Текст книги "В прериях Техаса"

Автор книги: Зейн Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава X

Наутро Пилчэк рано поднял всех. Когда Том вышел, костер ярко пылал, и с востока доносился глухой раскат грома.

– Надвигается гроза, – сказал он разведчику, приготовлявшему завтрак.

– Гроза может быть, но не с громом и молнией, – ответил Пилчэк. – Шум, который вы слышите, незнаком вам. Это бизоны бегут в панике

– Вот как?.. Это похоже на раскаты грома.

– Да, мы, старые охотники, говорим, что стадо бежит как гром гремит. Но это убегает не главное стадо. Что-то напугало бизонов, вероятнее всего, вспугнули их индейцы. Они уже целый час бегут на юг Бизонов здесь, оказывается, больше, чем я предполагал.

– Да, я, когда объезжал реку, видел, как бизоны рассеяны на расстоянии целых миль, – сказал Том.

– Я чувствую запах дыма, и должен сказать, Доон, что все это мне не нравится. Если главное стадо побежит в панике, то беда! Я предпочел бы тогда забраться на верхушку горы в Стэкед Плэнс. Хотя все равно мы попадем туда.

– Вы хотите преследовать и нагнать команчей? – спросил Том.

– Да, думаю, что так. Это необходимо сделать, если мы хотим спокойно охотиться на бизонов.

Бэрн Хэднолл подошел к костру с измученным, страдальческим лицом; но теперь он был спокоен. Он позавтракал, как всегда, и затем принялся за обычную работу Вскоре к лагерю подъехал Старуэлл со своими товарищами, все они были вооружены, и вид у них был весьма воинственный.

– Джюд, что вы думаете об этом паническом бегстве бизонов? – спросил он, поздоровавшись.

– Особенного значения я этому не придаю, но мне это не нравится. После похорон Хэднолла мы посоветуемся, что нам делать, – сказал Пилчэк. – К этому времени, я думаю, здесь соберется много охотников.

– Харди проехал двадцать миль вниз по реке и вернулся сегодня поздно ночью. Он говорит, что все отряды вышлют сюда своих представителей.

– Отлично. Лошади у нас были всю ночь на привязи и оседлаем мы их мгновенно.

Бэрн поехал во главе группы всадников по направлению к югу, к месту вчерашней трагедии Утро было жаркое. Равнина за рекой скрывалась за облаками пыли Топот бегущего стада, похожий на раскаты грома, замер в дали.

Приблизительно через полчаса всадники увидели на равнине ряд темных точек, к ним и направился Бэрн Хэднолл. Это были убитые и неободранные бизоны. Затем Бэрн остановился около первой туши полуободранного бизона.

– Я был здесь, когда индейцы показались из-за того хребта, – сдавленным голосом сказал Бэрн. – Отец, должно быть, лежит там. Он указал вдаль, где на траве валялись темные мохнатые туши убитых бизонов и поскакал туда. Теперь впереди всех оказался Пилчэк. Своими зоркими глазами он, несомненно, увидел тело Хэднолла, ибо, обогнав Бэрна, он сказал:

– Думаю, что будет благоразумнее для вас не смотреть на него.

Бэрн не ответил и продолжал скакать, как раньше. Пилчэк ехал впереди, и Старуэлл нагнал его. Всадники рассыпались, некоторые погнали своих лошадей, другие придержали их. Передние сошлись.

– Пусть кто-нибудь задержит Бэрна, – крикнул Пилчэк. Но хотя несколько всадников, и в том числе Том, старались удержать Бэрна, остановить его нельзя было. Он не хотел последним увидеть останки отца.

– Да, это дело рук команчей, – резко заявил Пилчэк

Огромное тело Хэднолла лежало, полуобнаженное, обезображенное и чудовищное. Судя по многочисленным ранам, оно все было изрешечено пулями. С черепа была совершенно содрана кожа с волосами, лицо изрублено, живот вспорот, и из этой глубокой раны торчал, засунутый туда, кусок бизоньего жира. Все охотники молча смотрели на это страшное зрелище. У Бэрна Хэднолла вырвался страшный крик.

