355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » "Завтра" Газета » Газета Завтра 241 (80 1998) » Текст книги (страница 7)
Газета Завтра 241 (80 1998)
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 13:05

Текст книги "Газета Завтра 241 (80 1998)"


Автор книги: "Завтра" Газета


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

И. Калашников ДОМ ДЛЯ СВЕТА ( нравственность и архитектура )

МОЖЕТ БЫТЬ, КОГО-ТО ИЗ ВАС такая постановка двух понятий несколько озадачит. В самом деле, на первый взгляд такой критерий, как “нравственность”, могут иметь лишь те из искусств или видов деятельности, которые непосредственно изображают человека либо прямо воздействуют на него: кино– и фотоискусство, живопись, педагогика, медицина, политика наконец… Никому не придет в голову говорить о нравственности в геологии и станкостроении. Однако существует немало отраслей знаний и производства – от энергетики до сельского хозяйства, – которые несут в себе мощнейший потенциал воздействия на людей, формирование их жизни, то есть прямо или косвенно попадают в сферу действия законов морали. Безусловно, архитектура (и как искусство, и как практика) является в этом ряду одним из важнейших звеньев.Квартира, Здание, Двор, Улица, Город – не просто набор функциональных емкостей и коммуникаций, но жизненная среда, активно формирующая быт, а значит, во многом и сознание ее обитателей. Архитектура – не столько “организация пространства” (по одному из определений), сколько организация жизни людей, и, естественно, ключевое место среди множества типов зданий здесь занимает жилище.Жилая архитектура – мощнейший инструмент самовоспитания нации. Из всех видов искусств именно она – благодаря своей неимоверной дороговизне и сроку службы, измеряемому жизнью нескольких поколений, наиболее точно показывает соотношение идейно-нравственной и рационально-экономической доминант в обществе и государстве. А это, безусловно, главный критерий, определяющий направление движения страны в данный момент.Господство тех или иных типов жилища отражает не только социально-экономическое положение государства, но и морально-психологическое состояние народа, его видение настоящего и будущего, а также взаимодействие двух этих начал.Характерный пример из недавнего прошлого: в разоренной войной стране строилось первоклассное жилье, как нельзя лучше отвечающее не экономике, а именно духу победившего народа и, в свою очередь, само поддерживающее, укрепляющее этот дух. А затем – унылый рационализм новых и новых “черемушек”, как нельзя яснее выразивший духовный слом и моральное опустошение общества, очередную погоню за “благосостоянием” – неизбежную предтечу грядущего застоя.Каким же образом определяется нравственное качество жилища? Отношением его к человеку. Тем, ЧТО связывает между собой именно этот Дом и именно этого Человека (либо группу людей). Какая сила заставляет его строить, обживать, переделывать, оставлять наконец свою хижину или дворец?Если классически противопоставить два основных мировых символа силы Добро и Зло, Бога и Мамонну, Жертву и Корысть, опустить их на землю, то вырисовывается следующая шкала жизненных целей, ценностей, мотивов, связывающих человека с жилищем:ДОЛГ-СЛУЖБА-РАБОТА-ДЕНЬГИ-ТРУД-ЗЕМЛЯ-СЛУЖЕНИЕ. Как видим, края этой шкалы смыкаются, превращая ее в кольцо, систему координат, где переход от низших мотиваций к высшим идет через Труд, через Творчество – то, что делает человека “образом и подобием” Создателя.Теперь, оценив смысл моральной связи Дом – Человек, мы вправе рассматривать в данной системе и само жилище, как более (или менее) нравственное, судя по качеству этой связи, а также анализировать историческую динамику развития типов жилья, находя для каждого нового типа равнодействующую связующих символов.Издавна на Руси существовали два основных вида жилых структур – избы и хоромы семей крестьян и посадских людей (ремесленников, торговцев, стрельцов) и замкнутые подворья князей, бояр, богатых купцов, монастыри, где совместно жили многие десятки и сотни людей – хозяева, холопы, наемные “работные люди”, дружинники и др., часто с семьями и своим хозяйством.Эти два типа роднит главное – и там, и там связь человека с жилищем была сложной, многогранной, полноценной. В первом случае – это земля и труд на ней, хозяйство, ремесло, “корни предков”. Во втором то же, но теперь общее хозяйство, труд, общая служба…В целом нравственную типологию жилищ в допетровской Руси упрощенно можно представить так:МОНАСТЫРЬ(СКИТ)-ВОИНСКАЯ ЗАСТАВА или ОСТРОГ -БОГАТОЕ ПОДВОРЬЕ-ПОСАДСКИЙ ДОМ-КРЕСТЬЯНСКИЙ ДВОР.Заметим, что центральное “денежное”, наиболее нравственно ущербное звено здесь отсутствует – наемного жилья на Руси никогда не было. Вообще найм жилья развивается из дефицита. Дефицита всего – средств, навыков, материалов, рабочей силы, территории… Тогда такой проблемы не было – руки, топор, леса вдоволь – стройся, где пожелаешь, мир поможет.