Текст книги "Газета Завтра 810 (74 2009)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Живём в разрозненном обществе! В розницу живём. Все оптом. Обложили законами о розни, предварительно разрознив до составных частей некогда целого. А, разрознив, продают и сдают в розницу.

Раньше чувствовали себя гражданами единой страны, имеющими равные права на всей огромной территории, а ныне страна некогда равных возможностей превратилась в страну равных невозможностей. Всё одинаково недоступно и всё одинаково невмоготу. Но при этом кричат о равенстве. Кого с кем?

Сейчас мэры городов враждуют с губернаторами областей, даже в пределах одной области у граждан разные права, неодинаковые возможности, в том числе те, что гарантированы законом. А в законах хитрые пометки "в зависимости от возможностей региональных бюджетов". Но у бюджетов всех уровней одна общая возможность: надувать чиновничий аппарат. Всё остальное – очень по-разному. Соседние области порой смотрят друг на друга волком: им выделяют вон сколько, а нам – шиш?! Россия – страна контрастов!

Реально существует разница межобластная, межрегиональная. Об этом – молчок, а вот о розни… Что там разжигание межнациональной розни! Поди, определи эту национальность без графы в паспорте. Скажусь зулуской и буду кричать, что считаю зулусов не равными себе. Осудят?

А чего на этом останавливаться? Социальная рознь ведь тоже решеткой маячит: не сметь олигарха называть никак! Поскольку, называя его олигархом, ты разжигаешь социальную рознь, а, называя его так, как он людьми называется и кем является, ты совершаешь хулиганство: нецензурная брань.

Болельщики разных спортивных клубов воюют до крови. А почему? Потому что межклубная рознь! В обнимку с ней межвидовая рознь. Разные вида спорта! Футбол– футболист? Хоккей– хоккеист? Рознь! Спортсмен спортсмену рознь? Нет, не рознь!

Юристы и их сыновья неуемны в строчении законов. За этим рознями пойдут междомовая рознь, межэтажная рознь. "Сосед с первого этажа, женщина из дома напроив…" Это же разжигание! А объявления? "Вниманию жителей района Драгомилово…" Это же межокружная рознь! Мой адрес – не дом и не улица. Написал почтовый адрес – получай обвинение в межадресной розни.

Всех – в тюрьму за сеяние! Межполовая рознь! Какой мужчина? Какая женщина? Мальчик– девочка? Рознь! Старик– старуха?! Преступление перед общечеловечеством! Имена Иван и Марья – вызов равенству людей! Называть всех в среднем роде: Ивано, Марье, Александро, Елено, Соломоно. Впрочем, имена-то ведь тоже разнят. Если Елено, то и прекрасное? А если Софье, то мудрое? А уж Владимиро, то владеющее миром? Межыменная рознь?! Отменить имена!

Вслед за изгнанием из паспорта указания на национальность уберут указание пола. Чтобы не было межполовой розни. Затем имена. Чтобы не было межименной розни. Затем указания возраста. Чтобы не было межвозрастной розни. Дать всем номера: существо номер 1907 вступило в брак с существом номер 56704, и у них родилось существо номер 56734. Вот тогда -то всех постигнет радость равенства и удовлетворение одинаковости.

…А толерантность одного может погубить всех. Пожалел больного холерой, пустил в дом. Все заразились и умерли. Открыл ворота крепости: стоял страждущий, просил пить. Ворвались вслед за ним, так сказать, на плечах, захватчики. Толерантные погибли все.

Больное меньшинство может погубить здоровое большинство. Один калека, зараженный чумой, способен умертвить сто спартанцев, сколь прекрасными бы они ни были.

Так СССР убила горстка холерных уродцев. Как сказал Сергей Георгиевич Кара-Мурза, укус тифозной вши может убить молодого здорового, сколь угодно достойного человека и разве его вина, что он – смертен?

Тифозные вши-демократы искусали нашу родину – СССР. Конечно, при помощи сердобольцев: "Я знаю Михаила, он – верный большевик-ленинец! Надо дать ему возможность доказать верность коммунистической идее. Это у него стратегия такая, чтобы усыпить бдительность врагов, выявить шатающихся или прямых изменников, а потом восстановить могущество партии!" – заявлял и после подписания беловежских соглашений партийный зубр, долго и после этого занимавшийся политикой. До тех пор, пока сам "горбач" не признался, что его целью было уничтожение коммунизма, всё твердил о дальновидной стратегии товарища Михаила. А иуду Михаила надо было поганой метлой! Ради оздоровления.