– Уведите его, – распорядился Пилчэк. Затем, после того как несколько охотников отвели в сторону потрясенного и взволнованного сына, разведчик прибавил: – Какой упрямый! Он все-таки посмотрел. Но, право, хорошо было бы показать такое зрелище всем новичкам… Теперь я послежу, не видно ли где-нибудь команчей, а вы похороните бедного Хэднолла. Поторопитесь, так как я нисколько не удивлюсь, если краснокожие покажутся вот из-за того холма.

Киркой и лопатой вырыли глубокую могилу и опустили туда тело Хэднолла, закутанное в одеяло. Затем засыпали яму землей и крепко утрамбовали. Так тело беспечного, веселого, добродушного Хэднолла было зарыто в незаметной могиле в прерии, со всех сторон обвеваемой ветрами. Пилчэк нашел следы повозки и следы команчей, направившихся прямо в Стэкед Плэнс.

– Так мы и предполагали, Стар, – заявил разведчик.

– Да, – ответил Старуэлл. – Они украли повозку, лошадей, ружье, шкуры, – все, что было здесь у Хэднолла.

– Думаю, что мы еще сегодня услышим кое-что об этой шайке. Индейцев было, вероятно, человек пятьдесят, и они обыкновенно быстро совершают набеги в нескольких местах сразу.

– Джюд, по-моему, они не должны были увозить с собою повозку, если намеревались совершить еще один набег, – сказал Старуэлл.

– Признаюсь, вы правы. Ну, нам надо торопиться скорей обратно в лагерь.

Больше тридцати охотников, представителей ближайших отрядов, собрались в лагере, когда всадники вернулись, исполнив свои печальный долг.

Все жадно расспрашивали о последних событиях, а некоторые и сами поделились новостями.

Один из охотников, седой старик, решительно заявил:

– Клянусь, нам следует пока оставить в покое бизонов и заняться индейцами.

Это мнение, несомненно, преобладало.

– Прежде, чем говорить об организации, послушаем, что произошло за это время, – сказал Пилчэк.

Охотники сгруппировались в тени деревьев. Разведчик кратко рассказал, в каких условиях был убит Хэднолл, и добавил, что свои выводы и планы он изложит потом. Затем он стал по очереди расспрашивать всех приезжих охотников.

Лагерь Рэсбона, в тридцати милях к западу, был сожжен команчами, повозки и лошади уведены, а люди едва спаслись. Это произошло третьего дня. Стоянка двух охотников, имена которых были неизвестны, подверглась нападению индейцев, по-видимому, из той же шайки. Охотники были в это время на охоте. Вернувшись, они нашли все разрушенным и разбросанным; повозки, шкуры, палатки, амуниция и упряжь были украдены. Эти охотники уехали туда, где расположены главные лагеря.

Один из приехавших с низовьев реки сообщил, что группа всадников, по-видимому, индейцы, подожгли траву в прерии в различных местах, на далеком расстоянии друг от друга, обратив таким образом в паническое бегство несколько стад бизонов.

Большинство представителей с верховья реки не сообщили ничего особенного кроме того, что замечается некоторое возбужденное состояние главного стада. Затем встал худощавый человек, незнакомый группе Пилчэка, и заявил:

– Я могу кое-что рассказать. Мое имя Робертс. Я принадлежу к отряду Сол Уайта по ту сторону реки. Сегодня утром началось паническое бегство бизонов на нашем берегу, и меня послали на разведку. Я переправился через реку в двух милях отсюда. Я не знаю эту реку и выбрал плохое место для переправы. И вдруг попал в лагерь, который был так скрыт, что я даже не сразу заметил его. Но я почувствовал запах дыма и скоро увидел, что там горят палатки, повозки и шкуры. Там валялись два обнаженных, скальпированных трупа, и из животов у них торчали воткнутые туда сучья. Я поспешил сюда, чтобы найти кого-нибудь и рассказать об этом.

– Я хотел бы посмотреть на этот лагерь, – сказал, поднимаясь, Пилчэк. – Кто хочет, поедемте со мной, остальные оставайтесь здесь. Стар, я хотел бы, чтобы вы поехали со мной. Робертс, поезжайте впереди и укажите нам дорогу.

