Текст книги "Химера (СИ)"

Автор книги: Заират Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

Девочка очнулась перед рассветом. В здании было тихо, работники лаборатории, как и сами учёные, ещё не проснулись. А охрана, выбившись из сил, прикорнула. Она прислушалась к себе с удивлением, и с какой-то странной заторможенностью ощущая изменения в себе. В теле больше не было той тяжести и скованности, которые она ощущала в последние месяцы. Боль тоже перестала быть острой. Впрочем, в теле, представляющей из себя сплошную рану, полностью исчезнуть она не могла. Но сейчас боль больше раздражала, чем причиняла реальные страдания.

Оглядев палату, где кроме её кровати уже больше ничего не было, она с горечью сжала небольшую подвеску, принадлежавшую подруге. Но заплакать так и не смогла, хотя все внутри разрывалось от горя. В бессильной ярости она сжала в руках, металлические прутья кровати и с удивлением увидела, как легко они деформировались. Прикрыв покорёженные прутья подушкой, она посмотрела на собственные руки, замечая, что исчезли узлы на фалангах пальцев. А длинные когти, превратились в небольшие, острые коготки. Правда, ненадолго. Как только она сильно напрягла руку, когти удлинились, почти на пятнадцать сантиметров. И исчезли, как только она расслабилась. Решив кое-что проверить, девочка подошла к стеклянной стене, и дотронувшись пальцами до гладкой поверхности, резко напрягла руку. Вырвавшиеся когти, пробили стеклянную толщу, как масло. Стекло пошло трещинами, после чего разбилось на мелкие осколки, хотя девочка больше не предпринимала никаких действий. Ну может быть легонько толкнула. Сильный грохот раздался по пустому зданию, и пронзительный звук тревоги ударил в чересчур чувствительные уши. Спустя мгновение, коридор заполнился людьми. Одетые наспех, они не понимая, смотрели на разбросанные вокруг осколки стекла, и совершенно спокойно стоящую посреди палаты девочку.

– Что…

– Да как…

Спустя всего несколько минут, на Алину, было нацелено несколько находящихся в руках охранников пистолета. Девочка усмехнулась, что на этом лице выглядело поистине жутко, и сделала шаг вперёд, Напуганный охранник от неожиданности выстрелил. Не попасть с такого расстояния, было невозможно. Но она даже не пошатнулась. Все с ужасом следили за тем, как пуля, так и не добравшись до тела объекта, в нескольких сантиметрах от неё сплющилась, и упала, не причинив той вреда.

– Сделай несколько шагов назад, или откроем огонь!

– А что вы только что сделали? Или думаете, что теперь я испугаюсь?

– Что тебе нужно?

– Неправильный вопрос. Это ведь не я держу себя здесь взаперти, а вы. Так что вам нужно от меня? И не надо мне рассказывать сказки о странной болезни и экспериментальном лекарстве. Я не знаю в кого вы меня превратили, и что вам от меня надо. Но спокойно сидеть и ждать своей дальнейшей участи не хочу.

– И что же ты хочешь?

– Сейчас? Сейчас у меня только одно желание, побывать на похоронах подруги.

– И как ты себе это представляешь? Придёшь и покажешься её родным в таком виде?

– Нет. Вы предоставите мне автомобиль, с затемнёнными окнами. И я просто с ней попрощаюсь. Пугать народ в мои планы не входит.

– И ты уверена, что мы тебе этот автомобиль предоставим?

– Вы же хотите продолжить исследования? Вот взамен, я и предоставлю вам возможность продолжить их без сопротивления с моей стороны. Вы правы. В таком виде показываться людям нельзя. Мне некуда больше идти. Ведь вы и меня похоронили, если я правильно понимаю ситуацию? А так, я пройду все ваши тесты, а вы без страха продолжите работу. Я же, смогу попрощаться с дорогим мне человеком.

– А где гарантия того, что ты не сбежишь в дороге?

– Только моё слово. Да и куда мне бежать? К кому?

