Текст книги "И ведро обыкновенной воды"

Автор книги: Захар Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Вы видели их документы?

– Нет, зачем же...

– Так вот, такой полиции никогда не было и, надеюсь, не будет. Сознайтесь: вы давали им ключи от семнадцатого номера?

– Давал, – опять испугался администратор. – Но кто же они?

Макс не ответил. Вылетев из гостиницы, он увидел, что незнакомцы усаживаются в "форд" европейской сборки. На вид одному из них было чуть больше сорока. Высокий, подтянутый. У второго были темные волосы, бегающие глазки и совершенно незапоминающаяся внешность.

Первый надел черные очки и включил мотор. "Неужели Шарц?" – мелькнула мысль. Карти бросился к своей машине.

Они выехали на уже знакомое шоссе. Машин было много, и Макс то терял "форд" из виду, то вновь нагонял. А через несколько часов увидел его возле небольшой придорожной гостиницы.

Остановив машину, он вошел в вестибюль. Со второго этажа спустилась женщина лет сорока.

– Добрый вечер, мадам. Вы хозяйка этого прелестного заведения? спросил Карти, приветливо улыбнувшись. – Мне нужно переночевать.

– Пожалуйста! Есть прекрасные номера. Самый лучший, правда, только что заняли два молодых человека... Но и для вас есть неплохой.

– С вашего разрешения, я поужинаю в номере, – сказал Макс. – И если вас не затруднит, разбудите меня утром, когда... эти двое соберутся уезжать...

– Хорошо. Пойдемте, я провожу вас.

Утром гонка возобновилась. Примерно час спустя Макс заметил, что "форд" стоит поперек пустынного шоссе. Отступать было некуда. Макс поставил свою "малютку" на обочину метрах в двадцати и проверил пистолет. Потом достал пачку голографических снимков преступников, которые разыскивались по разным причинам, отобрал два подходящих и вылез на дорогу. Высокий шел навстречу, держа руку в кармане брюк.

– Мне необходимо проверить ваши документы, – хладнокровно произнес Карти.

– На каком основании?

– Я из уголовной полиции. – Макс отвернул лацкан.

– Ну и что?

– Мы разыскиваем бежавших преступников. – Макс достал из кармана снимки. – Мне показалось, что вы похожи на одного из них. Так что, будьте любезны, предъявите документы...

– Пожалуйста. Но учтите: я известный коммерсант Джон Щарц и буду жаловаться, – возмутился тот, протягивая удостоверение.

– Все в порядке, – спокойно произнес Карти, сравнив снимки и возвращая документ. – А теперь подойдем к вашему приятелю. Извините, такая служба.

Спутник Шарца предъявил документы на имя Ботса Небела, тоже коммерсанта. Затем оба сели в машину. Она понеслась дальше.

"Теперь кое-что понятно, – думал Макс, глядя ей вслед. – Этот Шарц не зря здесь ошивается. Убрав Арно, Декстер и его команда интересуются, нет ли у Мартолла каких-либо материалов, проливающих свет на открытие. Но как же могли они узнать о его поездках? Если кто-нибудь сообщал загодя, то они приехали бы не через сутки, а пораньше. Нет, недаром не лежит у меня душа к его кредитной карточке. Придется обратиться к нашим специалистам..."

Макс доложил комиссару Брину о фильме Мартолла, а также о своих наблюдениях и выводах.

– Значит, Арно все-таки добился своего, за что и поплатился, покачал головой Брин, когда Карти закончил. – А мне все-таки казалось, что это мистификация. Твою встречу с Шарцем я предвидел, поэтому и дал его приметы. Они частенько лезут туда, куда их никто не звал. Придется навести еще справки. А насчет кредитных карточек действительно посоветуйся.

Когда инспектор рассказал о своих подозрениях Жерару Ноэлю, лучшему специалисту управления в области электроники, тот долго сидел задумавшись.