Том предпочел остаться в лагере; он чувствовал, что с него довольно того ужасного зрелища, которое он уже видел. Бэрн Хэднолл тоже отказался ехать. Но Ори Тэск воспользовался этим и поехал вместе с Пилчэком. Том старался найти работу, чтобы отвлечь свои мысли от трагического конца Хэднолла и от предстоящего преследования индейцев.

Пилчэк со своими спутниками так долго не возвращались, что приезжие охотники разъехались по своим лагерям, обещав опять приехать завтра.

К середине дня разведчики со своими спутниками вернулись из-за реки. Пилчэк был весь мокрый и грязный, и настроение у него, если и изменилось, то стало еще угрюмее и озлобленнее.

– Доон, я человек резкий и прямой, и потому соберитесь с духом и не нервничайте, – сказал он, пронизывая Тома своими узкими глазами.

– Что… вы хотите сказать? – спросил Том, чувствуя внезапный страх. Изумленный, растерянный, он не мог ни на чем сосредоточиться.

– Лагерь, в который привел меня Робертс, это лагерь Джэтта. Но я думаю, что Джэтт с девушкой спасся, – сообщил Пилчэк.

Земля, казалось, заколебалась под Томом; ноги его подкосились, и он опустился на пень.

– Не смотрите так, – сурово сказал Пилчэк. – Я говорю вам, что девушка убежала. Старуэлл думает, что индейцы увели ее с собой, но я уверен, что он ошибается.

– Джэтт! Милли! – едва мог выговорить Том.

– Успокойтесь, придите в себя. Держите себя, как мужчина, – сказал Пилчэк сочувственным тоном. – Смотрите. Вы говорили о том, что ваша невеста вывесит красный шарф в том месте, где будет находиться, и это будет условным знаком для вас. Узнаете вы это?

Он вытащил и показал ему грязный, испачканный красный шарф.

Дрожащими руками Том взял его.

– Это шарф Милли, – еле слышно произнес он.

– Я так и думал. Нам и не нужно было этого доказательства, чтобы узнать лагерь Джэтта. Я и так понял бы это. Люди, на трупы которых натолкнулся Робертс, принадлежат к отряду Джэтта. Я узнал маленького рыжего возницу, а другой был Фоллонсби. Имя его я слыхал в Спрэге.

Тут Том, наконец, нашел силу попросить Пилчэка рассказать ему все подробно.

– Да, тут дело запутанное, – сказал разведчик, усаживаясь и вытирая потное лицо. – Посмотрите на мои сапоги. Я чуть не потонул, черт возьми. Лагерь у Джэтта был в таком месте, куда никогда не попали бы ни индейцы, ни охотники, если бы только они не сделали того же самого, что Робертс. Перейти реку в этом месте! Это случайность!.. Доон, этот Джэтт вор и грабитель, он похищал шкуры, и в отряде у него были подозрительные люди. Команчи уничтожили его лагерь, та же шайка, которая убила Хэднолла, это верно. Но я предполагаю, что Джэтт удрал в повозке еще до появления индейцев. Фоллонсби и другой парень были убиты до того, как туда попали индейцы. Они застрелены из игольчатого ружья. А я готов поспорить, что у команчей нет игольчатых ружей. Так или иначе, они были скальпированы и изуродованы, и из вспоротых животов у них торчали сучья. Старуэлл согласен со мной, что эти люди были убиты за день или за ночь до нападения индейцев.

– Так значит… Джэтт… убежал? – запинаясь, спросил Том.

– Думаю, что да. Я видел отчетливые следы колес и маленькие следы ног Милли на песке, как раз там, где она садилась в повозку. Следы колес вели на северо-восток, в сторону от реки, так, чтобы можно было объехать с востока эти охотничьи лагеря. У Джэтта был тяжелый груз, так как следы колес врезались глубоко. К повозке у него были привязаны оседланные лошади.

– Где вы нашли шарф Милли? – вдруг спросил Том.

– Он был привязан сзади к навесу повозки. Часть парусины сгорела. Были там и другие вещи, например, полотенце и передник, они так и висели, как их повесили после употребления.

