Текст книги "Сюрпризы моря"

Автор книги: Жак-Ив Кусто

Соавторы: Ив Паккале
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Мы подобрали маленького фрегата, выпавшего из гнезда, и попытались выходить его. Филипп Кусто кормил его рыбой, Ги Жуа взял на себя заботу о нем, назвав его Тото.

Да, рыбаки используют перо коричневой олуши в качестве приманки, и эта птица осталась столь же доверчивой, как и прежде. Но нынешнее поколение – в отличие от своих предков – оказалось, лишено чувства священного уважения к чужой жизни. Вместо аккуратного и безвредного изъятия у птиц нескольких перьев мексиканцы просто убивали их палкой и без зазрения совести обдирали тушки.

Коричневые олуши приспособились к борьбе против естественных опасностей в своем биотопе. Они хорошо справлялись с небольшим ежегодным калечением, которому их подвергали еще недавно. Но против алчности людей, лишенных малейшего чувства жалости и ответственности перед будущим, – против законченных эгоистов, у них нет ни одного шанса.

Немножко альпинизма

Мы были глубоко удручены, хотя и понимали, что поведение молодых рыбаков не является единичным актом вандализма. Истребление природных ресурсов, выходящее, к несчастью, далеко за пределы разумной нормы, стало типичной чертой современного мира…

Коричневый пеликан – замечательный ныряльщик. Завидев добычу, он падает в море с высоты более полутора десятков метров. Он не протыкает рыбу, а зажимает в клюве и всплывает на поверхность, опустив ее в подклювный мешок.

Коричневые олуши гнездятся в таких местах, куда легко проникает человек, и это несет им раны, страдания и смерть.

Фантастический нырок коричневой олуши, пронизывающей поверхность моря и оставляющей след, как от ракеты. Эти птицы обладают отчаянным темпераментом и исключительной доверчивостью к людям, чем и объясняется их прозвище глупыши.

С этой точки зрения фаэтоны устраиваются гораздо лучше. Короткие лапы делают фаэтонов на земле чрезвычайно неуклюжими и причиняют большие трудности при взлете, поэтому они вынуждены селиться на крутых скалах. Эта биологическая особенность обеспечивает им одновременно и определенную безопасность.

Помимо подводных съемок, мы осуществили на Изабелле многочисленные эксперименты, относящиеся к поведению птиц в естественных условиях. Одно из восхитительных зрелищ – любовный парад синелапых олушей.

Отвесные скалы, на которых фаэтоны откладывают яйца, не могли остановить доктора Хоуэлла. Он был одержим лишь одной идеей: штурмовать! Ему хотелось добраться хотя бы до одного труднодоступного гнезда, чтобы в естественных условиях понаблюдать за поведением выводка и взрослых птиц.

Вопреки распространенному мнению, скорость ныряющих птиц определяется не только начальной скоростью при нырянии в воду. Они активно плывут, используя крылья под водой, как в воздухе.

Аквалангистам с «Калипсо» приходилось весьма редко соприкасаться с удовольствиями альпинизма. Это была совсем не их стихия. Однако они были склонны принять вызов, который бросали им скальные маршруты. Речь не шла, конечно, о северной стене Гран-Жораса [13] 13
  Гран-Жорас – вершина в Альпах на границе Франции и Италии, северная стена которой протяженностью 1200 м является сложнейшим альпинистским маршрутом. – Прим. пер.


[Закрыть]!

Доктора Хоуэлла сопровождали Филипп и Бернар Делемот. Трое скалолазов поднялись по черной щели и, соблюдая меры предосторожности, прошли к узкой полке на отвесной стене, где мы неоднократно наблюдали появление фаэтонов.

«Взбираясь по вертикали над тихоокеанской волной, – говорит Филипп, – мы восхищались этими великолепными тропическими птицами, которые появляются на земле только для кладки яиц. Их белое оперение с красивым черным рисунком на спине и два длинных рулевых пера, трепещущие на морском ветру, создают запоминающийся грациозный облик. Они поняли, что мы направляемся к ним, и подняли тревогу, пытаясь заставить отказаться от этого намерения».