То нет национальностей, а токмо гражданство, то французы отказываются выдать нашедшего у них приют боевика, на совести которого убийства, – по той причине, что, мол, ему как чеченцу не гарантировано объективное разбирательство в суде, он подвергнется гонениям. А как узнали, что он чеченец? Мы же теперя все общечеловеки, национальностей нету! Не знаете, что ли, что у нас как раз им все дороги открыты и послабления гарантированы? Вообще никакого судебного разбирательства! Вон в Москве были устроены вайнахские ралли, в которых участвовали десятки машин, гонявших по столице, сидевшие в них джигиты стреляли из оружия, нарушали правила движения. Участников ралли задержали, но сразу же отпустили. Видимо, чеченцу в нашей стране позволено всё, что не позволено не чеченцу. Стреляй – не хочу! Ах, не хотите, чтобы мы стреляли, следовали своим традициям? Всех противников нашей стрельбы посадить за межнациональную рознь! А французы опасаются… Опасаетесь? Правильно опасаетесь. Ваши подзащитные – это вам не алжирцы, жгущие автомобили на улицах Парижа. Подождите, освоятся еще.

Иерархи всё сулят: мол, потерпите, вам зачтётся. Но у нас всё только вычитается. Ничего в зачёт, всё – в вычет! Что верхи хотят, то они на низы и могут. А что верхи хотят, то низам уже невмоготу.

"Шумим, брат, шумим", – говаривал в несмешной комедии "Горе от ума" грибоедовский персонаж. Молчим, брат, молчим,– могут сказать о себе нынешние герои ненаписанных пьес. Несмешная комедия – драма. Трагедия поколения сдавшихся без боя, сдавших родину врагу…

Алексей Константинов МОЙ ВАСЯ

Года два назад в дом стал приходить Вася Перевозчиков (фамилия изменена, чтобы не упрекнули в рекламе). Тогда ему было пятнадцать лет. Сын «бацал» на бас-гитаре, а Вася приносил небольшой синтезатор в потрепанном чехле. Приходил и барабанщик – татарин Камиль. И гитарист Моисеев – так уважительно, по фамилии, его звали.

Они и дома репетировали, и в школе у Моисеева, и на задворках камвольного комбината, за фанерной перегородкой в заброшенном цехе. Все песни сочинял Вася. Рыжий, с желтыми ресницами на алом лице. Тексты писал для своего возраста и для своей публики достойные. Причем писал именно тексты для сцены, драматические монологи с разнообразной ритмикой, кое-где схваченные неожиданной рифмой. Однажды я перепечатал их на компьютере и поправил в закономерностях стоп, ямбов и хореев, отчего Вася сделался пунцовым и попросил никогда больше не исправлять ни одного слова.

Если в литературной части я видел какие-то недостатки, то музыка Васи мне нравилась безоговорочно. Главное – энергия новой юности, фразы взахлеб, самозабвенность, скрим и грув – все эти горловые хрипы и рыки, сквозные проколы электрогитары и бой бочки барабана со сдвоенной педалью-карданом. И в композиции Вася кое-что понимал или делал по наитию. Как-то всё у него развивалось, доходило до кульминации. Хотелось слушать дальше.

Группа называлась "Без нас" (рабочее название). Они готовились записать демо-диск. Копили деньги. Но тут вдруг у сына после трехлетней мутации обнаружился интересный баритон, он поступил учиться "в Шнитке" академическому вокалу. Стал приносить из училища ноты с оперными партиями, народными песнями. Попросил купить черный костюм-тройку и бабочку. Потерял к року всякий интерес. Барабанщик с гитаристом исчезли с горизонта. Вася – остался один на один со своими песнями. Отца у него "не было". Мать – в замоте. Неприкаянный приходил. Учился в каком-то строительном колледже, в музыкальные тусовки еще не проник. Я его кормил, поил чаем. И, в конце концов, пожалев и не подумав как следует о последствиях, брякнул, что помогу ему собрать группу, реализоваться. Разница в возрасте у нас с Васей была сорок лет. Но в душе много общего.