– Что же, твое предположение вполне реально. Видишь ли, достаточно добавить к электронному шифру на карточке несколько лишних индексов, и компьютер кредитной фирмы может сам передать нужные сведения другому компьютеру, с которым имеет связь. Замаскированному, скажем, под кассовый аппарат. Конечно, для этого необходимо узнать, кому принадлежит электронный шифр. Но это сделать тоже довольно легко. Подкупить, например, продавца магазина, где бывает интересующее тебя лицо, и тот за минуту прочтет шифр. А потом он же может добавить индексы, о которых я говорил. Проверить, есть ли они на карточке, нетрудно.

Через два часа Карти вручил Ноэлю кредитную карточку, на время взятую у Мартолла. Жерар попросил подождать, но одиночество Макса длилось недолго.

– Оказывается, мы были правы, – самодовольно произнес Ноэль, вернувшись минут через двадцать. – Некоторые наши сотрудники тоже пользуются карточками фирмы "Евроэкспресс". Так вот, на той, что ты дал, три индекса лишние. Слушай дальше: у меня есть знакомый хозяин одного магазинчика, где установлен кассовый аппарат с приставкой "Евроэкспресс". Мы поедем туда и захватим вот этот мини-компьютер. Связавшись с его помощью с машиной "Евроэкспресс", мы сможем проверить, куда поступали сведения о твоем подопечном.

Когда они приехали в магазин, хозяин, симпатичный парень, уже ждал их. Повесив табличку "закрыто", он отпустил продавщицу и кассира. Ноэль подсоединил свой компьютер к кассовому аппарату и нажал кнопку. Спустя минуту из машины поползла бумажная лента, сплошь покрытая цифрами и буквами.

– Вот и все, – обратился Ноэль к хозяину магазина, когда лента остановилась. – Спасибо, Дони.

– Все? – недоверчиво переспросил Макс. – Что же тебе удалось узнать?

Они вышли на улицу, сели в автомобиль. Жерар протянул Максу обрывок бумажной ленты.

– Видишь десятизначное число? Это индекс организации, куда поступали сведения о профессоре. А это шифр, под которым он у них числился...

– А где они размещаются?

– Взгляни на эти три цифры. Первые две – название улицы, третья номер дома. Номера квартиры нет – значит, официальная организация. У тебя есть карта города?

– Вот она.

– Итак, восемьдесят третья улица, девятый дом. Восемьдесят третья... – проговорил Ноэль, ведя пальцем по списку на обратной стороне карты, это улица Марсенар...

Макс вздрогнул, хотя и ожидал этого. На улице Марсенар в доме номер девять располагалось бюро концернов Декстера, где официально работал Джон Шарц.

– Теперь ты знаешь все, – продолжал Жерар. – Забирай ленту и действуй.

Макс поблагодарил Жерара Ноэля, хотя уже начал понимать, что полученная сейчас информация вряд ли ему пригодится. Не такова "Всемирная элита", не таков и сам Говард Декстер, чтобы допустить громкие и скандальные разоблачения. И от сознания этого на душе у Макса стало нехорошо.

– Политической полиции не по душе, что частная разведка Декстера столь нахально присваивает себе ее прерогативы, – прохрипел Брин, когда инспектор вошел в кабинет. – Особенно по части слежки за депутатом парламента. На это, видишь ли, имеют право только они сами. К тому же Шарц мешает им работать. Ясно?

– Ясно и противно, – ответил Макс.

– Твоего мнения не спрашивают, – отрубил комиссар. – Обсуждаются факты как они есть, ни больше ни меньше. Эмоции оставь при себе. Итак, Шарц зарвался, и его приведут к порядку.

– А Декстера нет?! – зло усмехнулся инспектор.

– А Декстера нет... И дай бог, чтобы он не решил привести к порядку нас. Устранение Шарца – сильная оплеуха для него. Но на большее правительство не пойдет. Скандала никто не хочет. Дело Арно рекомендовано закрыть, официально приняв мою первоначальную версию: убийство на почве обыкновенного хулиганства. Ясно?

– Ясно, – почти обреченно ответил Карти.

– Да? – недоверчиво переспросил комиссар. – И что же ты намерен делать?

