Текст книги "Сотворение любви"

Автор книги: Жаклин Филлипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Тиффани! – Кристофер говорил очень тихо, с явным предупреждением в голосе. – Сейчас же перестаньте! Вы на грани истерики!

– Как вы определили? – закричала она. – Только по тому, что осмелилась испортить вашу великолепную вечеринку?

Тиффани понесло. Какая разница, как она выглядит. Горло у нее горело, голова раскалывалась, а жар во всем теле был такой, словно внутри полыхал огонь. Все прошедшие четыре недели Крис ее игнорировал, но в то же время не выходил у нее из головы ни на минутку.

– Ну хорошо, мы приглушим музыку.

Девушка что-то пробурчала и резко развернулась, едва сдерживая слезы.

– Стойте там, где стоите! – выстрелом прозвучала команда Криса.

Закрыв глаза, Тиффани приостановилась на пути к двери. Она услышала позади себя размеренные шаги по кафельному полу и замерла, ощущая, как бешено стучит кровь в каждой жилке.

Замерли и гости, пораженные и завороженные таким неожиданным для всех проявлением безумия.

Тут Тиффани увидела Кэй, выплывающую из другой комнаты. Ее сопровождал парень, по виду гораздо моложе ее. На лице Кэй играла злорадная улыбка. Ох, вот если бы сейчас разверзся черный квадрат, на котором стоит она, Тиффани, и провалиться бы ей, пока унижение не стало еще горше.

Крис положил на плечи девушки руки и очень медленно и осторожно повернул ее к себе лицом.

– Вы скверно выглядите, – мрачно изрек он. – Поверьте моим словам: то, что я собираюсь сейчас сделать, будет вам только на пользу. – И в следующий же миг, пока она не успела ему ответить или даже о чем-то подумать, Крис взял ее за талию и крепко прижал к себе. – Слушайте все: вечер окончен! – заявил он тоном, не терпящим возражений. – Спасибо, что пришли. – Подхватив на руки потерявшую дар речи Тиффани, Крис пересек зал и обратился к музыкантам: – Майк, прекрати, заглуши музыку, слышишь? Окажи мне услугу, – добавил хозяин, – проследи, чтобы все ушли. – Он взглянул на помертвевшее лицо девушки. – Это даст мне возможность заняться вами, юная леди!

– Вы не смеете! – попробовала воспротивиться Тиффани, но голос ее оказался таким же слабым, как и тело. Она понимала, что надо немедленно, собрав оставшиеся силы, вырваться из этих цепких рук, но как это сделать? Голова отказывалась что-либо соображать.

– Дышите реже, – приказал Крис, перешагивая через две ступеньки.

– Вам нравится делать из меня дурочку? – беспомощно проговорила Тиффани.

– О, я и не думал этого делать, – сухо улыбнулся он. – Вы умудрились все устроить абсолютно самостоятельно. Я имею в виду ваше внезапное появление здесь. Совершенно очевидно, что вы даже не представляете себе, насколько потешный у вас вид! Глаза так просто безумные, а судя по выражению лица, вы собирались убить любого и каждого.

– Думаете, меня волнует их мнение обо мне? Плевать мне на всех этих модных бездельниц в роскошных платьях, сшитых на заказ!

– Неужели на всем свете нет никого, кто бы хоть как-то соответствовал вашим абсурдным критериям? – поинтересовался Крис. – Значит, вам противны абсолютно любые слои светского общества? А я-то, глупец, считал, что вы всего-то простодушно и открыто ненавидите только мужчин!

Внезапно ею овладело почти непреодолимое желание закрыть глаза и прижаться лицом к этой хрустящей белой рубашке.

– Куда вы меня несете? – прошептала Тиффани. Она вдруг ужаснулась, что не имеет ни малейшего представления о том, в какой части этого огромного здания сейчас находится, – глаза ее блуждали по обновленным стенам, украшенным дорогими фресками и гобеленами. Этот мужчина может сейчас сделать с ней все, что ему вздумается, и никто ничем ей помочь не сможет.

– Как давно вам нездоровится? – спросил Крис, идя по бесконечно длинному коридору. Он без труда открыл задвижку на каких-то двойных, очень внушительного вида дверях. – Вы вся горите, вы это знаете?