Учёные переглянулись. Никому из них не улыбалось быть с ней наедине. Но и отказаться от предложения они не могли. Физически справиться с объектом они не могли. Спустя час, было принято решение, что с ней поедет один охранник и один учёный. Причём, так как никто не хотел быть добровольцем, поступили проще, бросив жребий. И впервые за последние несколько месяцев, девочка вышла из здания. Она не сопротивлялась, когда на неё надевали наручники, и сажали в чёрный с тонированными стёклами бронированный джип. Запирая двери, и опуская бронированное стекло между пассажирским сидением и местом впереди автомобиля, где сидели водитель и учёный. Девочка только усмехнулась их мерам безопасности. Зная, что на самом деле ей не доставит особого труда сбежать. Вот только подставлять близких и знакомых не стоит. Неизвестно ещё, что ожидать тогда от этих фанатиков науки. Да и бежать пока рано. Необходимо узнать как можно больше о себе и своих возможностях. Есть ли ещё такие как она? А потом необходимо уничтожить все их записи, разнести лабораторию, а этих франкенштейнов доморощенных сдать властям. Она очень сомневается, что они действуют в рамках закона Российской Федерации. Слишком много среди них иностранцев. Но это все потом. А сегодня, она в последний раз посмотрит на своих родных и попрощается с Инной. Сегодня её саму похоронят, оставляя в этом мире одну. Сегодня, ей предстоит закрыть дверь в прошлое, и родится заново, с другим именем и другим прошлым. Без семьи и близких, без друзей и дома!

Машина тронулась, а девочка, молча тихо сидела, стараясь не нервировать своих надсмотрщиков. Её сейчас не интересовала ни природа, ни дорога, которую она запомнила ещё с прошлого раза. Автомобиль, проехал по ухабистой лесной дороге, и вырулил на шоссе. Чтобы спустя час, въехать в её родное селение. Они не стали приближаться к её дому, около которого стояла огромная толпа. Громкий плач женщин был слышен, на всю улицу. Сквозь непрекращающийся мелкий промозглый дождь, девочка видела, как из их двора вышли мужчины, и направились в сторону кладбища. Мужчины не держали носилки с телом. Сейчас, небольшую коробочку с прахом подруги, держал отец, и с трудом переставляя ноги, нёс как самую тяжёлую ношу, какую он держал в своей жизни.

Девочка видела, безумное горе в его глазах. Даже такое расстояние не было для Алины препятствием. Из дома вышли женщины. Надрывный плачь матери разрывал сердце. На женщине не было лица. В её руках что-то блеснуло, и девочка, присмотревшись, увидела, как мать сжимает в руке её кольцо. Его, видно, передали вместе с прахом Инны. Она навсегда запомнила эти минуты и горе своих близких. Алина могла простить боль, которое сама испытала. Могла простить все, что сделали с ней. Но простить горе и слезы матери, боль отца, смерть лучшей подруги? Нет. На это даже она неспособна. И эти возомнившие себя богами люди заплатят. За каждую слезинку убитых горем родителей, за всю боль несчастных детей. За каждую седую прядь в волосах матери. Заплатят, даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни.

Девочка прошептала, перейдя на родной язык, стараясь даже на нем, не указать к кому она обращается.

– Простите меня за боль и слезы. Если бы я не знала последствий, я никогда так с вами не поступила. Я только об одном прошу Создателя, пусть он вас защитит, и убережёт. Прости сестрёнка, и спасибо тебе за родных. Я не забуду тебя. Ты боялась, что на свете нет никого, кто будет тебя оплакивать. Вот видишь, как все обернулось? Посмотри сколько людей пришло тебя проводить. Кто знает, может, в другой жизни мы снова встретимся, и на сей раз действительно будем сёстрами. – плакать она не могла, хотя очень хотелось. Хотелось броситься к матери, прижаться к ней как раньше, спрятаться от всего мира. Но нельзя, нельзя…

Мужчины ушли хоронить, а женщины остались ждать во дворе. Алина оглядела родной дом, запоминая каждую мелочь, и увидев, из-за угла дома выглядывающие зарёванные мордашки братьев не сдержалась. Сжав кулаки, она наблюдала за ними, не замечая, как острые когти пронзают плоть, и ядовитая кровь падает на днище автомобиля. Когда видеть боль близких, стало совсем невмоготу, она сказала:

– Хватит, поехали! – машина тронулась. И только во дворе здания лаборатории заметили, как там, где упали капли её крови, остались дыры, прожжённые в металле бронированного автомобиля, способного выдержать небольшой взрыв. В этот день девочку не тронули. Теперь, вместо стеклянной стены, была решётка. Видимо, отсутствие барьера, отделявшее людей от существа ими созданного, их нервировало. Впрочем, Алине было все равно. Она спокойно прошла к своей кровати, и прикрыв глаза, погрузилась в дремоту. При этом она не упускала ничего, что происходило в это время в здании.

То же время

В главном здании фармацевтической компании, в кабинете исполнительного директора раздался звонок. Мужчина поднял трубку и некоторое время слушал отчёт о том, что происходило в лаборатории.

– Ты уверен, что выжил именно объект номер один?

– Я сам сначала засомневался, но после проверил образцы, хранящиеся в лаборатории. Они пусть и не со стопроцентной вероятностью, но все же показали, что действительно это она.

– Почему вероятность так мала?

– Структура крови объекта изменилась. ДНК мутировала. Определение со стопроцентной вероятностью невозможно.

– Ну, тогда проверьте знания и навыки. Вряд ли объект номер два знал все об объекте номер один и наоборот.

– А стоит ли вообще, заострять на этом внимание?

– Ты не представляешь насколько это важно. Если окажется что в живых остался объект номер два, то у нас появляются прекрасные объекты для последующего исследования. Если же, как утверждает русский, объект номер два погиб из-за генетически передающейся плохой свертываемости крови, они для нас бесполезны. Детей из ее семьи проверили:

– Мы взяли их медицинские данные. К самим мальчикам мы не смогли подступиться.

– Данные подтвердились?

– ДНК объекта сравнить невозможно. Но погибший объект действительно истёк кровью.

– Тогда будем проверять по-другому. Ну что ж, тогда остаётся надеяться, что детей все же перепутали. Есть что-то, что умел объект номер один, но не умел второй?

– По данным из школы, девочки были очень дружны. Объект номер один, показывал очень высокие результаты по естественно-математическим дисциплинам, а также имела очень хорошие музыкальные способности. Если не ошибаюсь, она играла на нескольких музыкальных инструментах. Правда, была самоучкой.

– Что о втором объекте?

– У той были гуманитарные способности, хотя по всем предметам она успевала. Имела отличную физическую подготовку. А вот музыкального слуха была лишена. Да и простейшие рисунки, в её исполнении превращались в карикатуры.

– Так, чего ждёшь, проверь её! Что может быть проще. Заставь нарисовать что-нибудь, пусть что-то сыграет, и споёт. Ничего сложного не вижу. Дай сложную задачку по химии. Ну что, мне тебя учить что ли?

– Я все сделаю. Вы приедете?

– Нет. Но и вам долго оставаться там не стоит. Через неделю готовьтесь к переезду. Я пока все подготовлю. Объект необходимо изолировать и спрятать. Найдут, нам головы не сносить. Здесь то, что мы иностранцы нас не спасёт. Да и ответ на вопрос, кто из них выжил, я должен знать завтра же. Кстати, девочка не захотела увидеть собственные похороны?

– Нет. Они её не заинтересовали. Да и если честно, я её понимаю. Там и смотреть было не на что. Всего несколько человек, и не одной слезинки по погибшему ребёнку. Видно, она слишком хорошо знала своих опекунов.

Лаборатория, следующий день.

Когда утром, её повели в небольшую комнату, где единственной мебелью было пианино, девочка на мгновение застыла. Она подозревала что-то подобное, когда её заставили решать химические задачки университетского уровня. Но играть и петь? Это плохо. Очень… Это Инна имела голос, который завораживал. Это она умела играть, причём безо всяких учителей научилась подбирать музыку, и даже пыталась научить её. Вот только Алине, на ухо наступил даже не медведь, слон. Причём потоптался изрядно.

– И что это значит?

– Мы хотим проверить твои навыки игры на инструменте и голос.

– Нет!

– Почему?