– Продолжить дело Арно, – ответил инспектор. – Но вы не волнуйтесь. Вы ни о чем не знаете, я делаю все на свой страх и риск. И я вас не подведу.

Машина Мартолла стояла в условленном месте. Макс захлопнул дверцу, и "ситроен" тронулся.

– Почему такая таинственность? – спросил профессор.

– Сейчас мы будем заниматься незаконным делом. Но не бойтесь, профессор, вас это никак не коснется. В крайнем случае погорю я.

– Что же все-таки происходит? – поднял брови Мартолл.

– Вы историк и, возможно, не знаете, что несколько лет назад был изобретен шлем, с помощью которого, если его надеть на голову человека и подсоединить к компьютеру, можно читать мозговые импульсы. То есть мысли. Да откуда вам знать об этом, если все исследования и работы в данном направлении тут же засекретили. Позднее выяснилось, что на протяжении некоторого времени это можно проделывать и с мертвым человеком. Пока сохраняется информация, находящаяся в его мозгу... Тело, конечно, нужно хранить в особых условиях...

– И вы хотите сказать?..

– Да, – продолжал Макс. – По моей просьбе тело Фредерика Арно поместили именно в такие условия. И вы будете сейчас присутствовать при снятии оставшейся мозговой информации. Мозг сильно поврежден при ударе, так утверждают специалисты. Впрочем, в любом случае мозг умершего человека сохраняет отнюдь не всю информацию, накопленную за жизнь, а лишь самые важные фрагменты. Те самые, что вызвали в свое время наибольшее напряжение мозговой деятельности, наибольший всплеск эмоций.

– Фантастично! Но что же здесь противозаконного?

– Хотя, как я уже говорил, все работы в этом направлении были засекречены, случалось немало злоупотреблений, – пояснял инспектор. Мозговые показания снимали не те люди, кому это было положено, кое-кто воровал чужие идеи и так далее. Тогда-то в юридических и следственных кругах и появились рьяные противники таких методов. Их называли "незаконным вторжением в частную жизнь", связывали с контролем над личностью... Было принято специальное решение об их запрещении. Разрешение дается теперь лишь строго индивидуально, по закрытому постановлению высших судебных и юридических инстанций. Нам с вами его никто не даст.

– Но почему? – возмутился профессор. – Ведь это помогло бы не только следствию! Наука, энергетика... Экономика, в конце концов!..

– Вот поэтому и не дадут, – устало ответил инспектор. – Вы же первый заподозрили, что вашего знакомого убили вовсе не из-за подержанной машины. Его открытие встало кое-кому поперек глотки, причем не нам с вами, а людям куда более сильным и влиятельным. Неужели Декстер допустит, чтобы тайна формулы Арно была открыта?.. Но мы уже прибыли.

Мартолл повернул руль, и "ситроен", обогнув небольшое двухэтажное здание, въехал во двор. Профессор поставил машину в тени деревьев. Едва они с Карти вылезли, как на пороге дома появился высокий светловолосый парень атлетического сложения.

– Привет, Фридрих, – издалека крикнул инспектор. – Познакомьтесь, это профессор Мартолл, о котором я тебе говорил.

Здоровяк протянул руку.

– Ну как, пойдемте? У меня все готово.

Они вошли в здание. Темный коридор вывел их в просторную комнату, которая напоминала бы хирургическую палату, если бы не компьютер в углу да стол с пультом и дисплеем. На другом столе, посередине помещения, под простыней лежал труп. Его голову венчал блестящий металлический шлем, наполовину закрывающий забинтованное лицо.

– Бинтов я не снимал, – пояснил Фридрих, поймав взгляд инспектора. Удар был очень сильным, черепная коробка повреждена.

Фридрих сел к пульту. На экране запрыгали блики. Потом изображение стало четче, и Макс увидел, что это течет черная, густая река. Ее поток становился все шире и полней, захватил весь экран, но потом начал светлеть, разбиваться на капли. И Карти, присмотревшись, понял, что это потоком текут золотые монеты.