– Я… я только чувствую, что не совсем здорова, больше ничего, – глухо произнесла девушка, уставившись на кровать с пологом, стоящую на резных ножках в этой явно мужской спальне. – Крис, послушайте, это уже не смешно! – запротестовала она в полном отчаянии. А тот осторожно усадил ее в кресло и стал разбирать постель. – Что вы делаете?!

– А теперь я вас предупреждаю! – спокойно заявил Крис и быстро схватил за руку свою пленницу, пытавшуюся убежать. – Здесь хозяин я, и хотя бы один раз, но вы будете делать только то, что положено больной.

– Но!..

Скулы у него напряглись, глаза сверкнули.

– Никаких «но»! А сейчас сидите тихо, как послушная девочка, пока я сниму это ваше жуткое пальто, и не смейте мне возражать! Ни единого слова против! – приказал хозяин дома.

Тиффани ужасно захотелось заплакать. Вероятно, Крис заметил, что у нее задрожала нижняя губа, потому что тон его стал чуточку мягче. Указательным пальцем он слегка коснулся ее щеки.

– Сегодня вечером вы физически не в состоянии вернуться к себе, поняли? Об этом даже и думать нельзя – у вас чертовски высокая температура. Прошу вас, поверьте мне и положитесь на меня. Хорошо?

На мгновение его потемневшие глаза остановились на пылающем лице девушки. Он огорченно качнул головой и стащил с нее пальто.

– А теперь – немедленно в постель!

Тиффани застенчиво попыталась распрямить на себе хлопчатобумажную рубашку.

– Вам холодно или жарко? – спросил он, как только девушка опустила голову на восхитительно прохладную подушку.

Она перевела дух, чувствуя такую усталость, что не могла больше ни спорить, ни даже плакать.

– Мне и холодно, и жарко.

– В таком случае я пойду поищу для вас еще одеяло. И принесу пару таблеток, чтобы сбить температуру. Если до утра жар не спадет, вызовем врача.

Тиффани услышала, как защелкнулся замок на двери, и поудобней устроилась. Все тело болело. А в постели было удивительно удобно. Комната являла собой наглядный пример неброской роскоши. Здесь было просторно и красиво, все в таком непоказном, но истинно дорогом стиле, который в ее понятии ассоциировался со стариной. Слава Богу, здесь нет шелковых простыней, – подумалось в полудреме. Голова ее еще глубже опустилась на хрустящую льняную наволочку, глаза закрылись…

Тиффани проснулась среди ночи. В комнате абсолютно темно. На какое-то мгновение показалось, что она в своем кошмарном прошлом: и как всегда, Джозеф опять поздно пришел домой, в обычном сильном подпитии и полный решимости тут же ее разбудить. У нее невольно вырвался вздох отчаяния. И в тот же миг щелкнул выключатель и зажегся мягкий свет, представив затуманенному взору больной незнакомую ей спальню.

– Тиффани, что случилось? – Крис сидел возле постели, устроившись в огромном, обитом тканью кресле. Она облегченно вздохнула. – Вам плохо?

Девушка кивнула в ответ, закрыв глаза.

– Горло горит, – с трудом прошептала она, – очень больно.

– Дайте-ка я посмотрю. – Крис встал с кресла и присел на край кровати. Бронзовую лампу для чтения он отодвинул так, чтобы свет от нее падал на горло девушки. – Откройте рот пошире, – чуть улыбнулся новоявленный доктор, – попробую выступить в роли врача.

Несколько секунд он внимательно изучал воспаленное горло больной, а потом положил большую прохладную руку на ее горящий лоб.

– Похоже на тяжелую ангину, – пробормотал он. – Горло у вас выглядит довольно скверно. Хотите воды? – Он помог ей чуточку приподняться и, пока она с благодарностью потягивала прохладную жидкость, поддерживал ее за спину. – А теперь я иду вызывать врача, – объявил он. – Эти жаропонижающие таблетки вряд ли помогут. Нужно что-то посерьезней.

– Но… но ведь сейчас глубокая ночь! – прохрипела с трудом больная, снова откидываясь на подушку. Она с тревогой наблюдала за Крисом, который снял трубку телефона, стоявшего у постели, и стал набирать номер. – Сейчас… уже очень поздно.

