Текст книги "Без права на реабилитацию. Часть 1"

Автор книги: Ж. Дыгас

Соавторы: Георгий Ткаченко,Александр Войцеховский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Роль, которую брала на себя ОУН, была намного шире, чем та, которую играла УВО. В решениях съезда подчеркивалось, что ОУН не будет ограничивать свою деятельность какой бы то ни было конкретной территорией, а будет стремиться овладеть всеми украинскими районами и землями, где проживают украинцы. ОУН заявила, что будет проводить «политику всеукраинского державництва» и будет противостоять всем партийным и классовым группированиям украинства. В постановлениях Первого Великого сбора ОУН украинский национализм охарактеризован как «духовное и политическое движение», а украинская нация как «исходная основа каждого действия и целевого предназначения каждого направления украинского национализма».

В сфере военной политики ОУН исходила из постулата: «лишь военная сила, которая опирается на вооруженный народ, готовый настойчиво и энергично бороться за свои права, может освободить Украину от захватчиков и сделать возможным создание украинского государства».

Примечательно, что в решениях Первого Великого Сбора не раскрываются формы и методы деятельности ОУН, однако из поставленной им задачи «оздоровить отношения внутри нации, вызвать в украинском народе государственно-творческие силы» явствовало, что эта новообразованная организация не собирается считаться с волей украинского народа и его конституционным строем и будет действовать вопреки тому и другому [1]1
  Думается, что понимает это и А. В. Кентий, написавший по заказу Института истории Украины НАН «Нариси історії Організації українських націоналістів (1929–1941 pp.)». Но он отделался уклончивой фразой «новопостала організація навряд чи буде діяти, так би мовити, в конституційному полі» (с. 7).


[Закрыть].

Более четко об этом сказано во 2-й программе ОУН, принятой в 1939 году, т. е. уже после утверждения в Германии фашистского строя. «Основная цель в программе ОУН, – говорится в этом документе, – это борьба за возрождение УССД и обеспечение ей – путем конструктивной работы, ее внутреннего устройства и огромных потенциальных сил – имперских позиций на Востоке Европы». И далее: «Устройство и социальную жизнь государства украинский национализм будет строить на здоровых принципах провідництва. Началом и воплощением этого принципа будет Глава Государства – Вождь Нации как носитель ее суверенитета, символ ее духовного и политического единства, как ее наивысший авторитет и руководитель» [15].

Иными словами, речь шла о переустройстве всей жизни украинской нации на фашистских принципах нациократии, что предполагало насильственное свержение Советской власти вооруженным путем, к чему ОУН готовилась с первых дней своего существования, а если поточней, то еще со времени образования своей предшественницы УВО.

Что касается форм и методов деятельности ОУН, то ее главари и идеологи предпочитали не распространяться об этом, следуя примеру своих покровителей – германских нацистов, молчаливо уничтожавших миллионы людей «во имя величия рейха». Они и поныне замалчивают совершенные ими злодеяния или пытаются приписать их своим недругам. Так поступают и их потомки из когорты «національно свідомих» историков, не жалеющие сил на извращение исторической правды ради обеления своих предшественников и очернения тех, кто изгнал их с украинской земли сначала в 1920-м, а затем в 1945-м году.

Однако возвратимся к документам Первого Великого Сбора ОУН. ОУН не только декларировала «вождизм», но и воплотила его в жизнь. Решениями Первого Великого Сбора ОУН главарь ПУН наделялся такими же полномочиями, как и фюрер нацистской партии. Ему предоставлялась неограниченная власть в отношении руководства ОУН и ее членов. Она распространялась на все стороны жизни ОУН и нещадно карала за провинности. В частности, уже Первый Великий Сбор определил, что глава ПУН или, в случае его отсутствия, заместитель принимают все решения от имени ПУН. Члены ПУН были лишь «советниками главы» [16].

Позднее, в августе 1939 года на Втором Великом Зборе ОУН был принят новый «Устрій ОУН». В нем подчеркивалось, что «глава ПУНа обладает всей полнотой власти по руководству украинским националистическим движением». Далее указывалось: «За свою деятельность и решения глава ПУН отвечает перед Богом, нацией и собственной совестью». Широкие полномочия предоставлялись и нижестоящим проводникам. Они имели неограниченное право «окончательного и неотлагательного решения».