Дефицит жилья автоматически возникает при массовом насильственном (прямом либо экономическом) переселении людей, которое началось при Петре и продолжается до сей поры. И сразу же заполняется центральная клеточка шкалы: деньги – низший, самый мобильный элемент человеческих отношений, не зависящий ни от каких других величин. Самый бездушный. Именно тогда в России появляется, импортируется из “цивилизованного мира” тип ДОХОДНОГО ДОМА. В разных ипостасях: от мрачной рабочей казармы или ночлежки с копеечными нарами до фешенебельных дворцов на центральных проспектах, где за великие тысячи сдаются целые этажи…Шли годы. Менялись архитектурные стили, общественные и экономические порядки, образ жизни. Отменено крепостное право. Победила Советская власть. Но тип доходного дома, словно иноземный сорняк, плодился и множился, вытесняя все другие, заполняя собой улицы и кварталы русских городов. Человек в таком доме сводится до примитивной роли КВАРТИРОСЪЕМЩИКА, ничем, кроме квартплаты и отправления простейших физиологических процессов, с ним не соединенного. Однако сама природа людей, их душевный склад противится такому положению. Дома-спальни, в “жилых ячейках” которых невозможно ни путем приложить руки и голову, ни хранить вещи, кроме самых необходимых, ни просто собраться более или менее приличной компанией, закономерно обрастают верандами, погребами, сарайчиками, гаражами-мастерскими, огородами и палисадниками… Вся эта самодеятельность неизбежно нарушает проектное функционирование жилых территорий, портит эстетику, но бороться с ней бесполезно, потому что это – логическое следствие ущербности самого типа наемного жилища.Вообще экономический принцип, легший в основу идеи ДОХОДНОГО ДОМА, парадоксально оборачивается своей противоположностью: обществу все равно приходится организовывать и творческие, и подсобные функциональные зоны, ранее бывшие в едином комплексе с жилищем, где-то на стороне. Что, конечно же, затрудняет пользование ими.Социальная же ублюдочность современных доходных домов просто очевидна: не знающие, чем себя занять люди – от магнитофонных ватаг подростков до стучащих в домино пенсионеров. Ослабляются человеческие связи, ограничивается круг общения, а значит, и интересы людей. Примитивизируется жизнь. Питательная среда для физических и социальных пороков – от алкоголизма до проституции.Причем дело здесь не только в тесноте: “респектабельные коттеджи” и “дома-пряники” с огромными квартирами для “состоятельных господ” – суть все те же разбухшие до некуда “спальни”, комфортабельно обеспечивающие хозяевам лишь функции пьянки, блуда да стяжательства. Трудовые, творческие процессы вышвырнуты отсюда напрочь.Так где же выход?Обратимся к истории. Если все последние века центральная часть нашей качественной шкалы непрерывно развивалась, то ее края столь же последовательно деградировали. Выродившаяся левая сторона ныне представлена различными вариациями лагерей, казарм и общежитий, а правая окоснела на достаточно примитивном уровне полусельского дома или дачи с куцым хозяйством, с допотопными планировочными приемами, внешним видом и внутренним оборудованием.Ни то, ни другое сегодня не отвечает ни требованиям комфорта, ни собственному нравственному потенциалу, заложенному некогда в их прототипы, ныне почти утраченному.Видимо, настало время вернуться к исходной структуре модели, но на качественно ином уровне. Для этого нужно уйти и от административного и от денежного принципа расселения, перейдя к производственно-сословному, искони господствовавшему в России.Левую часть шкалы, места бывших острогов и боярских подворий, должны занять многофункциональные, полузамкнутые жилые комплексы промышленных фирм, вузов, НИИ, государственных учреждений, воинских частей, связанные, по возможности, с местами работы в единое целое. Такие структуры, включающие в себя свои спорткомплексы, бассейны, культурные центры, магазины, сервис, гаражи, мастерские, детские сады, теплицы и прочее (возможно, даже школы и училища), должны стать основой городской застройки. Создаваться они могут либо заново, либо путем комплексной реконструкции существующих кварталов и микрорайонов.Правая сторона заполняется городскими и сельскими, полностью благоустроенными домами усадебного и блокированного типа (также объединенными в комплексы), непременно с участком земли и развитыми хозяйственными зонами, обеспечивающими необходимые условия для полноценного приложения труда (земледелие, ремесла и проч.), учебы и отдыха.Объемно-планировочная схема дома должна быть гибкой, предусматривающей возможность перепланировки и достройки сообразно потребностям семьи, силами хозяев, без нарушения жизнедеятельности. То есть дом рассматривается как полноценный живой организм, способный к саморазвитию.В заключение можно предположить, что если развитие жилой архитектуры наших городов пойдет, согласуясь со шкалой нравственных приоритетов, то возможно решение целого ряда задач:– Повышение качества жизни за счет приближения нежилых функциональных зон к жилищу, удобства пользования ими, сокращения потерь времени на транспорте.– Оздоровление социально-психологической обстановки в обществе путем развития служебно– и сословно-корпоративных связей через соседство, обеспечение здорового досуга взрослым и трудового воспитания детям и подросткам, укрепления связи поколений.– Улучшение эстетики и экологии городов за счет массивов качественной мелкомасштабной застройки с приусадебными участками и замкнутым биоценозом.– Повышение общей жизнестойкости городского населения из-за известной автономности функционально полноценных жилищ рассмотренных типов.– Восстановление национальных традиций, семейно-общинного уклада жизни, преодоление демографического кризиса.Архитектура должна быть нравственной. И не только она…