– Ну и какое это имеет значение? – слегка нахмурился тот. – Вы больны, и вам очень плохо. Чем быстрее начнете лечение, тем лучше.

Тиффани закрыла глаза. У нее не было сил возражать, да этого ей и не хотелось. Какое же дивное ощущение, подумала она, вот так, как сейчас, чувствовать, что рядом с тобой кто-то надежный и добрый, который все за тебя решает, которого волнует твое здоровье. Вспомнилась ее крохотная, убогая кровать в углу такой нескладной хибарки. Она представила, что снова совсем одна, что ей надо справиться со всем самой. Ни телефона, ни людей рядом. Зови не зови, никто не поможет. В этот миг Тиффани от всего сердца возблагодарила Бога за то, что Кристофер Уолленджер такой внимательный, хотя и нахальный. Слава Богу, что он есть!

Приехал врач – веселый молодой человек. В этих местах он начал практиковать совсем недавно, и его ничуть не расстроило то обстоятельство, что за нынешнюю ночь это был уже пятый вызов. Прибыл он быстро, умело осмотрел больную, сразу же сделал укол и велел оставаться в постели еще несколько дней.

Проводив врача, Крис вернулся в спальню и снова сел возле кровати.

– Теперь я скоро поправлюсь, – прошептала девушка, не сводя глаз с темной фигуры, устроившейся в кресле. – Врач сделал укол, а еще оставил две таблетки, чтобы я покрепче заснула. Он сказал…

– Я знаю, что он сказал, – быстро прервал ее Крис. – Он повторил то, что я знал и без него, – у вас крайнее истощение. Это он сказал, когда уходил.

– Истощение? – Тиффани изо всех сил пыталась не закрывать глаза, но они не слушались. Она заметила, что вид у Криса недовольный, но никак не могла понять, чем это вызвано. – Мне… этого мне врач не сказал. Только упомянул, что надо отдохнуть, легче относиться к жизни. Как будто в данный момент я могу поступать по-другому. – Она попыталась придать своему хриплому голосу оттенок легкомыслия.

– Врач говорил не только о ближайшем будущем, Тиффани, не только о двух-трех днях! Ведь вы ведете такой образ жизни уже давно, верно? Врач сказал, что у вас большая потеря веса! – Крис взволнованно вздохнул и в упор взглянул на больную. – Я могу четко воспроизвести всю картину вашей жизни. Встаете ни свет ни заря; работаете без единого перерыва до тех пор, пока уже не видите, что делаете; без сил валитесь в постель, а на следующее утро все повторяется в том же духе! Та же проклятая рутина, снова и снова! Какого черта, я спрашиваю? Если только вы умышленно не доводите себя до настоящей болезни! Так, Тиффани?

– Нет, не так! – девушка отвернулась, чтобы избежать его сердитого взгляда, и спрятала лицо в подушку.

– Ладно! Тогда в чем же дело?

Ответить она не могла. Сейчас его гнев не способен вызвать ее сопротивления. Слезы, столь долго сдерживаемые ею, покатились по щекам.

– Простите меня, Тиффани! – Ей на плечи опустились его крепкие, сильные руки; они гладили горячее тело, будто стараясь уменьшить жар. Ее пытались успокоить, но почему-то эффект получался обратный. – Я вовсе не хотел вас расстраивать, – бормотал мужчина.

– Однако именно этого вы добились! – по-прежнему плакала в уже мокрую подушку девушка.

– Да я и сам это вижу. Послушайте, не надо плакать! – мягко проговорил Крис. – Ведь вам станет еще хуже. – Он откинул с ее лица шелковый светлый завиток и ладонью стер слезинки с мокрой щеки. – Временами я бываю страшным эгоистом. Прошу вас, забудьте все, что я сказал и как я это сказал. Забудьте все! Постарайтесь поглубже вздохнуть и закрыть глаза.

Тиффани проглотила слюну, превозмогая боль в горле, и покрепче зажмурила глаза. Ей не верилось, что этот человек способен произносить такие чудесные, добрые слова сочувствия.

