Текст книги "Очень бешеным зомби простреливают мозг(СИ)"

Автор книги: Зайцев Вова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Все трое тяжело вздыхают. Действительно, сложная мечта.

Кэт: Не пойму, а чем тебе Америка не угодила? Нормальная страна, придурочная только, как и наша.

Верблюд: А он не только Америкосию не любит. Он вообще все страны терпеть не может, чертов патриот.

Жираф: Вот именно, что в отличие от вас, кроликов, я люблю свою Родину.

Верблюд: Данила Багров, может, еще стих про Родину прочтешь?

Жираф: Стихи – это по твоей части, Есенин, а я просто люблю, без понтов. Воспитали так.

Кэт: Прикольно. А кто у тебя родители?

И снова хрипы. Выходят двое Зомби. Он и Она, оба в спортивных костюмах, держатся за руки.

Кэт: Ой, какие милые! За руки держатся!

Жираф (удивленно): Мама? Папа? Вот срань Господня!

Кэт: Ты прикалываешься что ли? Необязательно первых встречных называть своими родителями, не хочешь, можешь не рассказывать.

Верблюд: Кэт, по ходу это реально его родители.

Жираф: Черт! Мама – ты живой труп! Черт! Папа, блиииин!

Жираф, Кэт и Верблюд смотрят на приближающихся к ним Зомби.

Кэт: Сочувствую, Жирафик, это жутко неприятно.

Верблюд: Мне кажется, лучше их оставить наедине, им явно есть, что обсудить.

Кэт интересно, она с удовольствием осталась бы и послушала, но Верблюд берет ее за руку и уводит.

Жираф смотрит на Зомби, расстроено качает головой. Зомби останавливаются, смотрят на Жирафа, видимо узнали или удивлены его реакции.

Жираф: Ну, чего вы смотрите? Это же не вы ни фига. А смотрите так, будто нашли у меня косячок в ящике или я домой беременную подружку привел. Потом оказалось, что она не беременная. Ложная тревога. Есть такое понятие – внематочная беременность. Вот у нее и эта самая внематочная беременность и была, да блин, нафига я вам все это рассказываю? Вы же живые трупы, чертовы живые трупы! Вас уже, собственно говоря, нет. Просто не ожидал вас увидеть, я даже не знал, что вы в городе. Я же думал, мы вообще больше не увидимся, а тут такая встреча. Ну, чего хрипите? Думаете, жалеть начну, обниму вас, расплачусь? Вы такие же живые трупы, как и все. Вам мозг мой нужен. Угу. Фигушки вам.

Зомби переглядываются и медленно идут на Жирафа. Действительно, такие же, как и остальные Зомби. Очень предсказуемые и бесчувственные, тут хоть распинайся, хоть нет, им жрать хочется.

Жираф: Черт, а ведь я когда-то гордился вами, считал, что у меня самые крутые родители, а я жалкий неудачник, долбанный кинофрик, как определил Верблюд. Нафига вам такой отстойный сын? А теперь ни фига, все неудачники, а я, мать его, Нео! Я избранный, понятно вам? Я Нео, а вы чертовы живые трупы, и поэтому я вас завалю. Жизнь – жестокая штука, добро пожаловать в долбанный мир! Ну, идите скорее, обнимемся!

И правда чуть быстрее идут. Послушные. Что сказать – родная кровь. Жираф растирает объятия, готовясь принять родителей, и вот они уже совсем близко. Тут раз и снова темно. Опять пробки что ли вылетели? Слышны хрипы, которые быстро смолкают.

Светлеет. Зомби бездвижно лежат на земле. Жираф сидит рядом с ними. Лицо задумчиво.

Жираф: Я как-то раньше не говорил о родителях. Не хотел, да и повода особого не было. Верблюд спрашивал разок, но для него самого это больная тема, так что и не обсуждали (пауза).

Я им сказал, что гордился ими, и это реально так. Еще бы не гордиться: биатлонисты, олимпийские чемпионы, причем оба. Семь побед на двоих, живые легенды, не такие, как Бьёрндален, конечно, но тоже неплохо. Потом стали тренировать, стали заслуженными и все такое. Вы бы не гордились?