Трое любителей альпинизма продолжали подъем. И вот – в двух метрах от себя они увидели гнездо фаэтона…

«Назвать это гнездом, – продолжает Филипп, – было бы значительным преувеличением. Птицы удовлетворяются любой, даже символической, выемкой, любой ямкой, которую они пытаются по возможности углубить. К счастью, каждая пара выводит только одного птенца! Если бы их было двое или несколько, то, толкаясь в тесной нише над пропастью, они подвергались бы опасности вывалиться из нее. В гнезде, до которого мы добрались, находился птенец, вылупившийся совсем недавно: это был комочек светлого серого пуха».

Пиратство фрегатов поддерживает устойчивость и здоровье популяции птиц на Изабелле. Но среди этих профессиональных грабителей действует собственный механизм естественного отбора: если фрегат, зацепившись огромными крыльями за ветку, падает в кустарник, то ему уже не выбраться, и он погибает.

Доктора Хоуэлла особенно интересовало, как кормят птенцов. В поведении родителей и молодняка он хотел попытаться отделить переданные по наследству особенности, присущие виду, от черт, приобретенных в процессе обучения. Для изучения особенностей питания у птенца фаэтона он поместил его на краю скальной полки, прикрыв рукой. Птенец задвигался и стал требовать еды.

– Смотрите, – сказал доктор Хоуэлл, – обращаясь к спутникам, – я трогаю его клюв сбоку и он открывает рот, насколько может. Это – безусловный рефлекс.

– Значит, его мать и отец тоже касаются этого места, возвращаясь с рыбной ловли? – спросил Бернар.

– Да, – ответил доктор Хоуэлл, – именно так. Это врожденная черта поведения птенца. У фаэтонов после касания клюва глотательный рефлекс длится до тех пор, пока пища не достигнет зоба. Смотрите, этот жадный малышка готов проглотить мой палец!

Нетронутые уголки обитания морских птиц становятся все более редкими. Сегодня люди обязаны сделать все от них зависящее, чтобы синелапые олуши, как и все другие представители птичьего мира, могли непрерывно обеспечивать потомство.

…Чтобы коричневый пеликан, символ родительской любви, стал также предметом уважения людей на их матери-Земле;

…И чтобы птенцы фрегатов – голые и черные, когда они вылупляются, – росли на свободе и превращались в великолепные летательные аппараты на радость будущим поколениям людей.

– Если птенец открывает рот по требованию родителей, – заметил Филипп, – то, по-видимому, и тех должно стимулировать его требование пищи.

– Конечно, – подтвердил доктор Хоуэлл. – Но эта обратная сторона дела нам мало известна.

Возможно, что здесь, как и у олушей, ответ родителей на требование птенца зависит от настоятельности запроса. Глотательный рефлекс выступает как результат повторного возбуждения определенного, хорошо иннервируемого периферического участка клюва.

Гнездо или яйца?

Наша альпинистская тройка возвратила маленького фаэтона обеспокоенным родителям, кружившим неподалеку, и начала спуск, потребовавший еще больших усилий, чем подъем. Мы оставили крутые скалы, на которых гнездились фаэтоны, и двинулись в направлении колонии синелапых олушей. Доктор Хоуэлл хотел продолжить наблюдения за поведением птиц. Часть опытов можно осуществить в лаборатории или в зоологическом саду, но есть и такие, которые возможны в естественных условиях обитания птицы.

«Вот один из интересных и недостаточно освещенных вопросов, – сказал доктор Хоуэлл: чем определяется высиживание яиц? Гнездом или самими яйцами? Вопрос имеет смысл, как вы убедитесь».

Приблизившись к гнезду синелапой олуши, исследователь вынул из него находившиеся там яйца и положил их рядом, сантиметрах в тридцати, на землю. Будет ли птица высиживать опустевшее гнездо или расположится на яйцах вне своей ямки? Или же – что было бы поведением разумным, удивительным для веслоногих птиц – возвратит на место яйца, перекатит их в свое жилище?