В следующую секунду она ощутила на своем горящем лице волшебное прикосновение прохладного полотенца. После чего все поглотила недолгая тишина. А потом сознание уступило беспредельной слабости, исчезла нервная дрожь и больная погрузилась в глубокий и столь желанный сон. Когда же вернулась к реальной действительности, оказалось, что на постели рядом с нею, вытянувшись во весь рост, лежит Крис.

Пережив состояние мгновенного ужаса, Тиффани попыталась переждать свое смятение. Дыхание выровнялось. Потом легла набок и стала из-под ресниц разглядывать лицо Криса. Дыхание его было спокойным, глубоким.

Взгляд ее окинул великолепное бронзовое тело, едва прикрытое небрежно наброшенным одеялом. Крис во сне повернулся, что приблизило его к ней, расстояние между ними свелось до нескольких дюймов, девушка, в страхе быть застигнутой в своем пристальном любопытстве, резко отвела глаза. Застыла, затаив дыхание, но ничего не случилось. Красавец рядом с ней просыпаться не собирался. Так что можно было продолжить наблюдения.

Его обнаженная крепкая, мускулистая грудь, покрытая густыми темными волосками, непреодолимо притягивала к себе ее взгляд. Да что же это с ней? Неужели она такая развращенная, испорченная женщина, что надо прикладывать усилие, чтобы переключить свое внимание на лицо спящего. Ресницы у него были густые и длинные. На подбородке Криса вмятинка, сейчас ее почти скрыла темная щетина. Нос довольно крупный, прямой, под стать высоким скулам…

– Очень скверно, что вы так разболелись, милая девушка. Но заявляю вам со всей ответственностью: мне чертовски приятно наблюдать, как тщательно вы меня рассматриваете. – Он смотрел на нее с улыбкой, отмечая краску смущения на лице Тиффани. – Ну и к какому же выводу вы пришли? – продолжал он, подперев рукой голову. – Признан годным?

– Что… что вы делаете в этой постели? – спросила она, пытаясь хоть часть собственного смущения переложить на Криса.

– Да сплю, что же еще? – ответил тот, мило улыбаясь и не отводя глаз от ее лица. – Только великомученик по призванию способен провести в этом проклятом кресле более двух часов, но я же не из них.

– Могли бы уйти спать куда-нибудь в другую комнату, – хрипловатым голосом заявила Тиффани. – Мне вовсе не требовалось специального присмотра.

– Вы приписываете мне слишком многое – я не очень-то умею сочувствовать другим, – глаза сияли хитрецой. – Вынужден признаться: мое присутствие здесь никакого отношения к сверхмилосердию не имеет. Дело в том, что эта постель – единственная во всем доме. У меня, если мне память не изменяет, здесь девять спален, но, к сожалению, та, где сейчас находитесь вы, в настоящее время одна-единственная хоть как-то пригодная для жилья.

– И сколько же времени… как давно вы проснулись? – чуть слышно спросила больная. Как же ей хотелось справиться с собой и наконец отвести глаза от этого чересчур привлекательного для нее лица.

– О, уже довольно давно! Хоть немного стало полегче? – как ни в чем не бывало спросил он. – Похоже, температура у вас все еще высокая.

– Да нет, мне гораздо лучше, – пробормотала Тиффани и отвернулась, чтобы взять стакан воды и таблетки. – Который сейчас час? – Приняв лекарство, она снова откинулась на подушки. – Мне пора возвращаться домой – надо присмотреть за животными.

Крис взглянул на наручные золотые часы и, мгновенно сбросив с себя покрывало, встал с постели.

– Сейчас начало десятого. Но это не имеет никакого значения, потому что вы никуда не пойдете.

– Но…

– Ничего не изменилось, Тиффани! Помните, что я вам сказал вчера вечером? – Он стоял перед ней – высокий, стройный, сложив руки на широкой обнаженной груди. От него исходила чисто мужская непреодолимая власть и сила. – Не допускаю никаких ваших «но». Ложитесь-ка как следует, расслабьтесь и перестаньте беспокоиться о своем стаде. Я сам сделаю все, что необходимо.

– Вы?

– Разве это так уж сложно – подбросить им корма и вынуть из-под кур яйца? Или мне требуется сначала получить аттестат по уходу за домашней скотиной?