А потом в золото превращалась уже не нефть, а чистая родниковая вода. Ее брызги обретали правильную форму, округлялись, превращались в золотые монеты. Постепенно они заполняли экран, и стало уже казаться, что ими наполняется и вся комната. Они сыпались отовсюду...

– Господи, именно это и погубило его, – тихо проговорил профессор. Я же объяснял ему, что деньги не та цель, к которой надо стремиться. Но он не хотел верить...

Потом на экране появились красивые женщины, и он погас. Профессор, подождав какое-то время, разочарованный, встал и направился к выходу. Карти последовал за ним. Вдруг Фридрих закричал:

– Макс! Макс, скорее! Опять началось!

Мартолл со злобой выдергивал застрявший в кармане блокнот. Инспектор повернулся к экрану. На нем возникали цифры и индексы.

"Химические формулы, – понял инспектор и взглянул на профессора. Тот лихорадочно записывал. – Неужели те самые? Значит, мы пришли не напрасно! Чем бы все это ни кончилось!"

Неожиданно экран погас. На этот раз окончательно.

– Но ведь это же не вся формула, не вся... – шептал Мартолл. – Это только ее начало... Что же было дальше? Ведь он показывал мне ее, и я помню, что она была гораздо длиннее...

– Поверьте специалисту, – спокойно произнес Фридрих, – это все. Остальные участки повреждены безнадежно. Хорошо, что нам удалось получить хотя бы это.

– Спасибо тебе, Фридрих, – спокойно сказал Макс, потрепав приятеля по плечу. – Будем надеяться, что все обойдется. Скоро за ним приедут и сделают все как положено. Смотришь, никто ничего и не узнает. Ты все записал?

– Я же обещал, – ответил Фридрих, – вот кассета, на которой я записал все, что было на экране. Вдруг пригодится? – И он протянул инспектору маленькую коробочку.

Макс пожал ему руку и направился к двери. Депутат шел за ним. В машину они сели молча. Мартолл думал о том, что формулу Арно полностью так и не удалось восстановить. У Карти же в голове вертелись более прозаические мысли. Он понимал, что если отделается строгим выговором, то будет просто прекрасно. За годы службы в полиции он уже понял, что с сильными мира сего бороться практически бесполезно.

И в то же время он был доволен, что совесть его чиста. Он сделал все, что мог.

– Куда вас подвезти? – прервал молчание Мартолл.

– Если не возражаете, то к дому Баркаша, – глухо отозвался инспектор. – Мне надо забрать у него одну вещь. А что, неужели секрет Арно заключался только в этой формуле?

– Как вам сказать... – задумался Мартолл. – И да и нет. Если просто добавить в воду какой-то порошок, то вряд ли она станет отличным горючим. Фредерик пошел по другому пути. То, что перспективным топливом может стать водород, он понял еще тогда, когда работал в фирме "Шейдел". Ведь водород имеет самую высокую теплотворную способность. Да и запасы его на планете огромны – вода. Фирма еще в те годы искала пути получения этого газа дешевым способом. Им было ясно, что самым удобным было бы разлагать воду с помощью электролиза. Но процесс этот требовал довольно много электроэнергии, а она с каждым годом становилась все дороже.

У Арно были кое-какие свои идеи, но он не хотел делиться ими с фирмой. А тут как раз подвернулось наследство, вот он и ушел из "Шейдел" и занялся своими исследованиями. А идея его заключалась в том, что он решил как бы объединить два способа – фотолиз и электролиз. То есть воду он разлагал с помощью электричества, полученного из солнечного света. Вернее, это была даже не вода в нашем понимании этого слова, а электролит, так как в воде растворялся тот самый порошок, который мы видели. Он был катализатором, стимулирующим процесс фотолиза. Именно он способен разрывать под действием света и электричества связи молекул, разлагая воду на водород и кислород. Без этого порошка ничего не выйдет... Да и без карбюратора, конечно...

– А как же машина двигалась в темное время суток? – поинтересовался Карти.