Мы засели за большими камнями и стали терпеливо ждать. Олуша, возвратившись в гнездо, через некоторое время выказала признаки изумления. Остановившись в нерешительности, она побалансировала на одной ноге и, казалось, была склонна шагнуть к лежащим рядом яйцам, но внезапно одумалась и заняла позу высиживания в пустом гнезде.

Очевидно, олуша была не способна сообразить, что делать, и могла высиживать яйца, только если они находились в надлежащем месте. Некоторые более развитые птицы, такие, как вороны, вороны, сороки или дятлы, проявляют в неожиданных ситуациях лукавство, сообразительность, короче – интеллект. Олуши не входят в их число. Они полностью запрограммированы. Это замечательные биологические роботы. После того как доктор Хоуэлл возвратил яйца в гнездо и птица снова вернулась туда, насиживание продолжалось, будто ничего не произошло…

Возможно, что, если бы яйца не оказались на своем месте, самка, стимулируемая утратой, произвела бы новую кладку. Это способ, которым данный вид исправляет биологическую ошибку, связанную с потерей или разрушением яиц. Многие птицы – я бы сказал, большинство – реагируют в подобной ситуации так же.

Доктор Хоуэлл проделал еще один интересный эксперимент. Он попытался создать у синелапых олушей впечатление, что на их территорию вторглись соседи. Это оказалось нетрудным делом. Около гнезда одной пары, в котором находились уже вылупившиеся птенцы, экспериментатор поставил большое зеркало. Олуши оказались «незапрограммированными» на возвращение своих яиц в гнездо. Выкажут ли они больше энергии для защиты жилища и потомства?

Их реакция была определенной. Когда взрослые олуши вернулись с моря и увидели в зеркале собственное изображение, они вообразили, что их территория подверглась агрессии. Птицы ужасно рассердились. Они набросились на зеркало и били по нему клювами с такой силой, что чуть не разбили его. Доктор Хоуэлл был вынужден быстро вмешаться и прекратить эксперимент…

Судьба великолепных фрегатов

Фрегаты устраивают гнезда на верхушках деревьев и кустарников, стоящих на открытом пространстве, где возможен беспрепятственный взлет. Нас заинтересовало, смогут ли эти замечательные птицы выбраться из лесной чащобы, оказавшись там.

«Осматривая скальный гребень на восточной косе, – рассказывал Бернар Делемот, – мы обнаружили в кустарнике труп одной такой большой черной птицы, ставшей пленницей леса. Она собиралась сесть на дерево, по неизвестной причине промахнулась и застряла в предательских ветвях. Пытаясь освободиться, она еще больше запуталась и через несколько часов – или дней – рассталась с жизнью».

Можно утверждать, что среди фрегатов, являющихся регуляторами популяции острова, действует свой механизм регуляции, связанный с подобного рода несчастными случаями… «Это особенно проявляется при сильном ветре, – заметил Колен Муньер, – когда ветви беспорядочно раскачиваются и посадка на них превращается в лотерею. Сложив крылья, фрегаты падают на ветви неуклюже. Некоторые при этом срываются».

К молодым птицам сказанное относится еще в большей степени, чем к взрослым. Все особи с недостатками развития, особенно имеющие врожденные изъяны в строении летательного аппарата, кончают неудачной посадкой и падением в чащу. Срыв означает гибель, ибо родители не могут добраться до них и доставить им пищу, не попав сами в лесную западню. Мы обратили внимание на сравнительно большую смертность среди птенцов фрегатов. Фрегаты, как правило, вьют гнезда из веток, хотя и переплетенных, но не столь искусно и плотно, как у других птиц. Штормовой ветер может повредить гнездо, образовать в нем щель. Если птенец провалится в нее, то он обречен на гибель.

В густом кустарнике – приближаясь к которому Бернар Делемот чуть не наступил на великолепную 80-сантиметровую коралловую змею, что заставляет, вопреки первоначальным предположениям, считать Изабеллу заселенной не только птицами, – на земле лежал такой фрегат, выпавший из гнезда. Он был жив и испускал крики отчаянья, которые растрогали бы самое зачерствелое сердце.

