Текст книги "Газета Завтра 871 (30 2010)"

Георгий Судовцев НА КРАЮ...

Через тридцать лет после смерти о Владимире Высоцком снова вспомнили. Прежде всего – на российском телевидении. Да еще как вспомнили! Сплошной поток передач по всем каналам.

     Подобной «высоцкомании» почему-то не было ни пять лет назад, хотя четверть века, казалось бы, уж куда «юбилейнее» дата, чем нынешняя, ни – тем более – десять лет назад…

     Что случилось? Откуда мог дойти на наше «сверхчуткое» ТВ такой «социальный заказ»?

     Чтобы ответить на эти вопросы, достаточно посмотреть, что и как показывали по «ящику» в день 25 июля 2010 года.

     Очень мало фильмов Высоцкого, почти нет его песен, а те, что всё-таки звучат, – самые безобидные, наподобие незабвенной «Утренней гимнастики», зато море разливанное «друзей поэта», настоящих и мнимых, знакомых и незнакомых, во всех видах подачи, и – все в один голос: гений, его творчество было для нас глотком свободы, он противостоял системе, которая его преследовала и давила, страдал и погиб в неравной борьбе…

     Всё то же самое, что говорилось, например, в 1988-1990 годах, когда почти все «люди искусства» скопом повалили в «демократы» и «либералы», припоминая любые существующие и несуществующие обиды, нанесенные им пресловутой «Софьей Власьевной», то есть советской властью. Казалось бы – Владимир Высоцкий, с его бесспорной всенародной популярностью, который своей жизнью и смертью в 42 года, своими похоронами в «тоталитарной» олимпийской Москве 1980 года – великолепно «подтверждает» все «демократические» байки своих «друзей».

     Но то, что всё это – именно байки, имеющие весьма отдаленное отношение к действительности, – следует из фактов биографии Владимира Семеновича Высоцкого. За двадцать с небольшим лет своей творческой карьеры он, как известно, сыграл более 30 ролей в кинофильмах, постоянно выходил на сцену в спектаклях Театра на Таганке, а количество концертов и гастролей, данных им в разных местах нашей, тогда еще необъятной, Родины, явно переваливает за несколько сотен. Было еще почти два десятка официально изданных дисков: авторских и с участием Высоцкого.

     Благодаря браку с французской актрисой русского происхождения и заодно коммунисткой Мариной Влади он с 1970 года был не просто «выездным», а объездил практически весь мир, включая такие не самые близкие уголки, как Таити. Менял автомобили, и первый в послевоенной Москве «мерседес» принадлежал именно Высоцкому…

     Но всё это уже – достаточно мелкие подробности быта. Главное, конечно, не в них. Главное – в том, что Высоцкий был практически полностью востребован обществом, в котором он жил. Полностью – прежде всего в смысле снизу доверху и сверху донизу.

      Прошла пора вступлений и прелюдий.

      Всё хорошо – не вру, без дураков:

      Меня к себе зовут большие люди,

      Чтоб я им пел «Охоту на волков»...

     В основном своём качестве – актёра, как следует из сказанного выше, Высоцкий не то что никаким преследованиям не подвергался, а даже представить себе что-то наподобие «запретов на профессию» в его отношении сложно. А песни Высоцкого – это ведь, по сути, тоже сыгранные (во всех смыслах этого слова) им «моноспектакли». В своей собственной режиссуре, на свою собственную музыку, на свои собственные слова, в своём собственном исполнении – мечта для любого актёра. Полная самореализация. Наверное, так мог чувствовать себя разве что легендарный Шекспир в театре «Глобус». Расскажите-ка о том, как великого Уильяма Джоновича преследовали и притесняли власти Англии конца XVI-начала XVII века...

     Правда, вот «в писатели» и «в поэты» официально Владимира Семёновича так и не приняли, да и публикациями в советской прессе, мягко говоря, не баловали – но тут сыграли свою роль, видимо, не только вполне вероятные «цеховая» спайка и профессиональная зависть со стороны членов Союза писателей СССР, но и наличие некоего «указания свыше»: мол, пусть у него всё будет, а вот этого – не будет ни под каким видом...

     Соответственно, и всё прижизненное «диссидентство» Высоцкого ограничивается, по сути, литературной сферой, включая зарубежные публикации и участие в скандальном альманахе «Метрополь».

     А вот его роли в театре и кино – вполне каноничны и полностью соответствуют духу времени, будь то Гамлет того же Шекспира, Маяковский в «Послушайте!», Хлопуша в «Пугачеве», Володя в «Вертикали», большевик Бродский-Воронов в «Интервенции», капитан Глеб Жеглов в телесериале «Место встречи изменить нельзя» или дон Гуан в «Маленьких трагедиях». Действительно, блестящая игра великого актёра...

