Текст книги "Газета Завтра 208 (47 1997)"

Автор книги: "Завтра" Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

ТАЙНЫ АВАНТЮРЫ

В. Смоленцев

Кто-то из полководцев сказал, что за каждым подвигом всегда скрывается чье-то преступление. И чеченская война – самое свежее тому подтверждение. Более того, по своему цинизму, глубине предательства и пренебрежения к интересам армии и государства подобной войны еще, пожалуй, не было в современной российской истории.

Наверное, она – от начала и до последнего дня – была соткана из больших и малых измен, предательств и лжи.

Лгали Степашин и Ерин, когда докладывали перед началом войны о дудаевских силах, не сумев даже приблизительно вычислить количество войск и вооружения дудаевцев. На основе этих ложных данных составлялся план операции, принимались решения, выделялись силы. И в итоге группировка, вошедшая в Чечню, была по численности и оснащенности почти на четверть меньше дудаевской, а считала себя превосходной по всем параметрам.

Предавали штабы и главкоматы, когда на войну отправляли собранные наспех части, необученные, неслаженные, на неисправной технике с неисправным вооружением. Гнали, по сути дела, на убой, а наверх докладывали о том, что подготовка и укомплектование выполнены в полном объеме, обрекая тем самым тысячи солдат и офицеров на бессмысленную смерть.

Предавали впрямую и беззастенчиво, когда сов. секретная информация из московских и моздокских штабов в считанные часы доходила до боевиков. И впустую работала артиллерия, умывались кровью наступавшие полки, попадали в засады колонны. Поэтому спустя всего три недели после начала войны вновь назначенный командующий группировки генерал-лейтенант Квашнин был вынужден создать полностью закрытый совет, который вырабатывал все решения, и доводить их до войск лишь в последний момент, и то лишь в частях, их касающихся, что тоже порождало неразбериху и неготовность.

А как назвать поведение бывшего главнокомандующего Сухопутными войсками генерала армии Семенова, который за полтора года войны ни разу не побывал в районе боевых действий? Не встретился со своими войсками. Сегодня генерал заявляет, что причиной тому было его резко негативное отношение к этой войне, но тогда почему же все это время господин Семенов молчал? Подписывал директивы, приказы, отправлял туда все новые и новые части. Гробил людей. Почему? Не протестовал, не снял погоны, не ушел, как того требовала в этих условиях офицерская этика. Что это – трусость? Безразличие к судьбам людей, тебе доверенных? А может, предательство?

А как назвать поведение высшего руководства? Господ Ельцина и Черномырдина, откровенно плевавших на интересы воюющей по их приказам армии. “Предательскими” называли солдаты и офицеры перемирия, которые устраивали Ельцин и Черномырдин. Ведь почему-то война всегда останавливалась именно в те моменты, когда разгром дудаевцев был почти завершен и речь шла лишь о добивании их остатков.

Кто из Кремля всегда бросал боевикам спасательные круги перемирий и переговоров? Кто трижды останавливал войну, когда судьба дудаевского режима висела на волоске? Кто давал им отдышаться, прийти в себя, пополниться оружием, боеприпасами, резервами?

Кстати, закрытой темой до сих пор остается и история охоты за самим Дудаевым. Не раз и не два была возможность не только ликвидировать его, но даже захватить в плен. Кто целый год отводил от Дудаева заслуженное возмездие? Кто берег все эти месяцы Масхадова, Басаева и многих других командиров? Только ли аллах?

В 45-м полку специального назначения воздушно-десантных войск хорошо помнят историю, когда ранней весной 1995 года было выявлено местонахождение Дудаева.

Агентурный источник, который уже не раз поставлял крайне важную информацию, сообщил, что в селе, неподалеку от Грозного, находится легко раненный Дудаев, который проходит там курс лечения. И что при нем лишь отряд личной охраны…

Чтобы не терять времени, спецназовцы быстро подготовили операцию по уничтожению лидера боевиков. Провели расчет сил и средств. Сформировали несколько групп, загрузились в вертолеты и стали ждать разрешения на начало операции.

Два часа десантники просидели в вертолетах. Штабы молчали. А через два часа тот же источник вышел на связь и сообщил, что только что кортеж Дудаева, словно по тревоге, умчался из села… Команда так и не поступила. Штаб словно бы и не слышал о запросе десантников на операцию. Что это? Случайное стечение обстоятельств? А может быть, разведчики благодаря своему профессионализму получили информацию, которую им знать не следовало и о которой тут же предупредили Дудаева?