– О, это вещи Милли! – воскликнул Том, и весь затрепетал при мысли о том, какое страшное значение эта находка может иметь.

– Вот так обстоит дело. Об остальном, право, трудно догадаться, – продолжал Пилчэк. – Мне неприятно рассказывать вам это, Доон, потому что все это очень подозрительно… Я нашел след окровавленного тела, а, может быть, и не только одного, которое тащили к берегу и спустили в реку. Тут я и выпачкался и вымок. Вода там глубокая, и есть водоворот. Если бы у нас были багор и лодка, мы могли бы обыскать реку, но так как у нас их нет, то мы можем только выжидать. Через несколько дней тела всплывут. Я склоняюсь к мысли, что тот, кто убил Фоллонсби и другого, виноват и в кровавых следах, ведущих к реке. Но я не уверен в этом. Старуэлл в некоторых пунктах не согласен со мной. Признаю, что его мнение заслуживает внимания. Что же касается меня, то я уверен только в двух обстоятельствах: там произошла драка, может быть, убийство, и затем кто-то уехал вместе с девушкой. Потом явились команчи, уничтожили лагерь и скальпировали убитых.

– Послушайте, разведчик, – прервал его Робертс, – вы, конечно, забыли одно важное обстоятельство. Индейцы предприняли преследование по следам повозки.

– Ах, я и забыл об этом, – ответил разведчик, отводя глаза от Тома. – Джэтт уехал вовремя, и если он ехал всю ночь…

– Но, по-видимому, он не предвидел набега индейцев, – живо перебил его Том.

– Возможно. Как бы то ни было, Джэтт почему-то убежал и скрылся. Он далеко отъедет, прежде чем остановится, – закончил разведчик, упорно готовый надеяться на лучшее.

Это не укрылось от Тома, как и угрюмое выражение худого лица Пилчэка. Том почувствовал мрачное отчаяние. Увезли ли девушку индейцы или Джэтт, – и то, и другое казалось одинаково страшным. Том ушел к себе в палатку, бросился на постель и весь отдался своим мучительным, ужасным переживаниям.

Пилчэк с группой присоединившихся к нему охотников решили сразу же выступить против команчей.

Они объехали все лагеря в южном направлении и набрали еще двадцать семь добровольцев, готовых следовать за Пилчэком до конца. Среди них был дружески расположенный к Пилчэку индеец-проводник, по имени Медвежий Коготь, затем проводник-мексиканец, который славился тем, что знал каждую тропинку и каждый ручеек в дикой области Стэкед Плэнс.

Но Пилчэку, ободренному своим успешным призывом к охотникам, пришлось затем натолкнуться на неудачу. К огорчению его, из ста охотников, согласившихся сначала принять участие в походе, семьдесят пять отказались. Многие из них опять принялись за охоту на бизонов, не обращая внимания на опасность, руководимые только эгоистическими побуждениями. Конечно, это не только помешало плану Пилчэка сейчас же начать поход, но и создало плохое настроение.

Лагерь Хэднолла стал теперь местом свидания двадцати – тридцати отрядов, большинство которых обмануло ожидания разведчика. На последнем совещании охотников, где Пилчэку не удалось убедить большую часть собравшихся следовать за ним, он, наконец, обратился к ним с язвительным упреком:

– Я могу сказать только, что вы будете прятаться и зарабатывать деньги в то время, как мы будем драться и защищать вас.

Один из этих отказавшихся был молодой парень по имени Косгров, пьяница и крикун, с которым у Тома Доона вышла ссора по этому поводу.

Том был верным и неутомимым последователем Пилчэка как из преданности самому делу, так и из желания нагнать команчей, которые, как он был теперь уверен, убили или увезли Милли Фэйр. Несомненных доказательств бегства или смерти Джэтта не было найдено, но различные неясные слухи и еще ряд разграбленных лагерей в северном направлении отняли, наконец, у Тома последние остатки надежды.

В связи со всем этим Том не был склонен к терпимости, особенно ввиду той алчности и того эгоизма, которые были обнаружены некоторыми охотниками.

Костров громче, чем всегда, выражал свое мнение.