К чему это привело, показали последующие события, когда внутри ОУН начались разборки по поводу дележа власти между Мельником и Бандерой, и каждая из фракций ОУН сводила кровавые счеты не только с членами другой фракции, но и со своими «однопартийцами», «заподозренными» в предательстве. Указания проводника было достаточно, чтобы уничтожить любого «врага» или даже подозреваемого. Многочисленные факты – тому подтверждение. Мы их приводим в последующих разделах и главах нашей книги. Один такой факт – убийство бандеровцем Сциборского и Сенника – приводит О. Субтельный в своей книге «Україна. Історія» [17, с. 569].

А. В. Кентий же уходит от фактов и старается «облагородить» вождизм Коновальца. По его словам, «принципы вождизма» при жизни Коновальца не проводились в жизнь в деятельности провода ОУН, и сам Коновалец «всегда считался с чужой мыслью, пытался уладить конфликты и недоразумения путем переговоров, не прибегая к более решительным средствам».

Действительно, в своей среде Коновалец был крайне осторожен, так как по собственному опыту знал: нацистские спецслужбы действуют по принципу «доверяй, но проверяй», и каждый из его подчиненных мог оказаться их агентом. Свести с таким счеты небезопасно и даже рискованно. А на личный риск Коновалец не отваживался: он привык убирать неугодных чужими руками. «Коллегиально» изгнанными из ОУН оказались основатели Легии украинских националистов, открытые приверженцы нацизма Сциборский, Кожевников и Костырев. Их «вина» состояла в том, что они были выходцами из Надднепрянской Украины. Доверием «вождя» пользовались только галичане.

Из многочисленных источников, как отечественных, так и зарубежных, известно, что Коновалец и его соратники Е. Сеник-Грибивский, В. Курманович, Р. Сушко в 30-е годы побывали в США и Канаде. Их пребывание в этих странах историк А. В. Кентий характеризует как «пристойное и логичное». И это потому, что он игнорирует факты, свидетельствующие об обратном. Созданные главарями ОУН на Американском континенте националистические организации занимались не только шпионажем, но и похищением и уничтожением людей с целью получения выкупа, исчисляемого немалыми суммами в долларах. Так, в ноябре 1938 года в Нью-Йорке разразился сенсационный скандал, подхваченный средствами массовой информации. Полиция и ФБР нашли виновников таинственного исчезновения американских граждан. Один из них, чудом оставшийся в живых Нормат Миллер, указал дом, в котором похитители подвергали его пыткам, требуя выкуп в сумме 15 тысяч долларов. Оказалось, что камера пыток находилась в помещении «Украинского национального центра», именовавшегося «Обществом взаимопомощи». В ней были обнаружены пулемет германского производства и другое огнестрельное оружие, а также обугленные человеческие останки. Как выяснилось, это были останки умершего под пытками другого американского гражданина – Артура Фрида. Похитителями и убийцами оказались длительное время проживавшие в США украинцы Дмитрий Гула, Иосиф Сакода, Василий Декниса и Дмитрий Варга. Все они были членами созданной Сеником-Грибивским «Организации державного возрождения Украины», занимавшейся не только шпионажем в пользу нацистской Германии, но и сбором денежных средств на нужды ОУН, незаконно облагая налогами эмигрантов-украинцев. Более солидные суммы они получали от родственников похищенных ими американцев, а в случае отказа – уничтожали их.

В ходе следствия по этому делу, как пишут Майкл Сейерс и Альберт Кан в своей книге «Тайная война против Америки», вскрылись довольно любопытные детали, касающиеся деятельности ОУН. Дмитрий Гула совместно с сообщниками занимался сбором денежных средств в кассу ОУН путем страхования людей на большие суммы, затем застрахованных убивали и получали за них страховку. В 1930 году Гула «унаследовал» 2 тысячи долларов за П. Келлигера, «сгоревшего при невыясненных обстоятельствах». В январе 1931 года страховая компания выплатила Гуле страховку за человека, убитого «неизвестными» лицами. Через полгода Гула получил страховку в сумме 35 тысяч долларов за рабочего Павольского, погибшего при «случайном» наезде автомобилем. Только один Б. Кузив избежал той же участи, так как Гула оказался под арестом.