     И нигде – ни малейшего намека на «антисоветизм», «антикоммунизм», совсем даже наоборот. Самым показательным в этом отношении можно считать созданный Высоцким образ Глеба Жеглова в фильме «Место встречи изменить нельзя» по роману Аркадия и Георгия Вайнеров «Эра милосердия». Конечно, Жеглов – явный «сталинист», и в фильме он «по замыслу» должен морально уступить своему младшему другу-антагонисту Владимиру Шарапову в исполнении Владимира Конкина. Для этого в сценарии даже была переделана концовка, так что любимая Шараповым сержант милиции Варя Синичкина остаётся в живых. Но в исполнении Высоцкого «правда Жеглова»: «Вор должен сидеть в тюрьме!» (ау, где вы, борцы с коррупцией!), «правде Шарапова»: «Мы же невиновного человека засадили!» – ничуть не уступает. А уж о том, как Высоцкий хотел сыграть роль именно Жеглова и как «толкал» съемки фильма, порой даже подменяя Станислава Говорухина в качестве режиссера (еще один штрих к картине полной самореализации актёра в условиях «тоталитарного» советского общества) – достаточно хорошо известно.

     Но, конечно, не возникни феномен под названием «песни Высоцкого», его судьба утратила бы свою уникальность и ни о каком всенародном признании даже речи идти не могло.

     А песни его тоже были вовсе не диссидентскими и даже не оппозиционными действующей власти – с таким же успехом диссидентским и оппозиционным можно было называть, скажем, журнал «Крокодил» или кино-"Фитиль" Михалкова-старшего. Они – хоть шуточные, хоть трагические – были песнями «ролевыми», и этот маскарад Высоцкого играл немалую роль в их популярности, которая сейчас кажется такой же непредставимой, как, скажем, поэтические вечера на стадионах конца 50-х—начала 60-х годов. Ведь социальная роль человека в советском обществе «брежневской» эпохи была чаще всего функцией хотя и не обременительной, но при этом весьма жёстко определённой и слабо подлежащей изменению, наподобие зарплаты. Поэтому, с одной стороны, такое распространение в то время получали разного рода хобби: от собирания почтовых марок до походов в горы, а с другой – такое уважение и даже восторг вызывали те, кто мог себе позволить не держаться за свою социальную роль и тем или иным образом её изменять. Пусть даже это был банальный алкоголизм или увлечение какой-то «эзотерикой». Можно даже сказать, что Советский Союз с середины 60-х годов постепенно начал превращаться в страну социальных актеров, исполнявших свои роли со всё меньшим энтузиазмом.

     А Владимир Семёнович Высоцкий в своих песнях-перевоплощениях доводил это всеобщее актёрство либо до абсурда: «Вдох глубокий, руки шире!..» , «Ой, Вань, гляди, какие карлики!..» , либо до героического отрицания: «За флажки! Жажда жизни сильней!..» Играл отказ от игры, стоял на краю, ходил по краю... «На свой необычный манер, он по жизни шагал над помостом – по канату, по канату, натянутому, как нерв...» Пусть и со страховкой, но ведь не всякая страховка и не всегда выдерживает вес падающего тела. Особенно если её надрезать, например...

     В разгар первой официальной «высоцкомании», в 1988 году, мною было написано стихотворение под названием «Вослед юбилею»:

     Нынче все о Высоцком пишут,

     и слова о Высоцком ищут

     даже те, кто его не слышал,

     издавая за томом том.

     Нынче все о Высоцком пишут –

     он уже никогда в Париже,

     ни в Торонто, ни даже на Фиджи

     не споёт что-нибудь «не то».

     Нынче все о Высоцком пишут,

     он узорами памяти вышит,

     воздвигают всё выше и выше

     для Высоцкого пьедестал.

     «Вот – культурное наше наследство!»

     А вокруг – театральное действо…

     Я его ненавидел в детстве:

     нам Высоцкий уснуть не давал.

     Начинающий алкоголик

     щедро с миром делился болью,

     занимал у Высоцкого голос,

     чтобы выкричать жизнь свою.

     Через стены хрущобы тонкие,

     разрывая нам перепонки,

     доносилось магнитофонное:

     "Хоть немного еще!..

     постою!..

     на кррраю!.."

     Постояли. Ни много, ни мало.

     Все, казалось, и всё понимали.

     А теперь начинают сначала

     понимать, кто велик был, кто мал,

     кто был сверху (мечтал: шире пасть бы!),

     кто был снизу (мечтал: не упасть бы!)

     посреди идиллических пастбищ,

     где Высоцкий уснуть не давал.

     Вопрос, конечно, спорный, но почему-то не думаю, будто, доживи Владимир Семёнович до нынешних дней, он «без вопросов» оказался бы в лагере нынешних «демократов» и «либералов». Как говорил боец Сухов, «эт вряд ли». «Я не люблю, когда стреляют в спину. Я также против выстрелов в упор» . Их нынешние попытки сделать из Высоцкого «икону второй перестройки», в общем-то, понятны: их «арсеналы персоналий», от Солженицына и Сахарова до Басилашвили и Ахеджаковой, – полностью истощились, а уж Михаил Касьянов и Борис Немцов в роли заступников народных – это даже не смешно. Высоцкий стал и, наверное, навсегда останется символом своего времени. Сделать из него новый символ «перестройки-2» ни у кого не получится.

22
  http://top.mail.ru/jump?from=74573


[Закрыть]