– К черту индейцев, – сказал он. – Я буду по-прежнему охотиться на бизонов. Какое мне дело до тех, кто погонится за дикарями.

– Косгров, вы то там не нужны, это наверное, – заметил Том.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил тот, и красное, одутловатое лицо его исказилось. Он вызывающе посмотрел на Тома. Присутствующие были или заняты своими мыслями или равнодушны.

– Я хочу сказать, что нам не нужны такие парни, как вы, – ответил Том.

– А почему нет! Разве Пилчэк не звал меня сюда?

– Конечно. Он созвал сюда около ста человек, но многие из них, как и вы, испугались!

– Что? – яростно крикнул Косгров.

– Мы обойдемся без таких трусов, как вы, – ответил Том, осторожно поднявшись, готовый ринуться вперед.

– Вы – лжец! – завопил Косгров, отчаянно ругаясь, встал на колени и схватился за ружье; все отхлынули в стороны – все, кроме Пилчэка, который вышиб наведенное ружье из рук Косгрова и далеко отбросил его.

– Эй, вы, – сурово крикнул разведчик. – Это рискованно – хвататься так за ружье. Советую вам успокоиться.

– Зачем же? – звучным голосом заявил Том. – Пусть берет свое ружье.

Пилчэк обернулся и увидел, что Том стоит, выпрямившись, с ружьем в руке.

– Ты, молодой петух! – удивленно и недовольно крикнул Пилчэк. – Оставь ружье и отправляйся живей в лагерь.

Так, дикая, жестокая атмосфера охоты на бизонов наложила, в конце концов, печать на Тома Доона.

Инцидент этот имел печальные последствия, хотя на Тома Доона он не произвел большого впечатления.

Один из ближайших помощников Пилчэка был техасец по имени Харкэуэй, человек опасный в ссоре. Он присутствовал, когда Том сшиб с ног молодого Косгрова, и затем счел себя обиженным словами некоего человека по имени Хэрд, который принадлежал к тому же отряду, что и Косгров. Узнали об этом только на следующий день. Хэрд высказался против похода, предложенного Пилчэком, что вызвало резкую отповедь Харкэуэя. Присутствующие разняли их, но затем оба они встретились опять в лагере Старуэлла. Хэрд был пьян, и Харкэуэй не уклонялся от ссоры. Хэрд снова заговорил о плане Пилчэка и грубо издевался над ним. На это Харкэуэй ответил, во-первых, пламенным обвинением тех охотников, которые готовы возложить на отряд Пилчэка всю тяжесть борьбы с индейцами, а, во-вторых, краткими, резкими, презрительными словами, обращенными к самому Хэрду. Тогда тот, как рассказывали, выстрелил в Харкэуэя из-за кучки присутствующих. Затем последовала свалка, во время которой техасец убил Хэрда и ранил одного из его друзей. Эти столкновения, слух о которых распространился по всем лагерям, сильно обострили вопрос и разделили охотников этой местности на две партии. Оказалось, что большинство на стороне таких людей, как Хэрд и Косгров. В поход с Пилчэком решили отправиться около пятидесяти человек, и почти столько же осталось для охраны лагерей и шкур. Эти люди должны были продолжать охоту на бизонов, но только на определенном расстоянии от лагерей и всегда на виду у разведчиков, разъезжающих по прерии и зорко наблюдающих, чтобы не произошло какой-нибудь неожиданности. Около двадцати отрядов, численностью приблизительно в семьдесят пять человек, которые не решились ни выступить против индейцев, ни остаться в своих лагерях, уехали в форт Эллиот и в Спрэг, чтобы выждать там, пока прекратятся набеги индейцев.

Глава XI

Отряд Пилчэка состоял из пятидесяти двух человек, большинство которых было вооружено обычными охотничьими ружьями. У каждого было по крайней мере по двести патронов. Четыре повозки со съестными припасами, палатками, овсом для лошадей и необходимыми санитарными средствами были поручены заботам четырех лучших возниц.

Отряд этот разделился на три группы – одну в двадцать человек под командой Пилчэка и две по шестнадцать человек в каждой под командой старых, опытных охотников. Так удобнее было располагаться лагерем, и получились три готовые боевые единицы.