Георгий Никишов ЧИСТЫЙ ТОН ( музыка как зеркало самосознания )

ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ стала особенно актуальной сейчас, на исходе ХХ столетия, когда усилилась тенденция всемирного масштаба по нивелированию специфических отличий наций, народов и народностей, живущих в этих регионах.Естественным ответом на искусственно усиливаемую тенденцию разрушения культур становится сопротивление обрекаемых на уничтожение культур. Стержень сопротивления – национальное самосознание.Большая роль в формировании самосознания принадлежит музыке. Изучение русской музыкальной культуры, ее становления и развития на протяжении двух с половиной тысячелетий помогает выявить такие существенные нюансы исторического процесса, которые подчас ускользают из поля зрения исторической науки и вспомогательных исторических дисциплин. А самое главное – более полно осознать специфические особенности национального характера, обнаружить его корни (генезис) и более целостно сформулировать основные черты русской культуры.Обратимся к истокам, когда около трех тысяч лет тому назад наши предки стали заселять лесостепь междуречья Днепра и Дона, а затем осваивать Среднерусскую равнину. Этот процесс способствовал укреплению родоплеменной общины в экстремальных условиях жизнедеятельности и хозяйствования, а в дальнейшем закреплению общинных принципов в союзах племен и государственности. Вырабатывались и будущие национальные черты характера: приспособляемость к сложным природным условиям, смекалка, взаимовыручка, товарищество, нестяжательство, ответственность, искренность и душевность в общении, жертвенность, стойкость, терпимость. Именно в этот древнейший период складываются характерные особенности русской музыкальной культуры, ее ладовые, жанровые и метро-ритмические структуры (несимметричный ритм).Музыкальная культура (в том числе и культовая) Древней Руси развивалась исключительно в рамках народного творчества, была синкретической (сочетающей творца и исполнителя в одном лице) и преимущественно вокальной. Инструментальная музыка использовалась большей частью как прикладная для сопровождения танцев и танцевальных обрядов. Передача мелодий и наигрышей была исключительно изустной. А поскольку сохранялся синкретический принцип музицирования, оставался простор для импровизации, то и не было потребности для изобретения нотописи. Греческие инструменты (флейты, кифары), хотя и были сначала заимствованы, но не привились и вскоре были заменены на свои национальные (свирель, гусли, гудок, роги из рогов дикого тура и др.).Судя по отечественным, европейским, арабским и другим документальным источникам, Древняя Русь уже обладала устойчивыми культурными традициями, и союз прарусских племен был настолько могущественным, что единственный в этом ареале устоял в VI в н. э. под натиском аварских племен. Большую роль в сохранении “нравственной крепости” сыграла сформировавшаяся музыкальная культура, без которой не мыслился ни быт, ни обрядовые действа. Именно в этот период закрепилось основополагающее качество русской культуры (и ее зеркала – музыки): открытость для сторонних культурных ценностей, переработка их своим могучим духовным потенциалом и создание нового, более высокого качества такого уровня, при котором первоисточник становится бледной тенью. При этом – тщательный отбор: то, что подходит для русской культуры, перерабатывается и духовно обогащается, то, что не подходит – не воспринимается и отбрасывается.В прозападной историографии бытует устойчивый миф о культурной отсталости языческой Руси (наряду с мифами о культурной отсталости Православной Руси, допетровского русского государства и т. п. вплоть до нашего времени. Такое антирусское мифотворчество охватывает все стороны русской жизни; о лжи об России в военно-политических вопросах). Если это так, то чем можно объяснить то обстоятельство, что, находясь под сильным греческим влиянием во времена Геродота, наши предки не огречились, а оседавшие на днепровском торгу (в будущем Киеве) греки обрусевали (равно как и позднее прибывшие из Византии церковные иерархи, монахи, художники)? Почему не помнят нынешние греки свои мифы и легенды, а мы их знаем по пересказам историков? У нас же до сих пор поют песни тех языческих времен: “А мы просо сеяли”, “Во поле березонька стояла” и др. Потому что русская культура более высокой духовности, более устойчивая и задушевная!