Меня от телека нельзя оторвать было, ни одного соревнования не пропускал. Ну, правильно, я их по ящику, собственно, только и видел.

Наверное, они любили меня, хз, но как-то очень по-своему любили. Как могут любить спортсмены? Любовь любовью, а на сборы надо. Вот так они и любили. Месяц в году, и то не всегда.

Есть маменькины сыночки, есть вообще неудачники, которые лет до сорока с родителями живут, а мне повезло еще больше.

Я появился благодаря спаду. У всех нормальных спортсменов есть спады и подъемы в карьере, вон Исинбаева – круче ее и представить нельзя, а ведь тоже надломилась, вот и моя маманя резко стала заваливать старты, один за одним. Надо было че-то придумывать, вот они и надумали меня, мол, самый лучший момент, потом и рожать сложнее и на пик фиг выйдешь.

Короче родили меня. "Здравствуй, мама, я пришел!". А мама посмотрела на меня, и решила, что девять с половиной месяцев вполне достаточная пауза, и пора возвращаться к тренировкам. Мол, она вообще считала, что родит меня месяце на восьмом, а я оказался переношенным и чуть не завалил ей подготовительный период.

Веселуха, че говорить. Жил я у тетки вместе с ее семью детьми. Дядька был любвеобильный, а тетка сердобольная. Это же дети, как можно не рожать? И рожала, каждый год. Сердобольная. По-моему, они просто про контрацептивы ничего не слышали. Вот дядька бы тогда оторвался по полной.

Не, жил я нормально в общем, народа до фига, поэтому на меня мало кто внимания обращал, это мне нравилось. Тетка была приветливой и беременной. А я торчал возле ящика. С дядькой вместе смотрели на то, как мама или папа рвали всех на трассе, а потом я ел гематоген. Дома его было просто завались, и никто не ел, только я. Дядька говорил, что это родители мне передали, вот я и рад был стараться. Еще дядька говорил, что мне повезло быть сыном таких родителей, как мои. А я смотрел в ящик, потом на беременную тетку и думал, какой же я, мать мою, счастливый. Мне, наверное, куча народа завидовало.

А потом приезжали мама с папой. Было немного непривычно, вроде вчера смотрел на них по ящику, а тут стоят вживую, улыбаются, обнимают, говорят че-то. Я даже не слушал, просто смотрел и любовался, вот, думал, родители у меня какие!

А отец ерошил мне волосы и говорил: "Молодец, сынок, вон как вырос! Ты расти, расти, слушайся тетку с дядькой, не балуй, а главное, Родину люби, сынок! Родина – это главное и самое дорогое, что у нас есть. Будешь ее любить, и все у тебя будет хорошо, ну, держи шоколадку". Шоколадку, а не гематоген. И я хрумкал шоколадкой и любил Родину, ведь Родина – это самое главное, что у нас есть. А потом мы шли куда-нибудь гулять, они рассказывали про другие страны, как там плохо, и как здесь хорошо, и именно, потому что там плохо, а у нас хорошо, мы должны всех и во всем побеждать, чтобы потом у всех так хорошо было, как у нас. Это их так деды с бабками воспитали, что у нас лучше всего, и что нужно быть патриотами. Короче, комуняки были. Тогда всех так воспитывали. Еще они говорили, что перед соревнованиями всегда думают обо мне, мол, знают, что я смотрю на них, жду победы, и не могут подвести меня и Ленина, мол, он в мавзолее лежит и все видит. Ну, бред, короче, но я верил. Фиг ли, я маленький еще был.

Потом в школу пошел и все равно верил. Верил в то, что мы самые лучшие и что Ленин следит за всеми, и все страны, кроме нашей, возненавидел. Это из-за них я родителей не видел, это они нам всю жизнь портят. Уроды, короче.