Сейчас, спустя год моего хождения по рок-кругам, погружения в среду молодежи девяностых лет рождения, когда Вася с музыкантами в профессиональной студии заканчивает запись своего первого альбома, первые мои шаги кажутся наивными. Я действовал, как слепой. Впрочем, так бывает в каждом начинании.

Прежде чем приступить к хронике любительского продюсирования, скажу еще, что в 11 лет Вася получил Гран-при на конкурсе песен о Москве. Сам сочинил на чьи-то стихи и спел на Тверской площади в День города.

Мальчишкой вообще много выступал у себя "на районе". Милый рыжий ребенок пользовался покровительством местных властей. Глава управы лично на публике вручал ему деньги для поездки на конкурс в Санкт-Петербург. Потом был переходный возраст, из которого Вася вылупился уже закоренелым рок-музыкантом.

Помня о той его детской славе, я и пошел первым делом в управу Ростокино, на территории которой Вася жил, и женщины из тамошнего отдела культуры в свое время обласкивали его. Тем более, что на последнем Дне города управа даже выделила концертную площадку "под рок". И некая группа там выступила. Послушал я ребят. Уровень – дворовой команды. На порядок ниже того, что делал Вася. Лидерша, фронт-баба, совсем не рокэнрольского темперамента. С восточным акцентом выпевала какой-то довольно унылый текст. А вот музыканты по возрасту как раз были очень молодые. Тогда я еще не озаботился Васиной судьбой и не законтачил с ребятами. А теперь, вспомнив о них, решил узнать их телефоны в управе. Дали мне номера. Звонил – глухо! Несуществующие номера. И в управе больше о них ничего сказать не могли. Фантомы какие-то.

Поехал в префектуру. Там тоже помнили певучего мальчика Васю, готовы были помочь ему пристроиться. База данных в префектуре оказалась немного шире. Но всё равно: ни гитариста, ни барабанщика раздобыть по наводке не удалось. Были они двадцатилетние, а то и старше. Матерые, можно сказать. У всех база была – то в доме культуры, то в подвале каком-нибудь. Но, главное, музыка их при знакомстве казалась мне какой-то несвежей, поверхностной. Нерва Васиного не слышалось. Не стыковались они.

Решил дать объявление в газету, московскую окружную. Сто баксов выложил, а всего три звонка в ответ. Пришел один мальчишка подходящий. Но видно, слишком уж зеленый еще в гитарном деле, тоже из бедной семьи. Даже электрогитары у него нет, демонстрировал свое умение на старенькой акустике. Ну, куда такому до музыки моего подшефного. В Васе проявился дипломат. Не обидел парня, не поморщился даже. Проводил до метро. И больше мы его не видели.

Конечно, мы и в Сети засветились. В разделе "требуются музыканты". Но там таких объявлений было слишком много, чтобы ожидать наплыва желающих. И в журнал "Музыкант", бесплатное издание, довольно широко ходящее по Москве, написали несколько строк. Никакого отклика! А время идет. Песни Васи старятся. Ведь песни должны выходить к людям, как газеты. Периодично и непрерывно. Если этого не происходит, они прокисают в программе Guitar pro на жестком диске автора. И время меняется, и автор. Сорок Васиных песен сильно выражали его подростковое сознание, его мальчишеские эмоции. Вообще – характер нового русского человека начала девяностых лет рождения. В таком возрасте человек растет взрывно. Через полгода, год песни и сами ему могут стать не интересны. И разочаруется он в себе, разуверится. Засомневается в собственных силах. Зачахнет в кризисе. А я верил в него. И страх за Васин талант меня подстегивал.

В районе Свиблово обнаружился "эстрадный кружок". Сказали, что там уже тридцать лет готовят рок-группы. Обнадеживающе звучало. Это значит – база данных, сведения о музыкантах, проникновение в структуру… А оказалось – довольно запущенное помещение с аппаратурой и гитарами тридцатилетней давности. Одно было замечательно – бессменный руководитель на окладе из бюджета района. Милейший Валерий Викторович Гурьянов. Весь во времени расцвета ВИА и первых отечественных рок-групп. Однажды, говорит, даже на концерте "Машины времени" был. А теперешний стиль рок-музыки не принимает. Нервы уже не те. Бешеные энергии нынешних молодых до обморока могут довести старого эстрадника. И о своих учениках говорит со скепсисим: "Ноты не хотят учить. Репетировать им лень. Сразу чтобы на сцену перед девчонками покрасоваться". Ребята шустрые. Меня обступили. Напористо предлагают свои услуги для помощи моему Васе. Но с дилетантами мы уже дело имели. Второй раз на грабли не наступим.