Кроме Артура Фрида, банда Гулы похитила и несколько других американцев, в частности Б. Фабера и У. Миллера. Фабер был похищен утром 18 апреля 1938 года, когда он выходил из помещения городского банка в Нью-Йорке. Ему скрутили руки, завязали глаза и доставили в помещение ОДВУ, где заставили написать родственникам послание с просьбой прислать 25 тысяч долларов. Родственники собрали лишь десятую часть этой суммы. Но и этих денег, к счастью, хватило, чтобы бандиты отпустили Фабера на свободу, пригрозив убийством в случае обращения в полицию.

Девятнадцатилетний У. Миллер был похищен на Лонг-Айленде вместе со своим приятелем. Их также привезли в резиденцию ОДВУ, где Миллера закрыли в одной из комнат, а его товарища отпустили с условием, что он будет посредником в переговорах с родителями похищенного. Родители Миллера были вынуждены заплатить шантажистам 13 тысяч долларов.

Банда Гулы «зарабатывала» большие деньги и на незаконном изготовлении самогона, который «гнали» тут же, в здании ОДВУ. Эта организация в США носила название «Организация друзей возрождения Украины».

Через некоторое время ФБР арестовало капитана армии США украинского происхождения (фамилии его американские публицисты не называют. – Ред.) за передачу секретных сведений агенту иностранной державы. Этот агент возглавлял ячейку ОДВУ в Пенсильвании. В начале 1941 года капитан был осужден американским судом, и тогда стало известно, что иностранным агентом был Сеник-Грибивский, правая рука Конвальца по организации террористической и шпионской деятельности. В те годы шпионской работой Сеника-Грибивского руководил шеф абвера полковник Николаи. Периодически Сеник-Грибивский посещал США под предлогом возрождения украинской культуры в среде украинских эмигрантов, а фактически – для выполнения заданий абвера. Даже в момент ареста Гулы и его сообщников Сеник-Грибивский находился в США, но, как пишут Сейерс и Кан, «организатор террора и шпионажа поспешил уехать в Берлин».

Для тех своих людей в Соединенных Штатах, которые не имели возможности пройти выучку в учебных заведениях германской разведки, Сеник-Грибивский составил специальную инструкцию. Один экземпляр ее попал в руки авторов книги «Тайная война против Америки». Они процитировали некоторые выдержки из нее, свидетельствующие о том, что инструкция в целом писалась с участием консультантов из абвера [17].

В 1933 году, когда нацисты пришли в Германии к власти, «организатор террора» снова появился в США, чтобы активизировать подрывную деятельность ОДВУ, охватить шпионскими щупальцами все 48 американских штатов. На германские деньги Сеник-Г рибивский организовал ячейки ОДВУ в тех промышленных городах США, где проживали украинцы. Некоторые из этих ячеек действовали под вывеской «Украинского Красного креста», другие назывались «страховыми обществами» или «спортивными клубами». У всех была единая цель – помочь нацистской Германии в ее борьбе против всех демократических стран за построение «нового порядка» во всем мире. Многие американцы украинского происхождения, являвшиеся членами ОДВУ, даже не подозревали, что являются в то же время орудием в руках гитлеровцев.

Не с лучшей стороны проявили себя оуновцы и на украинских землях, оказавшихся под польским владычеством. «В начале 30-х годов, – пишет О. Субтельный, – кроме сотен актов саботажа и десятков случаев «экспроприации» государственных фондов, члены ОУН организовали более 60 покушений и убийств. Важнейшими их жертвами стали: Тадеуш Голувко (1931) – широко известный польский сторонник украинско-польского компромисса, Емельян Чеховский (1932) – комиссар польской полиции во Львове, чиновник советского консульства во Львове Алексей Майлов (1933), убитый «из мести за голодомор 1932–1933 гг. на Советской Украине», Бронислав Перацкий (1934) – польский министр внутренних дел, на которого ОУН возложила ответственность за пацификацию 1930 года. Было совершено множество покушений на украинцев, которые не соглашались с политикой ОУН. Наиболее известным из них стало убийство в 1934 году авторитетного украинского педагога Ивана Бабия» [17].