А учился неважно. Ну, как неважно, фигово учился. Как и все, балбесом был. Это бы меня не парило, если бы мне после каждого трояка про родителей не напоминали и не стыдили, типа, что же за балбес ты такой? Вон у тебя какие родители замечательные, олимпийские чемпионы, гордость области, а ты позоришь их! Особенно физрук распылялся, неуды ставил. Ну, не любил я приседать и отжиматься. Че тут такого? Футбол еще ниче, но он вообще нам мяч гонять не давал. Вставай на лыжи, гены не пропьешь, а я последним приходил всегда. Это реально напрягало.

Особенно, когда отец однажды в школу заглянул и на физрука нарвался, тот ему и выложил все. Вот пиндец тогда мне стыдно было. Прямо хоть из дома беги. Я тогда и решил школу нафиг бросить. И бросил. Поперся в кино и там весь день просидел.

Реально, это какое-то откровение было. Я не думал, что такое вообще может быть. Ну, по ящику я видел, конечно, киношки какие-то, но это все не то, в кинотеатре – это реально магия какая-то, у меня даже волосы дыбом встали. Помню, как раз "Матрица" вышла. Вот мне башню сорвало, у меня мир прямо перевернулся. Я потом три дня ходил за голову держался, в себя не мог прийти. Вот тогда я и решил нафиг, что буду офигенным режиссером и сниму про родителей фильм, чтобы они поняли, что я люблю их и уважаю, а главное, чтобы убедились, что я не лузер какой-нибудь, и могли мной гордиться.

Ну, и все. Вместо долбанных уроков я ходил в кино и смотрел все подряд, как маньяк. Благо с бабосами проблем никаких не было. У меня с рождения был счет в банке и регулярно пополнялся. С каждой победы мне то мама, то папа кидали на него кругленькую сумму. А я регулярно пополнял кассу местного кинотеатра.

Когда родители ушли из спорта, а сделали они это одновременно, воссоединения не получилось – им сразу же предложили тренировать. Они и согласились. Чего бы нет? Спорт они обожали, а я... Мне было уже 15, на фига им я? Тем более ни разу не спортивный. Ну, я и не обиделся, фиг ли – олимпийские чемпионы. А тетка снова забеременела, и че-то так напрягло меня это, я взял и свалил из дома и больше ни фига не слышал про них, ни про родителей, ни про тетку с любвеобильным дядькой и кучей детей.

А теперь вот они живые трупы все. Как-то непривычно.

Жираф задумчиво молчит.

Жираф: Нда.. розовые сопли. Один в один Верблюд. Ладно, забыли.

Жираф вскакивает на ноги.

Жираф: Эй, кролики, вы куда ускакали?

Кэт: Мы тут.

И тут же выходят, вот молодцы, за углом что ли прятались? Верблюд замечает трупы Зомби на земле, на секунду останавливается, Кэт, идущая позади, натыкается на него.

Кэт: Ты чего?..

Заметив трупы Зомби, Кэт осекается и печально смотрит на Жирафа.

Верблюд: Старик, ты как?

Жираф: Отлично.

Кэт: Жирафик, можешь не скрывать своих чувств, если хочешь, можешь даже поплакать.

Жираф: С чего вдруг?

Верблюд: Ну, как? А это?

Верблюд кивает в сторону лежащих на земле Зомби.

Жираф: Трупы, как трупы.

Кэт: А родители?

Жираф: Вы че, думали, я родителей укокошу? Я че, совсем животное что ли? Они ушли давно уже.

Кэт: А это кто?

Жираф: Не знаю, живые трупы какие-то. Мимо проходили, спросили, как пройти в библиотеку, ну я и ответил. Прямо и налево.

Кэт: А че они тоже в спортивках?

Жираф: Да у нас пол страны в спортивках!

Верблюд: Нда, Жираф, ты не животное, ты долбанный маньяк.

Жираф: Я тоже тебя люблю. Слушайте, пойдемте уже, я ведь не усну без гематогена.

Кэт: И дался тебе этот батончик...

И уходят.

Конец.

Занавес. Аплодисменты.