Том Доон был в группе Пилчэка вместе со Стронгхэрлом, Бэрном Хэдноллом, Ори Тэском, Старуэллом, Харкэуэем и индейцем по имени Медвежий Коготь, Робертсом и другими, знакомыми Тому охотниками, которых было человек десять, угрюмых, молчаливых, опытных, страшных в бою.

Пилчэк, Медвежий Коготь, Старуэлл и Том составляли авангард, ехавший на две мили впереди остальных всадников. У обоих разведчиков и у Старуэлла были мощные подзорные трубы. Арьергард составляли три отборных охотника под командой Харкэуэя. Они держали путь прямо на Стэкед Плэнс и делали по пятидесяти миль в день. На ночь выставляли сильный караул.

На четвертый день экспедиция достигла восточной части Стэкед Плэнс, и разведчик-мексиканец прямо повел ее к тому месту, где недавно была обширная стоянка команчей. Они снялись только несколько дней тому назад, несомненно, проведав о походе против них. Тут же были найдены следы повозки Хэднолла. Так как было уже поздно, то здесь и устроили стоянку для всех трех групп. Когда стемнело, поужинали, привязали лошадей, выставили караул, и Пилчэк стал совещаться с обоими разведчиками и с наиболее опытными охотниками. Было решено остаться в этом лагере и назавтра и выслать несколько человек на разведку с целью найти местопребывание команчей.

На следующий день разведчик-мексиканец вернулся с известием, что он нашел главную стоянку команчей. Он был на разведке один. Медвежий Коготь и Пилчэк, которые пытались проехать по следам повозки Хэднолла, потеряли их совершенно из виду. По сообщению мексиканца, большой отряд индейцев расположился лагерем в тростниках, и лазутчики их, несомненно, заметили его.

На другой день, после основательной рекогносцировки, это подтвердилось. Индейцы в таком большом числе, что у них было около ста лошадей, поспешно снялись со своей стоянки в тростниках, поднялись на равнину и рассыпались в различных направлениях. Следы на равнине прерывались в нескольких местах, но Медвежий Коготь не обращал на них никакого внимания. Мексиканец ехал рядом с ним, и они внимательно всматривались в еле видные следы на не заросшей травой почве. Наутро охотники перенесли свой лагерь на десять миль к западу, в пустынное место, недалеко оттуда, где Медвежий Коготь прекратил поиски следов накануне ночью. В этот день индеец потерял след команчей, ибо след этот, на всем своем протяжении еле видный, наконец, исчез совершенно. Три дня поисков на большом расстоянии от лагеря не привели ни к чему, и лагерь пришлось перенести снова, на этот раз, по указанию индейца, в дикую, скалистую местность.

– Думаю, что нам следует больше положиться на наши подзорные трубы, чтобы увидеть их раньше, чем они заметят нас, – сказал Пилчэк.

Когда на следующее утро солнце только что поднялось и сумрак рассеялся, Пилчэк уже стоял с обоими разведчиками и несколькими охотниками на вершине голой скалы.

Далеко во все стороны поднимались извилистые ряды серых скал, как огромное взбаламученное море, пустынное, однообразное. То тут, то там виднелась чахлая верхушка кедра, но большею частью никакой зелени не было среди этой сплошь оголенной местности. Белые невооруженным глазом могли только видеть волнующую красоту этого пейзажа, но не могли разобраться в расстоянии, в размерах и в окраске. Пилчэк долго глядел в свою подзорную трубу.

– Я уверен, что все эти извилистые проходы ведут туда, вниз, к большой дороге в тростниках, – сказал он ближайшему соседу.

Том долго смотрел на это великолепное дикое нагромождение скал, и жуткий трепет охватил его.

Рядом с Томом стоял индеец Медвежий Коготь, и так неподвижна, так напряженна была его поза, когда он смотрел своими темными, пронизывающими глазами вдаль, что Том с изумлением и страхом почувствовал, как надвигается какое-то важное, потрясающее событие. Пилчэк тоже заметил это, ибо, стоя за индейцем, он не сводил с него глаз.