Возвратить его в гнездо? Бернар горячо желал этого. Но в какое? В кустарнике над ним находилось несколько гнезд, и принадлежность птенца было трудно установить.

– По-видимому, – сказал доктор Хоуэлл, взяв птицу в руки, – малыш накормлен. Он потерян недавно и еще полон жизни. Я думаю, что он выживет, если кормить его. Но родители никогда не станут доставлять ему пищу на землю. С другой стороны, если он попадет в чужое гнездо, то подкидыша безжалостно умертвят взрослые фрегаты.

– Если он не очень ослаблен, – сказал Бернар, – мы могли бы попытаться заменить ему родителей… Вы одобряете такой эксперимент?

– Это следует сделать, – ответил доктор Хоуэлл, – иначе он умрет от голода. Кроме того, я вижу, что он легко ранен: на него напали и он получил удар клювом в бок. От кого? Трудно сказать…

– Надо будет ловить для него рыбу? – спросил Бернар.

– Еще бы!

– А будет ли он тогда звать меня папой?

Но человеком с наиболее развитой отцовской жилкой в нашей экспедиции оказался Ги Жуа. Он проводил время на острове, занимаясь статистикой крикливых обитателей. Звуки, издаваемые различными птицами, в любой ситуации, в любой час дня были понятны ему. Можно подумать, что он достиг бесчувственности объективного наблюдателя.

Но при виде беспомощного фрегатона (так называют птенцов фрегатов) сердце Ги наполнилось умилением и состраданием. В кустарнике рядом с лагерем он сплел гнездо для сироты. Надо сказать, работа ему удалась, особенно если учесть, что строительная деятельность фрегатов не опирается на развитую технологию, постройки их лишены единого архитектурного стиля.

Фрегатону, которого мы назвали Тото, видимо, понравилось новое жилище. Торжественно помещенный туда, он с удовольствием развалился в гнезде и… потребовал свой дневной паек! Пока Ги Жуа конструировал гнездо, Бернар наловил рыбок сачком, и птенца не пришлось уговаривать оказать честь угощению.

Однако после нескольких обедов такого рода стало заметно, что Тото оценивает их ниже, чет мы ожидали.

«Это неудивительно, – сказал доктор Хоуэлл. Родители кормили бы его рыбой, отрыгиваемой пеликанами и олушами, т. е. пищей, уже частично переваренной. В этом вся разница».

Ничего не оставалось, как подражать взрослым фрегатам и – грабить… В течение нескольких дней Ги Жуа заставлял птиц, возвращавшихся с моря, срыгивать их добычу, чтобы накормить Тото…

Скоро к Тото присоединился второй фрегатон, названный нами Туту; Филипп нашел его под кустом на территории влюбленной пары коричневых пеликанов.

Аппетит этих двух трогательных комочков пуха, которые должны были превратиться в огромных величественных птиц, просто ошеломлял. Тото и Туту безостановочно требовали корма. Взрослая пара фрегатов выкармливает одного птенца, и эта задача занимает все их время, с утра до ночи, в течение нескольких месяцев. Экспедиция с «Калипсо», имеющая нахлебников, была перегружена работой…

Необходимо сохранить прекрасную Изабеллу

Пробил час отправления. Около девяти месяцев протекло с того времени, когда Колен Муньер и Эдвард Аспер высадились на остров.

Шлюп «Серенада» с частью экспедиции на борту берет курс на Масатлан. В клубах пены «Каталина» уже взмыла в воздух, унося остальную часть команды.

Мы заключили в надлежащей форме контракт с местными рыбаками, чтобы они выхаживали осиротевших птенцов Тото и Туту, пока те не станут летать и… грабить.