Что, поверили? Рано еще.

Конец сцены всего лишь.

Сцена восемь.

Пауза. Долгая такая. Мхатовская. А может и правда конец? Да не должно быть. Точки-то нет, конфликт не решили.

И тут раз слышен голос Жирафа откуда-то далеко.

Жираф: Кролики, хорош лобызаться! Смотрите, какой кадр.

Верблюд: Это кто тут понаехал? Счас как дам те по ореху!

Жираф: Да подожди ты с фольклором своим! Первый раз вижу живого-трупа – колясочника.

Кэт: А что разве бывают Зомби-инвалиды?

Жираф: Живые трупы!

Верблюд: Видимо, бывают, мы же смотрим на такого.

Жираф: Угу, я только в игрухе видел таких "Город живых трупов", в кино вроде не было.

Верблюд: Ну, все колясочник, прощайся с жизнью!

Жираф: Стой!

Верблюд: Да че не так?

Жираф: Разве это не будет расизм?

Верблюд: В смысле?

Жираф: Ну, то есть дискриминация недееспособных.

Верблюд: Так он же Зомби!

Жираф: Он живой труп-инвалид. Я просто не хочу, чтобы потом меня считали долбанным расистом, позволившим завалить человека в инвалидном кресле.

Верблюд: Он Зомби.

Жираф: Не, не, мне совесть не позволяет. Пусть чешет, куда ехал. Мы его не видели, он нас тоже.

Верблюд: Да, блин.

Кэт: Дорогой, Жираф прав. Ему и так при жизни не повезло, пусть хоть сейчас увидит, что мы терпимы к нему.

Верблюд: Пипец, ваще! Вы долбанулись?

Жираф: Я серьезно.

Верблюд: Ну, пусть едет.

Зомби-колясочник с хрипом проезжает по улице, едет в сторону шикарного особняка. Вслед за ним показываются Верблюд, Жираф и Кэт.

Жираф: Смотри, как почесал, прямо к дому мэра.

Верблюд (с интересом): К дому мэра?

Жираф: Стой! Есенин, ты думаешь о том же, о чем и я?

Верблюд и Жираф переглядываются и начинают хохотать.

Кэт: Уж, не хотите ли вы сказать, что собрались поселиться в доме мэра?

Верблюд: А что тебе не нравится такая мысль?

Кэт: Нравится. По-моему, каждый в нашем городе мечтал хотя бы разок тут побывать.

Жираф: Так что тебя смущает?

Кэт: Нехорошо как-то. Там еще этот колясочник.

Верблюд: По-моему, уже глупо сомневаться в том, что все принадлежит нам.

Жираф: Черт, Верблюд, сейчас прав, как никогда! И вообще, хорош балоболить! Кто последний, тот верблюд, дюймовочка не в счет.

Жираф бежит к дому Мэра.

Верблюд: Сам жираф! (Кэт) Ну, вот, еще с одной мечтой можно попрощаться! Идем?

Кэт берет Верблюда за руку, и они идут вслед за Жирафом.

У ворот Зомби-инвалид останавливается. Жираф догоняет его, встает рядом.

Жираф (недовольно): Черт! С вами – инвалидами, всегда сложно! Катись-ка ты отсюда!

Жираф толкает коляску, и Зомби – инвалид катится оттуда.

Жираф открывает ворота.

Жираф: Ну, где вы там, кролики? Добро пожаловать домой!

Жираф заглядывает внутрь, видит много различных статуй в античном стиле.

Жираф: Вот дъявол! Он точно попадет в ад!

Кэт: Почему?

Жираф: Потому что он и так жил в раю. Это ж, ни фига себе, он отгрохал домик.

Верблюд: Угу, домик в деревне! (смеется)

Жираф: Че, с тобой, Верблюд? Тронулся что ли?

Верблюд: Да нет, удивительно просто.

Кэт: Что?

Верблюд: Да все это. Еще вчера мы смотрели "Бойцовский клуб" с этим балбесом, я был долбанным продавцом-консультантом и типичным неудачником, а сегодня хожу с двустволкой деда, делаю, что хочу, и у меня самая прекрасная девушка на планете.