– У меня совсем недавно подруга умерла. А вы хотите, чтобы я играла и пела?

– Ты сама согласилась пройти все тесты, если мы позволим тебе с ней попрощаться. Мы своё слово сдержали. Теперь твоя очередь девочка. Посмотрим, чего стоит твоё слово.

Стоявший рядом с Ли, русский учёный, нахмурился. На сей раз помочь ей, он ничем не мог. Все зависело от девочки. А Алина, судорожно думала, что ей делать. Показать неповиновение сейчас чревато, но и последовать их приказу… Вдруг перед мысленным взором девочки предстала картина, когда Инна показывала ей как она играет. В голове зазвучала музыка, когда-то услышанная ими, и заинтересовавшая тем, что слова песни на эту музыку написал их любимый поэт Алим Кешоков.

Сама ещё не понимая, что делает, девочка прошла к инструменту, и также погруженная в воспоминания коснулась руками клавиш. А дальше тело действовало само. Оно следовало её памяти, воспроизводя движения Инны. А когда вместо вороньего карканья, к которому привыкла, когда раньше пыталась что-то спеть, из горла вырвался переливающий красками голос, заполняя все вокруг, на мгновение застыла, а потом более уверено продолжила. Заставляя застыть тех, кто слушал. Слова песни, которые когда-то ей понравились, сейчас, как никогда ранее, подходили к её ситуации. Пусть и не напрямую рассказывая, что именно с ней сейчас происходит, что она испытывает.

Летят на сердце вьюги и дожди, И крик разлуки на ночном перроне, Несу я сердце, словно не в груди, Несу его как будто на ладони. Оно в родстве с мятежностью морей И со звездой над потемневшей далью, Чужая радость в нём слилась с моей, Моя печаль слилась с чужой печалью. Какие бы обвалы впереди Не грохотали, отступать не будем, Несу я сердце словно не в груди, А на ладони, обращённой к людям.

Девочка замолчала, музыка смолкла, а стоявшие вокруг люди так и стояли, не имея возможности пошевелиться. Вот только ждать, пока они ещё что-то придумают, девочка не стала, а тихо вышла, направившись обратно в свою клетку. Её даже никто не кинулся проводить.

Спустя час, в тишине одного из кабинетов:

– Ошибки нет, выжил объект номер один.

– Ясно. Жаль! Готовьтесь, через три дня вы покидаете лабораторию. Машины уже в пути. Я хочу, чтобы любое вещественное доказательство вашего там пребывания было уничтожено. Объект охраняйте особенно тщательно. Вы узнали её слабое место?

– Да. Физический вред нанести мы не можем. Никакими средствами. Даже огонь её не берёт. Правда, сама себе навредить она вполне способна. – он описал ситуацию произошедшую, во время похорон. И обнаруженные в машине капли крови.

– Ты вроде сказал, что есть нечто, что может ей навредить?

– Есть. Как не странна это вода.

– Вода?

– Да вода. Вот только не пресная. А солёная морская вода. Она действует на неё как кислота, растворяя плоть.

– Уверены? Неужели она вас к себе так близко подпустила?

– Не совсем. Все получилось случайно. Одна из лаборантов нечаянно пролила солёную воду, и несколько капель попали на руку объекта. Её боль была слишком заметна, чтобы она могла её скрыть. Это нас заинтересовало. У нас сохранилось немного частиц её кожи и биологический материал, когда она ранила себя в машине. Частички кожного покрова, или что это у неё сейчас, в солёной воде просто растворились.

– Это хорошо, что она чувствует боль. Мы сможем её этим контролировать в случае необходимости. А то, никаких рычагов давления у нас не было. Вот они недостатки отсутствия привязанности у подопытного. Приходится извращаться, чтобы такого подчинить. Постарайтесь, чтобы она не сбежала!

– Не сбежит. Ей просто некуда. Особенно с такой внешностью.

– Не будь так уверен. И постарайся втереться к ней в доверие. А ещё лучше найди ей привязанность, которую она не свяжет с нами. Скоро она перейдет последнюю трансформацию, и мы увидим результаты наших многолетних трудов. – связь прервалась, а в своей клетке, новорожденное существо открыло свои радужные глаза, а лицо исказило гримаса ярости.