* * *

Сколько же человек было осуждено за измену в этой войне? Да ни одного. А ведь до сих пор в Приволжском военном округе служит начальником бронетанковой службы округа некий генерал-лейтенант. Именно по его приказу танки округа, отправленные в Чечню, убыли без “активной брони”, коробок с “пластидом”, которые гасят гранатометные и птуровые удары. Интересна и логика этого генерала – “чтобы не продали “пластид”… Не продали. Сгорели заживо в танках, ставших без защиты братскими могилами для экипажей, легкой добычей для дудаевских гранатометчиков. Интересна и судьба одного из командиров 166-й бригады.

В отношении него возбуждено уголовное дело. В ходе следствия выяснилось, что он продавал боевикам оружие, передавал дудаевцам наши планы. Однако вместо скамьи подсудимых он отправился служить в Московский военный округ, правда, с понижением. А сейчас… трудится заместителем главы администрации Тверской области.

Что это? Метаморфозы судьбы? Удача – а может, плата за оказанные услуги?

История поставок оружия и боеприпасов дудаевцам вообще туманна и закрыта. Одно сплошное белое пятно. Данные о численности формирований боевиков, количестве бронетехники и вооружения – самые противоречивые. Разброс в цифрах огромный. И прояснить истинные цифры очень не просто. Для начала надо выяснить, сколько оружия досталось дудаевцам при захвате ими осенью 1991 года власти.

За консультацией мы пришли к Маршалу Дмитрию Тимофеевичу Язову, последнему министру обороны СССР.

Ситуацию с Чечней он помнит весьма хорошо:

– Под Грозным в мирные годы стояла учебная мотострелковая дивизия.

Она была оснащена двойным штатом бронетехники, вооружения и боеприпасов. На случай войны предполагалось на ее базе создать две полнокровные дивизии. Одна уже как бы была и лишь из учебной становилась боевой. Вторая отмобилизовалась местным населением. Для нее и предназначался второй штаб вооружения, боеприпасов и амуниции, которые хранились в ее арсеналах. В общем, учебная дивизия к лету 1991 года располагала более четырехстами единицами бронетехники. В основном это были танки: Т-62, Т-72, БМП-1, различные спецмашины МТЛВ и проч.

Как утверждают источники в Генеральном штабе, с сентября по декабрь 1991 года из Чечни удалось вывести часть техники и вооружения по железной дороге. Но не более 20% имеющихся там средств.

В справке, поданной Павлу Грачеву перед вводом войск в Чечню, указывалось на присутствие в воинских частях Чечни 42 танков, 36 БМП-2, 14 БТР, 44 МТЛБ, 139 орудий и минометов, 101 противотанковое средство, 27 систем залпового огня, 2 вертолета, 268 самолетов, из них 5 боевых, 57000 единиц стрелкового оружия, 27 вагонов боеприпасов, 3 тыс. тонн ГСМ, 254 тонны продовольствия.

Были ли эти цифры точными? Ответ однозначный – нет. Реальное количество техники, оружия и боеприпасов было несоизмеримо большим. Так, например, в первые месяцы войны пресс-служба министерства обороны РФ любила объявлять, сколько осталось у дудаевцев того или иного вида боевой техники. Говорили сначала о сорока танках, потом о двадцати, потом о пяти. А потом вдруг замолчали, потому что и после уничтожения этих пяти “последних” танков, они с завидным постоянством появлялись в боевых порядках боевиков. Всего же за полтора года войны уничтоженными числилось более СТА!!! дудаевских танков. И таковы же данные по БМП, артиллерии, минометам.

Журналисты любят говорить о том, что боеприпасы дудаевцам продавали сами “федералы”, на блокпостах и в гарнизонах. Конечно, есть такие факты. Но не все можно списать на вороватых генералов и прапорщиков. Вагонами гранатометные выстрелы они продавать не могут. Это уже масштаб куда более высоких “птиц”.

Ясность в этот вопрос вносит недавнее признание президента Азербайджана Алиева. Он признал факт поставок вооружения чеченским боевикам. И шли они как закупки Азербайджаном российского вооружения для укрепления собственных вооруженных сил. Под тем же предлогом автоматы, гранатометы, безоткатные орудия поступали из арсеналов России в арсеналы Грузии, а затем оттуда караванами уходили в Чечню. Не случайно же господин Шеварднадзе категорически отказался от предложения российской стороны выставить со стороны грузин российские погранчасти для прикрытия границы.

Против этого же с пеной у рта выступил и командир легиона “Белый орел” – по совместительству начальник погранвойск Грузии. Кстати, боевиков и диверсантов этого “Белого орла” нынче готовят чеченские инструкторы…

Почему во время ведения боевых действий спецслужбы не вскрыли эти поставки и не пресекли их? Что это – некомпетентность? Или нежелание вмешиваться в чей-то сверхприбыльный бизнес?

Война в Чечне поставила много вопросов. За каждым из них – кровь и смерть российских солдат. Кто и в чьих интересах вел на ней двойную игру? Российская армия была обречена на поражение. Обречена теми, кто сделал все, чтобы превратить ее в деморализованную, безоружную, необученную и многократно “проданную” армию.

В. СМОЛЕНЦЕВ

Полностью полоса о тайнах Чеченской войны публикуется в “Дне воина” N 3.

День воина N3

Вышел в свет “День воина” N3. В нем впервые поднимается занавес над тайнами Чеченской войны. Кто отдал приказ о штурме Грозного? Кто продавал дудаевцам оружие? Кто сдавал планы штабов боевикам? Об этом – полоса “Окопная правда”.

Конструктор ядерных боеприпасов выступает против ОСВ-2.

Генерал-майор Яковлев воевал во Вьетнаме, сбил Б-52, командовал корпусом ПВО, а погиб на московской улице. Очерк о нем – в полосе “Триумфальная арка”.

Русский спецназовец назван лучшим на международных соревнованиях войск специального назначения, проходивших в африканской пустыне.

В номере – стихи Виктора Верстакова. Рассказ Эдуарда Лимонова. А также – оперативные сводки из войск, доклад о состоянии армии, материалы спецслужб и письма читателей.

Приобретайте “День воина” N 3 у распространителей газеты “Завтра”. Тел.: 245-96-26.

КАДРЫ МЕШАЮТ ВСЕ… ( о фильме Сергея Говорухина “Прокляты и забыты” )

Владимир Бондаренко

Когда смотришь документальный кинофильм Сергея Говорухина “Прокляты и забыты”, не один раз вспоминается знаменитая фраза из знаменитого фильма “Белое солнце пустыни”: “За Державу обидно”.

Когда я шел на просмотр, предполагал увидеть картину откровенно пацифистскую, направленную против любой войны и против любой армии. Увы, увидел даже не пацифизм, а откровенную враждебность к русской армии.

Во-первых, в течение всего фильма этой армии ни разу не дано слово. Молчат солдаты, молчат офицеры, молчат пограничники, молчат разведчики и даже молчат раненые… Непрерывный рассказ обо всем ведет сам Сергей Говорухин. Уверен, что половина героев его ленты будет смотреть ее с ужасом – ибо не согласятся с такой трактовкой их действий.

Во-вторых, почти все кадры сняты где-то в тыловых госпиталях и моргах, когда вам снова и снова покажут, как прибирают труп, как подвязывают веревочкой подбородок, как выглядят те или иные незасыпанные могилы. Налицо явный перебор и даже непрофессионализм: по пять-десять минут идут эпизоды, в которых нет никакого действия, только солдаты несут и несут носилки с ранеными или перевозят убитых…

Нет даже остро поставленной проблемы: кто же виноват? Нет разговора о конкретном равнодушии или конкретной коррупции, все – в общем: виновна страна, виновен народ, виновно время, виновен весь мир, что я – такой молодой и талантливый – остался калекой…

В фильме использованы уникальные кадры из военной хроники времен чеченской войны, из репортажей Александра Невзорова, из съемок НТВ и ОРТ, и все – без звукового сопровождения, все – лишь в говорухинской трактовке… Для того ли снимались эти уникальные кадры? Если бы, скажем, это был показ событий чеченской войны с точки зрения солдата и офицера, который брошен в пекло сражений, но – забыт продажными генералами, обворован снабженцами и оклеветан телевидением и прессой, – у фильма “Прокляты и забыты” было бы совсем другое звучание. Я уверен: изыми автор из фильма всего десять-пятнадцать минут идеологической накачки либерально-западнического толка – и даже тот же “трупный марафон” воспринимался бы зрителем по-другому. Но, даже смиряясь с этой идеологией обиженного войной человека, я прихожу в изумление от вмонтированных посторонних, потусторонних кадров, делающих этот фильм радикально русофобским творением! Кто надоумил Сергея Говорухина начинать свой фильм с фашистской хроники, с демонстрации фашистских колонн? Кто предложил ему затем сравнить фашистские колонны с колоннами нашей армии, вводимыми в Чечню? Если это все – такие же фашисты, то, очевидно и правильно, что они, по выражению Сергея Говорухина, “прокляты и забыты”. Чего жалеть их? Чего показывать в голоде и холоде? Чего переживать за солдатских матерей, ищущих своих сыновей по всей Чечне? Это же – согласно метафоре автора – фашистское нашествие…

Кто его надоумил представить идеологами русских войск в Чечне баркашовцев и национал-большевиков Лимонова? Это уже, увы, чуть ли не подсудная фальшивка! Режиссер перемешивает кадры записи баркашовского митинга с кадрами совсем другой записи молодой тусовки национал-большевиков. И все это – под фашистские марши. Можно недолюбливать и тех, и других, но – вместе они не маршируют, они – противоположны и по духу, и по действиям. Я бы рекомендовал Сергею продолжить столь наглядную фальшивку показом, допустим, выступления Станислава Говорухина на митинге в поддержку Геннадия Зюганова и показать своего отца под веселый фашистский марш… Фантазировать – так фантазировать.

Фильм “Прокляты и забыты” был задуман как антивоенный фильм о чеченской войне – зачем же туда введены затянутые эпизоды о русской погранзаставе в Таджикистане? Чтобы прокричать, будто русским там нечего делать? Но любой здравомыслящий политик скажет (и будет прав!), что если мы не станем охранять по всем согласованным международным законам таджикско-афганскую границу, скоро нам придется выстраивать границу между Россией и Казахстаном… Это – миллиарды долларов, которых нет. Это – предать, забыть, обречь на тотальное бегство миллионы русских из Казахстана.

Сергей Говорухин прямо говорит в кинофильме, что русским нечего делать на территориях, где живут другие народы. Что же он предлагает? Можно, конечно, отдать Кавказ и всю Среднюю Азию. Затем – все Поволжье с татарами и башкирами, мордвой и чувашами. Далее – всю Сибирь с якутами и бурятами, чукчами и тунгусами. Еще – весь Север – от Карелии до Ямало-Ненецкого округа. Укажите, Сергей Станиславович, где русские не будут чувствовать себя чужими?

И последнее. Режиссер задается справедливым вопросом: почему мы все уступаем новым “золотым мальчикам”, этим наглым “новым русским”? Но ведь сама идеология фильма направлена против борьбы! Я никогда не был сторонником этой проклятой войны, из-за нее-то мы, очевидно, и потеряем Чечню, а то и кое-что большее. Но фильм “Прокляты и забыты” направлен против русской армии вообще, против наступательного пафоса, против Державности как таковой – вот в чем тут дело… А заодно – это уж само собой – и против энергии национального русского сопротивления: вспомним тенденциозные кадры о баркашовцах и лимоновцах.

И совсем последнее. Я сомневался: может быть, ошибся когда-то с оценкой романа Виктора Астафьева “Прокляты и убиты”? Не зря же этот роман так высоко оценили мои друзья и наставники Леонид Бородин и Игорь Шафаревич. Посмотрев же фильм Сергея Говорухина, – утвердился в той мысли, что с точки зрения идеологии сопротивления, идеологии русской государственности и Державности – все-таки был прав. Если солдатам внушать бессмысленность борьбы, враждебность приказа и ненужность каких угодно идеалов и целей – такая армия обречена на тотальное поражение в любой войне, будь она тысячу раз справедливая. Есть героико-романтическая поэзия Николая Гумилева, есть одухотворенный солдатский подвиг в прозе Льва Толстого, есть “Я убит подо Ржевом” Александра Твардовского – и есть идеология животного выживания, идеология пораженчества и бессмысленности героизма. Каждому времени – свое искусство. В угоду золотым нуворишам, тем самым “новым русским”, и рекламируется, увы, ныне по телевидению фильм Сергея Говорухина “Прокляты и забыты”…

Владимир БОНДАРЕНКО

ЦЕРКОВЬ И ПОЛИТИКА: СУДЬБЫ ВОПРОСЫ РОКОВЫЕ

Константин Душенов

Несмотря на постоянные заявления патриарха Алексия II о том, что «Церковь вне политики», события последних лет недвусмысленно подтверждают вовлеченность РПЦ в политический процесс неуклонно углубляется. Тому есть причины как субъективные на уровне личных контактов высокопоставленных иерархов с государственными чиновниками самого высокого ранга так и объективные, коренящиеся в исторической роли православия на Руси и в потребности общества обрести утерянные в смуте нравственные ориентиры и высшие цели своего бытия.

Как бы то ни было, анализ политической ситуации, складывающейся вокруг Московской Патриархии, становится все более актуальным. Является ли РПЦ надежной преградой на пути разрушения российской государственности, на пути идеологической агрессии западничества и либерализма? Чем определяются политические пристрастия высших московских иерархов? Станет ли Церковь, как это уже не раз бывало в русской истории, духовным лидером нации, способным преодолеть бушующую в России смуту?

Эти и многие другие подобные вопросы волнуют нынче миллионы россиян равно верующих и неверующих. Ответить на них в рамках газетных публикаций, конечно, невозможно. И все же серьезный разговор на эту тему давно назрел. Поэтому в сегодняшнем выпуске «Символа веры» мы начинаем обсуждение темы «Церковь и политика».

Для того, чтобы правильно оценить политические перспективы РПЦ, прежде всего необходимо сказать несколько слов о ее нынешнем состоянии. Русской Церкви необходимо определить свое место в современном мире и место это должно соответствовать ее реальному влиянию на ход вещей и великой ответственности за души миллионов православных христиан, доверивших ей свое спасение… На таком, прямо скажем, тернистом и нелегком пути ее соборный разум должен решить несколько основных задач.

1. Административная консолидация Церкви. На фоне общероссийской смуты в первую очередь необходимо гарантировать целостность церковной организации на канонической территории РПЦ, изжить расколы, ставшие следствием развала Советского Союза и либерального перерождения части епископата, выработать новую, максимально эффективную епархиальную структуру. Отдельной проблемой является воссоединение с Московским Патриархатом зарубежной части Русской Церкви.

Окончательное решение этих задач невозможно без созыва Поместного Собора, но сегодня необходимые условия для его успешного проведения, увы, не созрели. Поместный Собор РПЦ является событием этапным, судьбоносным и его плодотворная работа возможна только на волне одновременно державного, духовного и национального возрождения русского народа.

2. Духовная консолидация Церкви. Церковь болеет теми же болезнями, что и русское общество в целом. В политической области главная разделительная линия пролегает сегодня между патриотами и русофобами, националистами и космополитами, почвенниками и западниками. Именно они, по меткому замечанию Зюганова, составляют сегодня две главные российские партии: «наша страна» и «эта страна».

Примерно по той же границе произошло размежевание и в среде народа церковного. Ярким символом русского духовного сопротивления духовной агрессии богоборческого Запада стала фигура митрополита Иоанна (Снычева). Не менее ярким символом вероотступничества церковных либералов является их приверженность ереси экуменизма, являющейся духовной основой грядущей «религии антихриста», а в политическом плане в виде Всемирного Совета Церквей идеологическим фундаментом масонского мондиалистского проекта Мирового Правительства.

Поэтому восстановление духовного единства Русской Церкви предполагает искоренение вредоносного церковного модернизма и утверждение святоотеческих традиций, Священного Предания в качестве непререкаемых основ внутрицерковного бытия.

3. Становление здоровых и конструктивных церковно-государственных отношений. Главным препятствием на этом пути в последние годы являлся откровенно прозападный, либерально-демократический, русофобский характер государственной власти. С таким режимом Русская Церковь, опирающаяся на двухтысячелетнюю традицию и управляемая на основе сочетания монархического (Патри-арх) и соборного принципов, при всем желании не может иметь общие идеалы и цели.

4. Становление здоровых и конструктивных отношений Церкви и общества. Этому сильно мешает безбрежный «плюрализм» мировоззрений и идеологий, пришедший на смену унылому однообразию «казарменного» социализма. Трагическая разобщенность современного русского самосознания, искусственно поддерживаемая к тому же мощным политическим кланом демократов и «малым народом», контролирующим СМИ, не может быть изжита в мгновение ока. Значит, необходимо научиться разговаривать со всеми уважительно, но честно и твердо это единственная возможность уверенно чувствовать себя в суете бесчисленных партий, группировок и общественных объединений.

5. Обретение Русской Православной Церковью достойного места на международной арене и в системе межцерковных отношений. Особая сложность этой задачи связана с тем, что бесспорным лидером в мировой политике сегодня является Запад, чьи идеалы и ценности откровенно враждебны важнейшим христианским заповедям и святыням. Именно под давлением западного либерализма и масонского мондиализма в православном мире прогрессирует экуменическая сверхересь и религиозный модернизм, все больший размах приобретают отступления от вероучения и традиционной богослужебной практики в ряде Поместных Церквей…

В решении всех перечисленных задач, безусловно, важнейшая роль принадлежит священноначалию и духовенству РПЦ, но было бы величайшим заблуждением полагать, что успех дела возможен без активного участия в нем соборного носителя веры народа церковного.

Правильное, взаимно уважительное и тщательно выверенное распределение ролей между иерархией и паствой, церковной властью и православной общественностью непременное условие духовного возрождения России.

ЦЕРКОВЬ И ДЕМОКРАТЫ

Церковные иерархи, досыта хлебнувшие лиха в эпоху господства «научного атеизма», не могли не приветствовать разрушение советского идеологического монстра. Это вполне устраивало демократов и до тех пор, пока в борьбе против «империи» СССР можно было разыгрывать православную карту, длился «медовый месяц» реформаторов и церковного руководства. Однако, как только обнаружилось, что Церковь не станет приветствовать развал тысячелетней российской государственности, унижение нашего национального достоинства и нравственную деградацию русского общества, взаимная любовь охладела. «Послушайте проповеди высших церковных иерархов, обиделись либералы, там каждое второе слово «патриотизм»; но где, когда, в каком месте Евангелия Христос говорит о патриотизме?» («Известия» за 4 июля 1995 года).

Настоящим «моментом истины» в отношениях Русской Церкви и демократического движения стала попытка Верховного Совета в 1993 году принять поправки к Закону о свободе вероисповеданий, ограничивающие засилье иностранных проповедников и сектантов. Патриарх поддержал инициативу парламента. И тогда на РПЦ и даже лично на Алексия II, до той поры нежно любимого либеральными борзописцами всех мастей, обрушился поток обвинений и насмешек, клеветы и кощунственных оскорблений.

«Утверждены драконовские меры против сектантов и неправославных проповедников, заголосили «плюралистические» кликуши. Резко сокращены права религиозных меньшинств, не желающих входить в какую-либо «традиционную» конфессию!.. Такие меры попирают свободу совести… Запахло средневековой инквизицией… Открыто прозвучали слова о том, что Московский Патриархат есть носитель государственной идеологии, а зарубежные проповедники суть идеологические диверсанты. Неужели правы те, кто говорил о грядущей клерикализации страны? О том, что новый большевизм будет дружить с религией, превращая ее в ярмо для народа?» («Московские Новости» N30, 1993).

«Что же думают православные иерархи, неистовствовала демократическая пресса, если запретить, прекратить миссионерство народ сразу же направится в родную русскую церковь?.. Никто не вправе узурпировать истину от имени Бога… Иисус все-таки в Верховный Совет за помощью не обращался» («Комсомольская правда», 11.08.1993). «Теперь остается ждать только законодательного запрещения русофобии, учреждения духовной цензуры, «возрождения славных русских боевых традиций»… Ставшая уже скандальной статья 15 нового закона запрещает деятельность в России религиозных предприятий со стопроцентным иностранным капиталом, требуя, чтобы контрольный пакет находился в русских руках» («Сегодня», 9.07.1993).

Пропагандистский шквал невиданной интенсивности разразился не только в России. «Критическое отношение к закону высказали представители официальных кругов и общественных организаций 114 государств, персонально Клинтон и Коль, удовлетворенно сообщала «Независимая газета». На Руси не было бы христианства, не принеси его иностранные миссионеры, а в сфере прав человека у русского православия просто нет опыта».

Вскоре (2 сентября 1993 года) по вопросу о том, как следует России понимать «свободу совести», высказался даже один из столпов мировой масонской закулисы Збигнев Бжезинский. «Сможет ли Россия стать нормальным европейским государством или снова поддастся искушению превратиться в транснациональную империю?» таков, на его взгляд, главный вопрос современности. «Русскому народу сейчас особенно важно не дать себя соблазнить, сказал он в интервью той же «Независимой газете». Опасность заключается в том, что на смену коммунизму может прийти некая форма традиционного православия, замешанная на шовинизме и выражающаяся в имперских рефлексах».

«Единственный способ избежать этого, учит Бжезинский, демократия… Но она требует самосовершенствования, изменения самих взглядов на то, что означает быть русским в современном постиндустриальном обществе…»

Продолжать цитирование можно бесконечно…

Закон был отклонен. Внешне отношения церковного священноначалия с верхушкой демократов остались вполне дружелюбными. Однако не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы оценить глубину искренности этого взаимного дружелюбия. «Демократ враг Церкви», за пять последних лет эта нехитрая истина глубоко запечатлелась в умах миллионов православных верующих.

Демократы в ответ зашумели об «опасности христианского фундаментализма в России», о том, что «он еще страшнее исламского фундаментализма». «Христиане вновь обнажили клыки», с потрясающей откровенностью подвел итог демократических переживаний религиозный обозреватель «Московских Новостей» Яков Кротов (МН N31,1995).

Но всех превзошла «Московская правда», переквалифицировавшаяся за годы перестройки из рупора «развитого социализма» в ярую поборницу демократии и прогресса. «По большому счету, заявил один из ее авторов, христианство, возникшее как религия маргиналов, религия быдла, на современном этапе развития общества начинает уже приносить больше вреда, чем пользы… У нас светское государство… Больше попов меня раздражают наши чинуши, допускающие до умов эту черную орду, это тупое поповское шакалье…»

В 1997 году, когда патриотическая оппозиция в Думе предприняла новую попытку скорректировать закон о свободе совести все повторилось вновь. Те же всхлипы демократических «правозащитников», те же кощунства «московских комсомольцев» и причитания либеральной прессы, те же попытки Запада вмешаться во внутренние дела России. Однако на этот раз новая редакция закона после длительных проволочек и президентского «вето» все же была принята. И это, как ни крути зримое свидетельство возросшего политического влияния Русской Православной Церкви.

ЦЕРКОВЬ И КОММУНИСТЫ

Крушение «мировой системы социализма» и идеологическое банкротство коммунистической идеологии многому научили лидеров КПРФ. Партия официально отказалась от «классовой борьбы» и обязательного атеизма. Более того, в поисках идейного обновления Зюганов сделал откровенную ставку на традиционные ценности русской духовности и державности.

«Судя по всему, забеспокоились русофобы, слово «коммунистическая» в названии партии остается лишь словом. На деле КПРФ заявляет о себе как о правом консервативном движении националистического толка… Она отвергает атеизм, стоит за широчайшее сотрудничество с Русской Православной Церковью, считает вероятным, что православие станет государственной религией новой России» («Московские Новости» N 34, 1994).

И действительно, коммунистическая печать постоянно обсуждает церковную тематику и делает это, как правило, с благожелательных позиций. Сам Зюганов в интервью «Православной Москве» в сентябре 1995 года заявил, что «нынешняя власть ничего не делает для того, чтобы защитить страну от заморских проповедников», на РПЦ «ведут страшное по своей силе наступление иноземные конфессии», а Кремль «не препятствует борьбе с Православной Церковью, на которую сейчас нападают с большей яростью, чем в свое время на КПСС»

Забавно, как нервно реагируют на возможность союза между верующими и коммунистами наши записные демократы. «Заигрывание Зюганова с национал-патриотизмом и православием опасно, волнуется Явлинский («НГ»,1.03.1996). Если это получится, то КПРФ превратит Россию в страну фундаменталистскую. Это будет такой режим, который не сдвинешь. Фундаментализм, но не исламский».

Священноначалие РПЦ, видя перемены в лагере левых, считает необходимым поддерживать с нынешними коммунистами достаточно приличные, «рабочие», как принято говорить в таких случаях, отношения. Казалось бы, их конструктивному развитию уже ничто не мешает, но… Политическая практика показывает, что по-прежнему не устранены весьма важные факторы, серьезно препятствующие сближению православных патриотов и коммунистических «державников».