Кэт: Спасибо, дорогой! Я просто без ума от тебя!

Кэт запрыгивает на Верблюда, тот держит ее на весу, и они страстно целуются.

Жираф: Че тут еще сказать? Кролики...

Затемнение.

Сцена девять.

Слышен скрип раскачивающихся кресел качалок. Он постепенно нарастает. Становится все громче и громче и громче, наконец смолкает.

Включается свет. Что поделать? Пошел в осветители – работай.

Верблюд и Жираф сидят в креслах-качалках, Кэт в обычном плетеном кресле.

Верблюд: В общем, мы переехали в дом мэра, и началась беззаботная жизнь. Тут была куча всякой еды, элитный алкоголь, теннисный корт, площадка для мини-гольфа, бассейн, шикарные спальни с широченными кроватями и огромный просмотровый зал к великой радости Жирафа. Мы ели чертовы трюфели, закусывали долбанным фуа-гра, затем нежились на солнце, плавали в бассейне, а вечером сидели на террасе, курили сигары, пили гребанный Шато Петрюс и вели светские беседы.

Жираф и Верблюд качаются на креслах-качалках. Кэт просто сидит.

Кэт: Хорошо сидим!

Верблюд: Ага, крутотень!

Жираф: Мэр, конечно, был сволочь, но клево, что любил красивую жизнь.

Верблюд: Почему?

Жираф: Потому что теперь и мы любим.

Верблюд: Аааа.

Жираф: Да и вообще, клево, что были состоятельные люди.

Кэт: Ты считаешь?

Жираф: Ну, естественно, а то были бы счас сплошные трущобы, че прикольного?

Верблюд: Ну, да, не айс.

Кэт задумчиво молчит. Верблюд и Жираф раскачиваются.

Жираф: Дюймовочка, ты чего приуныла? Плесни себе еще Шато, жизнь прекрасна!

Кэт (крайне серьезно): Да я вот думаю, а что с Путиным?

Верблюд: В смысле?

Кэт: Ну, он тоже стал Зомби?

Жираф: Живым трупом!

Кэт: Он тоже стал живым трупом? Или нет?

Верблюд: Не знаю.

Жираф: С чего бы ему не становиться живым трупом?

Кэт: Ну, он же – ПУТИН! У него должно быть противоядие.

Жираф: Аааа. Ну, да, ну да.. Противоядие. Хочу "Темного рыцаря" зазырить.

Кэт: Я вот все никак не пойму. Ты же патриот.

Жираф: Ну, и?

Кэт: А кино только голливудское смотришь.

Верблюд: А это единственное, что он любит не наше.

Жираф: Потому что русское кино в жопе. У них еще тачки нормальные, но мы все равно круче.

Пауза. Жираф и Кэт замирают. Верблюд продолжает рассказ.

Верблюд: Так и проходили наши дни. Мы напрочь забыли о том, что город кишит Зомби, жизнь превратилась в сказку, светило солнце, Кэт танцевала и почитывала Мураками.

Кэт: Слушайте, мальчики, я вот думаю, все-таки 7 миллиардов человек было, неужели только мы втроем и выжили?

Верблюд: Почему нет? Меня вполне устраивает.

Жираф: А меня не очень. Я бы не отказался от горячей страстной блондиночки. Вы– то, кролики, развлекаетесь.

Кэт: Так я о том и говорю, что, не может быть такого, кто-то еще должен был спастись. Может, стоит их поискать?

Жираф: Плохая идея, дюймовочка.

Кэт: Почему?

Жираф: Если бы кто-то выжил, мы бы давно уже знали.

Верблюд: С чего это?

Жираф: А с того, что не все такие тупицы, как ты! Куда бы они пришли по-твоему?

Верблюд: Сюда?

Жираф: Ну, естественно. Любой нормальный человек сразу же приперся бы сюда, не человечество же ему спасать.

