зябко повел плечами. Как он сразу не заметил! Воздух в комнате казался ему плотным, почти осязаемым. И очень тяжелым. Он давил на грудь, мешая дышать. Вот она, вчерашняя ночная прогулка в Беруар… В иное время де Линь расстроился бы. Сейчас наступающая болезнь даже радовала. Как кстати. Можно даже не сомневаться в том, что он завтра действительно будет лежать и бредить от температуры. Андре никогда иначе не болел, с самого детства. Это можно расценить как помощь свыше.

– Я буду. По-настоящему буду. Чувствую, что вчерашняя прогулка не прошла даром… – Андре закашлялся. – Если только мне уже что-то не подсыпали или не подлили…

– На вашем месте я бы заменил замок! – пустая тарелка была отставлена в сторону. – И помолился о моей душе. Потому что пищу, которая находилась здесь, съел я.

– То, что вы съели, принесли за четверть часа до вашего появления. Блез сам ходил к воротам и забирал корзины. А потом торчал здесь. Безвылазно. Он страшный лакомка и надеялся, что ему что-нибудь перепадет. Так что не волнуйтесь.

Андре опять поперхнулся кашлем.

– Кстати, лейтенант, я могу выяснить, что это за яд и как он действует. Если вы подождете меня вон за той бутылочкой…

Против хереса Эме ничего не имел. Он подозревал, что содержимое бутылки окажется выше всяких похвал.

Андре исчез, чтобы вернуться через полчаса.

Кажется, аббат и в самом деле заболевал. Причем как следует. Де Фобер видел, как того колотит в ознобе и как резко заострились черты красивого лица викария. Синие глаза начали слезиться, их блеск стал неестественно ярким.

– Николя не обманул вас. Эта гадость – из арсенала семьи Медичи. Пьер, правда, знает противоядие. Так что я могу рискнуть и выпить.

– Выпейте лучше вот это! – Эме подал аббату второй стакан.

Мужчины чокнулись и, усмехнувшись, посмотрели друг на друга.

– Надеюсь, вы не забудете про меня, когда придет момент ловли зверя? – спросил Андре.

– Если останетесь живы… – ободрил его де Фобер.

– Кстати… вот! – Андре снял с шеи ключик с витой головкой. – Если понадобится тайно покинуть аббатство, можете воспользоваться этой штукой. Она открывает решетку. Третья слева от алтаря. Попадете в вентиляционную шахту. Считаете кирпичи. Примерно на уровне моего роста есть щербатый. Словно по нему чем-то ударили. Нажимаете на кирпич и ждете, пока дверь откроется. В принципе, можно идти без факела. Это если из церкви. А если от меня… впрочем, здесь вы не пройдете. В случае чего – кричите что есть мочи. Я услышу и открою.

– А выход? – осведомился де Фобер. – Он на улице?

– Надо просто толкнуть камень как следует. И все. Вы окажетесь у статуи святого Тибо…

– Я могу что-нибудь передать. В Беруар.

Андре кивнул.

Записку он написал быстро. Запечатал и протянул Эме.

– Отдадите, если со мной в самом деле что-то случится.

– Кому? Госпоже де Бланшетт?

Андре отрицательно покачал головой.

– Мадам де Лонгвиль. Я не видел ее сегодня. Надо же попрощаться и извиниться за недоученный дуэт…

К себе Эме ушел в глубокой задумчивости. Черт побери! Мадам де Лонгвиль распевает дуэты с аббатом из Нуази. Интересно, содержание у этих дуэтов духовное или…

Впрочем, симпатии герцогини его в данный момент не волновали. Она в интриге точно не задействована. Пусть себе поет. Хоть до хрипоты.

А вот для него лично завтра, похоже, начнется большая игра…

Глава 11
Придворная дама

Грядущий первый день при дворе наполнял сердце маркизы д’Оди нерешительностью. Этому немало способствовал вчерашний вечер, когда Виолетта, затаившись в своей комнате, словно заговорщица, в неверном свете свечи изучала таинственное послание, доставшееся ей волей умирающего незнакомца. Конверт так пропитался кровью, что имя адресата на нем было не разобрать. А может, его там никогда и не было. Массивная восковая печать подозрительно напоминала герб Филиппа Испанского. Вооружившись острым кинжалом, мадемуазель де Лажуа осторожно срезала воск. Читать чужие письма – недостойное занятие. Но испанцы всегда были для нее врагами, виновниками гибели двух старших братьев. Прежде чем она решится передать послание королеве, нужно убедиться, что оно действительно адресовано Анне Австрийской. И не представляет угрозы для ее величества.