Попутно заметим: за участие в террористическом акте над министром внутренних дел Брониславом Перацким был привлечен к уголовной ответственности Степан Бандера – будущий главарь ОУН. Он был осужден польским судом к смертной казни. Однако эта мера наказания была заменена на пожизненное заключение в местах лишения свободы. Осенью 1939 года Бандера был выпущен из тюрьмы немцами, оккупировавшими Польшу, за что заплатил им верной и преданной службой как агент абвера и палач украинского народа.

Вскоре после прихода нацистов к власти в Германии контакты между нацистскими правителями и оуновскими главарями приобрели деловой и систематический характер. Над штаб-квартирой ОУН взвился черно-красный флаг, мало чем отличавшийся от гитлеровского партийного штандарта. «Все йде добре, – писал Коновалец своему душепастырю Шептицкому, – Щасливий початок 1933 року створив умови, за яких наша визвольна акція кожного дня набирає все більшого розвою і сили. Час випробував нашу дружбу і співробітництво з німцями і, випробувавши, показав, що, незважаючи на багатократні спокуси порозумітися з поляками, ми обрали єдину правильну орієнтацію. Цим ми зобов’язані виключно вашій ексцеленції».

В январе 1934 года по приказу германского инспектора Дильсена и полковника Райхенау берлинская центральная организация ОУН, руководимая самим Коновальцем, вливается в штат гестапо на правах особого отдела. В предместье Берлина Вильгельмсдорфе на средства немецкой разведки были построены казармы для украинских националистов и велось обучение сформированных по военному образцу отрядов. Они имели форму и были приравнены к гитлеровским штурмовым отрядам. Руководил ими Рихард Ярый, он же Ярыга-Рымарт, он же Карлаты, ставший к тому времени офицером абвера. По такому же образцу перед нападением на Советский Союз будут созданы батальоны «Роланд» и «Нахтигаль».

Памятным событием в жизни Коновальца была встреча с Гитлером в 1931 году. Будущий фюрер Великой Германии обещал своему «союзнику» всяческую помощь, если тот направит деятельность своей организации только против Советского Союза и прекратит – против Польши. Последнее условие Коновалец воспринял как указание к прекращению террора против политических и государственных деятелей Польши, благосклонно относившихся к фашистскому движению. А таковыми были подвергшиеся террору Ю. Пилсудский, С. Войцеховский – диктаторы и президенты Польши, воевода О. Грабовский, украинский кандидат в Сейм С. Твердохлеб и многие другие. Иное дело – уничтожение недругов Германии. В их числе оказались член Сейма, директор Департамента Министерства иностранных дел Польши Тадеуш Голувко, секретарь советского консульства во Львове Алексей Майлов и другие менее известные люди. Каково же было возмущение гитлеровского руководства, а заодно и Коновальца, когда в 1934 году после подписания договора «о дружбе» между гитлеровской Германией и панской Польшей с участием Бандеры в Варшаве был убит министр внутренних дел Польши Перацкий. Непосредственный исполнитель этого теракта М. Лебедь, изобличенный с помощью Коновальца, был арестован и выдан гитлеровцами польским властям.

Прекращение оуновского террора против власть предержащих в Польше отнюдь не облегчало положения трудящихся. Напротив, заглаживая свои грехи перед польскими властями, фашиствующие молодчики Коновальца при поддержке польской полиции, реакционной прессы и церкви развернули, что называется, бешеный террор против революционных сил, особенно на исконно украинских землях. Они чинили вооруженные нападения на митинги, собрания и демонстрации трудящихся, организовывали настоящую охоту на коммунистов, которых разыскивала полиция, громили прогрессивные органы печати, истязали и убивали неугодных людей. По указке полиции внедрялись с провокационными целями в коммунистические и профсоюзные организации.

Не с лучшей стороны «коновальщина» зарекомендовала себя и в других странах, где имелись большие скопления украинских поселенцев – в Канаде, США, Бразилии, Аргентине. Созданная в Канаде в 1928 году с участием Коновальца Стрелецкая громада развернула в своих печатных органах пропаганду фашистских идей, а заодно и сбор шпионской информации… на случай войны. Как пишет Марко Терлица в книге «Правнуки погані», воодушевленные «подвигами» гитлеровских штурмовиков Германии украинские фашисты в Канаде устраивали погромы украинских рабоче-фермерских организаций, уничтожали их помещения, стреляли в дома выдающихся антифашистов. Только что сформированная в 1933 году в Аргентине «Українська стрілецька громада» (с тем, чтобы оправдать надежды, возложенные на нее «идейными отцами» в Берлине) начала свою «деятельность» с разгрома украинского прогрессивного клуба в Буэнос-Айресе.