– Сами понимаете, многих технических тонкостей я не знаю, – вздохнул Мартолл. – Арно доверял мне не настолько. Но из рассказов его я понял, что по ночам разложение воды происходило только под действием электричества. Для этого вполне хватало аккумулятора и генератора, ведь, повторяю, порошок, полную формулу которого нам так и не удалось узнать, был отличным катализатором. Конечно, расход электроэнергии в ночное время было несколько больше, чем в дневное время, но Арно говорил, что мощности электросистемы обычного автомобиля вполне достаточно.

В его машине заднее стекло было двойным. А между стеклами находилась вода с растворенным в ней порошком. В светлое время суток под действием солнечных лучей, а в темноте, только при больших затратах электроэнергии она разлагалась, выделялись микроскопические пузырьки, практически не ухудшающие видимости, и по трубкам выводились соответствующие газы. Как ему удалось их разделять – точно сказать не могу, знаю только, что для этого между стеклами у него было какое-то хитроумное приспособление.

Фредерик говорил, что в будущем скорее всего станут выпускать машины с двойными стеклянными крышами, что значительно повысит выход водорода и мощность двигателя. Сам же он не сделал этого, чтобы не привлекать внимания...

Теперь инспектору стало ясно все: и непонятные обрывки резиновых трубок, и лишние провода. Судя по всему, это самое "хитроумное приспособление", о котором говорил профессор, тоже было украдено, как и карбюратор. Да и порошок, который тоже наверняка находился у Арно, тоже исчез. Значит, убийцам известны все секреты. Карти поделился своими мыслями с Мартоллом.

– Я долго думал об этом, – проговорил депутат после некоторого молчания, – но пришел к выводу, что этого могло и не произойти. Вспомните: дом Арно расположен на улице Верри. А улица имеет довольно сильный наклон. Арно нередко просто заливал в бак воду, снимал машину с тормозов, и она катилась вниз. А внизу на углу – аптека...

Так что трудно нам с вами решить, удалось ли убийцам заполучить все, что их интересовало. Вы же сами говорили, что у вас сложилось впечатление, что квартиру его до вас кто-то обыскивал. Ну а если они и узнали секрет формулы Арно, то скорее всего на какое-то время положат это изобретение под сукно. Пока ведь всевозрастающие цены на нефть их вполне устраивают. Ну а позже, когда запасы ее начнут иссякать окончательно, они запатентуют все, что удалось изобрести и открыть Фредерику, и потом начнут вовсю торговать новым горючим, назначая цену на него по своему усмотрению. И сами понимаете, она будет в несколько раз выше реальной. Так что доходы их только подскочат...

– Кто знает, – сказал инспектор. Они уже подъехали к дому журналиста.

Петер готовил срочный материал, и ему явно было не до гостей. Макс, захватив кассету с записью "завещания" Рокара, пешком пошел в управление.

Погода была пасмурной. Инспектор не сразу понял, что с ним происходит. Он плелся по улице, подняв воротник плаща, прямо по лужам, и пытался разобраться в собственном настроении. Почему он недоволен, хотя только что закончил столь сложное дело?

И вдруг осознал: потому что бессилен. Бессилен в сражении за справедливость. Не способен ухватить за руку преступника и убийцу, посадить его на скамью подсудимых.

Когда он вошел в кабинет Брина, комиссар листал какие-то бумаги и, казалось, даже не заметил подчиненного. А потом поднял голову и тихо спросил:

– Ну что скажешь, мой мальчик? Все обошлось благополучно?

– Все в порядке. Акт вскрытия подпишут днем убийства. Я договорился с ребятами, – устало сказал Макс, прислонясь плечом к стене. – Так что теперь никто ничего не докажет.

– Но что вы узнали?

– Почти ничего. Только начало формулы. Мартолл считает, что этого слишком мало. Но что поделаешь: его стукнули именно по той части головы, по которой не следовало. Я хочу дать вам послушать одну запись и показать то, чего мы добились сегодня. – И Макс включил стереофон, в который еще по дороге вставил кассету Рокара...

– Я был у министра, – мрачно сказал комиссар Брин, когда на следующий день Макс Карти вошел к нему в кабинет. – Заварил кашу ты, а расхлебывать ее приходится мне. На кой черт ты связался с этими экологами? Теперь тебя обвиняют в разглашении служебных тайн. Не понимаешь, чем это пахнет?