Как и следовало ожидать, письмо было написано на испанском. Виолетта, увы, не могла похвастаться знанием этого языка. Mi hermana cara… Моя дорогая сестра… И подпись – Felipe – вот и все, что она смогла разобрать.

Девушка, поколебавшись, спрятала бумагу подальше от чужих глаз, аккуратно засунув под переплет своей настольной Библии. Это письмо для Анны, без сомнения. Но что в нем? Возможно, лучше отправить злосчастный листок в огонь и навсегда забыть о происшествии в Булонском лесу. Или все же передать его королеве? Ее величество по рождению испанка, вдруг письмо принесет не только пользу ее отношениям с братом, но вред Франции? Господи всемогущий, знать бы, что в нем. И спросить ведь некого, некому довериться. Отцу? Нет, Луи-Батист боготворит королеву Анну. Если она замешана в предательстве, это будет ужасным ударом для ослабевшего после болезни старика. Кому-то из придворных? Слишком опасно, при виде подобной бумаги каждый поймет, с чем имеет дело…

Эти невеселые сомнения продолжали мучить маркизу вплоть до обеда следующего дня, когда она, туго затянутая в темно-золотое, расшитое алым узором платье, выскользнула из кареты с гербами де Лажуа и была любезно сопровождена слугами по бесконечным коридорам Лувра в красную гостиную. Там Анна Австрийская чаще всего коротала свой досуг в обществе фрейлин или в тесном кругу особо близких друзей и подруг. Сегодня мадемуазель д’Оди, как той уже было известно, предстояло составить компанию ее величеству и старшей принцессе Конде за карточным столом.

– Вы очень бледны, дитя мое, – участливо заметила королева. – Вам нездоровится?

– Я прекрасно себя чувствую, ваше величество, – Виолетта поспешно отвела взгляд. Она плохо умела лгать. – Просто…

Анна звонко рассмеялась.

– Ну, не стоит так переживать, моя милая. Пикет всего лишь карточная игра. Впрочем, наверное, сегодня мы начнем с рамса. Он попроще и не мешает скучающим дамам вести светские беседы. Не так ли, ваше высочество?

Белокурая женщина в зеленом бархатном платье, все еще очень красивая, несмотря на то, что была почти втрое старше юной маркизы д’Оди, невозмутимо кивнула головой.

– С вашего позволения, первой сдаю я, ваше величество. С прошлой среды вы должны мне два ливра.

Королева снова рассмеялась. Определенно, Анна Австрийская пребывала сегодня в добром расположении духа.

– Конечно, помню, моя милая Шарлотта. Разве можно позабыть подобный позор. Прошлый раз я проигралась в пух и прах. Причем на глазах графини де Брассак и любезного Франсуа, герцога де Бофора.

– Это все потому, ваше величество, – все так же невозмутимо парировала принцесса Конде, – что вы больше смотрели на ужимки герцога, чем в свои карты.

Виолетта почувствовала, что краснеет.

– Что вы наделали, ваше высочество! – укоризненно заметила королева. – Смутили мою очаровательную крестницу. Виолетта, девочка моя, невинный флирт – почти единственное развлечение почтенных дам вроде нас с Шарлоттой. К тому же герцог де Бофор очень, очень мил. Скоро сами увидите. А пока не пугайтесь наших откровенных женских разговоров, лучше подсаживайтесь к столу. По правую руку от ее высочества. Это счастливое место, оно приносит удачу.

Сама Анна уже устроилась поудобнее в высоком кресле, поставив ноги на скамеечку и небрежно облокотившись на мягкий подлокотник. Маркиза д’Оди неуверенно присела на указанный ей стул, и Шарлотта де Монморанси принялась ловко тасовать колоду.

– Карты сдаются по пять каждому: сначала по три, потом по две. Затем открывается козырь, – любезно пояснила королева Виолетте.

Вскоре карты были розданы, и принцесса Конде продемонстрировала партнерам десятку бубен.

– Вам везет, маркиза, – усмехнулась она. – Удачная масть. Как вы знаете, при гаданиях – хоть святая церковь и запрещает нам заглядывать в будущее с помощью карт – молоденьких девушек всегда назначают дамами бубен. Хороший знак, вы наверняка выиграете эту партию.