Тем временем Коновалец неотступно отрекается от каких бы то ни было демократических форм руководства своей организации, превращается в диктатора, личное усмотрение которого выше любых коллегиально принятых решений. «Положен под сукно» Устав ОУН («Устрій»), принятый учредительным съездом (Першим Великим Збором) ОУН, обязывавший проводить съезды этой организации каждые два года. Ни в каких съездах Коновалец, ставший «единоличным вождем партии» и марионеткой в руках абвера, не нуждался.

Полной нелепостью было бы «вождю партии» и резиденту абвера отчитываться о проделанной работе перед подчиненными и позволить им избирать Провод ОУН. Вождь сам избирал своих приближенных и удалял неугодных. В числе первых оказались бывшие соратники Коновальца по осадному корпусу – Андрей Мельник, Роман Сушко, Емельян Сеник-Грибивский. Кстати, с Мельником его связывали на только служебные, но и родственные узы: жена Коновальца была сестрой жены Мельника. А вот бывшие члены Легии украинских националистов, в основном надднепрянцы Кожевников, Костырев, Сциборский, были отстранены от руководства ОУН и обречены на нищенское существование. Дело в том, что Коновалец единолично распоряжался денежными средствами, получаемыми из казны «третьего рейха», и довольно прямолинейно использовал эту возможность в целях упрочения своего положения в ОУН. Он был последней инстанцией, где рядовые оуновцы могли обжаловать принятые им решения. Обращения с жалобами в иные инстанции – абвер, НСДАП – считалось в ОУН покушением на честь и достоинство их «провідника». Недопустимым считалось обращение с жалобами и к самому «провіднику». Бывший «легист» киевлянин Гай Гаевский (настоящая фамилия Жлудский) был изгнан из ОУН только за то, что осмелился написать «провіднику» письмо, в котором указывалось на нераспорядительность референта ОУН Мартынца, причинившего ущерб интересам ОУН во время выселения чешскими властями украинских националистов из страны в 1934 году. Заметим при этом, что Мартынец – бывший адъютант Коновальца в курене сечевых стрельцов.

Действуя подобным образом, Коновалец оставлял в рядах ОУН только тех, кто никогда и ни в чем не прекословил ему и умел держать язык за зубами, а на руководящую работу брал лично преданных ему людей, среди которых появлялось все больше авантюристов, непригодных к исполнению возложенных на них функций. Созданное таким путем «единство рядов ОУН» разрушалось изнутри его же «вождем», уверовавшим в свою непогрешимость и незаменимость.

При той системе тотального шпионажа, который пронизывал все звенья немецкого общества и, особенно, эмигрантские организации, промахи и злоупотребления Коновальца и его окружения не оставались незамеченными их немецкими хозяевами. Их особенно раздражала поставляемая «украинской агентурой» дезинформация о положении в СССР, в которой хвастливо преувеличивались заслуги ОУН «в деле подрыва СССР изнутри».

По-иному стал смотреться и сам Коновалец, проваливший агентурную работу в Польше и Швейцарии и выдворенный из этих стран за террористическую деятельность. Ответственный чиновник НСДАП Шикеданц докладывал руководству нацистской партии: «Коновалец не произвел на меня впечатления вождя народа и даже в какой-то мере значительной личности. На мой взгляд, его можно отнести к категории людей посредственных способностей». Все более скептическое отношение к нему сменялось открытым игнорированием. Берлинская «Фольксцайтунг» все чаще называла «вождем украинцев», верным последователем Гитлера Ричарда Ярого. Имя Коновальца даже не упоминалось. О нем снова заговорили лишь после его гибели 23 мая 1938 года.