Верблюд: Ну, фиг, знает, возможно.

Кэт: Значит, все придурочные. Вот и не спаслись.

Жираф: Блин, хорош грузиться, я развлекаться хочу!

Верблюд: Как?

Жираф: Как развлекаются брутальные парни? Охотой!

Кэт: Опять?

Верблюд: Ну, Кэт, мы уже две недели никого не стреляли, я тоже соскучился.

Мы не овощи – картошка,

любим с другом развлекаться,

поохотимся немножко,

а потом пойдем купаться.

Кэт: Ну, и развлекайтесь, на здоровье, а я пойду почитаю.

Жираф: Кого ты там читаешь?

Кэт: Мураками.

Жираф: О, Господи, дюймовочка! Что же у вас у всех со вкусом? Смотрите, читаете херню всякую, а потом у вас "Неадекватные люди" в списке любимых фильмов оказывается.

Кэт: Сам дурак.

Кэт уходит. Верблюд и Жираф встают с кресел.

Верблюд: Ну, что, готов к труду и обороне?

Жираф: Вот, сейчас мы похохочем! Запускай!

Появляются Зомби, прямо несутся на Жирафа и Верблюда, как лошади на водопой. Видимо, совсем рассвирепели за две недели. Жираф с Верблюдом, хохочут, улюлюкают, легко и с удовольствием расправляются с Зомби.

Жираф: Ох, кабанчик какой! Гляди, Верблюд, жирнючий какой, держи, мой хороший.

Зомби валится на землю. Верблюд стреляет. Как всегда точно. Вдруг все замирают на своих местах. Обычный стоп-кадр. Ничего выдающегося. И если тут не сказано о музыке, это не значит, что ее нет. Просто всего в голове не удержишь. Верблюд продолжает рассказ.

Верблюд: Мы развлекались несколько дней. А потом вдруг надоело. Становилось дико скучно, мы уже просто видеть не могли эти трупы и не знали, чем себя занять.

Верблюд и Жираф садятся в кресла качалки, выходит Кэт, садится в свое кресло. Оставшиеся живыми Зомби с хрипами направляются в их сторону, по мере приближения к креслам Верблюд и Жираф поочередно без всякого энтузиазма лишают их способности ходить.

Жираф: Ну, и как твой Мураками?

Кэт: Не очень. Ну, то есть как. Первые два романа еще нормально, а потом такое ощущение, что то же самое только что читала в предыдущем.

Жираф: А я те говорил, не читай.

Верблюд: Слушайте, мне интересно, а чем это все кончится?

Жираф: Ну, ты че, Верблюд, кино что ли никогда не видел?

Верблюд: Хэппи эндом?

Жираф: Ну, тип того.

Кэт: А что значит хеппи эндом? Это типа мы возродим человечество, такое же придурочное, как и это? Или кто-то с неба спустится и пригласит нас к себе на облако?

Жираф: Это типа мы будем жить, пока не состаримся и не окочуримся прямо на этой террасе.

Верблюд: А новые люди?

Жираф: А кому они, нафиг нужны? Тебе нужны?

Верблюд: Да вроде нет.

Жираф: Ну, вот и все.

Еще один стоп-кадр. Зомби уже не осталось. Верблюд продолжает свой рассказ.

Верблюд: И тут пошел дождь. Крупный такой, настоящий ливень. Он лил трое суток и не собирался останавливаться. Мы решили готовиться к потопу.

Логично было бы услышать шум сильного дождя. Жираф, Верблюд и Кэт вскакивают с кресел, суетливо ходят по террасе.

Жираф: Черт! Что за «Эван всемогущий»? У меня даже бороды нет. Вам-то ладно, вас хоть пара, а я тут с какого боку-припеку?

Верблюд: Ни с какого. Какая разница, что мы пара? Надо было ковчег строить.

Жираф: Че-то мне никто не являлся и не говорил, строй, Жирафик, ковчег будете вы плавать.

Кэт: Мальчики, да хватит вам! Уже крыльцо почти затопило. Может, будем отсюда выбираться?