Случай с фрегатами представляется мне заслуживающим размышления. С одной стороны, мы, люди, испытываем любовь к животным. Вот мы сами подобрали и спасли двух птенцов из чистой сентиментальности. Предоставленные самим себе эти сироты должны были неминуемо погибнуть. Для экосистемы в целом эта потеря не имела бы ровно никакого значения. Фрегатоны оказались бы жертвой естественного отбора. Жизненное пространство и ресурсы питания ограничивают численность любого вида: менее приспособленные должны уступить место подготовленным лучше. Железный закон распространяется на фрегатов, как и на любой биологический вид. Спасая этих птенцов, мы приговорили к смерти их собратьев, которых мы не знали и которые имели свой шанс без нашего вмешательства. Мы заменили судьбы в популяции, не изменив ее численности.

С другой стороны, стремясь к личной выгоде, люди способны уничтожить целые виды животных. Для природы это тяжелая, невосполнимая потеря. Пример коричневых олушей, уничтожаемых рыбаками ради их перьев, ужасает.

Участки побережья и острова, где морские птицы могут чувствовать себя привольно, находить пропитание и спокойно гнездиться, становятся редкостью. Остается немного времени, чтобы сделать все возможное для сохранения последних нетронутых мест на планете.

Покинув Изабеллу, мы безотлагательно добились встречи с мексиканской администрацией, в ведении которой находится остров. Со всем доступным нам красноречием мы горячо убеждали чиновников превратить эту забытую тихоокеанскую скалу в национальный заповедник авиафауны.

Великолепные арабески фрегатов в чистом небе, трогательное ковылянье синелапых олушей, акробатические нырки коричневых олушей и пеликанов, изящество мрачных крачек и чаек, непередаваемая красота фаэтонов на отвесных скалах зависят теперь от закорючки, которую должно поставить внизу на официальном бланке должностное лицо, никогда, возможно, не видевшее этих птиц и даже не знающее, как они зовутся.

Приложения и словарь терминов

Приложение I Судьба морских черепах

Около одного из гротов спящих акул близ острова Мюжере Бернар Делемот оседлал огромную черепаху. Вместе они образовали как бы морского кентавра – композицию, не встречавшуюся даже в мифологии… До сих пор нить судьбы большинства морских черепах тянется из океана в супницу. По всей тропической Атлантике, особенно в Карибском море, охотятся за этими древними рептилиями и жестоко истребляют их. Свидетельством является отрывок из описания путешествия патера Жана-Батиста Лаба, которое опубликовано было в начале XVIII в. и переиздано издательством «Сегерс» в 1979 г.

Охота за черепахой

В среду 17 марта я присутствовал на большой рыбной ловле, которую мсье Мишель организовал на якорной стоянке у Макубы, и вечером наблюдал, как ставят сети для ловли черепах. Существует несколько способов охоты на них.

Первый способ состоит в том, что черепах подстерегают на песчаном берегу в период, когда они откладывают яйца или ищут подходящее для этого место. Если такое место или старые следы к нему обнаружены, то там неизбежно через несколько дней окажется черепаха, откладывающая яйца. Ее берут за бок, опрокидывают на спину и следят, чтобы она не перевернулась снова на живот и не убежала. Это годится в отношении зеленой черепахи, панцирь которой плоский и, следовательно, неудобный для переворачивания. Иначе обстоит дело с черепахой кареттой, панцирь которой имеет большую ценность, а мясо малосъедобно. Щит этой черепахи круглый и сама она весьма подвижна, а потому, если ее толкнуть сильнее, она тут же переворачивается на живот. Чтобы воспрепятствовать этому, перевернутую черепаху обкладывают со всех сторон большими камнями или просто убивают.