Виолетта со вздохом поправила выбившийся из прически локон.

– Ваше величество, ваше высочество, вы так меня подбадриваете, что я даже боюсь заглядывать в свою сдачу.

– Ну, смелее, дитя мое! – весело подзадорила крестницу королева. – Я знаю, вы храбрая девочка. Между прочим, что произошло с вами вчера? До меня доходили какие-то странные слухи…

– Сущие пустяки, ничего серьезного. Я сама виновата. Отправилась на прогулку в одиночестве, – мадемуазель де Лажуа попыталась легкомысленно улыбнуться, но, вспомнив о мертвеце и волчьем оскале, так и не смогла.

– Я слышала, вчера кого-то убили, – задумчиво добавила Шарлотта. – Застрелили в спину.

Виолетта осторожно кивнула головой.

– Да, этот бедняга умер у меня на руках. К сожалению, я даже не знаю его имени и толком не разглядела убийцу. А потом появились волки… – девушка невольно передернула плечами. – Если бы не гвардейцы его высокопреосвященства…

– Очень романтично, – протянула принцесса. – Значит, вас спасли гвардейцы. Надеюсь, имена своих спасителей вы знаете?

– Только одного. Лейтенант Эме де Фобер.

– Как вы сказали? – маркизе вдруг почудилось, что безмятежное лицо Шарлотты де Конде как-то странно напряглось.

– Шевалье де Фобер.

– Не помню такого, – Анна задумчиво закусила губу. – Ах, это, наверное, новый лейтенант на службе у Мазарини, родственник капитана де Кавуа. Надеюсь, он молод и хорош собой?

– Ваше величество!

– Не смущайтесь, дитя мое. Слушайте, что говорит вам ее высочество. Ваше вчерашнее приключение действительно кажется романтичным. Не упускайте момента.

Глаза королевы искрились смехом, взгляд принцессы Конде, напротив, стал холодным и отчужденным. Виолетта поежилась. И молча положила на стол семерку червей. Ее ход должен был начать игру.

Дамы успели разыграть в тесном кругу четыре партии. Две из них выиграла мадемуазель де Лажуа, которой, на первый взгляд, и правда сегодня везло. На самом деле карточная игра оказалась очень простой, а Виолетта всегда успевала по математике, хоть эта «мужская» наука и не входила в список того, чему стоило обучать девицу из благородной семьи. Две партии выиграла королева, что немало обрадовало не чуждую тщеславия Анну. Принцесса Конде, напротив, казалась слегка рассеянной, и ее игра «не шла».

Тем временем в красной гостиной постепенно начали собираться придворные. Первыми пришли женщины и девушки. Как догадывалась маркиза д’Оди, все они, так или иначе, принадлежали к свите королевы. Возглавляла этот цветник гофмейстерина Катрин де Сен-Мор, графиня де Брассак. Именно она контролировала сейчас всех дам на службе Анны Австрийской. За дамами потянулись кавалеры, в комнате вскоре стало оживленно, завязались негромкие разговоры, у окна забренчал клавесин. При этом белокурая красавица в розовом платье слишком мало смотрела в ноты, глядя в основном по сторонам. Виолетта невольно поморщилась.

– Мадемуазель де Бофремон так любит музицировать! – ее величество отложила карты и страдальчески прижала пальцы к вискам. – И при этом всегда откровенно фальшивит. Бьюсь об заклад, сейчас она начнет петь.

– Не сейчас, – рассеянно откликнулась Шарлотта. – Позже. Когда появится герцог де Бофор.

Тут же под сводами гостиной разнесся надрывный женский голос.

– Все же я была права, – простонала Анна.

– Я тоже, – добавила принцесса.

Маркиза д’Оди оглянулась. К гостям только что присоединилось новое лицо. Светловолосый мужчина в щеголеватом бело-лиловом камзоле. Незнакомец, напрочь проигнорировав и мадемуазель де Бофремон, и ее пение, направлялся прямиком к компании королевы. При этом на красивом лице щеголя заметно было выражение явного неудовольствия.

– Ваше величество!

Анна Австрийская милостиво протянула молодому герцогу, которого придворные сплетники называли ее фаворитом, руку для поцелуя. Теперь, будучи возвращен ко двору, герцог чувствовал себя гораздо свободнее, чем в прежние времена.