– Нашли управу, значит? Обломитесь! Я бы посмотрел на вас, если вам на открытую рану посыпать соль, пусть даже растворенную в воде. А кожи у меня нет, и все что вы нашли это засохшая кровь, которая и растворилась в воде. Рычаг давления, значит, привязанность новая? Ну-ну, в эти игры можно играть и вдвоём. И проигрывать вам я не собираюсь!

Глава 10

Михаил, шел по узким улочкам небольшого поселка, в сторону довольно большой школы, расположенной на окраине. Помня просьбу брата, он несколько недель собирал информацию, о странных болезнях, вспыхнувших в округе, и к своему удивлению, буквально в часе езды от Пятигорска, нашел то, что искал. И хотя были различия в описании брата и происходивших здесь событий, он тем не менее решил разузнать все подробнее. Вот только, обратиться к кому-либо оказалось затруднительно. Ибо сегодня хоронили двух девочек, погибших от этой странной болезни. Мужчина видел, что в данный момент он не может обратиться к их родителям. Они были в буквальном смысле убиты горем. И потому, он просто решил осмотреться. Пройдя во двор школы, он остановился, сам не понимая, зачем он сюда пришёл.

Школа была пуста. Видно в связи с событиями детей отпустили. Лишь один мальчик лет двенадцати, ссутулившись, сидел на небольшом выступе около крыльца школы. Он сидел, тихо плача, и рукавом осторожно оттирая слезы без остановки текущие из глаз.

– С тобой что-то произошло? Где болит? – мужчина подошел неслышно, и при звуке его голоса мальчик вздрогнул и резко поднял глаза.

– Кто вы? Я вас не знаю.

– Я тоже с тобой незнаком, и подошёл потому, что ты плакал.

– А какое вам дело?

– Просто подумал, что возможно тебе плохо.

– Со мной все нормально.

– Тогда, наверное, это связано с похоронами, куда ушли почти все люди поселка? – услышав о похоронах, мальчик вздрогнул.

– Даже если и так?

– Мне просто интересно, почему тогда ты сам не пошел туда?

– Как? Как я могу идти и прощаться со своими одноклассницами? Ведь я выжил. Выжил, а они нет!

– Ты хочешь сказать, что тоже тогда заболел?

– А вы кто вообще такой? – Михаил на мгновение застыл, не зная как ответить, и хотя не хотел лгать, пришлось. Иначе мальчик мог просто замкнуться, и оставить его вопросы без ответа.

– Я из отдела опеки и попечительства. Меня прислали узнать, что здесь произошло.

– А, вы наверное из-за Инны. Она ведь была под опекой.

– Ты прав, расскажешь?

– А что рассказывать, это все знают.

– Да, но остальных сейчас расспрашивать я не могу. Не приставать же к людям с вопросами во время похорон? Расскажешь?

– Хорошо. Все равно ничего секретного я не расскажу. Меня зовут Самир. Я учится с девочками, которых сегодня хоронят в одном классе. Инна была тихая, и спокойная. Всегда пряталась, за спиной Алинки. Она очень красиво пела, и всегда улыбалась, хотя в глазах я часто видел боль. Вы ведь знаете, что она сирота. Инна училась отлично, да так, что учителя всегда нахваливали её. Особенно учитель химии. Он считал её гением, не зная, что ей всегда Алинка помогала.

– Алина?

– Да, это вторая. Вот Алинка, была полной противоположностью Инны. Я даже понять не мог, как они могут дружить много лет и ни разу не поссорится? Но так и было. Алинка была сильной. Даже мальчишки из старших классов её побаивались. Помню однажды, мальчишки целой гурьбой попытались искупать её в снегу. – Михаил улыбнулся, вспомнив как сам в детстве проделывал, тоже самое.

– И как, искупали? – лицо мальчишки на мгновение озарила улыбка.

– О да. Вот только за все это время, она успела окунуть каждого в снег не по одному разу. С тех пор, мы больше не решались повторить тот подвиг. К тому же она была очень умной. Во время контрольных, решала задачки почти за весь класс. Но в своей работе, почему-то всегда допускала ошибку. Всего одну, и как мне сейчас кажется нарочно.