Медвежий Коготь ростом был шести футов, гибкий, худой, стройный и было в нем что-то орлиное. На его бронзовом, бесстрастном лице были следы красок. Вокруг шеи висело ожерелье из медвежьих когтей, откуда и произошло его прозвище. В закрученный клок волос на макушке он воткнул перья из хвоста какой-то птицы. На руках его блестели стальные браслеты. Он был весь обнажен, и только бедра были обмотаны куском материи, украшенной бусами.

– Мне! – хрипло пробормотал он, протягивая руку к трубе Пилчэка, не отрывая глаз от того, что привлекало его внимание. Обеими руками поднес он трубу к глазам.

– У-у! – тотчас воскликнул он.

В этот момент напряженное возбуждение наблюдающих достигло высшего предела. Пилчэк сдержал нетерпеливою Старуэлла. Том почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его телу, а затем, когда индеец проговорил: «Команчи!» – его бросило в жар. Он подумал о Милли Фэйр.

Медвежий Коготь крепко держал трубу и, отодвинувшись от стекла, указал Пилчэку, на какое место стать. Он старался не сдвинуть трубы, чтобы было видно как раз то, что привлекло его внимание.

Пилчэк впился глазами в трубу, которая слегка дрожала, а затем постепенно замерла неподвижно в его руке. Наблюдавшим это, очевидно, казалось вечностью. Наконец, он сказал:

– Клянусь, он прав. Я различаю… Индейцы там, среди тростников… Старуэлл, посмотрите… Направьте сюда, на этот ближайший обломок скалы; он на одной линии с тем высоким красноватым утесом; ищите у самой подошвы его.

Теперь и остальные взялись за подзорные трубы, и многим охотникам удалось заметить команчей раньше, чем они скрылись.

Тут же устроили совещание. Расстояние равнялось приблизительно десяти милям, и казалось невероятным, что индеец мог различить что-то, что заставило его взять трубу и проверить поразительную остроту своего зрения. Разведчик-мексиканец знал топографию этой дикой скалистой местности и обещал к раннему утру следующего дня провести отряд Пилчэка близко к тому месту, где находились команчи. После этого охотники спустились с вершины и вернулись в лагерь. Пилчэк взял с собою разведчиков отыскать хорошо скрытое место среди тростников, где можно было бы оставить повозки и лошадей под небольшой охраной. Такое место они очень удачно нашли в нескольких милях по направлению к стоянке индейцев.

В предрассветных сумерках сорок человек выехало из лагеря, следуя за мексиканцем и Пилчэком. Все молчали. Топот лошадей звучал глухо, и был неслышен даже на небольшом расстоянии. Ехали они то шагом, то рысью, в зависимости от свойства почвы. Спешившись среди густых кустарников, где можно было привязать лошадей, Пилчэк оставил двух человек на страже, а остальных повел пешком следом за мексиканцем.

Не прошли они и четверти мили, как мексиканец шепнул что-то и опустился на колени и на руки. Пилчэк и остальные, по двое, по трое в ряд, следовали вплотную за ним. То, что мексиканец полз очень медленно и не производил абсолютно никакого шума, заставило и остальных продвигаться неслышно. Нервы у всех напряглись. Никогда Том Доон не испытывал такого напряжения. Прямо перед ним расстилалась неведомая земля, которую ни он, ни его белые товарищи никогда не видели, и она, неизвестно где, таила в себе опасность, с которой придется встретиться лицом к лицу.

Том, считая, что слишком шуршит травой и скребет твердую землю, старался напрягать и зрение, и мускулы, чтобы ползти неслышно. Он весь был погружен в это, как вдруг Пилчэк шепнул: «Тсс!.. » – и все остановились.

Том с изумлением увидел перед собой пологий спуск в какой-то овраг протяжением в несколько акров, заросший травой. Посередине оврага протекал ручей, и его тихое журчание было единственным звуком, нарушавшим тишину утра. Сотни индейских малорослых лошадей паслись, стояли или лежали на этом своеобразном лугу. Ни одного индейца не было видно. Но так как свет был еще серый и тусклый, то никакой уверенности в этом не могло быть. Пилчэк приподнялся, выглянул из-за скалы и осмотрел расположение лагеря, узкие тропинки среди тростников и подступы к спуску со своей стороны. Затем он снова опустился на землю и обратился к своему отряду, который полз за ним.