Жизненный путь Коновальца и обстоятельства его гибели дают основание сказать о нем то же, что сказал Винниченко о Петлюре в связи с его смертью: «Пал не по чьей-то вине, а из-за собственной судьбы». Искусственная героизация личности Е. Коновальца и возглавлявшегося им сечевого стрелецтва ничего общего не имеет с целями национального возрождения на Украине, восстановления несправедливо призабытых героических страниц из истории украинского народа. Они на руку лишь тем антинациональным и антидемократическим силам, которые направляют свои усилия на подпитывание агрессивного национализма.

После смерти Коновальца к руководству ОУН пришел его многолетний соратник Андрей Мельник. Большинство в Проводе ОУН принадлежало ветеранам движения, которые, однако, давно отошли от непосредственной работы в западно-украинских землях. Позиция Мельника была достаточно определенной: «Немцы – это природные союзники, и освобождение Украины следует объединять с победами их армий» [7, с. 546].

Однако непосредственная подготовка к нападению на СССР требовала большего динамизма и готовности на любые экстремистские действия, неразборчивости в выборе средств, что было не по силам консервативному и осторожному Мельнику.

Выполнение такого рода задач готовы были взвалить на свои плечи представители «молодой генерации» ОУН, лидером которых был Степан Бандера (1909–1959). 15 апреля 1939 года контролируемое этим крылом издание «Нация в походе» впервые употребило термин «бандеровцы» [18].

Это крыло провозгласило образование «Революционного Провала ОУН», объявив в феврале 1940 года об «украинской националистической революции» и необходимости «националистическо-революционных основ и методов», отвечающих активным потребностям существующего момента» [19]. Одной из «основ» бандеровской ветви ОУН стала печально известная СБ (Служба безопасности), во главе которой находились Н. Лебедь и Н. Арсенич. [2]2
  Н. Арсенича один из его «коллег» по работе в Кракове характеризовал как самого жестокого деятелябандеровского Провода, не считавшегося ни с какими смягчающими обстоятельствами и не знавшего иных мер влияния, кроме физического уничтожения. Именно он подписал 27 октября 1943 года директиву, требовавшую за самовольные выступления против немцев карать виновных, вплоть до расстрела (Вісті з України. – 1991. – № 21. – С. 7).


[Закрыть]

По свидетельству непосредственного участника тех событий, «система надзора и система ликвидации жертв лишь на основе решений самой СБ – без какого-либо суда – была позорной и страшной, но, приводя в целом к катастрофическим последствиям, давала бандеровцам чувство власти. Они загнали оппозицию под землю. Никто открыто не отваживался высказать какую-либо критику» [20].

Схожую оценку деятельности СБ – несущей конструкции всей ОУН – дает еще один участник событий тех лет М. Смовский: «СБ была организована по гитлеровскому образцу. Почти все командиры СБ – это бывшие курсанты гитлеровской полицейской школы в Закопане 1939–1940 года. Вышколили их гестаповцы» [21].

К сожалению, ни одну из этих оценок не учел Кентий, претендующий на объективность.

В результате кровавой межфракционной резни было уничтожено около 400 сторонников Мельника (в т. ч. 4 члена Провода ОУН, сотни руководителей разного уровня), значительные потери понесли и сторонники Бандеры. После убийства в 1941 году членов ПУН Сциборского и Сеника, по утверждению О. Субтельного, «убийства и взаимные доносы немцам в жестоком конфликте двух фракций ОУН стали обыденным явлением» [7, с. 569].

Борьба за перераспределение сфер влияния между различными группировками не выходила все же за рамки обычной схватки за возможность использования финансовых ресурсов фашистского рейха. Причем, как отмечал в своих показаниях бывший высокопоставленный чиновник абвера полковник Э. Штольце, «получив от абвера большую сумму денег для финансирования оуновского подполья и организации разведывательной деятельности против Советского Союза, Бандера пытался их присвоить и перевел в один из швейцарских банков. Эти деньги нами были изъяты и снова возвращены Бандере. Аналогичный факт имел место и с Мельником». В целом же, оуновцы, как и другие националистические организации, активно сотрудничали с фашистским режимом.