– Коз надо обязательно подоить, а вы этого никогда сделать не сможете, – разнервничалась девушка.

– Да перестаньте вы! – Он рассмеялся, потом пристально посмотрел на горящее лицо больной. – Вы что, считаете, что я вообще абсолютно ни на что не способен?

6

Тиффани удалось большую часть дня проспать. К вечеру горло почти прошло, хотя боль при глотании еще давала о себе знать. Но не было уже той рези, что мучила раньше.

Девушка поудобней устроилась в постели, полусидя откинувшись на подушки. Чисто автоматически взглянула в окно, за которым сияло чудесное синее небо. В голове все перепуталось. Сколько времени она здесь? Как долго спала? Который час? Совершенно ясно, что ей надо собрать все силы, встать с постели и немедленно отсюда уйти, но одно дело думать, другое – хотеть и чувствовать. Отлично понимая всю невероятную нелепость происходящего, она совсем не хотела ничего предпринимать.

Однако же необходимо взять себя в руки. Тиффани сбросила с себя одеяло и встала. Самое лучшее – уйти прямо сейчас. Какой смысл дальше тянуть эти ужасные душевные муки?

Она босиком подошла к окну и распахнула его, втягивая в себя поток теплого воздуха. Глаза ее скользнули сначала по вершине скалы, а вот там внизу виден ее крохотный домик, еще ниже – величавая гладь сине-зеленого моря.

– Вне сомнения, вы чувствуете себя гораздо лучше.

Тиффани заставила себя продолжить созерцание пейзажа. Надо ответить как можно спокойнее и естественнее.

– Да, большое спасибо. Я чувствую себя гораздо лучше. Как будто заново родилась! – соврала она, чуть помешкав. – По правде говоря, я полагаю, мне пора возвращаться домой. – Повернувшись, она не могла скрыть своего удивления: Крис стоял в позе услужливого официанта, держа в руках большой поднос, уставленный тарелками.

– Вы наверняка проголодались, – «официант» поставил поднос на большой дубовый сундук возле кровати, а сам прошел к окну и освободил маленький столик, стоявший поблизости от того места, где сейчас находилась девушка. – Ну, раз вы уже поднялись и вполне готовы, мы можем поесть и здесь. Правда, нынче вечером этот пейзаж особенно завораживает? Все так четко, так ясно!

Тиффани взглянула в непроницаемое лицо Криса и заставила себя не думать о том, что из-за нее ему, очевидно, пришлось испытать немало неудобств.

– Я уже вам сказала, что собиралась уйти, – невразумительный шепот явно не убеждал собеседника. Тот выпрямился во весь свой внушительный рост и, оставив без внимания явное смущение гостьи, смерил ее таким холодным взглядом, что понятное стало еще понятней: все возражения напрасны.

– Сядьте и ешьте! – скомандовал хозяин. – Вам надо прибавить в весе! Я отлично помню, доктор велел вам побольше есть, даже если не хочется. Уверяю вас, что еду эту я тщательно выбирал, с учетом состояния вашего горла. – Он перенес поднос на столик, пододвинул стул и абсолютно спокойно, с непоколебимым терпением стал ждать, когда наконец упрямица соблаговолит сесть.

– Вы всегда вот так всех принуждаете? – спросила она, всячески подавляя в себе восторг от великолепной еды, вид которой вызывал слюнки. А Крис одну за другой все поднимал и поднимал крышки над тарелками.

– А как же! – Крис потянулся рукой к кровати и передал девушке пушистый махровый халат, который она надевала раньше. – Возьмите-ка, он вам понадобится. Нам с вами вовсе не нужно, чтобы вы помимо всего прочего еще бы и простыли, верно?

– Спасибо вам. – Тиффани взяла халат. Ясно, что он немножко насмешничает, но пока все звучит вполне дружелюбно. Стараясь никоим образом не дотронуться до своего амбициозного благодетеля, она быстро накинула халат, крепким узлом завязала пояс и сама себе поклялась – в который раз! – что как только эта трапеза кончится, уйдет отсюда.

– Надеюсь, вы паштет любите? – сухо спросил хозяин, передавая гостье тарелку с паштетом и с цыпленком под грибным соусом.