Обзвонил я затем и десятки музыкальных школ, где преподают гитару. Был на уроках. Там или классика, или, если электро, то очень слабо. " Ну что вы хотите, – сказал мне один преподаватель. – Они еще маленькие. Их еще мамы и папы на занятия водят. Вы в рок-школы обратитесь".

А что, и такие у нас есть? "Школа рока" – это, я думал, хорошее американское кино. А оказывается, их целых три в Москве. Гитарный колледж еще и барабанщиков, и вокалистов готовит. Колледж импровизационной музыки. И "Рок-школа "Красный химик"! Теплее и теплее становилось в моих поисках. На телефоне сидел не один день. Массу информации собрал, имен преподавателей, адресов. Поехал на личные встречи.

Рафаил Павлович, директор Рок-школы "Красный химик" (название еще с советских времен осталось) внял. Переадресовал к преподавателям. Они мне телефоны своих учеников подкинули. В колледже импровизационной музыки нашлись барабанщики. В Гитарном колледже я даже на первом собрании абитуриентов два часа занимался ритмикой вместе с молодежью. Человек пятьдесят пришло. И так каждый месяц, говорят. Наплыв сумасшедший. Но и отсев не менее масштабный. И опять же если кто из ребят серьезно занимается, то он уже где-то в группе пристроен. А неумехи никому не нужны. Но все-таки, кадры в приличном количестве на горизонте у нас с Васей замаячили.

Пришла пора определяться с репетиционной базой. И в этом секторе современной молодежной рок-музыки пришлось разбираться. Оказалось, в Москве около сотни репетиционных баз. Это выгодное дело. За три часа, за так называемый сэт, в среднем надо платить владельцу базы тысячу рублей. Самые дешевые репетиционные комнаты – в заброшенных цехах московских заводов. Там наскоро выгорожены углы. Кое-какая звукоизоляция уложена. Аппаратура в рабочем состоянии. Заходи, тренируйся. Есть базы в вагончиках-бытовках. Есть, наконец, в подвалах различных Домов культуры. Но, самое главное, выяснил я, что даже имеются бесплатные репбазы, благотворительные, спонсорские. Это депутат Госдумы Ковалев, сам заядлый рок-музыкант, лидер группы "Пилигрим" и успешный предприниматель, одарил московскую молодежь необходимыми помещениями. Мы с Васей не одну неделю потратили на поездки и осмотр этих заведений. Полюбилась Васе уютная комната в Театральной студийной мастерской на Олонецкой улице. Особенно "аппарат". Оказалось – 1400 рублей за сэт. Ну что же, в неделю раз – на это я мог раскошелиться. И заказали мы репетиции.

Но сперва Вася по "аське" перегонял претендентам свои композиции с расписанными партиями. За неделю они должны были разучить вчерне. И приходили уже готовыми – кто как готовность понимал. Вася бледнел от страха и волнения, будучи на капитанском мостике в первый раз. Но очень быстро в нем прорезался командир. Это качество в нем, видать, тоже от природы дремало. Власть Васю окрыляла. Природное благородство не позволяло ему гневаться, оскорблять сверстников, но быть неумолимым в требованиях общего дела он умел. Иной раз я им даже любовался, а его выдержке так и вовсе учился. Он был крайне требователен. Потому за два месяца "оброс" лишь одним гитаристом. Претендентов из первой волны становилось все меньше. Я стал действовать параллельно. Напечатал в формате визитки объявления с приглашением в группу и, в поездках, хождениях по Москве, стал раздавать их молодым людям с гитарами за спиной. Такие часто встречаются. Откликнулся первый же, которому всучил свой "баннер", только-только выйдя из подъезда своего дома. Оказался бас-гитарист Иван. Забегая вперед, скажу, что он зацепился сразу и капитально. С Васей они стали друзьями. Но больше опять же никто не откликнулся на мои "визитки". Многих, конечно, вводили в сомнение и настораживали мой возраст, седина в бороде. Чего это дед шустрит на нашем поле? Но как бы то ни было, а Ивана-то мой вид не смутил.