– Если мы останемся здесь, наверху, то будем в наилучшем положении для боя, – внушительно прошептал он. – Старуэлл, возьмите человек десять и отползите немного назад, затем поверните вниз к тому месту, куда выходит этот тростник. Харкэуэй, возьмите тоже десять человек и спуститесь тем же путем. Идите медленно. Без всякого шума. Не вставайте. Тогда нам видны будут позиции друг друга, и мы сможем наблюдать за всей местностью, кроме отдаленной части этого тростника. Это большой лагерь – здесь человек двести индейцев, а, может быть, и больше, если они с семьями. А я думаю, что это так. Индейцы при таких условиях сражаются ожесточеннее. Нам предстоит адский бой. Но старайтесь щадить женщин и детей. Вот и все.

Еле слышно, глубоко затаив дыхание, оба отряда под командой Старуэлла и Харкэуэя поползли обратно между камнями и скрылись из виду. Затем снова воцарилась абсолютная тишина.

– Уу! – глухо прохрипел Медвежий Коготь. Мускулистой рукой ухватил он Тома за плечо.

Том приподнял голову на несколько дюймов и увидел высокого индейца, который стоял и смотрел на восток, где бледные розовые полосы возвещали о восходе солнца. Том почувствовал, как все тело его вздрогнуло и кровь закипела. Этот индеец, может быть, один из убийц Хэднолла или, возможно, один из напавших на лагерь Джэтта, откуда исчезла Милли Фэйр.

Затем появился другой индеец, потом еще один, затем несколько женщин, и в довольно короткое время весь лагерь ожил. Струи синего дыма лениво поднялись в тихом воздухе. Лошади задвигались кругом. Бесконечным казалось Тому время, пока Харкэуэй и Старуэлл занимали свои позиции. Том удивлялся, почему Пилчэк ждет так долго. В висках у него стучало; горло пересохло, и в глазах ежеминутно темнело.

– Уу! – воскликнул Медвежий Коготь и на этот раз тронул Пилчэка, повернув его лицом к определенному месту лагеря.

В это мгновение раздался необычайный, пронзительный, неожиданный и страшный вой, потрясающий и дикий.

– Боевой клич команчей! – шепнул Пилчэк. – Кто-то из них заметил наших. Подождем! Пусть начнут стрелять. Тогда, может быть, индейцы бросятся туда.

Едва смолк быстрый шепот разведчика, как раскатилось гулкое эхо ружейного выстрела. Он донесся снизу, из отряда Старуэлла. В одно мгновение в индейском лагере началась невообразимая суматоха, поднялись оглушительные крики, и одновременно раздались резкие, частые выстрелы. Ружейный залп из отряда Старуэлла послужил сигналом открыть стрельбу и для Харкэуэя. Струйки белого дыма указывали на местопребывание обоих отрядов. Залп из винчестеров доказал, как поспешно взялись за оружие и индейцы.

Несмотря на запрещение Пилчэка, некоторые из его отряда начали стрелять.

– Ну что же, если вы не в состоянии ждать. Но стреляйте метко! – крикнул он.

Двадцать выстрелов грянуло разом с этого скалистого спуска. Все охотники заряжали и стреляли, и Тома окружал треск и грохот. Но над всем этим поднимался чудовищный, пронзительный, боевой клич команчей. Через несколько мгновений оглушительный ружейный треск и вон прекратились, и грохот и шум стали тише. В лагере внизу царил переполох, но индейцы, по-видимому, прибегли к хитрости. Уже передняя линия палаток была объята пламенем, и оттуда поднимались клубы дыма. Сквозь него было неясно видно, как женщины и дети бежали к противоположному подъему. Несколько испуганных лошадей носились с горящими гривами и хвостами, но большая часть была собрана индейцами в одном месте и находилась под их наблюдением. Вскоре сквозь дым можно было различить, как несколько индейцев с женщинами и детьми тащили свои узлы и вели лошадей по противоположному подъему.