– Мартолл – депутат парламента. Он с полным правом получит у полиции интересующую его информацию, – парировал Карти.

– Расскажи это министру, – буркнул Брин.

– Разве я не прав?

– Прав, – неохотно согласился комиссар. – Но Мартолл нарушил все формальности. Он мог сделать запрос в парламенте как положено. А вместо этого ты давал ему информацию напрямую, через голову министра и в обход целой кучи начальников. Этого тебе никто не простит.

– Тем более, – усмехнулся Макс, – что не так давно наш министр дважды сажал Герберта Мартолла в тюрьму "за участие в беспорядках" и трижды штрафовал на большую сумму. И никак не привыкнет к его нынешней депутатской неприкосновенности.

– Вот именно, – согласился Брин и напомнил: – А у Баркаша депутатского мандата нет. И вообще, с точки зрения коллег из политической полиции, он сомнительная личность.

– Эта "сомнительная личность" больше любого другого помогла мне разобраться в убийстве Арно, с его помощью я узнал о таинственной цепочке смертей в вычислительном центре, – вспылил Карти. – Работай с таким же рвением политическая полиция, желай она действительно служить республике, мы давно положили бы конец беззакониям.

– Не читай мне лекций! – грохнул по столу кулаком комиссар. И тут же сознался тихо: – Мне и самому противно, да что делать...

– А "Всемирная элита"?..

– Об этом не будем, – перебил Брин. – Политическая полиция просила не влезать в сферу ее компетенции. Хотя кое-что я могу тебе рассказать. Тебе ведь некогда было заниматься специальным вычислительным центром, а мне удалось выяснить некоторые подробности. Так вот, этот самый вычислительный центр очень во многом работает на Декстера. Виктор Дорм был его человеком, но... банально проворовался. Когда Декстер или же его приближенные уличили Дорма в этом, он понял, что ничего хорошего ему ждать не приходится. И, не раздумывая слишком долго, выбросился в окно, сам того не зная, что подводит этим своего шефа. Ведь на его место-то назначили человека со стороны, никакого отношения к Декстеру не имеющего, да к тому же еще и принципиального. Вот и пришлось его потихоньку убрать.

Но опять не повезло Декстеру – назначили Рокара. Так что, как видишь, власть-то этого представителя "Всемирной элиты" не на все и не на всех распространяется. Мало того что этот Рокар тоже оказался человеком неподкупным, так еще и много думающим. Сумел он, как ты сам из записи знаешь, разобраться хотя и не во всем, но во многом. Но думаю, не это было основной причиной того, что его тоже устранили, а то, что был он знаком с Арно. Не знаю уж, успел он предупредить о чем-то изобретателя или нет, это мы с тобой только гадать можем. Хотя, думается, чего его и предупреждать-то было? Он ведь больше о деньгах думал, чем об общей пользе. И на чем они с Декстером не сошлись, как не сторговались – ума не приложу...

Короче, убирать Рокара у Декстера причин хватало... Карро же, судя по всему, как раз то, что Декстеру и нужно было, его человек... Теперь он за специальный вычислительный центр может не беспокоиться. Но и нам к нему подступиться еще труднее стало... Да и не наше это дело, честно говоря, в этом коллеги из политической полиции правы... Короче, рассказал я тебе, что сам сумел установить, и забудь об этом деле, не по зубам оно тебе, да и мне. Забудь... Это даже не совет, а приказ...

В кабинете наступило молчание. Брину где-то в глубине души было стыдно говорить все это инспектору, который, конечно же, сам многое понимал. Карти же было просто мерзко от своего бессилия.

– Тебя хотели уволить, – раздался наконец голос комиссара. – Но я уперся: у старика Брина все-таки есть кое-какие связи. Однако, прошу тебя, поезжай в горы. Кататься на лыжах. И чтобы месяц здесь носа не показывал. А там, глядишь, постепенно все забудется...