Оставалось найти барабанщика. И нашли. Заиграл парень. На репетиции стал ходить. Тем более, что я к тому времени уже применил материальный стимул. За проезд на репетицию – сто рублей. Не буду называть имени этого юного барабанщика. Потому что он, под предлогом домашних репетиций, взял, под мою ответственность, на репбазе кардан, стоимостью в десять тысяч рублей – и только мы его и видели.

Укомплектовались мы случайно. Возле моего дома – школа-интернат. И вот слышу однажды через открытое окно – сильно и мерно колотит кто-то на ударной установке. Я – к завучу. Валерой звать барабанщика. Долго пришлось уговаривать завуча, чтобы отпускала на репетицию. И в этих уговорах-беседах с Наталией Викторовной Сергучевой выяснилось решающее для моей затеи обстоятельство. Оказалось, в Москве более двух десятков интернатов и детских домов. И талантливых музыкантов там очень много. Им бы поучиться только годик-другой в вышеперечисленных гитарных школах и колледжах – и тогда бы не одну, а сразу десяток рок-групп можно было создать. Давайте, предложила Наталья Викторовна, вы найдете спонсоров для оплаты этих уроков в колледжах, а мы вам подберем талантливых подростков. Причем сразу из всех интернатов и детских домов. Человек тридцать гарантируем. Инструменты приобрести – наши, интернатские спонсоры помогут. У нас ведь ребята и стихи пишут, и поют. Их бы только подучить немного. Они бы на такое внимание всей душой откликнулись. А потом бы мы фестиваль рок-групп провели среди школ-интернатов и детских домов. Свой свояка видит издалека. Ведь и Вася мой, по сути, был человеком интернатским, безотцовщиной. Разве что был вольный. А сколько таких в казенных домах прокисает!

Вот так вот бились мы, бились с Васей, поштучно, случаем выдергивали из толпы по одному, а тут сразу тридцать! Правда, в рассрочку. Ну, так ведь и Вася, я все более в это верил, не один год собирался музыкой жить. Ему перспектива нужна. А значит, нам нужна – организация. Как Васин старший товарищ, второй папа, я, одинокий ходок, частное лицо свои функции изжил.

Так родилась у нас с Васей Ассоциация молодых рок-музыкантов Москвы (АРМ). Теперь уже и печать есть, и регистрация некоммерческой организации под таким же названием вот-вот будет. И членские билеты. Последний выдан под номером двенадцать.

Выпустит Вася диск – приложим его ко всем документам, ходатайствам, сметам, бизнес-планам, и уже придется маршировать нам с Васей по "властным структурам" и денежным людям. Минимум восемьдесят тысяч рублей надо насобирать на репетиции и запись самого дешевенького демонстрационного диска. Будем предлагать послушать Васины песни и просить о помощи молодым музыкантам, просто неимущим, тем более – живущим в детских домах и интернатах.

Остановиться – значит теперь не одного Васю предать.

"Без нас" – это только для рок-группы хорошее название.

Без нас им трудно.

Автор – председатель Ассоциации молодых рок-музыкантов Москвы (АРМ)

Геннадий Сазонов НАДЕЖДА И ОПОРА

Найти деревню, где услышал бы детский смех, где по закоулкам бегали бы босоногие, чумазые, смышленые и всезнающие крестьянские ребятишки, – большая редкость по нынешним временам. Я проезжал десятки километров на стыке Тверской, Вологодской, Новгородской областей, картина везде удручающая: брошенная земля, дома, где нищие бабушки и дедушки. Стыдно назвать их селами или деревнями. Правящая власть очень точно подобрала определение – «поселения». Раньше в деревне это слово считалось бранным, его относили к тем, кто оказался выброшенным по каким-то причинам из нормальной жизни.

Да какие уж тут дети!