– Не знаешь, зачем?

– Она, по-моему, не хотела выделяться. Правда, все-же не обратить на неё внимание было сложно. И знаете, половина мальчишек были в неё влюблены. Хотя никто так и не осмелился к ней подойти.

– Я понял, что обе девочки были замечательные. И что же произошло?

– Несколько месяцев назад, здесь появились какие то врачи. Они обследовали всех учеников пятых, шестых и седьмых классов. В тот же день, забрали двух мальчишек, сказав, что они заражены какой-то странной болезнью. Потом стали заболевать и остальные, среди которых был и я. Нас привезли в какую-то странную больницу. И поместили в двух палатах, разделенных стеклянной стеной.

– Постой, а сколько вас было?

– С нашей школы десять. Алинка была последней, кого привезли.

– Так кроме Инны и Алины, все остальные были мальчиками? Поэтому вас разместили в две палаты?

– Да. Но на счет размещения я не уверен. Все наши, кроме сначала Инны, Алинку тогда еще не привели, поместили в одну палату. Всех восьмерых. В другой палате, лежали три мальчика. Они потом куда-то исчезли. Именно к ним в палату отправили Инну, а потом туда попала и Алинка.

– Интересно.

– Когда я увидел там Алину, сквозь стену, я подумал что кто-кто, а она обязательно выживет. Она была из тех, кто никогда не сдается. А потом, мы стали выздоравливать, и нас постепенно отправили обратно домой. Я был последним, кто там оставался. И знаете, потом я узнал, что все кто был в той палате, умерли, а все кто находился в нашей, вернулись домой.

– Ты помнишь, как выглядели девочки, когда ты видел их в последний раз?

– Да. Они были без сознания. Укрытые одеялом, почти полностью, и подключены к каким-то аппаратам. И знаете, я тогда так и не понял, кто из них где лежит.

– Как это?

– Инна всегда была маленькая и хрупкая, а Алинка наоборот, жилистая и крупная. А тогда, они казались очень похожими. Я не знаю как объяснить.

– Хорошо, с этим все в порядке, но почему ты здесь сидишь? Почему не со всеми?

– Вы не понимаете! Как я посмотрю в глаза матери Алинки, или её братикам? Я выжил, а она нет! Алина там, в больнице утешала и успокаивала меня, зная, что я беспокоюсь об отце. Я мог только ныть от боли, и страха. А она сама переживала намного больше без единой жалобы. – слезы опять полились безудержно, а сам мальчик сжался.

– Тихо, тихо. Тебя никто ни в чем не обвинит. Можешь мне поверить. Ты-то ни в чем не виноват, ни перед девочками, ни перед их родными.

– Но…

– Послушай Самир. Ты выжил! Значит, так должно было случиться. Ты отвечаешь только за свою жизнь. Не за чужую. Иди, попрощайся с подругами. Попроси прощения, если считаешь себя в чем-то виноватым. Опекай их близких, если хочешь, но помни что в смерти девочек, ты не виноват.

– Знаете, когда в нашей палате нас осталось двое, я почти сломался. А Алина сказала, чтобы я не беспокоился. Я выживу и вернусь домой к отцу. Она тогда так на меня смотрела. Будто знала, что сама уже не сможет вернутся. – мальчик поднялся, и попрощавшись на неверных ногах направился в сторону дома погибшей одноклассницы. А Михаил, взяв в руки телефон, произнес всего два слова:

– Я нашел.

Спустя сутки, в поселке появились люди в штатском, которые начали осторожный опрос населения. А три дня спустя, вооруженные люди ворвались в небольшое двухэтажное здание, спрятанное в лесу. Вот только к их приходу, дом был пуст. Перерыв все, они не обнаружили никаких улик, или вещественных доказательств, происходивших здесь событий. Только в одной из комнат, они нашли небольшой клочок бумаги, который и передали начальству. Записка была зашифрована. А в шифрах, довольно хорошо разбирался его брат.

Звонок раздался, когда Михаил загружал вещи в автомобиль.