Если на определенном этапе имелись некоторые колебания в целесообразности партнерства с таким противником и вера в возможность заключения соглашения со странами «западной демократии», то военные успехи фашистской Германии развеяли все сомнения в желаемом партнере. Вначале была в ходу такая точка зрения: «Нам также необходимо «жизненное пространство», но лишь для нас самих, а не для немцев» [22]. Именно подобного рода логика и толкала лидеров и рядовых членов ОУН к сотрудничеству с врагами Украины. Ведь противником № 1 фашистской Германии так же, как и для ОУН, был Советский Союз.

А в документах бандеровской ОУН весны 1941 года четко указано: «… отношение ОУН к государствам и политическим движениям решается их антимосковским отношением, не большей или меньшей политической созвучностью с украинским национальным движением» [23]. Ставка делалась на «естественных союзников». Они действительно были естественными, если учесть схожесть идеологических, организационных принципов, единых целей и задач. Такой союз выглядел вполне естественным.

Когда вспыхнула Вторая мировая война казалось, что начата реализация планов ОУН по установлению «нового порядка» на западноукраинских землях. В нацистском руководстве который раз муссировалась идея создания украинского марионеточного государства, установления над ним контроля для сохранения его «самостоятельности». Прецеденты такого рода были. При помощи фашистской Германии было инициировано создание автономии в Закарпатье, которую возглавил сторонник пронемецкой линии А. Волошин. Однако после того, как это образование сыграло свою подлую роль, в марте 1939 года эта территория была отдана Гитлером Венгрии, а Германия «не советовала» оказывать сопротивление оккупантам. И тем не менее, такая судьба «союзников» Германии не насторожила руководство ОУН. Рассматривался вопрос о ее привлечении к ведению боевых действий на территории Польши.

И тем не менее расчетам такого рода сбыться было не суждено: 17 сентября 1939 года начался реальный процесс воссоединения украинских земель в одном государстве. Это был новый этап в развитии Западной Украины. Суть его верно определил Ярослав Галан, выступая на пленуме СПУ 29 июня 1944 года: «Народ Галичини впервые за 700 лет своей истории перестал быть объектом, но стал субъектом истории, полным творцом своего настоящего и будущего».

Література и источники

1. Партархив Института истории партии при ЦК Компартии Украины ЦГАОО Украины, ф. 57, оп. 4, д. 338, – С. 115–117.

2. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 10, – С. 1–5.

3. Тютюнник Ю. 3 поляками проти України, 1924.

4. Книш З. Військо у цивільній одежі//Життя і смерть полковника Коновальця. Львів, 1993. – С. 78.

5. Происхождение ОУН. Ее цели и задачи//Марксизм и современность. – 1995. – № 1. – С. 78.

6. Книш З. Становлення ОУН. К., 1994. – С. 21.

7. Субтельний О. Україна. Історія. – К., 1993.

8. Партархив Института истории партии при ЦК Компартии Украины ЦГАОО Украины, ф. 57, оп. 4, д. 338. – л. 85.

9. Архив КГБ УССР.

10. Петлюра: міфи і реалії//Хто є хто. Політичні портрети. – К., 1991. – С. 22.

11. За двадцать лет до Освенцима//За рубежом, 1990, № 28 (1565).

12. Кулич В. Дещо про залізниці. – Л., 1927. – С. 15.

13. Мартинець В. Українське підпілля. Від УВО до ОУН. – Мюнхен, 1949. – С. 53.

14. Кентій А. Нариси історії Організації українських націоналістів (1929–1941 рр). – К., 1998. – С. 6–7.

15. Політична програма і устрій ОУН, (1939).

16. Книш З. Про джерела українського організованого націоналізму. – Торонто, 1970. – С. 170.

17. Сейерс М., Кан А. Тайная война против Америки. – Нью-Йорк, 1942.

18. Євген Коновалець і його доба, – С. 36.

19. Обвиняет земля. Организация украинских националистов. Документы и материалы. – М., 1991. – С. 105.

20. Чому була потрібна чистка в ОУН. Теребовля, 1941. – С. 97–98.

21. Леонтьев С. Порядні люди таким руки не подають//Сільські вісті, 1992, 10 листопада.

22. Субтельний О. В названной работе, с. 569.

23. Альянс ОУН-СС // Военно-исторический журнал. – 1991. – № 4.

24. Косик В. Україна і Німеччина в Другій світовій війні. – Париж – Нью-Йорк – Львів, 1993. – С. 488.