– Люблю. – Тиффани нервно улыбнулась и втянула в себя аппетитный запах, предвкушая наслаждение дивными яствами. В ней шевельнулось чувство вины перед человеком, которому, вне сомнения, все это стоило определенных усилий. – Как чудесно пахнет! Сколько же времени вам пришлось на все потратить?

– О, не меньше полусуток! – медленно проговорил Крис. – Вы даже не представляете себе! А если говорить правду, – просто добавил он, – у меня работает одна женщина, которая приходит сюда из деревни раз в день. Она великолепно готовит. Жаль, что не совсем то, чему бы я отдал предпочтение.

– А, понятно! – Ну вот, а ты, дурочка, подумала, что этот великолепный мужчина ради тебя самолично возился на кухне. Поторопилась, преувеличив свою значимость в его загадочной жизни. Ну да ладно, воздадим должное его организаторским способностям, гостеприимству и удивительно вкусной еде.

– Что, так вкусно? – поинтересовался Крис. Его явно забавляло, что Тиффани от наслаждения даже зажмурилась.

В ответ та вскинула густые ресницы.

– Очень-очень вкусно! – призналась она. – Я даже и не думала, что так проголодалась!

– Наверное, вам до смерти надоело питаться сыром и морковкой или чем-то таким же скучным, на чем держится ваша жизнь, – с серьезной миной заявил хозяин, разливая по бокалам минеральную воду.

Тиффани наклонила голову, чтобы не видеть ироничного взгляда.

– Да нет, я ем не только сыр и морковку, – попыталась возразить она.

– В более умеренном количестве, чем это требуется нормальным людям! – проворчал Крис? – Ну еще, возможно, какие-нибудь овощи, яйца да хлеб. В вашей хибарке, если внимательно присмотреться, полки отнюдь не ломятся от провианта, не так ли?

Зеленые глаза девушки вспыхнули, она взглянула на собеседника.

– Ах, так вы, не спросясь меня, там побывали, да еще и внимательно все разглядели? – Она начинала сердиться. – Как вам не стыдно!

– Вы же сами меня попросили присмотреть за вашими животными, или я не так вас понял? – разозлился Крис. – Мне надо было найти, во что складывать яйца.

– О, удобное оправдание – можно открывать все шкафы, выдвигать все ящики. Так?

Крис проигнорировал замечание в свой адрес.

– Послушайте-ка! Вам надо непременно есть только хорошую еду, особенно потому, что вы физически много работаете. Между прочим, – как ни в чем не бывало добавил он, – эта ваша здоровенная коза – настоящая чертовка! Ни минуты не может постоять спокойно!

– Да, она иногда просто несносна. – Легкость, с которой была произнесена фраза, не отражала душевного состояния Тиффани. Неизвестно, что еще столь же бесцеремонно сумел подглядеть Кристофер Уолленджер. – С козой надо проявлять характер.

– Ну, этого-то у меня хватило! – сухо заметил Крис.

– И как же вы справились? – внезапно занервничала собеседница. – Неужели били ее?

– По-вашему, я способен только на это?

Глубоко вздохнув, Тиффани перевела взгляд.

– Я бы ничуть не удивилась, – прошептала она. – В конце концов, насилие – вещь для вас привычная. Ведь когда-то оно составляло неотъемлемую часть вашей жизни, как вы сами признались, помните?

– Возможно! – прозвучал резкий ответ. – Хотя это вовсе не значит, что я только и делаю, что причиняю вред всем беззащитным животным, встречающимся мне на пути! Ваше право думать обо мне все, что заблагорассудится! Но по отношению к вашей своенравной козе был применен другой метод: просто дал ей еды, под тяжестью которой мог бы затонуть большой корабль, а она в ответ подарила мне минутку-другую покоя. Иначе мне бы не удалось ее подоить.

– Ну вот! – Тиффани в сердцах бросила на стол вилку. – Скормили зазря все мои запасы. Господи, только прибавили мне хлопот!

– Да ешьте спокойно и перестаньте так глупо себя вести! Я очень надеялся на то, что наша с вами совместная трапеза будет вполне цивилизованной.