Поэтому, словно сказочный мираж, вспоминаю деревню Залесье под древней Тотьмой, где возле избы увидел любовно изготовленнную детскую площадку с деревянной каруселью, песочницей, игрушечным домиком. Всё изладил своими руками Василий Алексеевский, чтобы порадовать сыновей Костю и Алешу. Время летит птицей, ребята подросли. Детская площадка повлияла на них: подростки с удовольствием занимаются физкультурой, ходят на лыжах. Как мы когда-то…

Вот кому говорю, никто не верит. Но было же, было! Зимними вечерами, когда в избах потрескивали стекла от мороза, ватага деревенских подростков по расчищенной трактором дороге спешила… в школу. Не на занятия, а в спортивный зал. Высокий, огромный, оснащенный необходимым инвентарем, он стоял отдельно от других помещений. Сюда собирались подростки и девушки со всей округи: кто играл в волейбол, кто качал силу на кольцах и брусьях, кто прыгал в высоту, падая на мягкие маты, кто осваивал "коня" и "козла"…

Занимались в охотку, без понуканий старших, по личному желанию. Да старших-то теми вечерами не было. Директор школы настолько доверял, что поручал ключ от зала кому-нибудь из наиболее серьезных ребят. И директора ни разу не подвели, хотя иногда запирали дверь около полуночи. Обходились без сигарет, без спиртного, о том никто и не заикался. И не надо было платить. Если бы кто-то заговорил о плате, на него посмотрели бы как на дикаря.

– Мне не верят, когда я рассказываю, что в 2008 году на первое проведение праздника села Барское я выставил одиннадцать(!) спортивных команд, – признался Александр Петрович Балуев. – Говорят: откуда? А вот оттуда! У нас 12 больших домов, а два объединили, получилось одиннадцать, вот и столько же команд, от каждого дома по команде. Да, были "легионеры": если бабушка не может играть в волейбол, а у нее есть здоровый внук, то разве внуку нельзя поучаствовать в играх? Пусть участвует! Хоть верьте, хоть нет, но соревнования удались: народ играл в футбол, в уличный волейбол, плавал на катамаранах и байдарках… Праздник села всем запомнился.

Я верю Александру Петровичу, и он мне верит по поводу добровольных занятий вечером в спортзале школы. Мы переживаем об одном – не хотим деградации сельского жителя, разрушения личности деревенского подростка. А ныне соблазнов к тому множество, начиная с развязной пропаганды насилия и жестокости на телевидении и всякой "чернухи" в прессе и кончая возможностью запросто купить спиртное и наркотики.

Всем своим нутром и, конечно, своими делами сельский учитель Балуев противостоит разрушительным силам. Он мне напоминает надежную плотинку на небольшой речушке, коих на Руси было когда-то множество. То в одном месте, то в другом они подпирали, поднимали поток, и оттого малые реки были полноводными, рыбными, красивыми. Это у Александра Петровича в характере, в деревенской закалке. Ведь он и сам вырос не на асфальте, не неженкой, а прошел суровую школу на станции Удема под Котласом, у себя на родине.

В селе Барском, на центральной усадьбе известного в России племкохоза "Аврора", он оказался по окончании педучилища в Великом Устюге – более тридцати лет назад. Тогда построили новую школу, и молодой учитель пошел туда. Долго преподавал историю, а после вернулся к изначальной специализации – техническому труду и физической культуре. Его подопечные – ребята с 5 по 11 классы, причем не только своей школы. Когда я заглянул в мастерскую, там колдовали над поделками Саша Лукин и Толя Лахмин из села Бушуиха, это примерно в семи километрах от Барского.

– Материальная база тамошней школы не позволяет проводить занятия по труду, – пояснил учитель, – вот ребята оттуда и ездят сюда, раз в неделю.

В школьной мастерской у Балуева все, как говорится, на высшем уровне. Инструмент, верстаки, станки по обработке дерева. Дети занимаются с большой охотой, раскрывают таланты. Сделанные их руками игрушки, сувениры из дерева или каких-то подсобных материалов радуют красотой, изяществом, выдумкой.

– А это что за камни? – спросил я Балуева.

– Это не камни, – ответил Александр Петрович, – мы собираемся сделать скалу, это крепления.

– Какую скалу?