– Мне кажется, вы чем-то раздосадованы, Франсуа.

– Раздосадован? Да! – де Бофор энергично взмахнул кружевной манжетой, попутно рассыпав карточную колоду. – Лувр похож на склеп. Я целое утро бился, пытаясь уговорить Людовика отправиться на соколиную охоту. Все без толку.

– Оставьте, Франсуа. Вы же знаете, последние дни король неважно себя чувствует.

– Так пускай прогонит взашей итальянца и наденет красную шапку на француза. Вмиг полегчает.

Королева поджала губы. Издевки над Мазарини ей не нравились.

Виолетта тем временем нагнулась, подбирая с пола разлетевшиеся карты.

– А это кто? – действия маркизы д’Оди удостоились внимания де Бофора. Он весьма бесцеремонно уставился в декольте девушки. – Какая свеженькая!

Принцесса Шарлотта негромко хмыкнула. О косноязычии герцога и его «умении» говорить женщинам комплименты при дворе ходили легенды. Особенно после знаменитого случая, когда Франсуа де Вандом, встретив госпожу де Гриньян в трауре, хотел сказать, что у нее очень печальный вид, но по обыкновению спутал похожие слова и заявил, что госпожа де Гриньян вид имела очень похотливый.

Слегка озадаченная «комплиментом», Виолетта подняла на вельможу удивленный взгляд, и тот неожиданно смутился.

– Прошу простить, мадемуазель, мою неловкость. Я помогу.

И герцог бросился на помощь так стремительно, что они едва не столкнулись лбами под столом.

Анна рассмеялась.

– Вообще-то мы играем в карты на столе, молодые люди. Если вы хотите помочь, Франсуа, помогите лучше мадам Конде. Она сегодня проигрывает. Думаю, в паре с вами принцессе улыбнется удача.

По знаку королевы слуга пододвинул к карточному столу четвертое кресло.

– Присоединяйтесь, герцог.

Они сыграли еще две партии. И вновь Виолетте, теперь уже в паре с королевой, продолжало сопутствовать везение.

– Вы приносите мне удачу, дитя мое, – ласково пошутила Анна, невольно любуясь юной крестницей.

Герцог де Бофор втайне занимался тем же. Совершенно очаровательное создание, эта новая фрейлина ее величества. К сожалению, герцог не рискнул продемонстрировать свой интерес явно – все же главным объектом его политической игры, а следовательно его внимания и любезностей была королева. Проигрыш в карты не особо печалил Франсуа, тем более что это радовало Анну. Впрочем, чтобы еще больше польстить королеве, он предпочел демонстративно огорчиться.

И даже возмущенно отшвырнул прочь очередную раздачу.

– Сплошная мелочь. Ваше величество, сегодня с вами решительно невозможно играть. Клянусь папским престолом, сами ангелы жульничают в вашу пользу.

Анна Австрийская непринужденно рассмеялась.

– Ну же, не сердитесь на нас с Виолеттой, герцог.

– Я ненадолго оставлю вас, дамы, – Бофор продолжал разыгрывать огорчение. – Пойду глотну свежего воздуха.

– Возвращайтесь поскорее…

У окна Франсуа неожиданно перехватил не кто иной, как герцог де Лонгвиль собственной персоной. Де Бофор, по правде говоря, не ожидал увидеть этого вельможу на маленьком приеме у ее величества. Хотя тут ведь его теща, Шарлотта-Маргарита, принцесса Конде.

– Я вижу, ваше сиятельство, вы всерьез намерены вернуть расположение королевы, – негромко заметил де Лонгвиль.

– Вернуть? – Франсуа самоуверенно выпятил подбородок. – Я никогда его не терял, герцог. Если б не происки Ришелье… Но теперь кардинал мертв, а я снова в Лувре. И Анна отличает меня так же, как до ссылки.

– Времена меняются, друг мой. Времена меняются… – Лонгвиль задумчиво теребил холеными пальцами кружево на манжете. – Не стоит сбрасывать со счетов Мазарини. Вы обратили внимание, что сеньор Джулио недурен собой, обаятелен и умеет тонко льстить, что часто располагает к нему людей.

– Этого итальяшку? Он на коне только потому, что такова была последняя воля Ришелье. А Людовик всегда находился под влиянием кардинала, тот умудрялся манипулировать королем даже на смертном одре. Думаю, взлет Мазарини будет недолгим, а падение… Уверен, его голова презабавно покатится с плахи.