– Хотелось бы! Но сейчас я просто на это не способна! Может, у меня в вашем присутствии кусок в горло не идет!

Это уже просто откровенное оскорбление. Когда Тиффани потянулась за стаканом воды, рука у нее слегка дрожала.

– О Господи! Что это вдруг с вами случилось?

– Ненавижу, когда суют нос во все уголки моего дома и моей жизни. Вы не имели на это никакого права!

– Я искал корзину для яиц и кувшин для молока! – процедил вконец рассерженный мужчина сквозь стиснутые зубы.

И все-таки надо отдать ему должное – он явно приложил немало усилий, чтобы выглядеть почти спокойным. А вот она вела себя просто безобразно, сама прекрасно это сознавая. Найти бы в себе силы немедленно извиниться.

Нависла тягостная тишина. Девушка взглянула в холодные глаза собеседника.

– Простите… – тяжкий вздох. – Я… я не хотела вас обидеть. Я… я ничего плохого не думаю.

– Ладно! – Суровое лицо чуть смягчилось. – Попробуйте расслабиться, Тиффани. Вы слишком напряжены.

– Я знаю, – слова прозвучали почти спокойно.

– Ну что, начнем сначала?

Она глубоко вздохнула, чуть улыбнувшись в ответ на примирительную улыбку.

– Пожалуйста, я готова.

– Тогда расскажите-ка мне, – попросил Крис после непродолжительной паузы, – как вы живете? И не надо так дергаться, я не собираюсь на вас нападать. Мне просто интересно. Когда я возился там с вашим хозяйством, я стал понемногу понимать, что привлекает в таком образе жизни. Там у вас очень мирно, очень уединенно, не правда ли? Словно живешь в девятнадцатом веке! Ну разве что грузовиков тогда не было! – добавил он, улыбаясь. – Вы совсем-совсем от внешнего мира независимы?

– Нет, не совсем. Но я стараюсь! – осторожно ответила девушка. – Овощей у меня хватает, есть яйца и молоко, так что можно делать сыр и свое масло. Иногда приходится покупать уголь для печки и корм для цыплят. А еще все для грузовичка, в основном – бензин…

– Ну, это когда пикап в порядке, – вставил Крис.

– Разумеется! – Тиффани взяла стакан с водой и немного отпила, чтобы смягчить саднящее горло.

– Хорошо жить такой жизнью?

– Хорошо? Ну… ну… конечно, хорошо! – Ей нелегко было сразу найти ответ. – Она приносит большое удовлетворение, вознаграждая ощущением, что ты способна добросовестно справляться со всеми своими незатейливыми делами. Так мне проще. И сама жизнь уже не кажется такой сложной.

– А до этого она была сложной?

Тиффани увидела, что устремленные на нее глаза чуть потемнели. Она облизала вдруг пересохшие губы и довольно долго молчала, потом согласно кивнула.

– Да, сложной.

Ну что, будет спрашивать дальше? Ей так не хотелось, чтобы это напряжение продолжалось. Крис тихо проговорил:

– Должно быть, очень нелегко жить все время в работе, добывая себе хлеб насущный. Жизнь перестала быть сложной, а живется трудно, да?

– Вначале мне, наверное, и правда было трудно, – задумчиво произнесла девушка. – Даже толком не знала, как к чему подступиться. Просто мне пришло в голову, что именно так и следует жить. Я прочла пару книг и пришла к выводу, что этих сведений мне на первое время хватит. Конечно, я завысила свои способности и возможности, – мягко улыбнулась она. – Но постепенно научилась жить, довольствуясь малым.

– И ниоткуда никакой помощи?

Тиффани нахмурила лоб.

– Какой помощи?

Крис повел плечами.

– Вы ведь не работаете, жить практически не на что. По моему мнению, если бы вы обратились в отдел соцобеспечения, это бы вреда не принесло.

– О, нет… не стоит… я так не думаю.

– Но вы хоть пробовали туда обратиться? Возможно, больших денег оттуда не будет, но что-то наверняка дадут. Даже если этого хватит на обустройство более или менее нормальной ванной комнаты вместо этого вашего допотопного сооружения, уже хорошо. Скажите честно, вы пробовали к ним обращаться или нет?

– Нет… не пробовала.