– На стене в спортивном зале. Для тренировок ребят, которые занимаются в туристском клубе "Колумб". Мы в прошлом году отметили его 25-летие…

Клуб под названием "Колумб", а ныне он имеет даже собственный флаг, возник на базе Комьянской средней школы в 1983 году. Нетрудно догадаться, что инициатором его был Александр Петрович. Увлеченный природой, историей родного края, он не мог не заразить этим и ребят. И вот, после тщательной подготовки, они собрались в свое первое путешествие. Куда? На речку Комелу – она не за тридевять земель. Колумбы пришли на берег Никольского озера, откуда вытекает речка, соорудили надувные плоты из камер, и стали спускаться вниз по течению. Спускались до впадения в реку Лежу. Делали остановки, благоустраивали берега, очищали территорию от мусора и валежника.

– Всю Комелу с ребятами прошли на плотах три раза, – рассказывал Александр Петрович. – Делали походы по главной реке Вологодской области Сухоне; места там красивые, до сих пор как живые перед глазами. Совершали экспедиции по реке Монзе. Поднабрались опыта, подались в дальние края – в Хибинские горы и мончегорскую тундру, на сибирские реки Лена и Обь, на реку Кереть в Карелии. Многодневные походы с рюкзаками до земли, с настоящими ночевками в лесу, с песнями у костра – разве такое забывается! Даже те, кто давно окончил школу, продолжают ходить со мной в походы по личной инициативе, болеют этим делом…

Кто-то, глядя со стороны, скажет: подумаешь, походы, что особенного? На самом-то деле сельский учитель ставил перед детьми десятки простых и сложных задач, которые необходимо было решать. От ситуации, когда надо разжечь костер без спичек, до умения быстро починить разорванную обувь…

– Я выделю два момента в деятельности клуба: экологическое воспитание детей и закалка характера. Ну, согласитесь, тот, кто несколько дней был близок к природе, общался с нею на "ты", уже не сможет варварски относиться к ней. Команда клуба – призер районных смотров, участник областных экологических слетов, мы посадили аллею в 30 лип. Или вот, если на веслах поработаешь 275 километров от Тотьмы до Устюга, то почувствуешь себя не пацаном беззаботным, а настоящим мужчиной…

Думаю, Балуев прав. Подростки, юноши, девушки, занимающиеся у него, участвовали и побеждали в областных, республиканских соревнованиях по туризму, безопасности, водному туризму. Это Артур Павлов, Максим Вериков, Антонина Неволина, Егор Легчанов. В последние годы участники клуба увлеклись водным туризмом, при поддержке районной станции юных туристов приобрели катамараны, байдарки. Но где в селе вода, речки там нет? И тогда ребята своими силами расчистили школьный пруд, сделали ограду и ворота, и превратили его в водный стадион. Здесь проводят первенство Комьянского муниципального образования по водному туризму, другие соревнования.

Хочу обратить внимание на одну особенность. В деревне личный пример родителей оказывает исключительное влияние на подростков. В селе Слобода живет семья Подгорновых. Сама хозяйка, Елена Александровна, еще с юности увлеклась лыжами. Она двукратная чемпионка мира по полиатлону, не раз выступала за сборную Вологодской области. А ведь на руках у нее пять детей. Как удается и работать учителем физкультуры, и заниматься спортом?

– Если бы муж, Виктор Михайлович, не помогал с самого начала, то с такой большой семьей мне вряд ли пришлось бы участвовать в соревнованиях. А так муж тянулся за мной, я – за ним, ребята – за нами. Мы знали, что они не болтаются где-то по селу, когда идут на улицу, а находятся в спортивном зале, на занятиях…

Сыновья Алексей, Сергей, Андрей, Олег и Александр имеют первый разряд по лыжным гонкам, а также по полиатлону (комплекс, который в СССР называли ГТО). Более того, Олег, недавно окончивший военный институт в Череповце, выполнил норматив мастера спорта по полиатлону. Такие благодатные последствия на детей имеет увлечение родителей спортом.

…Живу в городе, наблюдаю удручающую картину безделья подростков; курят около подъездов, пьют пиво; на школьной спортплощадке даже металлическую перекладину сломали; крутятся возле оставленных взрослыми автомобилей; где бы чего сломать, кому бы чего навредить… В селе Барском, о котором разговор, таких праздношатающихся практически нет.

Щедрая душа Александр Петрович! Скольким ребятам, у кого нет папы, он заменил отца. Половина из занимающихся в клубе – дети из неполных семей. В лице Балуева они находят друга, помощника, наставника.

Вологодская область