Текст книги "1 (СИ)"
Автор книги: Захар Левин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Анна.
Силы зла могут заставить людей поверить в такие вещи,
которых не существует в действительности.
Лактанаций.
I
Будучи совершенно нетерпеливым человеком, я сажусь записывать рассказ о событиях, которые еще не
подошли к концу, и когда это произойдет известно лишь небесам, если там вообще кто-то есть.
Прежде, чем приступить к повествованию, чувствую необходимость объясниться с читателем
о двух терзающих мою душу моментах. Во-первых; возможно надо было приступить к написанию гораздо раньше,
еще в самом начале дабы не упустить никаких тонких моментов, не потерять в памяти все важные события и
передать все слова участников этих проишествий в полном их объёме. Но я, как и большинство людей, к своему
глубокому сожалению нахожусь в оковах современной экономики, которая вынуждает много сил и вдохновения
тратить на заработок нежели на какие любо другие дела. Да и череда личных неудач последнее время выбила
меня из какого либо русла, оставляя за собой тяжелую депрессию. Во-вторых; я думаю любому
хотя бы мало разумному человеку известно, что творчество оставляет за собой жирный отпечаток на жизни его
создателя, и я как автор испытываю сильное волнение при написании. Ведь череда шокирующих
разум событий местами настолько кошмарна, что перейди в мою личную жизнь она доведёт меня до крайней
степени сумашествия. Несмотря на всю опастность возложенной на меня задачи, я подойду к делу
ответственно, а продолжать чтение или отложить его в сторону, вопрос, разрешить который под силу
только Вам.
II
Сегодняшнее утро в женском монастыре, расположенном в западном поселке города Б, началось как и
обычно, но закончилось крайне не благоприятно. Чуть свет утренней зари попал в келью сестры Анны
как она уже нашептывала утреннюю молитву. Закрыв глаза и сложив ладони, её губы наикрасивейших
очертаний, еле слышно шептали: "К Тебе Владыко Человеколюбче, ото сна встав прибегаю, и на дела
твоя подвизаюся милосердием Твоим...". Гармонию и покой монастыря прервал громкий истерический крик
манхини, котороя несалсь по коридору с ужасным известием. Вопреки всем правилам поведения в
монастыре, в которых категорически запрещенно вламываться в чужую келью, поддавшись панике, она стучала
в дверь Анны всхлипывая и призывая сестру как можно быстрее отворить.
– Сестра! Сестра. Сестра Анна, Госпади помилуй меня грешную, сестра! – призывала монахиня из-за двери.
Оборвав молитву Анна, заразившись паникой сестры, попешно подскочила к двери и отворила ее.
– Сестра, сестра, Боже милостивый, что происходит? Там...там на улице, Божечки мои, там, там! -
заливаясь слезами тороторила монахиня, указывая пальцем на парадный вход монастыря.
– Что случилось сестра Варвара, что такое? Усопокойся, тише-тише. – своим мелодичным голоском
Анна безуспешно пыталась усопокить напуганную.
– Присядь, вот сюда, присядь. Вот держи воды попей, сейчас я вернусь никуда не уходи. – позаботилась Анна
и поспешно удалилась за выяснением причин такой паники.
Некогда красивый, по истине гениальный с точки зрения архитектуры, фасад Знаменского монастыря
был осквернен проделками нечистого. На балконе второго этажа верёвкой привязанной к карнизу
была повешанна за шею сестра Мария. Вид трупа качавшегося на ветру издавая искрип веревки
внушал страх на всех служащих монастыря. Они то и дело крестились и шептали что-то вздымая свои лица к
небесам. Анна увидев такую картину резко закрыла ладонью своё красивое, даже в ужасном испуге,
лицо и зарыдала, выписывая перстами левой руки православный крест.Перекрестившись трижды бросилась
бежать в свою келью за сестрой Варварой. К тому моменту проишествие на улице собрало уже большое
количество зевак. Русского человека хлебом не корми, но дай поглазеть на чужое горе, причитая и постоянно
обвиняя какое-то третье лицо во всех бедах будь то кто угодно, в данном случае сам лукавый.
Анна бежала покоридору монастыря к своей кельне, на ходу поправляя апостольник, который так и стремился
всему миру показать красоту светлых волос Анны. Забежав в кельню она бросилась в объятия сестры
и так с минуту две монашки стоя плакали. Варвара отошла от Анны на пол шага и всмотрелась
в раскрасневшееся от рыданий лицо, и заикаясь сказала:
– Подозревала я, что в сей дом господний уже давно наведывается дьявол, еще в прошлом месяце я видела
как Матушка Евлампия вела себя на утреней литургии. И подрясник та на полах был порван в двух местах.
Сестра, молись, молись до последнего не покидай единственную обитель нашу, только сильной верой мы
можем изгнать зло пришедшее к нам. После Варвара удалилась, оставив Анну одну в её кельне.
Тем временем у парадного входа в монастырь толпу зевак разгоняли двое мужчин. Морщинистое лицо
и немного седины у одного из них говорило о более высокой должности, в то время как у второго
еще сохранились молодцеватые черты лица, хотя и юношей его назвать уже было нельзя. Анна вышла на
крыльцо, ей был необходим свежий воздух, её лицо еще сохраняло плаксивную гримассу с которой она
пыталась справиться. Повернув взгляд в сторону висевшего трупа она заприметила как двое полицейских
снимали бедную с веревки. Труп Марии очевидно провисел всю ночь, об этом говорила растянувшаяся
шея, позвонки которой не выдержав веса сломались. Синяки под глазами и на шее, выпученные наружу глаза
с лопнувшими капилярами наводили страх даже на судмедэксперта. Анна сидела на скамейке близ часовни
в тот момент, когда двое мужчин подошли к ней.
-Простите, гражданочка, очень соболезную вашей утрате. Нам нужно задать вам пару вопросов, я
старший следователь Черемцов Сергей Сергеевич, а это мой помощник Виктор.– осторожно начал диалог
Сергей Сергеевич.
-Я вас слушаю.– процедила Анна не поднимая взгляд.
-Как давно ваша сестра уже служит в монастыре?
-Она понесла службу раньше меня, около 7ми лет назад.
-Вы замечали за ней что-нибудь подозрительное последнее время?
-Например?
-Ну я не знаю, изменилось ли ее поведение, может быть она грустила последнее время?-участно спрашивал
Сергей Сергеевич.
– Вы считаете это было самоубийство? Дак вот я вам скажу, старший следователь, это далеко не так!-
отрезала Анна, подняв голову и отведя взгляд в сторону глубоко вздохнув.
-Тоесть вы считаете, что её убили?-заглядывая в глаза Анны встпуил в диалог уже Виктор.
-Я не знаю.-ответила Анна и слеза ее выкатилась из прекрасного,голубого цвета, глаза.
-Вот моя визитка, позвоните как будете готовы что-то пояснить.-зкончил Сергей Сергеевич
Черный мешок с трупом Марии был погружен в спецавтомобиль, судмедэксперт срезал веревку упаковав ее
в пакет. Шумиха в поселке начала постепенно стихать, хотя местами еще былы слышны обсуждения
в полголоса, но местные власти исполнили необходимые, в подобных случаях, формальности, скрыв от широкой
общественности наиболее чудовищные детали. Служители монастыря вернулись к своим обязанностям согласно
строгому расписанию, а двое следователей уже сидели в кабинете ломая голову над раскрытием дела.
Труп Марии был доставлен на экспертизу для выяснения причин смерти. Отдел по особо важным делам
несколько оживился в тот день. Давно уже не происходило ничего подобного и его сотрудники
даже растерялись от неожиданности. В кабинете Черемцова стоял запах кофе, который сбивал
дым сигарет. Напарники с удовольствием потягивали сигаретку за кружкой кофе, Сергей Сергеевич
рылся в бумагах и папках, шепотом ругаясь на беспорядок в бюро.
– Я думаю ее убили.– разрезал воздух своей теорией Виктор.
– Твоё дело не думать, а собирать улики. – недовольно буркнул Черемцов, делая глоток кофе.
– Если я буду собирать улики не думая то, что же у меня получиться?.– недовльно возразил Виктор.
– Ты со мной перепираться решил?– оглянулся на Виктора Сергеевич,– Нука быстро дуй в морг и выясни
причину смерти!.– скомандовал Черемцов и захлопнул дверцу бюро так и не найдя нужного документа.
Виктор закрыл за собой дверь кабинета в легкой растерянности. Нет, это не было обидой на начальника
за грубость, он уже давно привык к особой манере общения Черемцова. Кадры трупа Марии, висевшего
на веревке, будоражили его разум, и мысль о том, что сейчас он снова увидит эти выпученные глаза
на столе паталогоанатома еще больше терзали его сознание и непроизвольно вызывало мышечный тик
в правом плече Вити, от чего он разминал руку пока направлялся в автопарк.
Анна стояла на уртенней литургии держа свечу в руках, выражение лица ее стало каменным, буд-то
ничего и не происходило вовсе. Хотя осмелюсь предположить, что есть такой тип людей, который от усталости и нервных срывов становиться не способным выказывать
какие-либо эмоции до тех пор пока полностью не восстановится в своём психическом состоянии.
Голос Матушки Евлампии разносился по монастырю, звонко отражаясь от белых стен, украшенных фреской,
с изображениями святых. Еле слышно было урчание голубей, что ютились на самом
верху под куполом, проникая в здание через открытую форточку. Прозвучало громкое «Аминь», и все
монашки перекрестились три раза, и выстроились в очередь на поцелуй иконы Пресвятой Богородицы.
После следовал завтрак под чтение псалмов. Голос читающей сестры Елизаветты сопровождался тихим
лязганьем столовых приборов. Переговоры во время трапезы в монастыре строго запрещенны. Меню
не блистало различными блюдами: щи с капустой, картофельное пюре да хлеб. За завтраком следовали
послушания и монашки разбрелись каждая согласно своему занятию. Анна же выполняла работу по саду.
Ухаживала за яблонями, вишней, персиками и прочими деревьями, что составляли сад, который, прошу
заметить, был таким же прекрасным как и его садовница. Послушания длились до четырёх часов по полудни, и после
чая читался канон Богородице по гласу Октоиха.
К этому времени Виктор уже добрался до морга, но прежде чем зайти закурил сигарету. Сию секунду
зазвонил его телефон и, выдохнув первую порцию дыма, он ответил на звонок.
Судя по поведению и лицу Виктора, как он аккуратно оправдывался и говорил, что у него все хорошо,
можно было понять, что звонок поступил от его матери. Как не старались службы помешать СМИ огласить
происшествие на всю страну, дабы не поднимать панику, все-равно нашлось издательство, что завладело
кое-каким видеоматериалом, снятым из толпы зевак. Матушка Виктора впала в стрессовое состояние от
таких новостей, и поспешила предупредить сыночка быть аккуратным. Как же все-таки забавны
отношения матерей и сыновей, здоровенная детина в кожанной куртке уговаривает милым голоском
не волноваться о его судьбе. И заканчивая разговор тихим «И я тебя тоже», сыночек позвонил в дверь морга.
Громкий щелчок магнита двери сопроводил появление Вити в коридоре на которе выскочил пузатый
паталогоанатом. Очки с круглой оправой, низкий рост, слегка писклявый голосок – самые характерные
черты для людей такой профессии. Всё утро пузатый причитал о совершенной им ошибки, а заключалась она в том,
что совсем недавно, на днях, он переехал из соседенего города А., в котором и видить не видывал таких
ужасов. Его голосок звенел на всё здание, вымещенное белой плиткой до середины стены по высоте, а выше,
как и полагалось во всех подобных заведениях, поверхности были побеленны.
– Ну да ладно, перейдем к делу. – сказал пузатый, после очередного сетования на свой неудачный переезд.-
И так, женщина умерла от разрыва сердца, что было вызвано скорей всего тяжелейшим испугом. Но,
спешу оправдаться, я не могу понять до повешания или после, или во время его произошел разрыв. Увечья
на шее выглядят такими же, если позволите выразиться, «свежими» как и нарушение целостности органов
внутри тела. Остаётся только предположить, что бедная: а) увидела что-то такое ужасное, что была напугана
до смерти, а после дабы замести следы убийца решил инсценировать суицыд. б) это действительно было
самоубийство и бедняжка уже в полете перенесла испуг такой степени, который способен разорвать сердце.-
систематически завершил пузатый, сняв очки и протирая их об подол халата.
– Вот, пожалуйста, мой отчёт, надеюсь он вам поможет в вашем не легком деле. – заключил доктор
и передал папку Виктору. А тот, в свою очередь, не проронил ни слова за своё пребывание в морге, что
весьма странно было для доктора, ведь вопросы это неотъемлемая часть работы следователя. Отогнав
от себя это назойливую мысль, доктор закрыл дверь морга и направился по коридору шаркая подошвой
туфель.
Час пик застал младшего следователя по пути обратно в отделение, а по прибытии было уже поздно.
Все сотрудники, заисключением охраны и потрульных полицейских, уже покинули свои кабинеты,
находясь в тех же пробках по пути к своему дому. Охранник проводил Виктора со словами "Давай, давай,
до завтра" и захлопнул передную дверь министерства.
III
«Среди чужих смертей о своей не думаешь»
Анна сидела в своей кельне перед зеркалом далеко заполночь. Две свечи, стоявшие на комоде, еле
справлялись с мраком. Особенно темная ночь царила на Западном поселке, предшествие чего-то ужасного
улавливалось во всем вокруг. Анна скинула апостольник и принялась рассчесывать волосы. Так старательно
и нежно, движениями своей легкой и худой руки, она положила всю прядь волос своих на левое плечо.
С минуту, буд-то находясь под гипнозом, она всматривалась в свое отражение, после взяла ножницы
и отрезала небольшую прядь. Потом еще и еще, она резкими рывками кромсала свои белоснежные локоны,
уничтожая всю красоту своего образа. На последней пряди она сбавила темп и всмотрелась пучок волос,
из них шла кровь. Ощупав всю свою голову она пришла в шоковое состояние, все было в крови от волос.
Она подняла свой напуганный взгляд на зеркало, но вместо своего отражения увидела Марию.
Растянутая шея от веревки еле держала ее голову прямо, а выпученные глаза бездушно смотрели на Анну.
С глубоким вздохом она приходит в себя ранним утром в своей кельне, лёжа на кровати. Попытки
вспомнить как она уснула не привели к успеху, и, что не менее странно, спала Анна полностью одетой
в монашеское одеяние. Скептический взгляд на трактовку снов подсказывает мне лишь сильное
психическое расстройство Анны, которое вызвало бурю отрицательных эмоций и привело к дурному сну.
А если все-таки взяться за трактовку, то и сомнений не было, что сон предвещал беду. Распорядок сегодняшнего дня в монастыре был нарушен. Вместо утренних богослужений на восемь часов утра было
назначенно отпевание Марии, и последующие ее похороны с поминальным обедом. Анна в полной растерянности,
не успев придти в себя от друных грёз, принялась за утреннюю молитву. Перед выходом она набралась
смелости посмотреть в это самое зеркало, но вместо трупа Марии она увидела своё уставшее выражение
лица и несколько даже успокоилась, когда окончательно убедилась, что это был всего лишь сон, в чем
её убедила пышная прядь белых волос под её апостольником. В главном зале уже были собранны все монашки и прихожане также пришли проститься с Марией.
Черных платков было не счесть, большинство женщин вытирали глаза от слез, причитая «Земля пухом».
Матушка Евлампия, подойдя к гробу, долго всматривалась в лицо Марии. К счастью, в морге его привели
в порядок, если так можно выразиться, дабы не наводить ужас на скорбящих.
– Сестра Мария была великолепным человеком. Сильна духом и верой своей, она несла службу долгие годы
и казалось её было не сломить, Господь Милостивый забирает к себе только самых лучших, нисколько
не сомневаюсь, что сейчас она в лучшем месте. Земля тебе пухом. Аминь. – своим басовитым
голосом, содрагая воздух, произнесла матушка Евлампия. Все присутствующие хором подхватили «Аминь» и
трижды перекрестились. Анна подошла к гробу когда настала ее очередь прощаться с успошей, и положила
свою белую ладонь на ее холодную руку. В отличии от всех предыдущих она не проронила ни слезы,
думаю, что сил плакать у нее больше не было. Она произнесла «Земля тебе пухом» и отошла в толпу черных платков.
Церемония прощания и похорон в общей сложности длилась не более двух часов, после чего все скорбящие
были приглашены в столовую для поминального обеда. Соответственно никаких чтений к этой тарпезе не
пердлогалось, была произнесена короткая молитва благодарения Господу Богу за дары данные им на стол.
Вдруг, совсем неожиданно и не заметно для посторонних глаз, одна из монашек выскочила из столовой
с каким-то озадаченным лицом. Через минуту послышался крик. В главном зале царил пожар.
С криками «Госпади, что происходит» все монашки и прихожане рванули неуправляемой топлой в сторону выхода.
К тому моменту огонь распространился уже до самой крыши. Образы святых полыхали адским огнем,
создавалось впечатление, что монастырь буд-то бы сам, как живое существо, из последних сил пожелал
сгореть, и всеми силами помогал воспламенению. Толпа спасающихся побежала в россыпную. Сами монашки,
хорошо зная строение здания монастыря, побежали через черные выходы ведущие в сад. Один из них открыть
уже не представлялось возможным, огонь полностью охватил проход. Толпа прихожан ломилась через
парадный вход, проход которого еще не поностью, но уже по большей части захватил огонь. Серый густой
дым начал заполнять здание. Во всей этой панике Анна совршенно растерялась и после неудачной попытки
выйти через второй черный выход, она вернулась в главный зал. В секунду её появления с громким
треском упала гардина со шторами над парадным входом. Пламя с ткани штор моментально распространилось
по ковру, тем самым полностью исключив возможность выхода. Анна не растерявшись, достала свой платок,
вымочила его водой и приложила к лицу. Такой фильтр воздуха дал возможность бедняжке добраться до второго
выхода в сад. Но и тут был провал. Деревянные двери полыхали и перекидывали огонь на ковер подстеленный
по коридору. Кажется монастырь хотел уничтожить не только себя но и Анну, чем бедная девушка
заслужила такую смерть сказать очень затрудняюсь. Не долго думая Анна побежала в свою кельню.
Идея выпрыгнуть в окно казалась ей более приемлемой нежели сгореть адским пламенем.
В это мгновение на пульт дежурного полиции поступил звонок с новостью о пожаре в Западном поселке.
Довольно удивительно, что осведомитель обратился не в пожарную службу. Дежурный, находясь
в недоумении, решил не давать советов, а сам лично позвонил и сообщил о происшествии.
В несколько минут новость о пожаре пронеслась по отделу не обойдя стороной Виктора. Не мешкая ни секунды,
он, бегом во весь свой широкой шаг, направился в парк. Истерично дергая ключ зажигания Виктор никак не мог завести"Волгу", и со словами «давай, давай...» он все-таки смог оживить своего железного
коня, и со свистом резины поторопился на выезд. На улицах города Виктора ждала прениприятная
обстановка. Плотный траффик большого города не давал возможности быстрому проезду. Для скорейшего
прибытия Виктор употребил все свои знания городских улиц, мысленно пролагая наикратчайший маршрут
до Западного поселка. Также успеха добавил неоспоримый навык Виктора в виртуозном вождении.
24 модель «Волги», оснащенная длинным и тяжелым кузовом, в руках Вити становилась игрушечной. Он то и дело
рывками менял полосы для движения, и лихо выводил автомобиль из управляемого заноса на поворотах.
Громкий рёв мотора заставлял всех прохожих оглядоваться, а все участники дорожного движения
отпустили немало грубых слов в след «Волге» за грубейшие нарушения правил. Виктор переключил передачу,
вытер пот со лба, и набрал «Черемцов» в строке поиска по контактам телефона. Сергеевич не заставил Витю долго
слушать гудки и спокойно ответил:
– Да Вить, слушаю.
– Сергеич, монастырь горит, я в пути. – произнес Виктор, зажав телефон плечом к уху выполнил очередной
опасный поворот.
– Госпади, еще на нашу голову свалилось. Выезжаю. – ответил Черемцов и сбросил звонок.
Спустя несколько считаных минут, «Волга», скрипя подвеской, поднимала пыль с бездорожья Западного поселка.
Уже на въезде был виден столб дыма, и Виктор, кажется и сам уже поверил в Бога, лишь бы тот не отбирал
у него возомжность прибыть вовремя. Поездка от отдела полиции до монастыря казалась очень долгой, но
видимо только в силу её напряженности. Виктор ваккурат подоспел с отрядом пожарных и принял участие
во взломе парадной двери. Спасатели всячески отговаривали Витю не геройствовать, но ему не было до этого
дела. Он ворвался в горевшие парадные двери, и получил большую дозу дыма, что вызвало сильнейший кашель
и красноту глаз. Когда как Анна уже билась как ранения птица в своей кельне, она начала
постепенно терять сознание. Платок от сильного жара был высушен и не давал эффекта фильтрации
воздуха. В панике, неаккуратными движениями уже ослабевших рук, Аня пыталась открыть единственное
окно в её кельне. Вся фурнитура окна, давно не приводимая в действие, уже изрядно проржавела, и
открыть её без применения силы куда большей, чем было в полуживом теле Анны, не представлялось
возможным. Осознавая весь ужас своего положения, Анна готова была отдаться в руки Господу Богу,
как в тот момент Виктор забежал в её кельню. Он поднял голову почти бездыханного тела девушки,
пошлепал ее по щекам, чем и привел её в чувства, но не до полного осознания ситуации. Очевидно
процесс отравления угарным газом уже зашел слишком далеко. Виктор своей грубой рукой вырвал шпинглалет
окна, выбил вторую створку, поднял тело Анны и выбросился вместе с ней в открытое окно. К счастью
высота, на которой находилось окно, никак не навредила ни жертве ни её спасателю, и Виктор поспешно, хоть
и очень неуклюже понес тело Анны к парадному входу, где оказывалась медицинская помощь всем выведенным
из здания монастыря. Врач, не долго думая над диагнозом, поставил
пострадавшей капельницу с каким-то физраствором. Вот уже через десять минут процедуры, красивые голоубые глаза
снова открылись, и первое, что они увидели это лицо Виктора.
– Отойдите, отойдите, её нужно срочно госпитализировать, – в расторопности говорил врач закрывая двери
кареты сокорой помощи.
– Куда вы её повезете?. – спросил Виктор.
– В седьмую городскую. – отрезал врач и запрыгнул на пассажирское сиденье машины.
Карета быстро удалилась с затихающим воем сирены.
Пожар ликвидировать так и не удалось. Монастырь сгорал до последней досточки, воспламениение
имело какой-то странный эффект, оно совершенно не поддавалось тушению, что привело в недоумение
отряд пожарных. К большому счатью, все присутствующие на похоронах были выведены из здания
монастыря. Отделались они лишь легкими ожогами рук или волос. Несколько пострадавших так же были доставлены
в седьмую городскую с отравлением угарным газом. Виктор, уже не торопясь, в каком-то задумчивом состоянии,
направлялся в гор-больницу. Мысли его были сумбурны, но одна все таки въелась ему в разум: "А откуда
я знал, что Анна находиться именно там и ей нужна помощь?"
Ответа на него Виктор так и не смог найти в своем сознании. Он просидел до полуночи в коридоре
больницы дождидаясь врача. Когда тот наконец вышел, Виктор подорвался со стула к нему с широко
раскрытыми глазами.
– Всё хорошо, она в норме, только сильно истощенна физически, да и морально я думаю тоже. Ей необходим
отдых. Её состояние уже несколько часов стабильное и после получения результатов анализа я не вижу
больше нужды держать её здесь. Вы ей приходитесь родственником? – закончил вопросом врач.
– Нет, нет...я просто, я просто знакомый. – растерялся Виктор – но я позабочусь о ней.
– Хорошо, она сейчас выйдет. – закончил врач и удалился по длинному коридору отделения.
Спустя пятнадцать минут в коридоре появилась Анна. Она, медленными шагами, еле передвигаясь подошла к Виктору,
посмотрела ему в глаза и сказала:
– Я вам очень благодарна за моё спасение. А теперь простите у меня совсем нет сил мне надо идти. – пробормотала
Анна и уже направилась к выходу.
– Стойте, куда вы пойдете? Вам есть к кому пойти? – спросил в след Виктор.
Анна тут же остановилась и поняла, что этот важный вопрос она не обдумала. Единственный её дом сгорел.
– Я наверное сниму гостинничный номер на пару дней, а дальше будет видно. – быстро сообразила Анна.
– Я вас подвезу. – сказал Витя и они оба покинули больницу.
Ночной город был уже совсем пуст, фонари освещали полотно дороги по которой «Волга» не спеша
катилась в сторону гостинницы. Анна дорогой уснула и Виктор старался как можно мягче вести автомобиль,
дабы не разбудить бедную. Когда Виктор уже парковал машину у входа, Анна отошла от сна и торопливо засобиралась
выйти.
– Стойте, с вами все впорядке?. – заботился Виктор.
– Я наверное еще не осознала что произошло, я пойду. Спасибо тебе добрый человек. – отговорилась Анна и
вышла из машины.
Виктор проводил девушку взглядом до входа в гостинницу и после неторопясь направился в сторону своего дома.
Аня зашла в номер, тутже легла на кровать и сию секунду погрузилась в крепкий сон.
IV
Утверждение, что существует бесконечное количество
причин в прошлом означает, что мы, в настоящем
моменте, прямо сейчас, когда вы читаете эти строки,
пришли к концу «бесконечной серии причин», что само
по себе противоречиво и абсурдно, т.к. бесконечная
череда причин не может иметь конца, однако, в
настоящем моменте, в котором еще нет будущего,
она оканчивается и мы на самом её конце.
Статья неизвестного автора.
Каждое утро, в каждой человеческой жизни это новое начало. Я имею ввиду не начало дня, а жизни в целом.
Каким бы тяжелым порой оно не было, это то самое время когда необходимо что-то начинать делать
по-другому. Особенно это касаеться тех, для кого подъем уже давно стал рутинным, когда например
нужно собираться на ненавистную работу или же просыпаешься от криков неразумных родителей, которые
скандалят с утра, или если вас разбудил шум давно осточертевшего вам города и т.д. Таким, совершенно другим,
утром было сегодня и у Анны. Она проснулась необывало поздно для монашеского режима, аж в одиннадцать часов,
уже по привычке начала поспешно приводить себя в порядок для богослужебных дел. Но оглянувшись
вокруг, и увидя вместо кельни хорошо убранный гостинничный номер, немного задумалась. "А может
так будет лутше?"– подумала она и встала у окна. Был очень солнечный день. Легкий ветер колыхал листву
деревьев, чистое голубое небо прогнозировало ясный день без осадков. Анна глубоко вдохнула, закрыв глаза,
и поднимая лицо вверх, как-бы наслаждаясь моментом посредством обоняния, буд-то бы новая жизнь витала
в этом воздухе и для её начала нужно было всего-лишь вдохнуть. Лениво потянувшись от долгого сна,
Аня стянула с головы апостольник, потом широко раставив руки как буд-то готовясь обнять этот день,
этот солнечный свет и этот воздух. После, решительным движением, она скинула всё монашеское одеяние,
оголив свой преркасный стан и купаясь в лучах солнца. Да, я полностью согласен с господином Достоевским,
что на русском языке пишется сложнее всего. Ведь как еще описать начало новой жизни? У Анны оно
выглядело именно так. Будь я к примеру режиссёром, то мог бы добавить драмматизма в момент, наложением
какой-нибудь мелодичной музыки, но, к сожалению, могу лишь надеяться на богатую фонтазию моего
читателя. Сорваный подрясник с тела олицетворял оставленную жизнь монашки, и пока прекрасная девушка
наслаждается теплом солнца и новой жизнью, весь мир вокруг еще продолжал старую.
И действительно, казалось сегодняшнее солнце светило только для Анны, в западном поселке
моросил дождь и дул прохладный ветер. Черемцов стоял перед грудой сгоревшего хлама и наблюдал
как пожарные разгребают оставшиеся обломки. Весь их отряд сошелся во мнении, что причиной
возгарания послужило банальное неаккуратное обращение с огнем. По всей видимости, какая-то
из свечей была поставленна слишком близко к шторам или иконе. Такая версия стала официальной,
и вполне устроила и СМИ, и местные власти. Сергей Сергеевич подкурил сигарету в момент когда
Виктор глушил мотор «Волги» за его спиной.
– Где вы были Сергей Сергеич? – несколько растерянно, можно сказать даже не спросил, а предъявил Виктор.
– Где я был это не важно, с ней все впорядке? – медленно покуривая отвечал Черемцов.
– С ней то все в порядке, а вот с вами...– переживал Витя.
– Со мной все хорошо, не переживай. Каша просто в голове, что твориться и как это разгребать.
Пострадавшие есть? – оглянулся Сергеич на Витю.
– Есть, но все впорядке, все живы. – отвечал Виктор, выполняя рукой жест просьбы прикурить ему сигарету.
Черемцов передал ему зажигалку и отвернулся обратно на сгоревший монастырь.
– Сейчас перекур, а после едем в отдел, есть кое-какая работа. – проговорил Черемцов делая глубокую
затяжку. На что Виктор ничего не ответил, лишь молча кивнул головой и продолжал наблюдать как
разгребают обломки.
Анна с довольным выражением лица, сидя в халате после душа, завтракала прям на постели. Кажется
это «баловство» доставляло ей удовльствие. Она листала какой-то глянцевый журнал и на очередной странице
увидела шикарно одетую женщину, в голубое платье с белым поясом. Тут довольное выражение сменилось на
задумчивое: одежды у Анны, помимо двух подрясников нет. Да и тот второй сгорел с монастырем. Даже
если бы и не сгорел, то выйти в монашеском одеянии на улицу было бы уж очень странным. Менее странной
была бы прогулка в том же халате, но на такое «баловство» Аня была не готова. Никаких стредств для
покупки одежды, да и вообще к существованию у нее не было. Последние гроши она заплатила за трое
суток проживания в номере и нужно было что-то придумать. Она взяла телефон, села обратно на кровать
и медленно, не уверенно набрала номер, цифры которого, долго вспоминала. После трёх гудков
в трубке послышался приятный женский голос.
– Женя, привет. – улыбаясь сказала Аня
– Привет, моя хорошая. – ласково послыашалась на том конце провода.
– Жень, я звоню по делу, нам нужно встретиться. – продолжала Аня.
– Хорошо, я приеду после шести. – отвечала Евгения.