– Не пробовали! – разозлился он.

– Послушайте! Ну, вы-то что кипятитесь? Давайте не будем больше обсуждать эту тему, – нахмурившись, попросила девушка.

– Если вы нервничаете и не решаетесь идти туда одна, я бы охотно пошел с вами…

– Дело вовсе не в том! Пожалуйста, очень прошу, не будем больше об этом говорить, хорошо? – Она отодвинула тарелку и встала из-за стола. – Не будем. Спасибо за вкусную еду. А теперь, я считаю, мне и впрямь пора возвращаться домой. – Только бы не смотреть в его сторону, не замечать горящих глаз, которые видели ее насквозь. – Скоро надо будет снова кормить животных.

– Я их уже устроил на ночь, так что спешить вам незачем. А кроме того, – заметил он, ухмыльнувшись, – вы еще не кончили трапезу.

– Мне не хочется есть! – Тиффани в очередной раз вознамерилась восстать против этого самоуверенного человека, который все время выводит ее из равновесия то словами, то… взглядами, то… прикосновениями. И вдруг, к своему огромному удивлению, она осознала, что никакой ненависти к нему не испытывает. Наверное, это какое-то другое чувство, но уж не ненависть и даже не злость…

– Тиффани! – Крис встал из-за стола. – Честное слово, у вас нет никаких причин так себя вести. – Он положил ей на щеку свою большую загорелую ладонь и поглубже заглянул в голубовато-зеленые глаза. – Если вы не хотите на эту тему говорить, мне все равно.

– Правда?

– Разумеется.

– А если мне не все равно? – еле слышно произнесла она, с трудом сдерживая слезы.

– Мы сейчас говорим о том, что вам следует обратиться в отдел соцобеспечения? Или о чем-то другом? – Голос Криса звучал глубоко и завораживающе, а темные глаза почернели и глядели напряженно.

На ресницах у девушки заблестели капельки слез. Она подняла лицо.

– О чем-то… другом.

– Я весь внимание.

В комнате тихо. Так тихо, что можно расслышать успокаивающий плеск волн, разбивающихся о далекий берег. Тиффани была в смятении. Совершенно неожиданно для себя самой ей захотелось все ему рассказать, захотелось сбросить со своих плеч все ужасы прошлого. И этот внезапный порыв оказался неодолимым.

– Знаете… это меня очень расстраивает, – смущенно начала она, созерцая из окна бескрайнее море. У нее не было сил прямо взглянуть в такое властное и такое притягивающее к себе мужское лицо. Тиффани боялась, что еще минута – и она покажется молодому человеку просто дурочкой. – Я никогда никому про себя не рассказывала. Боюсь показаться вам совсем глупой…

– Да перестаньте! Не стесняйтесь! Говорите же…

– Понимаете, у меня никогда не было близких. – Как трудно ей дается подобие внешнего спокойствия, а хотелось говорить небрежным тоном, будто речь о самых обычных вещах. – Мама умерла, когда я была совсем маленькой. И никаких близких родственников… Только две старые тетушки… да и те… вряд ли чем-то могли всерьез помочь… – Тиффани вздохнула и на сей раз открыто взглянула на Криса, который, не мигая, так внимательно смотрел на нее, что ей пришлось отвести взгляд. – У вас есть кто-нибудь… из близких?

– Сестра, она в Канаде. Больше никого.

– Вы с ней видитесь?

– Уже давно не видел. – Голос его звучал глубоко и спокойно. Как бы ей хотелось быть такой же спокойной!

– А надо бы! – с укором проговорила она. – Родная кровь многое значит! Правда, это начинаешь понимать, когда все скверно, а обратиться абсолютно не к кому.

– И что же такого скверного случилось с вами? – мягко прозвучал вопрос. Девушка покачала головой и плотно сжала губы, глаза снова наполнились слезами. – Расскажите мне, Тиффани, расскажите все, надо же когда-то выговориться. По крайней мере, попробуйте!

– Не получается! – Едва сдерживаемые рыдания рвались наружу. – Я думала, что сумею вам все рассказать, но нет, слишком трудно. Понимаете… – она запнулась, – большое вам спасибо за вашу заботу, но пора домой!