– Не сочтите меня сплетником… Но, боюсь, королева придерживается иного мнения. Ходят слухи, – де Лонгвиль понизил голос почти до шепота, – что ее величество и первый министр с некоторых пор стали близки… ну, вы понимаете… как мужчина и женщина.

– Вы в своем уме, герцог? – буквально взвился де Бофор. – С чего вы это взяли?!

– Из достоверных источников, ваше сиятельство. Уж поверьте.

– Лично держали свечку? Какая гнусная ложь. Надеюсь, вы не успели нашептать ее королю?

– Не горячитесь, ваше сиятельство. Не горячитесь. Факт этой связи тщательно скрывается. И не в моих интересах распускать досужие сплетни. Играть нужно наверняка.

– Играть?

– Если супружескую измену удастся не только объявить, но и доказать… О Мазарини можно будет забыть.

– А королева?

– Ей, разумеется, придется пережить несколько неприятных минут. Возможно, даже опалу. Но Людовик очень плох, вы сами видите. Король долго не протянет. А после его смерти всегда можно будет смягчить наказание. Анна нас только поблагодарит…

Де Бофор пожал плечами.

– Я не очень-то вам верю, Лонгвиль.

– Это ваше право, ваше сиятельство. Попытайтесь выяснить все сами. Вокруг ее величества полно хорошеньких девиц. При правильном подходе…

Герцог закусил губу. Подозрение, каким бы нелепым оно ни казалось, было умело посеяно в его мнительной душе.

– И вот еще что, ваше сиятельство. Если вдруг надумаете принять участие… в том, на что я вам намекал… Загляните в аббатство Нуази.

– В аббатство? – де Бофор нахмурился. Он не отличался религиозностью. – Ума не приложу, что мне там делать.

– Ну уж придумайте какой-нибудь повод…

К карточному столу Франсуа де Бофор возвращался в расстроенных чувствах. Слова де Лонгвиля не на шутку вывели из себя самоуверенного и вспыльчивого вельможу.

Анна и Мазарини. Если это правда… Какой удар! И крушение многих честолюбивых планов в том числе.

До слуха герцога долетел обрывок разговора дам.

– Милая крестница, где же ваш отец? Такое ощущение, точно милейший Луи-Батист скрывается от меня, – королева лениво обмахивалась веером. – Передайте маркизу, что я очень хочу его видеть.

– Отец по-прежнему нездоров, ваше величество, – горестно вздохнула мадемуазель де Лажуа. – И почти не встает с постели. Доктора испробовали все средства…

– Я знаю еще одно, – подключилась к беседе Шарлотта Конде. – Тут недалеко, всего в часе езды от Парижа, в аббатстве Нуази, бьет из-под земли источник, воды которого славятся своими целительными свойствами. Я уверена, прогулка в Нуази пойдет на пользу маркизу д’Оди, не так ли, ваше величество?

От настороженного взгляда де Вандома не укрылся тот факт, что при упоминании аббатства Нуази скулы Анны Австрийской окрасились внезапным румянцем.

Она краснеет. Отчего?

Ее величество торопливо закрылась веером. Самообладанию королевы можно было только позавидовать, когда она опустила руку, лицо Анны вновь было невозмутимым.

– Я слышала, милая Шарлотта, ваша дочь как раз гостит в тех краях. Неужели Анна-Женевьева нездорова?

Принцесса нахмурилась.

– Причуды моего зятя, – пробормотала она, покосившись на помпезную фигуру де Лонгвиля. – Герцог мечтает о наследнике.

– Странный способ он выбрал, этот наш де Лонгвиль, – съязвил де Бофор, усаживаясь на свое место. – В таких случаях жену нужно отправлять не в аббатство, а в спальню.

Теперь Франсуа буквально пожирал глазами Виолетту.

Что там бормотал этот старый пень о доверчивых девицах из окружения королевы? Вот как раз подходящая. Была, конечно, еще кандидатура мадемуазель де Бофремон, но эта, новенькая, по правде сказать, нравилась герцогу намного больше. Крестница королевы? То, что нужно. К тому же у красотки больной отец, прекрасный повод наведываться к целебному источнику. Де Бофор не сомневался в своей неотразимости. Неужели он, настоящий светский лев, не сумеет добиться расположения невинной девочки? Возможно, хотя бы ревность растопит ту ледяную корку, за которой, похоже, скрыто сейчас сердце королевы Анны.