Второй способ заключается в том, что черепаху вылавливают из моря при помощи палки с острым крюком на конце, к которой привязана веревка. Такое приспособление называют острогой. Охотятся ночью в узких, заросших водорослями бухтах с пологим приподнятым дном, там, где черепахи выходят на сушу. Матрос, стоящий на носу баркаса, заметив черепаху, ударяет ее острогой и протыкает. Раненая черепаха стремится убежать и с силой тянет за собой баркас. Острие, вошедшее в панцирь, не отпускает ее, а рукоятка остроги указывает направление ее движения сидящему сзади рулевому. Продолжительная гонка постепенно отнимает силы у черепахи, она задыхается и выходит на поверхность. Охотник, чувствуя, что натяжение веревки ослабевает, мало-помалу выбирает веревку, подтягивает уже мертвую или ослабевшую черепаху и вместе со своим товарищем втаскивает ее за ласты в баркас, после чего они отправляются искать следующую. Мои слова: «с большой силой тянет баркас», возможно, вызовут удивление. В это легче поверить, если попытаться представить себе силу и размеры животного. Обычно оно имеет от трех с половиной до четырех футов в длину и два с половиной фута в ширину и весит около трехсот фунтов [14] 14
  1 фут – 30,5 см; 1 фунт – 0,45 кг.


[Закрыть]. Несколько раз я имел удовольствие садиться на спину черепахе, которая везла меня на земле без усилия и достаточно быстро, но этот экипаж очень тряский, поскольку черепаха не может опираться одновременно на четыре конечности; она приподнимает переднюю часть и, царапая передними ластами землю, подтягивает себя; когда же отталкивается задними ластами, то каждый раз встряхивает седока и этим очень утомляет его.

Третий способ охоты на черепах заключается в том, что их ловят крупноячеистой сетью. Такую сеть вяжут из толстого пенькового шнура или лыка дерева махот (красное дерево); ее размеры от шестидесяти до ста морских саженей в длину и две-три морские сажени в ширину с ячейками восемь или девять квадратных дюймов [15] 15
  1 сажень – 213 см; 1 кв. дюйм – 6,45 кв. см.


[Закрыть]. Снизу к сети привязывают свинцовый груз либо камни, а сверху – пробку либо легкое дерево, чтобы верхний край сети оставался на поверхности воды. Концы сети прикрепляют кольями к грунту либо привязывают к большим камням, служащим якорями. Устанавливают сети в песчаных бухтах, в которых это животное откладывает яйца. Ставят сети вечером, а выбирают утром. Черепаха, направляясь на берег, попадает в сеть; она просовывает голову или конечность в ячейку и, не почувствовав большого сопротивления – так как сеть в длину не натянута, – продолжает двигаться вперед, запутывается и тонет. Иногда в сети находят четыре или пять черепах, умерщвленных таким способом. Самка обычных размеров откладывает до двухсот пятидесяти яиц, каждое из которых величиной с мяч для игры в жедепом и столь же круглое. Скорлупа их похожа на смоченный пергамент. Из них приготовляют превосходнейшие омлеты.

В четверг 18 марта я присутствовал при том, как выбирали сеть, в которой находились две черепахи – зеленая и каретта. Помимо них, там была еще третья – еще одна разновидность каретты, но меньших размеров. Зеленая черепаха – представитель единственной разновидности, очень ценимой в гастрономическом отношении. Каретта меньше других черепах, но ее панцирь ценится чрезвычайно высоко. Мясо ее не следует употреблять в пищу, ибо оно обладает сильными слабительными свойствами и съевший ее обязательно покроется прыщами, как будто в его организм проникла какая-то инфекция. Третья черепаха неприятного цвета, имеет тонкий панцирь, покрытый наростами и всякого рода пятнами, которые делают его ни на что не пригодным; она тощая, измочаленная и плохо пахнет. Ничего не остается, как солить ее для негров, которым все годится. Когда переворачиваешь черепаху, особенно каретту, надо быть внимательным, ибо у нее мертвая хватка – то, что она не может уволочь, уже не выпустит изо рта, пока ее не убъешь. Когда черепаха захвачена живьем, ее можно сохранить две-три недели, держа перевернутой в тени и поливая водой четыре-пять раз в день. Однако при этом она худеет.

Выловленных детенышей помещают в чаны с морской водой, которую часто меняют. Им кидают туда любую траву, и они превосходно растут. Их жир, поставленный на огонь или выставленный на солнце, превращается в масло, на котором хорошо жарить; это масло годится также и для других целей, особенно когда оно свежее. Оно полезно при онемении тела и ревматизме.