– Хорошо, – согласился Карти. – Но я прошу вас обеспечить охрану профессору Мартоллу. Боюсь, что его знаний вполне достаточно, чтобы его решили убрать.

– Это, славу богу, в пределах моей компетенции, – довольно хмыкнул комиссар. – Обещаю, ничего с твоим ученым другом не случится. Кстати, намекни-ка ему, что можно поднять скандал. Только чтобы не ссылался ни на тебя, ни на меня. Пусть сделает запрос в парламенте по всей форме, и пусть Баркаш обнародует все, что у него есть. Это поможет и им и нам. – Брин засмеялся. – А сейчас иди, и чтобы завтра же духу твоего здесь не было.

Попрощавшись с комиссаром, Карти пошел к себе, сел за стол, обхватил голову руками и поморщился, словно от приступа зубной боли. На душе все так же было муторно и противно.

– Да брось, Макс, не расстраивайся. – Баркаш хлопнул его по плечу. Не так уж все плохо.

Они сидели в кабинете журналиста. На письменном столе высился ворох еще не разобранных газетных вырезок, черновиков и блокнотов.

– Ты, Макс, сделал все, что мог. Я – тоже. А Мартолл, а ваш Брин? Все мы старались в меру своих возможностей. И сообща мы добились главного этим мерзавцам не удалось и не удастся похоронить идею Арно, не удалось замолчать открытие. Пусть через несколько лет, но секрет формулы Арно откроют. Ведь главное – что прецедент был, что такое возможно! И значит мы победили.

– Все равно все мерзко и стыдно, – честно признался Карти.

В дверях кабинета показалась массивная седая голова профессора Мартолла.

– А, Герберт, очень рад вас видеть, – поднялся навстречу Баркаш. Вот думаем, что делать дальше.

Профессор вежливо поздоровался.

– Не думайте, Петер, что все это пройдет для них даром. Завтра же группа депутатов собирается внести запрос в парламент. Раз уж мы твердим о демократии, так надо показать ее в действии. К нам присоединяются левые партии...

– Кстати, насчет печати, – сказал Карти. – Не кажется ли вам, что пора рассказать в солидной газете обо всем, что вам известно? Ведь эта международная банда очень опасна. Декстер просто не может не знать, что вы располагаете сведениями, о которых, по его мнению, не должен знать никто. А если они станут достоянием гласности...

– То Декстеру и "Всемирной элите" уже не будет смысла связываться с профессором Мартоллом, – подхватил Баркаш. – Да, это так. Только кто опубликует нашу статью? Даже моя газета не решится, боюсь... Пожалуй, я обращусь в "Ежедневную рабочую газету". Им Декстера бояться нечего. Они поддерживали меня и раньше. Думаю, не подведут и на этот раз.

– Ты прав, – согласился Макс. – И еще одна вещь... Для убедительности наверняка потребуются точные факты. Смело ссылайся на меня. Как-нибудь переживу...

– А я поставлю под статьей и свою подпись, – сказал Мартолл. – Так будет убедительнее.

Статью Баркаша и профессора Карти прочитал уже в горах. Кончалась она такими словами:

"Ученые мира! Вам, вашему таланту и знаниям вручаем мы начало формулы талантливого изобретателя, открывшего тайну, способную изменить мир, сделать его лучше и чище. Не позволяйте декстерам и шарцам похоронить ее, как они делали уже не раз. Ведь они настолько ослеплены своей жадностью, что не видят, к краю какой пропасти катятся, увлекая за собой остальных".

Два месяца спустя Макс Карти, тщательно выбритый, причесанный и наглаженный, входил с букетом роз в хорошо знакомый ему особняк. Хозяйка, чмокнув его в щеку, увлекла за собой в гостиную.

– Представь меня вашему другу, Луиза, – сказал один из гостей, стоявший у бара. – Я, признаться, много о нем наслышан.

– С удовольствием, – улыбнулась хозяйка. – Познакомься, Макс, это друг Гербета Мартолла, лауреат Нобелевской премии за работы в области химии, профессор Фенграпп.

– Очень приятно, – поклонился Макс, протягивая руку. – Макс Карти. Частный детектив.