Уже в языческую пору музыкальная культура Руси занимает главенствующее место в быту и культовых обрядах. Для пахарей-земледельцев, боровшихся в сложнейших природных условиях за выживание рода-племени, эмоциональный настрой давало именно музицирование. И вот что знаменательно: формы музицирования, ладовая, тематическая и жанровая организация музыки оказались настолько совершенными, что сохранились до нашего времени и помогают (наряду с археологическими памятниками) восстанавливать характер жизнедеятельности наших предков того времени. Основная тематика песен связана с природой и обрядами. Это лирические песни (сольные и хоровые), календарные песни, пляски, сопровождаемые пением, колыбельные, плачи, причитания…Народные песни, пляски исполнялись на лоне природы, так как сама природа боготворилась и обожествлялась. Это естественно, ибо после великих трудов русский человек всегда искал единения с природой, с землей, которая родит все. Подобное боготворение природы редко встречается у народов мира. Пожалуй, еще у индусов и некоторых других народов. Но у древних русичей, да и позднее, у нас, русских, отношение к природе наиболее трепетное и душевное. Отсюда, вероятно, и обостренное чувство понятия Родина (место рождения), а не термина отечество, который пришел к нам с Запада в XVIII в.Многие из лирических песен пелись хором. Но больше всего хоровое пение характерно для обрядовых песен. Вероятно, именно в языческий период в народном песенном творчестве развилось многоголосие уникального характера – так называемое подголосочное многоголосие (полифония) в отличие от европейской полифонии имитационного склада, развившейся позже, в период позднего средневековья. Суть русского многоголосия заключается в следующем: средний голос (как правило, баритон или альт) поет основную мелодию, а более высокие и низкие голоса подпевают, то есть исполняют свободные, часто импровизированные варианты главной мелодии. Поэтому, как правило, всякое новое исполнение хором данной песни отличается от предыдущего характером подголосков. Это очень существенный момент, характерный только для русской народной песни… Хоровое пение использовалось и в ритуальных обрядах, особенно во время, непосредственно предшествовавшее принятию христианства на Руси.После Х века начался новый период развития Древней Руси. К моменту принятия Православия русская культура, как было показано выше, уже обрела национальную самобытность, а по уровню духовности превосходила культуры окружающих народов. Вместе с новой религией пришла на Русь и новая музыка. Причем музыка, которая потребовала профессионального исполнения. Задача церкви как посредника между Богом и людьми – одухотворять Слово Божие, поэтому музыка в служебном ритуале играет ведущую роль. Даже обычное чтение во время службы Евангелия или Псалтыри омузыкалено. Это оказалось близко по духу русской музыкальной культуре. Однако было два “но”.Первое – чужой язык. Второе – чуждая музыкальная интонация. Более того, крещение начало проводиться силой (традиция, сохранившаяся у наших властей до настоящего времени). Важное государственное дело забуксовало. Письменные памятники отразили трагические коллизии этого мучительного процесса. На начальном этапе крещение, отчасти из-за чуждости языка, отчасти из-за командных способов его внедрения русским самосознанием, не было воспринято. И пришлось греческим иерархам осваивать русскую речь, готовить национальные кадры, переводить Евангелие, кондаки, стихиры, тропари, ирмсы и пр. на русский язык.С первым “но” справились. А второе “но” преодолела музыкальная культура Руси, русское национальное самосознание. В результате внешние формы были сохранены, но переработаны и наполнены новым, уже русским содержанием. Мелодия греческого текста не подходила для русского перевода, и ее пришлось изменить. А менялась она как раз на традиционной базе русской народной музыки. После этого дело воцерковления народа пошло успешней.Более того, вскоре возникло многоголосие, не известное в то время византийской церковной практике. И оно, несомненно, было подголосочного склада. В церкви появилась русская профессиональная музыка, достигшая наивысшего расцвета к XVI веку. И она была русской национальной. Да и Православие греческого толка в итоге стало Русским Православием. А использованные для записи византийские нотные знаки, сохранившие внешнюю схожесть с греческим прототипом, превратились в самобытную русскую систему певческой музыкальной записи. Но это уже тема особой статьи.Таким образом, исследование русской музыкальной культуры позволяет подходить к исследованию нашего национального самосознания с близких позиций, поскольку и музыка, и самосознание суть не продукт ума, а продукт чувства.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю