Текст книги "Газета Завтра 292 (27 1999)"
Автор книги: "Завтра" Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Может быть, существует некая скрытая связь между Гитаной, этой Сарой Египетской, и мадам Тинубу, «главной женщиной», жившей где-то в Западной Африке? – предположил я.
– Возможно, – согласился Хоров. – Голова идет кругом. Есть одна деталь, которая меня насторожила и даже напугала.
– Ну-ну...
– Деталь эта косвенно связана с моим «нигерийским» романом. – Хоров пошарил в кармане плаща и извлек из него фигурку крокодила с разинутой пастью и обломанным хвостом. – Вот она. Самое поразительное заключается в том, что Гитана подарила моему сыну точно такого же крокодильчика, только с цельным хвостом.
– Что ж тут удивительного? – не понял Феликс.
– Сейчас объясню. Можете считать меня сумасшедшим, но здесь начинается настоящая мистика. Этого бесхвостого крокодильчика я помню с младенчества. Он лежал перед зеркалом на тумбочке рядом с моей кроватью и нередко вызывал у меня жуткие ощущения. То он преследовал меня под водой, а я ускользал от его пасти, чувствуя себя рыбой или змеей. То мне мерещилось в бреду или полусне, что я сам – огромный крокодил: я даже ощущал шевеление своего тяжелого хвоста, присыпанного горячим песком. Это наваждение мучило меня во время болезни. Помню, как я соскочил с кровати, схватил ненавистного крокодильчика и швырнул его на пол. Тогда и отлетел кусочек хвоста. Мама пришла в неописуемую ярость. Несмотря на такого рода неприятные воспоминания, я почему-то дорожил этой фигуркой и не расставался с ней. До сих пор держу этого хищника на своем письменном столе.
– А как он появился в вашем доме? – спросил Швефельборн.
– Моя бабушка – майор медицинской службы – была на Прибалтийском фронте. В сорок пятом она оказалась в Тильзите вместе со своей четырнадцатилетней дочерью, то есть моей матерью, помогавшей ей в военном госпитале. И вот в доме на берегу Немана, где они остановились, девочка нашла на полу этого крокодильчика. Зачем она привезла его с собой в Москву – не знаю. Чем-то понравился. Но это еще только завязка странной истории, продолжающейся на ваших глазах. Мой дед по отцовской линии – доктор исторических наук – преподавал в Институте стран Азии и Африки, увлекался ифалогией, исследовал символику священного города йорубы ИФЕ, связанную с богом судьбы и предсказаний. От него я и узнал, когда был еще школьником, о находках немецкого этнографа Фробениуса в святилище Иле Ифе осенью 1910 года. Среди поразивших европейцев терракотовых фигур оказалось и скульптурное изображение полуметрового крокодила из кварца – прототипа моего тильзитского крокодильчика, изготовленного, видимо, уже в Германии в память об археологических открытиях Фробениуса. Но и это еще не все. Один из учеников деда – Джим из западноафриканской республики Гана, входившей несколько столетий назад в состав империи йорубы, не раз бывал у нас в доме. Вернувшись на родину, он вскоре стал министром культуры. Незадолго до военного переворота 66-го года дед побывал у него в гостях, участвовал в охоте на крокодилов и привез в Москву кучу подарков: медный гарпун, портфель из крокодиловой кожи, бронзовую женскую голову, найденную в 1965 году на острове Джебба, еще какие-то мелочи. Жив ли Джим сейчас – мне неизвестно. У меня сохранилось несколько подаренных им нигерийских марок с портретами королевы Великобритании.
– А женская голова тоже у вас? – полюбопытствовал Чень.
– Да, вот она. – Хоров расстегнул портфель и извлек из него бронзовую скульптуру. – Видите это отверстие? Голова отлита по методу «потерянного воска».
– Странно: ведь это неафриканское лицо, – промолвил Чень. – Какая линия губ! А контуры лица! Можно подумать, эта голова отлита где-нибудь в Греции или в Египте.
– М-да! Узел для приключенческого романа имеется, – заметил Швефельборн. – Вы не находите, что она очень напоминает вашу Гитану?
Хоров онемел от неожиданности, покрутил в руках бронзовую голову. Потом взглянул на фотографию Гитаны.
– Вы правы: какое-то сходство, несомненно, проглядывает! – согласился он. – Что бы это значило?
– Друг мой, вы невольно влезли не в свою область. Ведь у вас в руках не просто произведение искусства. Это предмет культа. Я слышал, что в Бенинском царстве скульптурные изображения голов предков использовали для общения с душами умерших.
– Выходит, я сам вызвал эту тварь из страны смерти? – потрясенный писатель перешел на шепот.
– Что вы имеете в виду? – пробудился вдруг Чень, совершавший до этого «осуществление отсутствия».
– Хотя бы то, например, что в Нигерии и сегодня называют народ йоруба «ноли», то есть «выходец из царства смерти».
– Значит, мадам оттуда? – уточнил Феликс. – С того света, что ли? Господа, не сходите с ума.
– Это меня не пугает, – сказал Швефельборн. – Из всей этой бестолковщины можно сделать один вывод: в своей прошлой жизни Гитана обитала в Западной Африке. Искусство сродни черной магии. Кто знает, может быть, Гитана – тень одного из прототипов вашего романа?
– Кто ваш сын по гороскопу? – уточнил Чень, листая свою записную книжку.
– Он родился 16 января 1982 года. Козерог.
– В Египте крокодила, символизировавшего царство мертвых, связывали именно с зодиакальным знаком Козерога, – вспомнил я. – Очевидно, Гитана выбрала именно вашего сына не случайно. Либо она, действительно, очень хорошо изучила вас и вашу семью, либо она, как считает господин Швефельборн, пришла к вам, так сказать, из прошлой жизни.
– Что же делать? Как положить конец этому наваждению?
– Последуем мудрому совету Ченя: попробуем договориться с Гитаной по-хорошему, – предложил Швефельборн.
НА ЭТОМ МЫ И РАССТАЛИСЬ. Феликс забросил Ченя на Мичуринский проспект, к китайскому посольству. Затем мы заехали в его контору в Ясеневе. Я ждал его около получаса в машине, пока он наводил справки о Гитане.
– Ситуация осложняется тем, что эта тварь сотрудничает с МВД, – сказал он, сев за руль. – Съездим, посмотрим на нее. Тут рядом.
Мы выехали на Литовский бульвар и остановились у кинотеатра «Ханой». У входа в дискотеку торчало несколько африканцев и прохаживались задумчивые крашеные блондинки с пламенными губами.
– Гитану завербовали перед освобождением из Бутырки. Она отсидела там два года по 224-й статье: наркотики. Теперь работает с нигерийцами. Видимо, втянула в это дело и мальчишку. Зарабатывает отлично. Отстегивает какой-то «бригаде мальчиков», подкармливает «стражей порядка» и заодно информирует подполковника Б. из управления по борьбе с наркобизнесом. Все бы хорошо, да тут папаша-психиатр со своим крокодильчиком оказался несговорчивым. Мадам привыкла всех покупать – и просчиталась. Не знает теперь, что делать с психованным папанькой. Он ведь ее вот-вот засветит перед своими же. А она все-таки хочет жить и наслаждаться жизнью. А тут еще, как назло, застрелили в роще недалеко от университетского общежития ее помощника-нигерийца. Возможно, он подсунул клиенту не тот порошок. Подруга перепугалась и спряталась где-то вместе с мальчишкой. Больше всего она боится, что ее постоянные покупатели и компаньоны-нигерийцы узнают о ее сотрудничестве с МВД. Это для нее конец. Папаша Хоров загоняет ее в угол.
– Так почему бы ей не отступиться от мальчика?
– С какой же это стати? Он ей нравится, да и знает о ней слишком много.
– Думаешь, вся эта цыганско-африканская символика ничего в этой истории не значит? Зачем Гитана прислала второго крокодильчика и где она его вообще раздобыла?
– Сань, все это теперь уже несущественно. Ты же слышал: бабка растрепала какие-то семейные тайны, Гитана узнала о детских страхах Хорова – вот и давит теперь на него, запугивает: отстань, мол, от нас или попадешь в психушку. Понимаешь? Ладно, пошли в бар на разведку.
Мы вошли в зал, где грохотала музыка и мигали цветные огни. У стойки сидел с пуншем невозмутимый Швефельборн и мирно беседовал с африканцем огромного роста. Как он оказался здесь – одному Богу известно. Старик подмигнул нам.
– Это Жюль из Сьерра-Леоне, – представил он нам своего собеседника. – Славный парень. Учится на медицинском факультете в Университете дружбы народов. Говорит, у него на родине есть колдуны, умеющие превращаться в невидимок.
– И вы сами видели таких? – не поверил я.
– Да, сам видел, – подтвердил Жюль и просиял от приятного воспоминания. – Мой дядя Джиги был колдуном.
– Ну и что он тебе рассказывал о крокодилах? – не отставал от него Швефельборн. – Мои друзья – большие любители послушать такие истории.
– Давно-давно в местечке Диксков – это на Золотом берегу – жила старая знахарка. Она умела вызывать из реки крокодилов, – сообщил Жюльен. – И мой дядя видел женщину, которая плавала среди крокодилов и заставляла их следовать за собой. Ничего не боясь, она ныряла в реку обнаженной и появлялась из воды увешанная нитками бус.
– Что-то вроде дрессировщицы крокодилов? – уточнил Феликс.
– Нет, нет. О такой на западе Африки говорят: это – «главная женщина» или «самая страшная женщина»!
– Главная для крокодилов? – усмехнулся Феликс.
– Да, для крокодилов.
– У них верят в то, что особо одаренные люди могут превращаться в животных, – пояснил Швефельборн. – Так что тут речь идет, скорее всего, о людях-крокодилах, действующих по воле знахарки.
– Да ведь это же просто цирк какой-то! – воскликнул Феликс.
– Если и цирк, то очень мрачный и кровавый, – заметил Швефельборн. – Вы, как я вижу, не знакомы с признаниями европейцев, побывавших в лесах Западной Африки. Так вот, они в один голос утверждают, что там царит жуткий дух, соединяющий звериное и человеческое. Жюль рассказал мне, как в конце прошлого века администрация Сьерра-Леоне раскрыла деятельность тайного «Общества крокодила», совершавшего убийства, мотивы которых так и не удалось выяснить. Вполне возможно, банда занималась каннибализмом, связанным с какой-то неизвестной нам формой кровавой магии. У нас в подобном случае ,наверняка, говорили бы о маньяках. Интересно то, что власти Сьерра-Леоне запретили тогда населению держать в домах шкуры крокодилов. Теперь представьте себе нашего психиатра-романиста, разгуливающего по Москве с портфелем из крокодиловой кожи. Только одна эта вещь уже делает его потенциальной жертвой людей-крокодилов. И если это так, его страхи и предчувствия не лишены основания.
– Вы хотите сказать, что «Общество крокодила» объявилось в Москве? – спросил я. – Гитана у них – «главная женщина», а мальчик – очередная жертва или новый член банды?
Швефельборн заказал всем нам еще по бокалу джина с тоником.
– Жюль, ты ведь знаком с Гитаной? – спросил он неожиданно у своего нового друга.
– Многие здесь ее знают, – сказал тот, почесав свой приплюснутый нос. – Зачем она вам?
– У нашего друга пропал сынишка. Она может подсказать нам, где его искать.
– Гитана тут ни при чем, – заверил нас Жюль. – Это проделки «нгандо».
– Что за «нгандо»? – насторожился Феликс.
– Рыболовы, которые ночью превращаются в крокодилов и похищают детей. Если родители не обращаются за помощью к прорицателям, люди-крокодилы продают похищенных детей в рабство. То, что вы пытаетесь помочь вашему другу, – хорошо. Видите: вон там, в углу, сидят тету – охранники Гитаны. Поговорите с ними. Они знают, где она.
Между тем, два африканца, на которых указал нам Жюль, заметили, что на них обратили внимание, быстро расплатились и вышли из бара. Попрощавшись с добродушным Жюлем, мы устремились за чернокожими громилами. Они свернули за угол и сели в «джип» болотного цвета. Феликс побежал к своей «Волге». Дверцы машины заклинило. Он матерился вслед уходящему в сторону Новоясеневского проспекта «джипу». Неожиданно к нам подкатил Швефельборн на допотопном рычащем «москвичонке». Феликс плюхнулся в кресло рядом со стариком. Я запрыгнул на ходу на заднее сиденье. Машина взревела, как бомбардировщик, и рванулась в погоню за телохранителями Гитаны. Казалось, мы вот-вот оторвемся от земли и взлетим над городом. Через полчаса мы въехали с потушенными фарами в Серебряный бор.
Швефельборн отлично ориентировался в темноте. Бесшумно преодолевая препятствия в виде завалов мусора и перекошенных заборов, он продвигался к цели – к казавшемуся необитаемым дому без огней. Я следовал за ним, чувствуя себя охотником за крокодилами. Швефельборн, не оглядываясь, поднял руку. Мы приостановились. Сквозь ветви кустов можно было видеть, как две черные тени вышли на крыльцо.
– Ну что, будем брать африкантропов? – шепотом спросил подтянувшийся к нам Феликс, вытаскивая из куртки свой бельгийский браунинг.
– Ни в коем случае, – возразил Швефельборн. – К чему нам осложнять отношения с Нигерией? Пусть убираются отсюда. Мальчик в доме.
Здоровяки-тету заперли дверь на засов и укатили на своем «джипе». Мы с Феликсом проникли в помещение через чердачное окошко, включили свет. Старик оказался прав: в углу комнаты на крашеном деревянном полу сидел белокурый мальчик, пристегнутый наручниками за правую руку к батарее. В левой руке он держал банан, снимая кожуру с него зубами. Перед ним стояла раскрытая коробка с продуктами, привезенная, видимо, только что африканцами.
– Ну, подъем, узник совести! – сказал ему Феликс, перекусив маленькими кусачками цепочку наручников.
Мальчик смотрел на нас с испугом и недоверием.
К ХОРОВУ МЫ ПРИЕХАЛИ ЗА ПОЛНОЧЬ . Чень уже сидел у него в кабинете, читая роман «Мадам Тинубу». После небольшого счастливого переполоха, вызванного возвращением юного авантюриста, его отправили в ванную. А «группа захвата» в полном составе собралась на кухне, где милая жена Хорова угощала чаем с медом диких пчел и яблочным пирогом.
– Не знаю, как вы, – заявил Феликс, запихивая в рот огромный кусок, – а я не успокоюсь, пока не посмотрю в глаза этой так называемой «главной женщине»! Надо бы с ней увидеться и поговорить.
Хоров молча передал Феликсу конверт. Тот извлек из него синюю открытку и зачитал вслух:
« Господин Хоров! Общество защиты прав хищных животных приглашает Вас на праздничный вечер Согласия и Примирения , который состоится 7 ноября 1996 года в Дипломатическом охотничьем клубе». Адрес указан. Это где-то на Таганке...
– Я думаю, можно съездить, – обратился Швефельборн к Хорову. – Мы составим вам компанию. А мальчика Чень готов взять с собой в Данию на некоторое время.
Прошло две недели. В назначенное время мы – уже без нашего китайского друга – появились в Дипломатическом охотничьем клубе. В холле, у входа в ярко освещенный зал, нас встречала Гитана в своей нарядной желто-зеленой шали. Рядом с ней был один из ее охранников-тету с подносом, на котором сверкали бокалы с шампанским.
– Как я рада, что вы приехали! Ваш новый роман не дает мне покоя! Охота на крокодилов описана великолепно! Читая, ощущаешь гнилое дыхание нигерийских болот и зловещий шорох тростника, – сказала она Хорову, бросив тревожный взгляд на Швефельборна. Нас с Феликсом она, казалось, и вовсе не заметила. – Что это за люди с вами? Тоже охотники на крокодилов?
– Я слышал, вы любите экзотику. Позвольте преподнести вам подарок по случаю вашего праздника. – С этими словами писатель вытащил из портфеля завернутую в красную материю бронзовую голову колдуньи из племени йоруба.
Гитана изменилась в лице и рухнула на пол.
Швефельборн взял бокал с шампанским, сделал пару глотков, поморщился и сказал:
– Тьфу! Какая гадость! То ли дело – моя медовуха!
Между тем, защитники животных покинули накрытый в зале стол и высыпали в холл, обступив неподвижное тело Гитаны. На мгновение голоса стихли. Я с напряжением вглядывался в темное, ставшее вдруг безобразным лицо Гитаны. Из ее приоткрытого рта выползла неуклюжая, словно пришибленная, пчела. В установившейся мертвой тишине послышалось слабое жужжанье: пчела пыталась взлететь и не могла.
– Откуда здесь пчелы... в ноябре? – изумился Феликс.
Гости стали расходиться. Праздник не получился.
– А бронзовую голову я у вас конфискую – сказал Швефельборн Хорову уже в машине. – Она украсит мою коллекцию. Считайте это гонораром за мою работу. Я очень устал. А вам советую оставить африканскую тему, если не хотите новых злоключений. Ведь Африка – это цитадель колдовства.
Андрей Фефелов “ЗАВТРА” СОСРЕДОТАЧИВАЕТСЯ
Нынешнее жаркое лето преподнесло отделу искусства газеты «Завтра» скверный сюрприз. Руководство кинофестиваля «Золотой Витязь», его председатель Николай Бурляев «забыли» пригласить нашу газету на праздник. Конечно, сам этот факт можно трактовать как бытовой казус: надоели, мол, Николаю Петровичу лица наших сотрудников, захотелось немножко обновить общество, внести свежую струю, провести фестивальные деньки в приятной компании представителей исключительно либеральных, «респектабельных» изданий. Ведь происходят подобные казусы в отношениях старых приятелей: скажем, один не пригласит другого на день рождения – и последний расстроится, разобидится. Жизнь есть жизнь.
Однако, будь ситуация в нашем случае столь прозрачна и по-житейски проста, не стоило бы и выносить ее на публику – кому интересны мелкие околокультурные «разборки». Данный текст не появился бы на свет, редакция «Завтра» спокойно пережила бы забывчивость Бурляева. Так бы оно и было, если бы за означенным фактом не прослеживалась некая тенденция.
Печально полагать, что Бурляев не осмелился пригласить «Завтра» на свой фестиваль как газету, резко критикующую его нынешнего патрона по Союзу кинематографистов Никиту Михалкова. Печально так думать, но, увы, по всей видимости, это так.
Что ж, с одной стороны уважаемого нами Николая Бурляева можно понять: влияние и возможности Михалкова сегодня огромны, как никогда, и угроза испортить отношения с представителем известного клана поставила бы под удар само существование «Золотого Витязя». Сегодня патриотам тяжело противостоять напору враждебных СМИ, крайне сложно бороться с превосходящим по силе противником, поэтому интересы дела порой заставляют в известной мере «поступаться принципами». Подобное мы видим сегодня и на примерах политиков патриотического направления, и на примерах многих искренних радетелей за дело отечественной культуры, готовых ради стратегических целей согласиться на компромиссы. Но любой компромисс возможен лишь до определенного момента...
Газета «Завтра» с первых шагов существования фестиваля с жаром поддержала бурляевское начинание. Под столь важный, на наш взгляд, проект мы отдавали целые развороты газеты. Отрекаясь порой от личных эстетических пристрастий и закрывая глаза на отдельные несоответствия, мы упорно, из года в год, продолжали уделять большое внимание «Золотому Витязю», старались в условиях информационной блокады донести благую весть о фестивале до общества, вдохновить и приободрить организаторов и участников столь значимого для отечественного кинематографа форума. Наши усилия не прошли даром: фестиваль «Золотой Витязь» стал в глазах патриотов очагом духовного сопротивления, символом будущего русского кино. Он занял прочное и почетное место в ряду мероприятий подобного рода. Вот только в какой-то момент плотное покровительство Никиты Михалкова стало организаторам фестиваля, очевидно, нужней, чем «абстрактная» поддержка патриотов. Но «Завтра» не обижается. «Завтра» сосредотачивается. Внимательно смотрит на соратников по борьбе. Хочет понять, с кем же теперь имеет дело... Ибо случай уже не единичен.
Многие годы мы экспонировали МХАТ имени Горького как русский, патриотический, оппозиционный театр. Много раз опубликованные на страницах «Завтра» рецензии обеспечивали главному режиссеру овации, а театру – аншлаг. В результате целый пласт патриотов ориентировался на доронинский МХАТ, считал его своим, составлял устойчивый контингент его публики. И что же? Татьяна Доронина с восторгом принимает награду из рук Ельцина – лобызается с губителем отчизны на глазах ошарашенного честного люда. Хотелось бы отделять искусство от политики, а политику от личных отношений. Но все переплетено в этом мире...
«Завтра» – одно из последних независимых изданий в России. Мы – не газета для обслуги. Мы не обслуживаем конкретные партии и персоналии. Нас интересуют прежде всего те ценности, вне которых вообще бысмысленно говорить о культуре и о политике.
Среди таковых ценностей – верность друзьям и Родине.
Андрей ФЕФЕЛОВ
Певец elton john (элтон джон) москва 10
[Закрыть] 2007.
Я “УБИЛ” САМОЗВАНЦА
Состоялся суд над «нарушителями спокойствия» – ребятами партии Лимонова, забомбившими Никиту Михалкова тухлыми яйцами. «Бомбистам» дали по два с половиной года тюрьмы. Хорошенькое дело! В современной России за одно выеденное яйцо дают по году заключения, а чудовищная коррупция в российских верхах остается при этом внутренним делом “семьи”, и все российские и заграничные прокуроры, вместе взятые, не могут ничего сделать. Парней, правда, тут же в зале суда амнистировали. Однако штамп в паспорте о судимости у них уже есть. Один из участников антимихалковской акции, член НБП журналист Дмитрий БАХУР уже отсидел по “делу о яйцах” четыре месяца за решеткой. Сейчас он на свободе и недавно побывал в гостях у программы «Перспектива» («Народное Радио» 612 и 1233 кГц). Предлагаем вниманию читателей отрывок из состоявшейся в прямом эфире беседы с Дмитрием ведущего программы «Перспектива» .
– Дмитрий, суд закончился так, что и овцы целы, и волки сыты. Правда, ударивший тебя Михалков сильно подставился. Но не мог бы ты вкратце рассказать, как все случилось?
– Причиной, побудившей нас к этому действу, был не «Сибирский цирюльник». Эту картину я так и не досмотрел до конца, ушел с середины сеанса – скучно стало. Причиной была пиаровская акция Михалкова в Казахстане в момент выборов Назарбаева. Прислужник любой власти Михалков, патриот на словах, поехал поддерживать совершенно антирусский, антигуманный режим. Интересно, сколько ему заплатили?
Когда я пришел на семинар к Михалкову, решение немедленно действовать созрело, когда самодовольный сытый мэтр заявил, что ему на русской земле впору ставить памятник. От такой наглости у меня все закипело внутри.
После того, как мы бросили яйца, на нас набросились. Я не надеялся на снисхождение публики, которая за минуту до этого восторженно смотрела в рот Михалкову. Такую реакцию я ожидал. Но когда пыл нападавших уже утих, произошла поразительная вещь. Возникла некая пауза. Тишина. Двое державших меня молодцев развернули лицом к сцене. И я сквозь пелену увидел, как режиссер и актер всея Руси медленно, как в Каннах, спускается со сцены и широким размашистым шагом приближается ко мне. Размахивается и бьет меня ногой по лицу.
Самое обидное, что невозможно было ответить. Перед этим меня избили, а в тот момент крепко держали. Потом подошел Карапетян, который вел этот вечер, и тоже ударил меня ногой, но по животу. Тихо так, подло, исподтишка.
Когда шло над нами следствие, речь шла об административной ответственности. Но Михалков написал заявление о возбуждении именно уголовного дела. Он меня ударил, а потом посадил...
– Собираешься ли ты сам подавать в суд на Михалкова? Его действия тоже подпадают под статью. Ведь он не защищался.
– Следователь отказал нам в возбуждении дела против Михалкова по факту избиения меня и моего товарища. Якобы он поступил правомочно. Однако государственный обвинитель на суде признал неправомочность действий Михалкова. Но вот что меня обрадовало, когда я вышел на свободу: многие люди, и в том числе люди, далекие от политики, выражали сочувствие именно мне, а не Михалкову. Один мой знакомый даже назвал меня убийцей самозванца. Михалков типичный самозванец, а я прикончил его харизму. В сегодняшнем информационном обществе, необязательно устранять человека физически, достаточно информационно уничтожить противника. Это очевидно.
– Получается так, что Михалков ударил тебя от злости. С упоением сильного мужика, супермена... За этим целая философия о праве сильного.
– Не от злости, а скорее от неожиданности и растерянности. Никакой философии я не вижу – испуг и глупость.
Вопросы задавал Сергей БОРИСОВ
От редакции: В прошлое воскресенье история с Михалковым получила скандальное продолжение. Никита Михалков, видимо, опасаясь уголовного преследования, отказался признавать факт избиения Д.Бахура: “Нигде никак не было доказано, что я кого-то трогал. Если на видеопленке появляется какая-то нога, то не обязательно она моя”, – сказал Михалков. Адвокат Михалкова Кучерена заявил, что видеопленка могла быть сфабрикована...