Жираф: Отличная идея, Кэт! Может, еще предложишь помолиться? Я могу. Отче наш и все такое.

Шум дождя пропадает. Становится тихо. И вновь все застывает. Верблюд продолжает рассказ.

Жираф: Удивительно, но стоило это произнести Жирафу, как дождь тут же закончился, и солнце засияло, как призывник, откосивший от армии.

Кэт: Облом.

Верблюд: Облом. Слушайте, я тут подумал, что ни фига мы не избранные, мы такие же, как они, ничем не лучше. И то, что мы выжили, не особо-то и круто. Хоть с людьми, хоть без них – все равно скучно.

Жираф: Да, ты философ, Есенин.

Кэт: И что ты хочешь сказать?

Верблюд: А то, что наше место там, среди них. Мечты мы свои исполнили, а значит, делать нам тут больше нечего.

Жираф: Значит, решил обойтись без штампов?

Верблюд: Ну, тип того.

Кэт: И что, прямо вот так пойдем, и пусть жрут нас?

Верблюд: Ну, да.

Кэт: Какой же ты брутальный! Я так тебя люблю!

Кэт обнимает Верблюда и страстно целует.

Жираф: Черт!

Верблюд: Че не так?

Жираф: У вас-то мечты исполнились, а я так и не нашел долбанный гематоген.

Верблюд: Ну, хочешь, можешь оставаться. Я же не тим-лидер, меня можно не слушаться.

Жираф: Иди в пень! Не буду я оставаться, фиг ли мне тут одному ваще делать?

Кэт: Ну, пойдемте!

Кэт берет Верблюда за руку, они делают шаг вперед.

Жираф: Стойте! Я вспомнил.

Кэт: Что ты вспомнил?

Жираф: Ну, это фиговина из "Мясорубки", которая. Вспомнил, как она называется.

Кэт: Ты че, три недели вспоминал что ли?

Жираф: Да ни че не три недели. Счас просто в голове мелькнуло че-то, я и вспомнил.

Верблюд: Ну, и как она называется?

Жираф: Прогулочная опора.

Кэт: Прогулочная опора?

Жираф: Угу, прогулочная опора для пожилых людей и инвалидов.

Верблюд: Хм, смешно. Прогулочная опора.

Верблюд смеется, вслед за ним начинает смеяться и Кэт, чуть позже к их дуэту присоединяется Жираф.

Жираф: Прогулочная опора! Бодяга-то лучше звучит.

Жираф, Верблюд и Кэт идут туда, откуда доносятся громкие хрипы Зомби.

Становится темно и тихо-тихо, можно даже услышать, как кто-то кашляет или скрипит креслом.

Вдруг свет. Куча Зомби бродит неприкаянно, сталкиваются друг с другом идут дальше, прямо на тебя. Среди них Кэт, Верблюд и Жираф.

Наверное, это конец...

ЗЫ: список рекомендуемых музыкальных композиций для этого сумасшествия:

А.Вивальди – Palladio, Marie Laforet – Manchester Et Liverpool, Beach Boys – The Lion Sleeps Tonight, Гайдн Йозеф Концерт D-dur – 3ч. Allegro assai, Citizen Cope – Brother Lee, Emilie – I am a big big girl, The Debutante Hour – Be My Baby,

Sublime – Date Rape, Rupa & The April Fishes – C'est Moi, Peter Bjorn And John – Yong Folks, 09. Blink.182 – The Rock Show, Blink.182 – 06 What`s My Age Again, Жуки – какой ты, нафик, танкист?, Cornershop – Natch, Pink Martini – Hang On Little Tomato, Inner Circle – Sweat, Revolver – Get Around Town, Millie – My Boy Lollipop, The Ventures – Loco-Motion The Morning Benders – Lovefool, The Doors – Alabama Song, gogol_bordello_-_start_wearing_purple, Johnny Cash – Ring Of Fire, Hindi Zahra – Beautiful Tango, Playing For Change. Song Around the World. – All You Need Is Love.

[email protected]