Таким образом, «гениальный» план был составлен. Соблазнить новенькую любимицу ее величества, выведать самые сокровенные тайны королевы, а заодно, если удастся, вызвать ее ревность. Франсуа почувствовал, что настроение его улучшается с каждой минутой. Перспективы виделись герцогу самыми приятными. У девочки нежная кожа и великолепные каштановые локоны, без всех этих фижм и корсетов она наверняка чудо как хороша. Юна, чиста и невинна. Неудивительно, что развращенных высшим светом мужчин тянет именно к таким. Де Бофор, мечтательно прищурился, разглядывая свою, как он рассчитывал, в скором будущем новую любовницу.

К сожалению, пока фантазии де Бофора оставались лишь фантазиями. Сегодня герцогу, как назло, никак не предоставлялся случай познакомиться с маркизой д’Оди поближе. Королева ни на шаг не отпускала девушку от себя. Прием, однако, должен был вскоре закончиться. Шел великий пост, поэтому придворным приходилось умерить свои аппетиты в развлечениях и старательно разыгрывать плотское смирение. Франсуа, на правах близкого друга ее величества, надеялся задержаться в Лувре и рассчитывал улучить минутку для нескольких приватных комплиментов после приема, но и тут герцога поджидала неудача. По дворцовому этикету фрейлинам Анны надлежало оставаться в ее обществе до того момента, когда королева отправится ко сну. Ночевали девушки, разумеется, тоже в Лувре. Но ее величество, помня о нездоровье Луи-Батиста, сделала своей крестнице поблажку. Мадемуазель де Лажуа было позволено вернуться к отцу во дворец д’Оди. Де Бофор, не знавший этой подробности, упустил юную красавицу, как говорится, прямо из-под носа. Решительно, сегодня задался неудачный день!

Самой Виолетте день, наоборот, казался удачным и настолько заполненным событиями, что аж голова кругом. Подложив под локоть бархатный пуфик, новоявленная «придворная дама» устроилась поудобнее и, покачивая головой в такт движению кареты, погрузилась в раздумья. Стоило девушке смежить веки, перед глазами тут же пестрели роскошные наряды и бесконечные лица придворных. Всех их предстоит изучить и запомнить: кто есть кто, и как с каждым из них подобает обращаться, и кто как относится к ее величеству. А сама королева… Маркизе не давало покоя злосчастное письмо, спрятанное в комнате. Спасительная мысль нагрянула неожиданно. Можно ведь посоветоваться с Дидье. Выздоравливающий студент казался Виолетте человеком неглупым, он наверняка разбирается в испанском, да и от придворных интриг юноша далек. Даже не дворянин. Решительно, почему бы ей не поговорить по душам с Дидье Ламбером.

Воспоминание о нем сменилось мыслями о лейтенанте де Фобере.

Виолетта вздохнула.

Королева Анна в шутку порекомендовала прислушаться к словам принцессы Конде и воспользоваться моментом. Мадемуазель де Лажуа отнеслась к этой шутке очень серьезно. Если бы она еще умела «пользоваться моментом»! Влюбленность – болезнь, которую можно подцепить абсолютно неожиданно и где попало. Что-то похожее происходило сейчас с маркизой д’Оди. Беда в том, что девушка «заразилась» первый раз в своей жизни. Она сама еще толком не понимала, что с ней. И почему мысли о едва знакомом мужчине вызывают в ее душе такое трепетное волнение, словно речь идет о любимом отце или, по крайней мере, близком друге.

Герцог де Бофор был бы весьма разочарован, узнав, что про него мадемуазель де Лажуа в этот вечер даже и не вспомнила.

А тем временем тот самый герцог, развалившись на кушетке в будуаре госпожи де Монбазон, поинтересовался:

– Кстати, дорогая, знакома ли вам некая мадемуазель де Лажуа?

– Дайте припомнить? Ах да, юная протеже королевы. Что, вы уже положили на нее глаз, Франсуа? – отозвалась светская львица.

– О, этой девочке далеко до вас. Но мне хотелось бы познакомиться с ней поближе. Она может быть нам полезной. Как бы это устроить?

– Не вижу сложностей. В субботу я устраиваю званый обед, соберется избранное общество. Думаю, она не откажется от приглашения.

– Вот не знаю, что я больше ценю в вас – ум или красоту, мадам.