– Что Тим?

– У меня просьба.

– Вы нашли их?

– Нет, они успели скрыться.

– Утечка?

– Нет, скорее всего, уходили, закончив работу. Сбегали не в спешке. А тщательно уничтожив следы.

– Тогда что?

– Мы нашли послание. Расшифруй, у тебя быстрее получиться, чем у моих подчиненных. А подключать специалистов со стороны я не хочу. Своим мальчика я доверяю, а вот остальным не очень. Сам знаешь, что делают деньги.

– Ты сейчас где?

– На пути домой. Буду через четверть часа.

Спустя около двадцати минут, Михаил держал в руках, записку, состоящую всего из нескольких слов.

– Ты понял, что здесь?

– Да, шифр простейший, хотя и с подвохом.

– Миша…

– Здесь всего несколько слов: «Одна из объектов выжила»

– Одна? Значит девочка. Но их было всего двое. И обеих похоронили!

– А вот здесь я не уверен. Родным вернули только прах. Не тело.

– Думаешь, в одном случае это…

– Да.

– Но выжить после такого?

– Да что ты такого увидел в тех записях, что тебя так пробрало?

– Поверь, то что я видел, надеюсь больше никогда не повториться. Но выжить после этого и остаться в своем уме? Вряд ли. Боюсь, что если девочка и выжила. В руках этих извергов находиться обезумевший, искалеченный ребенок.

– Но есть и хорошая новость. Видно в стане твоего врага, затесался несогласный с их методами работы. Кто знает, может он поможет, наконец, поймать их?

– Если бы. Ты куда-то собрался?

– Ну раз меня отправляют в ссылку, решил напоследок полюбоваться родными горами. Я в наш домик. На пару недель перед отъездом.

– Хорошо. Спасибо, что помог. И будь осторожен в дороге. Сам знаешь, как коварны иногда горы.

– Знаю. Но по моему люди опаснее. А горы я люблю.

Тимур, смотрел вслед объезжающей машине и хмурился. Очередной след был потерян. Эх, узнать бы все хоть на пару недель раньше. А теперь снова ищи иголку в стоге сена.

Михаил, неспешно выехав из города, увеличил скорость, выехав на трассу. Дорога была долгой и довольно трудной, но за долгие годы вполне привычной. В этом домике, запрятанном в одном из ущелий, он отдыхал душой, и от людей и от обязанностей. Кто знает, когда еще ему удастся приехать сюда? Асфальтированная дорога, закончилась спустя пару часов поездки. Дальше ему пришлось взбираться по склону, по старой местами заросшей дороге. Мелкий моросящий дождь, да и налетевший туман затрудняли видимость, и если бы не опыт водителя могла произойти большая неприятность. Мужчина, привыкший к вывертам погоды в горах, поехал медленнее, то поднимаясь по склону, то оказываясь у подножья очередной возвышенности. По обеим сторонам дороги, на склонах разросся лес, и небольшая дорога практически терялась среди листвы. И именно в тот момент, когда туман сгустился настолько, что видимость стала практически нулевая, раздался звук удара, который не смотря на невысокую скорость была сильной. Машину встряхнуло. Резко нажав на тормоз, Михаил выскочил из машины и бросился вперед. Увиденное заставило его застыть на мгновение, не в силах пошевелиться. Перед машиной, лежал ребенок. По другому и быть не могло. Несмотря на туман, и скрывающий тело балахон. Очертание фигурки, лежащей на земле принадлежали ребенку. Вот только откуда в местности, где за несколько часов нет ни одного жилья, оказался ребенок? Впрочем разбираться времени не было. Сбросив с себя оцепенение, он склонился, решив удостовериться, что ребенок жив. И уже протянул руку, чтобы отбросить капюшон странного балахона, как раздавшийся голос его остановил.

– Нет! Нельзя! Не трогай!

Михаил оглянулся пытаясь понять, откуда раздались эти слова. Но вокруг никого не было. Опять наклонившись, он опять потянулся к ребенку, но его руку бесцеремонно оттолкнули.

– Сказала же, не трогай! Умереть захотел?

– Ты жива?

– Как видишь. Меня теперь не так легко убить. Жаль, машину сжечь придется.

– Ты о чем?

– Увидишь, когда туман рассеется.

– Пойдем в машину, отвезу тебя к врачу.

– Не стоит. Само заживет и скоро.

– И все же, я должен тебя здесь бросить?

– Да. Брось, и езжай своей дорогой.

– Тебе надо к врачу. Или на худой конец туда, где сухо.

– Не отстанешь ведь?

– Не отстану. И где твои родители? Может тебя к ним отвезти?

– Ага, меня там в первую очередь искать будут. А подставлять родных у меня нет ни малейшего желания. Впрочем, их у меня уже нет. – под изумленными глазами мужчины девочка встала, и так же тщательно скрывая свое лицо повернулась к опешившему мужчине. Он только сейчас, заметил повреждения на машине. Переведя ошарашенный взгляд, на хрупкую фигурку стоящую рядом, он снова к ней обратился:

– Хорошо. Так куда тебя доставить?

– А, поехали, куда угодно. Лишь бы подальше. Слушай, знакомых в органах у тебя нет?

– А, что? Хочешь доложить о наезде?

– Наезде? Нет, это мелочи, и здесь я скорее виновата. Мне по другому вопросу.

– И по какому же, если не секрет?

– Поверь, вряд ли, тебе это захочется узнать.

– Есть, но я свяжусь с ним, только если скажешь, от кого или чего бежишь.

– Знаешь, тебя не учили, что не все знания приносят пользу? А некоторые даже убивают?

– Учили. Вот только я сомневаюсь, что это твой случай.

– Зря.

– Итак? Кто ты такая, и как выжила после такого? – мужчина взглядом указал на изувеченную машину.

– Выжила как видишь, даже почти не больно. Но все же держи руки подальше. Еще не хватало, чтобы на тебя моя кровь попала.

– Кровь? Все, поехали к врачу. То что ты сейчас стоишь и болтаешь конечно хорошо. Но скорее всего, это из-за шока ты не чувствуешь боли.

– Прости.

– Что?

– Прости, но видно без этого нельзя. Сам напросился на кошмары.

Через мгновение, мужчина отступил, ошарашено смотря на открывшееся лицо, при свете разбитых фар машины. На него из под копны, абсолютно седых волос смотрело существо из ночных кошмаров. безгубый рот растянулся в ужасающей усмешке, и спросил:

– Ну как? Все еще считаешь, что знания полезны? Что язык проглотил? Так свяжешь меня с человеком из органов, или так и останешься стоять как статуя?

– А тебе не больно? Без кожи?

– А сам как считаешь? Впрочем, терпимо. А ты быстро очухался. Я уж думала, придется в сознание приводить.

– Садись в машину!

– Не боишься, оставаться в одной машине с монстром?

– А что, здесь монстры водятся? Я как то раньше не замечал.

– Ну раз, шутишь, не все потеряно. Отлично, поехали. Вот только, не приближайся и не пытайся дотронуться, для твоей безопасности. Поверь мне, такая смерть тебе не понравиться.

Михаил ничего не ответил, и усадив девочку на заднее сидение, стараясь не касаться руками, сел за руль и продолжил путь туда, куда и направлялся. Взяв в руки телефон, он на мгновение посмотрел на зеркало заднего вида и нажал на быстрый набор. Несколько секунд раздавались только гудки. А потом трубку сняли.

– Миш?

– Тим, я нашел человека, с которым тебе необходимо поговорить. Помнишь записку, что оставили в той лаборатории?

– Хочешь сказать, что с тобой связался тот, кто писал записку?

– Нет, Тим, я нашел ту, о ком была записка. – и увидев, в зеркале, что девочка напряглась? продолжил. – Теперь, ты сможешь их всех прижать.

– Миш, Миша, с тобой все нормально?

– Да. А что со мной могло случиться?

– Ты помнишь, что я говорил, когда ты уезжал? Такое в здравом уме пережить невозможно!

Мгновение, и голос из трубки наполнил все пространство автомобиля. Михаил посмотрел, на находящий в своей руке телефон, и перевел взгляд на спутницу.